Житие святого отца нашего Иоанна Златоустого, патриарха Константинопольского

Святитель Димитрий Ростовский









Святитель Иоанн Златоуст



Святой Иоанн Златоустый, светильник миру, учитель вселенной, столп и утверждение церкви, проповедник покаяния, происходил из Антиохии Сирийской и родился около 347 г. Родители его, Секунд и Анфуса принадлежали к лучшему антиохийскому обществу и исповедывали христианскую веру. Секунд был воинским начальником и занимал почетную должность; но он не мог иметь влияния на воспитание сына, так как умер в то время, когда Иоанн был еще малолетним ребенком. Поэтому все заботы о воспитании Иоанна легли на матерь его, благочестивую Анфусу. Лишившись мужа в весьма юном возрасте (ей было тогда около двадцати лет), она не пожелала выйти замуж вторично, но всецело посвятила себя воспитанию сына. От нее-то малолетний Иоанн и получил первые уроки в христианских истинах и благочестии.

Утвердив сына в христианской вере, Анфуса отдала его софисту Ливанию и философу Андрагафию для изучения красноречия и философии[1]. Потом, когда Иоанну исполнилось восемнадцать лет, он, еще не просвещенный святым крещением, которое, по обычаям того времени, принималось в зрелом возрасте, был отправлен в Афины[2], для усовершенствования в красноречии и философии. Обучаясь здесь, Иоанн вскоре превзошел премудростью своих сверстников и многих философов, так как он изучил все греческие книги и науки, и сделался мудрым философом и красноречивым оратором.

В Афинах он имел в лице философа Анфимия весьма злобного противника себе. Последний, завидуя доброй славе Иоанна, злословил его, возбуждая против него ненависть в других. Но святой, при помощи Божией, посрамил своего противника и вместе с этим обратил многих ко Христу. Случилось это таким образом. Когда Анфимий в споре с Иоанном сталь произносить хульные слова на Господа нашего Иисуса Христа, то на него внезапно напал нечистый дух и сталь его мучить. Анфимий упал на землю, корчась и извиваясь всем телом и широко раскрывая рот, из которого текла пена. Видя это, все окружающие ужаснулись, и многие от страха убежали. Оставшиеся стали умолять Иоанна простить и исцелить бесноватого. Иоанн отвечал:

— Если он не покается и не уверует во Христа-Бога, Которого хулил, то не исцелится.

Анфимий немедленно воскликнул:

— Исповедаю, что ни на небе, ни на земле, нет другого Бога, кроме Того, Которого исповедует Иоанн.

Когда он произносил сие, нечистый дух вышел из него, и Анфимий встал здоровым. Весь народ, видевший это чудо, взывал:

— Велик Бог христианский! Он один творит чудеса!

Святой Иоанн, запретив Анфимию хулить Сына Божия и научив его истинной вере, отослал его к епископу города Афин, и Анфимий принял от него со всем своим семейством святое крещение. Вместе с Анфимием уверовали и крестились также многие из почётных граждан. Узнав, что чрез посредство Иоанна совершилось сие обращение ко Христу еллинов, епископ решил поставить Иоанна в священный сан и удержать его в Афинах, чтобы после смерти самого епископа (так как он весьма уже состарелся) Иоанн принял архиерейскую кафедру. Блаженный Иоанн, уразумев это, тайно удалился из Афин и пришел в свое отечество — Антиохию.

Презирая пустую славу сего суетного мира и все мирские почести, он решил восприять смиренную иноческую жизнь и трудиться для Бога, облекшись в Ангельский образ. К этому побуждал святого Иоанна и друг его, Василий[3], уроженец той же Антиохии. Проводя детские годы вместе, они учились у одних и тех же учителей и питали сильную любовь друг к другу, так как сродны были по душе и отличались одинаковым характером. Сей Василий, первоначально сам, облекшись в иноческий чин, советовал избрать иноческую жизнь и своему сверстнику — святому Иоанну.

Послушавшись доброго совета его, Иоанн пожелал немедленно удалиться в монастырь и сделаться иноком, но был удержан матерью. Последняя, узнав о намерении Иоанна, стала говорить ему со слезами:

«Чадо! недолго меня радовала совместная жизнь с твоим отцом, со смертью которого, по Божественному изволению, наступило твое сиротство, а мое вдовство. Но никакое бедствие не могло принудить меня ко второму браку и к тому, чтобы ввести иного мужа в дом отца твоего. При Божией помощи, я терпеливо переносила несчастие вдовства, получая большую отраду и утешение от непрестанного созерцания твоего лица, похожего на лицо отца. При этом я не растратила имения отца твоего, но сохранила его целым для потребностей твоей жизни. Итак, умоляю тебя, чадо, не повергни меня во вторичное вдовство и снова не возбуждай твоим удалением утихшей во мне скорби об отце твоем, но дождись смерти моей, которой я день ото дня ожидаю. Когда ты похоронишь меня при костях отца твоего, тогда поступай, как пожелаешь. А теперь, останься со мною и подожди немного, пока я еще жива». Под влиянием таких просьб матери, Иоанн решился до времени не уходить из дому; но, и оставшись дома, он переменил светлые одежды на убогие и стал вести отшельническую жизнь, проводя время в молитве и изучении слова Божия. В это время Иоанн сблизился с высоким по своей жизни епископом Антиохийским Мелетием[4], который убедил Иоанна поскорее принять крещение и, крестивши его, поставил церковным чтецом. В этой должности Иоанн пробыл три года. В сие время мать Иоанна скончалась. Похоронив ее, Иоанн немедленно роздал нуждающимся всё имущество, даровал свободу рабам и рабыням, а сам поселился в монастыре[5] и стал иноком, в больших трудах и подвигах работая для Господа день и ночь. Здесь он написал «книги о священстве», о «сокрушении сердечном», содержащие в себе много полезного и «послание к падшему монаху Феодору»[6].

Святой Иоанн имел от Бога дар учительства и благодать Святого Духа, что было открыто одному иноку, по имени Исихию, подвизавшемуся в том монастыре. Будучи стар годами и совершен в добродетелях, Исихий имел дар прозорливости. В одну ночь, когда он не спал и молился, он был восхищен умом и созерцал следующее видение. Два благолепных мужа, одетые в белые одежды и сияющие как солнце, сошедшие с неба, вошли к блаженному Иоанну, когда он стоял на молитве. Один из них держал исписанный свиток, а другой ключи. Увидав их, Иоанн смутился и поспешил поклониться им до земли. Между тем мужи, взяв Иоанна за руку, подняли его со словами:

— Уповай и не бойся!

Иоанн спросил их:

— Кто вы, господа мои?

Они немедленно ответили ему:

— Не бойся, муж желаний, новый Даниил[7], в котором, ради чистоты сердца, благоволил вселиться Дух Святой! Мы посланы к тебе Великим Учителем, Спасителем нашим Иисусом Христом.

Вслед за сими словами один из явившихся мужей протянул свою руку и подал Иоанну свиток, говоря:

— Возьми сей свиток из руки моей! Я Иоанн, возлежавший во время Тайной вечери на персях Господа и от Него почерпнувший Божественные откровения[8] Господь дарует и тебе знание всей глубины премудрости, дабы ты напитал людей негибнущим брашном учения Христова и своими устами заградил уста еретиков и иудеев, произносящих хулы на Бога.

Другой же, протянув к Иоанну свою руку, подал ему ключи со словами:

— Возьми сии ключи, ибо я Петр[9], которому вверены ключи Царствия. Господь и тебе передает ключи святых церквей, дабы кого ты свяжешь, тот был связан, а кого разрешишь — разрешен.

Блаженный Иоанн снова преклонил свои колена и поклонился явившимся Апостолам со словами:

— Кто я, грешный и самый последний из всех людей, чтобы мне осмелиться взять на себя и нести столь великое и страшное служение?

Но явившиеся святые Апостолы снова взяли его за правую руку и поставили на ноги, говоря:

— Встань на твои ноги, мужайся, крепись и делай то, на что призывает тебя Господь наш Иисус Христос, для освящения и утверждения людей Его, ради спасения которых Он пролил Свою кровь. Поучай слову Божию; с дерзновением вспомни Господа, рекшего: «Не бойся, малое стадо! ибо Отец ваш благоволил дать вам Царство» (Лк.12:32)[10]. Так и ты не бойся, ибо Христос Бог наш благоволит чрез тебя освятить многие души и привести их к познанию Его. За правду ты испытаешь многие бедствия и скорби, но перенеси их, как крепкий адамант[11], ибо таким путем наследуешь Царствие Божие.

Сказав сие, явившиеся мужи осенили Иоанна крестным знамением и, дав ему лобзание во имя Господа, удалились. Преподобный Исихий сказал о виденном им другим опытным в подвигах братиям, и они дивились и прославляли Бога, имеющего втайне подвизающихся рабов Своих. При этом Исихий запретил им рассказывать кому-либо о видении, чтобы не узнал о том Иоанн и не ушел от них, и чтобы они не лишились таким образом сожительства со столь великим угодником Божиим.

Блаженный же Иоанн неленостно заботился о своем спасении, трудясь словом и делом; сам успешно подвизаясь, он располагал к подвигу других и побуждал ленивых, чтобы они стремились к небесному, умерщвляя свою плоть и порабощал ее духу. Богоугодно трудясь в монастыре, блаженный сотворил в сие время много чудес.

Один житель Антиохии, богатый и славного рода, сильно страдал головною болью, так что у него выпал правый глаз и висел на щеке. Раздав много имущества искусным врачам, он не получил от них облегчения. Тогда он, услыхав о святом Иоанне, пришел к нему в монастырь; приступив к святому, он обнял ноги его, лобызая их и прося у святого исцеления.

Святой Иоанн сказал ему:

— Такие болезни постигают людей за их грехи и маловерие. Итак, если ты веруешь всею душою, что Христос силен исцелить тебя, и отстанешь от своих грехов, то увидишь славу Божию.

Больной отвечал:

— Верую, отче, и сделаю всё, что ты повелишь мне. Сказав сие, он ухватился за одежду блаженного Иоанна, и возложил ее на свою голову и на больной глаз. Болезнь немедленно прекратилась, глаз принял надлежащее положение, и человек тот стал здоровым, как бы никогда и не болел; славя Бога, он возвратился домой.

Также и другой человек, по имени Архелай, старейшина города Антиохии, страдавший проказою на лице, пришел к святому Иоанну, с просьбою об исцелении. Наставив его в истинах веры, Иоанн повелел ему омыть чело водою, которую пьёт братия в монастыре. Сделав это, больной очистился от проказы и, оставив мир, стал иноком.

Еще некто по имени Евклий, с детства слепой на правый глаз, пришел в тот монастырь, где находился блаженный Иоанн и принял иноческий образ. Иоанн сказал ему:

— Бог да исцелит тебя, брат, и да просветит твои душевные и телесные очи.

Лишь только святой произнес сии слова, как внезапно прозрел слепой глаз Евклия и больной получил способность видеть ясно. Узрев сие чудо, братия удивлялись и говорили:

— Поистине Иоанн — раб Божий и в нем обитает Дух Святой.

Одна женщина, по имени Христина, будучи кровоточива, умоляла своего мужа отвести ее к святому Иоанну. Посадив жену на осла, муж отправился к монастырю и оставил ее пред монастырскими воротами, а сам вошел к святому и стал умолять его исцелить его жену от ее немощи. Святой Иоанн сказал тому человеку:

— Скажи своей жене, чтобы она изменила свой злой нрав и перестала быть жестокою в обращении с рабами, памятуя, что и она сотворена из одного брения с ними[12]. И пусть она позаботится о своей душе, раздавая милостыню нищим и не оставляя молитв. Также воздерживайтесь и сохраняйте себя чистыми в постные и святые дни, — и Бог дарует жене твоей исцеление.

Удалившись, муж рассказал жене своей всё, что он слышал от святого. Последняя дала обет со всем усердием до последнего издыхания хранить всё повеленное. Муж возвратился к святому и сказал ему об обете жены. Святой же, на это отвечал:

— Ступай с миром! Господь уже исцелил ее. Возвратясь к жене своей, муж нашел ее исцеленною, и они с радостно возвратились домой, прославляя Бога.

Случилось, что в то время недалеко от монастыря, где подвизался Иоанн, появился свирепый лев, который, рыская по дорогам, пожирал людей и скот. Много раз жители окрестных селений, собравшись, подстерегали зверя с оружием и стрелами, надеясь убить его, но всякий раз безуспешно. Выходя из дубравы, зверь нападал на людей с яростью и многих из них убивал на смерть, других ранил так, что они едва могли убежать, а некоторых живыми уносил в свое логовище и там пожирал. Придя к Иоанну, окрестные поселяне возвестили ему о сем и упрашивали его, чтобы он помог им своими молитвами. Иоанн дал просящим деревянный крест, повелевая водрузить его на том месте, откуда выходит зверь. Те так и сделали, и по прошествии нескольких дней, заметили что зверь не появляется. Тогда поселяне отправились ко кресту и увидали там труп льва. Избавленные от такого бедствия силою Креста, по, молитвам святого Иоанна, они возрадовались и прославили угодника Божия.

Иоанн пробыл в том монастыре четыре года. Затем, желая большего уединения, он тайно удалился оттуда в пустыню, нашел там пещеру и пробыл в ней в течение двух лет, живя в одиночестве.

По прошествии двух лет, истомленный многотрудными подвигами и страдая от холода, Иоанн заболел, так что не мог уже заботиться о себе. Поэтому он вынужден был покинуть пустыню и возвратиться в Антиохию. Сие случилось по Божию смотрению и промышлению о Церкви, дабы таковой светильник не был сокрыт в пустыне, как бы под спудом, но светил всем. Господь попустил Иоанну впасть в недуг, выводя его таким путем от пребывания со зверями к сожительству с людьми, дабы он был полезен не только для себя, но и для других.

Когда блаженный Иоанн прибыл в Антиохию, святейший патриарх Мелетий принял его с радостью, дал ему помещение, повелел проживать с собою и в скором времени рукоположил его в сан диакона. В сем служении он прожил в течение шести лет, своею добродетельною жизнью и душеполезными писаниями украшая Церковь Божию. За время диаконства святым Иоанном написаны следующие сочинения: «о девстве», утешение «к вдове» и защита веры «против Юлиана»[13].

В это время необходимо было святому Мелетию отправиться в Константинополь для поставления в патриархи святого Григория Назианзина[14]. Вскоре после прибытия туда, святой Мелетий скончался о Господе. Услыхав о смерти своего патриарха, Иоанн снова оставил Антиохию и удалился в монастырь, в котором пребывал первоначально. Иноки обрадовались его возвращению, устроили духовное торжество, принимая от него обычное учение. Угождая Богу в безмолвии, Иоанн пробыл там три года.

Престол церкви Антиохийской занял Флавиан[15]. Когда он однажды ночью стоял на молитве, ему явился Ангел Господень и сказал:

— Завтра иди в монастырь, в котором пребывает угодник Божий Иоанн, приведи его оттуда в город и поставь в пресвитера, ибо он — избранный сосуд Божий, и Бог желает обратить чрез него многих к истинной вере.

В то же самое время Ангел явился и святому Иоанну, когда он, по обычаю своему, совершал в келлии ночные молитвы, и повелел ему идти с Флавианом в город и принять от него посвящение. С наступлением дня, патриарх пришел в монастырь; к нему на встречу вышли все иноки вместе с блаженным Иоанном; поклонившись, они получили от патриарха благословение, а затем с подобающим почётом ввели его в церковь. Совершив святую литургию и причастив всех Божественных Таин, патриарх преподал мир братии и, взяв с собою Иоанна, удалился в город. Иноки неутешно рыдали, разлучаясь со святым угодником Божиим.

На другой день, утром, совершено было посвящение Иоанна в пресвитера; когда патриарх возложил свою руку на главу его, внезапно появился белый, сияющий голубь, который летал над головою святого Иоанна. Патриарх Флавиан и все, находившиеся в храме, ужаснулись и долго дивились. Слух о сем чуде прошел по всей Антиохии, Сирии[16] и окрестным городам, и все слышавшие говорили:

— Что такое будет Иоанн? Ибо вот с самого начала явилась над ним слава Господня!

В сане пресвитера Иоанн еще с большею ревностью заботился о спасении душ человеческих. Раз или два в неделю, а иногда даже каждый день, он поучал народ в церкви, с амвона произнося проповеди. Случилось, что, сказав поучение в одной церкви, он шёл, усталый, в соборный храм, где служил епископ, а тот во исполнение общего желания поручил ему снова говорить поучение. Во время своего пресвитерства, святой Иоанн произнес множество проповедей, из которых некоторые дошли до нас. При этом, он с высоты церковного амвона с усердием занимался изъяснением Священного Писания. Он составил весьма душеполезные толкования на многие книги Ветхого Завета, на Евангелия от Матфея и Иоанна, на книгу Деяний Апостольских; особенно же любил он послания Апостола языков Павла и многие[17] из них в своих беседах изъяснил народу.

Свои проповеди святой Иоанн Златоустый часто говорил изустно, чему весьма удивлялись все жители Антиохии, восхваляя блаженного, так как до сего времени никто не проповедывал Слово Божие без книги или без тетради: первым таким проповедником был среди них Иоанн. Его поучения были исполнены такой силы, что все слушавшие не могли вдоволь насладиться ими. Вот почему многие скорописцы записывали на хартиях[18] проповеди Иоанна и, переписывая, передавали их другим. Его поучения читались за трапезами и на площадях, и слушатели поучались изустно словам его, как Псалтири. Иоанн был таким сладкоглаголивым оратором и любезным для всех учителем, что в городе не было ни одного, кто не желал бы слушать его бесед, и когда узнавали, что Иоанн желает беседовать, все с радостью стекались в церковь. Городские правители и судьи оставляли свои занятия, купцы свою торговлю, ремесленники свои дела, и поспешно шли слушать учение Иоанна, заботясь о том, чтобы не пропустить ни одного слова, исходящего из уст его. Все считали за великую потерю, когда не удавалось им слышать сладких речей Иоанна. Вот почему ему присвоили различные похвальные наименования. Одни звали его «Божии и Христовы уста», другие «сладкоглаголивым», а третьи — «медоточивым».

Случалось, что блаженный, в особенности в начале своего пресвитерства, говорил проповеди, которые по своему содержанию были не всегда понятны для малообразованных слушателей. Однажды некая женщина, слушая и не понимая сказанного, возвысила голос среди народа и сказала Иоанну:

— Духовный учитель, а лучше назову — Иоанн Златоустый, колодезь святого твоего учения глубок, а вервия ума нашего коротки и не могут достичь глубины его.

Тогда многие из народа сказали:

— Сам Бог устами женщины дал сие наименование Иоанну; пусть же он с сего времени называется Златоустый.

Действительно, с того времени и доселе Церковь сохранила это наименование за Иоанном.

Рассудив, что неудобно говорить народу хитросплетенные поучения, святой Иоанн с тех пор старался украшать свою беседу не изощренным красноречием, но простыми и нравоучительными словами, дабы и простейший слушатель уразумел и получил пользу. Поучая жителей Антиохии вере и жизни христианской, святой Иоанн Златоустый являлся, вместе с тем, утешителем своих сограждан во время общественных бедствий.

В Антиохии вследствие наложения подати, тяжкой для бедных жителей города, произошло народное возмущение. Разъяренная чернь сбросила стоявшие в городе статуи императора и членов его семьи и разбила их в куски. Но вскоре ужас и отчаяние заступили место неистовой ярости. Антиохийцы стали ждать проявления царского гнева на возмутившихся. Снисходя к просьбам народа, благочестивый святитель антиохийский Флавиан отправился к императору ходатайствовать за провинившийся город; святого же Иоанна он оставил в городе утешать и врачевать страждущие души. Наступил великий пост, который был для антиохийцев поистине временем покаяния и скорби. Ежедневно светильник Божий — Иоанн входил на церковный амвон и обращался к народу с сильным словом утешения и назидания. Он — то поддерживал в народе твердость и мужество, то оживлял его надежды на милость императора, то возбуждал в нем упование на будущую жизнь. Вместе с этим, он обличал пороки своих сограждан: скупость богатых, любостяжание, распутство, лицемерие, жестокость и суеверие, говорил, что сими пороками антиохийцы навлекли на город такое несчастие, и убеждал их исправиться. Никогда, быть может, великий пост не соблюдался с такою строгостью, не проводился с таким покаянным чувством, охватившим всех жителей. Народ шел толпами в церковь и с жадностью слушал речи Златоустого, находя в них облегчение своей скорби. Между тем, святой Флавиан явился к императору с защитительной речью и христианский император простил оскорбителей высочайшей власти. Весть о помиловании была привезена Флавианом к самому дню Пасхи. В первый же день праздника святой Иоанн объявил народу благую весть и в заключение сказал:

— Радуйтесь радостью духовною, благодарите Бога не только за прекращение бедствий, но и за то, что Он послал их.

Говоря так, святой Иоанн имел в виду значение прекратившихся бедствий для возбуждения в антиохийцах покаянного чувства и пробуждения духовной жизни.

Угодник Божий быль сильным мужем не только в слове, но и в деле. Силою Христовою он творил чудеса, исцеляя недужных. Вот некоторые из чудотворений святого.

Некая женщина, по имени Евклия, имела единственного сына, который заболел горячкою и уже был при смерти. Придя к святому, Евклия умоляла его, дабы он исцелил больного. Иоанн, взяв воды, трижды сотворил над нею знамение святого креста, во имя святой Троицы, и покропил больного. Горячка немедленно прекратилась и, встав здоровым, больной поклонился святому.

Начальником крепости в Антиохии был один последователь маркионитской ереси[19], причинявший много зла благочестивым. Жена его подверглась лютому недугу, который не могло искоренить ни какое врачевство. Когда жесточайшая болезнь усиливалась день ото дня, начальник крепости призвал в свой дом еретиков, упрашивая их помочь жене его. Еретики беспрестанно по три дня и более молились за больную с большим усердием, но не имели успеха. Тогда жена сказала мужу:

— Я слышала про некоего пресвитера, по имени Иоанна, проживающего у епископа Флавиана, что он ученик Христов, и если он чего попросит у Бога, то Бог подаст ему. Умоляю тебя, отведи меня к нему, дабы он помолился о моем выздоровлении, ибо я слышала, что он творит много чудес. Маркиониты же мне нисколько не помогают, и из сего ясно видно нечестие их. Ведь если бы у них была правая вера, то Бог услышал бы их молитву.

Муж послушался жены и отправился вместе с нею к православной церкви. Но, будучи еретиком, не осмелился внести ее внутрь, а положил пред церковными дверями и послал к епископу Флавиану и к пресвитеру Иоанну, прося их помолиться Господу Иисусу Христу о здравии жестоко болящей его жены. Епископ, выйдя к ним вместе с Иоанном, сказал:

— Если вы отречетесь от своей ереси и присоединитесь к святой Соборной Апостольской Церкви, то получите от Христа Бога исцеление.

Когда они сие сделали, Иоанн повелел принести воды и попросил Флавиана сотворить на воде крестное знамение. Флавиан исполнил просьбу святого. Иоанн приказал облить сею водою болящую и та немедленно встала здоровою, прославляя Бога. После сего дивного чуда начальник крепости вместе с своею женой присоединился к святой Церкви. По поводу этого присоединения была великая радость среди православных; еретики же весьма смутились и гневались на Иоанна, повсюду распространяя хулы и клеветы на него, и утверждая, будто он волхв и чародей. Но Бог вскоре заградил уста их, наведя на них жестокую казнь. Случилось это таким образом.

Во время происшедшего в Антиохии великого землетрясения обрушился храм, в котором еретики имели свои собрания; под развалинами храма погибло их великое множество. Из православных же во время сего землетрясения никто не погиб. Видя это, не только оставшиеся в живых еретики, но и язычники познали силу Христову и, наставляемые святым Иоанном, обращались к истинному Богу.

По смерти Константинопольского патриарха Нектария[20], преемника Григория Назианзина, долго не могли найти такого человека, который был бы достоин патриаршего престола. Тогда сообщили императору Аркадию об Иоанне (ибо слава о нем распространилась повсюду). Царь тотчас же послал к Флавиану грамоту с повелением отпустить святого в Константинополь. Народ Антиохийский, узнав о сем и пламенея любовью ко Иоанну, собрался к церкви. Не желая лишиться своего учителя, народ сопротивлялся послам царским, не внимал увещаниям своего патриарха и не допускал увезти Иоанна; да и сам угодник Божий не желал ехать в Константинополь, по своему смирению решивши, что он не достоин патриаршего сана. Узнав о сем, царь изумился и еще сильнее захотел видеть Иоанна на патриаршем престоле. Он приказал областеначальнику Востока Астерию тайно увезти Иоанна из Антиохии, что и было исполнено.


Святитель Иоанн Златоуст
Когда Иоанн приближался к Константинополю, то ему навстречу вышел весь город, со множеством посланных царем вельмож. Царь, вместе с освященным собором иерархов и народом, встретил святого Иоанна с честью, и все радовались возведению на патриарший престол сего светильника Церкви.


Не радовался только Александрийский патриарх Феофил[21] с своими единомышленниками. Он завидовал славе Иоанна и, ненавидя его, помышлял возвести на патриарший престол своего подвластного пресвитера Исидора. Но это не помешало созванию собора, по постановлению которого святой Иоанн был избран на патриаршество.

Блаженный возведен был на патриарший престол 26-го февраля, 398 года. Царь, а за ним все князья и вельможи, пришли к Иоанну, желая получить от новопоставленного патриарха благословение. Сотворив молитву о царе и народе и благословив всех, Иоанн отверз свои Богоглаголивые уста и предложил душеполезное поучение, в котором наставлял царя неотступно пребывать в православии, отвращаться еретиков, часто ходить в церковь, быть справедливым и милостивым. Он говорил:

— Да знает твое благочестие, что я не побоюсь, когда явится потребность, говорить наставления и обличения для пользы души твоей, подобно тому, как пророк Нафан не боялся обличать согрешения царя Давида[22].

Иоанн наставлял также всех духовных и мирских правителей и их подчиненных честно исполнять свой долг. Его учительным словом услаждались все слушающие. Когда Иоанн беседовал с своею паствою, в народе оказался один бесноватый, который в припадке бросился на землю и завопил ужасным голосом, так что все бывшие в церкви пришли в ужас. Блаженный Иоанн повелел привести его к себе, сотворил над ним крестное знамение и, изгнав нечистого духа, возвратил бесноватому здравие. Увидав сие, царь и весь народ возрадовались и прославили Бога, даровавшего им столь великого светильника — врача душевного и телесного.

Приняв церковное управление, святейший патриарх Иоанн стал ревностно пасти словесное стадо Христово, искореняя в людях всякого звания (а в особенности среди клириков) худые обычаи, истребляя нечистоту, зависть, неправду и всякое небогоугодное дело. Вместе с этим он насаждал чистоту нравов, любовь, справедливость, милосердие, вкоренял в сердца добродетели и своими златоглаголивыми устами наставлял всех в благочестии. Нравственные пороки глубоко оскорбляли святого Иоанна, но искреннее раскаяние заставляло его всё прощать.

Однажды, пред самою Пасхою, Иоанн был опечален недостойным поведением народа, который он так любил и о душевном благе которого так заботился. В среду на страстной неделе поднялась грозная буря. Испуганный народ устремился в храмы, прибегая к Божию милосердию; начались общественные молитвы и крестные ходы. Бедствие миновало, и уже в страстную пятницу и субботу народ, забыв о посещении Божием, предался веселым зрелищам в цирке и в театре. Возмущенный до глубины души, святой пастырь в первый день Пасхи обратился к неблагодарной пастве с знаменитым словом «против зрелищ». «Можно ли снести? Можно ли стерпеть? вам самим жалуюсь на вас», — так начал блаженный святитель это слово. Ясно и вразумительно изобразил он гибельные действия театра на нравственность и грозил виновным отлучением. Убежденное слово святого проповедника произвело сильное впечатление на народ, любивший его, и вызвало искреннее раскаяние.

Не только в Константинополе, но и во всех окрестных городах и селениях святой угодник Божий имел большое попечение о спасении душ человеческих. Он посылал из числа своих клириков опытных, богобоязненных мужей утверждать православие проповедью слова Божия, истреблять нечестие и ересь и направлять заблудших на путь спасения. Он до основания разорил идольские храмы, стоявшие в течение многих веков в Финикии[23]. Мудро обратил он к православной вере Кельтский народ[24], зараженный арианством, повелев избранным для того пресвитерам и диаконам обучиться кельтскому языку и отправив их к Кельтам проповедывать благочестие на их природном наречии. Таким же образом Иоанн просветил скифов[25], живших по Дунаю. Он изгнал из стран восточных маркионитскую ересь и озарил светом истинного учения весь мир.

В особенности Иоанн имел попечение о немощных и убогих, питая алчущих, одевая нагих, промышляя о сиротах и вдовах. Для спокойствия больных и странников, не имущих где приклонить голову, он устроил множество больниц, снабжал больных всем необходимым, приставил слуг и врачей и поручил двоим богобоязненным иереям заботиться о них. В то же время сам он прилежно заботился о церковном управлении, с любовью утверждая добрых и наказывая и обличая злых.

Во время патриаршества святого Иоанна Златоустого в Константинополе оставалось еще много последователей арианской ереси, которые невозбранно исповедывали свою веру и совершали свои богослужения. Блаженный помышлял о том, каким бы способом очистить город от сей ереси, и, улучивши удобный случай, сказал царю:

— Царь благочестивый! Если бы кто вложил в твою корону, на ряду с находящимися в ней драгоценными камнями, простой камень, тёмный и нечистый, то не обесчестил ли бы он всей короны?

Царь ответил:

— Да, так.

Иоанн продолжал:

— Так обесчещен и сей город, который, будучи православным, имеет еще в числе своих жителей неверных ариан. И подобно тому, как прогневался бы ты, царь, за бесчестие твоей короны, так Всемогущий Бог гневается за сей город, оскверненный арианскою ересью. Итак, тебе следует или привести еретиков к единству веры, или же изгнать их из города.

Выслушав слова Иоанна, царь приказал немедленно привести к себе всех вождей арианских и повелел им в присутствии патриарха высказать свое исповедание веры. Они же стали говорить слова, исполненные нечестия и хулы на Господа нашего Иисуса Христа. Тогда царь приказал изгнать их из города.

По прошествии некоторого времени ариане, имея помощников и ходатаев из числа служащих в царском дворце, людей сановитых, снова стали в воскресные дни входить в город, подходя к своему соборному дому с еретическими песнопениями, которыми они хулили Пресвятую Троицу. Узнав о сем, святейший патриарх Иоанн, боясь, чтобы кто-нибудь из простого народа не стал участвовать в тех общественных арианских молениях, повелел своему клиру ходить по городу в священных облачениях с песнопениями во славу Пресвятой Троицы, составленными против арианских хульных песней. Для этих ходов были устроены серебряные кресты на древках, которые торжественно носились по городу вместе со святыми иконами в преднесении зажженных свечей. Так возникли впервые крестные ходы. Торжественные крестные ходы православных отвлекали народ от арианских общественных молений, устраиваемых ими на площадях. Разгневанные этим, ариане во время одного из таких ходов напали на православных и устроили побоище; в этом побоище несколько человек с той и другой стороны пало мертвыми, а царскому евнуху Врисону, находившемуся среди православных, пробили камнем голову. Узнав об этом, царь весьма разгневался на ариан и запретил им совершать свои общественные моления и входить в город; таким образом, еретическое злохуление окончательно было изгнано из царствующего града.

В Константинополе жил некий воевода, варвар родом, по имени Гайна, храбрый в войнах и пользовавшийся благоволением царя, но в то же время разделявший еретические мысли Ария. Он усердно просил царя дать арианам в городе какую-нибудь церковь. Царь не знал, что отвечать ему, ибо не желал оскорбить его отказом, так как боялся, чтобы Гайна, человек злонравный и свирепый, не возбудил какого-либо возмущения в греческом царстве. Поэтому царь сообщил о просьбе Гайны святому патриарху Иоанну.

Иоанн сказал царю:

— Позови меня к себе в то время, когда Гайна будет просить себе храм, и я буду отвечать за тебя.

И вот, на другой день, когда патриарх был призван в царские палаты и сидел с царем, Гайна стал просить у царя храм в Константинополе для арианского общества. Он просил это как должное воздаяние за понесенные им во время войн труды и проявленную храбрость.

Великий Иоанн заметил ему:

— Если ты, Гайна, хочешь молиться в церкви, то войди, в какую захочешь, и молись; ведь для тебя открыты все церкви в городе.

Гайна сказал на это:

— Но я другого исповедания, — вот почему я желаю вместе с моими единомышленниками иметь отдельный божественный храм в городе, и умоляю царя исполнить мою просьбу. Я понес много трудов, воюя за греческое царство, проливал свою кровь и полагал за царя душу.

Иоанн отвечал:

— За свои труды ты получил воздаяние: большой почет у царя, славу, сан и подарки. Тебе следует поразмыслить, чем ты был прежде и что ты теперь, — как раньше ты был нищим и бесславным, и как ныне ты обогатился и прославился, — в каком чине находился ты, проживая на той стороне Дуная, и в каком теперь. Тогда ты был одним из простых и бедных поселян, одевался в убогие одежды и имел для пропитания один хлеб с водою, а ныне ты уважаемый и прославляемый воевода, облечен многоценными одеждами, имеешь много золота и серебра, бесчисленные имения — и всем этим ты владеешь благодаря царю. Вот какую награду восприял ты за свои труды!

Будь благодарен и продолжай верно служить греческому царству, а наград божественных за служение мирское — не проси.

Пристыженный сими речами, Гайна замолчал и больше уже не просил о храме. Царь удивлялся премудрости Иоанна, который немногими словами мог заградить уста дерзкого и исполненного необузданной свирепости варвара.

По прошествии года, Гайна отложился от царя и, собрав многочисленное войско, пошел войною на Константинополь. Царь, не желая проливать кровь, упросил святого Иоанна выйти к нему и усмирить его кроткими речами. Иоанн, хотя и помнил, что он прогневал Гайну, запретив ему иметь в городе сходбище арианское, тем не менее, будучи готов за овец положить свою душу, пошел к гордому варвару. Бог помог рабу Своему, и Иоанн своими речами усмирил зверообразного человека, из волка обратил его в овцу и, примирив его с царем, возвратился.

После сего зимою святой Иоанн, не смотря на нездоровье, отправился в Малую Азию для устроения церковных дел. Там многие епископы продавали священство, беря деньги за хиротонию[26]; таким был, например, Антоний — митрополит Ефесский[27]. Святой Иоанн низложил в Малой Азии многих, виновных в симонии[28], епископов и лишил должностей как тех, кто поставлял за деньги, так и тех, кого поставляли. Вместо них он назначил более достойных. Установивши порядок в Малой Азии, св. Иоанн возвратился в Константинополь.

Живя среди мира в столь высоком сане, блаженный тем не менее никогда не оставлял своих первых иноческих подвигов, но свободное от церковных дел время проводил или на молитве, или за чтением божественных книг, затворившись в своей уединенной келлии. Соблюдая всегда строгий пост и воздержание во всем, он вкушал только ячменный хлеб и воду; спал весьма мало, да и то не на одре, но стоя. На пиры и угощения он никуда не ходил. Весь свой ум он посвятил уразумению Божественного Писания, продолжая заниматься составлением изъяснений на послания святого Апостола Павла, икону которого имел в своей келлии: в это время изъяснял он народу послание Апостола языков к Колоссянам, а несколько позднее — к Филиппийцам, Солунянам и Евреям.

Во время писания толкований на эти послания у святого Иоанна явилось такое недоумение:

— Кто знает, угодно ли сие Богу? Уразумел ли я силу сего Святого Писания, или нет?

И он стал молиться Богу, дабы Он возвестил ему о том. Бог услышал молитву Своего раба и подал ему следующее знамение.


Апостол Павел сообщает свт. Иоанну Златоусту толкования на свои послания



Однажды ночью, затворившись в келлии, святой Иоанн при зажженной свече писал толкование; в это время, прислуживавший ему Прокл, по просьбе некоего человека, умолявшего о помощи, хотел войти к патриарху; но предварительно Прокл посмотрел в дверную скважину, чтобы узнать, что делает патриарх. Он увидел его сидящим и пишущим, а какой-то старый почтенный человек, стоя сзади него, наклонился к уху патриарха и тихо ему говорил. Сей человек во всем был подобен изображению святого Павла на иконе, висевшей пред Иоанном на стене его келлии. Прокл стал ждать, пока не удалится этот человек. Но когда наступило время звона к утрени, человек этот стал невидим. Тоже наблюдал Прокл и в течение двух следующих ночей. Наконец, он осмелился спросить самого патриарха:

— Владыка, кто ночью беседует с тобою?

Иоанн отвечал:

— У меня не было никого.

Тогда Прокл подробно рассказал ему, как он в скважину видел старого почтенного человека, который шептал патриарху на ухо, когда тот писал; при этом Прокл описал вид и лицо того, кто являлся. Слушая речи Прокла, Иоанн недоумевал. Между тем Прокл, взглянув на изображение Апостола Павла на иконе, сказал:

— Тот, кого я видел, был похож на изображенного на сей иконе.

Тут Иоанн понял, что Прокл видел самого святого Апостола Павла, и удостоверился, что труд его угоден Господу. Он пал на землю и долго молился, благодаря Бога. С того времени он восприял большее усердие и ревность к писанию божественных книг, которые он оставил после себя Церкви, как многоценное сокровище[29].

Иоанн — великий учитель всего мира — без всякого колебания обличал несправедливости, защищал обиженных, а царя и царицу убеждал никого не обижать, но поступать по справедливости. Вельможам и людям высокого сана, расхищающим чужое имущество и огорчающим бедных, он угрожал судом Божиим. За это против него стали враждовать многие мирские властители. Осуждаемые своею совестью, но не желая отрешиться от своих пороков, они гневались на Иоанна. Сердце их окаменело, им тяжело было слушать слова святого, — и вот они затаили в себе злобу на него. Ненавистники старались всячески чернить святого, рассказывая, что патриарх в своих проповедях в церкви не поучает, но оскорбляет и обвиняет царя и царицу и все власти. К тому же его называли еще немилосердным по следующей причине.

В царском дворце находился некий евнух, по имени Евтропий, начальник царских постельников. Он сумел вкрасться в доверие к царю и сделался его любимцем. Преследуя своих врагов, он уговорил царя издать закон, которым бы уничтожался один древний обычай, состоявшей в следующем. Люди, чем-нибудь нарушившие гражданский закон и присужденные к смерти, укрывались в церкви, как некогда у Израильтян в города убежища[30], и в церквах спасались от смертной казни. Уничтожение этого обычая было весьма прискорбно для святого Иоанна Златоустого, и он, считая сие дело насилием над Церковью, обличал Евтропия, обвиняя его в жестокости и попрании церковных установлений. Спустя немного времени сам Евтропий впал в яму, которую он выкопал для других, и закололся тем самым мечем, который наточил для других. По случаю какого-то важного проступка царь весьма разгневался на него, и Евтропий был приговорен к смертной казни. Тогда Евтропий убежал в церковь и скрылся в алтаре под престолом. Блаженный же Иоанн, восседал на амвоне, откуда он обыкновенно поучал народ, направил, как весьма строгий ревнитель, обличительное слово на Евтропия; он говорил, что было бы справедливо, если бы новоустановленный несправедливый закон испытал на себе тот самый человек, который изобрел и установил его. Враги Иоанна подхватив сие слово, стали порицать святого, укоряя его в немилосердии. Таким образом, мало-помалу, они раздражали сердца многих людей и возбуждали в них гнев на Иоанна[31].

Среди недовольных святым угодником Божиим находилось немало и клириков, живших порочно, так как он изобличал их лукавые дела и отлучал иных от Церкви; особенно же они были раздражены поступком некоего диакона Серапиона. Последний, благоверно служа при патриархе и живя благочестиво, однажды в присутствии всех клириков сказал святому:

— Владыка, ты не исправишь сих, если не разгонишь всех их одним жезлом.

На эти слова его многие разгневались и стали дурно говорить в народе о святом патриархе, возводя хулы на того, который был достоин всяких похвал. Недовольство и вражда против святого Иоанна проявлялась и в высшем духовенстве. К числу недовольных святым Иоанном епископов принадлежал некто Севириан, митрополит Гевальский[32]. Сначала он пользовался любовью Иоанна, который, отправляясь в Малую Азию для устройства тамошних церковных дел, поручил ему управление своею паствою. Управляя во время отсутствия угодника Божия Константинопольскою церковью, Севириан постарался возбудить против него неудовольствие и происками вошел в милость при царском дворе, надеясь таким образом занять место Златоустого. Вместе с этим он превысил свою власть и допустил в управлении некоторые беспорядки. Возвратившись, св. Иоанн сразу понял всю низость и коварство Севириана и за сделанные им беспорядки хотел удалить его из столицы. Но за Севириана вступилась императрица Евдоксия и, по просьбе ее, Иоанн искренно примирился с ним и простил его. Севириан же остался в душе таким же, каким был прежде и втайне продолжал питать злобу против Златоустого. Святой знал про окружавшую его злобу, но не обращал на нее внимания, ибо чем больше его хулили, тем сильнее процветала слава его; он стал известным даже в отдаленных странах, и многие приходили издалека, желал видеть святого и слушать его учение.

