Из бесед с Паисием Святогорцем

— Геронда, апостол Павел, говоря: "Плод духовный есть любы, радость", имеет в виду то, что радость есть доказательство правильной жизни?
 — Да, потому что есть мирская радость и есть божественная радость. Когда что-то недуховно, нечисто, то в сердце не может быть истинной радости и мира. Радость, которую испытывает духовный человек, — это не та радость, за которой многие сегодня гонятся. Не надо путать разные веши. Имели ли святые радость в том ее виде, что ищем мы? Матерь Божия имела такую радость? Христос — смеялся ли Он? Кто из святых прожил эту жизнь без боли? У какого святого была такая радость, к которой стремятся многие христиане нашего времени, не хотящие и слышать ничего неприятного, чтобы не расстроиться, не потерять своей безмятежности? Если я избегаю волнений, ради того чтобы быть радостным, ради того чтобы не нарушать своего покоя, ради того чтобы быть мягким, то я равнодушен! Духовная кротость — это одно, а мягкость от равнодушия — это другое. Некоторые говорят: "Я христианин и поэтому должен быть радостным и спокойным." Но это не христиане. Вам понятно? Это равнодушие, это радость мирская. Тот, в ком присутствуют эти мирские начала, — не духовный человек. Духовный человек — весь сплошная боль, то есть ему больно за то, что происходит, ему больно за людей. Но за эту боль ему воздается божественным утешением. Он чувствует боль, но чувствует в себе и божественное утешение, потому что Бог из рая бросает в его душу благословения, и человек радуется от божественной любви. Вот что такое радость, духовная радость — невыразимая и заливающая сердце.
 Из книги "Духовное пробуждение"

Есть счастье истинное — и есть счастье ложное. Кто ищет Бога, тот ищет истинного счастья; по мере приближения к Богу увеличивается и счастье человека. А кто ищет богатства, славы, земных удовольствий, тот ищет ложного счастья. Истинное счастье состоит в уверенности, что Бог печется о нас, что ничто не происходит без воли Божией, что без воли Его и птичка не падает на землю, и волос с головы не погибнет; что любящим Бога все поспешествует во благое; что с Богом хорошо и в бедности, и в болезни.

Обретший Бога не боится и ада, ибо уверен, что лучше быть в аде, но с Богом, чем быть обладателем земли с ее удовольствиями, со всеми прелестями земными, но быть в то же время без Бога. На вопрос некоего учителя, встретившего счастливца в образе старца, одетого в рубище, как он один умеет избежать несчастий, тогда как жизнь всех людей наполнена бедами, нищий старец ответил ему: «Счастье мое в том и состоит, что я не желаю счастья. Боязнь счастья и несчастья опасна только тому, кто их боится; но я не забочусь о счастье и никогда не молюсь о нем Отцу Небесному, всем управляющему, и, таким образом, я никогда не бывал несчастливым, подобно тому, желания которого всегда исполняются. Голоден ли я, — благодарю за то Бога, как Отца, ведущего вся, ихже требуем (Мф.6:8). Холодно ли мне? Страдаю ли от непогоды? Также хвалю Бога. Смеются ли надо мною? Равно хвалю его, потому что знаю, что все это делает Бог, и невозможно, чтобы то, что Он делает, было худо. Таким образом, все приятное и противное, сладкое и горькое принимаю радостно, как от руки доброго отца, желаю только того, чего желает Бог, и потому все случается по моему желанию. Злополучен тот, кто ищет счастья в мире, потому что нет здесь другого счастья, как только полагаться во всем на волю Божию. Воля Божья и совершенно добра, и совершенно правосудна, она ни лучше не делается, ни худою быть не может». «Кто дал тебе эту премудрость?» — вопросил учитель у нищего. «Я целые дни провожу в молении, — отвечал последний, — и молюсь ли, упражняюсь ли в благочестивых мыслях, всегда забочусь об одном, чтобы крепко быть соединену с Богом; и соединение с Богом и согласие с Его волею всему научает». Итак, счастье не вне нас находится, внутри нас: там его и искать нужно. Если там нет его, то нигде не найдешь его. Чтобы быть счастливым, надо быть благочестивым. Злые люди, несмотря на свою веселость, внутренне, в душе своей, лишены того мира и спокойствия, коим обладают праведники. Несть радоваться нечестивым, рече Господь Бог. Мир мног только любящим закон Господень.

Источник: Митрополит Московский и Коломенский МАКАРИЙ (Невский). Избранные слова, речи, беседы, поучения (1884-1913). М.: Издательство «Отчий дом», 1996.

Моя подруга Надюшка страстно мечтала выйти замуж. Была она, что называется, разведенка, одинокая мать с ребенком, за тридцать лет, и с этим были проблемы.

Узнав, что есть такой чудный святой — Трифон-мученик, которому молятся, прося его именно о замужестве, она стала ходить в храм Знамения Божией Матери, где была его чудотворная икона, и заказывать ему молебны.

И вот как то раз в храме сразу после молебна подходит к ней какой то мужик и спрашивает:

— Ты тоже о браке просила?

Она с удивлением воззрилась на него и пробормотала что то невнятное.

— Ну вот, — радостно продолжал он, — я тоже — о браке. Так давай с тобой и поженимся — видно, Бог нас друг другу послал!.

Надюшка оглядела его и высокомерно подняла плечо: мужик был простецкого вида, с виду этакий работяга, совсем не комильфо. А Надюшка ведь — с запросами: и чтобы муж ее был интеллектуальный, и чтобы состоятельный, и чтобы из определенного круга… Она и сама — привлекательная, элегантная, с высшим образованием…

— Ой, нет, что вы! — отшатнулась она от неожиданного жениха.

— Почему? — искренно удивился он. — Я тебя тут не первый день вижу. Сама же просила — пошли мне мужа! Ну вот.

И он приосанился.

— Нет, — запричитала Надюшка, — о вас я совсем не просила!

Два дня она пребывала в душевном столбняке — ее душила обида: как, она просила, а ей — такой неподходящий товар!

Потом кто то ее научил: если просишь, проси конкретнее. То то и то то.

И она стала просить уже, чтобы не просто выйти замуж, а чтобы муж ее был: умный, богатый, лучше всего — иностранец, причем желательно из стран Западной Европы или американец (но не чернокожий).

И вскоре именно такой человек (умный, богатый, иностранный и не чернокожий) возник в ее окружении. И все получилось точно так, как она просила: он сделал ей предложение, она вышла замуж и уехала с ним в Америку.

Но — увы! — это не принесло ей радости. Во — первых, ее бывший муж, отец ее ребенка, категорически отказался отпускать его из России и подписывать разрешение на его отъезд. Поэтому пришлось оставить этого ребенка с бабушкой. Это была плата за то, что новый супруг был иностранец.

Во — вторых, оказалось, что самой Надюшке в Америке абсолютно нечего делать, — не деньги же ей зарабатывать при богатом муже! И она пошла учиться в какой то университет, который и окончила с дипломом по русскому разговорному языку.

А в — третьих, американец решил с ней развестись, но сделал это хитро и по — тихому, чтобы ничего ей не досталось из его богатств: он нашел такую страну (типа Гонолулу или Гвинеи), где по закону можно получить развод не платя жене отступных. И его адвокат просто предъявил Надюшке уведомление о разводе. И все. Это была плата за то, что муж ее был умен.

И Надюшка вернулась домой. Теперь она снова соединилась со своим ребенком, а на стене у нее висит диплом, выданный за отличное знание русского разговорного языка. Но разговаривает она на нем каким то надтреснутым голосом, модуляции которого должны свидетельствовать о пережитом страдании.

Конечно, тут как на это посмотреть. Можно сказать о том, что есть такой мазохистский кайф: брать от жизни все, даже больше, чем можешь, и при этом желать казаться обездоленной… Но лично мне эта история вспомнилась, когда я прочитала у преподобного Нила Сорского:

«Молись, говоря: «да будет воля Твоя во Мне». Молясь, просил я часто себе того, что мне казалось хорошо, и упорствовал в прошении, неразумно принуждая Божию волю и не предоставляя Богу устроить лучше, чем Сам Он признает полезным. Но, получив просимое, впоследствии крайне скорбел, зачем просил я, чтобы исполнилась лучше моя воля, потому что дело оказывалось для меня не таким, как думал я».

И что же? Если посмотреть беспристрастно на некоторые свои разочарования и провалы, нельзя не признать, что многие из них были выпрошены, вырваны у жизни едва ль не силком, вслепую…

Николаева Олеся Александровна

Из книги" Небесный огонь" и другие рассказы
 

А в жизни всё необычайно просто –
И эта мысль, возникнув изнутри,
Пронзает рой бесчисленных вопросов,
Как тьму ночную – первый луч зари.

И эта мысль – не подвиг интеллекта,
Не плод страданий и душевных мук,
А просто вдруг сварливую соседку
Ты любишь и не знаешь, почему?

И просто улыбаешься прохожим,
И переулок тёмный не страшит.
А в жизни просто всё, когда Дух Божий
Наполнит вдруг сосуд твоей души.

 Татьяна Тимошевская

Однажды в беседе со старцем один человек пожаловался, что иной раз ему бывает тяжело от всяких противоречий и перекрестных вопросов.

 — Кажется, что сойду с ума от своих тяжелых дум, — жаловался он.

 — А это от гордости, — ответил старец.

 — Какая там гордость, — возразил человек, — всегда я старался быть везде последним, боялся людей, сторонился и прятался от них.

 — Это ничего; и гордость бывает разная. Есть гордость мирская — это мудрование, а есть гордость духовная — это самолюбие. Оно и точно, люди воистину с ума сходят, если на свой ум полагаются да от него всего ожидают.

 А куда же нашему уму, ничтожному и зараженному, браться не за свое дело. Бери от него то, что он может дать, а большего не требуй. Наш учитель — смирение. Бог гордым противится, а смиренным дает благодать. А благодать Божия это все. Там тебе и величайшая мудрость.

 Вот ты смирись и скажи себе: «Хотя я и песчинка земная, но и обо мне печется Господь, и да совершается надо мной воля Божия».

 Вот если ты скажешь это не умом только, но и сердцем и действительно смело, как подобает истинному христианину, положишься на Господа, с твердым намерением безропотно подчиняться воле Божией, какова бы она ни была, тогда рассеются пред тобою тучи и выглянет солнышко и осветит тебя и согреет, и познаешь ты истинную радость от Господа, и все покажется тебе ясным и прозрачным, и перестанешь ты мучиться, и легко станет тебе на душе.

Вопрошаешь ты: почему то, что человек ищет славы от добрых дел, есть духовное отступление от Бога? Ответ.

1) Бог не на внешние дела смотрит, но на сердце человеческое, с каким сердцем и для какой цели дела творятся, и так по тому и судит.

2) Бог начало и источник всякого добра, и потому Ему единому подобает слава и хвала за добро. Когда же человек за добро славы и похвалы себе желает и ищет, то себя, как идола, поставляет на том месте, где подобало бы Богу быть, и хочет, чтобы его, как идола, хвалили и прославляли, вместо Бога. Поэтому отступает от Бога сердцем своим и себя боготворит, хотя того и не замечает. Ибо чем человеку хвалиться, который кроме грехов и немощи ничего не имеет? Разве что грехами? Но какая это похвала?! Это не похвала, а поношение. Видишь, какой яд сатанинский в тщеславии скрывается. Все, какие ни творит дела человек, тщеславие в одну мерзость и запустение обращает, подобно тому, как море все втекающие в него реки в сплошную соленость обращает. Это скверна духовная, которая нас пред Богом мерзкими творит. И настолько скрыт этот порок, насколько мерзок. От чувственных идолов и от прочих грехов удобно можем беречься, так как видим их, но от сего идола, который в сердце нашем гнездится, с великой неудобностью оберегается человек. Так сокровенно имеется он в сердце человеческом. Постараемся осматривать себя и в добрых делах наших, дабы не были они негодными пред Богом, и мы бы с ними непотребными не явились. Все, что ни творим, да будет во славу Божию и пользу ближнего нашего. Доброе дело от цели познается, а не от самого дела. Если цель добрая у доброго дела, то и дело доброе, а если цель злая, то и дело порочится, хотя бы и добрым казалось. Но надо сердце прежде исправить, чтобы о славе Божией, а не о своей замышляло, и о пользе ближнего; и тогда от правого сердца, как от доброго дерева добрые плоды, добрые дела происходить будут. Иисус, зерцало всех добродетелей и Помощник всем воздыхающим к Нему, да поможет нам. Спасайся.

Св. Тихон Задонский

«Пускай по мне злорадствуют в аду,
 И жар геенны душу обжигает.
 К Святей Твоей иконе припаду,
 Моя Отроковице Преблагая!

О, Цвете несказанной чистоты!
 Душа моя к Тебе взывает стоном:
 Заступнице моя, когда б ни Ты,
 К кому б еще прибегнул недостойный?

Мой верный Ангел, далеко стоя,
 Скорбит и плачет о моем лукавстве.
 Не оттолкни ж, Владычице моя,
 Когда пойду, убогий, по мытарствам.

О, как предстану я пред Судьей?
 (Замри, душе, заранее рыдая)
 О, Дева, будь поддержкою моей,
 Пред Ним моим последним Оправданьем.

Рыдай, душе, покуда время есть,
 Откуда ложь, откуда зло - не знаю.
 За Сына Твоего готов на крест,
 И сам же, окаянный, распинаю.

Моя Царица, Радости моя,
 Хоть Ты меня не осуди, наставив,
 И пусть мне ад. И из геенны я
 Тебя благословлю, о, Пресвятая.

В море житейском, бурлящем от гнева
 Воды разверзлись и бездны видны.
 Но усмиряет его Приснодева –
 В Лилии мощь Нерушимой Стены.

Лилия райская, Божия Мати,
 Радуйся, Неувядаемый цвет!
 Кроткая, ты открываешь объятья
 Всем истомленным от тягот и бед.

Ты и Звезда путеводная в полночь.
 Ты и Покров благодатной любви,
 Пристань тишайшая, верная помощь
 Людям, что к Богу ведут корабли.

Девству охрана, семейным опора,
 Пренепорочная, Мати Христа.
 Ты и с монахом в безмолвье затвора,
 Ты и с мирянином в буднях поста.

Знают Тебя - те, что вечную Истину
 Кротко в сердцах православных несут.
 Ты Голубица, Ты Лилия чистая,
 Радуйся, избранный Богом Сосуд!

 Игорь Гонохов

Празднование в честь иконы в Православной церкви совершается 16 апреля (3 апреля по юлианскому календарю). В более древних образах отличие заключалось в следующем.
На иконе «Неувядаемый Цвет» Богомладенец восседал на правой руке Богородицы, а на иконе «Благоуханный Цвет» – на левой.
В современных иконах часто эти различия не соблюдаются. Икона Божией Матери, именуемая "Благоуханный цвет" празднование 28 ноября нов.ст./ 15 ноября ст.ст

  Пред иконой Преясвятой Богородицы «Неувядаемый Цвет» молятся о сохранении праведной жизни, о правильном выборе супруга или супруги, о счастии в браке, о чистоте и целомудрии, об избавлении от брани плотской, при вступлении в брак. Чистая и пламенная молитва пред этой иконой помогает в разрешении тяжелых семейных проблем.  

 Молитва к Пресвятой Богородице перед Ея иконой, именуемой
«Неувядаемый цвет».

О, Пресвятая и Пренепорочная Мати Дево, надеждо христиан и прибежище грешным! Защити всех в несчастиях к Тебе прибегающих, услыши стенания наша, приклони ухо Твое к молению нашему. Владычице и Мати Бога нашего, не презри требующия Твоея помощи и не отрини нас грешных, вразуми и научи нас: не отступи от нас, рабов твоих, за роптание наше. Буди нам Мать и Покровительнице, вручаем себе милостивому покрову Твоему. Приведи нас грешных к тихой и безмятежней жизни; да оплачем грехи наши.
О, Мати Марие, наша преблагая и скорая Заступнице, покрый нас Своим ходатайством. Защити от врагов видимых и невидимых, умягчи сердца злых людей, воздающих на нас. О, Мати Господа Творца нашего! Ты корень девства и неувядающий цвет чистоты и целомудрия, пошли помощь нам немощным и обуреваемым плотскими страстьми и блуждающими сердцами. Просвети наши душевныя очи, да видим пути правды Божия. Благодатию Сына Твоего укрепи нашу слабую волю во исполнение заповедей, да избавимся от всякия беды и напасти и оправданы будем Твоим пречудным заступлением на страшном суде Сына Твоего. Емуже мы воздаем славу, честь и поклонение ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Тропарь, глас 5
Преблагословенная Богородице Дево, покланяемся Твоему пречистому образу, Тебе поем хвалебную песнь, Тебе приносим нужды, горе и слезы, Ты же о, кроткая Заступнице наша, Тебе так близки земные печали, приими наша воздыхания, помози нам и от бед спаси. Неустанно бо и со умилением да зовем Ти: радуйся, Мати Божия, Цвете Неувядаемый.

Величание
Величаем Тя, Пресвятая Дево, и чтим образ Твой святый, имже болезни наша врачуеши и души к Богу возводиши.

  Время появления в России этого образа неизвестно. Название "Неувядаемый Цвет" ("Благоуханный цвет") связано с песнопениями, посвященными Богоматери. На некоторых списках вместо лилий изображены розы или другие цветы. Списки иконы "Неувядаемый цвет" ("Благоуханный цвет") прославились в Москве, Воронеже и других местах Русской Церкви.
Издревле в молитвословиях встречается символическое сравнение Пресвятой Богородицы с «неувядаемым, благоуханным цветом». Также наименование Богородицы «Неувядаемый цвет» восходит к канону Иосифа Песнописца. А происхождение иконы «Неувядаемый цвет» связано с Афоном: по склонам Святой горы росли цветы-бессмертники, считавшиеся символом чистоты.
Появление этой иконы относят к XVI - XVII векам.
На Русь икона попадает через паломников в XVII - XVIII веках.
Один из первых почитаемых списков иконы «Неувядаемый цвет» появляется в Московском Свято-Алексиевском монастыре, стоявшим на месте храма Христа Спасителя в начале XVIII столетия.
Вероятно, в это же время или несколько ранее такие же иконы появляются в других храмах Центральной и Южной России. Большинство из них было привезено с Афона. Русские иконописцы обращались к этому образу сравнительно редко.
Известно два варианта иконы "Неувядаемый цвет".
В первом, так называемом "тип Одигитрии", Богоматерь держит на левой руке
Младенца Христа, а цветок лилии держит сам Христос либо Богоматерь.
Во втором случае Богоматерь обращена к Младенцу, стоящему на высоком подножии - престоле. Христос в царском облачении: корона на голове, в руках скипетр и держава. Богородица поддерживает Его левой рукой, а в правой у нее - процветший райскими цветами жезл.
Перед иконой "Неувядаемый Цвет" молятся прежде всего о том, чтобы сохранить себя в чистоте и праведности, а так же о вразумлении при выборе будущего супруга. Обращаются и с молитвой при горестях в семейной жизни.
Этот нечасто встречающийся в российских храмах образ горячо любим верующими людьми.
Молитва перед иконой «Неувядаемый цвет» ("Благоуханный цвет") помогает людям в «нашествии печали», при потере близких людей, в состоянии одиночества. Во всех этих случаях Божия Матерь помогает обрести духовные силы для преодоления испытаний, продолжения жизни, исполнения христианского долга. Одной из самых проникновенных молитв, обращенных к этой иконе Пресвятой Богородицы, является акафист.   Акафист Пресвятой Богородице в честь иконы ея «Неувядаемый цвет».

Кондак 1.
О, Преблагословенная Богородице Дево, радость и прибежище всем христианом, поклоняяся Твоему Пречистому образу, Тебе поем хвалебную песнь, Тебе приносим свои нужды, горе и слезы. Ты же, о, кроткая Заступнице наша, Тебе близки все наши земныя скорби и печали, приими же наши в молитвах воздыхания, помози нам и от бед спаси, неустанно бо и со умилением зовем Ти: Радуйся, Мати Божия, Цвете Неувядаемый.

Икос 1.
Яко Божие благословение и яко дар небесный долгожданный, непрестанною молитвою испрошенная от Бога, ниспослана была еси, Богородице, праведным и многообрадованным родителем Твоим Иоакиму и Анне. Ты же, о Богоизбранная Отроковице, оставила еси родительское лоно и, яко светильник веры неугасимый, яко кадильница благовонная, во смирении предстала еси у порога Господня, и сила Вышняго вознесе Тя до самаго входа, введе во Святая Святых и отверзе вся сокровенная Неба.
О Премилосердная Богородице Дево! Отверзи и наши сердца к Твоему славословию и вознеси нашу молитву к Сыну Твоему и Богу нашему, да зовем Ти таковая:
Радуйся, чистото недосягаемая и кросото неизреченная; радуйся, во смирении Своем возвеличенная. Радуйся, любве неисчерпаемый источник; радуйся, сосуде Богом избранный. Радуйся, Заступнице наша усердная. Радуйся, Мати Божия, Цвете Неувядаемый.

Кондак 2.
О, Пресвятая Дево Марие, помыслы греховными и делы студными долу приклонены есмы, сердце наше холодом жизни объято, очи отягщены греховным сном. Но Ты, о Цвете Неувядаемый, омый нас росою утренней, согрей нас солнцем любви и милосердия. Подыми нас, о Владычице, от праха земнаго ко Господу, да принесем Ему смиренное моление сие наше и вопием Ему: Аллилуиа.

Икос 2.
Архангел Гавриил послан бысть от Бога во град Галилейский Назарет и принесе Ти, о Пречистая Дево, святое благовестие, глаголя: Радуйся, Благодатная, Господь с Тобою! Ты бо обрела еси благодать у Бога. Мы же, недостойнии, зряще величие таковое, во смирении сердца взываем:
Радуйся, Благодатная в женах; радуйся, обретшая благодать у Бога и паче Ангел возвеличенная. Радуйся, яко зачала еси Сына, Иже наследит престол Давида отца Его; радуйся, Свет неугасимый во тьме сердцам возжегшая. Радуйся, счастья вечнаго двери нам отверзающая. Радуйся, Мати Божия, Цвете Неувядаемый.

Кондак 3.
В скорбех мятемся, в суете и печали жития Своего дни проводим. Но ты, о Благословенная, освети души наша Своим благовестием, наполни сердца наша смирением. Да приклонив главы наша, речем: Се раби Господни, да будет нам по воли Твоей! Тебе же, о Цвете Неувядаемый, и от Тебе Рожденному всечасно поем: Аллилуиа.

Икос 3.
Во дни же тыя текла еси Мариам во град Иудов и вниде в дом Захариин, и целова Елисавет. И услыша Елисавет целование Мариино, и исполнися Елисавет Духа Свята и возопи гласом велиим, глаголя: Откуда мне сие, да прииде Мати Господа Моего ко мне! О, Пречистая Дево! Посети и нас, немощных и убогих, и вознеси воздыхания наша, яко дым кадильный, ко престолу Всевышняго, да от полноты благодарнаго сердца поем Тебе сице:
Радуйся, яко призре Господь на смирение рабы Своея; радуйся, яко ублажат Тя вси роди. Радуйся, яко сотвори Ти величие Сильный; радуйся, Источниче жизни и беземертия. Радуйся, Мати Божия, Цвете Неувядаемый.

Кондак 4.
О, Цвете Неувядаемый! О, Красото благоуханная! Посети нас в скорбной земной юдоли нашей, умоли Сына Твоего, да сохранит нас от всякой беды и печали, гнева и воздыхания, да ниспошлет нам мир в сердца наша; да дарует нам, елико просим у Него, коемуждо по своей потребе и покрыет нас Своею неисчерпаемою милостью. Мы же, чающе Твоего всесильнаго заступления, величаем душею нашего Господа и вопием Ему: Аллилуиа.

Икос 4.
Пастырем, стрегущим стражу нощную, Ангел Господень благовествова радость велию: яко родися Христос Господь во граде Давидове, Вифлееме, повит и в яслех положен.
О, Пречистая Мати, рождшая Сына Твоего Первенца, приими от нас сицевая:
Радуйся, Дево Богородице, яко Тобою возсия мирови Свет разума незаходимый; радуйся, Звездо, путь нам во тьме указующая. Радуйся, заре таинственнаго дне; радуйся, душ наших возрождение. Радуйся, в скорбех верное прибежище и скорая Помощнице; радуйся, Лилия райская. Радуйся, Дево всепетая; радуйся, голубице кроткая, Милостиваго рождшая. Радуйся, Мати Божия, Цвете Неувядаемый.

Кондак 5.
Се грядет Царь мира, Се Жертва тайная совершается; Ангели поют на небесех: Слава в вышних Богу! Раждается Спаситель мира. Христос приходит, великая Божественная тайна. Бог явился во плоти, и мы, недостойнии раби, отложив всякое житейское попечение, со Ангелы Бога славословим во страсе и радости, яко пастыри и яко волсви, поклоняемся Тебе, о Богомати, и Твоему Божественному Сыну непрестанно зовем: Аллилуиа.

Икос 5.
Се праведный Симеон прииде духом в церковь и прием Отроча Иисуса на руце свои, и благослови Бога, и рече: Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко, по глаголу Твоему, с миром! А Тебе, о Мати Марие, оружие пройдет душу, яко откроются от многих сердец помышления. Мы же, спасеннии Тобою, вопием:
Радуйся, Преблагословенная, в радость печаль велию приводящая; радуйся, любви и нежности Материнския вечный кладезю. Радуйся, Мати Бога нашего, величайшии радости и величайшую скорбь о Сыне Своем претерпевшая; радуйся, Царице мира.
Радуйся, плачущим надеждо и утешение. Радуйся, Мати Божия, Цвете Неувядаемый.

Кондак 6.
О, Преблагая Мати Марие! С бурей и гневом вздымается житейское море, глубокие бездны разверзлись и готовы нас поглотити: сердце наше трепещет, омрачена наша радость, но Tы, о Кроткая и Милостивая, умоли Сына Твоего, да поможет нам, скорбным и сирым, в печалех наших; да укротит мятежные волны греховных страстей; да отвратит от нас всякую беду и опасность; да научит нас, како соблюсти Его вечную правду. А при кончине жизни нашея укажи нам тихую пристань и сподоби нас с Симеоном Богоприимцем возопити: Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко! Помози же нам, о Неувядаемый Цвете! Не остави нас и спаси зовущих Богу: Аллилуиа.

Икос 6.
Отроча растяше и крепляшеся духом и благодатию, и Ты, о Мати Его, с любовию слагала вся глаголы о Сыне в сердце Своем. Скорбна и печальна ищуще Его, и в дружине, и во сродницех и знаемых, егда возвращашеся с празднества Иерусалимскаго, и с радостию велиею обретши Его, в церкви седяща посреде учителей, иже дивляхуся и ужасахуся о Божественнем Его разуме. О, Пречистая кротосте наша! О, сладчайшее сердце, любовию весь мир согревающее! Услыши нас, вопиющих Ти таковая:
Радуйся, Божественнаго Сына любовию возрастившая; радуйся, сердце сладчайшее, любовию согревающее наша хладныя души.
Радуйся, Руководительнице мудрая родительских сердец; радуйся, Стено Нерушимая нашим чадом и отроком. Радуйся, сирым и безпомощным покров и прибежище в скорбех; радуйся, целомудрия и девства Хранительнице. Радуйся, мужем кротким путь честный и правый указующая; радуйся, умягчение злых сердец. Радуйся, умиление благих. Радуйся, Мати Божия, Цвете Неувядаемый.

Кондак 7.
Чадо! Что сотвори нам? - тако вопрошаше Сына Своего Иисуса и удивляяся, зряще Его седящим во храме посреде прегордых и суемудрых первосвященников иудейских, Божественный Разум, Божественное откровение им открывающаго. О, снизойди же, Всеблагая Мати, и к нашим чадом: помолись о них Сыну Твоему и Богу нашему, да откроет им Свет истиннаго Богопознания; покрый их краем Твоего благоуханнаго покрова; наши сыны и дщери просвети светом разума; укрепи их силы телесныя и душевныя; соблюди их в страсе Божием, в послушании родителем и в чистоте душевней; сподоби их возрасти на славу Богу и на счастье земли отцев наших. О, Светильниче любве неугасимый, умасти их елеем милости Твоея, согрей их кротостию очей Твоих, осени их ризою Своего Материнства. О, Цвете Неувядаемый! С крепкою верою, непоколебимою надеждою и великим сокрушением сердца припадши к ногам Твоим, непрестанно вопием Богу: Аллилуиа.

Икос 7.
Ходатаице теплая за род прелюбодейный и грешный! По глаголу Твоему на браке в Кане Галилейстей Сын Твой и Бог наш сотвори начаток знамением и претвори воду в вино. Упроси же, о Матерь Божия, и ныне Сына Твоего, да сотворит и над нами чудо, да претворит скорбные дни наши, повитыя ложью, обидой и слезами в радость возрождения, в счастье любве и правды, да укрепит в нас начало Божественнаго Света, источник чистый Духа Бога Святаго, Триединаго. Все же лукавое и нечистое да изженет из сердца нашего. О, Чистоте недосягаемая и Милосердие неизреченное! Приклони ухо Твое к молитве нашей и сподоби нас звати сице:
Радуйся, лучезарный Свете любве и всепрощения; радуйся, сосуде Божественный вечнаго блаженства. Радуйся, за всех нас усердная пред Господом Молитвеннице; радуйся, нужды наша скоро ко престолу Божию возносящая. Радуйся, яко по глаголу Твоему Сын Твой творит знамения, даруя радость человеком. Радуйся, Мати Божия, Цвете Неувядаемый.

Кондак 8.
Любви несть, правда исчезе, ложь и вражда, гнев и ненависть посеяны в сердце людское. Брат возстает на брата, чада на родителей и родители на чада.
О, Милосердый Боже! Кто оскверни дивную жатву Твою, кто всея среди пшеницы плевелы и волчцы? Гнев Твой праведен, уже и секира при корне, но се к Тебе припадает Матерь Твоя, усердная Заступница мира. О, величайшая Любве и благоуханнейшее сердце! Отврати от нас гнев Божий, за грехи наша праведно на нас движимый; укрепи любящия нас, да не поколеблет их ни гонение, ни время лютое; вразуми ненавидящих нас и творящих нам напасть; прости врагов наших, не ведущих что творят, смягчи гневное сердце их и озари их мрак светом любви Христовой, а злобу и ненависть их претвори в стыд и раскаяние. О, Цвете благоуханный! Сосуды наши пусты, елея добрых дел несть у нас и светильники веры нашея от бури житейской угасают. Умилосердися же над нами, наполни сердца наша веселием чистых радостей, духовно обнови нас, да благодарными устами непрестанно с умилением поем Богу: Аллилуиа.

Икос 8.
Весь быв в нижних и Вышних никакоже не отступаешии, Божественный Учителю: болящия исцеляешии, мертвыя воскрешаешии, прокаженныя очищаешии, весь мир наполняющи любовью, кроткий Страдальче! Се висиши, пригвожденный ко Кресту среди злодеев, и вси людие, стояще, ругахуся над Тобою и с ними князи и воины. А Ты, о скорбная Мати, поникла главою у Креста Сына Твоего, и оружие пройде Твое Матернее сердце. Мы же, почитая скорби Материнскаго сердца Твоего, из глубины души вопием Ти сице:
Радуйся, сладчайшая Дево Марие, яко печаль Твоя в радость будет и радости сия никтоже возмет от Тебе; радуйся, величайшия муки познавшая, зря Сына Твоего кровию истекающа на Кресте, уничижена, распята, оплевана. Радуйся, яко Царицей мира наречешися и возсядеши одесную престола Сына Твоего и Бога, Господа нашего Иисуса Христа; радуйся, яко в скорби сердца Твоего Ты скорбь всего мира и грехи всех человеков омыла еси слезами. Радуйся, Кроткая, Сын Твой воскреснет, поправ жало смерти, и Свет воскресения Его возсияет во веки; радуйся, Богородице, небесный образе чистоты и благости. Радуйся, Мати Божия, Цвете Неувядаемый.

Кондак 9.
Тако возлюби Бог мир, что Сына Своего Единороднаго дал, да всяк верующий в Него не погибнет, то имать жизнь вечную. И се неблагодарные и злонравные люди яко злодея пригвоздиша Его ко Кресту. Мы же зряще таковая, ужасом объяти бывше вопием: Боже, милостив буди нам грешным! За наши бо прегрешения терпиши страшныя муки.
О, Скорбная Мати, не отврати лица Твоего от нас, разорви узы наша греховныя, очисти наша сердца от страстей и похотей лукавых, да в горении духовнем, яко свеща покаяния, возжжемся пред Крестом Божественнаго Твоего Сына, непрестанно моля с благоразумным разбоиником: Помяни нас, Господи, во Царствии Твоем!

Молитвами Твоими, Богородице, исправи стопы наша к деланию заповедей Господних, омый нас от греха, соделай лучшими, подыми к лучезарному Незаходимому Свету, да зовем Богу: Аллилуиа.

Икос 9.
Совершишася! Отче, в руце Твои предаю Дух Мой. О, Пречистая Мати! Слышиши ли, яко земля от печали содрогается, грудь ея распадается, гробы отверзаются, мертвыя возстают и церковная завеса раздирается? Видиши ли, яко великая тьма объяла землю и людие в страсе и трепете перси своя биюще, глаголют: Воистину Божий Сын бе Сей! Мы же таковому чудеси удивляяся и воистину Сына Твоего Сына Божия исповедающе, верно вопием Ти:
Радуйся, Мати Божия, се бо вси глаголы, яже слагала еси в сердце Твоем, совершишася; радуйся, Благодатная Дево, заре немеркнущая, дне незаходимый, свете златозарный.
Радуйся, заре немерцающаго Света невечерняго; радуйся, святилище великия тайны.
Радуйся, источниче нашего безсмертия; радуйся, подательнице Божественныя благости.
Радуйся, Мати Божия, Цвете Неувядаемый.

