Рассказы старца архимандрита Павла (Груздева)

Разные людские потоки в разные годы лились в лагеря - то раскулаченные, то космополиты, то срубленная очередным ударом топора партийная верхушка, то научно-творческая интеллигенция, идейно не угодившая Хозяину - но всегда и в любые годы был единый общий поток верующих - "какой-то молчаливый крестный ход с невидимыми свечами. Как от пулемета падают среди них - и следующие заступают, и опять идут. Твердость, не виданная в XX веке!" Это строки из "Архипелага Гулаг".

Словно в первые христианские века, когда богослужение совершалось зачастую под открытым небом, православные молились ныне в лесу, в горах, в пустыне и у моря.

В уральской тайге служили Литургию и заключенные Вятских исправительно-трудовых лагерей.

Были там два епископа, несколько архимандритов, игумены, иеромонахи и просто монахи. А сколько было в лагере верующих женщин, которых всех окрестили "монашками", смешав в одну кучу и безграмотных крестьянок, и игумений различных монастырей. По словам отца Павла, "была там целая епархия!" Когда удавалось договориться с начальником второй части, ведавшей пропусками, "лагерная епархия" выходила в лес и начинала богослужение на лесной поляне. Для причастной чаши готовили сок из различных ягод, черники, земляники, ежевики, брусники - что Бог пошлет, престолом был пень, полотенце служило как сакос, из консервной банки делали кадило. И архиерей, облаченный в арестантское тряпье, - "разделиша ризы Моя себе и об одежде Моей меташа жребий... "-предстоял лесному престолу как Господню, ему помогали все молящиеся.

"Тело Христово примите, источника бессмертного вкусите", - пел хор заключенных на лесной поляне... Как молились все, как плакали - не от горя, а от радости молитвенной...

При последнем богослужении (что-то случилось в лагпункте, кого-то куда-то переводили) молния ударила в пень, служивший престолом - чтобы не сквернили его потом. Он исчез, а на его месте появилась воронка, полная чистой прозрачной воды. Охранник, видевший все своими глазами, побелел от страха, говорит: "Ну, вы все здесь святые!"

КАК ПАВЕЛ ГРУЗДЕВ БЫЛ СУДЕБНЫМ ЗАСЕДАТЕЛЕМ

После революции и гражданской войны Мологский Афанасьевский монастырь из обители иночествующих превратился в Афанасьевскую трудовую артель. Но монастырская жизнь текла своим чередом, несмотря на все потрясения.

“Очень уж модным было тогда собрания собирать, - вспоминал о. Павел 20-е годы в Мологе. - Приезжает из города проверяющий, или кто еще, уполномоченный, сразу к нам:

-Где члены трудовой артели?

- Так нету, - отвечают ему.

- А где они? - спрашивает.

- Да на всенощной.

- Чего там делают?

- Молятся...

- Так ведь собрание намечено!

- Того не знаем.

- Ну, вы у меня домолитесь! - пригрозит он”.

Обвиненные в уклонении “от участия в общественном строительстве”, сестры обители, как могли, старались участвовать в новой советской жизни, выполнять все постановления.

Отец Павел рассказывал: “Как-то раз приходят, говорят нам:

- Есть Постановление! Необходимо выбрать судебных заседателей из числа членов Афанасьевской трудовой артели. От монастыря, значит.

- Хорошо, - соглашаемся мы. - А кого выбирать в заседатели?

- А кого хотите, того и выбирайте

Выбрали меня, Груздева Павла Александровича. Надо еще кого-то. Кого? Ольгу-председательницу, у нее одной были башмаки на высоких каблуках. Без того в заседатели не ходи. Мне-то ладно, кроме подрясника и лаптей, ничего. Но как избранному заседателю купили рубаху хорошую, сумасшедшую рубаху с отложным воротником. Ой-й! зараза, и галстук! Неделю примеривал, как на суд завязать?