При такой славе Златоустого, злоба всех врагов его была бы для него не опасна, если бы в числе враждовавших на святого не находилась сама царица Евдоксия. Это был самый опасный и самый упорный враг святого угодника Божия, ненавидевший его всею душою своею. Все речи Иоанна о сребролюбцах и расхищающих чужое, которые он обращал ко всем вообще, царица относила к себе и думала, что Иоанн ее одну обличает и оскорбляет; ибо она была весьма сребролюбива и одержима ненасытной жадностью к золоту, которое она насильственно отнимала у многих. Гневаясь на блаженного угодника Божия, царица начала помышлять о том, каким бы образом низложить его с патриаршества.

В то время в Константинополе находился один знатный муж, по имени Феодорик, владевший большим богатством. Завидуя ему и желая присвоить себе его имущество, царица искала обвинений против него, но не находила, потому что Феодорик был человек достойный и честный. Не имея возможности причинить ему насилия, царица изобрела хитрость. Она призвала Феодорика к себе и сказала ему:

— Ты знаешь, сколь большую убыль постоянно терпит царское имущество, как много раздается золота охраняющему царство войску и как бесчисленны те, которые ежедневно кормятся от царских сокровищ. Вот почему в настоящее время казна наша несколько истощилась. Итак, дай взаймы в царские сокровищницы часть твоего имущества, этим ты приобретешь у нас расположение; со временем же получишь то, что отдашь ныне.

Феодорик понял, что царица хочет воспользоваться его имуществом не для пополнения царской казны, а для удовлетворения своего ненасытного сребролюбия. Поэтому он отправился к блаженному Иоанну, сообщил ему о сем намерении царицы и слезно умолял святого оказать ему свою помощь и содействие. Иоанн немедленно послал царице письмо, увещевая ее добрыми и кроткими словами не причинять обиды Феодорику. Царица, хотя и гневалась на патриарха, но в тот раз поступила согласно его желанию; она устыдилась премудрых его речей и дала обещание не причинять Феодорику никакого зла. После сего Феодорик, внимая златоглаголивым устам святого, поучавшим о милостыне и советовавшим не на земле скрывать сокровище, где его может отнять рука завистливых, но на небе, где никто не будет ни завидовать, ни отнимать, — решил отдать свое богатство Царю Небесному. Оставив себе небольшую часть имущества для прокормления семьи, всё прочее большое состояние свое он пожертвовал в церковную странноприимницу для пропитания странников, бедных и больных. Услыхав о сем, царица весьма разгневалась и послала сказать блаженному Иоанну:

— Святой патриарх! Я, по твоему совету, ничего не взяла у патриция Феодорика для потребностей нашего царства, а ты похитил его имущество для собственного обогащения! Не приличнее ли было бы это имущество взять нам, а не тебе, так как Феодорик обогатился на царской службе. Почему ты не стал подражать нам? Как мы ничего не взяли у Феодорика, так и тебе не следовало брать его имений.

На сии слова Иоанн написал царице следующее:

— Я думаю, для тебя не тайна, что если бы я желал богатства, то ничто не воспрепятствовало бы мне иметь его. Ибо я имел благородных, сановитых и богатых родителей. Но я добровольно отказался от богатства. Ты утверждаешь, что имущество Феодорика я взял для своего обогащения. Но знай, что Феодорик мне ничего не дал; да если бы и давал, то я не взял бы у него. Свое богатство он отдал Христу, раздавая милостыню нищим и убогим. И он хорошо поступил, ибо от Христа сторицею восприимет в грядущем веке. Я желал бы, чтобы и ты, подражая Феодорику, скрывала твои имения на небеси, дабы, когда ты обнищаешь, была принята в вечные обители. Если же ты замышляешь отнять у Христа то, что отдал ему Феодорик, то что нам до того? Ибо, как увидишь сама, ты оскорбишь не нас, а Самого Христа.

Прочитав сие письмо Иоанна, царица еще сильнее разгневалась и стала искать случая отмстить святому.

В то время в Константинополь прибыла из Александрии одна вдова, по имени Каллитропа, по следующему делу. Когда в Александрии областеначальником был Павликий, имевший сан Августа[33], некоторые завистливые люди донесли ему, будто Каллитропа имеет много золота. Павликий же был весьма златолюбив. Ложно обвинив Каллитропу, он повелел взять вдову и вынуждал ее заплатить ему пятьсот золотых монет. Не имея таких денег, вдова отдала под заклад соседям всё, что у нее было, и, с трудом набравши пятьсот золотых монет, вручила их областеначальнику. Скоро Павликий за свои несправедливые дела был лишен сана и отправлен в Константинополь на допрос; туда же отправилась за ним и бедная вдова. Пришедши к царю, она пала пред ним со слезами и воплем, жалуясь на Павликия, что он насильственно взял у нее пятьсот монет золота. Царь приказал Константинопольскому градоначальнику произвести по этому делу расследование. Но градоначальник, держа сторону Павликия, оправдал его, а вдову отпустил ни с чем. Еще более оскорбленная этим, вдова прибегла к царице и, рассказав ей всю свою беду, просила у нее милости и помощи. Златолюбивая царица была рада такому случаю, ибо надеялась чрез это дело приобрести для себя много золота. И вот она немедленно призвала Павликия, с гневом изобличила его в грабеже чужого имущества и в оскорблении бедной вдовы и приказала держать его под стражей до тех пор, пока он не заплатит сто литр золота. Видя, что не избежать ему рук царицы, Павликий послал к себе домой принести столько золота, сколько требует царица, и передал ей сто литр золота. Из всех этих денег царица передала вдове только тридцать шесть золотых монет и отпустила ее, а всё остальное взяла себе. Вдова ушла от царицы с плачем, оскорбленная таким несправедливым решением. Тут она услыхала о защитнике обидимых — святом Иоанне. Явившись к нему, она подробно поведала о том, что причинили ей Павликий и царица.

Успокоив плачущую вдовицу, святой Иоанн послал за Павликием и, пригласив его в церковь, сказал ему:

— Нам известно о несправедливостях, какие ты, не боясь Бога, делал, оскорбляя бедных и насилием отнимая чужие имения, как поступил ты и с этой бедной вдовицей. Мы призвали тебя за тем, чтобы ты отдал пятьсот златниц той, которую ты несправедливо обидел. Итак, отдай ей, дабы она могла возвратить взятое ею у заимодавцев и не погибла бы вместе с своими детьми в крайней нищете. Тогда и ты освободишься от своего греха и умилостивишь Бога, Которого ты прогневал и Который отмстит тебе за оскорбление сирот, если не раскаешься.

Павликий отвечал:

— Владыка, сия вдова причинила мне несравненно большую обиду, чем я ей, ибо, жалуясь на меня царице, она отняла у меня сто литр золота; чего же еще большего она хочет от меня? Пусть она идет к царице и берет свое у нее.

Святой сказал ему на это:

— Если царица и взяла у тебя столько золота, то вдова еще не получила своего, и потому она не виновата в обиде, причиненной тебе царицею. Царица взяла у тебя сто литр золота не столько за обиду вдовы, сколько за другие твои грабительства, которые ты совершал, состоя при власти. Не клевещи на царицу. Я заверяю тебя, что ты не выйдешь отсюда, пока не отдашь вдовице всего, что ты взял у нее, до последней златницы. А те тридцать шесть золотых монет, которые дала ей царица, пусть останутся у нее на издержки в дороге.

Когда царица узнала, что Иоанн задержал Павликия в церкви, она послала к Иоанну с повелением отпустить Павликия, так как она взяла у него достаточно золота.

Но Иоанн отвечал посланным:

— Павликий не будет выпущен отсюда до тех пор, пока не отдаст бедной женщине взятого.

Царица вторично послала к святому с требованием отпустить Павликия; но святой отвечал:

— Если царица желает, чтобы я отпустил его, то пусть отошлет сей вдовице пятьсот золотых монет. Это для нее не представит большого затруднения, потому что она взяла у Павликия гораздо более — сто литр золота.

Услыхав сие, царица исполнилась ярости и немедленно отправила двух сотников с двумястами воинов, чтобы они вывели Павликия из церкви насильно. Но когда воины приблизились к церковным дверям, им внезапно явился, стоявший в дверях, Ангел Господень, который держал в своей руке обнаженный меч и загораживал им вход. Увидав грозного Ангела, воины убоялись и бежали. С трепетом они возвратились к царице и сообщили ей о явлении Ангела. Она же, услыхав о сем, ужаснулась и более не осмеливалась посылать к Иоанну за Павликием. Видя, что царица не помогла ему, Павликий послал в свой дом за золотом, отдал вдове пятьсот золотых монет и был выпущен из церкви. Получив свое, вдовица с радостью вернулась в свой город.

Царица между тем не переставала гневаться на блаженного Иоанна; злоба на угодника Божия день ото дня увеличивалась в ее сердце. Однажды она послала к святому Иоанну своих слуг, повелев им передать ему следующие слова:

— Перестань противиться нам и не касайся наших царских дел, ибо и мы не касаемся церковных дел, но предоставляем тебе самому устраивать их. Перестань выставлять меня притчею для всех, говоря обо мне и обличая меня. До сих пор я считала тебя за отца и воздавала тебе подобающий почет; но если отныне ты не исправишься и не станешь лучше относиться ко мне, я не потерплю тебя более.

Выслушав сии речи царицы, блаженный Иоанн весьма опечалился и, тяжко вздохнув, сказал посланным:

— Царица желает, чтобы я походил на мёртвого, не замечал совершаемых несправедливостей, не слушал голоса обижаемых, плачущих и воздыхающих, не говорил обличений против согрешающих; но так как я епископ и мне вручено попечение о душах, то я должен на всё смотреть недремлющим оком, выслушивать просьбы всех, всех учить, наставлять и обличать. Ведь я знаю, что если я не буду обличать беззакония и наказывать беззаконнующих, то подвергнусь наказанию, и потому боюсь, как бы ко мне не были приложены слова пророка Осии: «Как разбойники подстерегают человека, так сборище священников убивают на пути в Сихем и совершают мерзости»[34] (Ос.6:9). Ибо божественный Апостол повелевает пред всеми изобличать согрешающего, дабы и другие имели страх. И тот же Апостол учит, говоря: «Согрешающих обличай перед всеми, чтобы и прочие страх имели» (1 Тим.5:20); «проповедуй слово, настой во время и не во время, обличай, запрещай, увещевай со всяким долготерпением и назиданием» (2 Тим. 4:2). Я обличаю беззаконие, а не беззаконнующих; никому не говорил я в лицо о его беззаконии, никого не запятнал бесчестием и никогда не упоминал в проповедях имени царицы для обличения ее. Но я всех вообще поучал воздерживаться от зла и не обижать ближних. Если же кого из слушающих мои поучения осуждает совесть за содеянные им дурные дела, то ему подобает гневаться не на меня, но на себя самого, и пусть он уклонится от зла и сотворит благое. Если царица не сознает за собою зла, ни того, что она кого-нибудь обидела, то почему она гневается на меня, поучающего народ уклоняться от всякой неправды? Ей следовало бы лучше радоваться, что она не сделала неправды и что я неленостно проповедую спасение людям, над которыми она царствует. Если же она виновна в тех грехах, которые я стараюсь учительными словами искоренить в сердцах человеческих, то пусть знает, что не я ее обличаю или причиняю ей бесчестие, но изобличают ее творимые ею дела, которые приносит душе ее великое бесчестие и стыд. Итак, пусть царица гневается, как хочет, а я не перестану говорить правду. Ведь для меня лучше прогневать людей, чем Бога: «Если бы я и поныне угождал людям, то не был бы рабом Христовым» (Гал.1:10).

Сказав сие посланным, святой отпустил их. Они же, возвратившись к царице, передали ей всё, что слышали. Тогда царица еще сильнее разгневалась на блаженного Иоанна.


Святитель Иоанн Златоуст

Не одна царица враждовала против святого, но и многие другие, жившие нечестиво. У него были враги не только в Константинополе, но и в более отдаленных странах. В числе последних были следующие: Александрийский патриарх Феофил, который с самого начала невзлюбил Иоанна и не желал его посвящения на патриаршество, Акакий, епископ Беррийский[35], Севириан Гевальский и Антиох Птолемаидский[36], а в Константинополе два пресвитера и пять диаконов, многие из царских чиновников и три известные и богатые вдовы, нечестиво живущие: Марса, Кастриция и Евграфия. Все сии ненавистники Иоанна, совещаясь между собою, изыскивали против него обвинения, чтобы оклеветать его пред народом. Прежде всего они послали в Антиохию разузнать не совершил ли Иоанн какого-либо дурного поступка, хотя бы в детстве. Но «исчезоша испытающии испытания» (Пс.63:7), и не обрели они ничего, чтобы можно было поставить в вину святому угоднику Божию. После сего они послали в Александрию к Феофилу, хитрому лжецу и наветнику, но и тот ничего не мог найти в обличение святого Иоанна, который сиял добродетелями, как солнце. Однако Феофил, научаемый сатаною, ревностно старался о том, как бы низложить Иоанна с престола, чего он и достиг, имея помощницею царицу и прочих дурных людей. Изгнание Иоанна произошло при таких обстоятельствах.

В Александрии находился пресвитер, по имени Исидор, бывший ксенодором (то есть кормильцем странников), человек святой жизни и премудрый. Он был уже стар, имея от роду восемьдесят лет; в пресвитеры он был поставлен святым Афанасием Великим, патриархом Александрийским[37]. Против этого-то Исидора Феофил имел вражду из за Александрийского пресвитера Петра, так как Феофил намеревался того Петра без вины лишить сана и отлучить от Церкви, а Исидор защищал Петра и доказывал, что взводимое на последнего обвинение несправедливо. Поэтому Феофил стал гневаться и на Исидора и, отлучив от Церкви Петра, стал искать улик против Исидора, чтобы и его отлучить от Церкви.

В то время некая вдова, по имени Феодотия, пожертвовала Исидору тысячу золотых монет, чтобы он на эти деньги одевал находящихся в Александрии нищих, сирот и убогих вдовиц. При этом, вдова просила Исидора не говорить о том патриарху Феофилу, чтобы последний не отобрал золота и не затратил его на предпринятые им каменные постройки. Получив золото, Исидор поступил так, как просила его Феодотия, и ничего не сказал Феофилу. Тем не менее Феофил узнал от кого-то, что Исидор получил от Феодотии тысячу золотых монет и истратил их на потребности бедных без его, Феофилова, ведома. Златолюбивый Феофил сильно прогневался за это на Исидора и возвел на него несправедливое обвинение в противоестественном грехе. В подкрепление своего обвинения Феофил подыскал лжесвидетелей. Но невинный Исидор был оправдан. Впрочем, по необузданной злобе своей Феофил всё-таки лишил его пресвитерского сана и с побоями и бесчестием изгнал из клира. Пострадав невинно, Исидор покинул Александрию и удалился пустыножительствовать в Нитрийскую гору[38], в которой он жил ранее, будучи еще молодым; заключившись здесь в одной хижине, он молился Богу, терпеливо перенося свое бесчестие.

В то время в Египетских монастырях жили четыре брата, люди добродетельные и боявшиеся Бога, которые всю свою жизнь проводили в посте и иноческих подвигах. Имена их были следующие: Диоскор, Аммоний, Евсевий и Евфимий, а прозывались они Долгими, так как все они отличались большим ростом. Эти братья, за свою добродетельную жизнь, были почитаемы не только жителями Александрии, но и самим Феофилом. Одного из них, именно Диоскора, он против его желания назначил епископом Гермопольским[39], а двух братьев его, Аммония и Евфимия, упросил поселиться с ним в патриархии и принудил их принять священнический сан. Пребывая в патриархии при Феофиле, они увидели, что последний живет не по заповедям Божиим, более любит золото, чем Бога, и творит большие несправедливости; поэтому они не пожелали оставаться с патриархом, но, покинув его, снова возвратились к отшельнической жизни. Уразумев причину их удаления, Феофил весьма на них обиделся, переменил любовь, которую питал к ним, на злобу, и стал помышлять о том, как бы отмстить им. Сначала он распустил слух, будто «Долгие» вместе с низверженным Исидором придерживаются Оригеновой ереси и соблазнили сею ересью многих черноризцев[40]. Затем, он послал к ближайшим епископам повеление немедленно удалить старейших черноризцев из Нитрийской пустыни, не указывая оснований для такого распоряжения. Когда епископы поступили согласно с приказанием патриарха, изгнав с гор и из пустынь[41] всех благочестивых и богоугодных подвижников, то изгнанные, собравшись вместе и придя в Александрию к патриарху, умоляли его сообщить им, за что они осуждены, и изгнаны из мест своего жительства. Патриарх, в безумном гневе, бросился на них, как бы бесноватый, и закинув омофор[42] на шею Аммония, стал бить его, восклицая:

— Еретик, прокляни Оригена!

Причинив побои Аммонию, а также и другим, Феофил не только не позволил им в своем присутствии что-либо говорить, но всех с бесчестием прогнал от себя. Они же, так и не дождавшись ответа на свой вопрос Феофилу, возвратились в свои хижины, мало обращая внимания на ярость и беснование своего патриарха.

Созвав ближайших епископов, Феофил предал анафеме четырех невинных иноков: Аммония, Евсевия и Евфимия, братьев Диоскора, а также вышеупомянутого блаженного Исидора, не расследовав исповедания их веры. Но злоба его сим не укротилась. Он сам написал против них много ложных обвинений, — в ереси, волхвованиях и многих иных тяжких грехах; затем, подкупив клеветников и лжесвидетелей, передал им сии ложные обвинения, приказывая, чтобы клеветники подошли к нему, когда он в праздник будет поучать народ в церкви, подали ему написанные против вышеупомянутых черноризцев обвинения и выставили лжесвидетелей. Когда всё произошло таким образом, патриарх повелел ложные обвинения прочесть в соборе; потом, он показал эти обвинения градоначальнику, взял у него около пятисот воинов и отправился с ними в Нитрийскую гору с намерением изгнать из Египетской области Исидора, братьев Диоскора и всех их учеников, как еретиков и волхвов. При помощи войска, Феофил сначала сверг с епископского престола Диоскора, а затем, напоив солдат вином, напал ночью на Нитрийскую гору и прежде всех искал Исидора и братьев Диоскора: Аммония, Евсевия, Евфимия. Не найдя их (ибо они укрылись в одном глубоком рве), он приказал воинам напасть на всех черноризцев, сжечь их жилища и разграбить всё их скудное имущество, одежду и пищу. Пьяные солдаты, устремившись по всем местам и пещерам, умертвили, задушив в дыме и огне, до десяти тысяч святых постников (в десятый день июля месяца, когда в святой Церкви и совершается память их). Остальные иноки разбежались, скрываясь где кто мог. После этого Феофил удалился в Александрию.

Оставшиеся после сего погрома иноки собрались вместе и, после долгого плача о своих убитых отцах и братьях, разошлись, кто куда хотел. Диоскор же с своими братьями, блаженный Исидор и многие другие черноризцы, просиявшие в посте и добродетелях и почтенные от Бога даром чудотворения, в глубокой печали, удалились в Палестину. При этом для них не то было горько, что они обижены и изгнаны, но то, что они без вины отлучены Феофилом от Церкви и причислены к еретикам. Но и в Палестине Феофил не оставил их в покое: он немедленно послал к палестинским епископам со словами:

— Не следует вам без моего согласия принимать отлученных и убежавших от меня.

Тогда изгнанные, не зная куда обратиться, отправились в Константинополь к святому Иоанну Златоустому, как к надежному пристанищу, и, припав к ногам его, со слезами умоляли оказать им милость и помощь. Видя пятьдесят уважаемых мужей в таком несчастии, Иоанн пожалел о них и прослезился. Затем, узнав, почему они претерпели такую напасть от Феофила, утешил их ласковыми словами и успокоил, предоставив им помещение при церкви святой Анастасии. Содержание им давал не только святой Иоанн, но и святая Олимпиада диаконисса[43], которая доставляла им всё необходимое из своих средств. Сия диаконисса всё свое богатство обратила на то, чтобы нищие и странники имели покой и всё потребное для жизни. Она поистине была святая; святы были и те черноризцы; память некоторых из них Церковь почтила впоследствии празднованием. Среди них особенно выдавался некто, именем Иеракс, в течение многих лет одиноко проживший в пустыне, которого бесы так искушали:

— Старец! ты проживешь еще пятьдесят лет: как ты столь долгое время будешь жить в пустыне?

Он же, уразумев их обольщение, сказал:

— Вы мне печаль причиняете, предсказывая мне столь кратковременную жизнь; а я ведь приготовился претерпевать лишения в сей пустыне в течение двух сот лет.

Услышав сие, бесы убежали посрамленными. Вот такого-то отца, которого не могли поколебать бесы, изгнал Феофил Александрийский! Еще в числе святых черноризцев был Исаак пресвитер, сведущий в Божественном Писании, ученик святого Макария[44], непорочный от материнской утробы, ибо он был принесен в пустыню пятилетним и там вырос. Да и все те изгнанные Феофилом черноризцы были святы и преподобны. Блаженный Иоанн высоко почитал их и не возбранял им посещать церковь, хотя не допускал до святого причастия, пока сам он подробно не уяснит причины их отлучения от Церкви и не примирит их с Феофилом. Он удерживал их, чтобы они ничего не говорили о своей обиде царю и не жаловались на Феофила, обещаясь примирить его с ними. Иоанн, действительно, писал Феофилу о том, чтобы он дозволил тем черноризцам мирно проживать в своих келлиях в Египте и снова принял их в лоно Христовой Церкви.

Между тем слухи о том, что Иоанн принял изгнанных иноков в общение с собою, дошли до Феофила. Вместе тем некоторые клеветники говорили ему, будто бы Константинопольский епископ допустил их до причастия (что было неверно). За это Феофил сильно прогневался на Иоанна и послал к нему дерзкое послание, обвиняя в нарушении церковных постановлений[45]. Однако Иоанн после сего вторично послал Феофилу миролюбивое писание, упрашивая его прекратить гнев и не запрещать инокам пребывания там, откуда они изгнаны. Но Феофил грубее прежнего ответил Иоанну и стал гневаться на него больше, чем на сих черноризцев. Только тогда черноризцы написали царю жалобу, где описали все свои бедствия, которые невинно претерпели от Феофила. Свою жалобу они подали царю в то время, когда тот находился в церкви.

Сожалея о несчастии столь честных и добродетельных иноков, царь тотчас же послал к Александрийскому областеначальнику предписание отправить Феофила, хотя бы и насильно, на суд в Константинополь, чтобы он пред патриархом Иоанном и собором епископов дал ответ о причинах своей злобы и понес осуждение за дела свои. Царь писал также к папе Римскому Иннокентию[46], прося его отправить от себя епископов в Константинополь на собор для суда над Феофилом. Папа немедленно повелел своим епископам быть готовыми в дорогу и стал ожидать от императора Аркадия уведомления о том, собрались ли восточные епископы. Но царь вторично не писал, и потому западные епископы не явились в Константинополь. Между тем Феофил подкупил Александрийского областеначальника и последний позволил ему пробыть в Александрии до тех пор, пока он не соберет из Индии всякие благовонные ароматы и сладкие яства, которые он мог бы отправить на корабле в Константинополь. В то же время Феофил склонил на свою сторону святого Епифания, епископа Кипрского[47] и оклеветал пред ним святого Иоанна, утверждая, будто он еретик, так как принял к себе последователей Оригена и с ними причащается. Будучи человеком незлобивым, Епифаний не распознал Феофилова коварства, поверил лжи и, ревнуя о благочестии, проклял Оригеновы книги на поместном соборе в Кипре, а затем написал Иоанну послание, в котором увещевал его поступить также. Но Иоанн, не спеша с сим делом, продолжал изучать Божественное Писание и все свои заботы направлял к тому, чтобы поучать народ в церкви и приводить к покаянию грешников.

Между тем Феофил, готовясь к путешествию в Константинополь, упросил святого Епифания отправиться туда же:

— Мы устроим, — говорил он, — собор против оригенитов.

Убежденный им, Епифаний поспешно отправился в Константинополь, куда прибыл ранее Феофила. Но прежде его прибытия в Константинополе произошло следующее событие.

Жил там один вельможа, по имени Феогност, человек добрый и богобоязненный. Он был оклеветан пред царем в том, будто бы он хулил и злословил царя, а царицу называл «златоненасытною» и говорил, что она несправедливо захватывает чужие имения. Царь разгневался на Феогноста и повелел отправить его в Солунь в заточение, а всё его богатство и имение отнять, кроме одного виноградника, находившегося за городом, который царь позволил оставить жене и детям Феогноста на пропитание. На пути в Солунь Феогност впал в недуг и от печали умер. Жена его в глубокой скорби о своем муже, пришла к святому Иоанну и со слезами рассказала ему свое горе. Святой стал утешать ее мудрыми речами и советовал возложить печаль на Бога. При этом он позволил ей ежедневно брать для себя и для своих детей пищу из церковной странноприимницы, а сам выбирал между тем удобный случай, когда бы мог попросить царя, чтобы он возвратил вдове и детям ее отнятое у них без причины имущество. Но царица по злобе не только воспрепятствовала этому, но и причинила величайшие бедствия блаженному Иоанну.

Однажды, во время собирания винограда, Евдоксия проходила мимо виноградника Феогностова, который был не в дальнем расстоянии от царских виноградников. Привлеченная его прекрасным видом, она вошла в него, срезала гроздь своими руками и съела. Между тем, было такое царское постановление: если царь или царица войдут в чужой виноградник и съедят гроздь, то после сего хозяин того виноградника более не имеет на него права и виноградник этот причисляется к царским, а владелец его или вознаграждается деньгами или получает от царя иной виноградник. Согласно этому постановлению, Евдоксия приказала Феогностов виноградник приписать к виноградникам царским. Так она поступила, руководясь следующими соображениями: с одной стороны, она желала причинить бесчестие вдове и детям ее, так как негодовала на нее за то, что она приходила к Иоанну и рассказала ему о своем горе, а с другой стороны, царица изыскивала обвинение против Иоанна, чтобы изгнать его из церкви. Она, конечно, знала, что если Иоанн услышит о сем, то не будет молчать, но станет на защиту обиженной вдовы, а из этого возникнет раздор и исполнится ее замысел. Это и сбылось.

Действительно, обиженная вдова прибегла к блаженному Иоанну и с рыданием сообщила ему, что царица отняла у нее виноградник, — последнюю надежду на прокормление детей. Иоанн немедленно отправил с архидиаконом Евтихием письмо к царице, склоняя ее на милосердие, напоминая о добродетельной жизни ее родителей, о добродетелях прежних царей, приводя ей на мысль страх Божий, устрашая ее душу напоминанием о Страшном Суде Божием и умоляя ее возвратить виноградник бедной вдове. Царица, не повинуясь наставлению Иоанна и не слушая его молений, написала ему суровый ответ, в котором она ссылалась на древние царские законы, и, как будто обиженная им, гордо заявляла, что более не будет сносить такой обиды.

— Ты, — писала Иоанну царица, — не ведая царских постановлений, осудил меня в своих речах, как совершающую беззаконие, и обидел меня, но я не потерплю более твоих оскорбительных речей, не потерплю и тебя, не перестающего наносить мне оскорбления.

Прочитав сие письмо, святой Иоанн сам отправился во дворец к царице, где снова кроткими словами стал увещевать ее, сильнее прежнего умоляя и настаивая, чтобы она отдала виноградник вдовице.

Царица отвечала:

— Я уже писала тебе о том, что установлено прежними царями относительно виноградников. Пусть вдова выберет вместо своего другой виноградник или получит за свой деньги.

На это святой сказал:

— Она не требует иного виноградника и не ищет вознаграждения за отнятый у нее, но просит возвращения отнятого. Итак, отдай ей ее виноградник!

Царица отвечала:

— Не сопротивляйся древним царским законам, ибо не к добру послужит тебе такое сопротивление.

— Не оправдывай свои действия древними уставами и законами, которые постановили цари языческие! — сказал на это святой угодник Божий. — Тебе, благочестивой царице, ничто не препятствует уничтожить закон несправедливый и установить справедливый. Отдай же виноградник обиженной, дабы я не назвал тебя второй Иезавелью[48], и ты не подверглась бы проклятию, подобно этой нечестивой царице Израильской.

Когда он произнес сие, царица воспылала сильным гневом и огласила воплем царские палаты, обнаруживая сокровенный яд своего сердца:

— Я сама отомщу тебе за себя, и посему не только не возвращу женщине ее виноградника, но и другого не дам, не дам и денег за присвоенный мною, а тебя за обиду накажу достойным образом.

И она приказала силою удалить святого Иоанна из царской палаты. Изгнанный царицею с таким бесчестием, святой Иоанн повелел своему архидиакону Евтихию, под угрозою наказания, исполнить следующее:

— Скажи церковным привратникам, чтобы они, когда царица подойдет к церкви, затворили пред нею двери и не позволяли ей и всем, кто придет с нею, войти в церковь; пусть привратники скажут ей, что так повелел сделать Иоанн.

Когда наступил праздник Воздвижения Честного Креста и весь народ собрался в церковь, пришел туда и царь с своими вельможами, пришла и царица со всею своею свитою. Когда привратники увидели царицу, то затворили пред нею церковные двери, не позволяя ей, согласно повелению патриарха, войти внутрь. Тогда царские слуги закричали:

— Отворите госпоже царице!

Но привратники отвечали:

— Патриарх не приказал пускать ее!

Исполнившись стыда и злобы, царица сказала:

— Смотрите все, какой позор причиняет мне этот строптивый человек! Все невозбранно входят в церковь, и только мне одной он воспрещает это. Разве я не могу отомстить ему и низложить его с престола?

Когда она так взывала, один из пришедших вместе с нею, обнажил меч и замахнулся им, желая ударить в дверь; и вот внезапно рука его отсохла и стала недвижимой, как омертвелая. Увидев сие, царица и вся ее свита пришли в ужас и возвратились обратно; а тот, у которого отсохла рука, вошел в церковь и стал посреди толпы, вопия громким голосом:

— Владыка святой! помилуй меня и исцели иссохшую мою руку, поднявшуюся на святой храм; я согрешил — прости меня!

Уразумев причину иссушения его руки, святой приказал ему омыть ее в алтарной умывальнице, и рука тотчас исцелела. Видя такое чудо, весь народ воздал хвалу Богу. Все сие не сокрылось и от царя; но, зная злой нрав царицы, он не придавал происшедшему никакого значения и, уважая святого Иоанна, с любовью слушал его поучения. Но царица всеми силами добивалась изгнания Иоанна, чего она вскоре и достигла.

В это время, в Константинополь прибыль святой Епифаний, епископ Кипрский, имея при себе сочинения, написанные против Оригена. Сошедши с корабля, он вошел в церковь святого Иоанна Предтечи, отстоящую от города на расстоянии семи стадий[49], отслужил здесь литургию и совершил посвящение в диакона, вопреки канонам[50], запрещающим епископу, без разрешения епархиального архиерея, посвящать кого бы то ни было в чужой пастве[51]. После сего он прибыл в город и поселился в одном частном доме. Всё это стало известным святому Иоанну; однако он не разгневался на Епифания за то, что тот посвятил в его епархии диакона, — ибо считал его за святого и незлобивого мужа; мало того: он отправил к Епифанию послов с просьбою придти к нему и поселиться вместе с ним в патриаршем доме, как поступали все епископы. Но Епифаний не соглашался на это и даже не желал видеться с Иоанном, а его посланным отвечал:

— Если Иоанн не изгонит из города Диоскора и его черноризцев и если не подпишется под отвержением оригеновых сочинений, то я не буду иметь с ним общения.

Иоанн чрез послов отвечал Епифанию:

— Прежде соборного рассуждения не следует делать ничего произвольно.

Враги же Иоанна, придя к Епифанию, упросили его, чтобы он в церкви Святых Апостолов, в присутствии всего народа, проклял сочинения Оригена, отлучил от церковного общения всех иноков, изгнанных из Египта вместе с Диоскором, как последователей Оригена, и изобличил Иоанна в том, что он принимает оригенитов и разделяет их мнения. Ревнуя о благочестии, Епифаний на другой день, утром, отправился в церковь Святых Апостолов, чтобы проклясть сочинения Оригена. Узнав о сем намерении Епифания, святой Иоанн отправил к нему послов со словами:

— Епифаний! ты многое творишь вопреки канонам. Прежде всего ты совершил литургию и хиротонию в моей пастве без моего согласия; затем — отказался с нами поселиться, а теперь ты хочешь войти в церковь моей епархии и без соборного суда произнести отлучение. Остерегайся, как бы тебе не возбудить смуту в народе и самому не впасть в беду.

Выслушав сие, Епифаний стал колебаться и, удалившись из церкви, решил ожидать прибытия Феофила. Господь же, не попуская, чтобы между Его угодниками была какая бы то ни была вражда, открыл Епифанию, что Иоанн чист, как солнце, и подвергается обвинениям по человеческой зависти. Епифаний, действительно, от многих людей слышал о великих добродетелях Иоанна, о непорочной его вере, о совершеннейшей жизни и изумлялся тому, что многие восстают против Иоанна и сплетают на него различные обвинения. Поэтому, Кипрский святитель стал терпеливо ждать, чем кончится начавшееся дело.

Услыхав, что Епифаний сторонится Иоанна и не имеет с ним общения, царица Евдоксия предположила, что между ними существует вражда. Пригласив к себе Епифания, она сказала ему:

— Отче Епифаний! Ты знаешь, что все греко-римское царство находится в наших державных руках. Вот я передам тебе всю власть церковную, если ты меня послушаешь, исцелишь мою скорбь и устроишь то, что я замыслила.

Епифаний ответил:

— Говори, чадо, и мы по силе нашей постараемся устроить то, что послужит ко спасению души твоей.

Тогда царица, предполагая, что ей удастся обольщением склонить Епифания к своему замыслу, начала говорить ему об Иоанне следующее:

— Сей Иоанн сделался недостойным стоять во главе церковного управления, так как он восстает против меня и царя и не воздает подобающего нам почёта. Притом, многие утверждают, что он еретик. По сей причине было бы желательно созвать собор и лишить Иоанна сана, а вместо него поставить другого, который мог бы хорошо управлять Церковью.

Говоря так, царица, от сильного гнева на угодника Божия, вся трепетала. Потом она начала говорить снова:

— Впрочем, нет нужды утруждать многих отцов, созывая их сюда на собор; лучше, святой отче, ты сам удали его из Церкви и поставь вместо него другого, которого Бог тебе укажет, а я устрою с своей стороны так, чтобы все послушали тебя.

— Чадо, — отвечал Епифаний, — выслушай без гнева отца твоего; если Иоанн еретик, как вы утверждаете, и если не раскается в своей ереси, то он недостоин патриаршего сана, и мы поступим с ним так, как ты приказываешь. Если же ты желаешь его изгнать за то, что он будто бы похулил тебя, то на сие Епифаний не даст своего соизволения, потому что царям следует быть не злопамятными, но добрыми, кроткими и прощающими хулы против них. Ведь и вы имеете над собою Царя на небесах и ищете от Него прощения ваших согрешений — также поступайте и с другими: «Итак, будьте милосерды, как и Отец ваш милосерд» (Лук. 6:36), — сказал Спаситель.

— Отче, — отвечала царица Епифанию, — если ты не изгонишь Иоанна, то я открою идольские храмы и устрою то, что многие, отступив от Бога, станут поклоняться идолам и будет последнее горше первого.

Сие она говорила с озлоблением и проливала слёзы. Удивившись безумному гневу царицы, Епифаний сказал:

— Я чист от такого осуждения праведника.

Оказав сие, он удалился из дворца.

По всему городу пронесся слух о том, что царица возбудила великого Епифания против Иоанна и что Епифаний, посещая царские палаты, совещается с царицей относительно низвержения патриарха. Слух сей дошел и до Иоанна, и он, будучи человеком пылким, произнес в церкви пред всем народом поучение, в котором припомнил из Священного Писания примеры жестокости различных женщин. Многие из народа, выслушав слова Иоанна о женах, подумали, что он приточно говорит о царице. Враги Иоанна записали сии слова его на хартии и передали их царице. Последняя, прочитав, решила, что сие он говорил о ней одной и со слезами жаловалась царю на то, что Иоанн хулит ее в церкви. С рыданием она говорила царю:

— Знай, что моя обида есть в то же время и твоя, и когда Иоанн меня хулит, то он вместе с тем бесчестит и тебя.

И, говоря так, царица умоляла царя, чтобы он повелел созвать собор и осудить Иоанна на изгнание. Вместе с сим она написала к Феофилу Александрийскому, чтобы он прибыл в Константинополь.

— Я, — писала она, — умолю за тебя царя и загражу уста всем противникам твоим; только немедленно прибудь к нам и собери многих епископов, чтобы изгнать врага моего Иоанна.

Обнадеженный письмом царицы, Феофил тотчас же по получении его отправился в Константинополь с кораблями, нагруженными индейскими ароматами, овощами, многоценными Египетскими шелковыми и златотканными тканями; он надеялся посредством таких сокровищ склонить многих к содействию ему в злом умысле против Иоанна.

В то время блаженный Иоанн написал к святому Епифанию так:

— Брат Епифаний! Я слышал, что ты советовал изгнать меня; так знай же, что ты не увидишь более своего престола.

Епифаний письменно отвечал ему:

— Страстотерпец Иоанн! мужайся в своих страданиях и знай, что ты не достигнешь того места, куда тебя изгонят.

Пророчество обоих исполнилось. Епифаний, пробыв еще немного в Константинополе, увидел, что на святого Иоанна восстают несправедливо; не желая быть сообщником разбойнического суда над праведником, он тайно сел вместе с своею свитою на корабль и отправился домой. Дорогою Епифаний, по пророчеству Иоанна, преставился ко Господу, не достигнув до своего города. Точно также и Иоанн, во время своего вторичного изгнания, не дойдя до места, в которое он был сослан, согласно пророчеству Епифания, почил о Господе. Но об этом скажем впоследствии; теперь же мы возвратимся к прерванному изложению событий.

Надеясь на помощь царицы и не боясь ничего, Александрийский патриарх Феофил немедленно прибыл в Константинополь, имея в своей свите многих епископов, которых он искусно склонил к единомыслию с собою. Царь не желал принимать Феофила до тех пор, пока от папы Иннокентия не прибудут римские епископы. Он не знал, что римляне ждали от него второго письма с приглашением приехать на собор. Между тем царица, призвав к себе тайно от царя Феофила и всех приехавших с ним епископов, сообщила им свое намерение относительно Иоанна и просила их, чтобы они постарались низложить святого с престола. Те обещали свое содействие, за что царица одарила их подарками. После сего она призвала к себе всех иноков, пресвитеров и епископов, пришедших из Египта, которые жаловались на Феофила. Их было шесть епископов и двадцать пресвитеров и диаконов, отступивших от Феофила и искавших суда на него. Собрав их всех, царица стала просить их не представлять на суд обвинений против Феофила и простить ему свою обиду. Одни послушали царицу и, возложивши на Господа печаль свою, умолкли, другие, среди которых были Исидор и Иеракс (Диоскор незадолго до сего преставился), удалились в свои пустыни, а некоторые совершенно отказались принять сделанное им царицею предложение. Согласившихся молчать царица обогатила подарками, а тех, которые сопротивлялись, отправила в Солунь в заточение. Таким образом Феофил, освободившись от всех своих противников, мог с успехом начать дело против Иоанна.

В то время святой Иоанн, проповедуя по своему обычаю в церкви слово Божие, некую часть Священного Писания из третьей книги Царств излагал так:

«Соберите ко мне пророков Вааловых, и четыреста пророков постыдных, питающихся от стола Иезавели, дабы я сказал им, как сказал Илия: долго ли вам хромать на оба колена? если Господь есть Бог, то последуйте Ему; а если Ваал, то ему последуйте»[52].

Выслушав сие, враги Иоанна сообщили об этом Феофилу и находившимся с ним епископам. Последние, записав те речи, перетолковывая их в дурную сторону и прибавляя свои, говорили, что Иоанн явно пред всеми называет царицу Иезавелью, а их — лживыми пророками. Записанное передали они царю и царице. Тогда царица, рыдая, снова стала просить у царя суда над Иоанном. Сожалея царицу, царь весь свой гнев, который имел против Феофила, обратил на Иоанна и приказал Феофилу созвать против него собор. Феофил со всеми своими единомышленниками был рад гневу царя против Иоанна. Найдя двух диаконов, которых Иоанн отлучил от Церкви, ибо один из них совершил убийство, а другой прелюбодеяние, — Феофил обещал посвятить их в епископы с тем условием, чтобы они лжесвидетельствовали на Иоанна. Они же, враждуя на святого и желая епископства, немедленно обещались исполнить Феофилову волю. Феофил написал много ложных обвинений против Иоанна и передал тем диаконам, чтобы они подали их от себя собору.

Место для собора назначено было в Халкидонском пригороде, где находился царский дворец и большая церковь святых Апостолов Петра и Павла[53]. Епископы, собравшись там, заседали вместе с Феофилом. Блаженный же Иоанн, с находившимися при нем епископами, которых было числом сорок человек, заседал в своем патриаршем доме. С горестью увидел святой, что злоба его врагов увенчалась успехом, и простодушно удивлялся, как это случилось и как Феофил, сам вызванный для суда над ним, так быстро склонил на свою сторону царя и всех сановников и из подсудимого обратился в судию. И сказал святой Иоанн епископам:

— Братия! молите Бога о мне и, если любите Христа, то не оставляйте церквей ваших; для меня уже приблизилось время бедствий, и, после многих скорбей, я скоро отойду ко Господу. Вижу, что сатана, не вынося моего учения, созвал против меня нечестивый собор. Но вы не скорбите о мне и поминайте меня в своих молитвах.