Кондак 10.
Да молчит всякая плоть человеча и да стоит со страхом и трепетом, и ничтоже земное в себе да помышляет. Се бо за грехи мира приносится великая жертва, се Спаситель мира благообразным Иосифом во гробе новом полагается и повивается чистою плащаницею. Душею же Своею восходит во ад сокрушити вереи вечныя и извести на свободу от века связанныя; из гроба же Своего провещает матери Своей: Не рыдай Мене, Мати, зрящи во гробе, Егоже во чреве без семене зачала еси Сына: востану бо и прославлюся, и вознесу со славою непрестанно яко Бог, верою и любовию Тя величающия. Отложим все земное и суетное и с чистым сердцем припадем ко престолу Царя Славы, непрестанно вопия: Свят, Свят, Свят Господь Саваоф! О, Мати нашего спасения! Сотвори и нас причастниками светлаго Воскресения Сына Твоего и вечнаго блаженства, да зовем Богу: Аллилуиа.

Икос 10.
Во едину от суббот, зело рано приидоша жены на гроб, носяще ароматы, и се пришедше зрят: камень отвален от гроба и несть Телесе Господа Иисуса. Ангел же к ним светло блистаяся, глаголя: О, жены! Не бойтеся и не ищите Живаго с мертвыми: Христос бо воскресе, якоже и рече! Тебе же, о Владычице, научи вся приглашати сице:
Радуйся, Благословенная Богородице Дево, и паки реку: радуйся, Сын бо Твой Воскресе тридневен от гроба; радуйся, яко вся земля ликует и вси Ангели поют на небеси: Христос Воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и нам всем, и сущим во гробех живот даровав!
Радуйся, Подательнице жизни вечныя нескончаемыя; радуйся, яко Твоею любовию и Твоими молитвами избавихомся мрака вечнаго. Радуйся, яко Тобою возсия нам светлый праздников праздник; радуйся, яко Тобою наста нам светлый день, воньже друг друга обымем, простим вся воскресением, возрадуемся и возвеселимся радостию вечною.
Радуйся, Мати Божия, Цвете Неувядаемый.

Кондак 11.
О, Иерусалиме, Иерусалиме, избивший пророки! Тяжкое твое злодеяние прощено у Господа, и над миром возсияло Солнце правды незаходимое. Очисти же и наши души, Кроткая Дево! Очисти наши чувствия, да узрим Христа из гроба исходяща; одень нас в брачныя одежды, да с радостию внидем в украшенный чертог Христов, поюще Ему Воскресшему: Аллилуиа.

Икос 11.
Егда приблизися час Твоего к Богу отшествия, о Богомати Дево, паки Ангел Господень Гавриил, светло блистаяся, предста пред Тобою, вручив Тебе светлую, неувядаемую рая лилию, и се Ты со смирением и радостию прияла еси волю Господню и тихо отошла к Божественному Твоему Сыну. О, неустанная Молитвеннице наша! О, Неувядаемый Цвете светлаго рая небеснаго! Ниспошли и нам, Милосердная, тихий и безболезненный уход из сей юдоли плача, воздыханий и скорбей, да вопием Тебе таковая:
Радуйся, вознесенная на Небо Сыном Твоим, Царице Небесная; радуйся, скорая и верная пред Ним наша Помощнице и Заступление. Радуйся, Всепетая Дево, ибо имя Твое неувядаемо красуется и ублажается из рода в род; радуйся, в бурях житейских надежное наше и тихое пристанище. Радуйся, Обрадованная, во Успении Твоем нас не оставляющая. Радуйся, Мати Божия, Цвете Неувядаемый.

Кондак 12.
О, страшный последний час наш! Сердце и все уды трепещут, егда только помышляем о нем! Како оставим сирыми наши близкие и любимые? Како пойдем неумытные посреди тьмы и сени смертныя к новой жизни? Како предстанем на Страшный Суд Творца и Бога? О наша Утешительнице! О добрая наша Помощнице! Помоги нам, егда настанет сие, руку любящую Свою Материнскую положи на чело наше, да утихнут наши страдания и душа наша возродится, умири тоску разлучения нашего с миром сим, и свет вечной правды да возсияет пред нашими очами. О, Пречистая Мати! На Тебе надеемся, Тебе молимся и вопием Богу: Аллилуиа.

Икос 12.
О, душе моя, душе моя! Восстани, что спиши? Конец приближается! Почто грехами богатееши? Почто не радиши, не готовишися? Господь при дверех, в чесом надежду полагаеши? Кий ответ проглаголеши Господеви, егда приидет Он, грозный Судия, судити землю; ни часа, ни дне сего не веси, от края земнаго и до края звучит труба Архангельская, и мертвии возстают, и собираются вси языцы. И се грядет Сын Человеческий на облацех с силою Своею, во всей славе Своей. Где наши добрые дела? Где милосердие? Где любовь? Прегрешений же наших неисчерпаемое многое множество закрыша небо. О, Всемилостивая Богородице! В сей страшный день предстани нам и буди Ходатаицей за нас пред Сыном Твоим. На Тебе Едину надеемся, не остави нас грешных. Буди нам защитою и укреплением, с теплою верою и несомненною надеждою припадаем к Пречистому Твоему образу и со слезами зовем таковая:
Радуйся, молние, тьму нашу освещающая; радуйся, на Страшнем Судище Христовом за нас заступающая. Радуйся, Своим омофором весь мир от бед и скорбей покрывающая; радуйся, яко еси мир тебе Единой Матери усыновися. Радуйся, яко тебе Единой неизреченная благодать молитися о нас дадеся; радуйся, всем верным Своим чадом вечную радость уготовляющая. Радуйся, Цветом своим Неувядаемым нас грешных на веки благоухающая. Радуйся, Мати Божия, Цвете Неувядаемый.

Кондак 13.
О, Неувядаемый Цвете! О, Всепетая Мати Марие, рождшая всех святых Святейшее Слово! Нынешнее приими наше приношение, от всякия избави напасти всех. Согрей Материнскою любовию, возвесели нас вечною радостию. Спаси от вечных мук непрестанною к Сыну Твоему молитвою и небеснаго Царствия нас, Царице, сподоби, о Тебе вопиющих: Аллилуиа.

Этот кондак читается трижды, затем 1-й икос «Яко Божие благословение

Я хочу пожелать тебе Счастья
Не большого, а так - только крошку.
Чтобы от постороннего взгляда,
Ты смогла его спрятать в ладошку.

Я хочу пожелать тебе Ветра,
Он попутный придаст тебе силы.
Чтоб от вечера и до рассвета,
Не искала для грусти причины.

Я хочу пожелать тебе Лета,
Настоящего лета, без грима.
И лучей тепло-нежного света,
Что хранят твоё светлое имя.

И прошу не судить меня строго,
Что к судьбе я твоей прикасаюсь.
От тебя ведь мне надо немного,
Лишь скажи : - "Я сейчас улыбаюсь".

В тот день, когда отцу Порфирию предстояло оперировать катаракту на глазе, одна девушка, духовное чадо Старца, взяла с собой других девушек, и они пошли в лес. Там они проливая потоки слез молились об исцелении своего Старца.

 Спустя какое-то время, старец Порфирий позвал ее к себе и спросил:

 - Почему ты собираешь девушек и вы плачете обо мне в лесу?

 - Потому что, Геронда, - ответила она, - мы хотим чтобы вы исцелились.

 - И что же ей ответил Геронда?

 - Молитесь о том, чтобы я стал хорошим, а не о том, чтобы мне было хорошо, - таковы были его слова.

 Старец Порфирий Кавсокаливит

   

 Где скрыта тройная волшебная сила,
 Что нас сберегает от бед и тревог?
 Из трёх в одно слово всего уместилось,
 Простая молитва: "Спаси тебя Бог".

 Послушай нехитрый мотив колыбельной,
 Внимательней слушай, немного в ней слов,
 Порой только три, но такая в ней нежность,
 Такая защита: "Спаси тебя Бог".

 В ответ на добро очень часто мы слышим:
 "Спасибо", не думая даже о том,
 Что этой простой, однословной молитвой,
 Ты Богом уже от беды защищён.

 Немного для этого надо усилий,
 И времени это почти не займёт.
 Пускай даже шёпотом, каждый услышит,
 Простые три слова: "Спаси тебя Бог".

 Не надо для этого быть полиглотом,
 Любой на Земле это слово поймёт,
 В нём скрыто тепло, доброта и забота,
 В молитве от сердца: "Спаси тебя Бог".

 Надёжней брони и кольчуги тяжёлой,
 Порой невесомый тетрадный листок.
 В кармане у сердца, на нём лишь три слова,
 Простая молитва:"Спаси тебя Бог".

Благодарение Богу за все! Одно это слово наносит смертельную рану диаволу и во всякой беде доставляет говорящему сильнейшее средство к ободрению и утешению. Не переставайте же никогда его произносить (особенно в скорбях) и научайте тому других.

 Святитель Иоанн Златоуст

Каждый человек, появляющийся в нашей жизни – учитель.

Кто-то учит нас быть сильнее, кто-то – мудрее, кто-то учит прощать, кто-то – быть счастливым и радоваться каждому дню. Кто-то вовсе нас не учит – просто ломает нас, но и от этого мы получаем опыт.

Цени каждого человека, даже если он появился на мгновение. Ведь если он появился, то это уже неспроста...

Поделись хорошим настроением,
Ничего не требуя взамен.
Пожелай удачи и везения,
И немного ветра перемен.

Всем-всем-всем — не делай исключения! -
Пожелай веселья и добра,
Улыбнись ты солнышку весеннему
И всем людям с самого утра.

Пусть немного радости прибавится
В этом мире сложном, непростом.
Поделись теплом, — а вдруг понравится? -
Не откладывая на потом.

 Арина Забавина

Однажды один христианин беседовал с неверующим. Так как неверующему нечем было возразить христианину, он ударил его. Христианин попросил прощения у обидчика за то, что огорчил его. Неверующий сокрушился сердцем и также попросил прощения.
 Вскоре он уверовал.

 Если бы все христиане имели такое смирение по отношению к ближнему, спасенных людей было бы намного больше. Помните такое смирение является следствием безграничной любви к Богу и ближнему. Как хорошо взращивать в себе такие добрые качества.

У одного молодого Оленя были большие и красивые рога, которыми он очень гордился. Ни у кого не было таких роскошных рогов!

Возле него паслись дикие козы, у которых были такие маленькие и кривые рожки, что он смеялся над ними. А когда ему встречались дикие кабаны, у которых вообще не было рогов, а были только кривые клыки, он пренебрежительно фыркал и отворачивался от них. Ведь ему было чем гордиться!

Всё в его жизни было бы замечательно, если бы не его ноги. Ему казалось, что они очень некрасивые, тонкие и кривые. Он никому об этом не говорил, но очень страдал и переживал по этому поводу.

И вот, однажды в лесу случился пожар. Все дикие звери со страхом бросились бежать. И в этот момент Олень оценил всё достоинство своих крепких ног. Они несли его быстрее ветра. Он обогнал всех кабанов и антилоп и, непременно спасся бы от огня, если бы не его ветвистые, раскидистые рога. Они застряли в густых зарослях.

Мимо проносились дикие звери. Огонь приближался. И в этот момент Олень впервые осознал, как хороши его ноги, и как нелепы его рога!

Её голос был тёплым и доверчивым. Душевное движение — по-детски простым и искренним. Она просто спросила:

— Вы будете переходить?

— Да, конечно.

Я потянулся к её руке, чтобы взять, как ребёнка, и перевести через дорогу. Она отозвалась на движение моей руки, вложила свою доверчивую ручку в мою, и мы пошли — как родные...

Я был признателен ей за незлобивость и детскую чистоту (большая редкость в наше циничное время). А почему благодарен? Не знаю. Быть может, потому, что мне было легко любить её. Рядом с этой милой старушкой я мог чувствовать сердцем в полную силу: без оглядки, без страха быть разорённым и поруганным. Ведь храм человеческой души хочет светиться и святиться....

Мы перешли вместе дорогу и разошлись, но эта безыскусная старушка ещё долго искрилась лучиком в моей душе — нежным, мягким и пушистым, и рука моя хранила память о ней — ощущение её доверчивой и крохотной ручонки.

Простая, бесхитростная — трогательная в своей доверчивости и, наверное, беспомощности...

И, главное, — кроткая.

Испрашивай у Бога, чтобы Он отнял все, что питает твое самолюбие, хотя бы это лишение для тебя было самое горькое. Желай жить для Него Одного и умереть и всецело принадлежать Ему.

Никогда не спорь и слишком много не защищай себя и не извиняй; ничего не говори против начальников или ближних без нужды или обязанности. Будь искренен и прост сердцем; с любовью принимай наставления, увещевания и обличения от других, хотя бы ты был и очень мудр.

Если хочешь, чтобы не тревожили тебя злые помыслы, то со смирением принимай уничижение души и скорбь телесную, не отчасти, но во всякое время, во всяком месте и во всяком деле.

 Всякий помысл, удаляющий тебя от Господа, особенно скверный, плотской помысл, изгоняй из сердца как можно скорее, как сбрасываешь с одежды и одну искру, попавшую на нее. Когда приходит такой помысл, то молись крепко: "Господи, помилуй”, "Господи, помоги мне”, "Господи, не оставь меня, избавь от искушений” или иначе как. Но среди искушений не смущайся. Кто посылает случай к сражению, Тот даст и силы к победе. Будь спокоен духом, уповай на Бога; если Бог за тебя, то кто против тебя?

 Исполнив какую-либо заповедь Божию, ожидай искушения, ибо любовь ко Христу испытывается через преодоление препятствий.

Делай все во имя Иисуса, и таким образом всякое дело твое будет делом благочестия.

Старайся делать всякому добро, какое и когда только можешь, не думая о том, оценит ли или не оценит он его, будет ли или не будет тебе благодарен. И радуйся не тогда, когда сделаешь кому-либо добро, но когда без злопамятства перенесешь оскорбления от другого, особенно от облагодетельствованного тобой.

 
Если желаешь жизни мирной, то предай себя Богу. До тех пор ты не найдешь душевного мира, пока не успокоишься в Едином Боге, любя Его Единого. Всегда и во всем поминай Господа Бога и святую любовь Его к нам, грешным. Во всем старайся исполнять волю Божию и угождать только Единому Богу.

Будь кроток, тих, смирен, молчи и терпи по примеру Иисуса. Он не возложит на тебя креста, которого ты не можешь понести; Он Сам поможет тебе нести крест. Не думай приобрести какую-либо добродетель без скорби и болезней души. Проси у Господа Бога благодати исполнять, как можно лучше, Его святейшие заповеди, хотя бы они казались тебе весьма трудными.

Одна женщина, наша прихожанка, дошла до крайней степени отчаяния от того, что ничего в жизни ее и детей не получается, не складывается.

 И вот однажды ей стало так плохо, что, не в силах быть дома одна, она попросила сына остаться с ней дома. Но сын, сославшись на то, что кого-то сильно подведет, если не придет на встречу, ушел.

 Женщина позвонила дочери, а та прислала электронное сообщение: «Не могу прийти, но люблю и целую мамулю». Женщина впала в такое уныние, что хотела наложить на себя руки.

 Тогда она громко вскричала: «Почему, Господи, никто не побудет со мной, почему меня все бросили?» И тут услышала внутри себя слова: «Вот так и Меня в Гефсиманском саду все бросили». И сразу в душе наступил покой.

Часто старца Паисия спрашивали, что такое справедливость? Как поступать справедливо? Отец Паисий говорил:

— Есть справедливость человеческая, а есть Божественная справедливость.

— А что такое Божественная справедливость? — спрашивали его.
Тогда старец приводил такой пример.

— Представь, что человек пришёл в гости к другу, и у них оказалось десять слив. Один из них съел восемь, а другому досталось две. Это справедливо?

- Нет, — дружно ответили все,- это несправедливо!

Отец Паисий продолжал:

— Тогда так. У двух друзей было десять слив. Они поделили их поровну, по пять, и съели. Это справедливо?

— Да, справедливо! — сказали все.

- Но это — человеческая справедливость, — заметил отец Паисий. Есть ещё справедливость Божественная! Представьте, что один из друзей, у которых было десять слив, догадавшись, что другой очень любит сливы, сказал:

— Будь другом, съешь эти сливы, я их не очень люблю. И к тому же у меня от них болит живот! А я могу съесть только одну.

— Отдай другому то, что он хочет, а не половину, отдай ему хорошее, а себе оставь плохое. В этом и будет Божественная справедливость, — заключил свой рассказ старец.

Крест в евангельском понимании — это страдание и боль, которые порождаются не зависящими от человека обстоятельствами, преодолеть которые он не в силах. «Возьми крест свой, и следуй за Мною» (Мф. 16. 24), — говорит Господь. Взять крест — значит принять скорбные обстоятельства жизни, вытерпеть и превозмочь посланные испытания, не пасть под их бременем, не дать им раздавить себя. Это требует проявления крепости духа, терпения, мужества, способности преодолевать трудности, но особенно — смирения. Может возникнуть вопрос: неужели христианство — религия только несгибаемых и стойких людей? Нет, не только. Христос призывает к Себе всех: и сильных, и не очень сильных, и совсем слабых. Но когда человек обретает веру во Христа, она удивительным образом умножает его внутренние силы.

Каким же образом происходят эти изменения в душе и в характере уверовавшего человека? Обратим внимание: Господь не просто говорит: «Возьми крест свой, и следуй за Мною», но «Отвергнись себя, и возьми крест свой...» Это очень важное условие обретения человеком внутренних духовных сил, необходимых для несения своего креста. Что значит отвергнуться себя? В первую очередь — уступить другому, в данном случае Христу, центральное место в своей жизни, которое обычно занимает наше собственное «я». Это значит научиться поставлять Христа или ближнего своего, то есть другого человека, над собственными эгоистическими устремлениями, интересами, желаниями, страстями, инстинктами — другими словами, уметь освободить пространство своего внутреннего мира для другого.

Существует множество примеров самоотвержения человека во имя высшей цели, высшего идеала, высшего блага. Солдат мужественно и терпеливо переносит невзгоды войны, жертвует своей жизнью во имя Отечества и победы, нередко проявляя героизм — высшую степень самоотвержения. Мать ради блага детей беззаветно жертвует собой, претерпевая непосильные тяготы, труды и жизненные невзгоды, зачастую превышающие ее естественные силы. Таким образом, отвержение себя есть ключ к обретению внутренней силы, необходимой для несения того креста, который дает Господь.

Итак, способность человека нести крест есть не что иное, как выражение внутренней силы. А ее источником является наша готовность жертвенно и с любовью, преступая интересы своего «я», ставить в центр собственного существования Господа или ближнего, через которого, по слову апостола и евангелиста Иоанна, Сам Бог входит в нашу жизнь. Каждому из нас Господь дает крест по его силам, и непосильного креста не бывает. И если Бог призывает взявшего свой крест следовать за Ним, то есть исполнять Его заповеди, то Он дарует такому последователю и силы для крестоношения. Если мы хотим встретить выпавшее нам испытание лицом к лицу и с честью вынести его, если даже в самых трагичных обстоятельствах жизни желаем сохранить достоинство, самоуважение и внутреннюю свободу, то должны идти вослед Господу и Спасителю нашему. Ибо только следуя за Христом человеку возможно нести бремя скорбей, которые сопровождают его в земной жизни. Так в следовании Христу через несение креста нам являются истинность, спасительность и актуальность евангельских заповедей.

Нередко человек сам является причиной своей трудной жизни, постигающих его неудач и несчастий. Он совершает ошибки, избирает ложные цели, становится жертвой собственного легкомыслия, неопытности или недобрых намерений, вступает в конфликты с ближними, страдает от своей неосмотрительности и так далее. В этом случае существует причинно-следственная связь между нашим страданием и породившими его грехами, заблуждениями, ошибочными действиями и убеждениями самого человека. Такого рода тяготы не есть жизненный крест человека, так как их можно было избежать.

Настоящее покаяние — это много слез и мало слов.

У нас же привычна обратная ситуация — много слов, а глаза сухие. И действительно глубокое покаяние с внутренней болью, со слезой не может повторяться с той же регулярностью, с какой читаются вечерние молитвы.

Это же насколько нужно быть деревянным человеком, чтобы не понимать: глубокое покаяние — редкое чудо и подарок, а не регулярное занятие, как визит к стоматологу.

 Протоиерей Андрей Ткачёв

То, что я расскажу вам, случилось много лет тому назад в селе Любани, Новгородской губернии. Однажды в июне, около двух часов дня, на двор одной из дач, стоявших близко к речному берегу, вбежали две девочки, полураздетые, дрожащие всем телом. С распущенных и спутавшихся волос их текла вода. Когда к неизвестным девочкам со всех углов дачи сбежались люди, испуганные их видом и мертвенной бледностью лиц, то девочки, трясясь и стуча зубами, едва могли пролепетать, что они купались на реке, что их сестра и горничная потонули, и что они прибежали сюда, чтобы скорее просить всех спасать утонувших, потому что до их дачи еще далеко.

 Услыхав это, все люди с этой дачи бросились к реке, взяв с собой одну из девочек, чтобы показала им место, где утонула их сестра; а другая девочка побежала без памяти дальше, к своей даче, чтобы позвать родителей.

 К людям, бежавшим к реке, присоединился еще по пути народ, и у реки собралась целая толпа. Сейчас же нашлись хорошие пловцы, которые стали нырять в омут, и вытащили оттуда утонувшую девочку. Она не дышала. Когда девочку вынесли из воды, то несколько человек схватили ее и начали немедленно качать; но другие, более разумные люди, остановили это, потому что таким качанием не вызовешь жизни. Положив утопленницу на землю, они послали в деревню за фельдшером. Прибежавший фельдшер стал растирать похолодевшее тело девочки, стараясь произвести искусственное дыхание, но жизнь не возвращалась в окоченевшее тело.

 В это время пришла мать девочек, не помня себя от ужаса и горя. Узнав, что ничто не помогает, она умоляла все-таки сделать еще что-нибудь для оживления дочери. Ей отвечали, что ничего больше нельзя уже сделать. Тогда она припала к навсегда замерзшему телу и горячими слезами обливала посиневшее личико.

 Потом мертвую девочку положили на телегу, и мать повезла ее домой.
 Горничную же все не могли сыскать. Ее нашли только спустя некоторое время, когда на реку выехали в лодке и стали баграми нащупывать дно в разных местах омута. Вытащив давно уже безжизненную девушку из воды, ее положили также в телегу, прикрыли рогожей и увезли домой.
 Когда сестры утопленницы пришли в себя и немного успокоились, они рассказали, как случилось это несчастье.

 День этот был особенно знойный и душный. Идя к реке, все они истомились от жары, и когда пришли на берег, то горничная в одно мгновение разделась и, не дожидаясь, пока разденутся дети, бросилась, не разбирая, в самый омут.

 Случились ли тут с горничной судороги или другое что, только она стала тонуть. Увидав это, старшая сестра Вера, не раздумывая ни минуты, бросилась, как была, не скинув даже платья, в реку, к утопающей. Но Вера почти не умела плавать, не осилила стремительности омута и сама начала тонуть.
 Тогда вторая сестра пошла также в воду, дошла до обрыва и подала руку сестре, боровшейся в омуте. Утопающая схватила сестру за руку, но тотчас же отбросила ее руку от себя.

 В это время вода дошла второй сестре до рта; ей сделалось страшно и она выбежала из воды.
 Пока вторая сестра была в воде, даже младшенькая девятилетняя девочка пошла в воду за нею, но, видя, что сестра возвращается, вернулась и сама на берег. И тогда-то обе сестры бросились бежать и звать на помощь.

 Обе девочки в один голос рассказывали, что сестра их утонула, спасая погибшего человека, и что она ни минуты не раздумывала, а прямо кинулась в воду, так что, видимо, она ничего не думала о своей жизни, а вся была в это время проникнута только жалостью к чужому несчастью.

 Вот как умерла маленькая христианка... Мы стали расспрашивать про нее и узнали, что и жизнь ее была такой же Христовой, как и смерть. Девочка эта была очень верующая и очень хорошая. С самых ранних лет она тянулась ко всему хорошему и светлому, как молодая травка изо всех сил тянется к солнечному свету, вбирает его в себя и от этого становится все зеленее и выше. Это был всегда радостный и ласковый ребенок, и каждому бывало с ним весело и хорошо, — столько искренней любви светилось из больших синих глаз девочки, столько любви было в ее обращении со всеми.

 Такой она и росла. Многие люди бывают маленькими детьми добрыми и кроткими, но, подрастая, начинают черстветь и грубеть, в Вере же любовь делалась с годами только глубже и сильнее. Вместе с тем она становилась очень умна; она много читала и передумывала.

 Она слушала, как при ней читали иногда что-нибудь из Евангелия, и ей казалось тогда, точно из этой книги говорит с ней Кто-то такой родной, дружный с нею, и говорит все так прекрасно, что у ней слезы навертывались на глаза и маленькое сердце ее согревалось невыразимым Теплом.

 И Вере казалось, что это самая нужная для нее книга, что она должна читать ее сама и перечитывать, и она просила мать, чтобы та подарила ей Евангелие. Вере было тогда только одиннадцать лет, и мать долго не соглашалась исполнить ее просьбу, говоря, что ей рано читать такую книгу, что она не поймет ее своим ребяческим умом. Но девочка просила неотступно, и мать, наконец, подарила ей Евангелие. Жадно, с блаженной радостью прочитав и перечитывая евангелие, девочка не расставалась с этой книгой. Она знала все четыре Евангелия наизусть. Но не это было удивительно: наизусть выучить Евангелие может всякий. Удивительно было то, как хорошо понимала она, чему учило Евангелие.

 Прежде всего она поняла из Евангелия, что нельзя жить для себя только, а надо жить для всех, всех надо любить, со всеми всегда надо быть кроткой и ласковой, всем быть слугою, а больше всего надобно жалеть и помогать тем, кого некому пожалеть — всем людям нуждающимся, голодным и холодным.

 Также рано поняла она, что надо быть всегда правдивой, что надо везде и всегда искать только одну правду и говорить всегда правду и не бояться ничего, если тебя обидят, заругают или чем-нибудь накажут за эту правду. И что всегда всегда надо быть чистой сердцем, как деточки маленькие, в которых ни крошки нет ничего злого; и как от деточек всем вокруг веселее становится, так и самой надо стараться быть такой, чтобы всех вокруг себя радовать и утешать, как солнце на небе всех радует: и добрых и злых, никого не разбирает, всем светит и всех греет.

 Все это она поняла из Евангелия прежде всего, а потом с годами открылось ей еще многое другое. И этот ребенок хорошо понял, для чего нужно жить, во что надо верить и что надо любить всей душой: жить нужно для правды; верить надо в Бога, а Бог есть Любовь, как говорится в Евангелии; любить же всею душой надо всех людей, как милых и дорогих братьев.

 И вся душа Веры доверчиво потянулась навстречу этому ученью любви, этой правде Христовой. Она твердо верила, что всем надо и всем можно жить так, как учил людей жить Сын Божий, Господь наш Иисус Христос; и когда ей случалось говорить это взрослым, и некоторые говорили с ней со снисходительною улыбкой, что жить так почти невозможно, то она отвечала на это: “Значит, вы не верите в то, чему учил Христос. Нет, если верить, так уж верить!”

 И говорила она это с таким горячим убеждением, что взрослые люди невольно замолкали, а она всегда как-то особенно выразительно повторяла еще: “Верить, так верить!”
 Она много читала в свободное время. Больше всего она любила читать о жизни и учении Иисуса Христа. Кроме того, она особенно любила читать историю и путешествия.
 И все, что она читала о жизни людей, она оценивала по-своему: там, где народы жили в согласии между собой, где они вели жизнь мирную, тихую и дружескую, там, говорила она, люди жили так, как должны всегда жить. Когда же она читала о войнах, кровопролитиях, и вообще о каких бы то ни было жестокостях и притеснениях одних людей другими, она всегда с горячим негодованием порицала такие поступки людей.

 Она горячо порицала всегда, — никем и ничем не стесняясь, — всякую несправедливость, которую видела или о которой ей приходилось прочесть или услыхать. Лицо ее всегда разгоралось в такие минуты, точно от какого-то глубокого стыда за людей, и в дрожащем голосе звенели слезы.

 Насколько она любила всех, настолько же она ненавидела всем сердцем злобу и ложь, у кого бы ее ни встречала. Она прощала все это людям, но считала, что большой грех скрывать от людей правду, когда они делают злое. Она никогда не лгала. Как она верила и говорила, так и жила, стараясь делать все то доброе, что могла и умела.

 Средства ее родителей были очень скромные. Дарили они иногда дочерям 20—15 копеек на гостинцы, и у Веры иногда собирался из этого какой-нибудь рубль; но никогда она ни разу не купила себе ничего. Что же она делала со своими маленькими деньгами? Семейство ее посещали иногда знакомые, бедные и крайне нуждавшиеся люди, и девочка клала потихоньку деньги в карман их платья, висевшего в прихожей, а когда случалась ей бывать у этих людей, то она клала деньги тихонько им под подушку. Когда же это обнаруживалось и ее спрашивали, не она ли это сделала, то она, вспыхнув, как огонь, уходила, ничего не ответив. Родные, видя, что для нее так тяжело, когда раскрывают тайны ее души, перестали задавать подобные вопросы, делая вид, что не замечают того, что она делает.

 Жертвуя тем малым, какое она имела, Вера пожертвовала и всею жизнью, когда это понадобилось.
 И в самые предсмертные свои минуты она сделала то, что может сделать только тот человек, в котором ничего, кроме любви, не осталось. Вспомните, что, когда вторая из сестер дошла в воде до омута и подала руку сестре, боровшейся с силою воды, то утопающая схватила эту руку и затем сию же секунду бросила.
 Это она сделала сознательно, потому что покойная девочка много раз говорила, что когда человек тонет, то надо схватить утопающего, не допуская, чтобы утопающий схватил спасающего, иначе спасающий может погибнуть. Она вычитала это в какой-то книге. Поэтому надо думать, что она вспомнила эти слова свои в ту минуту, когда схватила руку сестры, и она бросила эту руку, чтобы как-нибудь не погубить сестры, а сама затем навсегда погрузилась в речную глубь.

 Вот почему, когда вечером того дня, в который случилось это несчастье на реке, в одной из комнат дачи, где жила семья покойной девочки, раздались унылые напевы панихиды, что-то особенное, глубоко трогательное было на сердце у всей собравшейся кучки родных и знакомых. И застланные слезами глаза жарко молившейся матери и сестер с бесконечной любовью и скорбью глядели туда, где лежало чистое, невинное тело четырнадцатилетней девочки, почти ребенка, без колебания отдавшего свою жизнь в жертву святой любви.

 И на белевшем сквозь туман кадильного дыма спокойном, прекрасном лице девочки лежала застывшая кроткая и приветливая улыбка, точно она говорила всем собравшимся: “Я сделала свое дело, делайте же и вы свое”.

 По Горбунову-Посадову

Мы сами себе отправляем посылку. Каждый наш поступок - это отправление самому себе посылки в будущее.

Я думаю: ну, сэкономлю, отправлю испорченную картошку. И запаковываю и свой же адрес на ней пишу.

И через месяц - получаю эту посылку. Открываю - и не доволен! Что за гадость?!

И самое главное - нельзя ругаться на почтальона. Потому что обычно нам самые близкие люди доставляют.

Но на почтальона нельзя ругаться, нельзя гневаться.

В.О.Рузов

Жил на свете добрый и сострадательный человек. Был он счастлив, всем доволен и любил жизнь. Всем он помогал, сочувствовал, прощал, молился, ничего не прося за это взамен. Но однажды он обратился к Господу:

— Господи, я же такой хороший, сколько добра я сделал, а что взамен? Ни денег, ни работы хорошей, ни семьи, ни славы и власти.

Вообще-то у него была работа, которую он любил. На жизнь ему хватало, но он считал, что за добро, которое он делает, он достоин большего. Его молитва так и осталась без ответа. Но вскоре жизнь его коренным образом изменилась: он нашёл престижную работу, появились деньги, женился на дочери директора фирмы, пошли у них дети. Вроде, живи и радуйся, а счастья нет. Вся жизнь в бегах, в погоне за комфортом, богатством, почётом и признанием, а на жизнь и времени нет. Из-за этого озлобился он, стал подозрительным, жадным, перестал сострадать людям, сочувствовать и помогать им.

Однажды ночью приснился ему сон, будто он спрашивает у Бога, куда делось его счастье.

— Раньше воздаянием тебе за добро были счастье, мир и любовь, которые были явными только для тебя, и никто другой их не видел. Но ты променял своё счастье. Ты пожелал, чтобы оно стало видимым, и потому оно переместилось из твоего сердца в мир внешний. Теперь, став явным для глаз окружающих, оно стало «невидимым» для тебя самого. Помни, главного глазами не увидишь.

Никогда ни с кем не спорь о вере. Не надо. Потому что

никому ни чего не докажешь, а сам только расстроишься.

Не спорь.

 Прп.Амвросий Оптинский

Каждый стебелек стремится к свету,
Каждая букашечка – к теплу.
Птицы на чужбине жаждут лета,
Чтоб вернуться к своему гнезду.

Сердце человека тоже жаждет.
И источник жажды не один -
Одному богатство очень важно,
А другому счастье -лимузин.