Словом, стал я судебным заседателем. Идем, город Молога, Народный суд. На суде объявляют: “Судебные заседатели Самойлова и Груздев, займите свои места”. Первым вошел в зал заседания я, за мной Ольга. Батюшки! Родные мои, красным сукном стол покрыт, графин с водой... Я перекрестился. Ольга Самойлова меня в бок толкает и шепчет мне на ухо:

- Ты, зараза, хоть не крестися, ведь заседатель!

- Так ведь не бес, - ответил я ей.

Хорошо! Объявляют приговор, слушаю я, слушаю... Нет, не то! Погодите, погодите! Не помню, судили за что - украл он что-то, муки ли пуд или еще что? “Нет, - говорю, - слушай-ка, ты, парень - судья! Ведь пойми, его нужда заставила украсть-то. Может, дети у него голодные!”

Да во всю-то мощь говорю, без оглядки. Смотрят все на меня и тихо так стало...

Пишут отношение в монастырь: “Больше дураков в заседатели не присылайте”. Меня, значит”, - уточнил батюшка и засмеялся.

Рассказы старца архимандрита Павла (Груздева)

"Я люблю Вам писать письма. А, если Вы не отвечаете, я потерплю. Я терпеливая бываю очень."

Прости, девочка. Вместо того, чтобы ответить тебе я занималась… Сейчас после этих твоих слов я даже не знаю, как назвать то, чем я была занята.

Как легко давались мне первые письма тебе. Я ведь уже большая, и жизнь у меня тоже длинная. Я насобирала тебе почти всех солнечных зайчиков, которые сохранились в ней. Добавила фотографий. Это же было здорово – пережить свою давнюю радость вместе с тобой. Только вот на …надцатом письме я стала повторяться. А ты… Ты взяла меня в игру, где Господь повсюду разложил свои подарки. И я уже не могу справиться с этим трепетом… Так было в детстве под Новый год. Праздник еще не наступил, но предчувствие его уже заполняет все видимое и невидимое. И я доверчиво следую за тобой, девочка. Я тоже хочу подарков. Божиих. Без тебя мне их не разглядеть. Но ведь я учусь и радоваться, и благодарить. А благодарному сердцу Он дарует зрение…

Те два дня, что ты училась передвигаться по комнате на коленках, забинтованные руки и ноги очень болели. Катетер треснул, снова брали пункцию. Ты осилила две ложки каши и уже пишешь мне письмо той рукой, которая "меньше болит". Девочка, ты пишешь о серьезном, а я не могу говорить на равных, "с Любовью на равных"… Но я пытаюсь. Я так хочу дотянуться до твоего сердечка…

Господи, сегодня Ты посылаешь мне эту тончайшую детскую ручку – исколотую и теплую. Ты тоже ждешь моих писем. А я не успеваю отвечать. Я знаю, что я хочу писать Тебе каждый день. Каждый день, Господи. Но я, правда, была очень занята и вчера, и сегодня, и… Этот упрямый детский лобик, отрастающий ежик на голове и серые глаза… Прямой взгляд в душу… Эти глаза уже заранее простили мою слабость, леность и мой страх. Они знают и о моей гордыне, и о моем унынии. Они "бывают терпеливыми очень"… Не Ты ли, Господи, шлешь мне это утешение?

"Иногда мне снятся ромашки, такое поле с ромашками. Иногда мне снится
белый котенок с зелеными глазами. Чаще всего мне ангелы снятся, красивые, раз в неделю они точно снятся. Я люблю когда они мне снятся.
А когда я в коме была мне Бог снился, ну он не совсем снился,
он приходил. До того как он приходит обычно снится рай, я обычно не
хочу там оставаться, но иногда, когда я устаю уже болеть, я хочу там
остаться и тогда Бог приходит.
А у нас звезды не видно, потому что ночью светло."