Выслушав сие, все ужаснулись и зарыдали. Святой повелел им умолкнуть и утешал их. В то время, как он беседовал с своим собором, пришли посланные от Феофилова собора, призывая Иоанна на суд, чтобы он дал ответ против возводимых на него обвинений. Находившиеся с Иоанном епископы чрез тех послов сказали Феофилу:

— Не вызывай святителя, как Каин Авеля на поле, но явись к нам, чтобы оправдаться пред нами. Мы имеем письменные свидетельства о беззакониях, которые ты сделал. Итак, приди сюда, так как нас, собранных благодатью Божиею не для разорения Церкви, но для мира, гораздо больше, чем на вашем соборе.

Святой Иоанн с своей стороны сказал послам:

— Не могу идти к явным врагам моим.

И не пошел.

Призываемый на беззаконный суд во второй и в третий раз, святой угодник сказал посланным:

— К кому я пойду? к врагам моим, или к судьям? Я готов стать пред судом всего мира, но при условии, чтобы вместе со мною судились и соперники мои, судьями же были иные. А теперь судьями моими являются мои враги, которые хотят не судиться со мною, но судить меня. На такой суд я не пойду. Но пусть соберутся из всех церквей епископы, — тогда и я предстану пред судом.

Сказав это, он послал вместо себя трех епископов с двумя пресвитерами, чтобы они говорили за него. Собор Феофила, увидав Иоанновых послов и не давая сказать им ни одного слова, подверг их поруганиям, а на одного из них возложил те железные вериги, которые были приготовлены для Иоанна. Затем участники этого собора стали читать ложные обвинения, составленные в обличение невинного и чистого сердцем Иоанна, и, выставив лжесвидетелей, совершили над ним суд.

Святой Иоанн в то время находился в патриаршей церкви со своими епископами, и обратился к ним с такими словами:

— Велики волны, свирепо волнение, но мы не боимся потопления, ибо стоим на скале. Пусть пенится и ярится море, но оно не может сокрушить скалы. Пусть вздымаются волны, но Иисусова корабля они не смогут потопить. Скажите мне: чего нам бояться? смерти ли? Но «для меня жизнь — Христос, и смерть — приобретение»(Фил.1:21). Изгнания ли бояться, скажите мне? Но «Господня — земля и что наполняет ее» (Пс.23:1). Лишения ли имений трепетать? Но мы ничего не принесли в сей мир; очевидно, что ничего не можем и вынести. Словом, что есть в сем мире страшного, сего я не страшусь и всем, что имею, пренебрегаю. Я не боюсь бедности, не желаю богатства, не трепещу смерти, но молю, чтобы вы преуспевали в добре.

Между тем Феофил с собором своих епископов осудил святого Иоанна, как достойного низвержения из сана, и лишил его кафедры, не видя лица его, не слыша его голоса. Таким образом, в течение одного дня они довели до конца злое дело, которое издавна подготовляли, после чего отправили царю следующее письмо:

— Так как Иоанн обвинен во многих преступлениях, в которых он и сам признал себя виновным, потому что не пожелал явиться на суд, то по сей причине он низвержен; и более ничего не требуется, кроме того только, чтобы ты приказал изгнать его с престола.

Царь Аркадий не стал читать написанных против Иоанна обвинений и не пожелал выслушать ответа святого угодника. Он без колебания поверил речам неправедного собора и велел немедленно изгнать Иоанна из церкви; для этого, как на войну, он отправил к нему одного вельможу с войском.

Услышав о сем, народ воспламенился гневом, и бесчисленное множество людей, собравшись, не отступало от церкви в течение трех дней, не позволяя изгнать Иоанна. При этом все громко роптали на царя с царицею и на Феофила за то, что они несправедливо осудили угодника Божия. Тогда Иоанн, боясь как бы против него не было измышлено другое обвинение, будто он не повинуется царю, — скрылся от народа, а при наступлении вечера, оставив церковь, тайно вышел и отдался в руки воинов, посланных схватить его. Воины повели его к морскому заливу и отплыли с ним в Пренет, находившийся против Никомидии.

Народ, узнав об этом, поднял большое волнение, во время которого много жителей было убито и еще более ранено. Среди недовольных были и такие, которые намеревались побить Феофила камнями. Узнав о сем, Феофил тайно бежал из города и тотчас отплыл в Александрию. Так же разбежались и прочие его единомышленники. Повсюду слышны были крики народа, который и в церквах, и на площадях громко роптал на несправедливый суд, низвергнувший столь великого светильника мира. Обступив дворец, народ с ужасным воплем и рыданием умолял возвратить Иоанна на патриарший престол. В это время, в одну ночь, случилось сильное землетрясение, и все находились в большом страхе; в особенности ужас охватил царицу, потому что ее дворец сотрясался сильнее других зданий и часть его даже распалась. Видя это, весь народ стал вопить громким голосом:

— Если не будет возвращен Иоанн, то распадется весь город.

Царь убоялся Божьего наказания и народного мятежа и поспешно отправил евнуха царицы Вриссона за Иоанном. Теперь уже и царица упрашивала царя, чтобы он повелел возвратить Иоанна, потому что сильно испугалась землетрясения и народного мятежа. И вот потянулись один за другим посланные упросить святого, чтобы он вернулся в город, так что Фракийское море[54] было переполнено лодками с послами. Уступая настоятельным просьбам, святой Иоанн согласился возвратиться в Константинополь. Узнав о сем, все граждане с зажженными свечами выехали на встречу ему, и море покрылось кораблями, встречающими святого. Иоанн, пришедши к городу, не хотел входить внутрь его, пока на большом соборе не будет произведено расследование, почему он изгнан. Но народ настоятельно требовал, чтобы пастырь его не оставался вне своего престола, и с раздражением роптал на царя. Уступая настояниям народа, Иоанн принужден был войти в город; с почетом, при пении псалмов и священных песнопений, введен был он в церковь. После молитвы к Богу, святой угодник Божий воссел на своем престоле и, преподав людям мир, сказал поучение. Слушая его красноречивое и поучительное слово, все радовались его возвращению; и полчище врагов Иоанна рассыпалось и все противники его разбежались и умолкли.


Святитель Иоанн Златоуст (копия). Монастырь Хосиос Лукас. XI в. Греция. Мозаика. Работа: Дмитрий Максименков. Руководитель: Н.В. Самолыго. 2001 г. Фото: А.Поспелов / Православие.Ru

Возвращенный на свой престол, святой Иоанн управлял Христовою Церковью в глубокой тишине, питая словесных овец своих сладким учением; имея такого пастыря и учителя, вся церковь некоторое время красовалась и утешалась. Но не прошло и двух месяцев, как снова поднялась утихшая было буря против блаженного. Это произошло таким образом.

Недалеко от церкви святой Софии[55], по повелению Евдоксии, была поставлена высокая колонна, увенчанная изображением царицы. По поводу торжества открытия колонны происходили вокруг нее всевозможные игры и ликования, которые продолжались несколько дней. Клики и возгласы ликующих доносились в храм святой Софии и перемешивались с пением Божественных песней. Святой Иоанн увидел в этом явное кощунство и оскорбление святыни, и потому старался чрез начальника города прекратить бесчинные ликования, происходившие вокруг колонны. Но градоначальник не оказал ему никакого содействия. Тогда, ревнуя об оскорблении святыни, Иоанн произнес в церкви резкое обличительное слово, которое начиналось словами:

— Опять Иродиада[56] беснуется, опять мятется, опять скачет и пляшет, опять главы Иоанновой ищет!

Доносчики и враги Иоанна поспешили с злорадством донести об этом царице, истолковав слова его в том смысле, будто в них она сравнивалась с Иродиадой. Евдоксия пришла в сильную ярость: с плачем умоляла она царя, чтобы он снова повелел созвать собор на Иоанна. И вот снова ко всем епископам были разосланы царские грамоты с приглашением собраться в Константинополь и произвести суд над Иоанном. Собрались все те, кто и раньше был на беззаконном суде против святого угодника Божия. Не было только Феофила, ибо он, помня, как в прошлый раз едва избежал ярости народа, сам уже боялся ехать в Константинополь, но вместо себя послал туда трех епископов. Вместе с ними он также отправил и те определения, которые ариане составили против Афанасия Великого[57], дабы на основании сих определений осудить Иоанна за то, что он, будучи низвержен, снова вступил самовольно на престол. На основании тех неправедных еретических канонов блаженный и был осужден[58], потому что других обвинений против него не находили. Только и указывали на то, что Златоуст, будучи низвержен, дерзнул занять святительский престол до нового собора. Святой Иоанн на это заметил:

— Я не был на суде, не препирался с моими соперниками и даже не видел написанных против меня обвинений, не принимал и определений суда, но меня цари изгнали и они же опять меня возвратили. Сие же постановление, на основании которого вы производите суд надо мною, составлено не православными, но арианами с тою целью, чтобы низложить Афанасия Великого.

Но на этот ответ святого нечестивое собрание не обратило внимания и низвергло угодника Божия. Низложение святого Иоанна совершилось при следующих обстоятельствах.

Когда наступил великий праздник святой Пасхи, царь по научению епископов, послал сказать Иоанну:

— Удались из Церкви, так как ты осужден на двух соборах, и мне нельзя войти в нее, доколе ты в ней находишься.

В ответ на это святой Иоанн чрез посланных отвечал царю:

— Я получил Церковь от Христа Спасителя моего и не могу оставить ее добровольно, если только не буду изгнан силою. Город — твой, и тебя все послушают. Посему если ты желаешь разлучить меня с Церковью Христовой, то пошли своих слуг, чтобы они извлекли меня из Церкви; тогда я не буду иметь ответа пред Богом, так как я не по своей воле отойду от Церкви, но буду изгнан царскою властью.

Выслушав сие, царь сначала колебался, как поступить ему, но потом, по научению противников Иоанна, отправил к нему сановника Марина, который заведывал имениями царицы, чтобы тот силою извлек из храма славного учителя Церкви, святого Иоанна. Впрочем, святителю было разрешено до времени оставаться в патриаршем доме, и он, не выходя из своей келлии, пробыл здесь в течение двух месяцев, пока не состоялось царское определение о ссылке его в заточение.

В это время много скорбей и бедствий суждено было испытать святому угоднику Божию; злоба врагов его простиралась до того, что они неоднократно покушались даже на жизнь его: они подкупили одного человека убить святого Иоанна. Чтобы скрыть свой злой умысел, подкупленный притворился бесноватым и со спрятанным мечем стал бродить вокруг патриаршего дома, ожидая удобного времени для убийства святого. Но верный Иоанну народ, заподозрив мнимо-бесноватого в злом умысле, схватил его и нашел у него меч. Злоумышленника повели к градоначальнику на допрос, но Иоанн, узнав о случившемся, послал бывших с ним епископов и постарался изъять его из рук властей. В другой раз один раб пресвитера Елпидия был замечен народом, когда он, в волнении, торопливой походкой пробирался к патриаршему дому. Кто-то из охранявших Иоанна схватил его и спросил, куда он так торопится, а тот, ничего не отвечая, ударил вопрошавшего мечем. При виде этого, другой вскрикнул. Елпидий и его ударил мечем, а потом и третьего, подвернувшегося под руку. Поднялись крики и вопли, — раб же бросился бежать, размахивая окровавленным мечем и отбиваясь от гнавшегося за ним народа. На пути он встретил одного человека, только что вышедшего из общественной бани; тот хотел схватить его, но не успел сделать этого, как упал, замертво пораженный мечем. Когда, наконец, этот разъяренный разбойник был схвачен, то сознался, что он подкуплен за пятьдесят златниц убить Иоанна. С того времени народ стал еще тщательнее оберегать дом любимого архипастыря, устроив смену и ни на минуту не оставляя его без охраны; ибо он видел, что враги Иоанна ищут случая убить святого.

С наступлением Пятидесятницы пришло царское повеление, чтобы Иоанн отправился в изгнание. Один сановник подал при этом совет Иоанну удалиться тайно от народа, дабы народ не возмутился и не восстал против воинов, которые должны вести его в изгнание.

— В противном случае, — говорил он, — ты будешь виновник кровопролития, ибо тебя приказано взять насильственно; народ же будет сопротивляться и возбудит смуту.

Выслушав сие, Иоанн призвал некоторых своих любимых епископов и клириков, а также блаженную диакониссу Олимпиаду, и простился с ними. При расставании все горько плакали. Плакал и сам святой Иоанн. Расставшись с своими приближенными, Иоанн незаметно вышел малыми дверями, по направлению к морю, так что народ ничего не знал об его уходе. У моря ждали святого воины, которые, взявши его, тотчас же посадили в малую ладью; на ней святой был перевезен в Вифинию и оттуда был увезен в дальнейший путь.

После изгнания святого Иоанна, в соборной церкви Константинополя случился пожар, который был явным выражением гнева Божия. При сильном ветре пламень выбился из церкви и, высоко вздымаясь в воздухе, на подобие моста, склонился над палатой, в которой устроялись собрания против Иоанна, и совершенно сжег ее. И можно было видеть чудесное явление. Огонь, как одушевленный, извиваясь кругом на подобие змия, пожирал отдаленные дома, а те, которые находились подле церкви, остались целы. Из этого все увидели, что не случайно, но по Божественному гневу произошел такой пожар, и что причиной этого гнева было изгнание святого Иоанна Златоустого.

В течение трех часов, от шестого часа дня до девятого, было обращено в пепел много прекрасных древних зданий, всевозможные украшения, находившиеся в городе, и неисчислимые богатства. При всем том в народе не погиб от огня ни один человек. Видя сие, все говорили, что Бог наказывает огнем город за несправедливое изгнание угодника Божия. Враги же Иоанна утверждали противное, говоря:

— Иоанновы единомышленники подожгли церковь.

Вследствие сего многие были схвачены и подвергнуты градоначальником, эллином по вере[59], всевозможным пыткам и мукам, при чем некоторые умерли. Но не смотря на это, не могли найти виновника пожара и еще больше уверились, что пожар случился вследствие гнева Божия.

Когда святого везли в заточение, то по дороге он претерпел от воинов множество мучений. Воинам было приказано царицей всячески оскорблять и притеснять святого во время пути, чтобы скорее изнурить его и довести до смерти. Поэтому они сажали его на неоседланного осла и быстро гнали животное, в один день переходя путь, который следовало бы переходить в два или три дня. Во время пути Иоанну не давали покоя и отдыха, ночевали в простых и грязных гостиницах, иногда в домах жидовских, и совершали в его присутствии многочисленные скверны. Ему нигде не позволяли войти в церковь; и когда святой просил об этом, его подвергали всяким ругательствам и оскорблениям; кроме того, святого томили голодом и отнимали у него положенные ему на дорогу деньги для пропитания.

С таковым озлоблением был веден в заточение святой Иоанн Златоустый! Когда же святому доводилось проходить мимо городов, в которых были епископами его враги и друзья Феофила, то последние причиняли ему всевозможные обиды; при этом некоторые не дозволяли ему войти в город, а иные даже поощряли воинов поступать с ним как можно хуже. Изредка святые отцы-пустынножители, услыхав о том, что св. Иоанн отправляется в заточение, выходили к нему на встречу и с плачем провожали его. Об этом сам Иоанн Златоустый в своем послании из Кукуз[60] к епископу Кириаку вспоминает в таких словах: «Много горя испытали мы в дороге, но не сокрушаемся ни о чем. Когда мы проходили по Каппадокии и Таврокиликии[61], то целые сонмы отцов, святых мужей, и многочисленные толпы монахов и девственниц выходили нам навстречу и проливали обильные слёзы. Смотря на наше шествие в ссылку, они рыдали и говорили друг другу: лучше было бы солнцу скрыть лучи свои, чем умолкнуть устам Иоанна. Это привело меня в большое смущение и печаль, так как я видел, что все обо мне плакали. О всем же другом, что случилось со мною, я не заботился».

Так писал о себе сам святой Иоанн.

Когда он был привезен в Малую Армению, в город Кукуз, его любезно принял в свой дом тамошний епископ Аделфий, которому пред прибытием Иоанна было от Бога видение с повелением принять святого. Пребывая в Кукузе, святой Иоанн своим учением обратил ко Христу многих неверующих. Слава о святом Иоанне Златоустом далеко распространилась по окрестностям и к нему стекалось отовсюду не мало людей, желавших видеть его и послушать его учительных словес. Приходили к святому также многие из его антиохийских почитателей и знакомых. Молва о всем этом дошла до Константинополя, и враги Иоанна взволновались. Он казался им опасным даже и в заточении своем, а потому они решились удалить его еще далее. И вот в Кукуз пришло от царицы повеление отправить Иоанна в пустынное место, называемое Пифиунт[62], находившееся на берегу Понтийского моря, в соседстве с грубыми варварами. Вследствие нового распоряжения царицы, воины повели Иоанна на другое место ссылки и во время пути учиняли над ним такие же издевательства, какие учиняли и раньше, стараясь скорее довести его до смерти: они везли его по дождю и зною без одежды, запрещали входить в города и деревни и по прежнему быстро гнали осла, на котором везен был святитель. Столь жестокий путь проходил во время своего изгнания святой Иоанн! Во время этого пути он и скончался.

Незадолго до кончины блаженного, когда он по обычаю своему стоял ночью на молитве, к нему пришли святые Апостолы Петр и Иоанн, которые являлись к нему и раньше, когда он подвизался в Антиохийском монастыре. Святые Апостолы сказали ему:

— Радуйся, добрый пастырь словесных овец Христовых, крепкий страстотерпец. Мы посланы к тебе общим Владыкою нашим Иисусом Христом, дабы помочь тебе и утешить тебя в скорбях и трудах, которые ты понес за чистоту своей души. Ибо ты, подражая Иоанну Крестителю, обличил беззаконнующих царей. Мужайся и крепись; тебе уготовано многое воздаяние в Царствии Небесном. Мы благовествуем тебе великую радость: по прошествии немногих дней, ты отойдешь к Господу Богу твоему и будешь вечно блаженствовать с нами в Царствии Небесном. Итак уповай, ибо ты победил врагов, посрамил ненавидящих тебя и одолел супостата диавола. Евдоксия будет кишеть червями, станет призывать тебя на помощь, но помощи не найдет и умрёт в страшном недуге. Она будет жестоко страдать и ни на минуту не получит облегчения, так как восприимет сию казнь от Бога.

После сего, они подали ему нечто съедобное и сказали:

— Возьми и съешь, дабы после сего уже не требовать другой пищи в сей жизни. Сие будет довольно для тебя до того времени, когда предашь свою душу в руки Божии.

Святой Иоанн, взяв поданное ему, съел в их присутствии и возрадовался. После того явившиеся Апостолы удалились от него.

С Иоанном были два пресвитера и один диакон, которые шли с ним в изгнание из Константинополя и не отступали от него, будучи связаны с ним узами любви. Они своими глазами видели, как к Иоанну приходили Апостолы, слышали все речи их и благословляли Бога, сподобившего их спострадать с угодником Божиим.

В несколько дней пути изгнанники достигли до Коман[63]; близ этого города находилась церковь святого великомученика Василиска, епископа Команского, который при нечестивом царе Максимиане[64] пострадал за Христа в Никомидии, вместе с Антиохийским пресвитером Лукианом[65]. При сей церкви они переночевали. На другой день был праздник Воздвижения Честного Креста, и в ночь пред праздником блаженному Иоанну явился святой мученик Василиск.

— Брат Иоанн, мужайся! Ибо завтра мы будем вместе.

Тот же святой мученик явился и пресвитеру своей церкви, говоря:

— Приготовь место для брата Иоанна, ибо он идет к нам.

С наступлением дня, Иоанн упрашивал воинов пробыть в Команах у церкви святого Василиска до пятого часа; но они не послушались его и стали продолжать путь, стараясь ехать как можно скорее. Они держали путь по воде и плыли очень скоро, на подобие пернатой птицы. Так в течение нескольких часов отплыли от города тридцать стадий.

Однако, по Божественному промышлению, они снова пристали к берегу около церкви святого Василиска, чему весьма удивились. Иоанн опять стал умолять их, чтобы они немного обождали на том месте, пока он помолится в церкви. Признавая действие силы Божией в том, что они против желания пристали к тому месту, откуда отплыли, воины решились исполнить желание Иоанна. Тогда святой вошел в церковь, спросил светлые церковные ризы и переодел на себе всю свою одежду, начиная с обуви; затем свои одежды он роздал находившимся с ним на корабле, а в церковных одеждах совершил литургию и причастился Пречистых и Животворящих Таин Тела и Крови Христовой; потом, благословив всех присутствовавших и отдав им последнее целование, возлег со словами:

— Слава Богу за все.

И вслед за тем предал дух свой в руки Божии. Это было в самый день Воздвижения Честного Креста Господня. Таким образом, святой угодник Божий в течение всей своей жизни несший крест свой, распинаясь для мира и сораспинаясь Христу, скончался в день, посвященный памяти Честного Креста[66]. Он был положен в той же церкви, где и умер, неподалеку от гроба святого мученика Василиска. Так сбылось предсказание святого Епифания Кипрского, который говорил святому Иоанну:

— И ты не дойдешь до того места, на которое тебя изгонят.

Действительно, святой Иоанн был веден в Пифиунт, а преставился в Команах, не дойдя до Пифиунта. Так-то угас церковный светильник, так умолкли златые уста, так совершил подвиг и скончал течение добрый подвижник и страдалец, проживший шесть лет на патриаршем престоле и проведший три года в изгнании, переводимый с места на место[67].


Гробница свт. Иоанна Златоуста в Команах. Фото: А. Поспелов / Православие.Ru



Когда умер св. Иоанн, следовавшие за ним до самой его смерти два пресвитера и диакон, оплакав смерть отца своего, отправились в Рим к папе Иннокентию и подробно сообщили ему обо всем, что претерпел святой Иоанн по злобе врагов его. Они рассказали и о кончине его, и о том, как раньше его преставления к нему приходили святые Апостолы Петр и Иоанн Богослов, что они говорили ему и как явился ему святой мученик Василиск. Выслушавши все, Иннокентий весьма удивился и стал скорбеть о великом угоднике, пострадавшем за правду. Об обстоятельствах изгнания и смерти святого Златоуста папа сообщил западному императору Гонорию[68], брату Аркадия, и они оба горько сожалели о сем и немедленно написали послания царю Аркадию. Папа от себя написал:

— Кровь брата моего Иоанна вопиет к Богу, против тебя царь, подобно тому, как древле вопияла кровь Авеля праведного против братоубийцы Каина; и эта кровь будет отмщена, так как ты в мирное время воздвиг гонение на Церковь Божию. Ибо ты прогнал истинного пастыря Христова, а с ним вместе ты изгнал и Христа Бога, а паству Его предал в руки наемников, а не истинных пастырей Христовых.

Сие и многое другое писал Иннокентий к Аркадию, отлучая его и Евдоксию от Божественных Таин, а вместе с ними и всех сообщников их, которые участвовали в низвержении святого Иоанна. Феофила же отлучал не только от сана, но и от Церкви и призывал его на соборный суд, чтобы получить заслуженное наказание.

Гонорий с своей стороны написал брату Аркадию:

— Я не знаю каким искуплением ты прельстился, брат, доверившись жене своей и, по ее настояниям, устроив то, чего не сделал бы ни один благочестивый царь христианский. Находящееся здесь епископы и преподобные отцы вопиют против вас с царицей за то, что вы низвергли с престола без суда и вопреки канонам великого Божия архиерея Иоанна, и, истомив его жестокими муками, предали насильственной смерти.

В конце этого письма Гонорий призывал Аркадия принести покаяние пред Богом и отмстить тем, которые были виновниками изгнания Иоанна. Получив послание от брата и от папы, император Аркадий впал в сильную скорбь и страшную боязнь. Разыскав в городе тех, которые восставали против Иоанна, он предал их различным казням: одних подвергнул усечению мечем, иных с бесчестием лишил сана. Некоторых епископов, судивших святого Иоанна и находившихся тогда в Константинополе, царь повелел схватить и с позором заключить в народной темнице; в числе таких находился и Иехирион, сын Феофилова брата. К самому же Феофилу он писал весьма строгое письмо, повелевая ему быть готовым к суду в Солуни, чтобы восприять достойное наказание за свою злобу. Не избежала гнева Аркадия и сама жена его, царица Евдоксия: Аркадий удалил ее от себя, заключил в отдельный дворец и всем, кроме рабыни, запретил к ней приходить. Вместе с этим он отправил в ссылку сродников царицы, которые вместе с нею злоумышляли на святого, и у одних из них отобрал имения, а других заключил в темницы и подверг истязаниям и мукам. Затем он написал к папе Иннокентию о всем, что он сделал, смиренно и с раскаянием испрашивая у него прощения. Он писал также и к брату Гонорию, прося его умолить папу снять с него отлучение. Вскоре Аркадий получил просимое. Прочитав смиренную его просьбу, папа принял его покаяние и писал к блаженному Проклу, который был тогда епископом Кизическим[69], дабы он снял с царя отлучение и сподобил его святых таинств, а блаженного Иоанна сопричислил к лику святых.

Когда все сие так происходило, Всевидящий Господь Сам отмстил врагам Своего угодника Иоанна; Он подверг их жестоким наказаниям еще на земле, так что все они умерли лютою смертью. При этом все епископы, клирики, светские сановники и вообще все те люди, которые несправедливо восставали на святого Иоанна, покрылись болезненными нарывами, сгноившими всю плоть их и доведшими их до смерти; у одних иссохли руки и ноги; у иных загнило всё тело и во множестве появились черви, так что в течение долгого времени от них исходил нестерпимый смрад. Один из числа неправедных судей, осудивших блаженного на изгнание, упал с лошади и внезапно умер, переломив правую руку, которою он подписывал несправедливый обвинения против неповинного Иоанна. Другой сделался немым и сухоруким и так скончался. У третьего увеличился язык, изрыгавший хулы на святого Иоанна, и до того распух, что он не мог говорить; тогда он исповедал грех свой, написав его на хартии. И можно было видеть проявления страшного гнева Божия, обрушившегося различными казнями над виновниками Иоаннова изгнания.

Александрийский патриарх Феофил, вследствие кончины римского папы Иннокентия, избежал человеческого суда и наказания, но не избежал суда Божия. Он сошел с ума и от этого недуга умер. У халкидонского епископа Кирина сгнили ноги; их неоднократно пилили врачи, дабы он весь не сгнил; но всё же плоть его не переставала гнить, и он умер после того, как ноги его были отпилены до колен. Грозный суд Божий также постиг и злосчастную царицу Евдоксию. Будучи уязвлена печалью и стыдом, она заболела сильным кровотечением, и ее плоть кишела червями, как предрекли Апостолы блаженному Иоанну. От нее неслось такое зловоние, что мимоходящие не могли стерпеть смрада ее плоти; многие опытнейшие врачи врачевали ее и окуривали благовонными ароматами, но безуспешно. Тогда она спросила врачей:

— Почему вы не можете уврачевать меня от моего недуга?

Они же не осмеливались объяснять ей этого.

— Если вы, — говорила им царица, — не знаете причины, почему я не могу выздороветь, то я вам скажу: я получила сей недуг вследствие божественного гнева, постигшего меня за зло, причиненное патриарху Иоанну.

Феогностовым детям она возвратила виноградник, отнятый у них, и многим другим возвратила всё, что отняла несправедливо. Однако она не получила исцеления, и в том недуге скончалась. После ее смерти, для изобличения ее беззакония, гроб, в котором она была положена, в течение тридцати двух лет постоянно сотрясался, и так продолжалось до времени перенесения честных мощей святого Иоанна Златоустого из Коман в Константинополь[70].

Так наказал Господь врагов святого Иоанна; самого же праведника Он прославил следующим образом. Епископ Аделфий, любезно принявши Иоанна в свой дом в Кукузе, услышав о преставлении святого, впал в великую печаль и стал прилежно со слезами умолять Бога, дабы Он показал ему, в каком ликостоянии святых обретается Иоанн. Однажды, молясь о сем, он пришел в исступление и увидел светлого и радостного юношу; взяв Аделфия за руку, юноша отвел его на светлое место и показал ему лик святых церковных учителей. Оглянувшись туда и сюда, Аделфий хотел увидеть Иоанна и нигде не видел его. Показав Аделфию каждого учителя и патриарха Константинопольского, юноша поспешно вывел его оттуда. Идя за ним, Аделфий был опечален, потому что не увидел блаженного Иоанна в сонме святых отцов. Но когда он выходил из того светлого места, некто, стоявший в дверях, удержал его за руку и сказал:

— Зачем ты уходишь отсюда с такою скорбью? Если кто и войдет сюда печальный, то отсюда возвращается веселым, а ты поступаешь наоборот: вошел сюда ты веселым, а выходишь печальным.

Аделфий отвечал:

— Потому я скорблю, что не видел среди церковных учителей возлюбленного для меня Иоанна.

— Ты разумеешь, — спросил тот, — Иоанна, проповедника покаяния?

— Да, — ответил Аделфий.

Тогда стоявший в дверях рая сказал ему:

— Человек, находящейся в теле, не может видеть его, ибо он предстоит престолу Божию, который окружают херувимы и серафимы.

Получив такое известие о святом Иоанне, Аделфий возрадовался и прославил Бога, открывшего ему сию тайну. Таким образом святой Иоанн, после многих волнений, бурь, бед и скорбей, которые он претерпел за правду, пристал к тихому небесному пристанищу, где, сорадуясь с Ангелами, славит Отца и Сына и Святого Духа, Единого в Троице Бога, Которому и от нас да будет слава, честь и поклонение, ныне и присно и во веки веков. Аминь.


Перенесение мощей Иоанна Златоуста в Константинополь в храм святых Апостолов



Тропарь, глас 8:

Уст твоих, якоже светлость огня, воссиявши благодать, вселенную просвети: не сребролюбия мирови сокровища сниска, высоту нам смиренномудрия показа. Но твоими словесы наказуя, отче Иоанне Златоусте, моли Слова Христа Бога, спастися душам нашым.

Кондак, глас 6:

От небес приял еси божественную благодать, и твоими устнами вся учиши покланятися в Троице единому Богу, Иоанне Златоусте, всеблаженне преподобне, достойно хвалим тя: еси бо наставник, яко божественная являя.

Святитель Димитрий Ростовский


26 ноября 2013 года

[1] Софистами назывались учителя красноречия и адвокаты. — Ливаний, как учитель красноречия, пользовался большою известностью; у него учился Юлиан Отступник, а из отцов церкви — Василий Великий. — Андрагафий известен, как один из глубокомысленных и серьёзных философов того времени.

[2] Афины — главный город Греции, в юго-восточной части Балканского полуострова. Во времена Златоуста он славился своими философскими школами и школами красноречия. Здесь училось богатое и образованное юношество. Между прочим, здесь учились и некоторые отцы церкви: Василий Великий, Григорий Богослов и др.

[3] Этого Василия не следует смешивать с знаменитым отцом Церкви, Василием Великим, который был уроженцем Каппадокии и имел уже высокий сан, когда Иоанн был еще отроком; в 370 г. он был уже епископом, умер в 379 г.

[4] Св. Мелетий — известен, как защитник православия против ариан. Занимал Антиохийскую кафедру с 358 по 381 г., но непостоянно; ариане несколько раз изгоняли его и на его место ставили других епископов. Память его совершается 12-го февраля.

[5] Монастырь этот находился недалеко от Антиохии, в смежных с нею горах.

[6] Слова о священстве написаны Златоустом по следующему поводу. Когда святой Иоанн жил с своим другом Василием вдали от мирских дел, собравшиеся в Антиохии епископы вознамерились поставить их обоих в епископы; слух об этом дошел до Иоанна и Василия. Иоанн, считая себя неприготовленным к надлежащему исполнению обязанностей пастырей Христовой Церкви, скрылся тайно от всех, и даже от своего друга Василия, в пустыню. Василий же был возведен в епископы г. Рафаны, близ Антиохии. Встретившись затем с Иоанном, он дружески стал упрекать его за уклонение от священного сана. В ответ на эти упреки, св. Иоанн написал шесть слов о священстве, в которых красноречиво говорит о высоком достоинстве пастырского служения. — Послание к Феодору написано по такому поводу: Феодор, будучи другом Иоанна, назначал себя к подвижнической жизни; но потом изменил своему решению, оставил отшельничество и женился. Огорченный этим, Иоанн написал Феодору два чрезвычайно сильных послания, в которых, описав яркими чертами суетность мира, призывает друга к иноческой жизни. Послание подействовало на Феодора: он снова возвратился к иноческой жизни, а потом сделался епископом Мопсуетским (в юго-восточной части Малой Азии).

[7] Пророк Даниил жил в VI в. до Р. Хр., при Вавилонских царях Навуходоносоре и Валтасаре и при Персидском царе — Дарии Мидянине. «Муж желаний» — выражение, взятое из книги пророка Даниила (гл. 10, от. 19.). Пророк Даниил принадлежал к числу таких благочестивых евреев, которые всею душою жаждали явления Мессии и спасения Израилю. Потому-то он и называется «мужем желаний», т. е. всецело проникнутым желанием спасения Израиля. В отношении к Иоанну Златоусту выражение это приложено для того, чтобы отметить его постоянное искание спасения и Царства Божия.

[8] Т. е. святой Апостол и Евангелист Иоанн Богослов.

[9] Т. е. святой Апостол Петр. Ср. Мф.16:13–19.

[10] В указанном месте Господь обращается к Своим ученикам с увещанием не прилепляться к земному, а искать прежде Царствия Небесного. Малое стадо — ученики, прежде всего, а затем и все последователи Христа предъизбранные Богом к Царству Небесному.

[11] Адамант — алмаз, самый крепкий камень, который разрезает другие камни.

[12] Брение — глина, грязь, персть земная.

[13] Рассуждения — «о девстве» и «к вдове» — исполнены самых возвышенных мыслей. В них святой Иоанн выступает ревнителем телесной чистоты и указывает средства к укреплению духа в борьбе с искушениями плоти. В сочинении против Юлиана он рассуждает, главным образом, о Промысле Божием и обличает богоотступничество императора Юлиана, который, быв просвещен святым Крещением, изменил вере Христовой, сделался язычником и врагом христиан. В истории Юлиан Отступник и известен, как ревностный покровитель язычества, стремившийся дать ему перевес над христианством.

[14] Григорий Назианзин, иначе называемый Богословом, родился в 328 г., в городе Назианзе, в Каппадокии, в восточной части Малой Азии. Константинопольскую кафедру занимал с 380 г. по 381 г., когда (на втором Вселенском Соборе) он отказался от кафедры; умер. в 391 г. Память его совершается 25 Января.

[15] Святой Флавиан занимал кафедру Антиохийскую по смерти Мелетия с 381 по 404 г.

[16] Сирией называется береговая страна на восток от Средиземного моря, ограничиваемая Тавром, верхним Евфратом и Аравийскою пустынею.

[17] Во время своего пресвитерства Иоанн предлагал беседы на послание Апостола Павла к Римлянам, на два послания к Коринфянам, на послания к Галатам, Ефесянам, Тимофею и Титу.

[18] На пергаменте, кожаных листах, папирусе и других материалах, употреблявшихся тогда для письма.

[19] Маркионитская ересь получила название от Маркиона, жившего во II в. по Р. Хр. Маркион учил, что вечен не один Бог, но и вещество, из которого сотворен мир (материя), с его властителем сатаною. Сотворение мира Маркион приписывал не Богу, но низшему существу — Демиургу, который представляет собою нечто среднее между Богом и материею. Душа человека — тоже творение Демиурга и отличается всеми свойствами его, т. е. она несколько духовнее видимого мира. Но материя стала постепенно поглощать душу. Все старания Демиурга спасти человечество от такого поглощения не привели ни к чему. Тогда благой Бог снисшел на землю, принял призрачное тело и открыл себя людям, как Бог милосердия и любви. Но Демиург, завидуя его славе, возбудил против него иудеев, которые и распяли Спасителя; но страдания Его были призрачны, потому что тело Его было духовно. Таким образом, Маркион не признавал искупительных страданий Спасителя и все Его дело заключал в одном научении людей божественным истинам.

[20] Святой Нектарий управлял Константинопольскою церковию с 381 по 397 г. Пред избранием на епископскую кафедру он был сенатором и только готовился к крещению. После избрания он был немедленно крещен. Память его совершается в субботу сырную.

[21] Феофил занимал Александрийскую кафедру с 385–412 г.

[22] Давид отнял у Урии, воина, находившегося в походе против Аммонитян, жену его Вирсавию. Этот грех Давида изобличил пророк Нафан, который так повлиял на еврейского царя, что тот раскаялся в своем грехе, составив известный псалом, начинающийся словами: «Помилуй меня, Боже, по великой милости Твоей».

[23] Финикия — узкая и длинная полоса земли, лежащая вдоль восточного берега Средиземного моря, к северу от Палестины. Здесь, несмотря на запрещения правительства, язычество пользовалось большою свободою.

[24] Кельтами назывался обширный народ, живший в древнее время в западной Европе, в нынешней Англии, Испании, Италии, Швейцарии и особенно во Франции; обитали они и в Малой Азии (в области Галатии, где они назывались Галатами). Со временем Кельты слились частью с Германцами и древними Римлянами (французы, испанцы, итальянцы, англичане), частью сохранили свою народность и доныне (ирландцы, шотландцы).

[25] Скифы — греческое название многочисленного народа, жившего в Азии и Европе, по берегам Черного моря, и особенно в нынешней южной России.

[26] Хиротония (греческ. слово) — рукоположение или посвящение в какую-нибудь должность.

[27] Ефес, один из крупных торговых городов — на западном берегу Малой Азии; в древности славился знаменитым храмом Дианы (языческой богини луны и плодородия). Здесь проповедовал христианство и жил святой Апостол Павел; здесь же долгое время проживал и святой Апостол и Евангелист Иоанн Богослов; здесь в 431 г. происходил третий Вселенский Собор. Кафедра Ефесского митрополита пользовалась, как кафедра Апостольская, особым значением на Востоке.

[28] Симония — святокупство, когда одни дают, а другие восхищают священную степень не по достоинству, но за деньги. Название Симонии произошло от Симона волхва, который хотел купить у Апостола Петра дар Св. Духа, чтобы творить чудеса.

[29] Творения Иоанна Златоустого еще в IV и V веках приобрели большую известность во всем христианском мире; они хранились, как драгоценность, в царских чертогах и писались золотыми буквами. До нашего времени многие из его творений не дошли; тем не менее от него сохранилось столько творений, сколько не осталось ни от одного отца и учителя Церкви. По греческому часослову всех творений Иоанна Златоустого, дошедших до нашего времени, насчитывается до 1447 и писем до 244. Больше всего осталось от Иоанна Златоустого проповедей и церковных бесед. Проповеди святого Иоанна поражают своею стройностью, глубиною мысли и разнообразием содержания. «Не говорю о других, — писал о Златоустом св. Исидор, — сам Ливаний, столько известный по красноречию, изумлялся языку знаменитого Иоанна, изяществу его мыслей и силе доказательств». Лучшими из проповедей Златоустого справедливо считаются его беседы к антиохийскому народу о статуях, слова о Евтропии, слово «за нищих», слово по удалении из столицы и по возвращении в столицу, похвальные слова Апостолу Павлу. В своих проповедях Иоанн Златоустый предлагал наставления почти о всех частных предметах деятельности христианской. Сверх того, во все продолжение общественного служения своего святой Иоанн объяснял в беседах Священное Писание. Каждая из объяснительных бесед его состоит из двух частей: в одной он занимается объяснением текстов слова Божия, в другой — нравственным состоянием своих слушателей, предлагает нравственные наставления. Занимаясь объяснением Священного Писания, св. Иоанн оставил, впрочем, немного толкований на Ветхий Завет, по сравнению с толкованиями на Новый. Кроме бесед и слов на книгу Бытия, на 8 глав Исаии и на 36 псалмов, немногих бесед на историю Самуила и Саула, ныне известны с именем Златоуотого толкования на книгу пророка Даниила и на книгу Иова. В толковании Нового Завета самое первое место занимают антиохийские беседы на Евангелие от Матфея. Наравне с ними, по общему суду, стоят беседы на послание к Римлянам. По точности объяснения слов Апостола, высокое место занимает объяснение послания к Галатам. После сего к лучшим толкованиям Златоустого надо отнести беседы на 1-е послание к Коринфянам и на послание к Ефесянам. Собственно догматических сочинений Златоустого немного и все они дышат заботливостью его о нравственном состоянии верующих. Среди них мы отметим книгу к Стагирию, где Иоанн решает вопрос: почему, если есть промысл, страждут праведники? Заслуживают также внимания 6 слов о непостижимом, сказанные в обличение еретиков аномеев, которые стремились на основании собственных умствований уяснить отношение Бога-Отца к Богу-Сыну и учили, что Сын Божий есть тварное существо и сотворен Отцом из ничего. В словах о непостижимом Иоанн разрушает попытку аномеев уяснить тайну Триединого Божества и текстами Священного Писания доказывает непостижимость Божию; в 7 других словах доказывается единосущие Сына Божия с Богом-Отцом. Кроме того, замечательна еще книга Иоанна Златоустого о Св. Духе, по учению об исхождении Духа Святого от Отца. В сочинении против Иудеев и язычников доказывается Божественность учения христианского исполнением пророчеств и действиями христианского благовестия на сердца людей, а в 8 словах против иудеев показывается, что обряды иудейские отменены, и потому совершать их теперь значит поступать вопреки воле Божией. Известный своими творениями, Иоанн Златоустый славен еще тем, что учредил особый чин литургии, который и теперь носит его имя. Св. Прокл, ученик Златоустого и впоследствии один из его преемников по Константинопольской кафедре, так пишет об этом установлении святого: «св. Василий (Великий), поступая с людьми, как с больными, представил литургию в сокращенном виде. Спустя немного времени, отец наш, златый по языку Иоанн, с одной стороны, как добрый пастырь, ревностно заботясь о спасении овец, с другой, взирая на слабость человеческой природы, решился исторгнуть с корнем всякий предлог сатанинский. Потому он, опустив многое, учредил совершение литургии сокращеннейшее, чтобы люди мало-помалу вовсе не отстали от Апостольского и божественного предания». Сокращенная Иоанном литургия первоначально не имела всех песнопений, какие она имеет теперь. Некоторые из них вошли после св. Иоанна; но они не изменили существенного состава Златоустовой литургии, потому что относятся или к первой части литургии (известной под названием литургии оглашенных), или к той, которая следует за совершением Евхаристии. В настоящее время литургия Иоанна Златоустого чаще других совершается в христианских церквах православного Востока.