Есть другие люди. Их немного.
Что, устав в земной неправде жить,
Жаждут в свое сердце принять Бога,
Дать Ему в себе путеводить.

Зинаида Полякова

Митрополит Мануил Лемешевский
(беседа с Богом)

 ***
Малодушный! Как ты не замечал в мрачные минуты, что рука Моя, водящая тебя, всегда укрепляла тебя; помощь Моя, хотя и в последнюю минуту (когда как будто неоткуда было ожидать ее), приходила к тебе. Ибо все это от Меня было. Ибо на мгновение гнев Мой, но на всю жизнь благоволение Мое. Ибо вечером водворится плач, а на утро радость (Пс. 29, 6).
 Помни, что все эти переживания и настроения не должны быть тебе присущи, ибо ты идешь путем самоограничения и беспощадности к себе. Ты не должен допускать их до себя, вспоминая в такие тоскливые минуты о тех радостях, которыми Я вел тебя к новой жизни в годы твоего богоискательства.

 ***
Победи, — говорит в тебе внутренний голос. Победи все нехорошее в себе, — повторяет он. Так победи и докажи, что ты бесповоротно отошел от греха.
 Будь человеком, не стыдящимся оказывать внимание маленьким, бедным, незаметным людям, в большинстве своем беззащитным, оказывая снисхождение к их немощам.
 Будь человеком, у которого всегда можно найти поддержку, поэтому в обращении с людьми не позволяй себе проявлять черствость и нечуткость, чем ты столькраты согрешал в прежние годы.

 ***
 Ты одинок, но не забывай и помни всегда, что Я с тобою. Нелегко переживать чувство острой тоски и одиночества, но это неизбежный путь всех людей с обостренной интуицией и чувствительных к чужому горю.
 Я хочу, чтобы ты уже сейчас начал оправдывать доверие, которое Я вложил в сердце твое.
 Я имею право требовать от тебя всего этого, ибо Я слишком много дал тебе.
 Сколько предупреждений делал Я тебе об исправлении и покаянии!
 Я жду от тебя ответа искреннего, согретого порывом души твоей.
 Что тебе сейчас остается?
 Стремиться к глубинной тишине, какая бывает на дне озер или в колодцах и глубоких хранилищах, и почаще замыкаться в пустыне сердца своего, не впадая в дремотную тишину.

***
Я хочу, чтобы ты был хозяином своих мыслей. Заметь, какие они бывают... Когда работа идет точно, легко — мысли бывают свежи и свободны, они приходят короткие, прозрачные, текучие. Тебе надо только организовать их, ясно и точно обобщить. И надо много, много думать над ними, отбрасывая ненужные и чуждые из них.
 Я хочу, чтобы, работая над ними, ты соделал в сердце своем сокровищницу для творения непрестанной Иисусовой молитвы.
 ***

Я хочу, чтобы ты был человеком с добрым характером, чтобы тебя никогда не покидало чувство справедливости, чтобы ты всегда поступал как надо, т.е. как повелевает тебе совесть твоя, чтобы от тебя люди учились благородству, обдуманности, рассудительности, великодушию и зрелости каждого поступка и слова.
 Я хочу, чтобы все знающие и окружающие тебя могли бы всегда сказать о тебе: вот человек, на которого во всем и везде можно положиться и которому можно довериться.
 Я хочу, чтобы ты был чутким к окружающим, к горю и несчастию ближних своих.
 Я хочу, чтобы ты всегда и больше давал, но не просил для себя.
 Я хочу, чтобы ты укрепил в себе точность в работе, целеустремленность — как главный стимул modus vivendi.
 Я хочу, чтобы у тебя мысли и дела не расходились.
 К этому стремись, ибо Я хочу, чтобы ты был человеком с сильным характером, чтобы тебя никогда не покидала сила духа, исполнительность и способность отдавать всего себя тому делу, к которому ты призван и которое ты делаешь. Такой человек никогда не останавливается на половине, и это — основная черта его характера.
 ***

 Помни, что все случающееся с тобою промыслительно, и поэтому всякие мысли и попытки с твоей стороны ускорить движение дел твоих недостойны тебя и преступны. Верь, что все совершается по воле Моей, и раньше своего срока ничего на свете, и тем более с тобой, не случается. Поэтому тем мужественнее переживай все страдания, связанные с испытанием временем, неведением и ожиданием, зная, что все это от Меня было.

 

Желтые листья стучат в окна храма. Синее небо отражается на ликах святых, и огоньки в лампадках едва заметны из-за яркого солнечного света. Осень.

 Устав от понесенных трудов, отец Петр присел отдохнуть на своем любимом месте возле иконы Богородицы, подаренной храму монахами Почаевской Лавры.

 К церковной лавке подходит женщина, чтобы подать записки на ближайшее Богослужение. Она берет листочки бумаги, ручку и останавливается, задумчиво глядя на дежурную Пелагею, потом начинает говорить о том, что не знает, как поступить в ее ситуации.

 Пелагея, за многие годы служения в храме научившаяся слушать, не торопиться давать советы, и женщина начинает свой рассказ.

 У нее есть внук Иван, которому уже пошел шестой год, а он так и не начал говорить. Они обращались ко многим врачам, но те не смогли установить причину и не знают, как помочь ребенку. Ванечка слышит, все понимает, умеет читать и писать, но не говорит. Пелагея посмотрела в сторону отца Петра и посоветовала женщине побеседовать с ним. Та подошла ближе, и батюшка, узнав ее имя, спросил Анну, к каким врачам они обращались.

 - Да у кого мы только не были, — вздохнув, ответила она. — Пришли как-то к психологу, и та, чтобы проверить его умственные способности, начала показывать кубики с картинками животных, имитируя звуки, которые они издают. А он берет их и складывает слово — „коровка“. Психолог развела руками, и мы ушли.
 - Скажу Вам, — продолжила Анна, — Ванечка научился читать, писать и считать сам. Мама в четыре года подарила ему детский компьютер, и он с его помощью всему и научился. Теперь, когда мы его о чем-нибудь спрашиваем, он пишет ответ.

 - А в храме Вы бываете, причащаете внука? — поинтересовался батюшка.

 - Бываем, — ответила Анна, — да не часто. Знаете, люди на него смотрят с каким-то подозрением, а он это чувствует и жестами просит приводить в храм, когда в нем мало народу. А бывать в церкви Ванечка любит. Был у нас с ним такой случай. Пришли они с мамой на праздник Входа Господнего в Иерусалим святить вербу. Людей возле храма собралось много. Все стоят и ждут, когда выйдет священник и освятит ветви. А Ванечка стоять не хочет и все маму за руку тянет. Она ему объясняет, что нужно еще постоять, ведь вербу еще не освящали, а он порывается идти. „Ну что ж пойдем“, — говорит ему мама. Он сразу повеселел и пошел в храм. Мама — за ним. Ванечка подошел к иконам, поцеловал их, а потом направился к свечному ящику и рукой указал на свечи. Купили они свечи, поставили, и Ванечка довольный вышел во двор.
 Да он, вообще, какой-то не такой, как мы, — продолжила свой рассказ Анна. Сидит иногда тихо и не шелохнется. Мы его спрашиваем: „Ванечка, ты чего?“ — А он нам пишет: „Ангелов слушаю“. — „А какие они, ангелы?“ — „Красивые, — отвечает, — и очень добрые“. Но, правда, последнее время не стал писать, что видит ангелов“.

 - Батюшка, так хочется, чтобы Ванечка стал говорить, — воскликнула Анна, ведь ему на следующий год нужно в школу идти.

 — Веруйте, Анна, в Промысел Божий, и все уладится, — ласково ответил отец Петр.

 - А Вы знаете,- добавила женщина, — я его как-то в сердцах спросила: «Ванечка, ты будешь говорить?» — И он написал: «Да». — «А почему же ты не говоришь сейчас?» — Он посмотрел на меня каким-то взрослым взглядом и написал: «Еще не время».

 - Так отчего же Вы так печалитесь, Анна? Воистину, дивны дела Твои, Господи, — осенив себя крестным знамением, завершил беседу батюшка.

 Прот. Василий Мазур
 

Это слова древнего великого пророка Исаии, слова, обращенные к нам, пастырям вашим, ибо на нас лежит долг не только учить вас, не только указывать путь Христов, но являть вам сердечную любовь свою и заботу о вас.

И вас, Богом данную мне паству, я люблю как самых близких мне людей, а разве я не знаю, как много у вас скорбей, как много слез, разве не должен я утешать вас?

И постараюсь я исполнить это в нынешний день, великий день поклонения кресту Христову.

Когда учим мы вас пути Христову, то всегда внушаем, чтобы помнили слова Его, о том, что узки врата и тесен путь, ведущий в Царство Божие, о том, что в мире скорбны будете.

Скорби – это удел всех христиан.

Вы спросите, разве только христиане скорбят, разве не терпят скорбей, всяких несчастий и горестей, разве не льют слез и люди мира сего, отвергающие путь Христов?

Да, конечно, скорби неизбежны и им, но велика разница и ценность в очах Божиих скорбей наших, слез наших и слез и скорбей тех, кто живет без Бога, ибо они терпят свои скорби не добровольно, а только потому, что они не могут никак отделаться от них. Терпят они скорби часто с проклятиями и ропотом, а мы, христиане, должны нести свои скорби, скорби, связанные с именем Христовым, совсем не так, с великой покорностью воле Божьей, с благодарением Богу за все, что случается с нами – и за доброе, и за тяжелое, и за горести, и за все скорби наши.

Несем мы наши скорби добровольно, ибо, если бы отверглись от Христа, избавились бы от большинства скорбей, а так как не отрекаемся, добровольно несем их, и Бог благословит нас на страдания наши, ибо велика ценность наших страданий, наших слез в очах Божиих.

Как стараются избавиться от скорбей люди мирские, вы знаете это: они заливают свое горе, свои скорби вином и водкой, одурманиваются табаком и даже наркотиками.

А разве достойно это нас, христиан? Разве не в высшей степени низменно успокаивать голос совести своей вином, табаком? О, это глубоко, глубоко недостойно, и не дай Бог, чтобы кто-нибудь из вас когда-нибудь прибегал к этому богопротивному средству заглушения совести своей.

Ищут люди мирские утешения в скорбях своих, и когда не находят, тогда стараются забыть о них: ищут развлечений, занимаются гуляньем, ходят друг к другу в гости и пустословят.

Этого да не будет с вами никогда, ибо христиане не должны заглушать голос совести своей, а наоборот, чутко прислушиваться к нему.

Ищут заглушения скорбей своих в дружбе, и особенно в древнем мире высоко ценили дружбу. А разве не знаете, как ненадежна эта опора на людей, а не на Бога?

Ищут люди, более высоко стоящие в духовном отношении, забвения своих скорбей, своих мучений в напряженном труде, в работе. Это, конечно, средство облегчения скорбей неизмеримо высшее, чем заливание их вином, чем развлечения, танцы и гулянья. Труд на время заглушает скорбь, но трудиться непрерывно нельзя, а когда кончается труд, начинает обличать голос совести, опять восстают тяжкие скорби. Трудом не достигнешь желаемого.

Самое высшее, в чем находят облегчение – взаимная любовь: любовь супругов, любовь родителей к детям, любовь к людям, достойным любви.

Всякая любовь благословенна, благословенна и эта любовь, но это начальная, низшая форма любви, ибо от любви супружеской, путем научения в ней, должны мы возвыситься до гораздо более высокой любви ко всем людям, ко всем несчастным, к страдающим: от нее еще возвыситься до третьей степени любви – любви Божественной, любви к Самому Богу. Вот видите, пока не достигнут люди любви ко всем, любви Божественной, невелико значение и любви только к близким.

Ни в чем и нигде не найти утешения в скорби для тех, кто ищет его не там, где следует. Да, это так: не находят его и не найдут.

А в чем же, в чем найти утешение в скорби? Об этом говорит св. пророк Давид: "Только в Боге успокаивается душа моя". В Боге, в Боге, в законе Божием нашел он утешение. И не один он, а находили все праведники Ветхого Завета, ибо и тогда люди, не знавшие Христа, ибо Он еще не пришел в мир, находили глубокое утешение в горячей, из сердца рвущейся молитве, в этом духовном общении с Богом.

Блаженны они, блаженны эти ветхозаветные праведники, но неизмеримо более блаженны те, кто познал Христа, кто научен закону Христову, кто избрал путь Христов. Блаженны те, кому доступна высшая форма утешения – утешение Самим Христом, дарованное нам, ибо разве не в кресте Христовом сокрыто самое глубокое и вечное утешение!

Скажите, если вы носите в сердце своем крест Христов, если вы часто взираете хотя бы мысленным взором на Распятого на кресте, неужели это не производит глубочайшего впечатления, глубокого волнения в сердце вашем? Ибо что видим, взирая на крест Христов?

Видим Сына Божия, Второе Лицо Святой Троицы, Вочеловечившегося Бога, Святейшего Святых, Великого Праведника, Благодетеля рода человеческого, какого никогда не знал и более никогда не узнает мир, – видим Его прибитым железными гвоздями ко кресту. Видим тяжко страдающим Того, Кто одним мановением руки Своей, одним словом Своим повелевал волнам и ветру утихнуть; Того, кто в течение короткой жизни Своей на земле творил изумительные чудеса, чудеса, которых требовала Его любовь, Его жалость к людям. Видим висящим на кресте Того, кто исцелял все болезни, кто слепым открывал глаза, кто парализованных восставлял от одра; кто насыщал немногими хлебами тысячи человек; кто воскрешал мертвых – видим величайшего Благодетеля, видим Спасителя и Избавителя от власти диавола. Ибо крест Христов страшен, ибо знамение Его прогоняет бесов, которые в ужасе и смятении бегут, потому что с креста Христова излилась неизмеримым потоком любовь Божественная, любовь, истребившая злобу и вражду диавола и бесов.

Так что же, если видим мы на кресте Искупителя мира, взявшего на Себя наши грехи, ставшего жертвой за всех нас, окаянных, то чего стоят наши скорби, как бы ни было их много, как бы ни были они тяжки, чего стоят они по сравнению с каплями слез, которые стекали по Его Божественным ланитам, по сравнению с тем потоком крови, который истек из прободенной копьем груди и обагрил крест Его! Что стоят наши все скорби по сравнению с этим!

И когда проникнитесь этими мыслями и чувствами, когда всем сердцем, потрясенным сердцем воззрите на крест Христов, только тогда получите истинное, единое истинное утешение.

Тогда зачем нам какое-нибудь другое утешение, если нам дано это величайшее из всех утешений! Ведь нам дан крест, который воздвигаем пред вами, даем вам лобзать. Не есть ли это самая высшая форма утешения, не черпаем ли, постоянно читая Св. Писание, из источника утешения огромной силы, ибо Св. Писание полно этого утешения – только черпайте, только обращайтесь к Св. Писанию, ко кресту Христову, и тогда получите единое истинное и вечное утешение.

Вникните в слова св. апостола Павла и запомните их: "Благословен Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа, Отец милосердия и Бог всякого утешения, утешающий нас во всякой скорби нашей, чтобы и мы могли утешать находящихся во всякой скорби тем утешением, которым Бог утешает нас самих!" (2 Кор. 1, 3-4).

Свидетельствую, всем сердцем свидетельствую пред вами глубокую истинность этих слов Павловых, свидетельствую по собственному опыту, ибо меня утешил Господь в великой скорби моей.

Могу сказать, что по мере того, как будут умножаться у вас скорби Христовы, будет умножаться и утешение Христово. Запомните же, запомните: по мере умножения скорбей умножится и утешение ваше.

Только Христос нас может утешить, только у Него будем искать утешения, только крестом Христовым будем отгонять малодушие, скорбь и ропот.

Затем и выносится в этот святой день пред вами крест Христов, чтобы привлечь вас всех к Нему, к Тому, Кто на кресте был распят. С великой радостью видим, как толпы и толпы стремятся увидеть воздвигаемый крест и услышать пение: "Кресту Твоему поклоняемся, Владыко".

Какая же сила влечет нас? Почему так много народа в храме Божием? Влечет незримая сила Божия, сила Христова, влечет для того, чтобы утешить вас, чтобы отереть слезы ваши. А если так, то нам ли, слабым и грешным, пытаться что-либо прибавить к этому утешению! Не нам, не нам... А Сам Бог да управит сердца ваши в любовь Божию и в терпение Христово. Аминь.
 1952 г.

Свт. Лука (Войно-Ясенецкий). Благодатный жар покаяния: великопостные проповеди. М.: Артос-Медиа, 2010.

Приехала я как-то раз из Троице-Сергиевой лавры и при монахе Леониде обронила несколько слов о том, какое множество цыганок ходит по вагонам электрички и как эти цыганки ко всем пристают.

За каждой из этих, которые гадают, сонмы бесов вьются, — заметил отец Леонид. — Надо быть настороже. И ни в коем случае не ловиться на их разговоры. Знаешь, как святые отцы говорили: «В диалог со злом не вступай». А я цыганок не боюсь, — беспечно отмахнулась я. — Это они меня боятся. Что это ты такая страшная? Так уж они и боятся, — недовольно проворчал отец Леонид. Да просто я знаю, как с ними обращаться, — заявила я. Знает она! И как же это? — подозрительно прищурился монах. Расскажу вам историю, как я встретилась однажды с цыганкой, которая все рвалась мне поворожить. За руки хватала. Но я все равно от нее отворачивалась. Тогда она перешла к угрозам: мол, если не позолотишь мне ручку, будет то тебе и то-то: черный глаз мой тебя сглазит. И за это я ужасно на нее разозлилась: повернулась к ней лицом, посмотрела в очи черные, очи страстные, расправила плечи и сказала: «А моего светлого глаза, что — не боишься? Не боишься, что я светлым своим глазом могу тебя пронзить насквозь? Всю силу из тебя выну, талан твой себе заберу!»

Ох, она и испугалась! Сникла вся, отвернулась и бегом от меня! Знающие люди потом мне объяснили, что я, действительно, попала не в бровь, а в глаз. Они, цыгане, суеверные, сами всего боятся. И у них светлый глаз — такой же роковой, как у нас — черный.

Отцу Леониду все это очень не понравилось.

— Так ты что — сама колдовством ее стала запугивать? Ты ж бесов к себе приманила! А  нука пойди положи три поклончика Матери Божией с покаянием, а потом я тебе скажу, как быть дальше.

Что делать? Вздохнула я, опустилась трижды перед иконой Богоматери, прося ее о прощенье, и снова села перед убогим монахом.

— Цыганская сила — лукавая, ее только молитвой можно отогнать да развеять. Поэтому как ты цыган снова увидишь, сразу начинай читать «Да воскреснет Бог». И — ни слова им не говори. Запомнила?

— Запомнила, — сказала я.

И что же? Поехала я вскоре опять в Лавру, причастилась там на ранней литургии и — обратно в Москву. Вошла в пустую электричку, отправлявшуюся от станции Загорск, села у окна на скамейку, как вдруг следом за мной туда ворвалась целая толпа цыганок, всем женским табором — с монистами, с серьгами, в цветастых платках и юбках. И — сразу ко мне: заперли собой мой закуток между скамейками, тянут ко мне руки, уже платок с головы сорвали, за волосы хватают, на разные голоса кричат:

— Дай, милая, ручку, погадаю, все расскажу!..

— Ай — яй! Ждет тебя казенный дом, напрасные хлопоты, дальняя дорога, крестовый король…

А вокруг — никого: будний день, часов 10 утра, никому, видно, из жителей Загорска не нужно в Москву.

И тут я вспомнила наставление отца Леонида. Мысленно нырнула в себя, отключила все внешние чувства и давай читать «Да воскреснет Бог». И как только дошла до «Яко исчезает дым, да исчезнут; — яко тает воск от лица огня, тако да погибнут беси…», взглянула перед собой — и никого нет. Оглянулась вокруг — и там никого: действительно ведь исчезли! Всей шумною толпою! Словно пылесосом их вытянуло. Одна только, уже в дверях, оглянулась и  что то такое стала мне кричать, но я — уже вслух — продолжила: «…От лица любящих Бога и знаменующихся крестным знамением». И сама — крестным знамением ее — вот так, так, так и так! Она вскрикнула, съежилась и умчалась прочь — лишь раздвижные двери сошлись со стуком.

Приехала я в Москву и тут же отцу Леониду эту историю рассказываю:

— Как я ее, самую последнюю, крестным знамением, она аж скукожилась вся!

— Ну и неправильно ты все сделала, — опять стал ворчать он, — Ни смирения, ни послушания…

— Все сделала, как вы научили, — обиженно произнесла я.

— Что ты все — «я, я, я!» Это Господь их разогнал, Которому ты молилась! Воскрес и расточил! А зачем ты эту цыганку крестным знамением осеняла? Ты что же — священник?

— А что в этом плохого? — защищалась я.

— А то, что ты только себя можешь так… осенять. Или детей своих. А если ты кого другого, тем паче язычника этим крестом припечатаешь, то бес может из него от ужаса перед крестом выскочить и в тебя вселиться!

— Я не знала, — в ужасе пролепетала я. — Что мне теперь делать, отец Леонид?

— Что делать, что делать, — опять заворчал он. — Теперь будешь знать. А пока — положи -ка ты три поклончика Матери Божией, да с покаянием.

Я исполнила его слова.

…И вот странно — с тех пор прошло уже много лет. И за эти годы я встречалась с цыганками то на вокзалах, то в городских парках, то вообще возле Елоховского собора, где они норовили продать выходящим из храма якобы золотые часы и браслеты. Но нигде и никогда — ни в Москве, ни в Крыму, ни в Париже — они не только не приставали ко мне, но даже не приближались, а в некоторых случаях и вовсе — обходили меня стороной.

…Зато я к ним приблизилась. Но это были уже совсем другие цыгане.

Выхожу я как то из храма после ранней литургии — а дело было на Преображение — и вижу: стоят в церковном дворе столы, а на них разложены фрукты невиданной красоты — половинки алые арбузов, золотые груши, пунцовые и розовые яблоки, синие и фиолетовые сливы, багровые гранаты, разрезанные жемчужные дыни, лиловый и зеленый виноград, оранжевые мандарины, рыжие абрикосы, красно — желтые персики… Но не только это обилие прекрасных земных плодов меня восхитило, но и то, как празднично они были разложены на огромных блюдах: какое сочетание красок и форм — словно для натюрморта, для кисти великих фламандцев!

А около стола суетились четыре прекрасные юные цыганские дивы, этакие пушкинские Земфиры, поправлявшие то непослушную, желавшую скатиться с фруктовой горки сливу, то раскладывавшие гроздья винограда, чтобы каждая ягодка подставила свой бочок яркому сияющему августовскому солнцу. К ним с большими корзинами, наполненными фруктами, спешили два цыгана в белых рубахах…

— Вы это освящать будете? — довольно глупо спросила я.

— Да. Ведь Преображение Господне! А вас это удивляет?

— Разве вы — православные? — еще более глупо спросила я.

— Конечно. У нас тут целый табор православных цыган.

— Что — и в церковь ходите?

— И в церковь ходим, — отвечавшая мне цыганка принялась раскладывать по пустым блюдам фрукты из корзин. Она работала, как художник, творящий гармонию и выбирающий для каждого плода лучшее цветовое соседство.

Из храма вышел священник и с молитвой щедро покропил эту цыганскую роскошь.

И я хотела было убраться восвояси со своими навязчивыми вопросами, но совсем молоденькая цыганочка, внеся диссонанс в одну из фруктовых башен, протянула мне огромную мокрую аквамариновую сливу.

— Преображение! — повторила она.

Николаева Олеся Александровна
Из книги "Небесный огонь" и другие рассказы

- И почему я так часто бываю неправ? — спрашивал сын маму.

- Потому что не знаешь хитрой молитвы.

- Хитрой? А разве молитва может быть хитрой?

- Нет, конечно. Но эта молитва очень хорошо действует на нашу хитрость. Вот скажи, мы хитрим, когда плохо поступаем?

- Не знаю, — сказал сын.

- А ты подумай.

- Хитрим, — кивнул он головой.

- В этот момент молитва и действует.

- Да что ж это за молитва такая? Очень длинная?

- Что ты! Совсем коротенькая.

- Какая, мам?

- "Господи, благослови!».

- И все? — удивился мальчик. — Что ж тут хитрого?

- А давай посмотрим. Ты с Кириллом сегодня дрался?

- Дрался.

- А перед тем, как ты его стукнул, мог бы ты сказать: «Господи, благослови!»?

- Нет, конечно!

- А если бы сказал, то остановился бы. Точно?

- Точно…

- А когда Андрея холодной водой обливал, мог бы сказать?

- Нет.

- Вот видишь! Эта хитрая молитва от всяких бук и бяк останавливает. Запомнить ее легко. Она короткая. А помнить все время — трудно. Учись, сынок! Всю жизнь учись.

- А молитва слышится Богом только такая, которая исходит от сердца? Молитва, «формально» произносимая, уже совсем бесполезна?

- Дело в том, что Господь знает, кто эту молитву произносит. Принимается молитва в соответствии с тем духовным уровнем, на котором человек находится. Если, допустим, он новоначальный, только два-три раза зашел в храм — он-то и «Отче наш» едва прочитает, может, даже и все слова, написанные там, исковеркает. Но, тем не менее, эта его молитва принимается Богом, потому что человек только-только обращается — он младенец. Ведь младенец не может научиться сразу ясно говорить — от него никто и не требует, чтобы он сразу правильно произносил все слова, а радуются тому, что он хоть что-то сказал. Так же и в молитве. Если по своему духовному уровню человек не способен на большее, следовательно, его молитва принимается такой, какая она есть.

А если человек уже может молиться более-менее чисто, но не молится — это вменяется ему в нерадение (потому что он не понуждает себя на делание, какое он может принести Богу по своему духовному уровню, но не приносит).

Однако смущаться неумением молиться не нужно. Ступени обучения (чистой молитве) мы проходим в процессе самой молитвы.

Скажем, начали мы читать правило. «Отче наш» прочитали рассеянно. Потом немного настроились, «Помилуй мя. Боже» прочли уже более внимательно. А «Достойно есть» прочитали (или спели) со всем усердием, от всей души, зная, что этими словами восхваляется Божия Матерь, Которая есть наша Мать, Заступница и Ходатаица нам всех благ — и временных, и вечных. И если хотя бы «Достойно есть» мы прочитали с усердием — это уже принимается, как молитва.

- А остальное? То, что было прочитано рассеянно?

- То, что было прочитано нами кое-как, с небрежением, увы, «высоко» не поднимется. Из молитвы «принимается» лишь то, что было «чисто»: чему внимал ум и сочувствовало сердце.

Но все это, повторяю, зависит от того духовного уровня, на котором находится человек.

- Как-то раз я спросила своего духовного отца: «Если заметила, что прочитала молитву невнимательно — перечитывать?» Он ответил: «Нет. Просто скажи: «Господи, прости — замечталась «». Ну, я как-то и успокоилась. А Вы говорите, что если читал или слушал невнимательно, то это «не считается».

Так что же получается: стоял, например, на правиле. Клонит в сон — начинается борьба со сном. Проснулся — ушел мыслями «налево». Вернулся. Тут вдруг вспомнилась какая-то старая обида. «Ах, ты ж. — ведь явно вражий помысел!» — обнаружив, отогнал, с горем пополам собрал внимание. Пока шло «состязание», правило кончилось. Но почти все время шла борьба, и мысли были рассеянны. А рассеянная молитва — «не в счет». Получается, все впустую. Так что ж теперь: лучше и на правило не ходить, ведь все равно «не молился»?

- Первое, что нужно помнить, читая и слушая эти ответы, — все они даны на тот случай, когда человек не имеет духовного руководителя (а жизнь-то идет, и решать вопросы как-то нужно). У послушницы все очень просто: представила все в полном виде своему духовному отцу, и: «Как благословите поступать?» Как скажет — так и поступать (разумеется, в духе евангельских заповедей).

Тем же, кому в силу сложившихся жизненных обстоятельств приходится заниматься самоисправлением и самовоспитанием по святоотеческим книгам,16 — Бог в помощь извлечь для себя какую-либо пользу из здесь написанного, как из «подспорья» к деятельному изучению писаний Святых Отцов.

А теперь рассмотрим поставленный вопрос: «Так что ж теперь: лучше и на правило не ходить?» Как это: не ходить на правило?.. «Ведь все равно «не молился»…». Зря ты так думаешь.

Один военный человек (назовем его N.), одевшись в парадную форму, шел в полк на праздничное построение. Но неожиданно на улице наткнулся на драку, которую затеял старый преступник-рецидивист. N. пришлось вступить с ним в схватку. Дело закончилось благополучно — преступника обезвредили и закрыли. Но. мундир-то потерял свой праздничный вид. Да и на праздничное построение N. поспел только к самому концу. Генерал в начале построения по причине отсутствия N. в строю выразил свое негодование. Но, узнав, в чем было дело, переменил гнев на милость, похвалил N. за мужественную борьбу с опытным преступником и даже повысил его в звании.

Так что и мы не будем унывать и малодушествовать, ежедневно вступая в борьбу с опытным мысленным преступником, ибо Господь любит мужественных борцов.

Да, рассеянная молитва на правиле «не засчитывается» — обманываться не будем. Но засчитывается то послушание монастырскому уставу, которое ты оказываешь, идя на правило. Засчитывается та борьба с дремотой, которую навевает бес уныния (а борьба с унынием доставляет самые большие венцы). Засчитывается борьба с «левыми» помыслами (и, кроме того, приобретается искусство в мысленной брани, что для нас жизненно необходимо). Засчитывается борьба со всеми страстями, какие возбуждает в нас диавол во время молитвы. В частности, победив в себе злопамятность и простив обидчику, ты сама сподобляешься прощения от Господа своих грехов, которыми оскорбила Бога и ближних.

И вот, понуждая себя на все это, ты «с горем пополам собрала внимание». Смирившись, видя свою немощь, но и понуждая себя на благое дело чистой молитвы, ты стоишь пред Ним в благоговении и страхе, прося Его милости — дабы Он помог тебе в этой трудной борьбе с собой и сатаной. Такие нуждницы восхищают Царствие Небесное (ср.: Мф.11:12).

А ты думаешь: если рассеянная молитва «не засчитывается», то, может, и на правило не стоит ходить — все равно впустую. Как видишь — вовсе не впустую.

Монах константин.  Беседа о молитве.
Как сохранить душевный мир и живую молитву в условиях современной суеты.

Мне после молитвы легко,
Куда – то уходят волненья,
Куда – то уходят сомненья,
Куда – то совсем далеко.

Мне после молитвы тепло,
В душе словно айсберги тают,
И боль из груди улетает
В открытое настежь окно.

Мне после молитвы светло,
Как – будто я вышел из плена
Навстречу огромной вселенной
И всё, словно сад, расцвело.

Если любишь, люби только искренне,
Не дари ветру пафосных слов,
И мечты Бог исполнит те чистые,
К испытаньям, коль будешь готов.

Если веришь, то верь без сомнения,
В жизни будет сто тысяч дорог,
Но твоя пусть пройдет со смирением,
И найдет свой счастливый порог.

  Даниил Ирбитс

В болезнях, прежде врачей и лекарств, пользуйся молитвой», — говорил преподобный Нил, подвижник Синайский. Многие люди, оказавшись лицом к лицу с болезнью, особенно с тяжёлой или смертельной, разворачиваются лицом к Небу. Они интуитивно чувствуют, куда им надо идти, у Кого искать помощи. Но так велик остаётся соблазн лёгкого, понятного пути, особенно когда нас к нему подталкивают. Увы, часто даже в храме.

 Приходит человек растерянный, напуганный диагнозом, в ближайшую церковь, спрашивает: «Что делать?». И ему объясняют, что весьма богоугодно заказать сорокоуст о здравии, поминание на псалтирь в монастыре, молебен, подать записочку о поминовении на Литургии, особенно на проскомидии и т.д. И оказывается, что проблема жизни и смерти — твоей! — это всего лишь вопрос цены. Сделал «всё, что ПОЛОЖЕНО» человек и не задумался даже, кем положено, для чего?

 Нет, конечно, всё это надо делать — и записочки подавать, и молебны заказывать. Великая, особая сила заключается в церковной молитве. Но надо помнить, что молитва эта усиливается тысячекратно, если Вы сами принимаете в ней участие

 «Но кто же тут болезненно молится? — спрашивает святитель Феофан Затворник женщину, просящую о больной дочери, — Бог внимает молитве, когда молятся болящею о чём-либо душою. Если никто не воздохнёт от души, то молебны протрещат, а молитвы о болящей не будет. То же и проскомидия, то же и обедня. Только и есть тут ваша вера и надежда, знамением коих служат ваши заказы. Но сами вы бываете ли на молебнах? Если нет, то и ваша вера безмолвна… Вы заказали, но, дав деньги, чтоб другие молились, сами сбросили с плеч все заботы… Болящего о больной никого и нет. Служащим молебен и на ум не приходит поболеть пред Господом душою о тех, коих поминают на молебне… Да и где им на всех наболеться?! Другое дело, когда вы сами на молебне или в церкви на Литургии, когда поминается Н. на проскомидии… Тогда ваше болезнование берётся молитвою Церкви и быстрее возносится к Престолу Божию… и самую молитву Церкви делает болезнующею, хотя служащие и не болят… Так видите, в чём сила!.. Бывайте на молебнах сами, и болите душою о болящей…»

Только о чём молиться и как?