Господи, я ведь так и не знаю: когда Ты пишешь мне ответы – не болит ли Твоя рука? Там же рана…


Мария Суворова


 

В курятник к крестьянину, живущему на окраине небольшого села, повадилась лиса кур воровать. Вечером хозяин сел в засаде с ружьем караулить лису. Жена охотника то и дело окликала его, выходя на крыльцо: «Дорогои, ну, скоро ты? Иди ужинать!» Но охотник молчал, не желая спугнуть лису. Жена не унималась: «Дорогои, почему не отвечаешь? Ты идешь ужинать или нет?» Не отвечая жене, крестьянин настроился дождаться лису и молчал. Наконец, жена крикнула ему в темноту: «Вот что, ты как хочешь, а я сажусь ужинать!» - «Иду, иду, без меня не садись!» - не выдержал охотник и зашел в дом. Когда он с женои сидел за столом, закудахтали куры. Крестьянин выбежал с ружьем, выстрелил в темноту, но было поздно – лиса убежала, унося в зубах курицу. Когда незадачливыи охотник зашел в дом, жена спросила его: «Ну, что? Досталось лисе?» - «Досталось! Курица на ужин!» - Развел руками крестьянин.


Познаи цену своего молчания и во век не узнаешь потерь.
 

 
Татьяна Недоспасова

Все валится из рук, нет ни семьи, ни работы интересной, и жизнь вся наперекосяк. Но есть у меня река. Бежит она тихо посреди славного города, бежит из года в год, из века в век, а я иду вдоль нее, вижу, как сидят утки на берегу, как летают чайки, как ложатся хлопья снега на воду. Течет моя река и дает мне силы идти вдоль берега, идти по жизни, быть. Заберите все, но оставьте мне эту реку и кусок берега, и церковь на холме, и колокольный звон вдали.
 

 
Татьяна Недоспасова

Мы познакомились в Риме. Он прибыл на специально вызванном такси. «Аркадий», - протянул он мне руку и долго ее не отпускал. Он был слепым от рождения человеком, родом из Польши. В нашей компании он был активным участником и по голосу узнавал всех. Мы много ходили по городу, и всегда брали его с собой. Все по очереди подходили к Аркадию, брали за руку и вели мимо древностей Рима. Мы старались передать хоть часть своих впечатлений ему, полному, неуклюжему, слепому весельчаку.
«Вот сейчас мы проходим мимо форума, огромного нагромождения руин древнего города. Там арка Тита, завоевателя Иерусалима. На барельефах изображены семисвечник, плененные иудеи и священники. Вот лестница вниз, к месту заточения апостола Петра. В холодной пещере сделан алтарь, а рядом зацелованная паломниками колонна, к которой по преданию был привязан апостол…»
Иногда, предавшись воодушевленным спорам, мы забывали об Аркадии, оставляли его без поддерживающей руки, отходили в сторону. И тогда он стоял, большой и неуклюжий, в испуге поворачивая головой и по голосу пробуя определить, где мы.
«Ну что, Аркадий, сейчас пойдем в катакомбы, давай руку. Вот ступенька, мы садимся в автобус. Здесь надо закомпостировать талоны, и на них обозначится время, так что еще полтора часа мы сможем пользоваться римским транспортом. Вот едим вдоль Тибра. Нет, он не широкий, но очень быстрый. А там вдали островок, на котором был храм богу врачебного искусства Асклепию. Сейчас здесь базилика апостола Варнавы. Едим по старым мощеным улицам, чувствуешь, как трясет. Вон, указатель на Аппиеву дорогу: помнишь известное римское предание о встрече апостола Петра со Христом, и слова «камо грядеши, quo vadis». Тут это и было. Выходим, осторожно, ступенька внизу. Катакомбы Прискиллы, длинные тоннели с захоронениями по стенам, а иной раз встречаются росписи, древнейшие иконы Христа, Богородицы, ветхозаветных праведников. Первый век! Выходим, вот древнее надгробье, давай руку, чувствуешь, две дырки для глаз и одна большая, это античная маска…»
Может, и раздражал кого Аркадий своей беспомощностью, но сам он активно участвовал в жизни: получил высшее образование, выучил языки и теперь искал для себя занятье.
«Наверняка что-то найдется, раз ищешь. Главное, не сдавайся».
Однажды Аркадий напросился с нами на море. Что он будет там делать? – Думали, но все же взяли. «Чувствуешь, вода по пояс, дальше не заходи. Я за тобой вернусь». Так и стоял он по пояс в воде и блаженно улыбался: щупал воду, стучал по ней пальцами. Потом вывели его на берег и засыпали ноги песком. Как он смеялся!
Аркадий, Аркадий, так же неожиданно увез тебя водитель в аэропорт, и полетел ты в свою тихую Польшу, чтобы учить очередные языки. А мы остались в Риме, обедневшие на общение с тобой и осознавшие значимость твоего присутствия. Ты стал для нас живым напоминанием красоты жизни, великолепия красок, глубины объемов и бесконечности пространств. Ты научил ценить тепло рукопожатия и тембр голоса. Ты позволил нам ненадолго стать нужными и осознать беспомощность своего одиночества. Ты, как стойкий единоборец, своими совершенствами незримо осудил нас за расточительность. И, вспоминая тебя, радостно стоящего в водах моря, приходит на ум римская поговорка: «И я в Аркадии родился».
 