[30] У евреев было шесть городов убежища: три на восточной стороне Иордана, три на западной. В эти города убегали невольные убийцы, а также и те, которые мстили за кровь убитого родственника. У христиан древней Церкви право убежища принадлежало сначала некоторым храмам, а затем и всем. Оно состояло в том, что если осужденный находил убежище в церкви, то был неприкосновенен, пока дело его не было рассмотрено вновь.

[31] Тем не менее своим ходатайством пред императором, несмотря на противодействие императрицы Евдоксии, Иоанн Златоустый спас Евтропия на этот раз от заслуженной кары. Впоследствии Евтропий, однако, был сослан и подвергнут смертной казни.

[32] Гевал — город в Финикии, при Средиземном море. Он находился в теперешней Сирии между Бейрутом и Триполисом.

[33] Этот титул давался высшим начальникам областей в отличие от второстепенных.

[34] Ос.6:9. Этими словами изобличаются священники народа еврейского, которые вместо того, чтобы указывать народу прямые пути жизни, скрывали их от народа.

[35] Беррея — город в Сирии, теперь Алеппо.

[36] Птолемаида — город в Сирии, на восточном берегу Средиземного моря.

[37] Афанасий Великий — знаменитый поборник православия в борьбе с арианством. Занимал Александрийскую кафедру с 326 г. по 373 г., с промежутками. Память его празднуется 2 мая и 18 января.

[38] Нитрия к югу от Александрии, на запад от реки Нила, близ Ливийской пустыни. Название горы получилось от обилия нитры или селитры в озерах, примыкавших к горе.

[39] Этого Диоскора, епископа Гермопольского и мужа благочестивого, следует отличать от Диоскора еретика, который жил несколько позднее и с 444 г. по 451 г. занимал александрийскую кафедру. Последний был монофизит, т. е. учил, что в Иисусе Христе одно естество, что Божественная природа в Нем поглощена человеческой. — Гермопольская епархия находилась в северо-западной части Египта, к югу от Александрии; в состав этой епархии входила и Нитрийская гора.

[40] Ориген (род. около 180 г. по Р. Хр., умер в 254 г.) — наставник александрийского училища, один из величайших ученых своего времени. Сами языческие философы отзывались об Оригене, что он превосходит их своею мудростью. Ориген оставил после себя много сочинений, из которых некоторые дошли до нас в отрывках. Главным образом он известен своими толкованиями Священного Писания. Известно также его сочинение против Цельса, где он отстаивает истины христианской веры. К сожалению, в своих сочинениях Ориген иногда допускал произвольные мысли, не разделяемые Церковью, хотя высказывал их не как положительное учение Церкви, а как свои личные предположения. Так, он не совеем точно учил об отношении Лиц Святой Троицы; говорил, что диавол, если бы захотел, то мог спастись, — что души человеческие созданы прежде творения видимого мира и пр. Горячие последователи Оригена, которых у него было очень много и в Александрии и в Палестине, часто развивали эти мысли до крайности; эти последователи назывались оригенитами, а их мнения оригеновскою ересью.

[41] За Нитрийскою горою к Западу начиналась обширная Ливийская пустыня (теперь Сахара), в которой находились келлии иноков; отсюда и пустыня эта носила название келлиотской.

[42] Омофор (греческое слово) — буквально наплечник, раменосник, одно из облачений епископских, возлагаемое на рамена и спускаемое спереди и сзади.

[43] Память ее совершается 25 июля.

[44] Святой Макарий Египетский родился около 301 г., умер в 391 г., подвизался в Скитской пустыне, в 24-х часах ходьбы от Нитрии. Память его совершается 19-го января.

[45] 32-е Апостольское правило гласит, что отлученному каким-нибудь епископом «не подобает в общение приняту быть иным». То же требование высказывает и 6-е правило 1-го Вселенского собора.

[46] Папа Иннокентий управлял римскою церковью с 402–417 г.

[47] Остров Кипр находится в восточной части Средиземного моря, к югу от Малой Азии. Епифаний занимал Кипрскую кафедру с 365 по 402 г. Это был человек обширной начитанности, владел языками: греческим, еврейским, сирийским, египетским и латинским. Он пользовался большим уважением за свою святость, а по смерти сопричислен к лику святых. Память его совершается 12-го мая.

[48] Иезавель — супруга израильского царя Ахава, дочь царя Сидонского (в Финикии); отличалась злым и властолюбивым нравом, а также — приверженностью к язычеству. Она, между прочим, несправедливо завладела виноградником у одного израильтянина, по имени Навуфея, и погубила последнего.

[49] Стадия — древняя мера расстояния, греческая стадия была не менее 100 сажен.

[50] Каноны — правила, установленный Церковию относительно веры, нравственности и церковного благочиния.

[51] 35-е правило Апостольское гласит: «епископ да не дерзает вне пределов своей епархии творить рукоположения в градах и селах, ему не подчиненных. Если же обличен будет, что сотворил сие без согласия имеющего в подчинении грады оные или селы: да будет извержен и он и постановленные от него». Сравни правило 16-е первого Вселенского собора, послание третьего Вселенского собора, 33-е правило собора Анкирского, 15-е Сардикийского.

[52] Слова эти представляют измененный текст из 3 Цар.18:19–21 и принадлежат пророку Илии. По его просьбе, Ахав, царь израильский, созвал на гору Кармил израильтян, а также и жрецов Ваала для принесения жертв Господу и Ваалу. Целью этого собрания было доказать истинность Бога Израилева и ложность Ваала. Когда народ собрался, Илия сказал: до каких пор вы будете хромать на обе ноги ваши? Т. е. доколе будете вы служить Богу и Ваалу? Если Господь есть Бог, то почитайте Его, а не Ваала, а если Ваал, то его почитайте; затем Илия предложил испытание посредством жертвоприношений, причем жрецы Ваала были посрамлены.

[53] Халкидон находился против Константинополя, на Азиатском берегу Босфора.

[54] Фракийское море — теперь Мраморное.

[55] Главный соборный храм Константинополя.

[56] Иродиада — жена Ирода младшего. Она погубила Иоанна Крестителя.

[57] Разумеется 22-е правило Антиохийского собора от 341 г., составленного арианами против Афанасия Великого. Правило гласит, что если какой епископ, будучи осужден собором и низложен, снова займет кафедру, по распоряжению светской власти, то окончательно лишается права на восстановление в сане.

[58] Осуждение было незаконно не только потому, что канон, составленный еретиками, был необязателен для Златоуста, но и потому, что, по возвращении Иоанна из ссылки, с него было снято осуждение Халкидонского собора большим собором, состоявшим из 65 епископов.

[59] Т. е. язычником.

[60] Деревня Кукуз находилась в Малой Армении (к востоку от Малой Азии), в одной из глухих долин дикого Тавра, где находилось разбойничье племя Исаврийцев, совершавших набеги на окружавшия селения.

[61] В юго-восточной части Малой Азии.

[62] Город Пифиунт лежал на южном берегу Черного или Понтийского моря, в северо-восточной части Малой Азии, в нынешней Абхазии.

[63] Команы — город в провинции Понте, на северо-востоке Малой Азии, теперь Гуменек.

[64] Здесь разумеется Максимиан Галерий, зять Диоклитиана и его соправитель на Востоке; впоследствии, по смерти Диоклитиана, он сделался восточным императором (305–311). К последним годам его жизни и относится время смерти Лукиана и Василиска.

[65] Память священномученика Лукиана празднуется 15-го сентября; память Василиска 22-го мая.

[66] Ради праздника Воздвижения Животворящего Креста Господня, Церковь совершает память святого Иоанна Златоустого не в 14 день сентября, когда святитель преставился, но в 13 день ноября. Сверх того память его совершается еще 27 января, в день перенесения мощей святого, и 30 января, когда чествуется он вместе со святителями: Василием Великим и Григорием Богословом.

[67] Златоуст умер 60-ти лет от роду, в 407 году. Архиепископом был шесть с половиною лет, в заточении три года и три месяца.

[68] Гонорий, брат Аркадия и сын Феодосия Великого, царствовал в Риме с 395 года по 423 г.

[69] Это тот самый Прокл, который был раньше келейником святого Иоанна; впоследствии он сделался патриархом Константинопольскими. Кизик — город в северо-западной части Малой Азии, на южном берегу Мраморного моря.

[70] Перенесены были 27 января 438 г., при императоре Феодосии II Младшем и при Константинопольском патриархе Прокле. Перенесение было совершено с великим торжеством. Император выехал навстречу в Халкидон и, повергшись на землю, молил святителя простить родителей его, Аркадия и Евдоксию; весь залив Константинопольский покрылся освещенными ладьями, и народ с благоговейною радостью встретил останки великого пастыря. Перенесение мощей празднуется 27 января.

2013-11-26.pravoslavie.ru›put/66135.htm
 

Святой источник

Пюхтицкий Успенский женский монастырь

Есть предание, что однажды утром неподалеку от живоносного источника эстонский пастух увидел на горе знатную Госпожу в прекрасном лучезарном одеянии. Но когда он стал приближаться к горе, видение скрылось. Эстонец вернулся к стаду, и видение снова показалось на горе. Так повторялось несколько раз. Возвратившись домой, пастух рассказал о видении жителям деревни. Некоторые из них на другой день рано утром отправились к горе и тоже увидели недалеко от источника некую прекрасную Жену в светлом лучезарном одеянии. Но как только они приближались, видение исчезало. И на третий день повторилось то же. Тогда они взошли на гору и на том месте, где являлась знатная Госпожа, нашли старинный образ... Поскольку они были лютеранами, то не могли понять, что изображено на иконе. Эстонцы отдали образ проходившим на барщину в ближайшую мызу русским православным крестьянам из деревни Яамы и рассказали, как нашли его. Православные сразу поняли, что это образ Успения Божией Матери.


“Пюхтица” от эстонского “Puhitsetud”. Мне представляется весьма важным, что именно эстонский народ, с незапамятных времен населявший этот край, дал такое название. Святость этого места не просто исторический фактор, но, в большей мере, ощущение человеческого сердца - и коренных жителей, и пришедших с востока, поселившихся здесь и сросшихся с местным населением.

Между востоком и западом испокон веков существовали торговые связи. Прибалтика, а в том числе и Эстония, лежит на пути, проложенном купцами. Через Чудское озеро в Эстонию шли торговые пути из Киевской многонациональной Руси и такой же многонациональной Новгородской республики. Некоторые люди оседали, причем в этом процессе не было враждебных столкновений. И вместе с переселенцами в Прибалтику шла христианская православная проповедь, как проповедь любви. Так было и в этом крае, приобретшем название Пюхтицы - святое место.

Получив небесный дар - чудотворную икону, благочестивые православные жители Пюхтицкого края в XVI веке построили на нижнем уступе святой Богородицкой Горы часовню для явленного Образа.

Это явление Божией Матери запечатлено и в особой иконе, именуемой “Пюхтицкая” (день празднования - 1 июля н.с.). Богоматерь на иконах обычно пишется в небесной славе, на Пюхтицкой иконе Царица Небесная изображена стоящей на земле. В ней, быть может, сильнее, чем на других иконах, выражена мысль о пребывании Божией Матери с нами, зримо воплощено молитвенное заступление Пречистой за нашу страждущую землю.

В неспокойные, трудные времена, во времена смут и войн местные жители оберегали Пюхтицкую святыню, восстанавливали разрушаемую часовню. Ради безопасности святую икону хранили и в Нарве, а когда была построена церковь в селе Сыренец,* Успенскую часовню приписали к ней, и чудотворную икону перенесли туда.

По перенесении иконы в Сыренец православное население Пюхтицкого края постановило ежегодно, 15 августа, в день Успения Пресвятой Богородицы, совершать Крестный ход с чудотворной иконой на Святую Богородицкую Гору, к часовне. Этот Крестный ход был сопряжен с немалыми трудностями: проезжей дороги от деревни Сыренец до Пюхтицы не было, через болота и леса вела узенькая тропинка. По словам местных жителей, “приходилось идти гуськом, по колена в болоте”; икону, прижимая к груди, несли поочередно.

На торжества, совершаемые ежегодно на Святой Богородицкой Горе и у Живоносного источника, обратило внимание рижское епархиальное начальство во главе с преосвященным Донатом (Бабинским, =1900). По его благословению в 1864 году для участия в праздничных богослужениях был направлен священник ревельского Преображенского собора Карп Тизик, эстонец по национальности, немало потрудившийся, утверждая православие. Вечером, накануне праздника, встретив Крестный ход из Сыренца и отслужив наутро литургию, отец Карп проповедовал и по-эстонски, раздавая книги и брошюры религиозного содержания. Это производило на эстонцев глубокое впечатление, привлекая и лютеран, выражавших желание слушать подобные проповеди и в дальнейшем. Отец Карп Тизик, невзирая на непогоду и бездорожье, стал время от времени приезжать в Пюхтицу, совершал в часовне богослужения, проповедовал, собирая большое число молящихся, приходивших из дальних мест.

В 1885 году учрежден Пюхтицкий православный приход. Но помещики на местах притесняли православных. За помощь священнику Карпу Тизику в оповещении о его службах барон Дикгоф отказал крестьянину Александру Сабину в аренде корчмы, а потом его вынудили уехать из Пюхтицкой местности.

Серьезное внимание на такое положение православного населения края обратил губернатор Эстляндии князь С.В. Шаховской, плодотворная деятельность которого снискала ему большой авторитет. Были приняты меры по защите от насилия баронов. По распоряжению преосвященного епископа Доната, духовная консистория специальным указом уполномочила Эстляндского благочинного протоиерея Симеона Попова вести дело о приобретении земли под пюхтицкие церковные здания и кладбище, так как Святая Гора и ее окрестности были освящены чудесным явлением благодати Божией.

2 октября 1883 года в Иевве (Йыхви) открыто Отделение Православного Прибалтийского Братства Христа Спасителя и Покрова Божией Матери. Князь С.В. Шаховской организовал широкую благотворительную деятельность, объединив вокруг себя лучшие православные силы. Главной заботой новоучрежденного Отделения Братства было благоустройство в Прибалтийском крае православных храмов и школ, медицинская помощь сельскому населению, устройство приютов и лечебниц. Домовый храм при Иеввеском отделении, освященный в 1887 году в честь Черниговской иконы Божией Матери, через три года стал самостоятельным приходом. В 1888 году состоялось торжественное открытие лечебницы для приходящих больных, а затем - аптеки и школы для совместного обучения детей неимущих родителей православного и лютеранского вероисповеданий.

Для ухода за больными и обучения детей ремеслам из Костромского Богоявленского монастыря откомандировали в Иевве монахиню Варвару Блохину с несколькими сестрами, среди которых были две эстонки, прошедшие курс медицинской подготовки в своей обители. Покорная воле игумении, будущая настоятельница монастыря на Святой Горе “со стесненным сердцем и невыразимою душевною скорбью” покинула родную обитель и прибыла в Иевве. Здесь она возглавила общину сестер при Иеввеском Отделении Православного Прибалтийского Братства, оказывая материальную и нравственную помощь нуждающимся. В домовую церковь для общей молитвы собирались все опекаемые общиной лица, ежедневно совершались полэнощница, утреня, обедница, вечерня и монашеское правило. Жители Иевве стали охотно посещать домашний храм, многие из них изъявляли желание присоединиться к Православной Церкви.

Благодатная сила привлекала верующий народ к православной святыне, призывала сохранять “чистоту предания, силу веры, и единожды в год... собирала и объединяла в молитве на этом святом месте как верных сынов своих, так и чад, отпавших и заблудившихся во тьме полуверия”, - отмечал в своих записках князь С.В. Шаховской.

На праздник Успения 1888 года прибыл преосвященный епископ Рижский и Митавский Арсений (Брянцев). Собралось около трех тысяч человек (в другие годы доходило и до девяти тысяч). По этому поводу очевидец пишет: “Трудно передать всю красоту этого зрелища - молитвы перед иконою Богородицы многотысячного народа православного с архиереем во главе... На этой картине при всей ее великой торжественности лежала печать простоты, кротости и смирения, всегда столь отличающая все наши народные торжества и события”.

Эстляндская святыня быстро приобретала известность. В 1888 году зажиточный нарвский мещанин Набор, лютеранин, в праздник Успения Божией Матери, увидев убогое здание православной церкви, имеющей такую великую святыню, пожертвовал на Пюхтицкую церковь 1500 рублей. На эти деньги храм был перестроен, возведен на каменный фундамент.

Здесь уместо привести воспоминания историка Михаила Харузина, оставившего монографии о монастыре, часто там бывавшего:

“Была глубокая ночь, когда я вышел из своей палатки на высоту Богородицкой горы. В сумраке ночном окутаны были и церковь, и прочие постройки, народ весь улегся и спал, тишина царила необычайная. Все живое, все людское отошло, казалось, куда-то вдаль, зато разверстою являлась твердь небесная и сияла она мириадами миров. Чувство мира, чувство тишины и покоя, испытанное мною в течение всего этого дня народного торжества, с еще большею силою заявляло себя. Зачем, спрашивал я себя невольно, зачем понадобилось некоторым политическим дельцам помутить эту тишину и внести смущение в это деревенское затишье, где спокон веков жизнь текла так спокойно, так стройно; зачем нужно было разжигать религиозные страсти, ...зачем поселять раздор между двумя народностями - русской и эстонской, мирно жившими спокон веков рядом друг с другом и склонявшихся к сближению друг с другом, зачем, когда все здесь дышит миром и братской любовью к ближнему, когда между обеими народностями не было в этой местности, невзирая на конфессиональные различия, антагонизма, вражды и религиозной нетерпимости?!”*

Новая эпоха в духовной жизни Пюхтицкого края начинается с учреждения на Богородицкой Горе святой иноческой обители.

15 августа 1891 года преосвященный епископ Арсений совершил торжественное открытие Пюхтицкой Успенской женской общины. Присутствовали генерал-губернатор Эстляндии князь С.В. Шаховской, обер-прокурор Святейшего Синода В.К. Саблер, почетные гости. Собралось множество богомольцев не только из окрестных селений, но и других губерний. Последовало богослужение в Успенском храме и Крестный ход с чудотворной иконой Божией Матери.

В состав новоучрежденной общины вошли монахиня Варвара и три послушницы. К концу 1891 года община состояла из 21 послушницы, 22 воспитанниц приюта и 2 сестер милосердия (среди них 8 эстонок). Жизнь на первых порах была весьма нелегкой, и труд немногочисленных сестер носил характер подвига. Отсутствовали необходимые жилые помещения и хозяйственные постройки. Ко дню открытия общины был готов только один деревянный дом, ставший вскоре монастырской лечебницей.

Забота о болящих и страждущих была постоянной заботой игумении и попечительницы обители, жены губернатора, княгини Елизаветы Шаховской. Вот что пишет княгиня Шаховская юристу Ф.Н. Плевако:

“Мы - русские, православные, должны пойти навстречу нашим эстонским братьям и дать им то, без чего на земле человеку жить нельзя: церковь, школу, уход за больными... и чего они, будучи бедны, сами себе дать не могут.

Правительство делает очень много, но нужд еще больше и все растет: ибо обращения в православие, слава Богу, все продолжаются.

Прежде всего, цифры, сообщаемые священниками приходов, указывают на следующие нужды:

1) Надо призреть 88 стариков и немощных;

2) Надо везде лечить народ, лишенный в Эстляндии врачебной помощи;

3) Надо создать приют для сирот (22 круглых, 84 не имеющих одного из родителей) и образцовую школу для эстонских православных девочек, из которых могли бы получиться школьные учительницы”.

План застройки Пюхтицкого монастыря был составлен в 1892 году адъюнкт-профессором Санкт-Петербургской Академии художеств, академиком Михаилом Преображенским, под его же непосредственным наблюдением работы проводил архитектор Александр Полещук. В соборном храме была помещена чудотворная икона Успения Божией Матери, перенесенная из Сыренецкой (Васкнарвской) церкви.

Первая настоятельница Пюхтицкого Успенского женского монастыря игумения Варвара (в миру Елизавета Дмитриевна Блохина) родилась 14 августа 1843 года в Костромской губернии, в купеческой семье благочестивых и трудолюбивых родителей. Елизавета с раннего детства проявляла интерес к иноческой жизни, была далека от детских игр и забав и, движимая любовью к Богу, в 10-летнем возрасте навсегда покинула родительский дом и осталась в монастыре, получившем название Богоявленского.

Со дня поступления в обитель Елизавета проходила клиросное послушание - в совершенстве изучила церковный устав, обиходное пение и считалась самой лучшей чтицей. Кроме того, она трудилась в золотошвейной мастерской, давала уроки рукоделия в монастырском училище, слушала лекции по медицине.

Возглавив Пюхтицкую обитель, игумения Варвара все силы отдавала ее благоустройству. В обители был введен в полном объеме монастырский богослужебный круг. Число сестер достигло шестидесяти. Из насельниц монастыря были созданы два хора, один - для пения на славянском языке, другой - на эстонском. Проповеди также произносились на двух языках и неизменно производили благоприятное впечатление на стекавшихся большими группами крестьян-эстонцев.

Благотворительные учреждения при монастыре имели немаловажное значение для населения. В приюте воспитанницы обучались чтению, письму и другим предметам, предусмотренным программой церковно-приходских школ, а также рукоделию, иконописному и золотошвейному мастерству. В новой лечебнице больные пользовались бесплатно медикаментами и медицинским обслуживанием. При умелом и энергичном руководстве игумении Варвары не терялось ни дня, ни часа на возделывании Божией нивы. В короткий срок воздвигли новые монастырские строения, в 1893 году - новые Святые врата с деревянной звонницей над ними, большое внимание уделялось строительству жилых помещений внутри монастырской ограды и за пределами монастыря. В том же году основано подворье в Иевве, предназначенное служить пристанищем для богомольцев, приезжающих в святую обитель. В монастырь добирались по железной дороге через станцию Иевве, а оттуда 25 верст на лошадях или пешком до Пюхтицы.

В соборном храме к празднику Успения Божией Матери произвели внутренние отделочные работы, на колокольне установили три колокола.

Молитвенно сосредоточенная в храме, игумения Варвара становилась рачительной и заботливой хозяйкой, руководя строительством и сельским хозяйством. Более 140 насельниц монастыря выполняли различные послушания. Большинство из них были великими труженицами, отдававшими все силы своим обширным полям, так как во владении монастыря находилось до 200 десятин земли, которую нужно было любовно возделать. Для полевых работ содержали лошадей, на скотном дворе был крупный и мелкий рогатый скот, куры. Избыток сельскохозяйственных продуктов монастырь обменивал или продавал, покупая муку: хлеба всегда требовалось больше, чем обитель имела для своих нужд, так как здесь находили пропитание паломники и бедные престарелые люди.

Много уделялось внимания строительству, кроме того, в монастырских мастерских приобретали навыки по золотошвейному, портняжному, башмачному мастерству, учились иконописи. Удивительная даровитость обнаруживалась порой у эстонских крестьянских девочек. Поочередно выполняя различные послушания в храме, они обучались грамоте, церковному пению и чтению. Везде еще лежали груды строительного материала, еще не было прибрано, очищено, украшено дерном и цветами, но было видно, что все созидается прочно...

В разгар лета насельницы обители после уставнуго утреннего богослужения в соборном храме спешили на поля. А в перерыве между утренним и вечерним богослужением перед чудотворным образом Успения Божией Матери совершалось чтение Неусыпаемой Псалтири.

Несмотря на ограниченность средств в связи со строительством, монастырь всегда жертвовал в бедные приходы необходимые облачения, утварь, богослужебные книги и другие церковные принадлежности. В 1893 году монастырь пожертвовал лютеранскому храму в имении Йизаку колокол весом 10 пудов.

Священноначалие Русской Православной Церкви высоко оценило труды игумении Варвары. 15 августа 1893 года в престольный праздник Успения Божией Матери, при многочисленном стечении молящихся, Высокопреосвященнейший архиепископ Рижский и Митавский Арсений возложил на нее высокую награду - наперсный крест.

С историей монастыря неразрывно связано имя великого праведника, святого Иоанна Кронштадтского, который благословил основание обители, на игуменство - настоятельницу Варвару, освятил один из храмов обители - в честь святых Симеона Богоприимца и Анны Пророчицы. Святой Иоанн Кронштадтский с горки близ монастыря узрел в видении будущий великолепный облик главного монастырского собора. Эта горка доныне носит имя батюшки. Он любил посещать Пюхтицу; приезжая в монастырь, обязательно причащал всех сестер, - окормлял духовно и помогал материально. В главном соборе у левого клироса находится памятная святыня - Пюхтицкая икона Божией Матери, подаренная сестрами монастыря отцу Иоанну к его 65-летию и промыслительно вернувшаяся в Пюхтицкий монастырь в 1946 году.

Начало 1894 года было ознаменовано для обители весьма важным событием: 20 января состоялось первое пострижение в мантию трех послушниц. Постриг совершил Высокопреосвященный архиепископ Арсений в присутствии губернатора Эстляндии князя С.В. Шаховского с княгиней и других гостей, при многочисленном стечении богомольцев.

В том же году, к престольному празднику Успения Пресвятой Богородицы, попечением игумении Варвары риза чудотворной иконы была украшена драгоценными камнями и жемчугом. В виде пожертвований монастырь получил также святые иконы, серебряные сосуды и другую церковную утварь.

Глубокая вера в силу молитв перед чудотворным образом привлекала отовсюду усердных паломников. Пребывание иконы в храмах Ревеля и в других городах находило горячий отклик в среде православного населения и служило дальнейшему упрочению православия в Прибалтийском крае.

В 1894 году было основано монастырское подворье в Ревеле, в том же году в 25 километрах от монастыря учреждена богадельня “Гефсиманский Скит”. 6 августа 1896 года при монастыре создана община сестер милосердия и организованы медицинские курсы. В монастырской лечебнице врачи постоянно принимали больных.

Богу было угодно призвать игумению Варвару на новые труды. В 1897 году строительница Пюхтицкой обители переведена в Казанскую епархию.

Новая игумения Алексия (Пляшкевич) энергично взялась за продолжение начатого святого дела. Возникло монастырское подворье и в Петербурге. При нем был воздвигнут новый соборный трехпрестольный храм. Освящал собор архиепископ Рижский и Митавский Агафангел. В последующие годы под мудрым управлением игумении Алексии при монастыре продолжали действовать благотворительные учреждения: детский приют, училище для детей, богадельня, лечебница с бесплатным обслуживанием неимущих крестьян. В обители насчитывалось около 200 насельниц.

Пюхтицкий монастырь неизменно сохранял значение религиозного центра и продолжал играть роль связующего звена между эстонцами и русскими.

В период Первой мировой войны монастырь не остался в стороне от народного горя. Раненым, инвалидам и сиротам здесь постоянно оказывали всевозможную помощь, включая продовольственную и денежную. При больнице монастыря был устроен лазарет для раненых воинов. Ежедневно в обители возносились молитвы за родину.

Приближение фронта в 1917 году к Эстонии и ощущение надвигающейся разрухи и голода создало тревожную ситуацию в обители. По предложению архиепископа Ярославского Агафангела (Преображенского, =1928) 13 октября 1917 года игумения Алексия и часть сестер вместе с чудотворной иконой были эвакуированы в Петровский монастырь города Ростова.

Управление обителью временно было поручено казначее - монахине Иоанне (Коровниковой). Чувство тревоги не покидало оставшихся насельниц из-за возможной оккупации немцами, что и произошло в начале 1918 года. На оккупированной территории были введены германские законы, и первому викарному епископу Эстонии Платону (Кульбушу) пришлось проявлять особую осторожность в своих действиях и распоряжениях, чтобы сохранить единство Церкви. Власть в годы гражданской войны менялась, и 14 января 1919 года епископа Платона расстреляли местные большевики, отступавшие вместе с “красными”.*

В 1919 году образовалась Эстонская Республика. Церковь была отделена от государства. Монастырь лишился части своих земель и строений за оградой монастыря (больница, школа).

В 1921 году новой настоятельницей монастыря стала монахиня Иоанна, с возведением ее в сан игумении.

Большим событием явилось в 1923 году возвращение в родную обитель игумении Алексии с сестрами. В дороге игумения Алексия заболела воспалением легких и на пятый день по приезде в монастырь скончалась. 29 января она погребена на монастырском кладбище около Николо-Арсениевской церкви.

Вся жизнь игумении Алексии была посвящена служению Святой Церкви и монашескому деланию. Ее деятельность не ограничивалась только устроением монастыря, но простиралась далеко за пределы обители благотворительностью и участием в нуждах местного населения.

С великой радостью была встречена весть о скором прибытии с таможни дорогой святыни - чудотворной иконы Успения Божией Матери, которую везла с собой игумения Алексия. 11 февраля бесценная святыня в сопровождении новой настоятельницы игумении Иоанны прибыла в обитель. Крестным ходом и со слезами встречали ее сестры.

Положение обители, преобразованной в трудовую общину, в эти годы было тяжелым. В общине более половины было больных и престарелых.

В 1931 году в престольный праздник Успения Божией Матери Крестный ход на Живоносный источник был особенно торжественным: здесь состоялось освящение митрополитом Александром каменной часовни, сооруженной на месте деревянной на средства жителя Риги Илии Пинуса. Постройке новой часовни предшествовало такое знаменательное событие.

8 июля 1930 года, накануне празднования иконы Божией Матери, именуемой “Тихвинская”, И.Г. Пинус приехал со своей семьей из Риги в Пюхтицкий монастырь помолиться.

После службы в соборе вся семья пошла на источник. 13-летний мальчик, прибежавший туда раньше других, увидел в воде изображение Божией Матери. Подошедшие вскоре остальные члены семьи также удостоились чудесного видения. Вокруг главы Божией Матери и Младенца сиял светлый венчик. Видение было настолько ясное, что все решили сначала, что так и надо и что на дне резервуара находится мозаичная икона Божией Матери. Но приглядевшись, заметили, что изображение как бы сквозное, прозрачное, и через него видно дно водоема. Когда возвратились в монастырь и рассказали об этом и затем снова с другими людьми пришли к источнику, изображение стало ослабевать. На следующий день в присутствии игумении Иоанны на источнике отслужили молебен, но изображение исчезло, хотя все, видевшие его раньше, замечали и теперь легкие контуры, походившие на Тихвинскую икону Божией Матери. Интересно отметить, что в том же году в монастырской хлебной обновилась старинная Тихвинская икона Божией Матери.*

Чудесное явление чрезвычайно поразило всех. И.Г. Пинус, сын которого увидел изображение Божией Матери в водах источника, решил вместо деревянной часовни, требовавшей ремонта, построить каменную. Внутри новой часовни поместили Тихвинскую икону Божией Матери, видение которой было явлено в Живоносном источнике.

В 1935 году община была вновь преобразована в монастырь.

Немало пришлось пережить монахиням во время Второй мировой войны. Часть монахинь была эвакуирована. Не дожила до конца войны игумения Иоанна, скончавшаяся в 1943 году. Новая игумения Алексия II-я (Голубева) из сестер обители проходила разные послушания. Игуменствовала она недолго и по болезни была освобождена от обязанностей настоятельницы. Она приняла схиму с именем Сергия. Управление монастырем приняла монахиня Рафаила (Мигачева), игуменствовавшая в течение 9 лет. Ее сменила игумения Ангелина (Афанасьева), управлявшая обителью с 1955 по 1968 год.

Новая эра наступила в жизни Пюхтицкого монастыря с назначением на эстонскую кафедру епископа Алексия (Ридигера), ныне здравствующего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II.

В стране был взят политический курс на развернутое построение коммунизма. В атеистическом государстве религия должна отмереть. Началось массовое закрытие храмов, монастырей, духовных школ. Но феномен Пюхтицы состоял в том, что именно в этот период обитель начала расцветать, строиться, пополняться насельницами. Молодой архиерей приложил все свои таланты администратора, дипломата и хозяина, чтобы монастырь не только не закрылся, но мог оставаться и дальше центром духовной жизни Эстонии.

Когда-то устроенная монастырем ради дел милосердия больница теперь стала центром враждебной монастырю деятельности. Ее администрация развила широкую антирелигиозную работу, оттуда исходила клеветническая информация о жизни сестер обители и деятельности монастыря. Была издана злостная по отношению к монастырю брошюра “Куремяэский монастырь”. Под больницу отняли гостиницу, перегородили забором дорогу к источнику, чинили препятствия в прописке новых послушниц, и уже простирались руки к дому княгини Шаховской, чтобы и там поместить отделение больницы, а монастырь сделать проходным двором и вообще закрыть и превратить его в дом отдыха. С неравными силами началась стратегическая борьба.

В 1968 году по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия I настоятельницей Пюхтицкой обители была назначена монахиня Варвара (Трофимова), начинавшая свой иноческий подвиг в Пюхтицах, а затем проходившая монастырские послушания в Виленском женском монастыре. 19 января того же года Высокопреосвященный митрополит Таллинский и Эстонский Алексий возвел монахиню Варвару в игуменский сан с вручением настоятельского жезла. Новая энергичная игумения стала третьей строительницей обители. Сейчас идет 34-й год ее усердных трудов, перечислить все, созданное матушкой Варварой, невозможно, но все это у нас на глазах. Вся работа проводилась в монастыре с благословения Владыки митрополита Алексия, который и сейчас, несмотря на свой высокий и ответственный пост Патриарха Московского и всея Руси, неустанно печется о процветании монастыря.

Необходимо отметить, что в годы управления Эстонской епархией митрополитом Алексием массовым потоком потекли сюда паломники из всех епархий Русской Православной Церкви. Паломники ехали в обитель, чтобы приобрести духовность, научиться молиться и, конечно, потрудиться во славу Божию. Они же несли свои пожертвования, на которые и обустраивалась обитель. Многим полюбилось святое место, и монастырь пополнился новыми послушницами. Повысился и образовательный уровень насельниц. Вновь поступавшие в монастырь имели законченное среднее и высшее образование, среди них - обладательницы разных полезных профессий, приложившие свои знания на пользу Святой Церкви.

Духовный уровень насельниц Пюхтицкой обители достаточно высок, именно поэтому многие из вновь открывающихся монастырей желают иметь игумений из монахинь, прошедших монашеский искус в Пюхтице.

Кроме сугубо монашеской жизни здесь проводились всевозможные съезды, церковные совещания, собрания, референдумы, имеющие и епархиальное, и общецерковное, и общественное значение.

Хочется сказать в заключение только еще раз: здесь не просто “Журавлиная гора” - Куремяэ, а Святая Богородицкая Гора. Пюхтица.
Митрополит Таллинский и всея Эстонии Корнилий

25 / 09 / 2003.pravoslavie.ru›Документы истории
›5211.htm




    

Мы Божьи, ибо нас убивают!

Иеромонах Роман (Матюшин)








Идите! Я посылаю вас, как агнцев среди волков (Лк.10:3)

Ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня (Мф.25:35).

В пятницу вечером узнал о гибели отца Александра Морозова. Вспомнилось, как впервые встретились с ним в келье отца Никиты в Оршанском монастыре. Молодой, ревностный священник, недавно рукоположенный, увидел в игумене Никите мудрого и кроткого наставника, очень к нему прилепился. Когда тот заболевал, ухаживал за ним, как за ребёнком, боролся за его жизнь, как мог… На его же руках отец игумен и скончался.


Игумен Никита (Корниенко), иеромонах Роман (Матюшин), священник Александр Морозов
a href='http://pravznak.msk.ru/uploads_user/53386000/53385787/248714.jpg'>


«Простите, отец Роман, не уберёг я отца Никиту» — со слезами на глазах и дрожью в голосе сказал он мне пред началом отпевания. В ответ я молча обнял почерневшего от переживаний и бессонных ночей собрата.

После смерти отца Никиты встречались нечасто. Как-то осенью он приехал ко мне в скит. Сходили в лес, пособирали грибов, а вечером гость показал фото заброшенного дома.

— Хочу купить и жить в уединении — вопросительно глядя, проговорил отец Александр.

— У вас живой приход, есть кому петь и читать, люди доверяют — это очень много! И потом — уединение внешнее мало пользует, да и не рановато ли?

Отец Александр кивнул, положил фотографию в сумку, и разговор принял иное направление. А утром, перед отплытием, он с молдавскими паломниками пошёл в храм отслужить молебен. После молебна, уже в селе, тепло попрощались.

… И вот — поразившее всех известие: «Настоятеля православного храма Преображения Господня в деревне Смоляны Оршанского района Александра Морозова убили двое безработных и бездомных мужчин, которых священник приютил в своем доме».

Как? За что? Почему? Что изменят ответы на эти вопросы? Пусть на них отвечают работники суда земного, мы же доверчиво склоним головы пред непостижимым Промыслом Человеколюбца. Выражая глубочайшее соболезнование родным и близким, мы верим Сказавшему, что «и волос с головы вашей не пропадет» (Лк.21:18). Смерть священника, убиенного за исполнение Заповеди Христовой, подаёт великую надежду, что Господь примет Своего верного служителя.

Всемилостивый Господь благоволит жертвам, а не палачам. Чужеродный мир не принял Божьего благоволения, оставив христианам в Голгофский час осознать и утешиться своим сыновством: мы Божьи, ибо нас убивают!

Дорогие братья и сестры, окажем братолюбие, помолимся об убиенном иерее Александре!

Иеромонах Роман (Матюшин)
Скит Ветрово


25 ноября 2013 года.pravoslavie.ru›put/66081.htm
 

Воспоминания. Афон

Митрополит Питирим (Нечаев)









Свято-Пантелеимонов монастырь



Афон — это высокий скалистый полуостров, по форме напоминающий трезубец. Это место почиталось еще в античности — по-видимому, какие-то духовные токи там всегда существовали. Когда Божия Матерь хотела разделить с апостолами их труды, и отправиться на проповедь, Ей было откровение, что у Нее будет другая дорога. Действительно, Она путешествовала, корабль Ее причалил у берегов этого полуострова, Она сошла на землю, благословила это место и оно с тех пор стало называться «Айон Орос» — Святой Горой.

Святая Гора как место паломничества и подвига всегда была особой благоговейной целью посещения. Перед Первой мировой войной она тоже в значительной степени имущественно принадлежала Российскому государству. Богатые люди скупали земли. Один из сибирских купцов построил скит с самым большим храмом на Святой Горе, создал там монашескую семинарию, но поскольку территориально и юридически там преобладают греки, мы потеряли этот скит. Греки дочиста его разграбили. Афон управляется синодом, в который входят представители семнадцати монастырей: семнадцать голосов, из которых только один наш, русский. Русское присутствие на Святой Горе — с XI века. Пополнение наших монастырей идет очень трудно.

Русские монастыри подчинялись Константинопольскому Патриархату, который в XX веке проводил в основном антирусскую политику. Отношения у нас с ним всегда были сложные — иногда лучше, иногда хуже, но сложные — всегда. В конце 50-х гг. вообще была угроза, что мы потеряем на Афоне все, что имеем. Патриарх Афинагор был настроен явно враждебно. Он был американский грек или албанец. Надо сказать, греки-киприоты к русским относятся хорошо, афинские греки — с некоторым лукавством, а американские настроены явно антирусски. Патриарх Кирилл Болгарский тогда сказал ему: «Ваше Святейшество, Господь никогда не простит вам, если славянская лампада на Афоне погаснет». И началось наше освоение Афона. Первым побывал там митрополит Никодим, вторым — я.

Афон — это место подвига монахов, куда запрещено ступать женщинам. Лет тридцать назад был случай: американская корреспондентка, переодевшись в мужское платье, проникла туда по подложным документам. Когда это обнаружилось, был большой международный скандал. Женщины-паломницы могут только проплыть вдоль границы суверенных вод Афонского полуострова, посмотреть в бинокль, послушать рассказы, а мужчинам туда доступ довольно свободный, причем гораздо сложнее посетить Святую Гору нам, священникам, клирикам Русской Церкви. Для этого требуется получить визу греческого правительства и согласие Константинопольского Патриарха.