 «Болезни есть крест, он прожигает грехи, которые мы и грехами не осознаём. А потому благодарим милосердие Божие, посланное нам в болезнях. И пройти через горнило их предстоит каждому христианину… ибо несть человека, который жил бы и не согрешил… Молюсь не о том, чтобы болезни ушли, но чтобы ты их правильно оценил и воспринял», — писал одному из своих просителей старенький, больной архимандрит Иоанн (Крестьянкин).
 Святые отцы учат, что главнейшее средство для исправления духовных причин недугов — молитва и покаяние. Но сила и ценность святости для нас состоит не в том, что подвижники благочестия выдают инструкции: «Прочти эти слова, и они, как заклинание, исполнят твоё желание». Святые подают нам ПРИМЕР — сокрушения о грехах, молитвы, подвига самой жизни. Они были такими же, как и мы, так же болели, так же страдали, так же искали Бога… Так, да не так — чистым сердцем. Именно поэтому мы и читаем молитвы угодников Божьих как свои — они точнее, чем мы сами способны выразить наши чувства, а главное, — их направить.

 Таковы и Псалмы святого царя-псалмопевца Давида. Если бы мы могли от сердца молиться так:

 Псалом 37
1 Псалом Давида, в воспоминание о субботе.

 2 Господи, не обличи меня в ярости Твоей и не накажи меня гневом Твоим.
 3 Ибо стрелы Твои вонзились в меня, и Ты утвердил на мне руку Твою.
 4 Нет исцеления для плоти моей от гнева Твоего, нет мира костям моим от грехов моих,
 5 ибо беззакония мои превысили голову мою, как бремя тяжкое отяготели на мне.
 6 Смердят и гноятся раны мои от безумия моего:
 7 пострадал я и был согбен до конца, весь день, сетуя, ходил.
 8 Ибо исполнились глумлений чресла мои, и нет исцеления для плоти моей.
 9 Я был сокрушен и унижен безмерно, кричал от стенания сердца моего.
 10 Господи, пред Тобою — всё желание моё, и стенание моё от Тебя не сокрыто.
 11 Сердце моё смутилось, оставила меня сила моя, и свет очей моих — и того нет со мною.
 12 Друзья мои и соседи мои приблизились и стали напротив меня,
 13 и ближние мои встали вдали, и теснились ищущие душу мою, и ищущие мне зла говорили пустое и козни весь день измышляли.
 14 Я же как глухой не слышал, и как немой, не отверзающий уст своих;
 15 и стал как человек не слышащий и не имеющий в устах своих обличения.
 16 Ибо я на Тебя, Господи, уповал: Ты услышишь, Господи, Боже мой.
 17 Ибо я сказал: «Пусть не злорадствуют обо мне враги мои!», ибо когда колебались ноги мои, они надо мной величались.
 18 Ибо я к ударам готов, и страдание моё всегда предо мною.
 19 Ибо беззаконие моё я возвещу и позабочусь о грехе моём.
 20 Враги же мои живут, и укрепились более меня, и умножились ненавидящие меня неправедно.
 21 Воздающие мне злом за добро клеветали на меня, ибо я ко благу стремился.
 22 Не оставь меня, Господи, Боже мой, не отступи от меня,
 22 обратись на помощь мне, Господи спасения моего!

 Однако далеко не всегда болезни являются наказанием за грехи. Иеромонах Дмитрий (Першин) пишет: «Страдание может иметь свою цель, и даже более высокую, чем участь страдальца. Бог попускает сатане поразить тело Иова проказой для того, чтобы отучить ветхозаветный Израиль от привычки объяснять скорби кого-либо его же грехами и, кроме того, приоткрыть тайну и меру Своей любви, которая будет явлена на Голгофе. Страдания, которые обрушились на Иова, перевернули его душу. Утратив детей, имущество и здоровье, этот ветхозаветный страстотерпец вдруг как-то иначе начал постигать Самого Бога: «Я слышал о Тебе слухом уха; теперь же мои глаза видят Тебя», — говорит потрясённый Иов Творцу (Иов 42:5)».

 Святые отцы указывали несколько духовных причин болезни человека. «Неужели, скажешь, все болезни от грехов? Не все, но большая часть. Некоторые бывают и от беспечности… Случаются болезни и для нашего испытания в добре», — учил святитель Иоанн Златоуст. Он же, вспоминая историю праведного Иова, объясняет: «Бог часто попускает тебе впасть в болезни не потому, что Он оставил тебя, но чтобы более тебя прославить. Итак, будь терпелив». «Посылает Бог иное в наказание, как епитимью, иное в образумление, чтоб опомнился человек; иное, чтоб избавить от беды, в которую попал бы человек, если бы был здоров; иное, чтобы терпение показал человек и тем большую заслужил награду; иное, чтобы очистить от какой страсти, и для многих других причин», — говорил святитель Феофан Затворник.

 А ещё мы учимся у святых доверию к Богу, пославшему нам болезнь, терпению в несении страданий, правильному отношению к врачам, у которых ищем помощи. В молитве иконе «Всецарица», к которой часто прибегают онкобольные, есть слова: «Ум и руки врачующих нас благослови, да послужат орудием Всемощнаго Врача Христа Спаса нашего!» И священномученик Арсений (Жадановский) наставлял: «Болящий, имей такое расположение сердца: всё в руках Божиих — и смерть моя, и жизнь. Но ты, Господи, всё дал на службу человеку: Ты даровал нам и врачебную науку и докторов. Благослови же, Господи, обратиться к такому-то доктору и умудри его помочь мне! Твёрдо верю, что если Ты, Господи, не благословишь, то никакой доктор мне не поможет».

 Святые отцы призывают во время болезни проявлять терпение не только отсутствием ропота, но прежде всего — благодарением: «С одра болезни приносите благодарение Богу… Благодарением притупляется лютость болезни! Благодарением приносится болящему духовное утешение!» — призывал Игнатий (Брянчанинов).
 Давайте же учиться сердечно молить Бога о здоровье духовном и телесном, причём не только своём и близких, а всех, кто нуждается в нашей помощи.

Молитва в болезни

 Господи Боже, Владыко жизни моей, Ты по благости Твоей сказал: не хочу смерти грешника, но чтоб он обратился и жив был. Я знаю, что эта болезнь, которою я страдаю, есть наказание Твое за мои грехи и беззакония; знаю, что по делам моим я заслужил тягчайшее наказание, но, Человеколюбче, поступай со мною не по злобе моей, а по беспредельному милосердию Твоему. Не пожелай смерти моей, но дай мне силы, чтобы я терпеливо сносил болезнь, как заслуженное мною испытание, и по исцелении от нее обратился всем сердцем, всею душою и всеми моими чувствами к Тебе, Господу Богу, Создателю моему, и жив был для исполнения святых Твоих заповедей, для спокойствия моих родных и для моего благополучия. Аминь.


 Молитва болящей

 Господи, видишь Ты мою болезнь. Ты знаешь, как я грешна и немощна; помоги мне терпеть и благодарить Твою Благость. Господи, сотвори, чтобы болезнь эта была в очищение многих моих грехов. Владыко Господи, я в руках Твоих, помилуй меня по воле Твоей и, если мне полезно, исцели меня вскоре. Достойное по делам моим приемлю; помяни мя, Господи, во Царствии Твоем! Слава Богу за все!


Молитва благодарственная, святого Иоанна Кронштадского, читаемая после исцеления от болезни

Слава Тебе, Господи, Иисусе Христе, Сыне Единородный Безначальнаго Отца, едине изцеляяй всяк недуг и всяку язю в людех, яко помиловал мя еси грешнаго и избавил еси мя от болезни моей, не попустив ей развиться и умертвить меня по грехам моим. Даруй мне отныне, Владыко, силу твердо творить волю Твою во спасение души моея окаянныя и во славу Твою со Безначальным Твоим Отцем и Единосущным Твоим Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.


 Молитва во время эпидемии

 Господи Боже наш! Услышь с высоты святаго Твоего Престола нас, грешных и недостойных рабов Твоих, благость Твою грехами своими прогневавших и милосердие Твое удаливших, и не взыскивай с рабов Твоих, но отврати страшный гнев Твой, справедливо нас постигший, прекрати пагубное наказание, удали страшный меч Твой, невидимо и безвременно нас поражающий, и пощади несчастных и слабых рабов Твоих, и не обрекай на смерть души наши, в покаянии прибегающие с истомленным сердцем и со слезами к Тебе, Богу Милосердому, мольбам нашим внимающему и перемену подающему. Ибо Тебе (одному только) принадлежит милость и спасение, Боже наш, и Тебе славословие приносим, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Молитва на всякую немощь

Владыко Вседержителю, Врачу душ и телес, смиряяй и возносяй, наказуяй и паки исцеляяй, брата нашего (имя) немощствующа посети милостию Твоею, простри мышцу Твою, исполнену исцеления и врачбы, и исцели его, возставляй от одра и немощи, запрети духу немощи, остави от него всяку язву, всяку болезнь, всяку рану, всяку огневицу и трясавицу. И аще есть в нем согрешение или беззаконие, ослаби, остави, прости, Твоего ради человеколюбия.
 Молитва за немощного и неспящего
 Боже Великий, Хвальный и Непостижимый, и Неисповедимый, создавый человека рукою Твоею, персть взем от земли и образом Твоим почтивый его, явися на рабе Твоем (имя) и даждь ему сон успокоения, сон телесный, здравия и спасения живота, и крепость душевную и телесную. Сам убо, Человеколюбче Царю, предстани и ныне наитием Святаго Твоего Духа, и посети раба Твоего (имя) , даруй ему здравие, крепость и благомощие Твоею благостию: яко от Тебе есть всяко даяние благо и всяк дар совершен. Ты бо еси Врач душ наших, и Тебе славу, и благодарение, и поклонение возсылаем со Безначальным Твоим Отцем и с Пресвятым и Благим и Животворящим Твоим Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.
 О том же молятся святым семи отрокам и Ангелу Хранителю болящего.

Молитва о том, чтобы с любовью ухаживать за болящими

 Господи, Иисусе Христе, Сыне Бога Живаго, Агнче Божий, вземляй грехи мира, Пастырю добрый, положивый душу Твою за овцы Твоя, Небесный Врачу душ и телес наших, исцеляяй всякий недуг и всякую язву в людех Твоих! Тебе припадаю, помози мне, недостойной рабе Твоей. Призри, Многомилостиве, на делание и служение мое, даждь ми быти верною в мале; послужити болящим, Тебе ради, носити немощи немощных, и не себе, но Тебе Единому угождати во вся дни живота моего. Ты бо рекл еси, о, Сладчайший Иисусе: «Понеже сотвористе единому от сих братий Моих меньших, Мне сотвористе». Ей, Господи, суди мне, грешной, по сему глаголу Твоему, яко да сподоблюся творити благую Твою волю во отраду и утешение искушаемых, недугующих раб Твоих, ихже искупил еси честною Твоею Кровию. Ниспосли ми благодать Твою, попаляющую во мне страстей терние, призвавый мя, грешную, на дело служения о Имени Твоем; без Тебе не можем творити ничесоже: посети убо нощию и искуси сердце мое, внегда предстояти ми у возглавия болящих и низверженных; уязви душу мою Твоею любовию, вся терпящею и николиже отпадающею. Тогда возмогу, Тобою укрепляема, подвигом добрым подвизатися и веру соблюсти, даже до последнего моего издыхания. Ты бо еси Источник исцелений душевных же и телесных, Христе Боже наш, и Тебе, яко Спасителю человеков и Жениху душ, грядущему в полунощи, славу и благодарение и поклонение возсылаем, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

 Марина ГОРИНОВА, православная газета «Логос»

Источник: http://www.pravmir.ru

Бог никому не дает лишнего испытания. Потеряв все, человек становится щедрым, потому что понимает чужую нужду. Переболев – умеет сочувствовать болящим. Полюбив – понимает тех, кто любит. Это все ценный опыт души, а не просто наказание в виде кнута. Вот у нас бабушка была в селе – старая уже. Как-то спрашиваю ее: «Как дела?» – «Слава Богу, - отвечает - Поросенок сдох!» – «Что же слава Богу?» – удивляюсь – «Ведь сдох?» – «За то, что Господь меня не забывает. И милости, и скорби посылает».

 Священник Георгий Кочетков

На стене висела длинная бумажка. Против чисел месяца стояли палочки неровными заборчиками.

 Палочками я отмечала каждый приступ кашля , чтобы знать - сколько их было за день.

 Заборчики делались все длиннее, а Сережа худел и бледнел. Коклюш мучил его уже месяц и не успокаивался. Надо было питать Сережу как можно лучше, но питание все выходило обратно при кашле.

 Лекарства не помогали. После приступа, лежа в изнеможении, Сережа протягивал дрожащую руку к чашечке с размоченной просвиркой и говорил слабеньким голоском:

 - Святые лекарства лучше помогают.

 В этот день было больше 20 припадков и последний был очень силен. В тазике, над которым наклонялся Сережа, было много крови. Легочные сосуды разрывались от страшного напряжения.

 Я была одна с Сережей в тихом мезонине, который нам уступила Баб-Вав. И когда Сережа наконец уснул на большой Баб-Вавиной кровати, я с тоской посмотрела на часы и на свой диванчик.

 Было почти 11 часов. Я очень устала. Ложиться спать? Но ведь я знала, что не пройдет и часа, как меня разбудит слабый задыхающийся крик и мальчик забьется, захлебываясь в судорожном воющем кашле.

 Ночью припадки были так же часты, как и днем. Сегодняшний день обещал плохую ночь.

 Нет, лучше не ложиться.

 Что же делать? Читать? Молиться?

 Я начала молиться Божией Матери.

 Я читала один за одним каноны и акафисты из своего молитвенника и роняла слезы на книгу. Я думала о Сережином отце, который так далеко. Неужели ему не суждено больше увидеть своего первенца?

 Прочитав все, что было в моем молитвеннике, я посмотрела на часы. Было уже больше 12-ти. Припадка еще не было. Я начала читать сначала с вдруг проснувшейся надеждой. 1 час. 2 часа. Припадка не было.

 А если так, то я буду молиться всю ночь!

 Впервые в жизни я так ясно ощутила молитву как реальную вещественную силу, противостоящую страшной силе таинственной болезни.

 Я вспомнила, как побеждали израильтяне, пока Моисей держал распростертые руки...

 В 4 часа утра я подошла к Сереже. Он спал спокойно. На душе у меня тоже было спокойно.

 Я не могла больше молиться. Я легла на свой диванчик и уснула. Через час меня разбудил испуганный крик. Но припадок уже не был так силен.

 Болезнь начала уступать..

Наталия Шаховская - Шик

Не дави на своих детей. То, что хочешь им сказать, говори с молитвой. Дети не слышат ушами. Только когда приходит Божественная благодать и просвещает их, они слышат то, что мы хотим им сказать. Когда хочешь что-нибудь сказать своим детям, скажи это Богородице, и Она всё устроит. Эта молитва твоя будет как духовная ласка, которая обнимет и привлечет детей. Иногда мы их ласкаем, а они сопротивляются, в то время как духовной ласке они не противятся никогда. (Старец Порфирий)

Родители должны любить своих детей как детей, а не как своих идолов; то есть ребенка пусть они любят таким, какой он есть, а не таким, каким бы они хотели его видеть, похожим на них. (Старец Епифаний)

Об истинных и ложных, придуманных искушениях, подстерегающих нас в дни Великого Поста — в беседе протоиерея Андрея Лоргуса, ректора Института христианской психологии, которая прошла в культурном центре «Покровские ворота».

Великий Пост — это особый мир, который создавался веками. Создавался не только текстами, правилами, нормами (уставами, канонами), а еще и традицией. Традицией народной, домашней, церковной, приходской, монастырской. Все это в совокупности — мир русского православия, связанный глубочайшим образом с нашей историей, нашей культурой, искусством.

Наша сегодняшняя церковная жизнь является наследницей предыдущих столетий и десятилетий. Важно понимать, что многое в этой традиции соответствует не только изначальному замыслу, духу православия, но и конкретной церковно-исторической и социально-государственной практике. Мы должны осознавать, что являемся наследниками той церковной жизни, которая выстраивалась в недрах Российской империи как монотеистического государства, как монотеистической империи, где император был фактически главою Церкви. Ведь он подписывал каждый указ о назначении или перемещении архиерея, хотя формально их назначал Синод.

Церковное дело было делом государственным. Например, священник свои клировые ведомости подавал в полицейский участок, потому что клировые ведомости были, как сегодня прописка: каждый человек был приписан к определенному приходу и в другой приход ходить не имел права. Великим постом каждый гражданин Российской Империи, являющийся членом Русской Православной Церкви, обязан был говеть. Потом человеку выдавал справку «о говении».

Ему ставилась галочка в списке клировых ведомостей, и далее священник подавал документ в консисторию. Все эти сведения и по сей день составляют для нас бесценный материал по истории жизни наших городов, сел, районов. Скажем, в Москве каждый приход был фиксированным, и благодаря этим документам мы поименно знаем, кто жил в Белом городе, в Китай-городе…

Государственное устройство жизни было сломано в мае 1918-го года, когда декретом Совнаркома все регистрации гражданских состояний были отняты у приходов навсегда и перешли в ведение местных Советов народных депутатов. Позднее появились ЗАГСы. Так, с мая восемнадцатого года Церковь больше не регистрировала ни рождения, ни браки, ни прочие акты гражданского состояния, после того, как на протяжении минимум шестиста лет вела клировые ведомости.

«Я смогу!», или первое искушение

Первое и, может быть, самое тяжелое искушение Великого Поста — гордость. Она раскрывается в двух формах. Первая форма гордости, которая обуревает нас — страстное желание выдержать весь Великий Пост по уставу. Мы говорим себе: «Я смогу! Я приложу все усилия! Я выдержу весь Великий пост так, как это полагается! Где сказано без масла, значит, без масла. Где без еды, значит, без еды. Где до звезды, значит, до звезды. Где сухоядение, значит, сухоядение».

В этой гордости проявляется в значительной степени дух неофитства, дух детства, школярного отношения. Гордость здесь в том, что человек полагается на свои силы. Знаний нет, опыта нет, духовного руководства нет, есть только лишь жаркое стремление выполнить устав.

Такое вот искушение — стремление «исполнить все». Тут возникает вопрос — что значит «все»? Ведь уставы — разные и, не далеко углубившись в историю, можно узнать, что их несколько, и они отличаются друг от друга. Встречающиеся в современных календарях отметки, когда можно есть рыбу, когда масло, когда ничего нельзя — это попытка некоего синтеза.

Итак, тот, кто хочет соблюсти весь устав Великого поста полагается на себя, что проведет весь Великий пост, «как надо».

С другой стороны, эта гордость толкает человека утвердить себя по отношению к другому: «У меня получится лучше, чем у другого. Он не сможет, а я смогу!». То есть — фарисейство: «Я не такой, как он».

Это второе искушение Великого Поста, о котором предупреждает и синаксарь в Постной Триоди, читаемый в Мясопустную неделю. Там — предупреждение перед Великим Постом, чтобы постящийся не осуждал не постящегося.

Искушение сравнения, самоутверждения за счет другого, сродни той же самой гордости, когда человек говорит: «Он не может, а я могу. Он не постится столь строго, а я пощусь».

Отсюда вытекает третье искушение — осуждение другого. Осуждение основано на самоощущении своей постящейся значимости: «Если я пощусь, как полагается по уставу, то правильный православный христианин. А тот, кто отступает от поста — не такой уж правильный».

Почему подобное искушение — осуждение другого, активизируется именно Великим Постом? Потому что именно в это время наиболее четко для всех обозначены границы поведения — пищевого, поведения в смысле развлечений, смотрения телевизора и прочее. И вот эти очевидно обозначившиеся в пост границы можно сравнивать.

Хотя нас предупреждает апостол Павел: «Едущий да не осуждает не едущего…».

Искушение фарисейством

Фарисейство — тоже искушение для личности христианина. В чем заключается фарисейство? Это особая тщательная набожность, которая больше всего проявляется во внешних, формальных признаках. В Евангелии, конечно, фарисей — более широкое понятие, — это представитель религиозности, в которой была и книжная мудрость, и знание закона, и, несомненно, праведная жизнь. Но фарисеи были еще и носителями идеологии, политики, социального статуса…

В наше время фарисей — это тот, кто называет себя «правильный верующий», говорит: «Я не такой, как этот грешник, не умеющий поститься».

Эта фарисейская такая черта — это искушение для всех нас. Великим постом сложно себя не сравнивать с людьми, которые либо вообще не постятся, либо постятся более мягко или более пренебрежительно.

Бабушка с пирогами

Еще одно искушение заключается в том, как мы соотносим правила поста с нашими взаимными отношениями с другими людьми. Характерный пример: человек приезжает к своей бабушке или маме, или в гости к родственникам и они хотят его угостить вкусным блюдом, специально приготовленным для него. Блюдо оказывается скоромным. Что делать? Соблюдать пост или пойти на поводу у родственников, которые ничего про пост не знают, про Церковь не знают и вообще для них пост — это некоторый вид изуверства над собою.

Многие из нас когда-нибудь могли оказаться в такой ситуации.

Возникающий вопрос по-евангельски звучит так: суббота для человека или человек для субботы? В Евангелии-то ответ очевиден, а как на практике эту метафору расшифровать в каждой конкретной ситуации?

Если каждое воскресенье уже не первый год человек приезжает к маме на обед, и мама, зная, что он постится, будет готовить ему пироги с мясом, то если каждый раз ей уступать, поста вообще не будет. Что здесь делать?

А что делать, если вы пришли в гости, а хозяева не знали, что вы поститесь? Иногда нужно сказать: «Спасибо, все очень вкусно, замечательно вы меня накормили, я благодарю вас». А в другой раз: «Извините, у меня пост, я вас предупреждал об этом, поэтому мне будет достаточно чая с хлебом».

Важно, чтобы человек был на первом месте, а не правило.

В другой ситуации, может быть, нужно отказаться от гостеприимства и сказать: «Да, люблю ваши пироги и у вас прекрасное заливное, но сегодня я его не попробую, хотя мне и жаль».

Главное, чтобы без фарисейства. Без того, чтобы наказать своих гостей или хозяев пренебрежением, когда вы хотите соблюсти букву закона, букву поста.

Зависть и психофизиологические процессы

Там, где есть осуждение, есть и зависть — еще одно искушение Великого Поста. Можно завидовать тем, кто может чаще бывать в церкви, строже поститься… Предметов для зависти всегда легко найти, но постом — особенно, если мы хотим преуспеть, какого-то добиться результата. Тогда и появляется искушение — завидовать другому, у кого лучше получается.

Если мы придерживаемся очень строго для себя постового правила, то у нас появляется несколько искушений, которые оказываются психофизиологическим следствием этой строгости.

Напряжение, которое создается в организме и в душе человека в результате строго поста, выливается в два психофизиологических момента. Первый — это раздражение. Второй — уныние.

Раздражение является психофизиологической реакцией на наше внутреннее напряжение. Пост — большое серьезное напряжение.

В норме здоровый молодой мужской организм это раздражение начинает чувствовать к концу первой седмицы, если он, действительно, строго собирается поститься. Поэтому многие священники говорят: «Чего бы не есть постом, главное — не есть друг друга». То есть, раздражение не превращать в агрессию, в ссоры, в перебранки.

Это психофизиологическое искушение очень трудно миновать. Если мы о нем знаем, то мы тогда к нему готовы, а, значит, сможем что-то предпринять.

Важно понимать, что раздражение — это неизбежная реакция. У всех она наступает по-разному — у кого быстрее, у кого слабее, у кого-то только к шестой неделе, а кого то, может быть, раздражение вообще не коснется. Так бывает, но, очень редко.

Поскольку раздражение и раздражительность — грех, то, замечая это в себе, мы унываем.

Уныние — еще одно искушение. Уныние Великим постом — искушение частое, о нем много знали подвижники. Особенно уныние касалось тех подвижников, которые удалялись в уединенные кельи, в скиты, пустыню и проводили пост в одиночестве.

Одиночество, уединение, то есть состояние особой тяжести и напряжения не всем было под силу. Благословение на уединение получали далеко не все.

Уединение нам не грозит, потому что многие из нас живут в семьях, в коллективах, в шумных городах. Но мы знаем, что такое уныние.

Великий пост — это заметное, а у некоторых людей даже очень резкое, ограничение сенсорного опыта, то есть, чувствительности по всем модальностям — зрительной, слуховой, тактильной, вкусовой… Если такое ограничение достаточно резкое, то психика как бы пребывает в вакууме, у нее нет внутренней чувствительности.

Да, душа человека перестраивается и достаточно быстро. «Быстро» — это значит несколько недель. Привычка к посту формируется через две-три недели.

Поначалу — тяжело. Поэтому возникает впечатление пустоты, ощущение тягости времени, внутренней скудости, скуки, скучности. И для многих это становится источником уныния. Каждый из нас когда-нибудь переживал уныние.

Чем мы компенсируем обычно уныние, как чаще всего с ним боремся? Мы его заедаем чем-нибудь, запиваем. Но Великим Постом нельзя. Что делать? Тогда могли бы компенсировать Фейсбук, сериалы, книжка захватывающая. Но это — развлечение, грех, значит, тоже не пойдет.

В самом начале говорилось об искушении «я все могу». А когда появляется уныние, человек начинает чувствовать, что не справляется с задачей. «Раз уныние, значит я — грешник. А ведь другие справляются…», — думает он.

Все и это очень серьезное препятствие на пути работы духовной. Только человек, который знаком с механизмом работы духовной, который понимает в чем внутренне его суть, может справиться с возникающими проблемами. Иными словами — нужен опыт, а опыта-то как раз и нет. Потому что тот, кто опытен, тот никогда не скажет себе в первый день поста: «Я все смогу». Он скажет: «Постараюсь, а там — как получится».

Магизм и самооправдание

Следующее искушение, не менее часто встречающееся, чем остальные — это самооправдание. Когда у человека не получается достичь поставленной задачи, он, испытывая уныние и даже внутреннее унижение, начинает отказываться от всех правил Великого Поста. Уже без всяких причин он нарушает духовную дисциплину, находя себе оправдание.

Внутренняя мифология самооправдания работает очень хорошо и это самооправдание, как раз, может быть, серьезное и умственное, и эмоциональное искушение. Потому, что является самозащитой. Самозащита от покаяния, от смирения.

Самооправдание нам нужно, когда мы встречаемся с человеком, который постится и не отступает от поста или наоборот, когда мы встречаемся с человеком, который спрашивает: «А ты постишься?» И тут же мы начинаем что-то придумывать себе, чтобы выглядеть в своих глазах, в его глазах иначе, чем в реальности.

Самооправдание, оно такое же, как осуждение — там мы осуждаем других, здесь мы избегаем осуждения себя и находим для себя определенные причины.

Есть еще одно искушение — магизм. Магизм Великого Поста похож на всякий магизм, но у него есть особые черты.

Например, недавно я узнал, что одна женщина пострадала, у нее украли сумку со всем содержимым. Там был и мобильный телефон, и компьютер, и документы, и деньги. Очень обидно, неприятно.

Через некоторое время у нее случается еще одно несчастье — при падении муж получил довольно сильные повреждения. Эта женщина говорит мне: «Вот, батюшка, что сказать — Великий пост!».

Что это означает? Где и с какой стати родилась идея, что Великим постом будут обязательно искушения подобного рода?! Где это написано?

Получается, что постом мы оказываемся беззащитными перед злом, но так ли это? Нет! Нет такого церковного учения. Потому что Господь нас никогда не оставляет, всегда удерживает в Своей любви и заботе.

Так что такие искушения Великого Поста — это магическое суеверие, не имеющее отношение к религии. Оно было привнесено в православие и оказалось живучим! Мы верим, что Великим постом будут искушения такого, магического рода. Будто Богу угодно, чтобы люди страдали, кто-то потерял вещи, кто-то упал, кто-то разбился, кто-то в больницу попал. Можно подумать, что Господь, как Духовник, ведет человека к Пасхе через его несчастья, через болезни. Но может ли такое быть? Евангельская ли это вера? Конечно, нет!

Но вот начинается пост, и все друг другу говорят: «Ну, вот, сейчас начнутся искушения Великого Поста, будут происходить разные неприятные случаи». Откуда? Кто их приготовил? Мне бывает, как пастырю, очень трудно убедить людей, что причины своих бед надо искать где-то в другом месте, если вообще надо их искать. Потому что иногда совершающиеся беды не нуждаются ни в каком объяснении. Они нуждаются в том, чтобы мы позаботились о себе и о своих близких.

Это ведь уже настоящее искушение — все объяснить, угадать замысел Божий. Как будто мы знаем судьбы мира, мы знаем свои судьбы, судьбы ближних и пытаемся объяснить друг другу и себе самим, что «со мной это произошло, потому что…».

Если мы сталкиваемся с какими-то необъяснимыми, трудными загадками своей собственной жизни, жизни семьи и родственников, то, может быть, ничего объяснять не надо? Может быть, просто надо принять со смирением то, что выпало на нашу долю и прожить это?!

В любом случае это, конечно, духовная задача.

Не довести себя до больницы

 Мы очень зависимы от нашей психофизиологии. Зависимы, но не находимся в ее руках.

Великий Пост, несомненно, оказывает на нас серьезное воздействие. Причем на некоторых людей оказывает воздействие столь сильное, что они практически теряют работоспособность.

Для некоторых людей, имеющих определенного типа заболевания, пост просто невозможен. Люди принимают серьезные лекарства, которые так действуют на метаболизм, и потому они обязаны есть что-то скоромное — курицу, масло сливочное, творог… Значит, люди эти вообще никогда не постятся в полном смысле этого слова, и таких много.

Недавно я встретился с такими случаями, когда люди себя постом довели до обострения заболевания. В одном случае человек попал в больницу, в другом случае — успел вовремя остановиться. И в том, и в другом случае люди принесли покаяние в том, что они взялись поститься, хотя знали прекрасно о том, что будет.

Пост — это не спорт, тут нельзя ставить над собой эксперименты, надо быть очень осторожными. Церкви не нужны инвалиды к Пасхе, ни в прямом соматическом смысле, врачебном, ни в нервно-психическом смыслах. Если человек к концу поста становится не только раздражительным, но агрессивным, начинает грубить и ссорится с каждым — это означает, что пост ему пошел во вред, а не на пользу, что никакой духовной пользы, а наоборот духовной вред.

Надо иметь в виду, что даже если организм готов выдерживать весь Великий Пост, хотя бы в общих чертах, это все равно огромная нагрузка. Перестраивается весь обмен веществ в организме, перестраивается психологический фон, перестраиваются некоторые психологические функции.

Например, при снижении уровня сахара, у нас довольно заметно снижается зрение. Иногда сахар падает настолько, что голова кружится. Но головокружения — не цель Великого поста.

Также надо знать, что при отсутствии белка в организме многие психофизиологические функции перестраиваются так, что начинают вырабатываться другие гормоны и ферменты. Вот этого мы уже заметить не можем. Зато можем испытывать последствия: галлюцинации, ни откуда появляющиеся реакции, чувства. Это иногда могут быть реакции как эйфории, так и агрессии, которые никакого отношения не будут иметь ни к молитве, ни к Таинствам, ни к каким-то собственным духовным размышлениям. Оно будет чисто физиологического характера. Так же могут появляться не только уныние и раздражения, но и чувство отчаяния, вплоть до суицидальных мыслей. Человек, который чересчур строго постится, может даже и не заметить, как появятся эти мысли в голове, и они будут иметь характер, повторяю, чисто психофизиологический.

Надо знать это, иметь в виду, что такое бывает. Тот, кто знает, тот уже вооружен.

Наше тело, наш организм — это очень тонко устроенный хрустальный дворец. Его очень легко разрушить, легко сдвинуть с точки равновесия. Кроме того, Великий Пост — это всегда весна. Наша русская весна — тяжелое испытание для организма. И когда два фактора соединяются, то, значит, на нас возрастает внешняя нагрузка. Мы лишаемся сил, ресурсов, дополнительного отдыха, сна.

Если все это не уравновешивается количеством богослужений, не уравновешивается тем духовным интеллектуальным поиском в текстах и смыслах Великого поста, не уравновешивается достаточно глубоким анализом себя, пережить Великий Пост очень тяжело.

Действительно, такой психофизиологический сдвиг позволяет увидеть многие свои страсти. Когда вода отступает в отлив, обнажается дно, а там лежит всякое. Так и в душе человеческой, когда наступает этот сенсорный голод, тогда там обнажаются очень многие вещи. Постом легко заметить в себе самые разные, даже никогда не замечаемые, негативные явления, страсти, грехи, пороки, привычки, навыки. Если эта сторона поста не уравновешивает ту сторону пищевой недостаточности, то тогда происходит искажение и ощущение пустоты, отсутствие ресурсов, отсутствие сил продолжать и, что самое страшное, утрата смысла зачем все это нужно.

На 4–5 неделе может появиться ощущение не только утраты смысла, но и ощущение того, что это вообще злонамеренный заговор Церкви против несчастного слабого человека. Это не слова, которые сами по себе рождаются, вспомните легенду о Великом Инквизиторе, что говорит Инквизитор Христу? Он говорит: «Вы заставили людей нести такие тяжелые обязанности, которые люди понести не могут!».

Действительно, люди иногда, особенно встречаясь с церковными требованиями и уставами, говорят: «Это невозможно понести! Это какое-то издевательство над людьми! Это для каких-то железобетонных людей все создано!». И на самом деле, если мы попытаемся с точки зрения современной медицины оценить весь устав, который мы читаем в Типиконе Великого Поста, то можем сказать, что это не для современного человека.

К тому же мы страна северная, а постимся строже, чем постятся ныне греки и болгары, например, у них нет такого строгого поста. При том, что у них тепло, больше овощей, и вообще воздух питательный, в отличие от нашего.

Я призываю всех к бережному и заботливому отношению к себе.