Татьяна Недоспасова

— Да что ты напялила юбку до пят, так и проходишь всю жизнь в девках. Глянь, юбки-то давно выше колен или джинсы обтягивающие, и блузки прозрачные. Хоть по моде одевалась бы…
— А если вернется критская мода ходить с обнаженной грудью, если станут модны африканские набедренные повязки, что тогда? Пожалуй, насобираю на свою миниюбку десяток возбужденных парней, готовых так же отреагировать и на любую встречную деваху. Но разве это мне надо?
— Но ты только погляди: все кругом блондинки с длинными черными ресницами, с алыми губами. Сходи уж к визажисту, может, и из тебя человека сделает.
— Ну и пополню я число многочисленных блондинок. Хочу собой быть, а не куклой барби.
— А когда в метро заглядываются парни, почему скромно опускаешь глаза? Давно бы завела разговор с кем-нибудь.
— И превращусь в метрошную сплетницу. Достаточно, если прочтут в моих глазах доброжелательность.
— Да нет, у мужчин совсем другое понятие о любви: им нужно ощущать, а не фантазировать. Ты должна их разжечь, а не заинтересовать.
— Ну, тогда я умываю руки. Я же не многоразовая зажигалка. И как гадко это, пользоваться немощью другого, и как далеко это от любви, даже в мужском понимании. Надо человека любить, личность, характер, а не позывами руководствоваться.
— Ну уж, такие рыцари остались в средневековье. Так и будешь одна, без детей и без мужа.
— Однако, это лучше, чем остаться с детьми да без мужа. Если не найду любящего, то не полюблю. Но люблю, заранее люблю такого, чтобы был ответственным, искренним, внимательным и честным, чтобы мог прощать и просить прощение.
— Не осталось таких на земле!
— Может, где завалялся один?
— Не дождешься!
— О Господи, дай сил дождаться! Эй, собеседник, куда же ты пропал? Ну где же ты, АУ…
 

 
Татьяна Недоспасова

Вроде был такой самодостаточный, уверенный в себе человек, и тут бац, в один миг – подмигнула прохожая, а я подвернул ногу. От резкой боли упал и долго еще не мог подняться. Прохожая подошла, помогла встать, увидела, что не могу идти, довела до стула, стала давать советы. Вызвали такси: таксист проявил свое участие, а прохожая все советовала, какую мазь купить. Доехал в поликлинику, врач и сестры обошлись со мной приветливо. Прибежала жена с работы, довела меня до дома, сходила за лекарствами. Сижу, уплетаю только что приготовленный супчик и расцениваю свое падение как возвращение на землю. Все витал я где-то в облаках. Ощущал себя значимой величиной и совершенно не замечал других людей. А тут совершенно не знакомые люди: кудрявая прохожая, курящий таксист, улыбающийся врач и умница-жена (и ее я не знал до сих пор как следует) – все оказали внимание, сочувствие. А за что? За мои способности, таланты или красоту быть может. Все это укрыл от них дождливый осенний день. Перед ними было серое пальто и корчащийся от боли мужчина, ничего более. И из сострадания ко мне как к сожителю земли, как к согражданину и согорожанину, они оказали столько внимания, сколько я сам никогда не оказывал никому без мелкой корысти. Занятый филологией, философией и автофилией я совершенно не замечал других. Я – это был я и даже не серое пальто, и уж тем более не корчащийся от боли проходимец. И ко мне так, задаром, вотще столько любви! Чем бы отплатить им всем? Новыми строками, новыми глубокомысленными философствованиями? Ничем, как только такой же бескорыстной любовью ко всем встречающимся по жизни. Не достоин я их любви, так и не буду искать достойных своей любви. И боль в ноге как свидетельство о своей ограниченности. Пою реквием самовлюбленности. Хороню самодостаточность. И ожила, наконец, в сердце любовь ко всем без исключения.