Вспоминаю случай, когда лет двадцать назад мне нужно было быть там на празднике святого великомученика и целителя Пантелеймона, 9 августа. Это была далеко не первая моя поездка, обычно все проходило мирно, но в этот раз были какие-то осложнения. Я получил визу греческого правительства, затем была послана телеграмма в Константинополь, в Стамбул. Патриарх должен был дать свое сообщение в Афины. Я в министерстве иностранных дел спрашиваю: «Пришла телеграмма из Стамбула?» (А меня уже известили из Москвы, что ответ есть). «Нет, не пришла. — говорят мне. — Мы знаем, что ответ послан, но у нас сегодня почта не работает». Тянули несколько дней. В субботу мне там надо быть, в последнее утро, в пятницу, я пришел и говорю: «Давайте мне разрешение или я уезжаю сам». — «Нет, разрешения нет, телеграмма не пришла». — «Но вы же знаете, что Патриарх выслал мне разрешение!» — «Да, знаем, разрешение есть, а самой телеграммы нет». Тогда я пошел на обострение и говорю: «Хорошо. Я могу путешествовать по Греции в любую точку?» — «Да, пожалуйста». — «Я могу целый месяц (а виза у меня была месячная) жить на границе со Святой Горой?» — «Да, пожалуйста». — «Могу я общаться с прессой?» — «Да, конечно, у нас страна свободная». — «Тогда я вас предупреждаю, что я сейчас туда вылетаю, в полной своей форме — с высоким клобуком на голове и посохом в руках, и буду тридцать дней ходить там по границе и всем паломникам рассказывать, что вы сделали, а потом вернусь в Афины и в последний день соберу международную пресс-конференцию, а в положенный срок улечу в Москву» -«Ну, зачем же так обострять вопрос? Нет, ведь, знаете, надо ведь как-то... Я сейчас пойду еще узнаю». — И выносит мне разрешение. Но у меня оставалось только минут сорок, поэтому я бросил свой багаж и с последним рейсом вылетел туда, прилетел на Афон уже ночью. Дальше тоже были приключения: как моряки отказывались плыть (там надо катером доплыть от пристани до нашего монастыря). Ночью приплыли, ворота закрыты, надо было еще докричаться, достучаться. Так что сложности были всегда, и сейчас они есть.

Афонские монастыри не похожи на наши. Наши, как правило, окружены стеной, внутри огороженного пространства храм и кельи. Там это стена, на которой стоят кельи с выходом внутрь. Все они, в том числе и наш Пантелеймонов монастырь, расположены «по нижнему ярусу»: несколько шагов — и будет море. А дальше поднимается вверх, до двух километров, — хребет, до вершины которого можно добраться всего несколько дней в году, а на отвесной стене — скиты, где живут монахи, пройти к которым вообще невозможно. Есть там и пещера, куда можно пробраться по узкой тропинке. Пропитание монахи получают снизу. Они спускают на веревке корзину к воде, и проплывающие мимо рыбаки, путешественники, паломники кладут туда кто рыбу, кто фрукты, кто хлеб. Положат — монах выглянет, подтянет корзинку — есть у него пища. Если корзинка пуста — вернет обратно.

На самом верху есть храм Преображения. У меня ни разу не было возможности туда собраться. На это нужно много времени и сил, потому что горная тропинка — крутая, и там, конечно, лютый холод по сравнению с той жарой, которая внизу, но усердные паломники бывают и там[1].

Пантелеймонов монастырь — это целый город. Верхний храм — Покрова. Много каменных построек. У них были великолепные мастерские — слесарные, токарные. Помню, в нашу первую поездку переводчиком у нас был флотский офицер, он как на это посмотрел, так ахнул: «Ой, да у вас тут такие мастерские, что можно легкое вооружение сделать!» Хорошо оборудованная пристань, склады для приема и отправки товара. Конечно, содержать такой ансамбль сложно и трудно. Лет сорок тому назад был пожар, который начался в горах. Сгорело огромное количество ценного леса и чуть не пострадал сам монастырь. Там имеется богатейшая библиотека — сотрудники нашего Отдела потом скопировали всю ее на фотопленки — от всяких неожиданностей. Не знаю, цела она в Отделе или нет, но копия находится в Академии наук.

Иверский монастырь был раньше грузинским, но поскольку братия была малочисленна, они продали его грекам. Там хранится одна из главных святынь Афона — Иверская икона Божией Матери. Когда ходишь по горе и говоришь с монахами, обычно спрашивают: «Во Ивере были? Ну как лампада?» В храме у ворот монастыря — икона Божией Матери, и перед ней висит большая лампада размером с водосвятную чашу — масла в ней литра полтора, не меньше, и горит ровный, маленький огонек. У греков лампада устроена очень интересно: в нее наливают оливковое масло и фитилек пускают на пробке, а не на проволочках, как у нас. Чтобы масло не воспламенилось от близкого соприкосновения с огнем, вниз подливают воду и масло всплывает. Как только начинаются какие-то политические обострения, конфликты или природные бедствия, иверская лампада начинает раскачиваться. Перед шестидневной войной 1967 года — я за месяц до нее был в Иерусалиме, а потом на Афоне, — рассказывали, что лампада раскачивалась так сильно, что чуть не выплескивалось масло.

Очень глубокие переживания испытываешь, когда проходишь по этому храму. В наше первое паломничество, когда мы добрались до Иверского монастыря, с нас уже градом лил пот и было большим облегчением войти под прохладные монастырские своды. Когда же подходили к иконе, я вдруг после какого-то рубежа совершенно ясно, телом почувствовал исходящее от нее теплое дуновение. Я думал, что ошибся: отошел подальше, вновь ощутил сырой холод храма, вернулся и снова почувствовал ласковую струю теплого воздуха.

Иверский монастырь, как и храм Гроба Господня, тоже был повторен в России при Патриархе Никоне — на Валдае.

На Афоне до сих пор византийское время — по солнцу. Сутки начинаются в четыре часа дня. Службы там долгие, одну только молитву «Богородице Дево, радуйся» поют сорок минут. Так, однажды, стоим мы, и один знакомый афонский монах толкает меня и говорит: «Пойдем, выпьем кофе, а то заснем!» Пошли, выпили по чашечке, съели по ломтю арбуза, вернулись, а они все поют. Это было часов в десять, в одиннадцать. После двенадцати, естественно, никаких вкушений быть не может. Кончили службу около четырех, часа полтора отдохнули, а в шесть уже снова были на ногах.

Как-то иду я по берегу и вижу: на камне недалеко от берега сидит монах и сосредоточенно смотрит в воду. Потом вдруг — раз! — нырнул — прямо в подряснике — достал что-то из воды, аккуратненько ногтем вынул что-то из середины, съел и опять сидит, смотрит. А подрясник у него от морской соли весь окостеневший. Оказывается, в Греции так ловят морских ежей, которых едят прямо сырыми. И есть-то там — всего с ноготок, сколько ж надо поймать, чтобы наесться? Вообще у них все эти черепокожие даже за рыбу не считаются; они их едят и в пост.

Жизнь на Святой Горе сложная, трудная и контрастная. Терпеть приходится и жару, и холод. Один старенький монах — о. Симеон — просил привезти ему валенки[2]. Я удивился: «Да ты что, отец? У меня клобук размок от жары!» А он показал на каменный пол и сказал: «А ты в декабре постой!» В следующий раз я уже вез целых три чемодана валенок. О. Симеон как увидел их, так, не дожидаясь, пока все распакуют, схватил пару валенок, прижал к груди, спрятав под мантию, и потащил к себе.

В правоте его слов мне и самому пришлось убедиться. Как-то действительно приехали мы на Афон в ноябре или декабре. За долгую службу я уже успел понять, каково здесь стоять, а потом ночью в отведенной мне келье не мог согреться: так и провел короткий перерыв между двумя службами скрючившись на кровати. Как ни пытался согреться, все равно весь промерз и отсырел.

Италия

В Риме неподалеку от центрального вокзала есть термы императора Домициана, превращенные в музей археологии. И там есть целый зал эпитафий. Мне запомнилось большое черное базальтовое надгробие, на котором белым мрамором очень тонко выложен скелет человека, и под ним надпись: «Гнофи сеафтон», что в переводе с греческого значит «Познай самого себя». Действительно, с мыслью: что же такое я? — человек рождается и с ней же умирает. Познавая себя, он познает и Бога.

Римские катакомбы открыты для туристов и богомольцев. В некоторых из них мне довелось побывать. Как правило, это узкий проход среди породы камня, который выбирали на строительство города, потом — комната: условно-круглая (где-то выступ, где-то ниша в стене). Грубо обтесанные стены, по стенам вырублены скамьи и в середине тоже круглый, уже ровный камень, служивший престолом...

Милан — огромный древний город. В центре его стоит совершенно удивительный собор — как пирожное из белого резного камня. В нем есть уголок, где хранится древняя византийская икона. Помню, когда я впервые ехал в Милан, мои друзья меня предупреждали: «Кардинал очень сухой человек, его зовут "мороженой рыбой", если он вообще вас примет, это будет большая честь, потому что он ни с кем не общается». Встретились мы с ним, первые пять минут присматривались друг к другу, выпили по чашечке кофе. Потом он спрашивает: «Были ли Вы в соборе?» — «Нет, — говорю, — Ваша эминенция, господин кардинал, я считал своим долгом сразу же нанести визит Вам». — Он внезапно оживился: «Ну так знаете, я Вас провожу!» И повел меня прямо к этой древней иконе. «Вот это наше самое главное сокровище!»

У самой границы древнего города, у стены, расположен университет и тут же базилики, которые называются «Амброзианум». Там лежат мощи святителя Амвросия Медиоланского. Его тело сохранилось полностью: иссохшее, но совершенно цельное. Амвросий Медиоланский родился в 340 году, умер в возрасте 57 лет. Его отец занимал высокую должность, был префектом Галлии. Естественно, дал своим детям прекрасное образование. Амвросий стал юристом, и даже комендантом города Милана. Однажды, когда в Церкви избирали епископа, было несколько кандидатов и началась потасовка, Амвросия вызвали для ее прекращения. И когда он вошел в храм, тоненький детский голосок вдруг произнес: «Амвросий — епископ!». Взрослые сначала удивились, а потом подумали: а почему бы нет? Человек известный, образованный, богобоязненный. Амвросий был добрый христианин, но епископство в его планы никак не входило. Он, конечно, отказывался, даже скрывался, но в конце концов все-таки был проведен по всем степеням и рукоположен во епископа. Юридическое прошлое чувствовалось и в его епископской деятельности. У него, например, есть сочинение «О должностях священнослужителей». Ему также принадлежит молитва, которую священники должны читать перед совершением литургии. Он предстает в ней как ходатай за народ, которому служит.

В итальянском городе Анконе покоятся мощи святого Кирика. Надо сказать, что имя этого святого по-итальянски звучит странно для русского слуха: Чирик, — даже некоторую неловкость испытываешь. Мощи сохранились абсолютно полностью и хранятся открытыми, что для нас тоже непривычно.

Митрополит Питирим (Нечаев)


21 ноября 2013 года

[1] — В Греции есть еще особое место — Метеоры. На вершинах огромных отвесных скал, возвышающихся среди равнины, приютились небольшие монастырьки. Внешне эти скалы напоминают наши Красноярские столбы — останки не выветрившихся пород. В Армении, в нескольких десятках километров от Еревана, тоже есть скальный монастырь. Он вырублен в скале — вертикально. «Входили» с поверхности и убирали все лишнее. Смотрятся просто как здания, но они не сложены из камней, а вырублены в породе. Ерарт называется.

[2] — Обычно мы возили туда чемодан черной икры, два чемодана черного хлеба и чемодана три сушеных грибов — это был обязательный набор. Но бывало и то, что привозили по просьбе афонской братии. Как-то попросили привезти «селедочки». «Разве у вас ее нет?» — спросил я. «Есть, но то голландская, сладкая, а нам бы нашей, солененькой!»pravoslavie.ru›arhiv/1998.htm 

Иконы Афона: Иверская (Вратарница, Портаитисса)







Иверская икона Пресвятой Богородицы – одна из наиболее известных и почитаемых в православном мире. Согласно преданию, Иверская была написана евангелистом Лукой, долгое время находилась в малоазийской Никее, а с начала XI в. неотлучно пребывает в Иверском монастыре на Святой Горе Афон (в честь которого и получила свое название).

Икона Божией Матери Иверская

Невдалеке от Иверской обители на морском берегу до наших дней сохранился чудотворный источник, забивший в тот момент, когда на афонскую землю ступила Богородица; это место называется Климентова пристань. И именно к этому месту чудесным образом, в огненном столпе, явилась по морю известная теперь всему миру Иверская икона Божией Матери. О почитании этого образа говорит хотя бы тот факт, что один только преподобный Никодим Святогорец написал четыре канона Иверской иконе Божией Матери.


Во времена второго периода иконоборчества (813-843) вдова, владелица этой иконы, проживавшая неподалеку от города Никея, спасая образ от поругания, пустила его с молитвой по волнам1. Прошло несколько веков. И вот в 1004 году он чудесным образом в столпе света, поднимавшемся до самых небес, прибыл к берегам Афона. Монахи Иверской обители вместе с другими афонскими иноками, поспешившими на место чудесного явления, пытались приблизиться к иконе на лодках, но она удалялась от них. Тогда они собрались в главном соборе Иверского монастыря и стали просить Богородицу позволить забрать Ее чудотворную икону.

В описываемое время рядом с Иверской обителью подвизался благодатный старец Гавриил, родом из Иверии. Он вел подвижническую отшельническую жизнь и непрестанно творил Иисусову молитву. Днем и ночью он изучал Священное Писание и творения Святых отцов. Единственной пищей преподобного были горные травы и ключевая вода. Вот этому богоносному старцу и было видение Божией Матери, повелевавшей ему взять Ее образ из воды и возвестить братии Иверского монастыря, что Она дарит им Свою икону.
Климентова пристань




Братия Ивирона отправилась к морю крестным ходом, по пути церковными песнопениями воспевая Пресвятую Богородицу. Преподобный Гавриил вошел в морские воды, и икона стала быстро приближаться к берегу. Тогда он пошел к ней по волнам, как по суше, а икона приплыла к нему прямо в руки. На месте, где старец Гавриил вышел с иконой из воды, была воздвигнута часовня (ныне парклис Пресвятой Богородицы Портаитиссы (Вратарницы, Иверской)). Это чудесное событие произошло во вторник Светлой седмицы.

Братия Иверской обители с великим благогоговением перенесла обретенный чудотворный образ в свой монастырь. Три дня подряд иноки служили Всенощные Бдения и Божественные Литургии, благодаря Пресвятую Богородицу за оказанную милость.
Старец Гавриил перед иконой Пресвятой Богородицы
br />

Первоначально икону Божией Матери поместили в главном соборе Иверского монастыря. Но наутро следующего дня она оказалась над вратами обители. Так продолжалось несколько дней. Пресвятая Богородица, явившись преподобному Гавриилу, сказала:

«Ступай в монастырь и скажи игумену и монахам, чтобы не искушали они Меня. Не для того явилась Я им, чтобы они Меня охраняли, а чтобы Мне Самой быть их хранительницей, и не только в нынешнем, но и в будущем веке. И еще скажи им: пока на горе этой монахи будут жить в страхе Божием и во благоговении и будут по силе своей трудиться для снискания добродетели, то пусть имеют дерзновение и надежду на милость Сына Моего и Владыки, ибо их Я у Него в Свой удел испросила, и Он дал Мне их. В знамение же этих слов Моих да будет им Моя икона: пока они будут зреть ее в своем монастыре, до тех пор не оскудеет им и милость, и благодать Сына Моего и Бога».

С тех пор чудотворную Иверскую икону стали называть «Вратарница», а некоторое время спустя ее поместили в специально построенную церковь у врат обители.

Однажды во время сарацинского набега один варвар дерзко ударил икону своим копьем. В тот же миг из образа потекла кровь, которую можно различить на нем и сегодня. Разбойник покаялся и принял монашество под именем Дамаскин, но сам называл себя Варваром. Инок достиг святости, и в обители сохранилось его иконописное изображение.

Божественная кара постигла корабли напавших на Иверскую обитель пиратов: разразившаяся буря потопила все корабли, кроме судна их предводителя. Раскаявшись, тот пожертвовал значительные средства на восстановление монастыря.





В 1651 году русский царь Алексей Михайлович подарил Ивирону Обитель Святого Николая, ставшей подворьем этого афонского монастыря. Сделано это было в благодарность за излечение царской дочери, получившей исцеление у списка «Вратарницы», привезенного насельниками Иверской обители в Москву.

Вот что пишет о «Вратарнице» знаменитый русский паломник-пешеходец XVIII века Василий Григорович-Барский:

«В сем прекрасном, при внутренних вратах монастырских созданном храме, в иконостасе вместо наместной обычной Богородицы стоит некая святая и чудотворная икона, проименованная от древних иноков Портаитисса, т. е. Вратарница, зело ужаснозрачна, с великими очесами, держащая на левой руке Христа Спасителя, очернелая же на лице множества ради лет, обаче совершенно все являющая изображение, покровенна же вся кроме лица среброкованною позлащенною одеждою, и кроме того испещрена многоценными каменьями и монетами златыми, от различных царей, князей и благородных бояр дарованными за многие ее чудотворения, идеже и Российских царей, цариц и царевен, императоров же и императриц, князей и княгинь монеты же златые и иные дары повешены видел своими очами».
Храм на месте чуда с монетой
a href='http://pravznak.msk.ru/uploads_user/53386000/53385787/248381.jpg'>



Предание Иверского монастыря повествует о чуде, сотворенном Божией Матерью. Один бедняк просился на ночлег в Ивирон, но монах-вратарь потребовал у него плату. У бедняка не было денег, и, удрученный, он пошел по дороге в Карею. Вскоре он повстречал таинственную Женщину, Которая дала ему золотую монету. Бедняк вернулся и отдал златницу привратнику. Монахи, обратив внимание на древность монеты, заподозрили несчастного в краже. После его рассказа о Жене они пошли к иконе «Вратарница» и увидели, что эта монета – одна из многих пожертвованных Божией Матери.

Из-за того, что монахи отказали путнику в безвозмездном гостеприимстве, все продукты в Иверском монастыре испортились.

Велико было раскаяние иноков. С тех пор на Святой Горе строго соблюдают обет безмездного странноприимства. А на месте явления Божией Матери был выстроен небольшой храм.
a href='http://pravznak.msk.ru/uploads_user/53386000/53385787/248383.jpg'>




Русский святогорец Парфений свидетельствовал, что во время греческого восстания 1822 года турецкие солдаты, жившие в монастыре, не смогли потревожить наряженной в драгоценные ризы, украшенной многими великолепными дарами «Вратарницы». А несколько лет спустя служащий при иконе монах с изумлением увидел одетую в черное Женщину. Она усердно подметала обитель.

Пришло время хорошенько вымести весь монастырь. Уж столько лет стоит неметеный, – сказала Жена и сделалась невидимою.

Вскоре султан издал указ, чтобы все солдаты покинули Святую Гору, хотя до этого не раз грозился разрушить до основания ее обители2.

Знаменитый певчий Нектарий Влах (1812-1890), приглашенный как лучший афонский протопсалт на престольный праздник в Иверский монастырь, был во время братской трапезы отравлен другими певчими, завидовавшими его мастерству. Почувствовав недомогание, Нектарий пошел в церковь Пресвятой Богородицы Вратарницы и, обратившись с горячей молитвой к Божией Матери, выпил масла из лампады от Ее иконы. Яд утратил силу, и Нектарий пел на празднике так хорошо, как никогда в жизни.





Перед первой мировой войной кроткое выражение лика Младенца Христа на Иверской иконе изменилось и стало грозным

Множество исторических данных сохранилось о случаях исцелений у Иверской иконы недужных, слепых, хромых и бесноватых. По молитвам у чудотворного образа, братия Иверского монастыря неоднократно получала чудесную помощь во время недостатка муки, вина и масла.

Перед Иверской иконой висит большая неугасимая лампада, называемая «Лампадой Вратарницы». У нее есть чудесное свойство – без малейшего воздействия извне в часы богослужений она иногда начинает раскачиваться, как маятник, предупреждая о приближении общемировых бедствий или каких то важных событий. Так, перед нападением турок на остров Кипр лампада раскачивалась так, что масло лилось через ее края. В наши дни такое необъяснимое раскачивание происходило перед вторжением американцев в Ирак, перед землетрясением в Армении и многими другими событиями общемирового масштаба.
br />


Сама «Вратарница» никогда не покидала пределов Ивирона, в ответ на просьбы мирян монахи посылали списки чудотворного образа. Икону лишь три раза в году выносят из параклиса, где она пребывает постоянно:

– накануне Рождества Христова после девятого часа она торжественно переносится братией в собор и остается там до первого понедельника после праздника Собора Иоанна Предтечи;

– с Великой Субботы до понедельника Фоминой недели. Во вторник Светлой седмицы совершается торжественный Крестный ход по территории монастыря;

– на Успение Пресвятой Богородицы.

Согласно афонскому преданию, незадолго до Второго пришествия Иверская икона покинет Святую Гору Афон. Об этом возвестил преподобный Нил Мироточивый, неоднократно являвшийся в 1813-1819 гг. монаху Феофану.

Дни празднования Иверской иконе Божией Матери:

12 февраля (25 февраля) и во вторник Светлой седмицы — обретение образа на горе Афон;

13 октября (26 октября) — перенесение в 1648 году в Москву списка иконы, посланного царю Алексею Михайловичу с Афона; Святая Гора 25 / 02 / 2013 .1 Несколько лет спустя сын этой благочестивой женщины стал монахом на Святой Горе Афон и поселился рядом с местом, где впоследствии была основана Иверская обитель. Именно благодаря этому событию (несомненно, случившемуся по Промыслу Божиему) стала известна начальная история Иверской иконы, связанная с ее пребыванием в Никее. 2 Вот, что говорит об этом чуде старец Паисий Святогорец: «Есть еще люди Божии, люди молитвы, и Добрый Бог терпит нас и снова приведет все в порядок… Наилучшим образом устроит все Добрый Бог, но необходимо многое терпение и внимание… То, что происходит сейчас, продлится недолго. Возьмет Бог метлу! В 1860 году на Святой Горе было много турецких войск, и поэтому на какое-то время в монастыре Иверон не осталось ни одного монаха. Отцы ушли… Только один монах приходил издалека возжигать лампады и подметать. И внутри монастыря, и снаружи было полным-полно вооруженных турок, и этот бедняжка, подметая, говорил: “Матерь Божия! Что же это такое будет?” Однажды, с болью молясь Божией Матери, он видит приближающуюся к нему Жену, светящуюся и сияющую лицом. Это была Матерь Божия. Берет Она из его руки метлу и говорит: “Не умеешь ты хорошо подметать, Я Сама подмету”. И начала подметать, а потом исчезла внутри алтаря. Через три дня ушли все турки! Матерь Божия их выгнала… Бог в конце концов расставит все по своим местам, но каждый из нас даст ответ за то, что он сделал в эти трудные годы своей молитвой, добротой… Нынешней ситуации можно противостать только духовно, а не по-мирски». Старец Паисий Святогорец «Слова». Том II. pravoslavie.ru›СМИ›Вратарница

Старец Кодрат (1859-1940). Часть 2. Духовное наследие и наставления







Старец Кодрат (1859-1940). Часть 1. Житие





«Монах – это тот, кто хочет спать и не спит, кто хочет есть и не ест, кто хочет пить и не пьёт. Монашество – это подвиг понуждения естества и хранения чувств».

***

«Дети мои, необходимо жертвовать собой. Всегда читайте свой монашеский канон и не пропускайте богослужений».

***

«С постом в сердце человека приходит сокрушение. Первая заповедь о посте была дана ещё в Раю. Моисей, чтобы получить скрижали Закона – постился. И мы должны поститься, если хотим чтобы нам открылась Воля Божия. Постился пророк Илия. Сам Господь постился сорок дней в пустыне».

***

«Молитесь. Иисусова молитва возвышает от земного и приближает к Богу».

***

«Молитва Иисусова – главное духовное лекарство».

***

«Отцы, бодрствуйте. Мы, монахи, должны уподобиться ангелам, которые бодрствуют и славословят Бога».

***

«Не оставляй молитвенного правила», - советовал старец одному монаху. «Каждый день ты должен подниматься вверх, хотя бы на микроскопическое расстояние. Но не падать вниз».

***

«Каким должен быть монах?», часто спрашивал отец Кордат. И сам отвечал на этот вопрос: «Как покойник. Хвалят ли его, ругают или даже бьют – должен молчать».

***

«Послушание – это проявление великого смирения. То кто оказывает послушание – входит в Рай. Тот кто не слушается – его покидает».





***

«Однажды, – рассказывал монах Афанасий из Ивирона, – я был у него на исповеди. Вы представить себе не можете, насколько я был усталым и подавленным. Начал каяться, и отец Кодрат внимательно меня слушал. Внезапно он схватил мою руку, положил её на свою шею и, склонившись передо мной, сказал: «Сюда, чадо мое, сложи все свои грехи!»

При этом неожиданном его поступке я как бы обрёл крылья… Внутри меня что-то произошло. Неземная сила и несдерживаемые чувства возвысили мою душу. Через любовь отца Кодрата мне передалась Божия благодать».

***

Старец Кодрат обладал даром духовного рассуждения. Отец Андрей, игумен монастыря святого Павла, был духовным чадом отца Кодрата. «Однажды, – рассказывал он, – напало на меня сильное искушение, такое, что заставило меня покинуть мой монастырь. Я ушёл и поселился рядом с монастырём Каракал. Дня через два-три отправился на исповедь к отцу Кодрату. Открыл ему свою душу, все рассказал.

Но был слишком взволнован. Он терпеливо выслушал меня и под конец, казалось, согласился со мной...

«Ты правильно сделал, ты был прав. Но приди ко мне через неделю, чадо мое, и поговорим об этом».

Я поблагодарил его и ушел. Что он думал, я не знал, и узнать хотелось, что-то будет через неделю... Наконец, я вновь был у него, и после того, как мы какое-то время сердечно беседовали, он спросил меня живо: «Выполнишь ли, что скажу тебе?» «Все выполню, старче», – ответил он.

«Да? Тогда слушай! Мы положим седло и коврик на твоего осла, и поедешь обратно в монастырь. Вот!»

«Но, старче, – в изумлении сказал я ему, – прежде вы говорили, что я прав, а сейчас...»

«Да. Но тогда ты был рассержен. Если бы я тогда сказал тебе то, что сказал сейчас, рана бы не зажила, и искушение не прошло».

Я подивился тому, как искусно он умеет управлять души и восславил Господа, давшего мне такого духовного отца. Принеся покаяние, я с радостью вернулся в монастырь».

***

Один монах любил тайком поесть. Однажды пришёл некий посетитель, который, как было известно старцу, страдал от такого же порока, и старец послал его за наставлениями к тому монаху: «Иди к нему, у него есть опыт, и он поможет тебе».

Был достигнут двойной результат. Монах был пристыжен и осознал свой грех, а посетителю принесли пользу его наставления

Источники:

1. ????????? ???????????? ???????, ???? ???? ??????????, ??????????? ?????????? 47-48/1939-1940, ?. 383.

2. ????????? ?????., ???????? ????????????, ?????? ??????? 1986(4).

3. ??????? ??????? ??????????, ???? ????????? ???????? ?????????? ??? ???????? ??????, ??????????? ???????? ???????????? (1859-1940). ????????, ??????????? 2011, ???????? ????????

4. ??? ??? ???????? ??? ??????????? ???????? ???? ????, 2011.

5. ????? ?????????? ???????. 2.

6. Старец Херувим «Современные старцы Горы Афон». М., «Русский Паломник», 2008.
pravoslavie.ru›smi/66006.htm

Святая Гора

22 / 11 / 2013

Старец Кодрат (1859-1940). Часть 1. Житие







Кириак (такое имя было дано будущему подвижнику в Таинстве Крещения) родился в малоазийской1 Вриуле в семье торговца лесом, поставляемого в том числе и со Святой Горы Афон. Мальчик с детства слышал много рассказов об этом Уделе Божией Матери, благоговел перед ним и мечтал стать святогорским монахом.

Решение Кириака оставить родительский дом расстроило его мать. Отец юноши, который был более духовным человеком, утешал свою супругу следующими словами: «Что ты плачешь? Разве твой сын хочет стать вором? Убийцей? Злодеем? Пропойцей? Нет. Он хочет стать монахом! Посвятить свою молодость Христу, а не диаволу. Радоваться следует, а не горевать!».



Каракал



Кириак прибыл на Афон в двадцатилетнем возрасте и поселился в общежительном монастыре Каракал. В 1882 году по окончании трёхлетнего испытания он был пострижен в монахи. С самого начала он отличался строгостью по отношению к себе, умеренностью и беспрекословным послушанием. Кодрат с готовностью и радостью исполнял любые работы по монастырю.

Долгое время отец Кодрат был келарем Каракала и регулярно ездил в Константинополь закупать пшеницу. В 1914 году братия избрала его игуменом монастыря.

Бог удостоил отца Кодрата многими природными и духовными дарами, за которые его уважали и оккупировавшие Афон иноверцы – французы, англичане и турки. Последние с почтением называли батюшку «Кодрат афенди2». Опытность и ум отца Кодрата спасали его монастырь от грабежа и притеснения.Он превосходно знал турецкий язык и стал заступником для многих мирян искавших у него поддержки.

Отец Кодрат знал, что труд смиряет и освящает тело и душу. И показывал всем пример трудолюбия.

«Истинного пастыря укажет любовь; ибо из любви предал Себя на распятие Великий Пастырь», - эти слова из «Лествицы» словно сказаны об отце Кодрате.Все его труды, заботы и действенная любовь день за днём и с утра до вечера принадлежали другим.Спал он урывками, и проводил в своей аскетической келье лишь несколько часов в сутки. Но и в это время к нему могли прийти без предупреждения, чтобы разрешить свои духовные вопросы или испросить на что-либо благословение.

По словам иеромонаха Афанасия Ивирита (+1973): «Отец Кодрат был настоящим рыбаком. Он с неподражаемым мастерством уловлял человеческие души. Его сетью было благочестие. Удочкой – Божественное просвещение. Насадкой – любовь».

Ничто не приносило игумену такую радость как молитва. Если он не был занят на каком-то послушании, то молился по чёткам или читал какую-то духовную книгу. Его нельзя было застать проводящим время в праздности. Отец Кодрат стремился укрепить своих послушников в их ежедневной брани из источников мудрости святых Отцов. И практиковал после чтения первого часа по окончании утрени чтения из катехизиса преподобного Феодора Студита.






В канун праздника Воздвижения Честного и Животворящего Креста 1932 года в расположенном рядом с Афоном городе Иерисос произошло сильное землетрясение, потрясавшее и Святую Гору. Монахи Каракала уже пели стихиры, когда оно началось. Отец Кодрат тут же благословил прервать службу, и всем молиться по чёткам: «Господи Иисусе Христе Сыне Божий, помилуй нас грешных», и никому не покидать храм. После довольно долгих молитв по чёткам он благословил продолжить всенощную по уставу.

Вера отца Кодрата в силу молитвы была глубокой и непоколебимой. Он стремился к тому, чтобы спасительное имя Иисуса Христа всегда было на устах и в сердцах его духовных чад. Старец часто говорил: «Именем Иисусовым посрами врагов своих. Имя Иисусово да сольется с дыханием твоим».

После дневной трапезы, игумен Кодрат не отправлялся отдыхать в свою келью, а садился где-нибудь во дворе обители, опирался на свою тросточку и творил молитву. Если его спрашивали, что он делает, старец смиренно отвечал:

- Вот, сел немного подремать.

- Но как же ты заснёшь сидя? Почему не идёшь спать к себе в келью?

- Пастух должен всегда бодрствовать, чадо мое. И когда его клонит в сон – он немножко подремлет облокотившись на свой посох. Волк поджидает. Надо быть настороже.

Отец Кодрат стремился, чтобы жизнь в Каракале была устроена в соответствии со святоотеческим преданием. Он не принимал роскоши, празднословия, обмирщения.

Главной целью игумена в общении со всеми было обратить их умы и сердца к светоносному Солнцу Правды, Христу, и соединить их жизни с Его Божественной жизнью, отсекая их волю и пресекая все связи, которые могли бы помешать этому священному союзу. Предаваясь непрестанной молитве и аскетическим трудам, его ученики достигали духовных высот.






Нестяжание отца Кодрата соединялось с постоянной памятью о смерти, нищета – с сознанием тщеты земной жизни. Характерными чертами его души были любовь, сострадание, милосердие и внимание к ближним. Он был очень воздержан в пище. Даже если ему предлагали яблоко – никогда не ел один, а делился с окружающими. Спал батюшка не на кровати, а прямо на полу своей кельи.

Насколько он был строг был строг по отношению к себе, настолько же был мягок, когда принимал исповеди духовных чад.

Слава старца Кодрата распространилась повсюду. Кроме насельников его монастыря, к нему на исповедь в течение многих лет приходили отцы монастыря Филофей, многие отцы из Ивирона и Великой Лавры. Приходило также множество мирян, чтобы его увидеть, получить благословение, исповедаться.

Он ежедневно получал много писем, в которых были исповеди его духовных детей и просьбы наставить их на истинный путь. И столько же душ избавилось, благодаря этим письмам, от тяжкого груза своих грехов.

Множество раз окружающие сталкивались со случаями проявления дара прозорливости отца Кодрата. Приведём один из них.

Однажды, во время Всенощной игумен Кодрат сидел на своём месте, и на какое-то мгновение его одолел сон. Но вдруг он вскочил, и воскликнул: «Отцы, возьмите чётки! Наши братия в море в опасности! Они могут утонуть!» И он первым начал молиться: «Господи Иисусе Христе Сыне Божий, помилуй рабов Твоих».

И действительно в это время некоторые из братии подворья в Кассандре находились в опасности. Их парусная лодка едва держалась на бурных морских волнах. Обессиленные они добрались до пристани, но привязать лодку никак не могли, хотя один из братии стоял по грудь в воде. Молитвы отца Кодрата и других отцов придали им силы, и они были спасены.

Вся жизнь отца Кодрата была молитвенным стоянием. Он ничего не решал, ни о чем не думал, ничего не делал без молитвы. Когда старец прикладывался к Святым мощам его глаза всегда наполнялись слезами. Плакал он и во время Божественной Литургии, особенно во время слов: «Всех вас православных христиан да помянет Господь во Царствии Своем».






Отец Кодрат прибыл на Афон в 1879 году, был пострижен в 1882-м и, наконец, почил сном праведника 31 января 1940 года, по своей воле оставив игуменское место 1-го числа того же месяца. Все видели, что он знал о своей кончине, наступившей не от болезни, а от старости, и до последнего момента жизни старец не прекращал руководить отцами и братией.

Источники:

1. ????????? ???????????? ???????, ???? ???? ??????????, ??????????? ?????????? 47-48/1939-1940, ?. 383.

2. ????????? ?????., ???????? ????????????, ?????? ??????? 1986(4).

3. ??????? ??????? ??????????, ???? ????????? ???????? ?????????? ??? ???????? ??????, ??????????? ???????? ???????????? (1859-1940). ????????, ??????????? 2011, ???????? ????????

4. ??? ??? ???????? ??? ??????????? ???????? ???? ????, 2011.

5. ????? ?????????? ???????. 2.

6. Старец Херувим «Современные старцы Горы Афон». М., «Русский Паломник», 2008.



Святая Гора

13 / 11 / 2013

1 В первой половине XX столетия почти все насельники Каракала были родом из Малой Азии.

2 Господин, учитель (тур. – Прим. пер.)pravoslavie.ru›smi/65710.htm 

Случайностей не бывает
 1 ноября, 2011 • Татьяна Квашнина •



…Вокзал – место, где душе всегда неспокойно. Люди снуют туда-сюда, каждый озабочен чем-то своим: ожиданием поезда, покупкой билета или поиском места, чтобы присесть.

Приходили и уходили поезда. Вокзал пустел и снова наполнялся. И только в одном его месте не происходило никаких движений.

В конце зала ожидания пригрелась старушка. Вся в черном. Сухонькая. Сгорбленная. Рядом лежит узелок. В нем не было еды – иначе старушка в течение суток коснулась его хотя бы раз.

Судя по выпирающим углам узелка, можно было предположить, что там лежала икона, да виднелся кончик запасного платка, очевидно, «на смерть». Больше ничего у нее не было.

Вечерело. Люди располагались на ночлег, суетились, расставляя чемоданы так, чтобы обезопасить себя от недобрых прохожих.

А старушка все не шевелилась. Нет, она не спала. Глаза ее были открыты, но безучастны ко всему, что происходило вокруг. Маленькие плечики неровно вздрагивали, будто зажимала она в себе какой-то внутренний плач. Она едва шевелила пальцами и губами, словно крестила кого-то в тайной своей молитве.

В беспомощности своей она не искала к себе участия и внимания, ни к кому не обращалась и не сходила с места. Иногда старушка поворачивала голову в сторону входной двери, с каким-то тяжким смирением опускала ее вниз, безнадежно покачиваясь вправо и влево, словно готовила себя к какому-то окончательному ответу.


photosight.ru. Фото: Шевченко Геннадий

Прошла нудная вокзальная ночь. Утром она сидела в той же позе, по-прежнему молчаливая и изможденная. Терпеливая в своем страдании, она даже не прилегла на спинку дивана.

К полудню недалеко от нее расположилась молодая мать с двумя детьми двух и трех лет. Дети возились, играли, кушали и смотрели на старушку, пытаясь вовлечь ее в свою игру.

Один из малышей подошел к ней и дотронулся пальчиком до полы черного пальто. Бабуля повернула голову и посмотрела так удивленно, будто она впервые увидела этот мир. Это прикосновение вернуло ее к жизни, глаза ее затеплились и улыбнулись, а рука нежно коснулась льняных волосенок.

Женщина потянулась к ребенку вытереть носик и, заметив ожидающий взгляд старушки, обращенный к дверям, спросила ее: «Мамо, а кого вы ждете? Во скильки ваш поезд?».

Старушку вопрос застал врасплох. Она замешкалась, засуетилась, не зная, куда деваться, вздохнула глубоко и будто вытолкнула шепотом из себя страшный ответ: «Доченька, нет у меня поезда!». И еще ниже согнулась.

Соседка с детьми поняла, что здесь что-то неладно. Она подвинулась, участливо наклонилась к бабушке, обняла ее, просила умоляюще: «Мамо, скажите, что с вами?! Ну, скажите! Скажите мне, мамо, – снова и снова обращалась она к старушке. – Мамо, вы кушать хотите? Возьмите!»

И она протянула ей вареную картофелину. И тут же, не спрашивая ее согласия, завернула ее в свою пушистую шаль. Малыш тоже протянул ей свой обмусоленный кусочек и пролепетал: «Кушай, баба».

Та обняла ребенка и прижала его кусочек к губам. «Спасибо, деточка», – простонала она.

Предслезный комок стоял у нее в горле…. И вдруг что-то назрело в ней и прорвалось такое мощное и сильное, что выплеснуло ее горькую беду в это огромное вокзальное пространство: «Господи! Прости его!» – простонала она и сжалась в маленький комочек, закрыв лицо руками.

Причитала, причитала покачиваясь: «Сыночек, сыночек… Дорогой… Единственный… Ненаглядный… Солнышко мое летнее… Воробышек мой неугомонный.… Привел.… Оставил».

Она помолчала и, перекрестившись, сказала: «Господи! Помилуй его грешного».

И не было у нее больше сил ни говорить, ни плакать от постигшей ее безысходности.

«Детки, держитесь за бабушку», – крикнула женщина и метнулась к кассе.

«Люди добрые! Помогите! Билет мне нужен! Старушку вон тую забрати, – показывала она в конец зала – Мамою она мне будет! Поезд у меня сейчас!».

Они выходили на посадку, и весь вокзал провожал их влажными взглядами.

«Ну вот, детки, маму я свою нашла, а вы – бабушку», – сияя от радости, толковала она ребятишкам.

Одной рукой она держала старушку, а другой – и сумку, и детей.

Я, глядя на них, тихо молилась и благодарила Бога за эту встречу. Странно, но большинство из тех, кому я рассказываю об этом случае, свидетелем которого стала несколько лет назад на вокзале города Кургана, не верят в то, что вот так, за несколько минут человек мог принять такое важное для себя решение.

Я никого не стараюсь переубедить, не пытаюсь что-то объяснить. Каждый должен чувствовать это сам. Да и как объяснишь, что нашему сердцу иногда достаточно одного мгновения, чтобы принять решение, если, конечно, оно живое и любящее Бога и ближних.

Для меня же этот случай стал еще одним подтверждением мудрой верности слов архимандрита Серафима (Тяпочкина): «Забудь это слово «случайность», случайностей не бывает».

Декабрь, 2007 г. Татьяна Квашнина .pravmir.ru›Случайностей не бывает

 

Любовь моя
20 марта, 2013 • Анна Гальперина • />


Почему мы говорим о любви, но слова остаются пустым звуком? Почему даже в храме люди равнодушны друг к другу? Можно ли исправить эту ситуацию? Размышляет Анна Гальперина.

В начале церковного возрождения во многих-многих проповедях говорилось о том, как затаскали слово «любовь». Ругали грешный светский мир. И было за что — любовью тогда стали называть не только отношения внутри ячейки общества и чувства к Советской родине, но и все, что попало. Любили проститутки своих клиентов, любили простые граждане шмотки из Турции, любили отдых в богатых отелях или первые продукты из фастфуда. Любили батончики «Марс» и «Сникерс», а также «Юпи» (только добавь воды).

А уж сколько любви было в сериалах — несчастной, потерянной, страстной, обретенной, безответной и прочее. Все эти любови утопили — нет, не любовь, но понятие о ней, размыли это слово и превратили его в погремушку для дураков. Но в Церкви все тогда было иначе — любовь имела совсем другой смысл, она была Тайной и сокровенностью. Она была.