Сегодня выполнить уставы великопостные никто не сможет, если не откажется от мира сего, не поселится в монастыре и будет только и делать, что соблюдать устав, ходить на службу. Внутри церковной ограды весь этот устав, в принципе, осилить. При этом, не работая, не выполняя никаких послушаний, которые отрывают человека от службы.

Но большинству из нас, живущих обычной жизнью, имеющих семейные обязанности, рабочие обязанности, выполнить все это так, как написано в Типиконе, не представляется возможным.

Как сказал один священник: «Ваш пост — ваша ответственность». То есть надлежит, на мой взгляд, выбрать каждому для себя ту меру и то качество поста, которое он реально, по опыту своему, по знанию своему, может понести. Для кого-то это будет полный отказ от мяса, масла, сыра, рыбы и всего прочего, а для кого-то — отказ от варенья, от сладостей, потому что для одного мясо важнее, чем все другое и ему отказаться от мяса трудно, а другому мясо — ничто, ему отказаться от сладостей гораздо труднее. А другому не варенье, а какие-нибудь пончики и печенья, а третьему сериалы.

Так вот, мера поста каждого определяется им самим. В той степени, в какой это, действительно, выполнимо. Не с точки зрения вообще физической или моральной, а с точки зрения его рабочего графика, его ответственностей — рабочей, семейной, церковной и так далее. Каждый для себя выбирает меру поста и если он не уверен в том, что так можно поступать, то он с этой продуманной мини-программой идет к священнику, рассказывает, объясняет и говорит: «Благословите».

Очень важно знать богослужения Великого Поста и поставить себе задачу какие-то службы посещать обязательно, какие — желательно посетить, и без каких в этом году придется обойтись.

Это уже будет не отрицательное, а положительное напряжение Великого Поста, напряжение более деятельного участия в богослужениях Церкви. Оно благодатно, потому что наполняет не только мелодикой звучания, не только дает познание устава богослужебного, но еще дает и смыслы. Для этого можно взять и книги, можно скачать какие-то тексты, а можно вообще какие-то записи скачать и слушать, разбираться в сложном великопостном уставе.

Еще можно поставить себе задачу, пусть маленькую, которая относилась бы к тому, что мы сейчас называем благотворительностью. Может быть, это будет посещение бабушек, дальних родственников, близких, может быть, — какая-то милостыня. Иными словами-то, что мы сделаем для ближнего своего. Пусть это будет маленькая задача, но сделанная не удовольствия ради, а Христа ради.

Каждый может выбрать себе Великим постом маленькое аскетическое упражнение, направленное на решение какой-то своей духовной задачи. Это может касаться покаяния, прощения какой-то обиды, задача какого-то самоанализа, попытка посмотреть в глаза какой-то привычке.

Вот так, создав мини-программу себе на Великий пост, умеренную, уравновешенную богослужением и молитвой, связанную с какими-то делами и своим внутренним миром, можно продуктивно пройти Великий Пост.

Источник: http://www.pravmir.ru/iskusheniya-velikogo-posta/

Священник Андрей Лоргус

 Закрываю глаза, чтобы легче внимать
 Ароматам и звону кадила,
 Чтобы в сердце слова песнопений вобрать:
 Бог Господь — моя крепость и сила.
 Чтобы там, в глубине, где рождается звук,
 Где душа сопрягается с телом,
 Где молитва, как туго натянутый лук,
 А слова — раскаленные стрелы,
 Сам Господь мое сердце расплавил в огне,
 Чтобы я от Него научилась,
 Чтоб в словах моих, в мыслях, и даже во сне
 Его имя любовью святилось.

 Людмила Крюкова

3 апреля
день памяти  прп.Серафима Вырицкого.



Думал ли ты когда-либо,
что все, касающееся тебя,
касается одинаково и Меня?
Ибо касающееся тебя
касается зеницы Моего ока.


Ты дорог в очах Моих,
многоценен,
и Я возлюбил тебя,
и поэтому для Меня
составляет особую отраду
воспитывать тебя.
Когда искушения восстанут
на тебя, и враг придет, как река,
Я хочу, чтобы ты знал, что
От Меня это было.


Что твоя немощь
нуждается в Моей силе
и что безопасность твоя
заключается в том,
чтобы Мне дать возможность
бороться за тебя.
Находишься ли ты
в трудных обстоятельствах,
среди людей,
которые тебя не понимают,
которые не считаются с тем,
что тебе приятно,
которые тебя отстраняют, -
От Меня это было.


Я - Бог, располагающий
обстоятельствами.
Ты не случайно оказался
на твоем месте,
это то самое место,
которое Я тебе предназначил.
Не просил ли ты, чтобы
Я научил тебя смирению, -
так вот смотри,
Я поставил тебя
как раз в ту среду,
в ту школу,
где этот урок изучается.
Твоя среда и живущие с тобою
только выполняют Мою волю.
Находишься ли ты в денежном
затруднении, тебе трудно сводить
концы с концами -
От Меня это было.


Ибо Я располагаю твоим
кошельком.
И Я хочу, чтобы ты прибегал
ко Мне и был
в зависимости от Меня.
Мои запасы неистощимы.
Я хочу, чтобы
ты убеждался в верности Моей
и Моих обетований.
Да не будет того,
чтобы тебе могли сказать
о нужде твоей: "Вы не верили
Господу Богу вашему".
(Второзак 8, 12-13).
Переживаешь ли ты
ночь скорбей!?
Ты разлучен с близкими своими!?
От Меня это было.


Я - муж скорбей,
изведавший болезни,
Я допустил это, чтобы ты
обратился ко Мне
и во Мне мог найти
утешение вечное.
Обманулся ли ты в друге своем,
в ком-нибудь, кому ты
открыл сердце свое...
От Меня это было.


Я допустил этому
разочарованию коснуться тебя,
чтобы ты познал,
что лучший друг твой
Есть Господь.
Я хочу, чтобы ты
все приносил ко Мне
и говорил Мне.
Наклеветал ли кто на тебя?
Предоставь Мне это дело
и прильни ближе ко Мне,
убежищу твоему,
чтобы укрыться
от "пререкания языков".
Я изведу, как свет, правду твою
и справедливость твою, как полдень.
(см.: Пс. 36, 6).
Разрушились планы твои?
поник ли ты душою
и устал -
От Меня это было.


Ты создавал себе планы,
и принес их Мне,
чтобы Я благословил их.
Но Я хочу, чтобы ты
предоставил Мне
распоряжаться
обстоятельствами
твоей жизни,
и тогда ответственность
за все будет на Мне,
ибо слишком тяжело
это для тебя,
ты один не можешь
справиться с ними,
так как ты только орудие,
а не действующее лицо.
Посетили ли тебя
неожиданные неудачи житейские,
и уныние охватило
сердце твое, знай, что
От Меня это было.


Ибо Я хочу, чтобы сердце
твое и душа твоя
всегда были пламенеющими
пред очами Моими,
и побеждали именем Моим
это душевное малодушие.
Не получаешь ты долго
известий от близких и
дорогих тебе людей
и по своему малодушию
впадаешь в отчаяние
и ропот - знай,
От Меня это было.


Ибо этим томлением
твоего духа Я испытываю
крепость твоей веры,
в непреклонность обетования,
силу дерзновенной
молитвы твоей
о сих близких твоих.
Ибо не ты ли
вручил их Покрову
Матери Моея Пречистыя:
не ты ли некогда
возлагал заботу о них
Моей промыслительной любви.
Посетила ли тебя
тяжелая болезнь,
временная или неисцелимая,
и ты оказался прикованным
к одру своему, - знай, что
От Меня это было.


Ибо Я хочу, чтобы ты познал
Меня еще глубже
в немощаx своих телесных
и не роптал бы за сие
ниспосланное тебе испытание,
не старался бы
проникать в Мои планы
спасения душ человеческих
различными путями,
а безропотно и покорно
преклонил бы выю свою
под благость Мою к тебе.
Мечтал ли ты
сотворить какое-либо
особенное дело для Меня
и вместо того
слег на одр
болезни и немощи -
От Меня это было.


Тогда бы ты был
погружен в свои дела,
и Я не мог бы привлечь
мысли твои к Себе,
а Я хочу научить тебя
самым глубоким мыслям и урокам Моим,
что ты на службе у Меня.
Я хочу научить тебя сознавать,
что ты - ничто.
Некоторые из лучших
соработников Моих - суть те,
которые отрезаны
от живой деятельности,
чтобы им научиться
владеть орудием
непрестанной молитвы.
Призван ли ты неожиданно
занять трудное и ответственное
положение!? Иди, полагаясь
на Меня.
Я вверяю тебе эти трудности,
ибо за это
благословит тебя
Господь Бог твой
во всех делах твоих,
на всех путях твоих, во всем,
что будет делаться
твоими руками.
В сей день даю
в руку твою этот сосуд
священного елея.
Пользуйся им свободно,
дитя Мое!
Каждое возникающее
затруднение, каждое
оскорбляющее тебя слово,
каждая помеха в твоей работе,
которая могла бы
вызвать в тебе чувство досады,
каждое откровение твоей немощи
и неспособности пусть
будут помазаны этим елеем.
Помни, что всякая помеха
есть Божие наставление.
Всякое жало притупится,
когда ты научишься во всем
видеть Меня, что бы ни коснулось тебя.
А потому и положи
в сердце свое слова,
которые Я объявил тебе
сегодня:
От Меня это было.
Ибо это не пустое для тебя,
но это - жизнь твоя.

 Слава Великому Господу Богу !
 Радостно дух мой воспой,
 Сердцем стремлюсь я к Святому чертогу,
 Там, где Иисусе сладчайший мой.

 Ты в моей жизни едина надежда,
 В скорбях, болезнях тобой я живлюсь.
 Будь Ты мне радость, покров и одежда,
 Сам на всю жизнь я Тебе предаюсь.

 О, мой прекрасный и чудный Спаситель,
 Дай мне Твою благодать.
 Ты в моей жизни единый Учитель,
 Был Ты всегда  мне отец мой и мать.

 Славой Небесной всегда восхищаюсь,
 Жизнь суетой не прельщает земной,
 Духом и сердцем своим устремляюсь,
 К жизни Небесной с ее красотой.

 Там в Небесах все святые соборы,
 И мириады бесплотных духов,
 Все воспевают божественным хором :
 "Свят, Свят, Свят наш Господь Саваоф !"

 Там у престола Великого Бога
 Божия Матерь стоит,
 В Славе Величия, в Силе Божественной
 Жизнь нашу грешную в мире хранит.

 Дух мой и сердце всегда веселится,
 Ты мой Создатель и Бог и Отец .
 И душа моя грешная к Небу стремится,
 Там всем скорбям и болезням конец.

 Слава Великому Господу Богу !
 Радостно дух мой воспой.
 Сердцем стремлюсь я к Святому чертогу,
 Там, где Иисусе сладчайший мой.


Иеросхимонах Серафим Вырицкий,  
30-е гг.

Один муж хотел помочь своей жене, у которой, как он подозревал, были проблемы со слухом.
 Однажды вечером он стал у нее за спиной в противоположном конце комнаты и шепотом спросил:
 - Ты меня слышишь?
 Ответа не последовало. Он подошел ближе и повторил:
 - Ты меня слышишь?
 Результат тот же. Он подошел еще ближе и спросил:
 - А сейчас, слышишь?
 Так и не услышав ответа, он, наконец, повторил свой вопрос, стоя у нее прямо за спиной. Она повернулась к нему и сказала:
 - Четвертый раз говорю:- "Да!"

… Для назидания расскажу Вам случай из жизни чад, как враг разжег двух девиц ненавистью друг к другу и как они победили врага тем, что стали целовать свой крестик.

Вначале эти девицы, Е. и М., были большими друзьями и жили, как говорится, душа в душу. Но хитрый и лукавый враг позавидовал такой дружбе и стал в душах их производить смуту. Одна говорит другой:

— Ты гордая!

А другая в ответ говорит:

— А ты вовсе превознесенная гордыня!

Ну и, разумеется, вражда. Все пошло колесом. Краски поблекли, все стало представляться в ином свете. Слова друг друга стали пониматься в превратном смысле. Каждая из них думала: «Вот как можно ошибиться в человеке! Считала, что лучше ее нет никого на свете». Стали усиленно избегать друг друга, насколько это было возможно при совместном послушании. И вот, пишут, одна и другая: «Батюшка, что делать? Погибаем! Разъедините нас». Спрашиваю у М.:

— Ты крестик целуешь за Е.? — Нет.

— А почему? Разве ты не знаешь, что надо целовать крестик свой за того, кто нам в тягость?

— Простите, батюшка, забываю.

— Вот, — говорю, — злая сила и воспользовалась вашим нерадением, и крутит вами. Целуй крестик за Е. по пять раз утром и вечером, молись и искренно желай ей спасения. Е. тоже так будет делать. Тогда врага победите, и у вас опять будет мир и любовь. Стали они приневоливать себя крестик целовать и молиться друг за друга, а потом М. рассказывает:

— Вижу, как Е. плачет, и мне делается ее так жалко! Думаю: «Ведь это я ее мучаю. Я хуже зверя», — и сама заливаюсь слезами. Смотрю только на нее и плачу, а сказать не смею — стыжусь. Думаю, что не поверит, скажет: «Лицемерка!» Молчу. Проходит неделя, другая... Молчим, иногда плачем, особенно в храме, и украдкой посматриваем друг на друга. Однажды я уловила ее взгляд. В нем было столько сострадания, такая любовь, что я не удержалась и бросилась ей на шею с рыданием:

— Сестричка, милая, прости меня ради Христа! Я люблю тебя искренно, глубоко... Что было со мной, я и сама не знаю. Верь мне, я говорю искренно! А она душит меня в своих объятиях, целует-целует без конца и потом с сияющим взглядом говорит:

— Верю, верю, сестричка! Я потому и плакала, что видела, как ты мучаешься из-за меня... Какие же мы, взрослые, глупые — хуже детей!

После этого случая они стали любить друг друга еще сильней. Приятно смотреть на них. Всегда спокойные, энергичные, заботливые. И труд у них стал спориться.

Вот видишь, что делает животворящий Крест Господень! Гордость, как говорится, только на свет народилась, а они тут же ее приглушили. Понудили себя, помучились, зато теперь обеим хорошо. А если бы разошлись, то грех в них так бы и продолжал скрытно жить и развиваться и время от времени мучил бы их. Они остались бы с плохим мнением друг о друге и новый грех приложили бы к своим прежним грехам. А теперь они на факте убедились, что если человек не борется со злой силой, то он сам становится злым. Избави, Господи!

Вот как полезны искушения, как полезна борьба с ними! Через искушения человек себя познает, а когда крестик целует — тогда козни врага видит, поэтому от каждого искушения становится все опытнее и опытнее.

Только не надо забывать крестик целовать и молиться за тех, кто нам в тягость, и тогда все будет хорошо, враг ничего не сможет сделать.

Кто такой духовник, духовный отец? Лучше искать духовника из монахов или из женатого духовенства?

 Духовником обычно называют священника, к которому регулярно ходят на исповедь (у кого исповедуются по преимуществу), с кем советуются в сложных жизненных вопросах. Слова духовника принимают как совет. Тот духовник, который требует абсолютного подчинения себе, настаивает на буквальном, строгом, неукоснительном исполнении своих советов, претендует на роль старца – может сильно навредить; духовника нужно выбирать, как мне кажется, кроткого и смиренного.

 Духовный отец – это духовник, который давно знает человека, приходящего к нему на исповедь, хорошо с ним знаком, засвидетельствовал своим внимательным отношением к человеку свою любовь к нему. Я обычно не делаю различия между духовником и духовным отцом, мне кажется, это понятия в принципе одинаковые, но духовный отец –– это, возможно, тот духовник, который в большей степени заботится о своих духовных чадах, уделяет им больше времени, кого сами духовные чада называют духовным отцом.

 А вот старец – это совершенно другая категория в духовном руководстве. Старец – это человек, которому открыта воля Божия, которого слушаются безусловно, полностью доверяют и слова которого исполняют беспрекословно.

 Отношение к духовнику должно быть все-таки осторожным. В наше время есть случаи, когда священники уклоняются от того, чтобы быть духовниками, или по ложному смирению, или по нежеланию заниматься пастырским трудом, а бывает другая крайность, когда человек возомнил о себе, что он хороший духовник, и ему нравится управлять духовной жизнью своих чад, – таких духовников, конечно, нужно избегать. Духовник должен быть и добрым и смиренным, но и взыскательным и строгим.

 Духовник может быть и из монахов, и из белого духовенства, всё зависит от человека, а не от того, к какому сословию он принадлежит. И в миру есть как очень хорошие священники, так и нерадивые, и в монастыре есть люди, которые дают совершенно неправильные советы, невыполнимые епитимьи и поклоны за уже исповеданные грехи, а есть замечательные старцы. Также бывает, что монашествующие, которые ушли в монастырь в молодом возрасте, плохо знают семейную жизнь и иногда могут ошибиться в своих рекомендациях, не понимая все тонкости семейных проблем .

 Исповедаться лучше только у своего духовника, правда бывает такая крайность, когда человек отказывается, даже в случае нужды(болезнь, долгое отсутствие духовника) исповедоваться у другого священника.

 Есть опасность, особенно для девушек, женщин — душевной привязанности к духовнику. Иногда это приводит к очень тяжелым последствиям. Здесь нужно отличать душевную привязанность от духовной связи с духовником. Как отличать душевную привязанность? Ее признаками являются: ревность, зависть к другим(«им батюшка больше уделяет времени, а мне меньше»), желание одной ласковости со стороны духовника, обиды на его строгость.

 Нельзя допускать душевной привязанности к духовнику, нужно этого очень бояться. Если появляются какие-то проблемы в отношениях с духовником, можно подойти к духовнику вашего духовника и попытаться с ним эти вопросы решить.

Епископ Пантелеимон (Шатов)

Молитва пред началом дела есть лучшее испытание достоинства самого дела. Боже ущедри ны, - говорит святый Пророк Давид, - и благослови ны, просвяти лице Твое на ны (Пс.66:1). Пред лице Божие становится христианин на молитве. От лица Божия исходит свет истины и правды. Он озаряет мысли и совесть молящего. Пред ним откроется всякая ложь и неправда, всякая нечистота, прилипающая из грешного сердца нашего к нашим намерениям и начинаниям, в которых мы именем добра часто называем своекорыстную пользу, именем счастия - не всегда чистое удовольствие. Обращаясь к Богу за благословением, по доброму обычаю, ты тотчас увидишь недоброе в своем сердце. И страшно тебе будет сказать: Господи благослови, когда ты сам увидишь, что к твоему делу примешался грех. Нет благословения Божия на лжи и обмане, на хитрости и лукавстве, на хищении и утайке, на мести и зложелательстве, на праздности и лености, на плотоугонии и сластолюбии, на роскоши и изнеженности. Оставь свое дело, если совесть, просвещенная молитвою, укажет тебе в нем что-нибудь подобное, или проси благословения Божия очистить его от примеси греха и исполнить с чистотою ума и сердца, с прямотою и честностью, к истинному благу твоему и благу ближнего твоего.

 Благословение Божие есть сила Божия. Под благословляющею рукою Божиею все растет и плодится, цветет и радуется. Храни, православный христианин, сей священный обычай: проси благословения Божия на всякое дело полезное не только для жизни вечной, но и для жизни земной. Для Бога ничего не мало, что касается нашего счастья и спокойствия, и ничто не может быть недостойным Его, кроме греха. Имей о Нем непрестанную память, и Он тебя не забудет. Делай все, представляя себя пред очами Его, и Он с тобою будет делать все доброе и чистое. Дело будет спориться в руках твоих и, как верный Богу Израиль, будешь благословен ты во граде и благословен ты на селе; благословенна исчадия чрева твоего и плоды земли твоея, и стада волов твоих, и паствы овец твоих; благословенны житницы твои и останцы (остатки) твои; благословен ты внегда входити тебе и благословен ты внегда исходити тебе.

 Из книги: "Афонские листки".

Почему в один из воскресных дней (или, правильнее, в одну из Недель) Великого поста мы вспоминаем святителя Григория Паламу, архиепископа Фессалонитского? Пост называют временем воздержания, покаяния и молитвы. А святитель Григорий является одним из совершеннейших учителей молитвы в истории Православной Церкви. Более того: именно он смог объяснить, каков может и должен быть плод молитвы в его совершенном виде — когда молитва превращается из «благочестивого упражнения» в средство подлинного богообщения; когда в ней совершается преображение, ветхий человек умерщвляется и рождается новый, способный по благодати зреть Свет Божества, пребывать в огне Божественной любви и не быть опаляемым им, подобно купине.

Говоря о духовной жизни, о мере своего личного преуспеяния в ней, мы часто бываем склонны указывать на время, в которое мы живем, на людей, которые нас окружают, на обстоятельства - как на серьезнейшие к этому преуспеянию препятствия. И многое из того, на что мы в таких случаях ссылаемся, — действительно преграда. Атмосфера, в которой находится человек, наличие или отсутствие примеров добродетели – все это оказывает на него огромное влияние, в значительной степени определяют его внутреннее состояние. Однако есть и еще один крайне существенный момент, о котором мы «благополучно забываем».

Святитель Григорий вошел в историю не только как выдающийся аскет и богомудрый архипастырь, не только как замечательный богослов и церковный писатель. С его именем связана известная полемика по поводу природы того Света, который созерцали в молитве афонские иноки-исихасты. Полемика, увенчавшаяся победой — даже не его победой, а точнее сказать — Божественной истины. Почему не могли ученый муж Варлаам Калабрийский и его сторонники принять, вместить опыт святогорских отцов? Почему он казался им фантазией, прелестью и даже ересью? Почему они этот опыт уничижали и высмеивали? Потому что сами такого опыта не имели. Их жизнь не была подвигом, не была посвящена единому на потребу, не устремлялась вся к тому, что именовал преподобный Серафим «стяжанием Духа Святого». Они не жили молитвой и не знали Бога, открывающегося усердно ищущим Его. Они знали о Нем и не знали Его — такое бывает, к сожалению, очень часто. В одной Церкви находятся люди, в одних и тех же Таинствах участвуют, от одной Божественной Трапезы питаются, и даже, если о молитве говорить, одни и те же молитвы читают… И такая колоссальная разница, что пропасть меж теми и другими лежит.

Но это не та пропасть, через которую не перейдешь: мостик через нее всегда перекинут. Стань делателем — ревностным, неустанным — и ты обязательно хотя бы краешком сердца почувствуешь то, что чувствовали святые, прикоснешься к тому сокровищу, ради которого они оставляли и в прах вменяли все, что имели, и поймешь, что по сравнению с ним весь мир не стоит ничего.

Делателями были афонские монахи, и результат их делания — сердечная чистота, которая, по слову Евангелия, делает для твари возможным зрение Творца. Этот результат не оставлял сомнения в том, что созерцаемый святогорцами Свет не был некоей «иллюминацией», не был плодом горестного самообольщения, а был - Cветом Божественным, Нетварным.

Не были такими делателями Варлаам и его союзники и потому оказались духовно слепы, уничижили и осмеяли дар благодати.

И не будет, мне кажется, ошибкой сказать, что и мы все время являемся в каком-то смысле участниками все тех же паламитских споров. Только выступаем мы в них - то на одной стороне, то на другой.

Когда мы подвизаемся в молитве, когда по усердию нашему, а паче по милости Своей, подает нам в ней Господь радость и утешение – мы единодушны и единомысленны со святителем Паламой и отцами-афонитами; хоть и в малых крупицах, но нам открыт и ясен их опыт, так что писания Фессалоникского архипастыря лишь уясняют нам то, что мы начинаем понимать уже сами. А когда сводится вся наша христианская жизнь лишь к некой констатации того факта, что мы христиане, к исповеданию веры внешнему, к вычитке, а не молитве, тогда небо оказывается закрытым для нас и жизнь не воспринимается, как чудо. И мы вместе с Варлаамом удивляемся и сомневаемся: да разве возможно то, о чем говорят эти аскеты? Скорее всего, они просто слишком много постятся и слишком мало спят…

Слишком часто молитва, относясь по самому существу своему к области духовной, внутренней, оказывается оттесненной к сфере делания внешнего. Для многих людей чтение даже небольшого утреннего или вечернего молитвенного правила оказывается делом трудноисполнимым, вызывающим массу оговорок и нареканий: «Я был (была) бы рад (рада), но…» и далее следует целый список объяснений, почему чтение всех утренних и вечерних молитв решительно невозможно. При этом, однако, возможно многое другое. Разговор по телефону о погоде, просмотр мало отличающихся друг от друга по содержанию новостей в Интернете, долгое домашнее обсуждение какой-нибудь застарелой проблемы, разрешение которой от этого переливания из пустого в порожнее нимало не приближается. Ну, и, разумеется, телевизор. На него время находится практически всегда, он — вне конкуренции.

Безусловно, дело не в том, что молитва требует какого-то продолжительного времени. Она требует внутренних усилий — не всегда больших, но просто непривычных для того, кто такие усилия себя делать регулярно не заставляет. Она требует некоего «умирания» для дел, интересов, правил этого мира — хотя бы кратковременного, на 15-20 минут утром и на столько же вечером. Почему? — Потому что для того, чтобы молиться, а не вычитывать, необходимо упраздняться от всего, что не есть Бог. От всего, что отвлекает, уводит от Него, встает во время молитвы между нами и Им. Это дается необычайно трудно, мучительно, но именно тут — корень, сердцевина всей нашей христианской жизни. Так проверяется, что мы любим больше — Бога или мир и все, что в нем. Или, по крайней мере, что мы стремимся больше любить, что выбираем.

Вот почему столь важна молитва: она не только средство общения с Богом (хотя, кажется, что важнее этого?), она сама по себе, по тому, как мы относимся к ней, определяет всю нашу христианскую жизнь, все наше внутреннее содержание. Если мы верим, если Господь для нас — реальность, то молиться для нас так же естественно, как есть, пить, дышать; если же молитва воспринимается как помеха, как что-то отрывающее нас от более важных дел, от чего-то, в сравнении с чем она представляется вещью незначительной, то какая уж может быть вера? Только та разве, которую называет апостол мертвой. Сурово? Но так оно и есть. И если мы это понимаем, то — все в наших руках. А если предпочитаем, «видя не видеть», то… пожалуй, мы уже в чьих-то руках. Только в чьих?

Впрочем, бывает и так, что и понимаем, и принимаем мы необходимость молитвы. И не как к чему-то внешнему к ней относимся, а дорожим возможностью хотя бы какое-то время в течение дня обращаться к Богу прямо, непосредственно, иногда молясь Ему словами, которые когда-то родились в сердцах святых и теперь становятся постепенно такими же родными и для наших сердец, иногда же говоря Господу о «своем» так, как это получается лично у нас. Мы уже и от разговоров лишних телефонных уходим, и от переливания из пустого в порожнее в беседах домашних. И даже телевизору чуть ли не бойкот пожизненный объявили. Но вот беда: все идет кувырком. Так день складывается, так подбираются дела, обстоятельства, так поступают с нами люди, словно они решили прогнать молитву из нашей жизни, не оставить ей никакого места. Это не они — люди, обстоятельства, дела. Это враг. Потому как ничто не мешает ему в такой степени, как молитва. Не мешает так губить нас. И, будучи хитрым и изобретательным, он использует для этой цели все – и людей, и дела, и обстоятельства. Так что кажется порой — ничего не поделать, безысходность какая-то…

Однако есть и у нас против него своя хитрость, свой «секрет». Бог ищет в молитве, как и во всем прочем, прежде всего нашего произволения. Было бы оно только, а все остальное Он Сам обязательно устроит. И потому вот, что важно: дать молитве в жизни своей не просто место, а место первое. Это не значит, что мы должны проводить в ней большую часть дня, что нашим постоянным спутником должны быть молитвослов или четки. Нет, речь о малом идет. Есть у нас правило — пусть небольшое, соответствующее нашим небольшим духовным силам,— значит надо выполнять его, во что бы то ни стало. Бороться за него всеми силами, не уступая ни на шаг. Подсказывает нам наше сердце, что нужно о чем-то Господу помолиться, попросить помощи, вразумления, утешения, прощения,— не надо откладывать. Выдалась свободная минутка, час или два — уделить хотя бы какую-то часть этой свободы молитве. Уже не как средству у Бога что-то попросить, а как возможности с Ним побыть…

…Когда становится жизнь человека такой борьбой, многое изменяется в ней, многое он начинает видеть и понимать совсем иначе. Многое… В том числе и учение святителя Григория Паламы, точнее — Церкви Православной — о Нетварном Божественном Свете, и о том, как сподобиться зрения его.

Все ли хотят слышать и извлечь для себя урок ?

Чаще мы ищем не спасения души, а благополучия земного. Ропщем на скорби, хотим мир построить на земле. Но на земле мира никогда не было и не будет. Потому что земля — это военный полигон. На ней идет видимая и невидимая брань. Война духовная совершается в сердцах наших.

Многие сейчас страшатся времен антихриста. Но надо помнить, что страшное будущее — оно будет сотворено самими людьми. Бог же всегда творил любовь, добро, а смерть и зло сеет дьявол. И Господь победит это зло, и никакие антихристы христианину не страшны, если он всем сердцем уповает на Господа.

Многие назначают год конца света. А кто, кроме Господа, знает, когда это будет ? Потому мы должны всегда быть готовы к этому концу.

Я тоже, конечно, думаю об этих временах. Понимаю: все в руках Божиих. Но если будет Его святая воля, желал бы дожить до Второго пришествия. Почему? Потому что я знаю — скорби предстоят тяжелые. Я эти скорби покушал. Всё-всё пережитое для души пригодилось — и опыт жизни в ссылке, и преодоление бедствий войны и блокады. Я уже прошел этот курс науки и радуюсь, когда удается всё претерпеть с Божией помощью.

Но людям трудно бывает переживать напасти. Им нужна помощь. Всем — и слабым, и сильным — надо напоминать, что Господь поможет всегда. Испытавши все плохое, надо людям помогать. Я знаю вкус горя, учился сочувствовать ближним, понимать чужую скорбь. В скорбях — нынешних и грядущих — надо особенно учиться любить ближних. Не надо их обижать. Мы должны посещать с любовью Христовой каждый каждого, всех. Молиться за немощных в вере. Всё преобразить этой любовью, которую заповедал нам Господь.

Борьба, война, брань невидимая со злом за жизнь вечную — она всегда идет. Так что, милые детки, милые люди Божий, будьте солдатами, защищайте любовь небесную, правду вечную. А Господь нам все приготовил — «от» и «до». От нас только зависит, как мы будем себя готовить, как мы будем защищать и исполнять Закон Божий, как будем каждую минуту, каждый час защищать этот небесный дар.

Вся эта жизнь является школой. Вся наша жизнь только состоит в подготовке к вечной. Здесь, на земле, мы не живем, а только учимся жить в Отечестве Небесном.

Слава Богу за все — за то, что Господь еще терпит нас, ждет от нас истинного покаяния и молитвы.

Протоиерей Валентин Бирюков

Любовь рождается от чистоты сердца, непорочной совести и нелицемерной веры (см.: 1 Тим. 1,5) (свт. Игнатий Брянчанинов, 39, 137).

Духовное горение сердца к Господу есть любовь к Нему. Она загорается от прикосновения Господа к сердцу... Вот это и должно быть предметом искания (свт. Феофан, Затв. Вышенский, 80, 209).

Когда приобретает кто любовь, облекается в Самого Бога (прп. Исаак Сирин, 58, 211).

...Любовь укрепляется не только произвольными трудами, но и случающимися скорбями... (прп. Марк Подвижник, 89, 517).

Маленький мальчик шёл вприпрыжку по улице, пытаясь поймать маму за руку, и время от времени задавал один и тот же вопрос:

 - Мама, куда мы идём?

 Мама молча отводила глаза.

 - Глупыш! - говорили соседи, наблюдая эту картину. - Ведь он не знает ещё, что мама ведёт его в детский дом…

 Прошло время, мальчик подрос и стал самостоятельно навещать беспутную мать. Прибирался после пьяных разгулов матери, а когда она засыпала в пьяном угаре, он сидел рядом, держа её за руку и нежно целуя в грязную щёку.

 - Глупец! - возмущались соседи видя эту картину. - Ведь никакого чувства гордости, она его сама бросила!...

 Время шло. Мать умерла от беспробудного пьянства, а мальчик вырос в красивого статного юношу. С отличием закончил институт и все пророчили ему высокие должности. Но на удивление всем он пошёл работать в школу учителем.

 - Глупец! Сам себе судьбу загубил, учить чужих оболтусов за гроши! - возмущались соседи, а он на удивление быстро стал любимцем всей детворы.

 Скоро все узнали, что он женится на соседской девушке.

 - Какой глупец! - снова причитали окружающие. - Мало того, что она глухонемая, так ещё и хромоножка. А он такой красавец, мог найти себе чету!

 А молодожёны жили счастливо, в любви и понимании. Только одно огорчало – не было детей.

 Однажды соседи увидели молодую пару с коляской, в которой сидели близнецы - мальчик и девочка, месяцев шести.

 - Глупец! Мог бы жениться на здоровой и иметь своих детей, а не приёмышей, так ещё и двоих взял! - снова не упустили возможность осудить соседи…

 Время неумолимо бежит, дети выросли и жили своими семьями. У них было по трое детей, но не забывали навещать стареньких родителей.

 Однажды, холодным весенним вечером, переходя мост, он увидел плывущую на льдине собаку. Она скулила и беспомощно металась по тонкому льду. Не раздумывая, он кинулся в ледяную воду и спас собаку…

 - Глупец! - ворчали соседи ,проходя мимо его дома, - Броситься в ледяную воду, в его возрасте, это просто самоубийство, вот теперь при смерти....