 

Татьяна Недоспасова

А так хочется, чтобы жизнь была как полная чаша, чтобы каждый день дарил что-то новое, чтобы все по-Божески, хорошо. Но нет ничего и изо дня в день гложет тоска и сбивают с ног хлопоты. А может и есть смысл во всей этой рутине грустных мыслей и нереализованных чувств? Это, видно, для того, чтобы потом радоваться от всей души, когда наступят светлые минуты, чтобы ценить те крупинки счастья, которые выпадают на мою долю. Не превращусь в сухарь, не стану одним лишь придатком грустной обыденности, а всеми силами своей души буду ждать и полета мысли, и вдохновения, и счастья. А пока мне дано лишь терпеть. Так вытерплю с Божьей помощью.
 

 Всем нам, когда мы нетерпеливо ждем свое супружеское счастье, надо прежде всего образовать свою душу, выстроить значимые для нас нравственные принципы, полюбить жизнь, найти себя в этой жизни, увидеть свое призвание, и тогда нам легче будет подобрать человека для счастливой семейной жизни.
3. Обман влюбленности.
Нас всех через книги и фильмы, и чем дальше, тем жестче, учат считать влюбленность любовью.
Я люблю и я влюблен – совершенно разные вещи. В самом слове «люблю» содержится надежность и долговечность. «Влюблен» - это что-то скоротечное, иллюзорное. Влюблен легко сочетается с временными категориями: сегодня я влюблен в нее, завтра – в… То же сказать о любви нельзя: если я люблю, то это вне времени – сегодня, завтра, всегда. Такая филологическая тонкость помогает отделить Божий дар от яичницы.
В большинстве романов и мелодрам речь идет именно о влюбленности, то есть, о восторге, который охватывает человека при встрече с новым живым существом. Этот восторг может длится и значительное время, но он заглушается и исчезает, как только существо становится изведанным и повседневным. Большинство романтических фильмов доводит своих героев до брачной церемонии, где фильм заканчивается. А что же после этого? Когда он оставит на стуле носки «с душком», а она предстанет не в привычном макияже, а неумытой и взлохмаченной. Увы!
Совершенно ясно, что строить свое счастье на влюбленности – то же, что строить замок на песке.
4. Основание для супружества.
Образовав свой круг интересов, определившись, что нам в жизни дорого и нужно, мы можем найти человека со схожими жизненными установками.
Но искать нужно деятельно! Вспомним наши сказки: принц захотел жениться – во дворец вызывают всех девушек королевства. Если б он захотел и остался ждать, пока она с неба к нему упадет, то есть вероятность, что он просидел бы холостяком до сих пор.
Как только мы сказали себе, что хотим создать семью, как только осознали, что это нам жизненно необходимо, что жизнь пуста и безрадостна, когда не с кем поделить свою радость, тогда мы сможем верно действовать.
Тогда мы не станет распыляться на несерьезные, ничего не обещающие связи. Не станем крутить дешевых романов, не будем побеждаться внешней красотой, сексуальностью, словоохотливостью, не узнав внутренний мир человека, его ценности и ориентиры.
Да, как только мы это осознаем, мы сможем без вреда для себя знакомиться со многими людьми, беседовать, общаться, искать, и искать деятельно, и тогда мы обязательно, с помощью Божьей, обретем то, что ищем.
5. Ошибки и разочарования на пути поиска.
Бывает, что мы-то созрели для серьезных отношений, мы готовы любить ответственно, и встречаем человека, который ещё не готов, не созрел, не дорос. Мы к нему всей душой, а он сомневается, двоедушничает, влюблен, но не любит, неверен и не верит. Что тогда? Задавшись высокой и важной целью создать семью, мы не должны от нее отступать. И этот принцип сбережет нас от ненужных нам переживаний. Если мы осознаем, что в случае с этим человеком нам ничего надежного не светит, надо, не сомневаясь и не терзаясь, расстаться с ним и идти своей дорогой.
Это нужно ради собственного счастья, ради того святого, что властно требует внутри нас создать семью и жить честно. «Если поезд не остановился на твоей станции, значит, просто это не твой поезд». И не стоит переживать, будем ждать свой.
6. Учимся любить.
Любви нужно постоянно учиться. Прощать, не хранить зла, радоваться и соболезновать, быть внимательным к душедругого человека, - всё то, о чем говорит ап. Павел в 13 главе 1 послания к Коринфянам.
Когда встретится нам надежный человек, чьи жизненные устои сродни нашим, мы должны начать слушать друг друга, уважать мнения и интересы, ценить время, проводимое вместе, и то общее, что нас объединит.
И в ежедневном труде над собой, в борьбе с эгоизмом в себе, в умении прощать ошибки других и соткется пестрый ковер, покрытый сказочным рисунком вашей общей фантазии, преобразующей обыденность в сказку.