Но оказалось, что размыть «Любовь» можно не только попсовыми песенками. Прошло 10–20 лет — и в Церкви слово «любовь» стало таким же звонким, как за ее пределами. Правда, звон другой. Но все же. Теперь о любви Божественной к человеку говорят столько, что кажется — за этими словами холодная космическая пустота. А главное — в ответ на эту любовь требуют многого: твою любовь, твое послушание, смирение, терпение, кротость и… Радио Радонеж.

Что стоит за этими словами? От частоты употребления в церковной проповеди они истерлись как подошвы давно ношенных башмаков — дыра на дыре, пальцы торчат. Если спросить всезнающий «Яндекс», то сочетание слов «любовь терпение смирение церковь» встречается в Интернете 326 тысяч раз. «Любовь и православная церковь» — 3 млн. ответов. «Любовь и православие» — 8 млн.

Мы пытались заполнить вселенскую пустоту словами. Мы думали, что ее можно заговорить, но оказалось, что пустота не заполняется словами. Вообще. Наоборот, слова, сказанные бездумно, сказанные заученно и просто потому, что «так надо» — порождают пустоту. И сегодня становится пусто не только на шумном празднике жизни в телевизорах, но и в ограде храма. Пусто метафизически.a href='http://pravznak.msk.ru/uploads_user/53386000/53385787/248340.jpg'>



Исповедь. Толпы народа. Усталая женщина говорит священнику почти с отчаянием: «Я очень устала. У меня нет сил жить». Он, накрывая ее епитрахилью, поучительно произносит: «Это все твоя гордыня. Нужно смириться, и тогда захочешь жить». Возможно, с точки зрения догматики, он прав. Но с других точек зрения — вряд ли.

Вертикаль любви… А горизонталь? Тоже создана? Или она вообще не нужна?

У меня часто возникает ощущение, что во многих головах — и священников, и мирян — есть такой «граммофончик», который включает нужную запись в нужный момент: «ну, не огорчайся, это тебя Бог наказывает», «по грехам нашим», «это все твоя гордыня», «надо смиряться», «Господь испытывает тебя»… Список может продолжить любой, кто в Церкви не первый год.

Сформировался совершенно четкий слой «православного сленга» — да, он, конечно, понятен другим, в отличие от воровского жаргона, но служит во многом схожим целям — маркировать себя как члена определенной социальной группы. И скрыть нужную информацию. Мы так хорошо скрываем свои настоящие чувства, из благих, конечно, побуждений, страшась их греховности и неправильности, что чувств уже не остается. Остается внутренняя шарманка: «Молиться, поститься, терпеть, смиряться, любить, Радио Радонеж».

Представим жизнь в семье. Где все любят друг друга. Все рядом, переживают друг за друга: «Смотри, получишь», — грозит, отрываясь от телевизора, отец сыну-двоечнику. Он переживает за него, хочет, чтобы сын вырос умным. «Не вздумай шляться с этим Петькой», — шумит мать, увидев дочь на улице с мальчиком, который маме не нравится. Она заботиться о дочери. Кто может с этим поспорить? Вы скажете, что в этой семье нет любви? Зря… Только вот не каждый захочет жить в такой любви.

Нам не хватает не просто вот этой «строгой заботы» и опеки, и нам, в общем-то, не нужны слова о любви, потому что цена их — грош в базарный день. Опять же — гипотетическая ситуация: вся семья вечером собирается дома за столом, и вместо обычных разговоров о прошедшем дне все начинают высокопарно говорить о любви.

Примерно так: «О, как я люблю тебя, мой сын, моя дочь, мой муж, моя жена! Я предан тебе до гроба и пойду на любой подвиг ради тебя, я достану с небес звезды и переверну горы, я буду защищать тебя до последней капли крови, я готов умереть за тебя. И ты должен(на) любить меня, ибо я люблю тебя так сильно, что ты должен(на) умереть за меня, ведь мы венчанные супруги, а вы — крещеные наши дети, а потому наша любовь — велика и прекрасна».

Хорошие слова, правда? Но вот если говорить только их, каждый день, то скоро такая семья либо дружно поедет в психиатрическую клинику, либо перестанет вместе садиться за стол. Потому что кроме заботы, повседневной любви и высоких и красивых слов нам нужно пространство любви, нам нужен воздух любви.

Что это такое? Как пишет детский психолог Найджел Латта, автор замечательных книг «Пока ваш ребенок (подросток) не свел вас с ума», «Сынология» и других: «Любить детей легко, находить в этом удовольствие трудно. Большинство детей верят в то, что родители их любят, даже если те их наказывают или не уделяют им внимание. Дети считают самим собой разумеющимся то, что их должны любить. Но того же не скажешь о чувстве симпатии.

Подавляющее большинство детей из тех, что мне встречались, чувствовали, что они не очень нравятся окружающим. Многие из них были даже убеждены в том, что родители относятся к ним с неприязнью. Причина этого в том, что большинство родителей, которых я видел, с трудом пытались заставить себя относиться к детям с симпатией. Когда они обращались ко мне, они чувствовали себя настолько морально подавленными, что едва сдерживались в высказываниях. „Я люблю его, но терпеть его не могу“ — эти слова я слышу постоянно.

Детям нужно чувствовать, что родители относятся к ним с симпатией. Любовь — это автоматическое чувство. Любят не за что, а просто так, потому что хочется, а не потому, что надо. Симпатия же — это когда тебе интересно общаться с другим человеком, когда ты получаешь удовольствие рядом с ним. О симпатии, как и об общей тональности отношений между членами семьи, можно судить по присутствующему в доме духу шутливости и игры.

Непринужденность и игривость — это своего рода смазка семейной жизни, без которой ее колеса и шестеренки будут вращаться с трудом. Когда я вижу, что между членами семьи строгие, напряженные отношения, то я тут же начинаю беспокоиться. Если дисциплина и порядок в доме — это прежде всего уважение к другим, то симпатия в равной степени не может существовать без игривости. Любить можно и в самом черном настроении, тогда как для симпатии и игривости необходимо хотя бы немного веселья».

Наверное, воздух любви — неотделимая часть триады: уважение друг к другу — любовь — симпатия. Без этих трех составляющих трудно почувствовать любовь. Любовь как тепло дома, в который хочется приходить снова и снова, как радостно сидеть всем вместе на одном диване и молоть всякий вздор, смеяться глупым шуткам (и умным тоже), встречать приходящего с работы или из школы родного человека радостно — не истерически «ой, кто это к нам пришел, ути-пути», а сразу обнимая его — даже не руками, а теплом своего сердца. Нам не хватает этого тепла, и где его выдают — не очень ясно. Потому что нам не хватает его не только дома, но и в Церкви, где слова о любви положены в основу нашей веры, где они звучат особенно часто, где совершается таинство любви.

Мы приходим в храм — и мы не интересны друг другу. Священник устал, прихожане в молитве (или в своих мыслях), исповедь, служба. Мы не симпатичны друг другу. Нам все равно. Не всегда и не везде, но в общем… Да, мы все покалечены, мы все убоги, мы часто не знаем, что такое человеческая любовь, не говоря уж о Божественной.

Я не знаю, что делать с этим? Ведь воздух любви может взяться только там, где есть настоящее чувство. Его нельзя симулировать. Его нельзя организовать никакими директивами, сбором пожертвований и даже постоянными проповедями, лекциями и статьями. Можно только констатировать, что его почти нет.

Достаточно ли этого, чтобы что-то менять? Думаю, да. Как первый шаг. А как второй — попросить всех нас, верующих, поменьше говорить слово «любовь» просто так.

Говорить только потому, что так правильно и так положено.

И вспоминать его только тогда, когда в сердце действительно что-то теплится.

Хоть чуть-чуть…Анна Гальперина •pravmir.ru›lyubov-moya/ 

О любви не говори – о ней всё сказано?
 22 ноября, 2013 • Священник Филипп Парфенов • 



Нужно ли говорить о любви? Правда ли, что если всё время говорить о ней, то мы потеряем смысл этого понятия, а если молчать — забудем его вовсе? Над статьей Марии Свешниковой «Страшная тайна» размышляет священник Филипп Парфенов.
a href='http://pravznak.msk.ru/uploads_user/53386000/53385787/248346.jpg'>Статья Марии Свешниковой «Страшная тайна», бесспорно, провокационная. Но в самом лучшем смысле этого слова, поскольку провоцирует на размышления и на дальнейшее развитие затронутой в ней темы.

Надеюсь, что я сам в глазах многих меня знающих людей — не из тех служителей церкви, которые о любви говорили мало или вообще ничего о ней не говорили. Например, каждый раз, когда мне задают лично или по интернету, в том числе, присылая на данный сайт, вопросы типа «в чём смысл жизни?», я всегда отвечаю, что смысл этот — любить и быть любимым, а без любви нет уж точно никакого смысла.

Другой вопрос: а всегда ли мои собственные слова о любви бывают убедительными и эффективными? Тут приходится смотреть на себя самого весьма критически. Но при этом нельзя не обратиться к одной сравнительно недавней (а для кого-то уже давно прошедшей и забытой), но интересной и бурной истории, одно время разворачивавшейся в православном секторе Рунета.

Когда ещё существовал первый форум диакона Андрея Кураева с подзаголовком «Без любви всё ничто» (ныне — православный форум апостола Андрея Первозванного с тем же подзаголовком и дизайном), я охотно подключился к его дискуссиям в 2005 году не только потому, что там было немало интересных участников и мыслей, но и потому, что администратор форума А.Р. сам без устали открывал разные темы, которые сводились к тому, что «Бог есть любовь», что Он никого не судит, никого в ад не посылает.

Вот некоторые из тех дискуссионных тем форума, которые касались любви и были открыты администратором только за один 2003 год: «Хочет ли Бог, чтобы мы боялись Любящего Отца?», «Бог, в Лице Иисуса Христа, никого не судил и не наказывал смертью», «Бог приходил Спасать, а не судить мир!», «Иисус исполнил весь Закон, который есть Любовь», «Почему любовь признак вечной жизни», «Бог не судия, ибо Бог есть Любовь…», «Основной принцип любви — отдавать и/или жертвовать, созидая».

Мне самому это очень даже нравилось. Я был тогда полностью согласен с тем тезисом, что слишком мало говорят о любви в нашей церковной жизни, и могу согласиться с этим с Марией Свешниковой и сейчас, впрочем, теперь лишь отчасти и с некоторыми поправками, о которых ниже.

Показательна сама дальнейшая судьба этого первого крупнейшего и неповторимого по палитре дискуссий православного форума! Когда число его участников перевалило за 30 тысяч, стало быстро нарастать общее напряжение, своего рода «критическая масса». Богословские дискуссии на тему, есть ли Бог «любовь и только любовь», или всё же Он судья также, и обещанный будущий приход Христа «судити живым и мертвым», согласно Символу веры, не просто фигура речи, но за ней стоит определённая важная реальность, не только не стихали, но разгорались всё больше и интенсивней, и дошли уже до той степени ожесточения, когда участники обеих сторон — за «только любовь», с одной стороны, и за «суд», с другой, — стали обвинять друг друга в ересях, в хуле на Святого Духа и прочем, а уж о самой любви, не на словах, а на деле, не говоря уже о терпении, быстро позабыли.

Разумеется, я могу упрощать картину, поскольку пишу о своём видении той ситуации, сложившейся как раз к 2006 году и приведшей к расколу этого крупнейшего и уникального форума. Но факты остаются фактами: когда администратору и части модераторов форума уже явно поднадоела эта непримиримая дискуссия, и притом когда самому администратору неоднократно указывали на слабости его позиции с точки зрения и Писания, и святоотеческого предания, он для воцарения мира и любви на форуме находил довольно тривиальное решение в том, что начинал массовые отключения участников от обсуждения на время, а то и бессрочно.

При этом под такие серийные отключения подпадали не только те, участие которых следовало бы в самом деле временно ограничить, но и те, которые не подавали никакого повода к нарушениям правил форума, но просто возражали спокойно и аргументировано. Это приводило несколько раз к групповым исходам разных участников форума, протестовавших против подобной политики модерации, и в конце концов сам учредитель первого форума диак. Андрей Кураев решил создать новую площадку для дискуссий, порвав со старым форумом и его администратором.

Происшедший ровно 7 лет назад, как раз в ноябрьские дни, раскол значительно ослабил интерес к исходному форуму, а на новом, хотя дела сначала пошли внешне вроде бы неплохо, но модерация стала еще жёстче, с учётом прежнего бурного характера обсуждения, а простора для дискуссий получилось куда меньше, чем было на первом форуме (кстати, второй форум спустя три года тоже разделился!). Тот самый первый уникальный форум Андрея Кураева и по составу участников, и по напряжённости дискуссий, и по постановке разных проблем с тех пор окончательно ушёл в историю, поскольку два новых дочерних форума стали во всех отношениях уступать первому, и кроме того, уже набирали силу частные учётные записи в Живом Журнале и других разных блогах и соцсетях, так что дискуссии либо притихли, либо оказались рассредоточены по многим другим уголкам православного Рунета.

А произошло это не в последнюю очередь потому, что, во-первых, среди современных православных в России, действительно, очень мало любви друг к другу или даже просто человеческого уважения с терпимостью к иной точке зрения, так что разделяться и ссориться у нас горазды, дай только повод. А во-вторых, те люди (в нашем конкретном случае — администратор и часть модераторов первого форума), которые неустанно проповедовали о любви, сами далеко не всегда ей соответствовали. Но это было ещё полбеды (поставленный идеал и опытная реальность неизбежно диссонируют друг с другом, что легко понять).

Большая беда приходила тогда, когда администратор или кто-то из модераторов, вопреки их же утверждениям, что Бог никого не судит, но всех любит, сами брали на себя суд в виде временного или бессрочного отключения от участия в форуме того или другого человека. Но эти отключения (или, короче говоря, «баны») выглядели совершенно несправедливыми, и уж в любви большинство остававшихся на форуме участников никак не убеждали. Стало ясно, что с некоторых пор слово «любовь» на крупнейшем православном форуме оказалось заболтанным, затасканным, а то и давало скептикам и оппонентам администратора форума лишний повод позлословить.

Это очень важный опыт сам по себе, пусть он скорее неудачен. О нём следует не только не забывать, но его учитывать в реальной церковной жизни и проецировать на неё (ведь православные люди, пишущие в сетях, составляют активное большинство наших храмов и формируют там общую атмосферу). Говорить и писать о любви легко, но если уж берёшься за это, то неизбежно надо соответствовать заявленному идеалу хотя бы в малом, хотя бы частично!
a href='http://pravznak.msk.ru/uploads_user/53386000/53385787/248344.jpg'>
Даже в малом, на уровне общего «золотого» принципа «не делай другому, чего не желаешь себе самому», многие современные православные остаются неверны. Но тогда нет ничего удивительного, если о любви в нашей церковной жизни предпочитают молчать. С того, кто говорит о любви, неизбежно будут спрашивать больше, чем с остальных, неизбежно будут ждать не только слов, но и дел любви. В таком случае люди, включая священнослужителей, и выбирают молчание, чтобы с них никто ничего не спрашивал! Так ведь легче жить…

И есть ещё одна черта, присутствующая в нашей церковно-приходской или монастырской реальности. Про любовь говорить могут, но при этом непременно добавляют, что это — наивысшая степень духовной жизни христианина, это такая высота, что… В общем, куда нам всем до неё! Сначала нужно покаяние, плач о грехах своих, смирение… Даже и не думайте претендовать на любовь, а не то впадёте в прелесть. По молодости мне самому это казалось сначала убедительным (хотя бы из тех же соображений, что слово это бывает слишком опошлено, профанировано в нашей жизни), но потом стало всё острее чувствоваться, что тут явно что-то не то… Что тут «не то», впоследствии стало окончательно ясно, когда лет 10 назад прочёл у Н. А. Бердяева:

«В аскетике выражена вечная истина, которая входит во внутренний духовный путь как неизбежный момент. Но она не есть полнота христианской истины. Героическая борьба с природой ветхого Адама, с греховными страстями выдвинула известную сторону христианской истины и преувеличила ее до всепоглощающих размеров. Истины, раскрывавшиеся в Евангелии и в апостольских посланиях, были отодвинуты на второй план, подавлены.

В основу всего христианства, в основу всего духовного пути человека, пути спасения для вечной жизни, было положено смирение. Человек должен смиряться, все же остальное приложится само собой. Смирение заслоняет и подавляет любовь, которая открывается в Евангелии и является основой Нового Завета Бога с человеком. Онтологический смысл смирения заключается в реальной победе над самоутверждающейся человеческой самостью, над греховной склонностью человека полагать центр тяжести жизни и источник жизни в себе самом, — смысл этот в преодолении гордыни.

Смысл смирения в реальном изменении и преображении человеческой природы, в господстве духовного человека над душевным и плотским человеком. Но смирение не должно подавлять и угашать дух. Смирение не есть внешнее послушание, покорность и подчинение. Человек может быть очень дисциплинирован, очень послушен и покорен и не иметь никакого смирения. Мы это видим, например, в коммунистической партии»

Спасение и творчество

Разумеется, Бердяева в современной православной среде не очень жалуют, а уж 10 и более лет назад не жаловали и подавно. Не приветствовали его и многие православные современники. А ведь написаны были эти или нижеследующие строки, между прочим, по следам великой церковной катастрофы в России, причины которой до сих пор ещё как следует не осмыслены. Потому что недуги нашей современной церковной жизни наследуются из прошлых времён, и при этом до сих пор выдаются чуть ли не за достоинства!

«Смирение начинают противопоставлять любви. Путь любви признается не смиренным, дерзновенным путем. Евангелие окончательно подменяется „Добротолюбием“. Где уж мне грешному и недостойному притязать на любовь к ближнему, на братство. Моя любовь будет заражена грехом. Сначала я должен смириться, любовь же явится как плод смирения. Но смиряться я должен всю жизнь и безгрешного состояния не достигну никогда. Поэтому и любовь не явится никогда. Где уж мне, грешному, дерзать на духовное совершенствование, на мужество и высоту духа, на достижение высшей духовной жизни. Сначала нужно победить грех смирением. На это уйдет вся жизнь, и не останется времени и сил для творческой духовной жизни. Она возможна лишь на том свете, да и там вряд ли, на этом же свете возможно лишь смирение.

Упадочное смирение создает систему жизни, в которой жизнь обыденная, обывательская, мещански-бытовая почитается более смиренной, более христианской, более нравственной, чем достижение более высокой духовной жизни, любви, созерцания, познания, творчества, всегда подозреваемых в недостатке смирения и гордости. Торговать в лавке, жить самой эгоистической семейной жизнью, служить чиновником полиции или акцизного ведомства — смиренно, не заносчиво, не дерзновенно. А вот стремиться к христианскому братству людей, к осуществлению правды Христовой в жизни или быть философом и поэтом, христианским философом и христианским поэтом — не смиренно, гордо, заносчиво и дерзновенно».

Так что с годами приходишь к единственному выводу: любовь, безусловно, это камень, основание, на котором должно строиться всё духовное здание в жизни христианина. Или — «вера, действующая любовью» (Гал. 5, 6). Но это же — и конечная цель. Однако этой цели не достигнешь ни полностью, ни частично, если не поставишь её во главу угла с самого начала!

Нет предела совершенству в любви, но необходимо начинать с малого. С чего то, в общем, доступного начинать надо! И вот оказывается, что при всей многочисленной и благочестивой церковной риторике, за прошедшие 20–25 лет совсем непонятно, кто из нас, куда и в чём продвинулся и продвинулся ли вообще. «По плодам их узнаете их…»

Покаяние, смирение, — лишь средства на этом пути, средства важные, но никак не самоцель. Нежелание впасть в грехи с покаянием в них само по себе ещё не предохраняет от повторного впадения в эти же грехи. Предохранить может только лишь что-то положительное, светлое, что может присутствовать внутри нас. Поэтому нельзя только бояться тьмы, надо стремиться к свету. Нельзя только бояться грехов — надо желать добродетелей, венец которых любовь. Но вот всегда ли при этом говорить о любви?

Наверно, «всему своё время и время всякой вещи под небом», как писал Екклесиаст (3, 1). И важно иметь это чувство времени и меры, иначе будет обыкновенное празднословие с сотрясением воздуха. И также надо иметь в виду то, что многие наши соотечественники, в детстве ли или позже, не получили с юных лет этой зачастую элементарной человеческой любви, не говоря уже о духовной.

Если справедливо выражение преп. Макария Великого о том, что никто не сможет придти к Богу, если не увидит на лице хотя бы одного человека отсвет вечной жизни, то верно также и то, что человеку никогда не станет понятен смысл любви, и что вообще такое любовь, если он эту любовь ни разу не испытал на себе от окружающих. Это касается даже вполне земной, пусть и возвышенной, любви. О чём есть хорошие слова из одной песни:

О любви не говори —
О ней всё сказано!
Сердце, верное любви,
Молчать обязано.

Без причины не гори —
Умей владеть собой!
О любви не говори —
А молчать не в силах — пой!
 Священник Филипп Парфенов • pravmir.ru›o-lyubvi-ne-govori-o-nej-vsyo-skazano/ 

Остров архангела Михаила

Варвара Каширина








Монастырь архангела Михаила, подворье афонского монастыря Филофей



Архистратига Михаила издавна почитают на русской земле, обращаясь к нему как к главе святого воинства Небесного. Архистратигу молятся об исцелении от недугов телесных и духовных. В Великих Четьях-Минеях митрополит Макарий отмечал: «Бог поставил как некое всесильное оружие и сохранение Михаила архистратига против силы диавола».

На Руси архистратигу Михаилу посвящены храмы, монастыри, а в Греции – даже целый остров.


Остров Тасос, Греция



Наш путь лежит на греческий остров Тасос, расположенный в северной части Эгейского моря, недалеко от Афона. Более 1000 лет назад на острове Тасос поселился Лука, славившийся своей подвижнической жизнью.

Около 14 лет провел он в уединенных подвигах, построив себе небольшую церквицу и келью. Но Господь не сокрыл Своего раба, а явил его другим подвижникам, искавшим спасения. Постепенно около Луки стали собираться ученики, желавшие жить под его руководством. Так со временем в этом месте выросло целое поселение, которое назвали Теологос, что в переводе с греческого означает «богослов». Эта деревушка в получасе езды от южного побережья острова и сейчас всё еще носит такое название в память об этом подвижнике. Здесь до сих пор сохраняется традиционный уклад жизни, а живописные небольшие домики, крытые красной и серой черепицей, создают неповторимую атмосферу греческой старины.

Вскоре Лука стал тяготиться многолюдством и потому решил перейти в более уединенное место – в пещеры «Глубокой реки». Среди первозданной природы, в пустынных скалах на юго-восточной оконечности острова, напротив Афона, он продолжил подвиги поста и молитвы. На этом месте и был основан монастырь во имя архангела Михаила.

Однажды, после 17 лет подвигов, во время молитвы святой увидел перед собой архистратига Михаила, который, благословив старца, приветствовал его:

– Мир тебе. Меня послал Господь сказать тебе, что по прошествии трех лет дух твой предстанет с миром в вечном упокоении святых.

Услышав эти слова, старец убоялся и, думая, что перед ним диавольское видение, непрестанно молился: «Господи, помилуй».


Монастырь архангела Михаила, подворье афонского монастыря Филофей



И тогда архангел, чтобы рассеять страх преподобного старца, ударил своим жезлом о камень, произнеся:

– Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.

И тотчас из камня забил источник чистейшей воды. Увидев это чудо, старец наконец-то уверовал, что перед ним – посланник сил Небесных.

Архангел произнес:

– Пей из этого источника и больше не бойся диавольских искушений, но построй на этом месте храм в мою честь, где люди будут получать душевную пользу и исцеляться от болезней навек.

Тут архангел стал невидим, а сердце боголюбивого старца исполнилось внутренней радости и благодарения.

На месте чудесного явления Лука воздвиг церковь во имя архистратига Михаила, внутри которой находился и источник святой воды. К источнику потянулись многие немощные и больные, получая здесь исцеление от своих недугов. Слава о целебном источнике быстро распространилась среди местных жителей.

Преподобный Лука прожил еще три года, а затем, согласно предсказанию архистратига, мирно отошел ко Господу. Его ученик и послушник Ксенофонт отпел его по монашескому чину и похоронил. Однако сам не смог оставаться в этом уединенном месте без своего старца и наставника и поступил в монастырь Филофей на Святой Афонской горе.

В те годы Византией правил император Никифор III Вотаниат (1078–1081), который любил монашество и покровительствовал монастырям. По словам Вриения, он был «одним из мужественнейших мужей Востока». Император отреставрировал монастырь Филофей, находившийся в упадке, и подарил обители множество святынь, в том числе – частицу Честного Гвоздия, которым был распят Христос.


Отсюда виден Афон



Когда против него выступил его молодой полководец Алексей Комнин, впоследствии основатель династии Комнинов, занимавших императорский трон более 100 лет, император Никифор III по совету патриарха отказался от власти, чтобы избежать междуусобного кровопролития, и принял монашеский постриг.

В 1453 году турецкие войска покорили столицу Византии, а затем и всю империю. По свидетельству историков, когда закончился штурм Константинополя и город был взят, тело императора Константина XI сумели найти и опознать лишь по царским сапогам с орлами, которые тот носил. Султан Мехмед, узнав об этом, приказал выставить голову Константина на ипподроме, а тело похоронить с царскими почестями. Со смертью императора Византия прекратила свое существование. Ее земли вошли в состав Османского государства. Грекам султан даровал права самоуправляющейся общины внутри империи. Главой общины был патриарх Константинопольский, несший ответственность за греков перед султаном. Сам султан, считая себя преемником византийского императора, принял титул Кайзер-и-Рум (Цезарь Рима). Этот титул носили турецкие султаны вплоть до Первой мировой войны.

Захватчики-османы пришли и на остров Тасос. Тяжелые испытания только укрепили веру в народе. Храня благочестие, православные всё так же шли в храм архангела Михаила и к святому источнику и, как всегда, получали исцеление.

Агаряне, видя такую веру и всегдашнюю помощь от архистратига Небесного воинства, решили уничтожить это святое место. Как-то трое из них причалили на лодке к берегу и поднялись к храму. Самый дерзкий даже осмелился войти внутрь церкви, чтобы осквернить святой источник. Как передают, в этот момент архангел ударил его молнией, и замышлявший святотатство упал замертво. Двое других турок тоже не избежали наказания. В страхе они спустились к лодке, спешно покинули остров, однако большой волной их разбило о прибрежные скалы.

В это же время святой источник иссяк, ушел под землю и вновь забил уже на другом месте, ближе к морю. И сейчас путь к источнику из монастыря занимает около двух часов. Кто не в силах преодолеть это расстояние, тот может приобрести в монастырской лавке небольшую бутылочку с агиасмой – водой из святого источника.


Монастырь архангела Михаила, подворье афонского монастыря Филофей



На следующий день совершить литургию в храм пришел иерей Димитрий, который и увидел, что иссяк источник. А ночью священнику явился сам архангел Михаил и сказал:

– Возьми болящих и спустись с ними вниз к берегу моря, и в какой пещере увидите свет, туда входите, и пусть в этот источник окунуться больные и получат желаемое исцеление.

Так и произошло.

После всенощного бдения спустились вниз к морю и в одной маленькой пещерке заметили свет. Когда подошли поближе, почувствовали дивное благоухание. Вход в пещеру настолько узкий и до сего времени, что только на коленях можно пробраться в нее, как бы поклоняясь архистратигу Михаилу. Поэтому и источник получил название «Поклонный».

Лишь только вошедшие в пещеру искупались в источнике, тотчас же, как и предсказывал архангел, получили исцеление. И сегодня те, кто с верой спускается в пещеру, получают просимое.

Но испытания на этом святом месте не закончились.
Во времена турецкого владычества на все монастыри была наложена такая большая дань, что многие из них приходили в упадок. Афонский монастырь, где хранилась частица Честного Гвоздя, не избежал этой участи. На общем совете монастыря решили отправить трех монахов к князьям Молдовлахии, которые всегда помогали святогорцам. Монахи взяли с собой самые почитаемые святыни, среди которых была и часть Честного Гвоздия, а также частица мощей святого Пантелеимона. В Константинополе монахи получили патриаршее сопроводительное письмо к князьям Придунайских стран и архиереям и отправились в путь. Но как только их корабль покинул порт, разыгралась страшная буря, подул ветер – и прибил судно к острову Тасос, к земле, осененной благословением архистратига Михаила. Странники поднялись в храм и затеплили лампады. В то неспокойное время на море хозяйничали пираты. Увидев лодку и огонек в храме, они, ища легкой наживы, напали на монахов и убили их. По Промыслу Божиему один из монахов, оберегая святыни, успел тайно спрятать в нишу стены ковчежец с частицей мощей святого Пантелеимона и Честным Гвоздием. Так эти святыни были сохранены от поругания.

Испокон веков на месте, где сейчас стоит монастырь, люди ощущали особую благодать.

Рассказывают, что обретение святынь произошло следующим образом. Некто Иоанн долгое время не мог излечиться от тяжелой болезни. Однажды после молитвы он увидел во сне архангела Михаила, который велел ему пойти к «Поклонному» святому источнику. Сразу же родные отнесли больного к источнику, тот окунулся в него и тотчас выздоровел. В благодарность за свое исцеление он решил заново отстроить разрушенный храм. Когда строители обнаружили святыни, то решили утаить серебряный ковчежец, а мощи святого Пантелеимона передать духовнику Феоне из монастыря Филофей, проживавшему в Теологосе на монастырском подворье. Деревянный крест, в котором находилась частица Честного Гвоздия, они спрятали на дикой оливе, что росла вблизи церкви. Нечестивые строители были наказаны беснованием, а когда осознали свой проступок, то отдали духовнику ковчежец, а про крест с частицей Честного Гвоздия забыли.
a href='http://pravznak.msk.ru/uploads_user/53386000/53385787/248052.jpg'>


Святыня была явлена пастуху Георгию, который ночью заметил в ветвях дерева сияние, словно бы там горела яркая звезда. На следующий день пошли на это место, но света не увидели. Ночью видение повторилось. И тогда рассказали о нем отцу Феоне, и он обрел на дереве крест со святыней. С великим благоговением крестным ходом святыня была внесена в деревню Теологос, где ее торжественно встретили все жители.

По воле игумена монастыря Филофей старец вернул святыню в монастырь. Во сне игумену явился архангел Михаил и повелел вернуть частицу Честного Гвоздя на остров Тасос. Однако тот всё откладывал возвращение святыни. Тогда снова игумену явился архангел и грозно повторил свое повеление, добавив, что если он преслушает его, тогда сам архангел заберет святыню. Так и произошло. Как-то раз игумен, войдя в сокровищницу, не нашел там святыни.

Пастух острова Тасос, первым заметивший свет в ветвях оливы, снова увидел сияние и сообщил об этом отцу Феоне. Так батюшка вновь обрел святыню. Крестным ходом с величайшими почестями ее перенесли в деревню Теологос и в память об этом событии установили местное празднование обретения Честного Гвоздия – во вторник Светлой седмицы.





С тех пор в воспоминание этого чуда каждый год в понедельник Светлой седмицы совершался крестный ход из деревни Теологос к пещерам Глубокой реки с Честным Гвоздием и чудотворной иконой архистратига Михаила. Вечером служилось всенощное бдение, а в день праздника – Божественная литургия. И опять крестным ходом святыни возвращали в деревушку Теологос.

После исцеления от недугов иерей Анастасий из Болгарии изготовил икону архангела в серебряной рипиде, куда вложил Честный Гвоздь вместе с крестом. В таком виде эта святыня хранится до сих пор.

Около 40 лет назад на этом месте была основана женская община, куда были переданы святыни. Женский монастырь во имя Михаила Архангела – один из крупных в Греции. В обитель притекают тысячи богомольцев не только из Греции, но и из других стран.


Остров Тасос, Греция



С каждым годом сюда приезжает всё больше русских богомольцев, молитвенно припадая, по слову акафиста, к «избранному Небесных сил воеводе и рода человеческого заступнику».

Варвара Каширина


21 ноября 2013 года.pravoslavie.ru›orthodoxchurches/65950.htmп

Хитон Иисуса Христа – святыня немецкого города Трир







Хитон Господень

Город Трир (Trier an der Mosel) на реке Мозель, расположенный на западной границе немецкой земли Рейнланд-Пфальц, в справочной литературе фигурирует не только как древнейший город Германии, но и самый первый христианский город на немецкой земле, имевший когда-то в Западной Европе титул «святого города». Многие его редчайшие исторические памятники, сохранившиеся с античных времен, в совокупности с уникальными по значимости христианскими святынями объявлены ЮНЕСКО всемирным культурным достоянием. Среди них значится и знаменитый хитон Господа нашего Иисуса Христа.


Августа Треверорум – таково первоначальное название Трира, основанного предположительно самим императором Августом еще в 16 году до Рождества Христова. В III и IV веках Трир имел статус «города императоров» и столицы провинции Белгика Первая, но в V веке он был захвачен и разрушен германскими племенами. С тех пор городу так и не удалось вернуть свою былую значимость, но в нем сохранились многие архитектурные памятники, в том числе и храмы, свидетельствующие о том, что первые очаги христианства на территории современной Германии возникли в областиях, входивших в состав Римской империи. На основе ее административной структуры сформировалась и церковные епархии. В Трире (Треверы), центре провинции, находилась крупнейшая архиерейская кафедра (митрополия). Трирская кафедра считается древнейшей на территории современной Германии. Первыми епископами Трира были ученики апостола Петра – святые Евхарий, Валерий (их гробницы сохранились) и Матерн, а также святой Агреций († 333).

После раздела Римской империи на Восточную и Западную Трир несколько десятилетий (до 387 г.) был столицей Западной Римской империи, где с 306 по 316 год правил Константин Великий, даровавший после ряда реформ христианам свободу вероисповедания и утвердивший в своих владениях христианство. Город посещала мать императора Константина – равноапостольная Елена, как известно, расположившая сына к христианской вере и отыскавшая в 326 году на Святой Земле многие святыни, связанные с обстоятельствами жизни Иисуса Христа. В том числе, ею обретено и Его одеяние – хитон. По распоряжению святой Елены этот хитон был перевезен в Трир и оставлен там навечно, а император Константин в 326 году начал строительство собора в честь Пресвятой Богородицы, куда и был сначала помещен хитон Иисуса Христа, сразу же привлекший к себе внимание паломников. Он же распорядился для этой бесценной святыни построить возле епископской церкви более величественный храм, основанием которого послужил, по преданию, переданный в дар христианской общине Трира дом, где останавливалась и жила равноапостольная Елена. Часть ее мощей (глава) хранится ныне в крипте трирского кафедрального собора святого Петра, строившегося в несколько этапов с 336 по 380 год, а затем с ХI по ХVI век.

Трирский собор

Своей конструкцией трирский собор (dom) представляет базилику с тремя нефами, двумя галереями с трансепом и шестью башнями, а в центре базилики до сих пор сохранилась та ее часть, где первоначально находилось одеяние Спасителя. В комплексе с примыкающей к нему готической церковью Либфрауэнкирхе, построенной в 1235–1260-е годы, современный собор своей архитектурой и особенно разновысокими острыми башнями похож на громадный рыцарский замок. Документы свидетельствуют, что сохранилась лишь четвертая часть первоначального соборного здания, вмещавшего когда-то около 12 тысяч человек.


Трирскую святыню из-за опасения утери, уничтожения или хищения в период непрекращающихся войн и междоусобиц тайно и тщательно прятали в разных укромных местах. Хитону Спасителя поклонялись бывавшие в Трире святитель Афанасий Великий (335 и 340 г.), святитель Мартин Милостивый (370–380), участники Трирского Собора (386).

Согласно информации, полученной в трирском соборе, в 1196 году одеяние Иисуса Христа замуровали в алтаре на восточном клиросе, где оно находилось несколько столетий.

Существует несколько версий относительно того, когда впервые извлекли из тайника и продемонстрировали молящимся трирскую святыню. Одна из них гласит, что это произошло в 1512 году по настоятельной просьбе императора Максимилиана. В документах собора значится, что хитон выставляли для обозрения и поклонения в 1891, 1933 и 1959 годах. Драгоценный ковчег помещался на возвышенном месте, а святыню для лучшего обозрения и поклонения верующим прикрепляли в вертикальном положении под стеклом. Имеются сведения и том, что святыню непродолжительное время показывали паломникам в 1996 году. Нерегулярно, несколько раз в году, без предварительного объявления или оповещения паломников, а также, не приурочивая это событие к каким-либо праздникам, служители собора разрешают молящимся войти в часовню-святилище, где с соблюдением строжайших условий хранится хитон Господа нашего Иисуса Христа. В соборной хронике имеются документальные записи о том, как в разные годы происходили чудеса и являлась помощь Божия многим людям, сумевшим прикоснуться к святыне или помолиться около нее.

В 1960–1975 годах трирский собор подвергся капитальной реставрации, и после этого святое одеяние стали хранить в специально построенной для этой цели часовне-святилище. В центральной части собора, справа от главного алтаря, находится специальный вход в часовню, представляющую собой двенадцатиугольный мемориал. Войти в часовню или подойти совсем близко к ковчегу со святыней невозможно, их можно только обозревать на некотором расстоянии сквозь зарешеченное стекло. Верующие и паломники молятся за решеткой у часовенного порога. Сначала их взор останавливается на золотом кресте висящем на фоне темно-синего «вечернего» неба, украшенного яркими звездами из горного хрусталя. Под крестом находится обильно украшенный драгоценностями стеклянный ковчег, в котором прячутся два других – серебряный и золотой – последовательно вставленных друг в друга. Под толстым бронированным стеклом горизонтально расстелен хитон Иисуса Христа. Кстати, в Трире его чаще называют туникой (der heilige Rock Jesu Christi).

Хитон Господень
a href='http://pravznak.msk.ru/uploads_user/53386000/53385787/248072.jpg'>
Туника – древнеримская одежда, род рубахи, носившейся под тогой. Этот вид мужской одежды у древних греков назывался хитон – широкая свободная рубашка с рукавами из льна или шерсти (до колен или ниже). Во времена земной жизни Спасителя эта мужская одежда была очень простого покроя: длинный кусок материи складывался вдвое и сшивался по краям. Наверху оставляли отверстия для рук и делали разрез для головы. Цельное одеяние ткали на достаточно широком станке, рукава делались короткими или длинными. Мужская рубаха, стягиваемая поясом, отличалась сдержанностью окраски и могла быть коричневой, желтой, черной или полосатой. Если требовалась свобода движений во время работы, рубаху укорачивали, подтыкая ее края под пояс, что называлось «препоясать чресла» и означало готовность к действию.


О хитоне Спасителя повествуется в Евангелии от Иоанна: «Воины же, когда распяли Иисуса, взяли одежды Его и разделили на четыре части, каждому воину по части, и хитон; хитон же был не сшитый, а весь тканый сверху» (Ин. 19, 23).

Что касается подлинности трирского хитона, то хранители святыни утверждают, что установить это в наши дни, спустя столько столетий, практически не представляется возможным, хотя ученые и специалисты, изучавшие в разные годы хитон, сходятся во мнении, что его возраст относится к I веку. Исследования, проводившиеся в 1890–1891 годах, свидетельствуют, что одеяние Иисуса Христа «выполнено из льняной (хлопковой) ткани коричневого цвета и на одеянии не имеется шва. Оно прошито золотыми нитями из Китая». Эти нити специально были доставлены в Трир «для обработки» святыни. Другая экспертиза показала, что на хитоне обнаружен тот же состав растительной пыльцы, который встречается на известной Туринской плащанице.

Служители собора с сожалением констатируют, что из-за длительного и часто неправильного хранения хитон Иисуса Христа стал очень ветхим: в некоторых местах, особенно в многочисленных складках, ослабли или разошлись нити. Для жителей Трира и многочисленных паломников, прибывающих сюда из Германии или из-за рубежа, святое одеяние «является символом Спасителя». И хотя верующие люди едва ли нуждаются в материальном подтверждении своей веры, но им отрадно сознавать, что почти в самом центре Западной Европы находится еще одна великая святыня, свидетельствующая о земной жизни Иисуса Христа.
(Трир-Мюнхен)

Анатолий Холодюк


6 апреля 2007 года.pravoslavie.ru›Встреча с православием›3135.htm

Схимонахиня Мария

Ольга Рожнёва







Неслучайные случайности


Схимонахиня Мария
История о том, как пришли ко мне воспоминания о схимонахине Марии (Стецкой), сама могла бы стать сюжетом для рассказа. Так много оказалось в этой истории неожиданных встреч, и того, что я называю «неслучайными случайностями», а, на самом деле является проявлениями Промысла Божьего в нашей жизни.


Началась эта история с одного неспешного вечернего разговора в келье монастырской гостиницы Оптиной Пустыни. Зашел разговор о современной жизни, о том, как мало старцев и особенно стариц осталось на Руси. В безбожные годы была прервана преемственность старчества, закрыты почти все монастыри. Из женских монастырей только Пюхтицкий и оставался. И как же трудно сейчас обрести духовного руководителя! В общем, перевелись старцы.

Вдруг одна из сестер мягко возразила:

– Вы не там ищете. Есть и сейчас и старцы, и старицы, но они скрывают свою духовную высоту. Искать старца или старицу нужно не в географическом пространстве, а в духовном.

– Что это значит?

– С помощью молитвы. Иначе можно пройти мимо старца и не понять, что перед тобой старец. Духовное видит душевное, а вот душевное не видит духовного.