 На похоронах соседи качали головами:

 - Всю жизнь прожил глупцом и умер так нелепо!...

 А он стоял возле врат рая и Ангел спрашивал:

 - Как твоё имя?

 - Я уже и забыл, как меня зовут, соседи всегда меня звали «глупцом». Я всё время делал не так, как от меня ждали.

 - Твоё имя занесено в книгу спасённых, проходи. А твоей глупости есть другое название Любовь!

  

 Если хочется пить, то колодец копай.
 Если холодно станет, то печь истопи.
 Если голоден, то испеки каравай.
 Если ты одинок, то чуть-чуть потерпи.
 И потянутся путники по одному
 И к воде, и к теплу,и к тебе самому.

Видишь того парня, который делает домашнее задание в кабинете?.. Вчера вечером он этого сделать не смог, так как, он всю ночь разговаривал со своим лучшим другом, чтобы тот не совершал самоубийство...

 Видишь ту девушку, на лице которой тонна макияжа? Она постоянно смотрит на остальных девушек, сравнивая себя с ними... и думает, что без макияжа над ней будут насмехаться. Ей просто нужно почувствовать себя красивой, ибо ее лицо обожжено...

 Видишь того парня, который постоянно носит кофту с длинными рукавами? Он скрывает свои шрамы, которые сделал ему его отец...

 Видишь ту девушку с дешевой, прошитой одеждой? Её семья не может найти деньги на еду уже на протяжении полтора месяца... не говоря уже о фирменной одежде...

 Посмотри на ту девушку? Она смеется над любой шуткой, никто даже не подозревает о том, что каждую ночь она плачет. Тебе интересно почему она никогда не приводила в свой дом хотя бы одну свою подругу? Потому, что она боится, что они увидят её пьяного отца, валяющегося у порога, как всегда...

 Взгляни на того парня, к нему все обращаются за советом. Знаешь о чем он думает каждый раз, когда к нему обращаются за помощью? Он хочет, чтобы нашелся хоть один такой же, который бы сделал для него то же самое...

 Видишь ту красотку с тонкой талией? Она выглядит просто сногсшибательно. Но ведь никто и не догадывается, что после каждой пищи она идет в уборную, чтоб обратно сбросить все, что она только что съела, т.к. у нее рак желудка.

 Видишь того парня? Он каждый день читает о 9/11. Подозрительно выглядит, не правда-ли? Вроде столько времени прошло, а он все еще читает об этом. А ты знал, что в этот день умерли его родители?..

 Видишь ту девушку? Она всегда ходит с телефоном в руках вот уже 4 года. По-твоему, она наверное зависима от интернета и не может обойтись без внимания. Ну да, откуда же тебе, умному такому знать, что она, не теряя надежды, ждет звонка от своей сестры, которая пропала 4 года назад.

 НЕ СУДИТЕ О ЧЕЛОВЕКЕ, НЕ ЗНАЯ О НЕМ НИЧЕГО.

Представь себе,- сказал мне как-то старец Порфирий,- что ты спокойно идешь по улице и видишь какого-то человека, который тоже спокойно идет по своим делам. Тут из переулка выскакивает хулиган с ножом в руке и набрасывается на этого человека, начинает его избивать, таскать за волосы, и, наконец, оставляет его истекающего кровью лежать на тротуаре.Увидев это зрелище, ты вознегодуешь на этого избитого человека или пожалеешь его?

 Вопрос отца Порфирия поставил меня в тупик, и я в свою очередь спросил его:
 - Как же можно, гневаться на израненного ближнего, ставшего жертвой хулигана? Такая мысль мне даже в голову не приходит. Конечно, я пожалею его, и попытаюсь помочь ему чем смогу.

 - Так вот,- продолжал Геронда,- каждый человек, который тебя оскорбляет, вредит тебе, возводит на тебя клевету, так или иначе поступает с тобой несправедливо, является твоим ближним попавшим в руки злодея- дьявола. Как правильно? Если какой-то человек клевещет  на тебя, что ты должен делать? Ты должен печалиться о нем, ему сострадать, пожалеть его, и горячо умолять Бога, чтобы Он, с одной стороны, укрепил тебя в этот трудный час испытания, а с другой- помиловал бы твоего брата, который пал жертвой злокозненного дьявола.

 И Бог поможет и тебе, и твоему обидчику...

 Потому что, если ты так не сделаешь, но наоборот, разгневаешься на брата, перейдешь на него в контрнаступление, то дьявол, который сидит у него на шее, перепрыгнет на тебя, и будет танцевать на вас обоих.

Как-то к оптинскому иеросхимонаху Анатолию (Зерцалову) пришла женщина и попросила у него благословения жить одной, чтобы без помех поститься, молиться и спать на голых досках. Старец сказал ей:

 — Ты знаешь, лукавый не ест, не пьёт и не спит, а всё в бездне живёт, потому что у него нет смирения. Покоряйся во всём воле Божией — вот тебе и подвиг; смиряйся перед всеми, укоряй себя во всём, неси с благодарением болезни и скорби — это выше всяких подвигов!

 Другой своей духовной дочери, попросившей у него благословение на приобретение Евангелия и Псалтири, преподобный Анатолий посоветовал:

 — Купить купи, но, главное, неленостно исполняй послушание, смиряйся и всё терпи. Это будет выше поста и молитвы.

Что означает быть милостивым? Это давать нищим деньги, голодным пищу, раздетым одежду, бездомным приют. Ветхий Завет указывает на множество путей, которыми можно оказать милосердие.

 Милостивый человек никогда не держит ни на кого обиды, никогда не мстит, никогда не воздает злом за зло, никогда не хвастается на фоне чей-то слабости, никогда не ставит препятствий другим, никогда не считает чужих грехов. У милостивого человека который слышит злословие злых людей, всегда в ответ на это его сердце наполняется состраданием к ним.

 В Притчах 11:17 сказано: "Человек милосердый благотворит душе своей, а жестокосердый разрушает плоть свою".

 Молитва о тех, кто не знает Бога, - это акт милосердия. Молимся ли мы за погибающих грешников?
 Молимся ли мы за наших ближних?
 Молимся ли мы за тех верующих, которые не проявляют послушания Богу?
 Наша молитва за них - это акт милосердия и она приносит Божье благословение.

 Я верю, что проповедь Евангелия - это наиболее необходимая и наиболее милосердная вещь, которую мы можем делать для спасения погибающих душ. Мы можем проявлять милосердие к человеку через сострадание, наставление, молитву и проповедь.

 Результатом милосердия является получение милости.
 Как это прекрасно! Тот, кому оказана милость, должен сам быть милостивым.
 Тот, кто получил прощение, должен сам прощать.И если вы милостивый человек, это может служить доказательством того, что вы являетесь чадом Божьим, а потому всякий раз, когда вы согрешаете, Бог прощает вас. Всякий раз, когда вы имеете нужду, Он идет вам навстречу. Он заботится о вас. Он изливает милость за милостью на тех, кто сам обладает милосердием.

Письмо от брата: «Пожалуйста, навести Сергея Николаевича. Пишет, что очень болен, совсем пал духом и не находит себе покоя. Помоги ему, чем сможешь».

 В тот же день вечером я пошел к Сергею Никола¬евичу. Это был старый, известный скрипач, давнишний друг моего брата. Меня проводили в его спальню, нарядную, заставленную старинной мебелью комнату. Больной лежал на кровати, выпростав на одеяло тонкие нервные руки. Он смотрел на меня грустными глазами и говорил:

 - Тоска у меня, ни заесть, ни запить не могу, все не мило. Умирать надо, а не хочется, да и страшно...

 - А вы верите в Бога? - спросил я.

 - Да. Но в той суматохе, в какой я прожил всю жизнь, редко о Нем приходилось вспоминать, а вот сейчас все Он на ум приходит. Только я ничего о Боге не знаю, а спросить не у кого.

 Первый раз пришлось мне услышать от веселого и немного легкомысленного Сергея Николаевича такие слова. Я задумался, а потом предложил:

 - Хотите, я познакомлю вас с очень хорошим и образованным священником?

 Сергей Николаевич махнул брезгливо рукой:

 - Не люблю я их брата. Сейчас же начнет в грехах копаться, вечными муками пугать, а я сам знаю, что за них по головке не погладят.

 - Ну, что вы! Есть замечательные священники, - вступился я.

 Мы не успели еще закончить наш разговор, как в комнату вошла жена Сергея Николаевича, пышная дама. Поздоровавшись, она недовольно сказала:

 - Зачем Сереже священник, он же не умирает?

 - Он придет для беседы... - пояснил я.

 - Не к чему, - прервала меня супруга.

 - То есть, как это не к чему? - неожиданно громко и немного визгливо вскрикнул Сергей Николае¬вич. - Почему это не к чему? Я хочу побеседовать с хорошим священником и причаститься. Слышишь, хочу! Петр Павлович, - повернулся больной в мою сторону, - прошу вас завтра же пригласить батюшку ко мне, а если он не может завтра, то в ближайшее удобное для него время!

 - Хорошо, - сбитый с толку горячностью больного, ответил я.

 - Только он, верно, потребует за посещение много денег? Тогда скажите ему, что я не богат, на пенсии, а потому на большой куш пускай не рассчитывает.

 Мне сделалось неприятно, и я сказал:

 - Отец Александр, которого я хочу пригласить к вам, придет не из-за денег.

 Но Сергей Николаевич меня не слушал и раздраженно повторял:

 - Пусть не рассчитывает.

 Священник, о котором шла речь, был уже не молод, священствовать начал пять лет тому назад, но среди знавших его пользовался большим авторитетом и любовью. Выразив согласие посетить Сергея Николаевича, он после литургии приехал к нему со Святыми Дарами. Я не присутствовал при их встрече, но, так как мне хотелось узнать, как она прошла, я отправился на другой день к больному.

 Едва я вошел в спальню, как Сергей Николаевич порывисто протянул мне руки:

 - Дорогуша, кого вы мне прислали?! Это же не человек, а сокровище! Мы говорили с ним, как два добрых друга. Я страдал и плакал, он утешал и плакал со мной. И ко мне пришла светлая радость. Мне так хорошо, так спокойно, и все это сделал он, отец Александр! Спасибо вам за необыкновенное знакомство. - Он пожал мне руку, а потом сказал: - И знаете, он отказался от конверта с деньгами, который я ему пытался вручить. Даже руки назад спрятал, покраснел: «Я пришел к вам как друг - причем же здесь деньги?»

 Я не был у Сергея Николаевича неделю, а когда зашел, то увидел страшную перемену: он исхудал, задыхался, не мог ничего есть.

 - И опять у меня на сердце тоска, - хрипло шеп¬тал он. - Так хочется увидеть отца Александра, поговорить с ним. Если бы мог, я бы пополз к нему на коленях. Ах, как хочется его увидеть.

 И Сергей Николаевич просительно посмотрел на меня. Но я знал, что отец Александр крайне занят, причастился же Сергей Николаевич недавно, и потому мне показалось неудобным снова беспокоить батюшку.

 Через три дня Сергей Николаевич скончался. Меня поразило выражение его мертвого лица, оно было мудрое и просветленное, как будто он понял то самое важное, что всю жизнь от него было скрыто.

 После похорон Сергея Николаевича я встретился с отцом Александром и рассказал о смерти старого скрипача. Поговорили о покойном, и я, как об интересной детали, рассказал о его мучительном желании увидеть перед смертью отца Александра.

 - И вы не пришли за мной?! - вскочил на ноги батюшка, до того спокойно сидевший на стуле. - Это же был вопль души, разлучавшейся с телом! Как вы могли, как вы посмели не исполнить предсмертной просьбы?

 Я растерялся. Я никогда не видел отца Александра таким взволнованным. А он, прижав руки к груди, сокрушенно уже не говорил, а шептал:

 - Он, умирающий, хотел ползти на коленях. За чем? За словом Божиим, а вы...

 Прошло много лет, а в моих ушах все еще звучит слабый, прерывающийся голос Сергея Николаевича: «Как мне хочется увидеть отца Александра, если бы мог, я бы пополз к нему на коленях...»

С точки зрения любого неверующего я просто сумасшедший...

С точки зрения любого неверующего я просто сумасшедший. Мне говорили это не раз, и я вполне готов, чтобы меня таким считали. Единственная загвоздка в том, что при всем моем сумасшествии, у меня есть смысл жизни, у меня есть динамика, у меня есть радость, которой ничто не может меня лишить; и люди нормальные приходят ко мне посмотреть, как бы это стать сумасшедшим! А я вот не пытаюсь научиться у нормальных, как можно убить радость, убить смысл и убить чувство истины...

Когда Аттила (умер в 453 г .), предводитель гуннов, жестоко расправился со всеми городами Европы и дошел до Реймса во Франции, навстречу ему вышел городской епископ. Приблизившись к Аттиле, епископ спросил: «Кто ты, победивший столько царей и покоривший столько земель и городов?»

Аттила ответил: «Я царь гуннов, я бич Божий». Тогда епископ сказал ему: «Кто же может воспрепятствовать бичу Божиему? Приветствую тебя, Аттила, и так как ты бич Божий, то делай как Бог тебе повелел!»

Эти слова тронули жестокое сердце гунна, и он оставил город, не причинив никому никакого вреда. Кроткое слово епископа спасло город и его жителей.

Кротость — это подлинная скромность, в которой нет никакой гордыни. Она есть высшее геройство; сила, способная не только победить врага, но и нравственно возродить его, изменить, сделать другом; сила властная: она зло превращает в добро. Нет ничего могущественнее кротости.

Жизнь одного мужчины была наполнена множеством проблем. Не успеет он с одной разобраться, как возникает другая. Он очень сетовал на все эти трудности и мечтал, что когда-нибудь его злоключения закончатся, и он заживет спокойно.

 Однажды к мужчине подошел его маленький сын и спросил, показывая на букварь, который держал в руке:

 - Папа, а когда я выучу эти гадкие буквы, мне ведь потом не придется ими пользоваться?

 Отец рассмеялся и сказал:

 - Как же не придется? Придется. Для чего же тебя, как ты говоришь «гадкие буквы» заставляют учить? Ведь после того как ты их выучишь, ты сможешь писать и читать. Это только поначалу тяжело, но позже то, что было тяжелым, станет привычным, привычное – легким, а легкое – приятным! Со временем, ты и не вспомнишь, как трудно тебе было запоминать все эти буквы. Увидишь, тебе понравится читать. Это очень интересно. Ты узнаешь столько нового и полезного и еще скажешь спасибо твоим учителям, за то, что заставляли тебя учить буквы. Так что, даже если сейчас и кажется все это учение бесполезным и скучным, поверь, все это тебе в жизни пригодится.

 Тут мужчина замолчал и о чем-то задумался. Он ощутил себя маленьким мальчиком, которого на руках держит Мать Жизнь. Она же ему объясняет словами, которыми он только что объяснял своему малышу, что трудности в его жизни будут. Но нужно учиться их преодолевать, тем самым приобретая жизненный опыт. Потом не забывать использовать этот опыт и со временем, то, что доставляло столько проблем, перестанет их доставлять. Задачи будут решаться все легче и проще, потому что он выучит жизненные уроки на отлично. И потом, он будет с радостью вспоминать времена обучения, благодаря которым он научился любить, стал мудрее и выносливее. Благодаря которым он может послужить людям.

 Мужчина улыбался. Он понял все. Ответ сыну и был ответом на вопрос, давно мучивший его самого.

 Через какое-то время мужчина почувствовал, что сын теребит его за руку и спрашивает:

 - Пап, ты чего?

 - Все хорошо, – улыбнулся снова отец. – видишь какая интересная штука жизнь. Ты ее спрашиваешь, а затем, сам же и отвечаешь на свой вопрос.

 Сын, конечно, ничего не понял из этого ответа. Но ему очень понравилось, как отец подхватил его на руки, посадил на спину и радостно понес вместе учить буквы, которые были такими непонятными и трудными.

К одному епископу привели на суд женщину, которая обвинялась в грехе прелюбодеяния (тогда епископ выполнял и роль судьи). Посмотрев на несчастную, святой епископ сказал:

 — Ты зачала ребенка, роды твои будут трудными.

 Затем обратился к своим служителям:

 — Дайте ей десять аршин полотна: если она умрёт во время родов, то оно будет ей саваном, а если родится ребенок, то оно пригодится для него.

 И отпустил женщину, не наказав её и не дав никакой епитимии, только наказав, больше не грешить.
 Тогда одна дева, присутствовавшая на суде и жаждавшая, чтоб порок был наказан, закричала:

 — Этот епископ, наверно, безумный!

 На это епископ ответил ей:

 — Долгие годы я молился в безмолвии в пустыне, чтобы стяжать это безумие, и теперь не желаю расстаться с ним, не променяю его ни на какую мирскую мудрость.

Святитель Феофан Затворник. Мысли на каждый день года

Один американец шёл со своим другом-индейцем по людной улице Нью-Йорк Сити.

 Индеец внезапно воскликнул:
 — Я слышу сверчка.

 — Ты с ума сошёл, — ответил американец, окинув взором переполненную людьми в час пик центральную улицу города.

 Повсюду сновали автомобили, работали строители, над головой летали самолеты.

 — Но, я правда слышу сверчка, — настаивал индеец, двигаясь к цветочной клумбе, разбитой перед причудливым зданием какого-то учреждения.

 Потом он нагнулся, раздвинул листья растений и показал своему другу сверчка, беспечно стрекочущего и радующегося жизни.

 — Удивительно, — отозвался друг. — У тебя, должно быть, фантастический слух.

 — Да нет. Всё зависит от того, на что ты настроен, — объяснил он.

 — Мне трудно в это поверить, — сказал американец.

 — Ну смотри, — сказал он и рассыпал по обочине тротуара пригоршню монет.

 Тут же прохожие завертели головами и полезли в свои карманы проверить, не у них ли просыпались деньги.

 — Видишь, — блеснули глаза индейца, — всё зависит от того, на что ты настроен.

Однажды ученики пришли к старцу и спросили его: почему дурные наклонности легко овладевают человеком, а добрые - трудно и, остаются непрочны в нем.

- Что будет, если здоровое семя оставить на солнце, а больное зарыть в землю? - спросил старец.

- Доброе семя, что оставлено без почвы, погибнет, а плохое семя прорастет, даст больной росток и худой плод, – ответили ученики.

- Так поступают люди: вместо того, чтобы втайне творить добрые дела и глубоко в душе растить добрые начатки, они выставляют их напоказ и тем губят. А свои недостатки и грехи, чтобы их не увидели другие, люди прячут глубоко в душе. Там они растут и губят человека в самом его сердце.

  Я обратился к отцу Андрею с вопросом: «Что такое смирение?» — и он дал мне ответ, который показался мне совершенно неожиданным и даже неуместным. Он сказал, что смирение — это ненадеяние на себя. Я этими его словами был сильно разочарован: «Что он такое говорит, какое это имеет отношение к моему вопросу?!», но промолчал. Он, видимо, почувствовал, что я с этим не согласился, и не стал продолжать разговор. А спустя годы я осознал, что это так и есть: смирение состоит именно в том, чтобы во всем надеяться не на себя, а на Бога, и считать себя грешным, ничего не стоящим человеком. Отец Андрей говорил так от опыта, он был по-настоящему смирен.

Мы часто не понимаем, что такое истинное смирение, что значит почитать себя хуже других. Поэтому вместо того, чтобы смиряться, занимаемся смиреннословием. Смиреннословие — очень распространенная мнимая добродетель, когда человек на словах уничижает себя, а в душе таким себя не почитает. Настолько распространен этот порок, что трудно им не заразиться. Есть история про одного такого «смиренномудрого» монаха. Он так убедительно обличал себя в каких-то грехах, что слушатели ему поверили, и когда они поверили, монах огорчился. Понимаете? Представьте себя на его месте, ведь у всех нас бывают подобные ситуации. Мы говорим: "Да, я грешный человек” — казалось бы, это скромно, или: "Я малограмотный, мало читаю”. Если тот, к кому мы обращаемся, поверит, что мы такие, то мы ведь огорчимся, нам это не понравится. В действительности мы называем себя грешными, малограмотными и говорим о прочих своих недостатках для того, чтобы возвыситься перед теми людьми, которые смирение почитают добродетелью. То есть мы хвастаемся, так сказать, с примитивной мужицкой хитростью, вроде: "Я плохой”, а человек, с которым мы общаемся, должен сказать: "Да нет, ты хороший”. — "Нет, я плохой”. — "Да нет, ты хороший”. — "Нет, я грешник”. — "Да нет, ну что ты”. Нам это приятно, очень трудно от этого отказаться.

Мой духовник, отец Андрей, не говорил так о себе никогда. Не было случая, чтобы он сказал о себе плохо, например: "я грешник” или что-то подобное. Но когда его оскорбляли, или унижали, или обращались с ним как с каким-то простым, ничтожным человеком, он на это никак не реагировал. Один раз его ужасно, страшно оскорбили. Он был уже в сане игумена (монастырь не возглавлял, а просто имел сан игумена). Однажды ему нужно было ехать на требу — причащать больного. Было утро и, по уставу, в монастыре служили полунощницу. Шел пост. Пели тропарь "Се, Жених грядет в полунощи…”, и все братья выходили и выстраивались посередине храма. Поскольку отец Андрей собрался на требу, то он не взял с собой форму, то есть мантию и даже, по-моему, клобук. Но люди, которые должны были за ним приехать, немного задерживались, и отец Андрей решил выйти вместе с братьями на середину храма: он был человеком очень братолюбивым, любящим монастырскую жизнь. Он и вышел, но без мантии. И тут наместник ему сказал: "Ты как Иуда”. Представьте себе: сказать такое человеку, которому в то время было больше пятидесяти лет, который имел множество духовных чад, с детства был воспитан в вере, с тридцати лет подвизался в Глинской пустыни, где духовная жизнь процветала. Никто ни в чем не мог его упрекнуть, даже в чем-либо внешнем. И ему, человеку совершенно безупречной жизни, при всей братии говорят: "Ты как Иуда”! Об этом случае мне потом рассказывал сам отец Андрей. Я тогда возмутился: "Как же наместник мог такое сказать?” А отец Андрей ответил: "Да он немощный”, и не видно было, чтобы он на этого человека сердился.

Можно было бы привести много других примеров того, как отца Андрея унижали, оскорбляли. А он, если иногда и обижался, то ненадолго, обида быстро проходила. Он говорил, что обидеться может и святой, а вот держать зло — уже нехорошо. О смирении отца Андрея можно было бы рассказать много интересного. Тем не менее от него, повторю, никогда нельзя было услышать: "я грешник”, "я плохой”, "я невежественный”. Он и ничего хорошего особенно о себе не говорил, никогда не рассказывал о своей духовной жизни, о своих духовных переживаниях, но если бывали случаи смириться, смирялся. Это смирение, конечно, было у отца Андрея уже не человеческим, но от Бога, это было даром Божиим. Для меня он навсегда останется примером истинного, неподдельного смирения.

http://www.sestry.ru/church/content/confessor/spiritual_life/events/1/

Вера от слышания

 Верующими дети не становятся по наследству. Автоматически вера никогда не перейдет от родителей к детям. Вера всегда приходит от слышания, а слышание — от Слова Божьего (Рим. 10, 17). Родители — первые благовестники Христовых истин в своем доме, для своих детей. Для того чтобы дети стали верующими, они должны не только слышать от своих родителей Слово Божие, произносимое в доброте и любви, но и видеть их доброе поведение. Родители должны стать примером, достойным подражания.
 От родителей дети должны узнать свою историю, свои корни, узнать Бога, Который сотворил небо и землю, и человека по образу и подобию Своему, Который послал Сына Своего Иисуса Христа на землю для спасения людей. Дети должны узнать от родителей, что и за их спасение Христом заплачена дорогая цена на Голгофском кресте, что и они имеют на Небесах любящего Отца, Который ценит их и заботится о них, что Господь создал на земле Свою Церковь, которая призвана стать духовной семьей для Его детей.
 Родители — первые учителя и духовные наставники своих детей. Грош — цена нашему христианству, если влияние улицы или школы будет преобладать и вытеснять духовный авторитет родителей. Не веселые друзья и не случайные подруги, не телевизионные программы, не «Короли и Шуты» должны формировать сознание ребенка. Родители должны помочь детям научиться правильно воспринимать мир, научить их отличать добро от зла, называть вещи своими именами и заложить здравый фундамент их христианского мировосприятия. "Дети очень хорошо чувствуют, насколько искренне родители сами соблюдают принятые дисциплинарные правила — будь то регулярное посещение церкви, доброжелательство, воздержание от курения и алкоголя. Родители-христиане могут помочь детям понять, что в основе всякой дисциплины лежит принцип "Да будет воля Твоя", а не родительское "я так хочу".
 Воспитание — это творчество. Ведь воспитывать можно только личность, дрессируют лишь животное. Дело воспитания — это процесс постоянного со-творения личности, Бог лично принимает в нем участие. Не только родительская любовь стоит у истоков рождения новой человеческой личности. Это невозможно осуществить без родительского авторитета: «слава детей — родители их» (Прит. 17, 6).

 Эффект "приклеивания"

 Когда начинать заниматься воспитанием? — С самого рождения. Мировосприятие, убеждения и ценности человека на пятьдесят процентов оказываются сформированными до пяти лет. В период, когда внутренний мир ребенка только формируется, родители должны как можно дольше быть рядом с ним. "Большое влияние имеет на детей частое пребывание в храме, прикладывание к священным предметам, а также частое подношение под иконы, осенение родителями крестным знамением, окропление их святой водой, осенение крестом колыбели, пищи и всего, прикасающегося к детям; благословение священника, молебен на дому в семейные праздники... Пусть лягут на детскую душу возвышенные впечатления торжественных церковных служб, особенно таких, как Пасха, Рождество Христово, Вербное Воскресенье, Богоявление, Воздвижение Креста Господня, Святая Троица".
 только что вылупившегося из яйца гусенка: он привязывается, «приклеи¬ва¬ется» к первому увиденному им движущемуся предмету — к матери-гусыне, ближе которой ему никого нет. Но оказалось, что только что вылупившийся гусенок может следовать за любым движущимся объектом, будь то живое существо или неодушевленный предмет. Легче всего внимание птенца фиксировалось на голубом мячике, который тянули за веревочку. И спустя неделю, увидев мячик, он тут же пристраивался за ним. При этом выяснилась одна особенность: способность гусенка «приклеи¬ваться» сохраняется всего несколько секунд после того, как он вылупился из яйца. Если упустить момент, эффект «приклеивания» исчезает бесследно.
 Точно так и в жизни ребенка существует критический период времени, требующий интенсивного, правильного воспитания, когда он способен впитывать, подражать, следовать, воспринимать и принимать на веру, другими словами, "приклеиться". Эту способность стоит использовать пока она еще способна проявляться. Главное для родителей — не опоздать, не пропустить это время.
 Родители должны быть начеку, чтобы кто-нибудь не опередил их. "Отклеивать" всегда труднее, чем "при-клеивать". Как мало нужно, чтобы осквернить, отравить, поставить грязное пятно в детском сознании. Всего лишь одна ложка дегтя, одна мертвая муха могут испортить всю «благовонную масть мироварника» (Еккл. 10, 1).
 Дети (как и гусята в приведенном выше примере) не реагируют на застывшие установки, они остро реагируют на движение. На движение веры, на движение радости, на всякое проявление жизни в Боге, ведь жизнь — это движение.
 . Здесь, в глубинке России, растет поколение детей, чьи родители-челночники постоянно курсируют
 Самое главное — не опоздать, не упустить тот возраст, когда еще возможно взрастить в детях добрые плоды, исправить то, что еще можно исправить. Всему свое время! Когда дерево выросло кривым, его уже ничем не выпрямишь.
 У детей естественная потребность к кому-то "приклеи-ваться", чтобы кто-то оказывал им внимание и находился рядом с ними. Если у родителей нет такой возможности, ребенок непременно найдет другого человека. Душевный вакуум будет заполнен. Не факт, что это заполнение будет обязательно плохим. Рядом с иной матерью бывает хуже, чем с чужим человеком. Бывает, что не родители, а именно чужие люди приводят ребенка к добру, к Богу. Но ведь ответственность за воспитание детей изначально лежит на родителях!
 Обратите внимание: нередко мы находим время для того, чтобы служить кому угодно, только не своим самым близким людям. Мне известны искренне православные женщины, которые спешили в больницы, воскресные школы, на прицерковные участки, в то время как ситуация в собственном доме была близка к краху, развалу, кризису, самые близкие люди — домашние, — чувствовали себя брошенными, не обогретыми и недолюбленными. Воистину, как легко бывает скатиться на обочину, спасая весь мир; повредить душе своей, детям своим, дому своему. Но какая нам польза от этого?
 Сегодня немногие отцы могут похвалиться тем, что их дети видят в них не только родителя, но и друга, от которого нет тайн и секретов. "В наших семьях, утративших основы духовности, отцы давно перестали быть теми, кем должны. Утрачено и понимание истинного сыновства. Теперь, если мы и требуем послушания от наших детей, то чаще всего потому, что послушание нам удобно, а совсем не в религиозном смысле", — отмечает Владыка Амвросий.
 Перегруженный жизненный ритм, сверхзанятость родителей — это иллюзия, капкан дьявола, который может держать их в плену многие годы, изолируя родителей от детей, медленно и уверенно разрушая наше естество, нашу семью, наш дом.
 Чем раньше наступит прозрение, тем лучше будет для всех нас. Главное, — не опоздать. Многие родители спохватываются, когда поезд уже ушел. Поздно говорить о воспитании, когда детям уже восемь, десять, двенадцать лет. Природа не терпит пустоты. Если ребенок не получит от родителей должного внимания, любви и тепла, он будет искать эти добродетели на стороне. Сколько сегодня таких маленьких искателей бродят по улицам, порождая одиночество, сиротство, заброшенность, безотцовщину…
 Чаще всего родители молчат, бездействуют, пока их дети ищут, к кому бы "приклеиться". Но когда их поиск «вдруг» заканчивается трагедией, поднимается шум, возмущенные голоса отцов, истерика матерей:
 — Вы только посмотрите на него, как он себя ведет, какой нахал! Щенок! Родителям хамит!.. Что за дети? Ни стыда, ни совести. Какой позор!
 А что сами родители сделали, чтобы их дети стали людьми, а не «щенками», чтобы в их жизнь не вторглись хамство, жестокость и насилие? А что сами родители сделали для того, чтобы детей больше тянуло домой, чем на улицу? Уютно ли им дома, понимают ли их там?

 Главный секрет послушания

 Отношение детей к родителям — это зеркальное отражение отношения родителей к Богу. Чтобы изменились дети, прежде необходимо перед Богом измениться родителям. Требовать от других больше, чем от себя, гораздо легче и проще.
 Современный родительский мир полон ропота и ворчания:
 — Какие непослушные дети, поразительно! Сказала: "Сходи в магазин", — не сходил. "Убери постель", — не убрал. "Вымой посуду", — пальцем не пошевельнул. Сил моих больше нет, в гроб загонит...
 Дорогие родители! Вспомните о том, что поручил Бог исполнять ежедневно вам, вспомните о своих родительских обязанностях. И если вы поймете, что вы этого в должной мере не исполняете, то, глядя правде в глаза, откроете простую истину: Дети бунтуют, потому что вы бунтуете против тех, кто поставлен Богом над вами: против властей, против начальников на работе, против пастырей Церкви. Дети непокорны вам, потому что вы непокорны Богу. Дети стали равнодушны к вам, потому что вы стали равнодушны к Богу. Дети не видят в вас духовного авторитета, потому что Бог перестал быть вашим Покровителем. Дети — зеркало своих родителей.
 Хотите изменить детей, — сами изменитесь перед Отцом Небесным. Перемены в вас повлекут неизбежные перемены в ваших детях. Для того чтобы воспитывать детей в учении Господнем, необходимо самому пребывать в нём, пропитываться им, жить им. "Вникай в себя и в учение, занимайся сим постоянно; ибо, так поступая, и себя спасешь, и слушающих тебя" (1Тим. 4, 16), то есть, жену, детей и весь свой дом.

 Хрупкая детская душа. Как легко можно разрушить в ней зародыш Человека с большой буквы, как легко растоптать своей грубостью нераспустившийся бутон Божественного избрания и призвания внушенным чувством неполноценности. Кем будут наши дети? Останутся ли они в рабстве страстям мира сего или будут сынами свободы во Христе? Свт. Иоанн Златоуст сказал: «Возраст детский нежный — ребенок быстро усваивает то, что ему говорят, и, как печать на воске, запечатлевается в душе детей то, что они слышат. Тем самым и жизнь их уже начинает склоняться или к пороку, или к добродетели. Потому если в самом начале и, так сказать, в преддверии отклонить их от порока и направить на лучший путь, то в будущем это уже обратиться в навык и как бы в природу, и они не так легко будут по своей воле уклоняться к худшему, потому что навык будет привлекать их к добрым делам».
 «Я и Отец — одно» (Иоанн, 10, 30), — сказал однажды воплотившийся Сын Божий, дав нам образец отношений между Родителем и Сыном. Многие ли дети сегодня могут с достоинством повторить эти слова по поводу своих отношений со своими родителями?
 Господь ждет наших детей. «Не препятствуйте им приходить ко Мне» (Мф. 19, 14).Однажды Иисуса Христа спросили: «Какая наибольшая заповедь в законе? Иисус сказал: "Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем разумением твоим": Сия есть первая и наибольшая заповедь; Вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя"; На сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки» (Мф. 22, 36-40).
 Две заповеди — словно рельсы, по которым мчится локомотив нашей духовной жизни. Убери одну — и катастрофа неизбежна. Возлюбить Господа, — первая. Возлюбить ближнего, — вторая. Это фундаментальные заповеди. Без них жизнь превращается в пустыню, угрюмое кладбище. Они взаимосвязаны. Вторая вытекает из первой. Не может быть любви к ближнему без любви к Богу, а любви к Богу — без любви к ближнему. Нарушение первой заповеди неизбежно влечет отход от второй.
 А дальше, как цепная реакция разрушения: семейного, церковного, социального, экономического и политического. Если рушится фундамент, рушится все строение.