Татьяна Недоспасова

 
Татьяна Недоспасова

В ушах слова Визбора: «И в пустынных вагонах метро я летел через годы,
И в пустых городах провожал и встречал сам себя…»
Как точно, как про меня, думаю.
Как убежать от своей внутренней пустоты и куда бежать?
В вещах, в путешествиях не найти.
Искала в людях, но до сих пор не нашла!
Одиноко в этом шумном мире. И бегу, опять бегу куда-то, в поисках любви, тепла…
Сегодня бегу в Поленово.
Просто загружаюсь в автобус и бездумно еду от себя самой, от того вакуума, что внутри вопиет о своем одиночестве.
И попадаю на службу в храм, стоящий у могилы Поленова.
Выходит батюшка с проповедью и говорит о всеобщем одиночестве, не только таких бродяг как я, но и семейных людей, богатых связями, друзьями и родственниками. Эта внутренняя пустота заполнима лишь только святой любовью, Божественным теплом.
Неужели это мне? Так просто и в точку.
А я то все искала снаружи, все хваталась за одежды, протягивала руки, а так все просто, изложено в словах Христа: «Царство Божие внутрь вас есть» или древнее «познай себя».
Точно, эврика!
Обрету любовь в себе и от избытка ее смогу давать и другим, а без нее и в раю мне будет одиноко!...
Потом шли на могилу к Поленову, на тихое кладбище на берегу Оки.
Ну наконец и сама усадьба.
Я смотрю комнаты, уютно составленный интерьер дома. Я узнаю биографию Поленова.
Я выхожу к Оке.
Меня окутывает свежий воздух, аллея длинных сосен, цветы, пение птиц, красота.
И силы возвращаются ко мне.
И смысл обретается, и не смущают больше мысли об одиночестве.
Видно в себе надо искать…
 

Зависть есть первоначальное семя всякого зла, первое порождение всякого греха, первая ядовитая скверна, растлившая небо и землю, первый тлетворный пламень, зажегший огонь вечной муки. Первый, согрешивший на небесах гордостью, был денница; первый, согрешивший в раю преслушанием, был Адам; первый, по изгнании согрешивший завистью, был Каин. Но первой причиной всех тех грехов денницы, Адама и Каина была все-таки зависть.