Все в келье примолкли.

А я вспомнила, как прожила пару месяцев в Киреевске, у келейницы старицы Сепфоры, схимонахини Анастасии, ухаживала за парализованной матушкой. Как много рассказывала мне мать Анастасия о старице, которая провела в этом маленьком городке Тульской области многие годы своей жизни. Мать Сепфора молитвенно стояла у истоков возрождения Оптиной Пустыни и Клыково и умерла в 1997 году на 102-м году жизни. К ней за помощью и советом обращались игумены и протоиереи, тысячи людей испытали на себе силу ее огненной молитвы, что как птица летела к престолу Божию.

Но жила она очень прикровенно. Молитвенный подвиг свой скрывала. Была уже прозорливой старицей, схимницей, к ней приезжали иеромонахи, игумены, протоиереи, а соседи недоумевали: «Почему это к нашей бабушке Даше из Оптиной столько батюшек приехало?» Вот так можно жить по соседству со старицей и не узнать ее.

И у меня возникло чувство, что не закончен наш разговор о старцах и старицах. Будет продолжение. Потому что ничего случайного не бывает.

Действительно, через пару дней в этой же келье познакомилась я с Ларисой, врачом из Калуги, которая, спустя некоторое время, пригласила меня приехать к ней в Калугу в гости. Приехать, чтобы услышать рассказ о старице нашего времени.

Обаятельная, милая женщина, Наталья Ивановна Щербакова, рассказала мне о своей духовной матери, схимонахине Марии (Стецкой). Судьба этой старицы была удивительной, жизнь ее протекала в русле Божьего Промысла. Наталья Ивановна попросила меня написать о старице. Мне и самой очень захотелось это сделать.

В беседе с духовным отцом, игуменом А., я сокрушалась, что нет у меня никаких свидетельств о жизни старицы, кроме рассказа одной ее духовной дочери. А ведь этого мало! Чтобы писать о старице, нужны свидетельства многих людей.

– На все воля Божия. Если есть воля Божия рассказать о старице, то Господь пошлет людей, которые поделятся воспоминаниями о ней.

На следующий день мне внезапно позвонила и попросила о встрече одна паломница, вместе с которой жили мы в келье Оптинской гостиницы год назад. И – вдруг:

– Оля, я завтра уезжаю домой, в Хабаровск. Ты тут за меня помолись, а я за тебя там свечку поставлю.

– Хабаровск? Света, а есть у тебя друзья в Комсомольске-на Амуре?

– Есть. Подруга.

– Мне очень нужно про старицу узнать, схимонахиню Марию Стецкую, сможешь?

– Попробую.

На том и расстались. Признаться, я думала, что, вернувшись домой, Светлана забудет о просьбе: после отпуска дела навалятся. К моему удивлению и радости, через неделю мне позвонили из Комсомольска-на-Амуре.

И пошли письма, сканированные документы, бандероли. Люди помнили о матушке и любили ее. Потом последовали звонки из разных концов России: Москва, Орел, Псковская земля. Я не успевала удивляться. А удивляться-то было нечему: когда Господь не хочет, чтобы светильник оставался под спудом, открываются все двери.

Вот так и смогла я написать рассказ об удивительной старице наших дней, схимонахине Марии. А если будет воля Божия, то, может быть, когда-нибудь о матушке будет написана и книга.
a href='http://pravznak.msk.ru/uploads_user/53386000/53385787/248057.jpg'>br />Детство и юность


Родилась мать Мария 3 апреля 1922 года в Орловской губернии. Родители ее после свадьбы были вынуждены расстаться, так как отец отправился на заработки. По какой-то причине он задержался и не вернулся к обещанному сроку. Тогда свекровь стала выгонять из дома невестку – лишний рот в доме не нужен. Молодая женщина в слезах пошла в церковь и долго молилась, прося заступничества Божией Матери. Когда, уставшая от долгой молитвы, она опустилась на лавку в притворе, в тонком сне увидела чудесное видение. Ей явилась Божия Матерь. Владычица Небесная утешила ее и сказала, что муж скоро вернется домой, и что родятся у них три дочки. Особенно благословила беречь среднюю дочь.


Так все и произошло. А средней дочкой и была Мария. Девочка росла, и любимым ее занятием стала молитва. Совсем крошкой, она уходила в лес и молилась Богу в одиночестве. Так на ребенке с младенчества проявилась печать избранничества Божьего. Мария выросла и превратилась в невысокую, но красивую и стройную девушку: светловолосая, с серо-голубыми выразительными глазами, она привлекала к себе внимание. Но держала девушка себя строго, на танцы со сверстницами не ходила. Все также любила молитву.

К началу войны Мария – выпускница педагогического училища. Она поступила в разведшколу в Туле, а после нее была отправлена на фронт. Прошла всю войну, которая для нее окончилась только в 1946 году в Кенигсберге.

Тесный путь

После войны Мария вышла замуж, родила двух дочерей. Когда дочки подросли, она оставила мир и стала монахиней, а потом была подстрижена в схиму.

Монашество – это тайна. И каждый постриг – тоже тайна. Душа слышит глас Божий, откликается и идет за Богом. Мать Мария мало рассказывала или почти не рассказывала о себе, потому что духовная жизнь – она не напоказ. Поэтому чада ее узнавали о жизни матушки из случайно услышанных фраз, обрывков бесед, поздравлений к Дню Победы.


Храм в честь Успения Пресвятой Богородицы в г. Комсомольске-на-Амуре
a href='http://pravznak.msk.ru/uploads_user/53386000/53385787/248059.jpg'>


Так ее чада и узнали о том, как в жизни Марии произошло такое же чудесное явление, как у ее родной мамы. Ей явилась Богородица и позвала за собой. Позвала оставить мир и благословила построить храм в честь Успения Пресвятой Богородицы в Комсомольске-на Амуре.

Много лет никто не знал о том, как же монахиня из средней полосы России оказалась на Дальнем Востоке. И лишь в конце жизни скупо, сдержанно упомянула она об этом чудесном явлении, когда ее расспрашивали многочисленные чада.

Так же случайно узнавали они о жизни матушки до пострига. Она была так скромна, что даже о ее фронтовой судьбе узнавали урывками. Увидит, допустим, Наталья на ногах матушки в летнюю жару теплые сапожки и спрашивает, отчего она так тепло одета. А матушка неохотно поясняет, что застудила ноги на переправе в годы войны, и вот сейчас старая простуда дает себя знать.

Знакомство с матушкой


Комсомольска-на-Амуре



Из Комсомольска-на-Амуре я получила множество писем, в которых искренне, с любовью, рассказывали о матушке. Чада описывали, как воздействовал на них сам облик матушки: простота, тишина, никакой экзальтации, спокойный тихий голос… Взгляд серо-голубых глаз глядел, кажется, прямо в душу.

Раба Божия Татьяна пишет так: «Первое, что я увидела в ее облике – это глаза. Они смотрели на меня с такой любовью! Любовь проливалась из них светлым потоком. И я оказалась в этом бесконечном потоке, ливне любви, и ощутила себя как в детстве, в безопасности, под теплой материнской защитой. Я стояла в каком-то блаженном оцепенении, и забыла все приготовленные вопросы. И думала: зачем я буду о чем-то спрашивать, ведь все понятно и так. Есть Бог, и все от Него, и все в Его воле».

Одна из близких чад матушки, Наталья Ивановна, на момент знакомства со старицей работала в техникуме в Комсомольске-на-Амуре заведующей кафедрой и преподавала технологию машиностроения. На работе у нее в тот момент обстановка была напряженная.

Начала Наталья Ивановна воцерковляться, после службы в храме помогать, и храм этот быстро стал для нее родным. И вот в мае 1998 года, как обычно, в воскресный день, пришла она на службу. А после службы попросили ее подсвечники почистить. Вдруг – видит: толпа народу собралась вокруг какой-то монахини, и все радостно повторяют: «Матушка приехала, матушка приехала!» А Наталья Ивановна была с ней незнакома. Так ей захотелось подойти к этой матушке, познакомиться, а надо послушание исполнять. Отойдет она от подсвечников, а через толпу никак пробиться к матушке не может. Вернется назад и опять подсвечники чистит. И так несколько раз.

Только в очередной раз поднимает Наталья Ивановна голову – а прямо перед ней мать Мария стоит. Смотрит пристально, внимательно, глаза в глаза. Наталью Ивановну как током ударило, такой это был сосредоточенный, ясный, четкий взгляд. Казалось, матушка видит все, что в ней, Наталье Ивановне, есть и было.

Улыбнувшись, мать Мария спросила, где и кем работает Наталья. А потом неожиданно сказала:

– Помолись, когда на работу пойдешь.

Тут матушку священник увел, а на прощанье она эти слова еще раз повторила:

– Не забудь, помолись, когда на работу пойдешь.

Так Наталья Ивановна и сделала. И – чудесным образом наладилось все на работе. Обстановка совершенно изменилась, и работать стало очень приятно. Так матушка духом прозрела все ее неприятности на работе и помогла с ними справиться.

Стала Наталья Ивановна духовным чадом схимонахини Марии и окормлялась у старицы 8 лет, до самой ее смерти в 2006 году.

Молитвенница

Матушка была молитвенницей. Один раз Наталья была свидетельницей ее молитвы. Шел разговор о каком-то происшествии, и мать Мария, отвернувшись, помолилась за человека, попавшего в беду. Наталья вспоминает, что была поражена этой краткой молитвой: матушка обращалась к Божией Матери так, как будто Она стояла рядом. Молилась схимонахиня Мария за всех своих чад и духом чувствовала, когда им плохо. Чада чувствовали молитву старицы. По ее молитве в жизни все налаживалось, становилось на свои места. Помогала матушкина молитва в трудных жизненных обстоятельствах.

Однажды Наталья тяжело заболела. Обычно у нее всегда был запас лекарств, потому что в то время ее мучили частые ангины. А тут, как на зло, все лекарства кончились. Наталья измерила температуру – ртутный столбик уже превысил отметку в 39 градусов. С трудом встав с постели, пошатываясь, подошла к шкафу, еще раз проверила коробку с лекарствами – нет ничего, пусто. Даже жаропонижающего нет. Легла в постель снова, и почувствовала, как тяжело дышать – начался отек. Наталья попыталась молиться, но в голове все путалось. Запомнила, что последние слова были обращены к духовной матери, и как будто провалилась куда-то.

Утром проснулась от солнечного луча, играющего на подушке. Голова не болела, была легкой, все тело – полным бодрости и сил. Абсолютно здорова! Наташа оделась и поехала к матушке. Поднимается по ступенькам, а матушка сама уже ей дверь открывает и – с порога:

– Поправилась? И слава Богу!

Раба Божия Александра из Комсомольска-на Амуре рассказала в письме, как по молитвам матушки прошло хроническое кожное заболевание у ее матери, мучившее ее много лет, и отступившее на следующий день после молитвы старицы.

Также Александра рассказала о тяжелой болезни и исцелении маленького внука, который лежал в инфекционном отделении. Полуторагодовалый ребенок находился в таком тяжелом состоянии, что решили делать переливание крови, уколы и капельницы уже не помогали. Александра в слезах поехала к матушке и попросила ее святых молитв за ребенка. На следующий день состояние внука значительно улучшилось, переливание крови делать не пришлось, ребенок выздоровел, и его выписали из больницы.

Александра написала о том, как ценили люди молитвы и благословение старицы, сколько выздоровлений произошло, как люди получали жилье, как открывались все двери, легко покупались билеты, и благополучной была дорога.

a href='http://pravznak.msk.ru/uploads_user/53386000/53385787/248058.jpg'>
Собор в честь Казанской иконы Божией Матери в г. Комсомольске-на-Амуре
Певчая собора Казанской иконы Божией Матери Грищенко Ольга Дмитриевна написала о том, как молитва матушки помогла ее маленькой дочери: «В июне 1998 года у нас родилась дочь Елена. Когда ей был один месяц, врач-окулист сказала, что в одном глазике перекрыт слезный канал. И даже назначила на вторник операцию по проколу канала.


Глазик у дочки гноился. Было очень страшно, ведь доченька совсем маленькая. Я знала, что сейчас в городе находится матушка схимонахиня Мария из Москвы, к которой многие обращались с просьбами, недоумениями, проблемами. И приходила помощь по ее молитвам.

Я взяла свою Леночку и пошла к матушке, рассказала ей о болезни дочурки. Матушка приняла нас ласково. Сказала, что, в первую очередь, нужно обращаться к небесному врачу, а потом уже к земному. Потом матушка замолчала и задумалась. Я только позднее поняла, что это она молилась за нас, грешных. Затем мать Мария сказала, что во время родов была травма, пережат слезный канал. Благословила заказать водосвятный молебен Казанской иконе Божией Матери, и водой с молебна промывать глазик. Что мы и сделали.

А когда пришли во вторник к окулисту, врач сказала, что операция не нужна, слезный канал открылся. Вот так Господь и Божия Матерь по молитве матушки наши слезки утерли».

Жительница Комсомольска-на-Амуре, Мартова Тамара, рассказывает в письме, как, по молитве старицы, отошли тяжелые искушения. Семья Тамары (она сама, муж, дочь, брат и мама) собралась эмигрировать. Оставалось 2 недели до отъезда, и билеты уже заказаны, и вещи собраны. Но на душе было неспокойно. Что ждет их в чужой стране?

И Тамара с дочкой пошли в храм. Там в это время была мать Мария. Тамара с дочкой подошли к ней и поделились своими переживаниями. Старица сказала: «Там, куда вы едете, рабы нужны». И благословила их остаться. Сразу же ушла вся тяжесть с сердца, они очень обрадовались благословению матушки. Но как было повернуть все события вспять – непонятно. Ведь муж и брат хотели уехать. Напоследок Тамара спросила у матушки: «Как сделать, чтобы мы не поехали?»

А потом, по словам Тамары, произошло настоящее чудо. Возвращаются они с дочкой домой, волнуются, переживают. Как с мужчинами объясняться? Тут вдруг приходит к ним брат и говорит: «Я пока не поеду». А Тамара с мужем в один голос радостно отвечают: «И мы не поедем!» Так и остались в родных краях, о чем сейчас нисколько не жалеют. Так семья Тамары избежала необдуманного поступка, и сейчас все они вспоминают об этом радостью.

Молитва схимонахини Марии помогала не только в трудных жизненных обстоятельствах. Главным было то, что молилась она о спасении людей, о том, чтобы пришли они к вере, чтобы жили благочестиво.

Духовные дары старицы

По воспоминаниям чад, мать Мария была очень скромным, смиренным человеком. Она была подвижницей и, как все подвижники, мало ела, кушала обычно чайной ложкой и совсем простую пищу. Часто болела, но старалась не принимать лекарств. Главным лекарством для нее было святое Причастие, святая вода и просфоры.

Но других к такой аскетической жизни она не призывала, так как обладала духовным рассуждением и знала, кто сколько может понести. Так раба Божия Александра прислала письмо матушки с советами о посте. Вот отрывок из письма:

«В отношении еды ты сама не бери на себя больше, чем надо, а то немало случаев больших бед после самочинных подвигов. Придерживайся середины и будет хорошо; а то хитро подойдет (враг), ослабит последние телесные силы, и никуда не будет годно, ни молиться, ни физически трудиться, вот ему радость. Так что, дорогая, очень важно внутреннее перерождение: желание ничего плохого не только не делать, но и не помышлять».

Матушка была кроткой и терпеливой. Наталья Ивановна вспоминает, как один раз матушка тяжело болела. Наталья пришла ее проведать. Смотрит – а на прикроватном столике стоит настольная лампочка без абажура. И яркий свет бьет матушке прямо в глаза. Ахнула Наталья, стала убирать лампочку. А келейница расстроилась: вспомнила, что матушка кротко попросила убрать лампу. Она и хотела убрать, да закрутилась по хозяйству и забыла. А матушка, попросив один раз, замолчала и больше не жаловалась на яркий свет, бьющий ей, страдающей от болезни, прямо в глаза. Молча терпела.

Еще матушка была строгой. В одном из монастырей она внезапно отчитала человека, который впал в уныние и решил уйти в мир. Он никому не открывал мучающие его помыслы, и был поражен, когда схимонахиня эти помыслы обличила. Матушка отругала его и, видимо, помолилась, потому что отступили от него бесовские помыслы. Отошло уныние, и он только радостно повторял окружающим:

– Ну и матушка! Ай да матушка!

Был и такой случай: поехала Наталья Ивановна с одной сестрой к матушке. Заходят они в электричку, а у сестры – чемодан довольно большой. Наталья предложила вдвоем его на верхнюю полку поставить, чтобы людям не мешал в проходе. Но сестра отказалась:

– Пусть стоит, где стоит. Ничего, кому надо, обойдут! Буду я тут еще ради чужого удобства возиться с такой тяжестью!

А тут на остановке зашел народ, стало тесно, и чемодан этот очень мешал людям всю дорогу.

Когда к старице приехали, она Наталью встретила приветливо, а на ее спутницу смотрела строго, укоризненно. Та ничего не поняла: почему это матушка ею недовольна?! А мать Мария и говорит:

– Почему только о себе думаешь? О людях почему не заботишься?! Вот так православная!

В другой раз после службы в храме старица вдруг обратилась к служащему священнику с вопросом об одной певчей на клиросе. Священник с недоумением ответил, что действительно, поет на клиросе такая сестра, но сейчас ее нет, она дома, готовится к сессии. Тогда мать Мария попросила отвезти ее к этой сестре. Сели они в машину, поехали. Приезжают к этой девушке, а старица говорит, что хочет побывать у нее на даче. Все, конечно, в недоумении, но поскольку мать Марию давно знают, ни о чем не расспрашивают, а слушаются.

Вот уже и на дачу приехали. Матушка им и говорит:

– Вы все в машине посидите, а мне нужно тут пройтись, осмотреться.

И, выйдя из машины, идет на соседний участок. Начинает ходить по чужому огороду, прогуливаться. Сидящие в машине молчат. Ждут, что дальше будет. Вдруг открывается дверь домика, что на соседнем участке, выходит мужчина. Растрепанный какой-то, воротник рубашки расстегнут на несколько пуговиц. Подходит он к матушке и начинает у нее что-то спрашивать. Сначала вроде сердито, а потом успокаивается. Вот они уже вместе ходят между грядок и говорят что-то неспешно. И даже улыбаются.

Через какое-то время матушка заканчивает разговор. Мужчина провожает ее и просит благословения. Мать Мария садится в машину и, ничего не объясняя, говорит:

– А теперь поедем назад в храм.

Расспрашивать старицу никто ни о чем не решился. Шли дни. Постепенно эта история стала забываться. Только месяц спустя священник узнал этого растрепанного соседа по даче в элегантно одетом мужчине. Он пришел на исповедь:

– Хочу я грех свой исповедать, батюшка! Помните, вы ко мне в сад приезжали, матушку ту чудесную с собой привозили? А я ведь тогда тяжелые времена переживал, испытывал сильное уныние. И решил покончить с собой. Повеситься. Я уже на чердак залез и петлю сделал, собрался эту петлю на шею надеть – слышу шум какой-то на участке. Кто-то чужой ходит. Ладно, думаю, успею я повеситься. Сейчас посмотрю, кто там ходит, а потом и повешусь.





Вышел, а там – матушка. Поговорил я с ней. А после разговора так мне на душе хорошо стало! Все скорби отошли куда-то! Солнце светит, птицы поют, гладиолусы мои любимые распускаются! Хорошо! Что это, я думаю, вешаться надумал, что за помрачение рассудка нашло?! Пошел, снял веревку. И вот – дальше живу. А постепенно и жизненные обстоятельства к лучшему изменились. Я вот пришел покаяться в попытке самоубийства. Отпустите грех, батюшка! Может, епитимью какую…

Рассказ настоятеля храма в честь Успения Пресвятой Богородицы игумена П.

«Хочу сказать, что я по натуре человек скептического склада, поэтому можете не опасаться с моей стороны каких-либо преувеличений в оценке личности матушки Марии. Речь пойдет исключительно о том, “что мы слышали, что видели своими очами, что рассматривали и что осязали руки наши” (1Ин.1-1).

Вот с рук, пожалуй, и начну, то есть, с истории нашего с ней знакомства. Свой первый приход я получил в год тысячелетия Крещения Руси (1988). Прибыв на него в город Комсомольск-на-Амуре, нашел там переделанный под церковь небольшой жилой дом в довольно плачевном состоянии.


На одной из ближайших служб призвал прихожан вносить пожертвования для ремонта здания. Мой призыв особого эффекта не имел, то ли по бедности малочисленной паствы, то ли оттого, что люди хотели сперва присмотреться к новому батюшке. Надо сказать, оснований для недоверия мой предшественник оставил им предостаточно. Да и сам я, как увидите ниже, был далек от апостольской нестяжательности.


Однажды на вечерне замечаю в храме незнакомую старушку в темно-сером плаще и большом черном платке, в несколько слоев намотанном на голову. Поверх него натянут жгут каких-то нелепых выпуклых очков, похожих на летные или сварочные. Сдвинутые на лоб, они производят довольно комическое впечатление.

Но мне – не до смеха, так как мои прихожане, явно забыв о молитве, обступили эту «летчицу» и без конца суют ей в руки и в карманы какие-то бумажки. Во время каждения убеждаюсь в том, что это – поминальные записки и деньги. Моему внутреннему возмущению нет предела: “Как так! Кружки стоят пустые, старая штукатурка на голову осыпается, а тут без настоятельского благословения какая-то залетная смеет последнее отнимать! Да еще во время службы!”

Еле дождался окончания всенощной, но не успел и рта раскрыть, как старушка сама ко мне подошла со свертком в руках.

– Вот, – говорит, – батюшка, вы в храме Успения Божией Матери служите... Примите же от нас, москвичей, во славу Пречистой. (Матушка много лет в столице прожила).

Я край газетки отвернул, смотрю – ризы голубые парчовые, о каких тогда и мечтать не смел.

– Нет, – отвечаю, – не приму. Что это вы тут на службе мне устроили? Или в Москве не принято на сбор пожертвований в храме у священника благословляться?!

Она поклонилась и вышла, оставив сверток на панихидном столе.

На следующий день, по случаю престольного праздника, после Литургии во дворе была накрыта трапеза, на которую я велел и нашу гостью пригласить. Сижу с причтом на одном конце стола, а она – на другом. Поглядываю на нее невольно: характерная аскетическая бледность лица с оливковым оттенком и глаза какие-то необыкновенные. Уже много позже понял – так смотрит бесстрастие...

Матушка же на меня никакого внимания не обращала и, как мне сначала показалось, вполголоса рассказывала соседям о посещении каких-то приходов, попутно давая характеристики служившим на них пастырям примерно в таком ключе: “Батюшка там очень хороший, только вот зачем же он то-то и то-то делает, ведь так не полагается, грех...” Ну, думаю, час от часу не легче, теперь еще и духовенство прилюдно будет обсуждать...

Но вдруг как током меня ударило – она же мои, мои тайные грехи обличает! Ну да, – это я вчера сам сделал, и это про меня, и это – тоже!

После трапезы подошел я к Матушке со словами: “Простите, вижу вы непростой человек...” Пригласил ее в свою келью, и тут уж пошел прямой и нелицеприятный разговор.

Выяснилось, что Матушка знает про меня все, знает больше, чем я сам. Между прочим, спросила:

– Батюшка, а почему у вас руки такие красные?

– Как красные? – удивляюсь, – обыкновенные руки, всегда такие были.

– Да нет, красные. Правда, не такие как у одного старосты, который и кружки тайно вскрывает, и домой вещи из храма тащит... У него прямо огнем горят и по локоть, а у вас – только вот до сих пор, и такие, красноватенькие. Может, все-таки где-то непорядок с документами или на себя что-то лишнее истратили?

Ну, конечно, был грех. Я ведь не только храм благоукрашал, кое-что из церковных средств и на личные нужды шло, на обстановку домашнюю, на утешение плоти...

В общем, пришлось не только рукам краснеть.

А еще рассказала Матушка, как приход этот в 60-е годы, во время хрущевских гонений, по велению Самой Богородицы открывала. Явилась Она ей
в сонном видении и сказала: “Есть такой город – Комсомольск-на-Амуре. Ты должна там храм в честь Моего Успения открыть”.

Матушка когда, проснувшись, на карту поглядела – ахнула: чуть не десять тысяч километров от Москвы! Засомневалась – не прелесть ли какая? После этого вскоре ее паралич разбил, и Богородица еще дважды приходила, повторяя: “Поезжай!” И когда решилась ехать – встала на ноги».

Рассказ прихожан храма в честь Успения Пресвятой Богородицы

«Современный приход Успения Пресвятой Богородицы появился в Комсомольске-на-Амуре в конце 60-х годов по воле самой Пресвятой Богородицы. Мать Мария приехала в наш город выполнять наказ Божией Матери вместе со своей сестрой. Приехав, они познакомились с верующими женщинами и молились дома у одной из них.

Господь вразумил купить дом под храм. И вот четыре женщины: Юлия Ивановна Беговаткина, Валентина Митрофановна Макарова, Евгения Ивановна Журавлева, Мария Константиновна Шиш – на свои средства купили дом по улице Лермонтова, 83а. Властям это не понравилось, и они собрали товарищеский суд. Но на суде народ заступился за верующих, сказав: “Пусть бабушки молятся”.

Перестраивали дом под церковь всем миром. От руки переписывались богослужебные тексты, акафисты, панихиды. Из подручных материалов изготавливали церковную утварь. Окормлять верующих, служить, исповедовать приезжали священники из Хабаровска: иеромонах Анатолий, игумен Серафим, протоиерей Димитрий.

Мать Мария помогала в строительстве храма и молитвой, и средствами, которые жертвовали верующие люди. Она регулярно приезжала в Комсомольск-на Амуре, в течение 18-ти лет окормляла храм Успения и всех верующих этого города. Ездили из Комсомольска-на-Амуре и к ней в Орел. Как-то, по благословению настоятеля храма, одна из четырех женщин, собравших деньги на покупку дома под храм, будущая схимонахиня Евлогия, поехала к матушке в Орел за плащаницей Пресвятой Богородицы.





Заказали плащаницу в церковной мастерской. Когда она была готова, принесли в храм освятить. Священник, который освящал плащаницу, сказал, что ее как будто освятила Сама Богородица, такое сильное от нее благоухание. Плащаницу бережно упаковали, и мать Мария со своей спутницей поехали на вокзал, чтобы добраться на поезде до Москвы, а оттуда на самолете лететь на Дальний Восток.

Поезд должен был вот-вот отправиться. Им кто-то открыл заднюю дверь в вагоне, и они вошли и встали у купе проводника. Проводник удивился, увидев матушек, но разрешил им ехать. От плащаницы шло сильное благоухание. Некоторым пассажирам это благоухание показалось нестерпимым, они стали возмущаться и прикрывать двери в купе, не выдержав благодати от присутствия святыни.

Утром приехали в Москву, сели в автобус, чтобы доехать до аэропорта. Там повторилась та же история. Когда приехали в аэропорт, оказалось, что посадка уже закончилась, и самолет уже выруливает на взлетную полосу. Матушки начали молиться, и самолет задержали. Их попросили сесть в автобус и повезли к самолету.

Когда пошли к трапу, то увидели во всех иллюминаторах удивленные лица пассажиров. Люди ожидали увидеть каких-то важных персон, из-за которых задержали рейс. А вместо этого увидели двух пожилых женщин деревенского вида. А когда матушки вошли в салон самолета, вокруг снова разлилось благоухание».

Плащаница была привезена в храм как раз накануне престольного праздника – Успения Пресвятой Богородицы.

Последний раз схимонахиня Мария приезжала в Комсомольск-на Амуре в 2000 году, когда ей было уже 78 лет. В такие почтенные годы она ехала через всю страну на Дальний Восток в свой любимый храм, к своим чадам. Умерла матушка в 2006 году, в возрасте 84-х лет, и похоронена в городе Орле на Афанасьевском кладбище, рядом с женским монастырем.

Ольга Рожнёва


21 ноября 2013 года.pravoslavie.ru›put/65944.htm…

21 ноября 2013: Собор Архистратига Михаила

21 ноября православные христиане празднуют Собор Архистратига Михаила и прочих Небесных Сил бесплотных. Мы расскажем об истории и традициях праздника; о том, что кто такие архангелы и почему Михаил среди них — архистратиг.
Что такое Собор Архистратига Михаила и прочих Небесных Сил бесплотных

Собор Архистратига Михаила и прочих Небесных Сил бесплотных — христианский праздник, который в Русской Православной Церкви отмечают 21 ноября по новому стилю (8 ноября — по старому). Совершается праздник в ноябре — девятом месяце от марта (раньше с марта начинался год). Дело в том, что, согласно христианскому богословию, существует девять ангельских чинов. А восьмой день месяца (по старому стилю) — указывание на будущий Собор всех сил небесных, который состоится в день Страшного Суда. Святые отцы называли Страшный Суд «днем восьмым».


Когда празднуется Собор Архистратига Михаила

Празднование Собора архистратига Михаила и прочих небесных сил бесплотных совершается 21 ноября по новому стилю (8 ноября — по старому). Это непереходящий праздник. 


Что можно есть на Собор Архистратига Михаила

Поста в этот день нет, то есть православные христиане могут есть любую пищу.


Ангельские чины

Чины ангельские бывают трех иерархий. Высшая — это Серафимы, Херувимы и Престолы. Ближе всех Пресвятой Троице предстоят шестокрылатые Серафимы (в переводе «Пламенеющие, Огненные»). Средняя — Господства, Силы и Власти. Низшую — Начала, Архангелы и ангелы.

Все чины небесных сил называют ангелами. Ангел значит «вестник». Это отражает их предназначение — доносить до людей Божию волю, быть защитниками и учителями людей. Архангел Михаил стоит над всеми девятью чинами и поэтому называется архистратигом.

Мы знаем также имена других архангелов: Гавриил («сила Божия»), Рафаил («врачевание Божие»), Уриил («свет Божий»), Селафиил («молитвенник Божий»), Иегудиил («славящий Бога»), Варахиил («благословение Божие»), Иеремиил («возвышение к Богу»).
Архангел Михаил

Архангел Михаил в переводе с древнееврейского значит «кто, как Бог» или чуть по-другому, с вопросительной интонацией — «кто, как Бог?». Его называют архистратигом, потому что он возглавил небесное воинство, которое восстало на отпавших от Бога ангелов и их предводителя Денницу. Денницу мы знаем также как Люцифера, что в переводе означает «утреннаяя звезда». Этого ангела Господь наделил великими совершенствами, но за свою гордыню и восстание против Творца Денница был низвергнут с Неба.


В чем помогает Архангел Михаил, о чем молятся Архангелу Михаилу

Согласно иерархии чинов ангельских, Архангелы благовествуют о людям о Тайнах Божиих, открывают нам Божию волю. Исторически на Руси Архангелу Михаилу молились о помощи в избавлении от скорби, при входе в новый дом и на основание дома, о покровительстве царского трона и, вообще, государства, о спасении и сохранении России.


История празднования Собора Архистратига Михаила

Праздник Собора Архистратига Михаила и прочих Небесных Сил бесплотных был установлен постановлением Лаодикийского собора, который состоялся примерно в 363 году — за несколько лет до Первого Вселенского Собора.


Архангел Михаил в Ветхом Завете

Предание Церкви, которое почитается верующими наравне со Священным Писанием, говорит о том, что Архангел Михаил был участником многих ветхозаветных событий. Например, указывал дорогу израильтяням во время исхода из Египта — в виде облачного столпа днем и огненного столпа ночью. Кроме того открыл Иисусу Навину волю Господа на взятие Иерихона и перенес пророка Аввакума из Иудеи в Вавилон, чтобы дать пищу Даниилу, заключенному в рве со львами.


Чудеса, связанные с именем Архангела Михаила

С именем Архистратига Михаило связано множество чудес. Вот лишь одна из историй. Архангел Михаил спас афонского отрока. Юношу хотели утопить грабители: мечтали заполучить роскошную сокровищницу, которую тот случайно нашел. В память об этом чуде болгарский царедворец Дохиар построил на Афоне храм в честь архангела Михаила. Найденное отроком золото пошло на убранство церкви.

Есть и чудеса, которые произошли на русской земле. Например, в Волоколамском Патерике можно прочитать рассказ преподобного Пафнутия Боровского о чудесном спасении Новгорода Великого: «А яко же Великий Новград никогда же не бысть взят от агарян … внегда по Божию попущению грех ради наших безбожный агарянский царь Батый Росискую землю поплени и пожже и поиде к Новому граду и покры его Бог и Пречистая Богородица явлением Михаила Архистратига, иже возбрани ему итти на него. Он же поиде на Литовския грады и прииде к Киеву и виде у каменныя церкви над дверьми написан великий Михаил Архангел и глагола князем своим указуя перстом: «сей ми возбрани пойти на Великий Новгород».


Чудо Архангела Михаила в Хонех
Чудо Михаила Архангела в Хонех. 15 век.

Чудо Архистратига Михаила в Хонехпроизошло в IV веке. Как говорит легенда, во Фригии (внутренняя область на западе Малой Азии) находился храм, построенный в честь Архистратига Михаила. Около того храма тек источник, в котором, по молитве Архангелу Михаилу, исцелилась немая дочь одного из местных жителей. В благодарность небесному заступнику мужчина возвел здесь храм. К источнику за исцелением шли не только христиане, но и язычники, многие из которых отрекались от идолов и обратились ко Христовой вере.

В храме святого Архистратига Михаила в течение 60 лет пономарил благочестивый Архипп. Однажды язычники задумали уничтожить храм и убить пономаря. Для этого они соединили две горные реки в одно русло и направили их течение на храм. Святой Архипп горячо молился Архангелу Михаилу, и Архистратиг явился ему, жезлом открыл в горе расселину и увел в нее воды бушующего потока. Храм остался невредимым. Место, где совершилось чудо, получило имя Хоны, что означает «отверстие», «расселина». Отсюда — название «чудо Архангела Михаила в Хонех».


Икона Собора Архистратига Михаила и прочих Небесных Сил бесплотных

На иконах Архангелов изображают в соответствии с родом их служения. Михаил попирает ногами дьявола, в левой руке держит зеленую финиковую ветвь, в правой — копье с белой хоругвью (иногда пламенный меч), на которой начертан червленый крест. Гавриил написан с райской ветвью, которую он принес Деве Марии в день Благовещения, или со светящимся фонарем в правой руке и зеркалом из ясписа — в левой. Рафаил держит сосуд с целительными снадобьями в левой руке, а правой ведет Товию, несущего рыбу. Уриил держит в поднятой правой руке на уровне груди обнаженный меч, в опущенной левой руке — «пламень огненный». Селафиил изображен в молитвенном положении, смотрящим вниз, руки сложены на груди. Иегудиил в правой руке держит золотой венец, в левой — бич из трех красных (или черных) веревок. На одежде Варахиила изображено множество розовых цветов, а Иеремиил держит в руке весы.


Молитвы Архистратигу Божиему Михаилу
Молитва первая Архистратигу Божиему Михаилу

Святый и великий Архангеле Божий Михаиле, неисповедимыя и пресущественныя Троицы, первый во Ангелех предстоятелю, рода же человеческого приставниче и хранителю, сокрушивый со воинствы своими главу прегордаго денницы на небеси и всегда посрамляяй злобу и коварства его на земли!

К тебе с верою прибегаем и тебе с любовию молимся: буди щит несокрушим и забрало твердо Святей Церкви и православному отечествию нашему, ограждая их молниеносным мечем твоим от всех враг видимых и невидимых. Буди наставник премудр и споспешник всем православным христианом, износя им от Престола Царя царствующих просвещение и силу, радость, мир и утешение. Буди вождь и соратай непобедим Христолюбивому воинству нашему, венчая его славою и победами над супостаты, да познают вси противляющиися нам, яко с нами Бог и святии Ангели Его!

Не остави о Архангеле Божий, помощию и заступлением твоим и нас, прославляющих днесь святое имя твое; се бо, аще многогрешнии есмы, обаче не хощем в беззакониих наших погибнути, но еже обратитися ко Господу и оживленным быти от Него на дела благая. Озари убо ум наш светом Божиим, да возможем разумети, что есть воля Божия о нас благая и совершенная, и ведети вся, яже подобает нам творити и яже презирати и оставляти. Укрепи благодатию Господнею слабую волю и немощное произволение наше, да утвердившеся в законе Господни, престанем прочее влаятися земными помыслы и похотьми плоти и ради тленнаго и земнаго вечная и небесная безумне забывати. Над всеми же сими испроси нам свыше истиннаго покаяния, нелицемерную печаль по Бозе и сокрушение о гресех наших, да остающее нам число дней временнаго жития нашего во изглаждении зол, содеянных нами, совершим. Егда же приближится час скончания нашего и свобождения от уз бреннаго сего телесе, не остави нас, Архангеле Божий, беззащитных противу духов злобы поднебесных; обыкших преграждати души человечестей восход в горняя, да, охраняеми тобою, безпреткновенне достигнем оных преславных селений райских, идеже несть печаль, ни воздыхание, но жизнь безконечная, и сподобимся узрети Пресветлое лице Всеблагаго Господа и Владыки нашего и Тому воздати славу, со Отцем и Святым Духом, во веки веков. Аминь.


Молитва вторая Архистратигу Божиему Михаилу

О святый Михаиле Архангеле, светлообразный и грозный Небеснаго Царя воеводо! Прежде Страшнаго суда ослаби ми покаятися от грехов моих, от сети ловящих избави душу мою и приведи ю к сотворшему ю Богу, седящему на Херувимех, и молися о ней прилежно, да твоим ходатайством послет ю в место покойное.

О, грозный воеводо Небесных Сил, предстателю всех у Престола Владыки Христа, хранителю твердый всем человеком и мудрый оружниче, крепкий воеводо Небеснаго Царя! Помилуй мя грешнаго требующаго твоего заступления, сохрани мя от всех видимых и невидимых враг, паче же подкрепи от ужаса смертнаго и от смущения диавольскаго, и сподоби мя непостыдно предстати Создателю нашему в час страшнаго и праведнаго суда Его. О, всесвятый великий Михаиле Архистратиже! Не презри мене грешнаго, молящагося тебе о помощи и заступлении твоем в веце сем и в будущем, но сподоби мя тамо купно с тобою славити Отца и Сына и Святаго Духа во веки веков. Аминь.
Тропарь Собора Архистратига Михаила и прочих Небесных Сил бесплотных

глас 4

Небесных воинств Архистратизи, молим вас присно мы, недостойнии, да вашими молитвами оградите нас кровом крил невещественныя вашея славы, сохраняюще ны, припадающия прилежно и вопиющия: от бед избавите ны, яко чиноначальницы Вышних сил.


Кондак Собора Архистратига Михаила и прочих Небесных Сил бесплотных

глас 2

Архистратизи Божии, служителие Божественныя славы, Ангелов начальницы и человеков наставницы, полезное нам просите и велию милость, яко Безплотных Архистратизи.


Интересные факты об Архангеле Михаиле

Считается, что именно Архангел Михаил являлся и помогал Жанне д’Арк. Архистратиг поручил Жанне осуществить ее миссию — короновать Карла VII в Реймсе. По легенде, при освобождении Орлеана от англичан Михаил в окружении всего сонма ангелов, сияя появился в небе и сражался на стороне французов.

По преданию балканских христиан, Архангел Михаил научил мучеников Флора и Лавра искусству управлять лошадьми. Именно поэтому на местных иконах Флора и Лавра часто изображают с конями, поводья которых держит в руках Архистратиг.

Коптские христиане посвятили святому Михаилу главную реку Египта — Нил. Копты переняли византийскую традицию празднования в честь архангела Михаила, но перенесли его дату на 12 ноября. Также 12-го числа каждого месяца в Коптской Церкви совершается специальная служба в воспоминание святого Михаила, а 12 июня, когда Нил выходит из берегов, Архистратига славят за разлив реки и будущий урожай.


Митрополит Антоний Сурожский. Об именах и ангелах. День Архистратига Михаила

«Никто как Бог» – в этом выразилось все знание великим Архангелом своего Бога. Он Его не описывает, он Его не объясняет – он встает и свидетельствует. В этом его приобщенность к сиянию Божества, и в этом мера, в которой он являет это сияние и открывает нам путь к тайне Господней своим словом и тем именем, которое выражает весь его непостижимый опыт непостижимого Бога.

Есть место в книге Откровения, где тайнозритель Иоанн повествует нам, что когда придет время и мы все будем в Царстве Божием, то каждый получит имя таинственное, которое знает только Бог, дающий его, и познает тот, кто его получает. Это имя как бы содержит в себе всю тайну человека; этим именем сказано все о нем; этого имени никто не может знать, кроме Бога и получающего его, потому что оно определяет то единственное, неповторимое соотношение, которое существует между Богом и Его тварью – каждой, единственной для Него тварью.

Мы носим имена святых, которые прожили и осуществили на земле свое призвание; мы им посвящены, как храмы посвящаются тому или другому святому; и мы должны бы вдумываться и в значение его имени, и в ту личность святого, которая нам доступна из его жития. Ведь он не только является нашим молитвенником, заступником и защитником, но в какой-то мере и образом того, чем мы могли бы быть. Повторить ничью жизнь нельзя, но научиться от жизни того или другого человека, святого или даже грешного, жить более достойно себя и более достойно Бога – можно.