 Любовь к Богу и любовь к ближнему — вот незыблемый краеугольный камень Божьего Царства. А кто ваш ближний? О ком здесь идет речь? Кто может быть ближе, как не тот, кто называется вашим сыном, кто является вашей дочерью.
 Возлюбить Бога и возлюбить детей — на этих двух заповедях утверждается закон и пророки, семья и Церковь, страна и государство, Царство земное и Царство Божье. Великий педагог К.Д. Ушинский сказал: «Любовь — единственное средство подчинить себе душу ребенка. Кто повинуется другому из любви, тот повинуется уже по требованию собственной души и делает чужое дело своим».

 Почему родители любят недостаточно?

 Есть три основные причины, по которым родители не могут любить детей в достаточной мере.
 Первая: родители находятся в неведении относительно выхода на источник любви — Бога или же их представления о Боге, которые они передают детям, искажены. Бог представляется им жестоким, карающим за малейшую провинность и ведущим пожизненное досье на человека для того, чтобы затем предъявить ему счет на Страшном Суде. Не восполняясь силой от Источника любви — Господа, родительские силы любви со временем оскудевают и приобретают эгоистические формы.
 Вторая причина: родители не любят самих себя в Евангельском смысле этих слов (Мф. 22, 39). Люди с низким уровнем самоуважения испытывают огромные трудности, стремясь дать своим детям любви больше, чем они имеют к самим себе.
 Третья причина недостаточности любви к детям состоит в том, что родители ошибочно полагают, будто дети обязаны оправдывать их ожидания. Родительское ощущение того, что их дети не дотягивают до «нужного уровня», часто становится главным поводом для конфликтов.

 Многие родители рассматривают своих детей как движимое имущество, как форму собственности. Они считают, что дети ведут себя должным образом только лишь тогда, когда говорят и делают то, что хотят от них родители. Детское поведение, расходящееся с ожиданиями родителей, вызывает их критику. Отец или мать говорят наполненные смертоносным ядом слова:
 — Такого я тебя не люблю!
 Не делая этого преднамеренно, они, тем не менее, лишают ребенка своей любви и одобрения. Ребенок начинает чувствовать себя нелюбимым. Так закладывается фундамент его личностных проблем в будущем: многим из нас известны люди, которые, постоянно заискивая перед значимыми старшими (начальником на работе, священниками) пытаются снискать расположение, "оправдать доверие". Им, увы, никто не сказал, что доверие оправдывать не нужно — оно ни в чем не виновато.
 Всякое негативное или антиобщественное поведение подростка — это крик о помощи, попытка отделаться от чувств вины, злости и обиды, порожденных критикой и неприятием, с которыми им пришлось столкнуться в самом начале жизни.
 Тема, затронутая в этой главе, глубоко и подробно изложена в книге Н.А. Дробышевской «Детская правда», Издательство Белорусского Экзархата, 2002 г. Автор — практикующий врач-психотера¬певт, христианка, в течение шести лет работала с трудными детьми и подростками в детском отделении психиатрической больницы.
 Пребывание таких детей в психиатрической больнице к улучшению поведения не ведет. Его здесь и быть не может — того настоящего улучшения поведения, которого ждут родители и педагоги, потому что врачи сталкиваются уже со следствием. Вред же от пребывания в психиатрической больнице, от приклеивания диагноза как «ярлыка» несомненный.
 Автор считает, что сеть психиатрических больниц в нашей стране стала шириться по мере разрушения Церкви, что нашим детям прежде всего необходимы достойные примеры жизни взрослых. Дети будут пребывать во зле до той поры, пока мы — взрослые — личным примером порядочной жизни не укажем им иной путь.

В больницу в тяжелом состоянии привезли трехлетнюю девочку Лизу. Состояние ее с каждой минутой ухудшалось. Нужно было срочно делать переливание крови. В зале ожидания находились ее родители и старший брат, которому недавно исполнилось пять лет.
Мальчик в свое время перенес ту же болезнь, от которой сейчас страдала его сестра, и у него в крови выработались антитела. Поэтому врачи надеялись на успех переливания крови брата.

Врачу было необходимо уговорить ребенка, и он спросил у брата Лизы, готов ли он отдать кровь своей сестричке. На лице ребенка на мгновение отразилось сомнение, но потом, глубоко вздохнув, он сказал:

- Да, отдам, если это спасет Лизу.

Мальчика уложили рядом с сестрой и начали переливание. Братишка улыбался, видя, как щечки его сестры заливает румянец. Но вдруг, он резко побледнел, улыбка исчезла с его лица. Он очень серьезно посмотрел на доктора и спросил дрожащим голосом:

- В котором часу я начну умирать?

Выяснилось, что малыш понял врача по-своему: он думал, что должен отдать всю свою кровь. И, будучи уверенным в этом, согласился.

Важные дела нужно совершать, а не обдумывать их бесконечно...
 После 12 лет совместной жизни моя жена пожелала, чтобы я пригласил другую женщину на обед и в кино.

 Она сказала мне: "Я люблю тебя, но знаю, что и другая женщина любит тебя, и хотела бы с тобой провести время".
 Другая женщина, которой моя жена просила уделить внимание, была...

 ...моей мамой. Она была вдовой уже на протяжении 19 лет.

 Но так как моя работа и трое детей требовали от меня всех моих сил, я мог посещать ее только изредка.
 В тот вечер я позвонил ей, чтобы пригласить ее на ужин и в кино.

 - Что случилось? Ты в порядке? - сразу спросила она.
 Моя мама - из того разряда женщин, которые сразу настраиваются на плохие новости, если телефон звонит поздно.
 - Я подумал, что тебе приятно будет провести со мной время: - ответил я.

 Она задумалась на секунду, затем сказала: 'Я очень хочу этого'.
 В пятницу после работы я ехал за ней и слегка нервничал. Когда моя машина притормозила возле ее дома, я увидел ее стоящей в дверях и заметил, что она, похоже, тоже немного волновалась.

 Она стояла в дверях дома, накинув пальто на плечи. Ее волосы были закручены в локоны, и она была в платье, которое она купила на празднование последней годовщины своей свадьбы.

 - Я сказала своим друзьям, что мой сын сегодня проведет со мной вечер в ресторане, и они остались под глубоким впечатлением, - сказала она, садясь в машину.
 Мы поехали в ресторан. Хотя не роскошный, но очень красивый и уютный. Моя мама взяла меня под руку и шла так, словно она была первой леди.

 Когда мы сели за столик, мне пришлось самому читать ей меню. Глаза матери теперь могли различать только крупный шрифт.
 Дочитав до середины, я поднял глаза и увидел, что мама моя сидела, глядя на меня, и ностальгическая улыбка играла на ее губах.

 - Раньше, когда ты был маленький, все меню читала я, - сказала она.
 - Значит, настало время, когда нужно платить услугой за услугу, - ответил я.
 За ужином у нас получился очень хороший разговор. Вроде бы ничего особенного. Мы просто делились последними событиями в нашей жизни. Но мы так увлеклись, что опоздали в кино.

 Когда я привез ее домой, она сказала: 'Я еще раз поеду с тобой в ресторан. Только на этот раз я приглашаю тебя'.
 Я согласился.
 - Как прошел ваш вечер? - спросила меня жена, когда я вернулся домой.
 - Очень хорошо. Намного лучше, чем я его себе представлял, - ответил я.

 Несколько дней спустя моя мама умерла от обширного инфаркта.
 Это произошло так внезапно, что у меня не было никакого шанса что-то для нее сделать.

 А еще несколько дней спустя я получил конверт с квитанцией об оплате из того ресторана, в котором мы с мамой ужинали. К квитанции прилагалась записка: 'Я оплатила счет за наш второй ужин заранее. Правда, я не уверена, что смогу поужинать с тобой. Но, тем не менее, я заплатила за двух человек. За тебя и за твою жену.

 Вряд ли я когда-нибудь смогу объяснить тебе, что для меня значил тот ужин на двоих, на который ты меня пригласил: Мой сын, я люблю тебя.

 Берегите своих родителей! Они единственные, кто искренне радуются вашим успехам и переживают за ваши неудачи. Будьте с ними чаще, чем это возможно, ведь день, когда их не станет наступит совсем неожиданно...

Если час подойдет искушенья,
Если путь твой пойдет средь огня,
Я с тобою пойду в искушении,
Знай что это пришло от Меня.

Чтоб взыскать в этой немощи Бога,
Что сражаться пойдет за тебя,
Чтоб учиться доверью в дороге,
Чтобы вера окрепла твоя.

Если будешь не понят другими,
Отстранён и унижен как Я,
Не спеши отвергать Моё имя,
Знай, что это пришло от меня.

Знай, что это пришло не случайно,
Я назначил тебе этот путь,
Чтоб учиться смиренью в печали,
И с дороги моей не свернуть.

Будешь с близкими сердцу в разлуке,
Я учу тебя в этом огне,
Чтоб ко Мне ты воздел свои руки,
И нашёл утешенье во Мне.

Если ближнему сердце откроешь,
И столкнёшься с предательством вдруг,
Знай, что Я в это время с тобою,
И не люди, а я лучший друг.

Чтоб ко Мне ты прильнул и увидел,
Как уходят и раны и грусть,
Чтобы Мне ты сказал об обиде,
А с врагами Я сам разберусь.

Если час подошёл не удачи,
И душа возроптала твоя,
Знай, что Я тебе это назначил,
Знай, что это пришло от Меня.

Знай, что Я провожу твою душу,
И учу тебя в этом пути,
Чтобы ты победил малодушье,
Чтоб огонь загорелся в груди.

Чтоб душа научилась смиренью,
Чтоб плотское погасло в груди,
Чтобы знал ты, что в плане спасенья,
И такие бывают пути.

И чего бы с тобой не случилось,
Как бы жизнь не металась твоя,
В этом воля Моя, совершилась,
Знай, что это пришло от Меня.

Так храни этой жизни уроки,
И оставить меня не спеши.
Знай, что все это послано Богом,
Для спасения вечной души.

Светлана Малова

Жил когда-то на свете один мельник. Его маленькая водяная мельница стояла на берегу небольшой речушки. На опушке леса мельник перегородил речку большой плотиной. За плотиной собиралось много-много воды, так что получалось целое озеро. По специальной трубе вода стекала с большой высоты на мельничное колесо и тем приводила его в движение. Ежедневно он перемалывал на своей мельнице много мешков зерна.

Однажды мельник заметил небольшую трещину в стене плотины. Ему посоветовали сразу же отремонтировать её, чтобы не случилось какого несчастья. Но мельник сказал, что о такой мелочи даже говорить не стоит и что несколько капель, которые просачиваются сквозь трещину, не смогут повредить плотине. На самом же деле, ему просто не хотелось тратить время и деньги на ремонт. Вечером трещина стала шире. Рабочие на мельнице обратили на это внимание мельника и попросили его заделать трещину. Но усталость мельника взяла верх.

— Сегодня уже поздно, — сказал он, — подождём до завтра.

В полночь мельник проснулся от сильного шума. Он вскочил с кровати, сбежал по лестнице вниз и увидел, что плотину прорвало, и вода из запруды растекается. Мельник увидел, что почти все его поля залиты водой.

Маленькая причина, а какие большие последствия!

– Татьяна Сергеевна, вы ведь много лет были при отце Иоанне. Сколько же?

– 25 лет.

– Четверть века! Но познакомились с ним вы задолго до того, как стали жить в Печорах?

– Я с батюшкой Иоанном познакомилась в 1969 году, когда стала ездить в Печерскую обитель. И один разговор его со мной направил всю мою жизнь. А о том, как сложится в будущем моя жизнь, я, тогда студентка, заканчивавшая учебу на художника в Москве, очень беспокоилась, и молила Господа разрешить как-нибудь мои сомнения. Господь привел меня в Псково-Печерскую обитель, к батюшке Иоанну. Он меня обо всем и расспросил, а потом говорит: «Художников много. А ты кончай институт и иди в реставрацию. Нам церкви нужны. Скоро церкви будут строиться».

– А ведь это отец Иоанн уже тогда предрекал о нашем времени! Ведь о церквях тогда, в 1969-м, и речи не могло быть!

– Батюшка Иоанн тогда мою жизнь и направил. Тихим разговором. Он ведь не «вещал» никогда. И всегда оставлял человеку свободу, понимаете?
А потом, немного позже, я поняла, что батюшка Иоанн просто так ничего не говорит. И уж если он сказал сделать то-то и то-то, то надо слушаться.
Но он никогда человека ни к чему не понуждал. Он в своей жизни руководствовался только одним чувством – любовью. Любить, любить, каждого человека любить, каждого человека обогреть, каждого человека приласкать.
А если и понуждал, то все как-то с любовью. Он говорит тебе что-то, вроде и обличает, а вроде и не обличает, будто шутка вот такая. В батюшке Иоанне было что-то такое деликатное. Не насилуя, и деликатно, и с любовью он говорил, а ты понимал, что нельзя преступить, а нужно делать так, как он сказал.
Вот только не всегда мы умели делать так, как он сказал. И не всегда получалось. Но у батюшки Иоанна терпение было и уважение: раз человек еще не дошел до этого, значит, нужно подождать, помолиться за него.

– Татьяна Сергеевна, а как батюшка людей принимал? Люди же разные приезжали. Приходили и такие, что совершенно каменные были, и такие, которые его не признавали.

– Да он ни от кого и не хотел этого признания! Ему и не нужно было это наше признание. Ему главное, что нужно было, чтобы он был в духе с Богом.

– А как он к непослушным относился? К тем, что спрашивали совета, а потом все равно делали по-своему.

– Он отвечал. Раз ответит, другой раз ответит, а потом и скажет: «Дай конфетку». – «Батюшка, да ведь спрашивают!» – «Дай конфетку». Он ведь как рассуждал? Выполнять-то некому, и что же такому человеку советовать, если он делать ничего не будет, а отвечать за это непослушание придется. Живет такой человек так, как может жить, – пусть так и живет. И Бог с него и не спросит за неразумение. А если он духовника слушает, духовник ему скажет, а он не сделает, то за это будет ответ держать. Потому и говорил батюшка: «Дай конфетку».

– К выполнению монашеского правила строго относился, требовательно?

– Правило – это детоводитель до времени. Поэтому без правила нельзя. Вот только он говорил, что если что-то не сделала сегодня, то чтобы на следующий день не повторять два раза одно и то же. Ведь когда мы начинаем стараться очень, то готовы десять раз повторить, если накануне не успели. Мол, если я десять раз не прочитала, значит, я за десять дней буду восполнять. Батюшка учил так не делать. Если успела, то успела. Если нет – покаяние. И если были, так сказать, уважительные причины какие-то благословлены, то все равно покаяние. Батюшка Иоанн очень любил самоукорение. Сам себя всегда укорял. Потому что понимал, что человек немощен, грешен. И так себя укорял, что я даже сердилась: «Батюшка, ну что вы так!» А он: «Не будем, больше об этом не будем. И делать мы больше этого не будем!» Так он себя смирял. И всегда вздыхал.

– А как у отца Иоанна день распределялся? Чем он занимался? Письма писал?

– Да.И, к тому же, у него все время народ был. Как только двери открылись – народ.

– Да, я помню эти очереди.

– Народ был все время. А мы что делали? Народ-то прятали, ведь нельзя же было. У отца Дамиана прятали. И время назначали. Чтобы открыто не было людей столько много.

Вставал он в 5 часов, днем отдыхал минут 10–15. А когда ложился, этого никто не знает.
И он много готовился к проповедям, писал их. А почему писал проповеди? Потому что, когда он служил на приходах, там требовали проповедь в письменном виде, чтобы совет проверил, нет ли там чего крамольного. Говорили, что если не представит для проверки, его опять в тюрьму посадят. И батюшка говорил, что он даже доволен был, что требовали писать проповеди. Потому что пока пишешь, продумаешь все и выстроишь.

– Долго он писал?

– Нет, недолго. Он, видимо, в себе вынашивал, продумывал, а потом сажал меня: давай пиши. А он диктовал. А потом я должна была ему прочитать. Он слушал. Если что-то не нравилось, он переделывал, добавлял, убирал. А когда работа над проповедью закончена, я ее переписывала крупными буквами: батюшка Иоанн плохо видел. А он еще пометит, где ему акценты сделать. Обязательно пометит, где ему остановку сделать, где погромче, где потише.

– Вспоминал отец Иоанн годы в лагерях?

– Он очень ценил этот период. У него есть такая запись. Она сделана, когда начался переполох: всех сажают, убивают; уже известно, что духовник, орловский отец Пантелеимон, погиб: на лесоповале на него упало дерево. И вот отец Иоанн записывает, что он «не мог понять, что ведь в этом разрушении созидает Господь». И у него никогда не было ропота на Бога: мол, что же это такое творится? Он верил в Промысл Божий. И как он был благодарен Богу за те 12 лет, что он по приходам странствовал! А ведь, по сути, это было продолжение заключения. Только, слава Богу, теперь он был при храме.
В лагерях он научился жалеть людей. Всех людей.

Помню случай с одним горемыкой, который отсидел 16 лет, а потом пришел в Печоры. Его взяли в монастырь. И вот раз он напился и ударил кого-то бутылкой, да так, что бутылку разбил. Он же ведь виноват был! А батюшка его принял. И многие только потом поняли, позже, зачем батюшка его принял – он принял его покаяние. У батюшки цель была высшая. А тот человек потом исправился.

Многие к батюшке приходили в самые тяжелые для себя моменты. И такова была сила его молитвы, что все горести как рукой снимало.
Батюшка жалел людей. Он говорил:«Жалость – начальный путь к любви. Пожалей человека-то, пожалей».

Он в лагере насмотрелся на них, бедолаг несчастных, и пришел в такой ужас: «Что же с человеком-то творится?». Но он себя им, этим разбойникам, не противопоставил. Он понимал, что это всего лишь человеческий грех. Грех наших условий, нашей обстановки. Что это наша обстановка так воспитывает.
И он не оттолкнул никого. Кто бы ни пришел, всех принимал, всех. И батюшка Иоанн не то что не осуждал, он миловал, протягивал руку помощи.
Он жалел, жалел, жалел. Всех жалел. На него же однажды нападение совершили. А он пришел совершенно как ни в чем не бывало после литургии. Я говорю ему: «Батюшка, вы не обижайтесь», а он мне в ответ: «Детка, у меня на любовь времени не хватает, а ты мне про обиды говоришь». Вот так: «У меня на любовь времени мало, а ты мне про обиды говоришь»!

Вот об этой любви отца Иоанна мы и должны больше всего помнить. Это – самое главное. И поступать, как поступал батюшка Иоанн. Впитать этот дух любви и милосердия. Об этом помнить. Помнить памятью сердца, которую не обманешь.



Запись беседы с Татьяной Сергеевной Смирновой
предоставлена редакции сайта иеродиаконом Никоном (Гороховым),
насельником Успенского Псково-Печерского монастыря

Источник: http://www.pravoslavie.ru/

Как прекрасны горы! Как они величественны зимой. Это царство чистоты и покоя. Как нежны они весной, когда первые листья раскрашивают их в бирюзовый цвет. Как нарядны летом. Это сияние красок цветов. Как торжественны осенью, покрытые золотом лесов. Как прекрасны горы!

Хорошо в долине. Тихо и уютно. Но человеку всегда хотелось подняться выше. Извилистыми тропами он пробирался вверх, чтобы оттуда посмотреть на долину, подышать прохладным воздухом. А самые смелые по снегу и льду, рискуя сорваться вниз, карабкались на вершину. Как прекрасна вершина! Ни холод, обжигающий лицо, ни солнце, ослепляющее глаза, не могут помешать радости, которую дарит нахождение на ней. Дыхание перехватывает от простирающейся панорамы гор и долин. Но не это так зовет и манит человека, дарит ему ни с чем несравнимую радость. Одержать победу над собой, своей слабостью - вот источник радости человека, поднявшегося на вершину.

Господь дает каждому человеку право выбора, где и как ему жить.

«Да будете двое в плоть единую», - возглашает Церковь во время венчания будущих супругов, и начинается великое таинство – таинство возрастания в любви к Богу и друг к другу.

Сначала отношения супругов подобны жизни в долине, когда красота тела дарит мужу и жене удивительную радость. Рождение ребенка вызывает новое неизведанное чувство – созерцание продолжения себя в новом человеке.

Но для того, чтобы стать счастливым, этого мало, нужно выбираться из равнины телесных отношений и подниматься выше, туда, где живет душа, где начинается неувядаемая красота.

Господь создал нас по образу и подобию Своему, а значит, подлинное счастье может быть только в единении с Богом.

Как теплый воздух нашего дыхания поднимается вверх, так и дух наш должен стремиться ввысь.

«Двое в плоть единую» - это стояние супругов пред Богом вдвоем на одной вершине. Это высшее счастье, потому что небо уже не над головой, а рядом. 

Прот. Василий Мазур

Дочь как-то спросила у матери, как отличить настоящую любовь от подделки.

 - Это очень просто, - ответила мать, - «...потому что люблю!» - это истинная любовь. «Люблю, потому что...» - это подделка.

Дорожите счастьем, дорожите!
Замечайте, радуйтесь, берите
Радуги, рассветы, звезды глаз -
Это все для вас, для вас, для вас.
Услыхали трепетное слово -
Радуйтесь. Не требуйте второго.
Не гоните время. Ни к чему.
Радуйтесь вот этому, ему!
А для очень, очень добрых глаз
Нет ни склок, ни зависти, ни муки.
Радость к вам сама протянет руки,
Если сердце светлое у вас.
Красоту увидеть в некрасивом,
Разглядеть в ручьях разливы рек!
Кто умеет в буднях быть счастливым,
Тот и впрям счастливый человек!

Доброта - она не увядает
И не ждёт взаимности в ответ.
Никогда не жжёт, а согревает,
Оставляя в душах яркий свет.

Доброта не судит, не калечит,
От неё не стоит ждать вреда.
Лишь от злобы этот Мир излечит,
Не завысив цену никогда.

Доброта действительно бесценна.
И старик, что кормит голубей,
Даже сам не зная, постепенно,
Эту землю делает добрей.

И ребёнок, пожалев дворнягу,
И отдав с портфеля бутерброд,
Доброте поступком дал присягу,
Что в беде друзей не подведёт.

Доброта - она всегда богаче
Самых состоятельных людей.
У неё ни джипа нет, ни дачи,
Но Господь поведал нам о ней.

И друг другу веря и жалея,
Не таская в сердце груз обид,
В целом мы становимся добрее,
Ничего, что там, в груди щемит.

Доброта всегда протянет руку,
Не смотря на сделанное зло.
Не узнать о ней – вот это мука.
С ней не всем столкнуться повезло.

Доброта, как раненая птица,
Что, сломав крыло, стремится ввысь.
И блеснёт слезою на ресницах доброта,
Что верит в нашу жизнь.

Где добро, там свет, а как иначе?
Жизнь без милосердия пуста.
Если от чужого горя плачем,
Значит, не иссякла доброта.

 Мы празднуем сегодня день Торжества Православия; о каком торжестве идет речь? Когда мы сейчас озираемся вокруг, когда смотрим в глубины родного нам, дорогого Православия, – сколько мы видим побежденности, удручения, как мало, казалось бы, причин торжествовать.

Но мы не торжествуем только, или, вернее, мы вовсе не торжествуем о видимой славе Православия; торжество Православия мы видим в двух вещах. Во-первых, в том, что православные люди, рассеянные по лицу земли или собранные в плотные народные общины, несмотря на гонения, несмотря на громадные трудности, сохранили в чистоте свою веру, сохранили благоговейно свое богослужение, сохранили путь духовный, который нам завещан Христом в Евангелии и Отцами Церкви в течение всех веков нашей церковной жизни. Мы можем ликовать об этом; мы можем благоговеть перед людьми, которые в течение всех тысячелетий устояли в вере чистого исповедания, в духовности подлинно евангельской, и сохранили нам наше драгоценное, глубокое, поучительное богослужение.

Но мы знаем, что как бы ни хотел человек быть верным, сколько бы ни напрягал он свои силы, он бывает легко побеждаем, если не Сам Господь даст ему силу, если не благодать Божия будет сражаться за него. И, в конечном итоге, торжество Православия, о котором ликует наше сердце, потому что оно и на будущее исполняет нас надежды, это победа Божия в немощи человеческой, над нами и в нас, среди нас, в течение уже прошедших тысячелетий. Торжество Православия – это день, когда мы ликуем, что Бог остался непобежденным человеческим грехом, грехом ума, холодностью и неустойчивостью сердца, колебаниями воли, грехами плоти. Бог остался непобедим в Церкви Христовой, Бог остался непобедим в отдельных, конкретных личностях – в этом великая наша радость.

Но Торжество Православия было учреждено по более частному случаю: после Седьмого Вселенского Собора, когда Православием была окончательно одержана победа над иконоборчеством, было установлено это празднество. О чем оно говорит?

О том, что Церковь отстояла право, отстояла и долг наш поклоняться иконам Христа, Божией Матери и святых. Она этим отстояла и истину Боговоплощения, истину, что Бог Себя являет, Себя открывает образно; может быть, несовершенно, но Он открывается нам в тех образах, которые мы о Нем составляем. Эти образы – не только иконы; это также словесные иконы, как говорит о них Андрей Критский, – в догматах Церкви, в учении Отцов, в наставлении, которое мы получаем. И, в конечном итоге, опять-таки образно, открывается нам Бог в людях, потому что каждый из нас носит в себе образ Живого Бога.

Литургия святого Василия Великого говорит о Христе, что Он – печать равнообразная, открывающая нам в Себе Отца. Он – образ совершенный, Он есть Истина, Он есть совершенный Бог, так же как и совершенный Человек. Но и в нас пребывает сияние и печать этого образа. И ликуя сегодня о Торжестве Православия, мы радуемся, что воплощением Сына Божия Бог открывается нам плотью во Христе; ликуем, что наш тварный мир таков, что полнота Божества может обитать среди нас телесно, что через это Бог может стать выразимым образно и что, вглядываясь в иконы, и прежде всего – в живые иконы, каковыми являются люди, если мы только умеем отстранить человеческую немощь, затемняющую наше зрение, зрячими глазами, как бы прозрачно, видеть через человеческую немощь пребывающий образ Божий, мы можем поклоняться Живому Богу среди людей, в людях. Не напрасно Отцы Церкви говорили: Кто видел брата своего, тот видел Бога Своего...

Будем поэтому хранить благоговейное отношение друг ко другу, потому что мы – явление, образ, икона; будем благоговейно хранить нашу веру в догмат о почитании святых икон, который выражает безусловную веру, что Бог стал Человеком. И будем ликовать о том, что из поколения в поколение Бог побеждает в нашей немощи, побеждает и покоряет нас Себе, и будем отдаваться Богу, чтобы эта победа была совершенна, чтобы Он победил до конца – не только в прошлые века, но ныне, в нас, и чтобы сияние Его славы было явлено миру, который лежит в скорби и искании. Аминь.

Митрополит Антоний Сурожский

Может быть, молчание Бога – это всего лишь трагический аспект нашей собственной глухоты?

 Митрополит Антоний Сурожский

Кротость и смирение сердца ? такие добродетели, без которых не только Царства Небесного исследовать, но ни счастливым быть на земле, ни душевного спокойствия ощущать в себе невозможно.

Будем учиться себя мысленно за все укорять и осуждать, а не других, ибо чем смиреннее, тем прибыльнее; смиренных  любит Бог и благодать Свою на них изливает.

Какое бы ни постигло тебя огорчение, какая бы ни случилась тебе неприятность, ты скажи: "Стерплю это я для Иисуса Христа!”. Только скажи это, и тебе будет легче. Ибо имя Иисуса Христа сильно. При нем все неприятности утихают, бесы исчезают. Утихает и твоя досада, успокоится и твое малодушие, когда ты будешь повторять сладчайшее имя Его. Господи, даждь ми зрети моя согрешения; Господи, даждь ми терпение, великодушие и кротость.

Запомни, что ты колоссально богат, ты Крез, но я говорю не о материальном богатстве, а о том, которым владеет каждый человек. Богатство это неистощимо, и сколько бы ты ни тратил, твой кошелек не будет пуст, он будет все время пополняться.

Давай людям, как только можешь больше - улыбку, внимание, теплоту, не скупись. Начни с пустяка. Начни раздавать это богатство сначала тем, кто тебе нравится, кто симпатичен.

Поверь, у тебя скоро появятся остатки, и ты начни отдавать их тому, кто тебе безразличен. И ты сам увидишь и заметишь, что у тебя будет все меньше и меньше людей, которые тебе не нравятся.

Ты не заметишь, как вырастет и утвердится в тебе неспасибная доброта, т.е. тебе и в голову никогда не придет, что за все, что ты делаешь другому, тебе должны сказать спасибо. Тебе это будет совсем ненужно, неприемлемо, т.к. ты приобретешь жемчужину, красоту человеческого сердца, зажженного от великого светильника добра и любви.

 Не сетуй, не грусти, если кто отойдет от тебя, хотя ты очень много ему сделал. Неси тепло души своей не за спасибо, и помни, что мы все здесь, на земле, работаем на ниве плана Божия для дела Христа.

Перепечатано из книги: М.В.Имшенецкая. Забытая сказка. М., 2007.

Пост не для того существует, чтоб унизить природу человека или лишить его чего-то естественного. Человек «начинается» сверху. Корни человека, требующие постоянной подпитки благодатью, погружены в глубины духа. А потом следует душа с ее эстетическими интересами и этическими вкусами, и все это выражается внешне при помощи тела. Лишь тогда, когда удовлетворен дух, радуется душа и в бодрости пребывает тело. «Такое вседовольство природы человека я называю Царством Небесным», — писал святитель Феофан Затворник. Поэтому пост — это по сути такая культура жизни, которая дает душой радоваться и телом не хворать.

Пост — естественная потребность человека отдохнуть, на какое-то время отдалиться от того, что дорого сердцу, чтобы это не стало идолом. Сытая жизнь истощает человека более, чем воздержание. «Пессимизм возникает от пресыщения, а не от голода», — писал Честертон.

Пост дарит вкус хорошей еде или музыке, потому что не дает нам к ней привыкнуть и просто глотать. Ведь мы особенно радуемся тому, чего ждем.

Не от всего, что мы так долго любили, мы можем быстро отвыкнуть. Но саму потребность отказаться от чего-либо мы можем ощутить уже тогда, когда попробуем вкус другой жизни.

Пост возможен только в границах Церкви, иначе он просто навредит и сердцу, и телесным ресурсам.

http://otrok-ua.ru/sections/art/show/post_k_normalnoi_zhizni_most.html

Научи меня, Боже, любить
Всем умом Тебя, всем помышлением.
Чтоб и душу Тебе посвятить,
И всю жизнь с каждым сердца биеньем.

Научи Ты меня соблюдать
Лишь Твою милосердную волю.
Научи никогда не роптать
На свою многотрудную долю.

Всех, которых пришел искупить
Ты Своею Пречистою Кровью,
Бескорыстной глубокой любовью
Научи меня, Боже, любить.

   

ОТ АВТОРА:

 Мы много раз видели слезы женщин, которым мужья запрещают ходить в храм. Видели смущение здоровых и сильных мужчин, которых жены третируют за «фанатизм» и «старушечью богомольность». Что делать им, людям, внутренняя жизнь которых распланирована за них? Как сосуществовать душевно близким, но духовно далеким супругам? В Новом Завете мы находим исчерпывающее и лаконичное утверждение: «Если какой брат имеет жену неверующую, и она согласна жить с ним, то он не должен оставлять ее; и жена, которая имеет мужа неверующего, и он согласен жить с нею, не должна оставлять его. Ибо неверующий муж освящается женою верующею, и жена неверующая освящается мужем верующим. Иначе дети ваши были бы нечисты, а теперь святы. Если же неверующий хочет развестись, пусть разводится; брат или сестра в таких случаях не связаны; к миру призвал нас Господь. Почему ты знаешь, жена, не спасешь ли мужа? Или ты, муж, почему знаешь, не спасешь ли жены?» (1 Кор. 7. 10-17).

 Эти слова апостола Павла как нельзя лучше характеризуют отношение Православной Церкви к проблеме семей, в которых кто-то один не верит в Бога. Такой брак возможен! Но как возможен? Как вести себя мужу или жене, если другой не приемлет твоей веры?

 КСЕНИЯ:

 В Церковь я пришла, когда уже была замужем. Выходила я замуж в глубоком неверии, и моя профессия тоже была абсолютно далека от Бога. Я была тренером по шейпингу. То есть мой муж женился на тренере по шейпингу, со всеми вытекающими отсюда последствиями. И вдруг, спустя какое-то время, я пришла к вере.

 Муж сначала смотрел на мое "увлечение" Церковью как на хобби. Позанимаешься - пройдет. Но когда это стало вмешиваться в нашу жизнь, в нашу семью, тогда и началась напряженность.

 Сначала он понял, что в воскресенье, единственный выходной, когда он может быть дома с нами, мы уходим в храм. Чем дальше - тем хуже. Чем глубже я воспринимала свою жизнь в Церкви, тем более роптал муж. Я стала чужая для него, мы поняли, что у нас разные мировоззрения, я больше не крашу ногти, я больше не хожу на безумных каблуках, я больше не укладываю волосы по часу перед выходом на улицу. Я надела платочек, я хожу в длинной юбке. Мне было хорошо в этом состоянии, мне ничего не было нужно, я сидела там, внутри себя, как улитка, и ничто внешнее меня не интересовало... А муж начал понимать, что это не проходит, и тут у нас с ним начались очень серьезные конфликты.

 Он начал запрещать мне ходить в церковь. Наших детей батюшка благословил причащать каждую неделю, потому что они слабенькие здоровьем. А муж, наоборот, считал, что они болеют из-за церкви. Там толпа, там бабушки, все надышали на ребенка. Все причащаются из одной ложки... Если ребенок заболевал, он сразу кричал: это потому, что вы были вчера в церкви!

 В таких отношениях мы очень долго жили. Когда дошло до того, что он перестал мне давать детей на причастие, я была совершенно обескуражена. Я поняла, что не чувствую к нему никакой любви. У меня появилась ненависть. Я даже стала думать, как хорошо было бы, если бы он от нас ушел. Насколько мне было бы легче! Я могла бы спокойно ходить в храм, молиться, сколько хочу. Ну, конечно, было бы трудно материально, но Господь же поможет, думала я, зато все мы будем православными, у нас будет полная гармония. А он - ну что же, пускай сам как-нибудь думает, решает, разбирается...

 В конце концов, у нас дошло до того, что мой муж сказал: все, мы с тобой разводимся, но знай, что виновата в этом Церковь. Естественно, при этом он хулил Бога, собирался выкидывать иконы каждый раз, когда я уходила в храм. Тогда я считала, что я права, ведь написано, что в воскресенье надо быть в храме, что тот, кто не с нами, тот против нас, что оставь отца твоего и мать и иди за Мной! Я понимала это совершенно буквально. И когда все зашло в тупик, мой муж сказал: прежде, чем мы разведемся, я пойду к твоему духовнику, я хочу его увидеть лично и рассказать, до чего дошла наша семья. Я не могла удерживать мужа и сказала: ну ладно, идем.

 Мы пришли к батюшке. Он слышал о моем муже только по моим рассказам и был в то время на моей стороне. Батюшка отвел его в свободную комнату, я не знаю, о чем они там разговаривали, разговор был очень долгий, но когда мой муж вышел, это был совсем другой человек. Он просто вылетел оттуда, обнял меня и сказал: ну пойдем скорей домой, сейчас зайдем в хозяйственный магазин, я тебе куплю кисточку, которую я сломал, когда ты кропила наш дом. Я, конечно, была поражена этому чуду, но, подозвав меня, батюшка сказал: а ты чтобы слушалась своего мужа. Каждого его слова. Ты поняла? Вот тебе мое благословение... Я никак не могла осознать, что случилось. Как они нашли общий язык, почему я должна его слушаться? Но батюшка сказал: ты на него бочку катила, а на самом деле ты посмотри на себя, ты не стоишь и его пятки!

 Я всегда воспринимала слова священника как волю Божью. И если батюшка сказал, что я не стою пятки своего мужа, я действительно не стою его пятки. Нужно найти, почему. Я попыталась посмотреть на мужа другими глазами, чтобы разглядеть, что же там такое священник нашел. Батюшка еще сказал: ты посмотри, как он тебя любит, мало в каком неправославном человеке присутствует такая любовь. Это вообще меня потрясло... Я думала, какая там любовь, все давно прошло, ведь как можно к любимому человеку относиться так жестоко. Но, приглядевшись, я увидела, что муж работает ради нас с утра до вечера, он ради нас готов сидеть в воскресенье один и ждать; все праздники православные Рождество, Пасха - мы уходим, оставляем его одного... Он, действительно, столько делает ради нас! И я стала вспоминать, а что же я делаю ради него? И выяснилось, что ничего...

 И я вдруг испытала к нему жалость.
 Я поняла, что если мы с ним разойдемся, ведь никто его не спасет! Быть может, первым порывом у меня было чувство гордыни: если не я помогу ему спастись, то кто же! Возьмусь-ка я за него, буду его исправлять. Но когда я взялась за его исправление, то увидела в нем столько достоинств, которыми сама не обладала. Я увидела, что, находясь долго в храме, я запустила дом. Ведь я ходила на все службы, на все молебны! И дома развелось столько беспорядка... Я считала, что это нормально, ведь я не могу успеть все, так я буду успевать главное. Но сейчас, посмотрев на себя со стороны, я увидела, что хозяйка я никакая, что я не готовлю ничего вкусного, дома у нас беспорядок, мы папу не встречаем, в общем, муж у меня находится в черном теле. Когда я так стала сравнивать себя и его, я вдруг увидела, что я действительно не стою его пятки! У меня в голове произошел просто переворот!

 И я подумала, что станет с моим православием, если в праздники я напеку своей семье пироги? Что плохого, если я наведу порядок в доме? Что плохого, если мои дети погуляют с отцом? И пускай он в это время расскажет им что-то далекое от веры, но не плохое же, не желает же он им зла! И вот, у меня что-то переломилось в душе. И я стала его очень любить, я почувствовала, что была неправа. У меня возникло чувство вины. Я увидела, что это я разрушаю нашу семью, я, а не кто-то другой!

 Я стала относиться к нему по-другому: он еще не с нами, его еще не посетило то, что посетило меня. Так почему я должна так гордиться этим, ведь неизвестно, кто из нас туда раньше придет. Ведь я не могу знать, когда Бог приведет его в Церковь, и каким он станет. Я стала верить, что у нас все будет хорошо. Я стала верить в него. Что он сейчас, ну, такой вот бедный человек, но он все равно придет. По его терпению и смирению Господь даст ему. Ведь он смиряется перед моими "заскоками", как он это понимает. У него на самом деле терпения гораздо больше, чем у меня. Ведь мне было все равно, что с ним случится, лишь бы мне не мешал. А он все время говорил: ну как же я вас оставлю, что вы будете есть? У него душа болела за нас. Хотя у меня, как у православного человека, душа по этому поводу не болела. И я поняла, что действительно, по делам нашим осудят нас. А не по тому, сколько мы выстояли в церкви и сколько часов мы молились...

 Не может человек спастись один, невзирая ни на что. Нельзя идти к спасению по головам близких, за счет других. С ужасом думаю о том, к чему я вела свою семью, ведь действительно, я не смогла бы прокормить их, я бы не смогла дать мальчикам того, что дает им отец. Пускай нам очень тяжело, постоянно тяжело, пускай это постоянная работа, не расслабиться ни на минуту, но сейчас я все-таки чувствую, что наша семья - счастливая...

 СВЯЩЕННИК КОНСТАНТИН ПАРХОМЕНКО, САНКТ-ПЕТЕРБУРГ:

 Свидетельство Ксении - замечательный документ человеческих взаимоотношений. Когда стало совсем плохо, вдруг нежданно показался просвет.
 И сегодня все идет к лучшему.
 Почему произошла ошибка в поведении Ксении?.. Как так случилось, что она поставила семейную жизнь на грань разрыва?
 Все дело, конечно, в личных грехах. В данном случае это эгоцентризм и гордыня! Придя к Богу, в Церковь, Ксения почувствовала духовный комфорт. Это понятно. Жить с Богом действительно интересней, чем без Него. Но тут нас поджидает извечная ловушка лукавого. Вместо того, чтобы осмыслять христианство как передовую линию фронта в войне с сатаной, в служении семье, людям, миру, нам хочется успокоиться в христианстве, уютно свернуться и блаженствовать.

 Возникает некая эгоистическая форма христианства. Христианин, идущий таким путем, сначала чувствует душевный уют от общения с Богом и нежелание соприкасаться с мирскими заботами. Затем его начинают раздражать те, кто его не понимает, и особенно те, кто напоминает о его мирских обязанностях. В это же время рождается уверенность (переходящая в злорадство), что "я спасен", а другие - безбожники, гибнущие в адской пучине, и мне до них нет дела.

Но это гибельный, неправильный путь. Как существует грех сатанинской, безбожной гордыни, при водящей к тому, что человек ставит себя в центр мира: видит только себя, слушает только себя, носится только с собою; так есть и не менее опасный грех гнушения этим миром. Человек может оправдывать себя сколько угодно, но, по сути, он тоже видит и лелеет только свое мировоззрение.

 У Ксении этот процесс так далеко не зашел. Она сумела услышать священника. Услышать и поверить!
 Я знаю людей, называющих себя православными, которые дошли до такого уровня внутренней гордыни, что советы священника они слушают с иронией и плохо скрываемым легким презрением. Мне приходилось разговаривать с верующими, которые меня (священника) прерывали, смеялись в лицо и говорили: что Вы там глупости и ереси болтаете, Вы не понимаете...

 Ксения услышала священника, и для нее начался процесс духовного выздоровления.
 И первым очень важным моментом для нее стало... обычное христианское Покаяние. Я - хуже, я плохая! Когда есть такое понимание, человек начинает исправляться.

 Задача христианства не приобщить человека к высоким религиозным переживаниям и в таком блаженном состоянии его оставить, а сообщить человеку силу достойно, свято жить в мире. Дать импульс служить миру. Но не значит ли это, что, выйдя в мир, мы что-то растеряем?

 Безусловно. Но бояться этого не надо. Это ведь не наша заслуга, не наши духовные сокровища: это Божие. И если Бог захочет, Он все восполнит и даст еще больше.

 Представляю, как хорошо было апостолам в их сионской горнице в день Пятидесятницы, когда на них сошел Святой дух. Как, наверное, им хотелось удержать эту благодать, не идти в мир ... Но они спустились со своего Фавора, пошли...

 Часто в семьях, где один из супругов христианин (или даже оба христиане), мы видим в жизни прикрытую благочестием, завуалированную элементарную лень. Лень, собственно говоря, нас сопровождает от рождения до могилы, и всю жизнь нужно противостоять ей, побеждать ее подвигом. И особенно горько, когда лень прикрывается набожностью. Активно играть с ребенком, по-настоящему, серьезно, интересоваться проблемами мужа (жены), позвонить и утешить стареньких родителей или помочь находящимся в беде друзьям, разделить их проблемы - это, конечно, трудно! Тем более трудно так, отдавая себя, служить миру ежедневно. Проще в это время прочитать акафист-другой. Проще, это понятно. Но тогда давайте так и будем говорить: я ленивый человек, я к Богу бегу не от любви к Нему, а от нежелания служить миру и людям.
 Сама Ксения пишет о своем новом опыте жизни так: " ... это очень тяжело, постоянно тяжело, это постоянная работа, не расслабиться на минуту". И она добавляет, что именно теперь она счастлива. Это очень верно, потому что именно теперь началась настоящая христианская жизнь.

 Анна Ершова

Старайся делать всякому добро, какое и когда только можешь, не думая о том, оценит ли или не оценит он его, будет ли или не будет тебе благодарен. И радуйся не тогда, когда сделаешь кому-либо добро, но когда без злопамятства перенесешь оскорбления от другого, особенно от облагодетельствованного тобой.

Св. Алексей Мечев

 На грешной земле в черной рясе монаха,
 С любовью в глазах и верой в Христа,
 В лесу у холма  не ведая страха,
 Молитвенный подвиг он нес сквозь года.

 На вид худощавый с седой головою,
 Питаясь лишь хлебом и зеленью трав,
 Жил старец святой с огромной душою,
 Неся на груди святой аналав.

 Однажды бродяга к нему приблудился.
 Монах бедолагу к себе пригасил.
 Омыл ему ноги, едой поделился...
 И ложе своё на ночлег предложил.

 Но гостем нежданным монах был ограблен.
 Лишился всего,что имел за душой.
 Избитый до крови и накрепко связан
 Лежал на холодной земле он босой.

 Лежал и молился молитвою чистой-
 Просил о спасенье бандитской души.
 А в дальнем углу с иконы пречистой
 Вдруг алые слезы на пол потекли.

 И небо разверзлось над кельей монаха.
 И ангел Господень спустился к нему.
 И старец святой мир покинул без страха,
 Уйдя на поклон к владыке Христу.

 А в это же время уйти в даль стремился
 Убивец и тать, убегающий в лес.
 Не ведая, что за него уж молился
 Вознесшийся схимник до самых небес.

  Александр Белов

В глухом лесу жили два христианина. За одним христианином, когда он по лесу тихонько шел и ягоды собирал, все зверье, какое рядом было, как собачонки, бежало, а кто помельче: белки, куницы, зайцы, ежи, вцепившись зубами или лапами в его ветхую одежду, как шишки на елке, висели, закрыв глаза от блаженства.

Другой же и хлеб в лес носил, чтоб зверей кормить, и говорил с ними ласково, а только не шли к нему звери и с опаской из-за деревьев на него глядели.

- Что ж это, брат?! - сердился этот христианин. - Зла я им не делаю, а не подходят ко мне, как к тебе!

- А что ты про них думаешь, когда не идут они к тебе?

- Вот, думаю, твари неблагодарные! Кормишь вас, кормишь, от себя последнее отрываешь, а вы, поганцы, все равно меня не любите!

- Невозможно, брат, заставить любить себя никакими дарами. Ведь если можно скрыть от детей и зверей недобрые поступки, то дурные помыслы - нет. У них душа с очами.

Лампада горит в церкви несмотря на то, есть ли там народ или нет. Так и люди должны творить добро, не думая о том, смотрит ли кто на них или нет.
Не говори ни слова, когда оказываешь милость, но не молчи, когда тебе делают добро.

Жил на свете один человек, который умел задавать верующим такие мудрёные вопросы, что самые убеждённые из них смущались и уходили, втянув голову в плечи.

Был и ещё один человек, который умел так красиво говорить о Господе, что самые занятые люди бросали свои занятия, чтобы его послушать. Смешливые при этом переставали смеяться, а у грустных разглаживались морщины и начинали светиться глаза.

Оба этих человека жили в одном городе, но никогда не встречались. Дом одного стоял в том месте, где торговый путь с севера входит в город, а дом другого там, где этот путь выходит из города, чтобы устремиться дальше, на юг. Кроме того, любитель задавать сложные вопросы поздно вставал, потому что любил всю ночь просидеть над книгой. А тот, кто услаждал сердца людей словами о будущей жизни, напротив, просыпался рано, как птица, — и, как птица, с закатом солнца прекращал петь.

Люди любили слушать их обоих. Один пугал и одновременно привлекал умы холодной, как лёд, и отточенной, как сталь кинжала, логикой. Другой смягчал сердца простыми словами, от которых почему-то многие плакали, хотя никто не грустил.

Но вот однажды во время осеней ярмарки какой-то шутник предложил свести их вместе в споре. «Пусть покажут нам, кто кого одолеет, а мы послушаем их. Это будет поинтересней, чем наблюдать за состязанием кулачных бойцов!» Людям показалась увлекательной эта идея. Они даже удивились, как это до сих пор такая мысль никому из них не пришла на ум. Возбуждённой толпой, шумя, пошли они к городской ратуше и стали требовать, чтобы отцы города написали указ, в котором приказали бы двум мудрецам сойтись в указанное время на городской площади для состязания.

В тот же день почтальон отнёс будущим соперникам по одинаковому письму с массивной сургучной печатью. «Ну что? Как они восприняли указ городского начальства?» — спрашивали люди у почтальона наперебой. «Тот, что приводит неопровержимые доводы, обрадовался и сказал, что давно мечтал об этом дне, — ответил почтальон. — Ну а тот, что рассказывает сказки старикам и детям, взял молча письмо и сунул мне в руку монетку».

Потирая руки и азартно хихикая, расходились люди в тот день по домам. Многие прямо сгорали от нетерпения услышать спор, и долгие три дня, которые нужно было подождать, казались им вечностью.

В ожидании назначенного турнира будущие соперники вели себя по-разному. В доме на северной окраине ночи напролёт горел светильник. Хозяин сидел над книгами, оттачивая аргументы, готовя самые каверзные вопросы. Время от времени он вставал и начинал ходить по комнате. Тогда в окне была видна его нервно двигающаяся тень, и видевшие говорили, что выглядело это зловеще.

Проповедник же не поменял образа жизни. Он просыпался рано и уходил за городскую стену в ближайший лес, чтобы слушать птиц. Светильник не озарял его окна. Он по-прежнему засыпал рано. Конечно, он переживал. Ведь он — человек. У него есть нервы, в его груди бьётся обычное человеческое сердце. Но он помнил слова о том, что не нужно запасаться знаниями заранее и что в нужное время уста произнесут слова Истины, если надеяться не на себя, а на Другого.

В назначенный день весь город высыпал на центральную площадь. Люди завидовали тем, кто жил в окрестных домах. Ещё бы! Они могли, не выходя из дома, прямо из окон смотреть на долгожданное зрелище. Некоторые даже неплохо заработали, догадавшись продавать желающим местечко у себя на балконе. Женщины надели самые нарядные платья и вплели в волосы разноцветные ленточки. Мужчины заключали пари и били по рукам, делая денежные ставки на одного из возможных победителей. Владелец корчмы уже предвкушал большой заработок. Кто бы ни победил, а уж он не останется в накладе. Все сегодня придут к нему: одни — чтобы обмыть победу, другие — чтобы залить огорчение.

Хладнокровный мудрец, проведший три ночи над книгами, пришёл на площадь первым. Он был бледен, но в осанке его, в волевом блеске умных глаз было столько силы, что поклонники проповедника невольно испугались. «Этот, того и гляди, победит. Разве можно победить такого в споре?»

Но что же это? Солнце уже вошло в зенит, и время диспута, назначенное в указе, давно наступило — а второй участник спора так и не появился. Нарядно одетые мужчины стали расстёгивать куртки и камзолы и раскуривать трубки. Женщины то и дело вспоминали, что их ждёт дома: кого опара для теста, кого некормленый младенец. Ропот стал волновать людей, словно рябь, бегущая по поверхности озера. Больше всех нервничал мудрец. «Он испугался! Пошлите за ним! Пусть его приведут силой!» — кипятился он, и все впервые видели его потерявшим самообладание.

Несколько посыльных побежали на южную окраину города, но когда они вернулись, ропот только усилился. «Его нет дома. Дверь закрыта. Его нигде нет», — сказали они.

С великой досадой покидали площадь собравшиеся горожане. «Ты победил», — говорили они мудрецу, направляясь в сторону корчмы. «Я не хочу такой победы! — кричал тот. — Я найду его и докажу, что прав я, а не он!»

Проповедник, не пришедший на словесное состязание, действительно пропал, как сквозь землю провалился. Его не видели ни на следующий день, ни через неделю. «Неужели он так испугался возможного поражения? — думали люди. — А может, мы обидели его этой глупой выходкой?» Но горожанам пришлось ещё более изумиться, когда из города ушёл и мудрец, приводивший в смущение всех, кто верит в Господа. Правда, он ушёл не тайком, а открыто. Перед уходом он сказал людям: «Мне стало неинтересно здесь жить. Раньше, когда в ваши уши вливали яд бесполезных сказок, я видел своё призвание в том, чтобы научить вас думать, в том, чтобы логикой и твёрдым знанием превращать фантазии в пыль. Теперь мне не с чем спорить и некого опровергать. Хотя наш диспут и не состоялся, я знаю, что он (тут мудрец указал рукою в сторону южной окраины) умнее всех вас. Без него у меня нет достойного противника. Я отправляюсь на его поиски».

После этого жизнь в городе стала скучной.

Женщины продолжали печь такие же вкусные пирожки. Кузнец по-прежнему творил чудеса из куска железа. Так же хорошо играли в праздники трубачи местного оркестра. В общем, все продолжали заниматься своими делами. Но во всём этом люди не находили прежнего удовольствия. Из жизни города, вместе с мудрецом и проповедником, ушли вкус и смысл, как испаряется крепость из незакрытой бутылки со сливянкой. Растяпа, не водворивший пробку на место, захочет через месяц развеселить сердце, но будет разочарован. Вместо веселья он обретёт лишь расстройство желудка.

Время шло. В городе умирали старики и рождались младенцы. Река времени обновляла жизнь здесь, как и везде. Не все уже и помнили о мудреце и проповеднике. Как вдруг купец, торговавший на самых дальних ярмарках, принёс в город удивительную новость: он нашёл их обоих. Более того, они не враждовали, но были друзьями и путешествовали по миру вместе! Вот его рассказ.

«Я повстречал их в гостинице. Увидав обоих, мирно беседующих и поднимающихся в комнату на последнем этаже, я подумал, что вижу сон. Но утром на рынке я снова встретил их. Они беседовали с людьми о вере. Люди, забывая о товарах и покупках, слушали их с замиранием сердца. Говорил тот, кто и нам когда-то проповедовал. Когда же проповедника дерзко перебивал какой-нибудь спорщик, в беседу вступал второй. Он в пух и прах, к удовольствию слушателей, разбивал спорщика, и снова давал слово проповеднику.

Немало надивившись такой новости, я вечером постучался к ним, и мне открыли. Мы пили горячий чай и разговаривали. Тот, который не спал по ночам и сидел над книгами, рассказал мне, что долго не имел покоя. Он понимал, что не страх поражения заставил проповедника уклониться от состязания. Смутная догадка озарила тогда его ум. «Он может жить без меня и без споров со мной. Его не радуют подобные победы. У него есть другие радости, которых нет у меня. В крайнем случае, он может всю оставшуюся жизнь бродить по лесу и наслаждаться пением птиц. А у меня этого нет. Я хочу спорить и доказывать. Если же спорить не с кем, я проваливаюсь в пустоту. Моя жизнь — пустота, если нет собеседника, и сам я — пустота». Вот что он понял, пока искал своего противника. И не ошибся. Тот не боялся споров, он просто не любил их.

Мудрец действительно нашёл проповедника в лесу. Тот стоял на лесной опушке, и множество птиц сидело на ветвях деревьев, радуя его своим чудесным пением. Птицы не боялись этого человека, ни одна из них не улетала. Эта картина поразила мудреца, и мысль о том, что он был прав, озарила его ум подобно молнии. Но он сделал неосторожное движение и вспугнул птиц. Те с криком поднялись в воздух, полетели над лесом и скрылись из глаз. Тогда бывшие соперники посмотрели друг на друга и пошли навстречу. Они обнялись, как братья, и даже оба заплакали. «Прости меня, — сказал один. — У меня были мёртвые знания, но не было живой любви». — «Мне не за что прощать тебя, — ответил другой. — Я такой же, как ты, человек, и мне нечем гордиться». О многом говорили они, и узы, крепкие, как между родными братьями, связали в тот день их души.

После этого они стали путешествовать вместе, договорившись не ждать лета в том городе, в котором перезимуют. Они уже обошли многие города и страны, утешая людей и беседуя с ними. Сложив вместе свою любовь и свои знания, они стали подобны острому мечу, наточенному с двух сторон, и приносят много пользы человеческим душам».

Купец замолчал, и вместе с ним молчали горожане. Потом кто-то вздохнул и сказал: «Эх, хорошо бы увидеть их снова». — «Как же, — ответил ему другой, — придут они теперь к нам. Размечтался».

«Они действительно не придут, — сказал купец. — Но не потому, что обиделись. Просто им хочется идти по широкой земле, куда глаза глядят, и не возвращаться вспять. Люди везде одинаковые, и каждому сердцу время от времени нужно утешение. Но зато я в следующий раз принесу вам книгу, в которой записаны некоторые из их бесед».

Эта мысль всем понравилась. «Мы сделаем для этой книги золотой оклад, и будем хранить её в зале торжественных собраний. Как-никак, они уроженцы нашего города, и никто не запретит нам гордиться таким родством!»

Все были согласны, и решили по этому поводу зайти в корчму и угоститься свежим пивом. В этот вечер пиво, как показалось всем, вернуло себе забытый вкус и запах.

Источник: http://otrok-ua.ru/
 Протоиерей Андрей Ткачев

И. С. Никитин
(1824-1861)

Измученный жизнью суровой,
 Не раз я себе находил
 В глаголах Предвечного Слова
 Источник покоя и сил.

Как дышат святые их звуки
 Божественным чувством любви,
 И сердца тревожные муки
 Как скоро смиряют они!

Здесь все в чудно-сжатой картине
 Представлено Духом Святым:
 И мир, существующий ныне,
 И Бог, управляющий им,

И сущего в мире значенье,
 Причина, и цель, и конец,
 И вечного Сына рожденье,
 И крест, и терновый венец...

Как сладко читать эти строки,
 Читая, молиться в тиши,
 И плакать, и черпать уроки
 Из них для ума и души!

Священник Александр Ельчанинов

"Мы видим мир не таким, как он есть на самом деле, а таким, каким его делает наше воображение, наша воля. И каждый видит его по-иному, по-своему, часто ставя центром своего мира вещи ничтожные и вовсе не давая места тому, что единственно важно."


Преподобный Симеон Новый Богослов

"Все, что с тобой случится, принимай как доброе, зная, что без Бога не бывает ничего."


Преподобный Серафим Саровский

"Кто переносит болезнь с терпением и благодарением, тому вменяется она вместо
подвига или даже более."


Святитель Николай Сербский (Велимирович)

"Человеческий долг состоит не в том, чтобы покориться духу времени, а в том, чтобы время покорить Духу Божию."


Святой праведный Иоанн Кронштадтский

"Старайся дойти до младенческой простоты в обращении с людьми и в молитве к Богу. Простота – величайшее благо и достоинство человека."

 О, Господи! Спокойствием душевным
 Дай встретить все перипетии дня,
 Дай положиться на Тебя всецело,
 Во всём наставь и поддержи меня.

 О, Господи! Дай силы и терпенье
 Перенести все тяготы судьбы:
 Дурные вести, скорбь и утомленье,
 Не забывая, что со мною Ты.

 И чтобы ни случилось в день грядущий,
 Предписано всё волею святой;
 Благослови дела и хлеб насущный,
 Всё на земле ниспослано Тобой.

 Ты научи надеяться и верить,
 Любить других, молиться и прощать,
 Добро и радость только в жизни сеять,
 И никого на свете не смущать.

 О, Господи! И в мыслях и в поступках
 Меня, однажды, только не покинь.
 Руководи и волей и рассудком,
 Словами и предчувствием.
 Аминь.

 Валерий Тёркин

 Пред киотом теплится, мерцая,
 массивная лампада; лик Христа
 глядит задумчиво из потемневшей рамы
 очами, полными и грусти, и любви, —
 и так и кажется, что вот уста святые
 откроет Он — и в тишине ночной
 вдруг прозвучит Страдальца тихий голос:
 «Приди ко Мне, усталый и несчастный,
 и дам Я мир душе твоей больной»...

 Я не Тому молюсь, Кого едва дерзает
 Назвать душа моя, смущаясь и дивясь,
 И перед Кем мой ум бессильно замолкает
 В безумной гордости постичь Его стремясь;
 Я не Тому молюсь, пред Чьими алтарями
 Народ, простертый ниц, в смирении лежит,
 И льется фимиам душистыми волнами,
 И зыблются огни, и пение звучит;
 Я не Тому молюсь, Кто окружен толпами
 Священным трепетом исполненных духов
 И Чей незримый трон за яркими звездами
 Царит над безднами разбросанных миров, —
 Нет, перед Ним я нем!.. Глубокое сознанье
 Моей ничтожности смыкает мне уста, —
 Меня влечет к себе иное обаянье —
 Не власти царственной, но пытки и креста.
 Мой Бог — Бог страждущих, Бог, обагренный кровью,
 Бог — человек и брат с небесною душой.
 И пред страданием и чистою любовью
 Склоняюсь я с моей горячею мольбой.

Христианин, смотрящий неуклонно на промысл Божий, сохраняет среди лютейших злоключений постоянное мужество и непоколебимую твердость.

 Он говорит со святым псалмопевцем и пророком: Предзрех Господа предо мною выну, яко одесную мене есть, да не подвижуся (Пс.15:8). Господь мне помощник: не убоюся никаких бед, не предамся унынию, не погружусь в глубокое море печали.

 За все — слава Богу!

 Зрением промысла Божия внушается безпредельная покорность Богу.

 Окружат ли раба Божия отовсюду различные и многосплетенные скорби?

 — Так утешает он свое уязвленное сердце:«Все это видит Бог. Если бы по причинам, Ему, Премудрому, известным, скорби были мне не полезны и не нужны, то Он, Всемогущий, отвратил бы их.

Святитель Игнатий Брянчанинов

Запах ладана с запахом свеч
Вдохновляет к молитве ночной.
Снова хочется жить и беречь
Эту сладкую близость с Тобой!

На иконы глаза возведя,
Я в молитве прошу об одном:
Дай мне плач!
Как потоки дождя,
Что бушует всю ночь за окном…

Ученик спросил учителя:

— Ты такой мудрый. Ты всегда в хорошем настроении, никогда не злишься. Помоги и мне быть таким.

Учитель согласился и попросил ученика принести картофель и большой мешок.

— Если ты на кого-нибудь разозлишься и затаишь обиду, — сказал учитель, — то возьми этот картофель. С одной его стороны напиши своё имя, с другой имя человека, с которым произошёл конфликт, и положи этот картофель в мешок.

— И это всё? — недоумённо спросил ученик.

— Нет, — ответил учитель. Ты должен всегда этот мешок носить с собой. И каждый раз, когда на кого-нибудь обидишься, добавлять в него картофель. Ученик согласился.

Прошло какое-то время. Мешок ученика пополнился картошинами и стал уже достаточно тяжёлым. Его очень неудобно было всегда носить с собой. К тому же тот картофель, что он положил в самом начале стал портится. Он покрылся скользким гадким налётом, некоторый пророс, некоторый зацвёл и стал издавать резкий неприятный запах.

Ученик пришёл к учителю и сказал:

— Это уже невозможно носить с собой. Во-первых мешок слишком тяжёлый, а во-вторых картофель испортился. Предложи что-нибудь другое.

Но учитель ответил:

-— То же самое, происходит и у тебя в душе. Когда ты, на кого-нибудь злишься, обижаешься, то у тебя в душе появляется тяжёлый камень. Просто ты это сразу не замечаешь. Потом камней становиться всё больше. Поступки превращаются в привычки, привычки – в характер, который рождает зловонные пороки. И об этом грузе очень легко забыть, ведь он слишком тяжёлый, чтобы носить его постоянно с собой. Я дал тебе возможность понаблюдать весь этот процесс со стороны.
Каждый раз, когда ты решишь обидеться или, наоборот, обидеть кого-то, подумай, нужен ли тебе этот камень.

Начни, прежде всего, с того, что скажи: «Господи, мне трудно, не могу я, но с Тобой смогу». Потом прийти к духовнику, сказать свой грех, обозначить его так, как именно он обозначается — грязный, смрадный, недостойный, — и тогда благодать Божия поможет преодолеть то, что самому не под силу преодолеть.

Поэтому, где бы ни были мы, помните: дьявол, как лев рыкающий, бегает, чтобы кого-то поглотить. Но не смущайтесь, Господь всегда говорил, что: «Я был искушаем, могу и искушаемому помощи». Поэтому обращайтесь к Богу, Господь поможет.

Протоиерей Николай Соколов

Подлинная природа покаяния станет более ясной, если мы рассмотрим три характерных выражения покаяния в жизни Церкви: во-первых, очень коротко, литургическое выражение покаяния в период Великого поста; затем, подробнее, его сакраментальное выражение в таинстве исповеди; и наконец, его личностное выражение — в даре слез. Во всех этих случаях ярко проявляется позитивная, жизнетворная природа покаяния.

Относительно Великого поста прежде всего отметим время года, на которое он приходится: это не осень с ее туманами и листопадом; не зима с промерзшей, мертвой землей; это весеннее время, когда холода проходят, дни становятся длиннее и вся природа возвращается к жизни. Как говорится в Постной Триоди:

«Возсия весна постная, цвет покаяния, очистим убо себя, братия, от всякия скверны, Светодавцу поюще рцем: Слава Тебе, Едине Человеколюбче.»

Великопостное покаянное время — это время радости, а не уныния: пост есть весна духовная, покаяние — раскрывающийся цветок, и Христос Великим постом узнается нами как «Податель света». Печаль, которую мы переживаем в это время, есть «радостотворная печаль» (charopoion penthos) по выражению св. Иоанна Лествичника. 

Митрополит Диоклийский Каллист (Уэр

Бездомный кот помог мальчику, страдающему аутизмом.

Для четырехлетнего Фрейзера Бута из Шотландии даже решение самых простых задач доставляло немало сложностей. В 18 месяцев ему был поставлен диагноз - аутизм.

Из-за своей болезни Фрейзер часто плакал и устраивал истерики. Чтоб немного сгладить атмосферу в доме, мать мальчика взяла из приюта бездомного кота по кличке Билли. С тех пор Фрейзера и Билли буквально не разлучить и мальчик стал менее замкнутым из-за общения с котом.
Более того, по словам врачей, если он и дальше будет так восстанавливаться, он сумеет побороться со своей болезнью. Кот каким-то шестым чувством понимает, когда мальчику плохо, он идет к нему и буквально пытается обнять лапой или мурлыкает.

По словам матери ребенка, когда мальчик играет в саду, кот всегда сидит неподалеку и наблюдает за ним. И это оказывает успокаивающее влияние на поведение Фрейзера. Один раз тому было очень плохо, он был сильно расстроен и кот просидел у него на коленях целый день.

Когда кот в первый день появился в доме, он сразу пошел к Фрейзеру, забрался к нему на колени и начал мурлыкать и мальчик сказал "Это наш кот, и он будет жить с нами".

Животные – это создания Божии. Общение с ними благотворно для человека. Один мудрый человек сказал: взять бездомное животное в дом – это взять счастье в дом.