И вот сегодня мы празднуем честь и память Архистратига Михаила в окружении Ангелов Господних. Ангелы – это вестники; Ангел – это тот, кого Господь может послать с поручением и кто до конца, совершенно исполнит его. Может показаться странным, что целую группу тварей Господних мы называем именем, которое обозначает их должность, их служение, словно в них нет ничего другого. И на самом деле это так, и в этом их святость: очищенные, сияющие Божиим светом, по слову Григория Паламы и наших богослужебных книг, они являются вторыми светами, отблесками вечного света Божественного. В них нет той непрозрачности, той потемненности, которая позволяет нам называться именем, и это имя и есть определение нашего места перед лицом Божиим и нашего места в творении Господнем. Они – светы вторые.Что это значит?

Это значит, что некий божественный свет льется через них беспрепятственно, свободно, широкой рекой; но не просто как по пустому желобу, не только как через безжизненное стекло, а так, как льется, и искрится, и сияет, и множится свет, когда он падет на драгоценный камень, дойдет до его сердца и оттуда ответным сиянием бьет в стороны, озаряя, а порой и ослепляя своей красотой.

Это образ подлинной святости, и в этом отношении они действительно Ангелы, потому что мы их узнаем, переживаем только как сияние Божественного света, сияние не уменьшенное, не потемненное, но сияние приумноженное и радостотворное, приносящее жизнь, – а сущность их бытия и сущность их святости остаются тайной между ними и Богом, Который познает глубины Своей твари...

Но их личная святость явлена нам еще особо тем отдельным именем, которым каждый из них назван. Некоторые из этих имен вошли в Священное Писание, были открыты опыту Церкви и показывают нам, в чем их особая святость. Архистратиг Сил Небесных, которому посвящены многие среди нас здесь и многие в стране Российской, назван Михаилом. «Михаил» – слово еврейское, и оно значит «Никто как Бог»; и это слово выражает все стояние великого Архангела, когда Денница восстал против Бога, желая утвердить себя в некоторой, хотя бы тварной, обособленности и самостоятельности, и когда встал великий Архангел Михаил и произнес одно это слово, которое определило все для него: «Никто как Бог», и утвердило его в таком отношении с Богом, что сделало его хранителем врат райских. «Никто как Бог» – в этом выразилось все знание великим Архангелом своего Бога. Он Его не описывает, он Его не объясняет – он встает и свидетельствует. В этом его приобщенность к сиянию Божества, и в этом мера, в которой он являет это сияние и открывает нам путь к тайне Господней своим словом и тем именем, которое выражает весь его непостижимый опыт непостижимого Бога.

На иконах Архангел Михаил изображается в латах, с пламенеющим мечом в руке. Он попирает дракона, который знаменует собою зло; Архангел стоит во вратах рая, не давая войти в это святое и священное место тем, кто к этому не готов; и еще он изображается на тех вратах иконостаса, через которые духовенство выходит из алтаря: священник с Евангелием, на Великом Входе, или дьякон на ектении; и это те врата, через которые в литургическом, богослужебном порядке никто не входит во Святая Святых, в алтарь.

Другой Архангел, Гавриил, чье имя означает «Крепость Божия», изображается на тех вратах, через которые дьякон во время богослужения входит обратно в алтарь. Гавриил – тот, который возвещает нам, что дверь открыта, чтобы нам снова войти в присутствие Божие; что сила Божия явлена, что Бог победил и мы спасены. От Евангелиста Луки мы знаем, что Архангел Гавриил принес Захарии весть о рождении Иоанна Крестителя, он же возвестил Деве Марии, что Она обрела благодать у Бога и родит миру Спасителя; поэтому мы видим его на иконах с оливковой ветвью в руках – знаком примирения Бога с миром.

Об Архангеле Рафаиле мы читаем в книге Товита, как он сопутствовал сыну его Товии и исцелил Товита и его невестку, и имя его означает «Исцеление Божие»; и о других Архангелах и Ангелах говорит нам Священное Писание; и вера Церкви, опыт христианский говорят нам об Ангелах-хранителях.

О дне памяти святого, имя которого мы носим, мы говорим, что это «день нашего Ангела». И в каком-то смысле, в смысле нашего посвящения святому это верно; но с разными святыми людьми – как и с окружающими нас простыми людьми – общение у нас складывается по-разному: одни нам лично ближе, через молитву и через их житие, которому мы хотели бы подражать; другими мы восхищаемся как бы издали. С Ангелом же Хранителем отношения наши совсем иные: мы ему поручены, и он – Хранитель наш, независимо как бы от того, обращаемся ли мы к нему, помним ли вообще о нем или нет, – как наши мать и отец, с которыми у нас неразрушимая связь, что бы мы ни думали, как бы ни поступали по отношению к ним, как бы ни вели себя...

И еще: один человек на земле был назван вестником и Ангелом веры церковной: это Креститель Иоанн, и о нем мы читаем слова, именно подобные тому, что я сейчас говорил об Ангелах. О нем начало Евангелия от Марка говорит: Он – глас вопиющего в пустыне... Он глас, он – только звук Господня голоса, он – Ангел, потому что через него говорит Сам Бог, а сам он о себе говорит, что ему надо умаляться, чтобы в полную меру встал перед людьми образ Господень.

Это – путь на земле; мы должны малиться, умаляться, постепенно терять то, что кажется таким драгоценным, а на самом деле есть сгущенность нашего видимого естества. Мы должны постепенно делаться прозрачными, чтобы стать как бы невидимыми — как драгоценный камень невидим и обнаруживается только тем светом, который, ударяя в него, осиявает все вокруг. Тогда мы как будто теряем что-то из своего временного существа, но для того только, чтобы приобрести неотъемлемое познание Бога, единственное, которое каждый из нас, кто называет себя «я», может иметь и которое он может явить всем другим, потому что каждый из нас познает Бога единственным и неповторимым образом. Наш путь — от земли на Небо, от тяжелой нашей воплощенности в просветленность и прозрачность... Ангелом на земле является неложный свидетель — Иоанн Креститель, который на пути, и Тот, Кого Священное Писание называет «Великого Совета Ангел» — Бог, пришедший во плоти.

Вот те образы, те мысли, те думы из нашего почитания Ангелов, из нашей любви к ним, из нашего с ними общения в молитве и их заступления за нас, которые нам могут помочь найти путь нашей собственной души от земли на Небо, от собственной потемненности к совершенному просвещению. Молитвами святых Ангелов и Архангелов да даст нам Господь, отрешившись от себя, вольной волей, любовью к Богу, начать умаляться до того, чтобы полной мерой воссиял Сам Бог в каждом из нас. Аминь.
Архангельский собор в Кремле

Собор святого Архистратига Михаила в Кремле издревле был усыпальницей великих князей и русских царей. В старину его называли «церковью святого Михаила на площади».

История Архангельского собора восходит к XIV веку. В 1333 году первый великий московский князь Иван Калита заложил белокаменную церковь во имя святого Архангела Михаила, которого русские люди считали покровителем воинов. В 1505-1508 годах на месте древнего храма был возведен новый величественный собор. Строительством руководил приглашенный великим князем венецианский архитектор Алевиз Новый.

С момента своего основания вплоть до XVIII столетия Архангельский собор служил местом упокоения московских князей и царей. Надгробные памятники князьям со словами молитв и эпитафий на белокаменных плитах располагаются под сводами храма в строгом порядке. Гробницы династии Рюриковичей — вдоль стен храма. Гробницы царей из династии Романовых — у юго-западного и северо-западного столпов. Первый русский царь Иван Грозный и два его сына погребены в особой царской усыпальнице, устроенной в алтарной части собора.

Среди наиболее почитаемых святынь Архангельского собора были мощи святого князя Михаила Черниговского, погибшего мученической смертью в Золотой Орде и святого царевича Дмитрия, младшего сына Ивана Грозного. Останки святых не предавали земле, а помещали в особые ковчеги — раки, предназначенные для поклонения верующих. Рака с мощами царевича Дмитрия установлена у юго-западного столпа под резной каменной сенью.

Стенописью собор был впервые украшен в царствование Ивана Грозного. От этой древней росписи сохранились лишь небольшие фрагменты на столпах храма и несколько композиций в алтаре и царской усыпальнице. В 1652-1666 годах собор расписали заново — работала большая артель русских мастеров. Работами руководил знаменитый царский живописец Симон Ушаков.

Среди святых, изображенных на столпах храма, мы видим княгиню Ольгу, великого князя Владимира, крестителя Руси, его принявших мученическую смерть сыновей Бориса и Глеба, князей Андрея Боголюбского, Александра Невского, Даниила Московского. Уникальной особенностью росписи Архангельского собора является цикл надгробных портретов: в нижнем ярусе над захоронениями князей-Рюриковичей написаны их «воображаемые» портреты. Эта «портретная» галерея исторических лиц открывается изображением великого московского князя Ивана Калиты и завершается изображением Георгия Васильевича, младшего брата Ивана Грозного.

Иконостас собора, увенчанный Распятием, устроен в царствование Федора Алексеевича Романова в 1679-1681 годах. Все иконы написаны мастерами царской Оружейной палаты. Лишь в местном, нижнем ряду сохранилось несколько древних икон. Справа от Царских врат, находится храмовая икона собора — «Архангел Михаил в деяниях», созданная около 1399 года. По преданию, эта икона была написана по заказу вдовы Дмитрия Донского монахини Евдокии в память о великом князе и его победе в битве на Куликовом поле.


Михайлов день — народные обычаи празднования Собора Архистратига Михаила
На Руси Собор Архистратига Михаила и прочих Небесных Сил бесплотных был одним из самых веселых праздников. С этого дня скот загоняли в хлева — на зимний корм. Устраивали широкое застолье, звали в избу гостей. Пекли пироги, подавали к столу свежий медом. Гулянье могло длиться целую неделю — так крестьяне готовились к строгому Рождественскому, или Филипповскому, посту.
За несколько дней до Собора Архистратига Михаиласвященник с причтом ходили по домам прихожан и служили молебны. Хозяева в благодарность угощали их ковригой хлеба или деньгами — от 5 до 15 копеек со двора.

Народные приметы и поговорки о Михайловом дне

С праздником Собора Архистратига Михаила на Руси связано немало примет и поговорок В редких из них находит отклик именно церковный, духовный смысл этого дня, гораздо чаще это просто отклик народного сознания на смену времен года, наблюдения за погодными явлениями и пережитки языческих верований.

Со дня Михаила Архангела зима морозы кует.
Если выпал снег на Михаила – зима приехала на белой лошади.
Если Михайло путь порушит (начнется оттепель) — не жди снега до зимнего Николы (19 декабря).
Коли на Михайлов день иней – жди больших снегов, а коли день начнется туманом – ростепели быть.
Михаила мосты мостит (Михайловские ранние морозы), Николе-зимнему путь готовит.
Что в Михайлов день — то и в Николин.
Сколько дней исполнится новой луне в день Святого Михаила — столько паводков будет после этого дня.

 Автор: КИКТЕНКО Елизавета / просмотров 840 / 20-11-2013.foma.ru›21-noyabrya-2013-sobor-arxistratiga… 

Титло с Животворящего Креста Господня









В иерусалимском храме Гроба Господня, справа от каменной лестницы на Голгофу, – 29 широких ступеней, которые ведут вниз, в армянский подземный храм XII века во имя равноапостольной царицы Елены. В правом углу этой бывшей крипты базилики равноапостольного Константина имеются другие, железные, ступени, ведущие еще ниже – в придел Обретения Креста Господня, иначе называемый «Пещерой Обретения». Это самая низкая точка храма Гроба Господня. В первой половине IV века в этом месте византийской императрицей Еленой по просьбе ее царственного сына производились раскопки – шли поиски святого Креста, послужившего орудием казни Спасителя. Под потолком придела виднеется прорубленное окно, через которое, по преданию, святая Елена наблюдала за раскопками в пещере. В ней и состоялось обретение вожделенного святого Креста, небесное явление которого явилось для императора Константина знаком победы над противником.


Глубокая «Пещера Обретения» представляет собою бывшую цистерну под языческим святилищем Венеры. Сюда после распятия были сброшены кресты, которые засыпали мусором. Святая Елена повелела разрушить храм Венеры и раскопать это место. Точная дата обретения святого Креста неизвестна; по-видимому, сообщают историки, оно имело место в 325 или 326 годах. Во время раскопок были обнаружены три креста, гвозди, которыми Спаситель был пригвожден к орудию казни, а также лежащая в стороне табличка с надписью (см.: Ин. 19: 19–22). Cократ Схоластик в 17-й главе своей «Церковной истории» называет ее «дощечкой Пилата, на которой распятого Христа провозглашал он в разных письменах Царем Иудейским». Обретение Честнаго Креста и гвоздей святою царицею Еленою в Иерусалиме Русская Церковь празднует 6/19 марта.

Явить Крест Христов, как известно из преданий, помогло чудо – воскрешение через прикосновение к истинному Древу мертвеца, которого проносили мимо. Все собравшиеся прославили тогда Бога, указавшего на величайшую святыню.

В истории обретения Креста, рассказанной Амвросием Медиоланским (340–397) в «Слове на кончину Феодосия» (395), говорится, что «царица Елена нашла истинный Крест по надписи “Иисус Назорей, Царь Иудейский”». Эта же история в разных вариациях описана и другими его современниками: Руфином (345–410), Сократом Схоластиком (ок. 380 – 440), Феодоритом Кирским (386–457), Сульпицием Севером (ок. 363 – 410) и др. Сходные истории обретения Крестного Древа содержатся и в русском апокрифе «Слово о Крестном Древе» (XV–XVI вв.) и в широко известной на Западе «Золотой легенде» («Legenda Aurea», ок. 1260), составленной доминиканским епископом из Генуи Яковом Ворагинским.

Ныне на месте обретения Животворящего Креста Господня находится мраморная плита, обозначающая то самое место, где первое время хранился Крест[1]. Небольшая плита служит одновременно местом поклонения и своего рода «подсвечником»: на ней паломники возжигают иерусалимские белые свечи.

Большую часть обретенного Креста Господня, по одному из преданий, святая Елена оставила в Иерусалиме, а остальную – вместе с обнаруженными титлом, гвоздями и шипами от тернового венца, а также землей с Голгофы – она взяла с собою в Рим, чтобы хранить эти великие святыни в Сессорианском дворце, служившем местом ее жительства.

Правда, есть свидетельства, что обнаруженное во время раскопок титло длительное время хранилось в Иерусалиме – об этом говорит рассказ паломницы Сильвии (Этерии), посетившей Святую Землю в IV cтолетии; титло (или его часть) будто бы было вывезено из Иерусалима только в VI или VII столетиях или во времена крестовых походов.

На месте Сессорианского дворца в Риме равноапостольным царем Константином в 330 году была устроена, как того желала его мать, базилика Честного и Животворящего Креста Господня. По имени своей основательницы она именуется еще и базиликой святой Елены (basilika Heleniana), а по имени дворца, где жила царица Елена, – Сессорианской базиликой (basilica Sessoriana). Историки не исключают, что, возможно, уже сама святая царица Елена была инициатором перестройки главного зала (его длина – 36,5 м, ширина – 21, 8 м) Сессорианского дворца в часовню.

Базилика Честного и Животворящего Креста Господня в Риме

В последующие столетия здание древней базилики несколько раз перестраивалось, а в XIV веке было даже заброшено и едва не превратилась в развалины. Нынешний свой вид эта базилика, вошедшая в число самых известных «семи паломнических церквей Рима», получила уже в середине XVIII столетия. На ее фасаде слева находится скульптурное изображение равноапостольной Елены с крестом, подобное скульптуре, находящейся в отделанной камнем нише за католическим престолом в иерусалимской «Пещере Обретения».


Нижний придел римской базилики Животворящего Креста освящен во имя святой Елены (capella di Sant' Elena). Он устроен в том самом помещении, которое некогда служило царице жилищем. Под выложенным мрамором полом, как об этом сообщают путеводители[2], находится та самая земля с Голгофы, которую привезла святая Еленой из Палестины. В годы своей земной жизни святая царица обогатила базилику Честного и Животворящего Креста Господня несколькими ценнейшими христианскими святынями и реликвиями, среди которых, как свидетельствует предание, и большой фрагмент титла с Креста Господня.

Когда в Римской империи осужденного вели к месту казни, на его грудь вешали табличку с указанием вины. Иногда это титло несли перед осужденным, как это изображено на картине Аэрта де Гельдера «Шествие на Голгофу»[3]. О практике вешать на осужденного титло свидетельствует и римский писатель и историк Гай Светоний Транквилл (ок. 70 – ок.140): у него есть рассказ о том, как раба, укравшего во время всенародного угощения серебряную накладку с ножа, направили к палачу; отрубленные палачом руки повесили вору на шею вместе с надписью, объяснявшей, в чем вина осужденного, и так водили мимо всех пирующих[4].

В Евангелии от Иоанна читаем: «Пилат же написал и надпись, и поставил на кресте. Написано было “Иисус Назорей, Царь Иудейский”. Эту надпись читали многие из иудеев, потому что место, где был распят Иисус, было недалеко от города, и написано было по-еврейски, по-гречески, по-римски. Первосвященники же иудейские сказали Пилату: “Не пиши: Царь Иудейский, но что Он говорил: Я Царь Иудейский”. Пилат отвечал: “Что я написал, то написал”» (Ин. 19: 19–22). На титле надпись была выполнена на нескольких языках по той причине, что древнееврейский являлся языком местного населения, греческий в то время был своеобразным межнациональным языком общения, а на латинском в Палестине, тогда римской провинции, говорили римляне.

Неизвестно, прикрепили ли эту надпись (титло) над головой Иисуса сами воины, но, по всей видимости, они. Так считает известный толкователь Священного Писания А.П. Лопухин и добавляет, что это могло быть сделано воинами уже после того, как распяли Иисуса[5].

Долго ли висело это титло после снятия с Креста тела Спасителя и долго ли стоял на Голгофе сам святой Крест, не известно. Точно так же не известно и подлинное содержание надписи на титле. Евангелисты приводят разные надписи, но каждый из них дает то или иное уточнение о ее содержании, которого нет у других: «Сей есть Иисус, Царь Иудейский» (Мф. 27: 37); «Царь Иудейский» (Мк. 15: 26); «Сей есть Царь Иудейский» (Лк. 23: 38); «Иисус Назарянин, Царь Иудейский» (Ин. 19: 19). Толкователи Библии отмечают, что, очевидно, все евангелисты воспроизводили эту надпись по памяти, переводя ее на греческий с еврейского и латинского[6], но содержание по сути своей у всех одно. При такой разнице трудно, конечно, решить вопрос, какова была подлинная надпись, но А.П. Лопухин предполагает, что у евангелиста Матфея было точное воспроизведение латинской надписи: «Hic est Iesus Rex Judaeorum».

О содержании титла на Кресте Иисуса Христа евангелист Иоанн говорит, что иудеи остались ею крайне недовольны, потому что она не точно выражала преступление Иисуса, а между тем ее могли прочитать все проходившие мимо Голгофы иудеи, многие из которых и не знали, каким образом «Царь их» оказался на кресте. Пилат не согласился на требование иудейских первосвященников исправить надпись, желая, кажется, поставить их в неловкое положение перед теми, кто не участвовал в предании Христа ему. По мнению Лопухина, помещение этой надписи евангелист Лука считает «издевательством над Христом»[7]. Однако можно сделать и другое предположение. Очень может быть, что евангелист Иоанн, изображая эту подробность, хотел указать своим читателям, что Промысл Божий действовал в настоящем случае через упорного язычника, возвещая всему миру о царском достоинстве распятого Христа и Его победе[8].

Патриарх Московский и всея Руси Кирилл в своей книге «Слово пастыря», в главе «Иисус Христос перед Пилатом. Распятие» пишет, что верхняя, короткая, перекладина православного креста символизирует табличку, на которой, по приказу Пилата, на трех языках было обозначено преступление распинаемого Господа: «Иисус Назорей, Царь Иудейский». На распятиях нынче не пишут всю фразу, бывшую на титле, а обходятся церковнославянской аббревиатурой «И.Н.Ц.И», соответствующей латинской «INRI» (Iesus Nazareus Rex Iudaorum). Латинский вариант широко используется в Румынской Православной Церкви, а в некоторых Восточных Церквях встречается и употребление греческой аббревиатуры «INBI». В православной традиции на распятиях вместо надписи «Иисус Царь Иудейский» пишется «Царь мира» (как перевод с древнегреческого языка) и «Царь славы», причем последнее словосочетание преобладает чаще всего у старообрядцев.

К сожалению, в последнее время некоторые оккультные организации на Западе тоже используют в своих целях общеизвестную аббревиатуру «INRI», истолковываемую ими как «Ignis natura renovatur integram»(«Вся природа постоянно обновляется огнем»).

Искусствоведами замечено, что в живописи Средневековья и Возрождения надпись на титле приводится по-латински либо в виде аббревиатуры «INRI». На полотнах времен Контрреформации она воспроизводится, в соответствии со свидетельством евангелиста Иоанна, на трех языках. В таком виде титло можно видеть на картинах Яна ван Эйка (ок. 1390 – 1441), Маттиаса Грюневальда (ок. 1460 – 1528), Альбрехта Альтдорфера (ок. 1488 –1538), неизвестного будапештского мастера, Мартина ван Хемскерка (1498–1579), Рембрандта (1606–1669), Питера Пауля Рубенса (1577–1640)[9].

В римской церкви Честного и Животворящего Креста Господня основные христианские святыни и реликвии находятся в расположенном слева от алтаря специальном приделе реликвий (capella delle Reliquie). Здесь имеется и святилище Креста, где в стене устроена большая застекленная витрина с тремя полками. На средней полке находится большой реликварий в форме креста, в который вложены три значительные по величине части Животворящего Древа Креста Господня, обретенного в Иерусалиме святой Еленой. Через специальные стекла-пластины реликвария хорошо видны эти святыни. Христанские писатели, ссылаясь на пророчества святого Исаии и следуя византийской традиции, считают, что дерево, из которого был изготовлен Крест Господен, было «трехсоставным» и состояло из кипариса, певга (род хвойного дерева) и кедра. Однако другие исследователи называют и дерево дуба, пальмы и маслины.

В справочной литературе на немецком языке отмечается, что в 1629 году самая большая часть Животворящего Древа из этой базилики была передана Ватикану.

Под реликварием с частями Креста Господня на нижней полке справа стоит другой реликварий, в который вмонтирован и несколько лет назад законсервирован большой фрагмент чудом сохранившегося титла.

Реликварий с частицами Креста Господня

Согласно материалам, изложенным в путеводителе по церкви[10], это привезенное некогда святой царицей Еленой титло имело когда-то вид небольшой белой дощечки, на которой, в соответствии с текстом Евангелия, еврейскими, греческими и римскими письменами было начертано «J(esus)NazarenusRe(x Judaeorum)» («Иисус Назарянин Царь Иудейский»). Из бывшей на титле надписи уцелели лишь слова «Назарянин Царь» на греческом и латинском языках, от надписи же на еврейском языке видны лишь одни следы букв. Пролежавшее более 250 лет в земле титло не могло сохраниться в целостности. Частично оно было подвержено влиянию временем, а кроме того, отдельные по краям его хрупкие частички ломались и крошились, а потом, как это явствует из церковных документов, они рассылались по всему свету в разные церкви в качестве дара.


Так, в том же Риме в ризнице Латеранской церкви святого Иоанна Крестителя (базилика Сан Джованни ин Латерано – Basilica di S. Giovani in Laterano; Pazza di Porta S. Giovanni, 41), основанной в 324 году, тоже хранятся части Животворящего Креста Господня и титла.

Ученые, исследовавшие само титло, разнятся во мнениях, из какого дерева оно изготовлено: масличного или орехового. 25 апреля 1995 года известный в Риме специалист в области изучения древних христианских реликвий Мария-Луиза Ригато впервые сфотографировала и взвесила титло. По ее данным, оно выполнено из орехового дерева и весит 687 граммов (длина – 25 см, ширина – 14, толщина – 2,6 см). Титло местами поражено древесным грибком и изъедено древесными жуками и червями.

В 2003 году та же Мария-Луиза Ригато выдвинула гипотезу о том, что один фрагмент разделенного некогда на три части титла был доставлен в Рим не в IV веке, а якобы позже – между 570 и 614 годами[11].

До сих пор в ученом мире не утихают споры относительно подлинности хранящегося в Риме фрагмента титла. Церковные документы ссылаются на дневниковые записи некоего Стефано Интессура, рассказывающего о том, как 1 февраля 1492 года во время проведения внутренних ремонтно-реставрационных работ в базилике святой Елены был обнаружен фрагмент титла с Креста Господня, о чем свидетельствовала запись с печатью папы Римского Луция II, правившего в 1144–1145 годах[12]. Данный фрагмент титла был замурован высоко над головой в одной из арочных дуг, а штукатурка с символическими буквами, обозначающими место, где титло было спрятано от чужих глаз, обвалилась. Похоже, считают исследователи, о титле служители базилики на некоторое время забыли. 29 июля 1496 года, во времена правления папы Римского Александра VI, этот фрагмент титла был официально признан Ватиканом как «подлинный».

В 1998 году немецкий ученый Михаель Хеземанн, всесторонне исследовав титло, пришел к выводу, что используемый на нем шрифт относится именно к I столетию, о чем им было официально сообщено во время личной аудиенции у папы Римского Иоанна Павла II[13]. Группа ученых, состоящая из семи палеонтологов-лингвистов из трех израильских университетов, историк Мария-Луиза Ригато из Католического университета в Риме, а также известный папиролог Карстен Петер Тид подтвердили выводы Михаеля Хеземанна о древнейшей датировке имеющегося на титле шрифта. Другие исследователи усомнились в итоговых данных своих коллег, посчитав их выводы малодоказательными.

Проведенные затем новые исследования, уже с использованием радиоуглеродных методик, показали, что происхождение этого титла, вероятнее всего, относится к X–XII векам[14]. Однако служители римской базилики, с которыми в ноябре 2008 года пришлось беседовать относительно споров вокруг подлинности титла, не разделяют точку зрения своих оппонентов, считая, что «для истинно верующих христиан противоречивые выводы ученых не являются столь уж определяющими в их вере, поэтому они не сомневаются в подлинности титла».

Помимо части титла в специальном реликварии сокровищницы церкви Честного и Животворящего Креста Господня находится и гвоздь – один из числа тех, которыми пригвожден был ко Кресту Иисус Христос. Эта уникальная находка была также обретена святой царицей Еленой вместе с Животворящим Древом Креста Господня. По преданию, Иисус Христос был пригвожден ко Кресту четырьмя гвоздями. Кроме того, несколькими гвоздями были прикреплены ко Кресту вышеупомянутое титло над главой Спасителя и подножка, на которую опирались Его пречистые ноги. В путеводителях по христианскому Риму сообщается, в древние века «для удовлетворения благочестивых чувств христиан» с подлинных священных гвоздей были изготовлены копии, в которые «вкладывалась частица, иногда даже весьма незначительная, одного из вышеозначенных подлинников, которые затем стали чествовать так же, как и сами подлинники»[15]. Этим и объясняется то смущающее некоторых верующих обстоятельство, что гвозди от Животворящего Креста Господня имеются не только в Риме, но и в Милане, Венеции, Париже, Трире и в других местах.

В дополнение к вышеназванным реликвиям в сокровищнице церкви Честного и Животворящего Креста Господня в драгоценном реликварии в форме тернового венка хранятся и два шипа от тернового венца, бывшего на главе Спасителя (см.: Мф. 27: 29). По преданию, этот терновый венец не убрали с главы Спасителя при пригвождении Его ко Кресту, а только по снятии тела Спасителя с Креста; венец был зарыт в землю вместе с Крестом, титлом и гвоздями. Все эти бесценные святыни и были обретены святой царицей Еленой.

Слева в витрине, рядом с перечисленными реликвиями, находится и большая часть креста покаявшегося разбойника, называемого в христианской традиции «благоразумным». Он вспоминается в православных песнопениях Великой пятницы при чтении 12 евангелий. Крест благоразумного разбойника, как и крест другого разбойника, был найден вместе с Животворящим Древом Креста Господня. Никакого предания о том, как было распознано, какой крест разбойника благоразумного, а какой – разбойника, поносившего Спасителя, не сохранилось. Апокрифическая версия происхождения древа для креста благоразумного разбойника, изложенная в «Евангелии от Никодима», восходит к легенде о Сифе, получившем от ангела не только ветвь от древа познания добра и зла, но и еще одну, которую Сиф позднее зажег на берегу Нила, и она долго горела огнем неугасимым. Когда же Лот согрешил со своими дочерьми, то Бог велел ему для искупления посадить три головни из того костра и поливать их, пока не вырастет большое дерево. Вот якобы из этого дерева и был затем сделан крест благочестивого разбойника.

Согласно традиционной версии, святая царица Елена в 327 году, вложив в крест благоразумного разбойника частицу Животворящего Креста и один из гвоздей, которым было пронзено тело Христа, установила его на острове Кипр. Об этом кресте сообщает в своем «Хожении» игумен Даниил (XII век). В апокрифических памятниках отмечается, что этот крест сначала был похищен в 1426 году мамелюками, а потом чудесным образом возвращен на старое место. Однако позже он пропал вновь и до настоящего времени остается не найденным.

В витрине сокровищницы римской базилики святой царицы Елены в особых реликвариях находятся небольшой камень из пещеры Рождества Иисуса Христа в Вифлееме и честной перст апостола Фомы, утвердившего своим «неверием» воскресение Христово, а своим «осязанием» удостоверившего действительность воплощения и страданий Иисуса.

Помимо этих реликвий в базилике святой царицы Елены можно поклониться мощам святого Кесария диакона (I в.), хранящимся в древней базальтовой раке черного цвета, а также мощам преподобномученика Анастасия Персянина († 628). Отметим, что мощи этого святого, а также честная рука святого Кесария диакона находятся в римской церкви Святая Святых. Честная же глава святого Анастасия Персянина почивает в церкви святого Викентия в Риме.

Другие редкие святыни, в числе их – уникальный деревянный алтарь-реликварий правившего в 715–731 годах папы Римского Григория II, хранятся в особом музее базилики Честного Креста Господня.

В Риме имеются и другие храмы, где хранятся реликвии, свидетельствующие о страстях Христовых. К ним относится, прежде всего, уже упоминавшаяся выше ризница Латеранского собора Иоанна Крестителя. Здесь имеются часть багряницы, в которую облачен был воинами Иисус Христос во дворе Пилата (см.: Мф. 27: 28), а также часть губки, на которой воины подносили уксус к устам Спасителя (см.: Мф. 27: 48; Ин. 19: 29). Эта губка, вместе с копием, которым один из воинов пронзил ребра распятому Господу, – оно теперь хранится в Ватиканском соборе – была привезена из святых мест в 644 году в Константинополь, где обе святыни были положены в храме Святой Софии[16]. После завоевания турками византийской столицы святыни эти, вместе с некоторыми другими, были найдены в придворной сокровищнице и посланы султаном Баязетом в дар папе Римскому Иннокентию VIII (1484–1492). Кроме того, здесь же имеются частица камня от столба, к которому был привязан Иисус Христос во время бичевания. Другая, верхняя, часть этого столба хранится в римской церкви во имя преподобной Пракседы.

Современный Рим и его древние церкви, изобилующие такими христианскими святынями, как фрагмент титла с Креста Господня, во все века были привлекательны для христиан-паломников. Впечатления от созерцания этой и других великих святынь, а также описания многих церквей и хранящихся в них реликвий оставили в своих трудах архимандрит Дионисий (Валединский; 1876–1960), духовный писатель Андрей Николаевич Муравьев (1806–1874), В.В. Мордвинов и другие. Основой для последующих путеводителей для паломников стали как раз сделанные ими заметки. К сожалению, сегодня на них не всегда можно полагаться: необходимы не только тщательная сверка сохранившихся святынь, но и современное их прочтение и включение новых уточненных данных.

Анатолий Холодюк


16 апреля 2009 года. 

ДОСТОВЕРНОСТЬ ЧУДА
Те из нас, кто застал эпоху государственного атеизма, вероятно, помнят официальную версию того времени — так называемую мифологическую теорию, которую в «Мастере и Маргарите» Берлиоз разъясняет поэту Бездомному: «Берлиоз же хотел доказать поэту, что главное не в том, каков был Иисус — плох ли, хорош ли, а в том, что Иисуса-то этого, как личности, вовсе не существовало на свете и что все рассказы о нем — простые выдумки, самый обыкновенный миф».
Некоторые атеисты до сих пор держатся этой теории, но их осталось очень немного. Исследователи, в том числе и неверующие, сходятся на том, что Человек, о котором идет речь в Евангелии, определенно существовал, проповедовал и был распят. Ведущий британский историк античности Майкл Грант, например, пишет: «Если мы применяем к Новому Завету (как нам и следует) те же критерии, что и к другим античным текстам, содержащим исторический материал, мы не можем отрицать существование Иисуса… Коротко говоря, современные методы исследования никак не могут поддержать «мифологическую теорию»*.
То, что разделяет верующих и неверующих, — это не вопрос о том, существовал ли Иисус.
Это факт его Воскресения.

Кто написал Евангелия

Важнейшим свидетельством историчности евангельских событий являются сами Евангелия. Но насколько они подлинны? Можем ли мы быть уверены, что их текст исходит от очевидцев и содержит описание реальных событий?
Здесь нам понадобится сделать небольшой экскурс в область библеистики, то есть науки, исследующей Библию как исторический и литературный памятник. Это очень серьезная научная дисциплина, затрагивающая историю, археологию, лингвистику и многие другие области знания. Над тщательным исследованием Библии как исторического документа трудятся множество ученых из разных стран мира. Одна из ее задач — выяснение времени написания тех или иных новозаветных текстов.
Противникам достоверности Евангелий необходимо было обосновать как можно более поздний срок их появления. Это дало бы возможность полагать, что с момента самих событий до появления письменных источников прошло достаточно времени, за которое предположительно могли бы сформироваться рассказы о чудесах Иисуса и о Его Воскресении. Поэтому первые попытки датировки, предпринятые в Тюбингенском университете (Германия) в 1830-е годы, относили возникновение новозаветных текстов ко II или даже III веку нашей эры. Какое-то время выводы тюбингенской школы считались в западной науке непререкаемыми и, вероятно, приводили в смущение многих христиан, но сейчас эти выводы полностью отвергнуты. Как верующие, так и неверующие исследователи сходятся на том, что большинство текстов, вошедших в Новый Завет, написаны при жизни первого-второго поколения учеников Иисуса**.
Каким образом ученые пришли к таким выводам? Существуют различные методы датировки текстов, но, несколько упрощая, их можно разбить на три категории.
Первая категория — цитирование документа или его упоминание у более поздних авторов. Например, святой Климент Римский в своем послании к Коринфской Церкви, написанном не позднее 96 года, цитирует слова Господа Иисуса из канонических Евангелий и ссылается на события из жизни апостола Павла, которые тот упоминает в своих посланиях, а это означает, что данные тексты были уже известны и святителю Клименту, и его адресатам и считались авторитетными.
Вторая категория — сравнение соответствия содержания текста условиям, существовавшим в определенную эпоху. В этом отношении для датировки новозаветных текстов очень важен 70 год нашей эры, когда после неудачного восстания иудеев против Рима Иерусалимский храм был разрушен. Это была одна из ужаснейших катастроф в истории Израиля, и иудеи оплакивают ее до сих пор. Нам сейчас трудно понять масштабы этой катастрофы, но для иудеев храм был не просто национальной святыней, а единственным местом, где можно было приносить умилостивительные жертвы, сохранявшие народ в общении с Богом. Из содержания значительной части новозаветных текстов следует, что они были написаны в период, когда храм продолжал стоять, а Иудея еще не подверглась страшному разгрому 70 года. Например, автор Послания к Евреям стремится убедить своих адресатов отказаться от участия в храмовых жертвоприношениях, ибо после раз и навсегда совершенной жертвы Христа они потеряли всякий смысл, однако апостол ни слова не говорит о том, что эти жертвоприношения попросту невозможны, так как по Закону их можно совершать только в иерусалимском Храме, а Храм уже разрушен***. Апостол Павел посвящает очень много места полемике с попытками сделать обязательным для христиан соблюдение Моисеева Закона, но нигде не говорит о том, что Закон Моисеев просто невозможно соблюсти: Закон предполагал храмовое богослужение, которое после 70 года стало недоступным. Святой Евангелист Лука в Книге Деяний Апостольских также рассказывает о спорах, развернувшихся вокруг соблюдения ветхозаветных установлений, однако полемисты не приводят такой решающий аргумент, как разрушение храма. Важно также упоминание географических названий и бытовых подробностей, характерных для определенной эпохи. Например, Евангелие от Иоанна содержит ряд деталей, которые указывают на автора как на жителя Иерусалима, хорошо знавшего местные реалии.
Наконец, третий метод датировки текстов — это данные археологии, помогающие установить время написания древнейших дошедших до нас рукописей. Древнейшим новозаветным манускриптом является знаменитый папирус Р52, называемый еще папирусом Райленда. Особенности написания этого документа позволяют довольно точно определить время его создания — около 125 года нашей эры. Этот небольшой листок папируса (по-видимому, представляющий собой сохранившийся фрагмент более обширной рукописи) исписан с обеих сторон и содержит отрывки из хорошо знакомого нам Евангелия от Иоанна. Рукопись обнаружена в Египте, и это свидетельствует о том, что к 125 году само Евангелие уже было написано и получило распространение.
Не останавливаясь более подробно на методах датировки, отметим, что в наше время все исследователи, в том числе и нехристианские (которые не считают Новый Завет богодухновенным), согласны, что значительная часть новозаветных документов (если не полностью все) написана в первом веке, то есть при жизни первого, максимум второго поколения учеников Иисуса. Вот, например, датировка, которую приводит известный религиовед Мирча Элиаде (не христианин) в своем «Словаре религий, обрядов и верований»): Послания Павла — 50-60 годы, Евангелие от Марка — около 70 года, Евангелия Луки и Матфея — около 80 года, Евангелие от Иоанна — около 100 года.
Мы сознательно берем эти данные у неверующего ученого, поскольку сейчас мы пытаемся посмотреть на новозаветные тексты просто как на исторические свидетельства о том, во что верила определенная группа людей в определенное время. Хотим ли мы разделить убеждения первых христиан — вопрос нашей веры; во что они верили и как эта вера отразилась в новозаветных документах, — вопрос научного исследования.


Археология и Новый Завет

Раскопки, производимые в Иерусалиме, позволили обнаружить ряд подтверждений Евангельской истории. Так, еще в XIX столетии была найдена купальня Вифезда, о которой идет речь в Евангелии от Иоанна (см. Ин 5:2). В 1961 году в развалинах Кесарии Палестинской, древнего города, располагавшегося на средиземноморском побережье современного Израиля, был обнаружен так называемый «камень Пилата» — блок из известняка, на котором сохранилась надпись:

[...]S TIBERIEVM
[PO]NTIVS PILATVS
[PRAEF]ECTVS IVDA[EA]A
Это означает в переводе «...Тибериум.[По]нтий Пилат.[Преф]ект Иуд[е]и».

В данном случае Тибериум — название публичного здания, построенного Понтием Пилатом и посвященное римскому императору Тиберию, в то время как город, где была найдена надпись, был назван в честь его предшественника Цезаря Августа — Кесария.
Также сравнительно недавно, в 90-х годах XX века, в ходе раскопок в Иерусалиме был обнаружено захоронение первосвященника Каиафы — одного из действующих лиц евангельских событий.
Некоторое время назад скептики оспаривали евангельский рассказ, говоря, что римляне привязывали осужденных к крестам, а не прибивали гвоздями, как это подразумевается в Библии. Опровергнуть это было достаточно сложно, из-за того что гвозди обычно не оставляли в телах казненных — отчасти из-за дороговизны железа, отчасти из-за того, что предметы, использовавшиеся при казни, нередко использовались для суеверного «врачевания». Однако в 1968 году в Гиват Ха-Мивтар, северном пригороде Иерусалима, было найдено погребение Иехоханана — иудея, казненного римлянами в возрасте около 30 лет. В костях ног застрял огромный гвоздь, так погнувшийся (вероятно, из-за сучка в дереве креста), что его не смогли вытащить. Эта находка показала — распятие было именно таким, как описано в Библии.
Другое изображение распятия — обнаруженный в 1857 году карикатурный рисунок, выцарапанный на стене древней казармы недалеко от Палатинского Холма в Риме. Рисунок схематически изображает распятого с головой осла и склонившегося перед ним человека, а надпись на грубом греческом говорит: «Анаксомен молится своему Богу». Очевидно, какой-то римский легионер высмеивал таким образом своего сослуживца — христианина.
В ходе раскопок в Коринфе в 1929 году археолог Т. Л. Шир обнаружил тротуар с надписью ERASTUS PRO: AED: S: Р: STRAVIT («Этот тротуар за свой счет проложил Ераст, хранитель общественных строений»). По-видимому, это тот самый «Ераст, городской казнохранитель», которого упоминает святой апостол Павел в послании к Римлянам (см. 16:23).
Совсем недавно, в 2008 году археологи обнаружили пещеру, которая, по многим признакам, является первой из обнаруженных на данный момент христианских церквей. Пещера находится под развалинами древней церкви св. Георгия, которая была возведена около 230 года нашей эры в городе Рихабе, на территории нынешней Иордании.
В пещере археологи обнаружили сидения для священнослужителей, апсиду и алтарь. По мнению Абдула Кадера Хуссейна, главы Рихабского центра археологических исследований, она использовалась для богослужений еще до 70 года н.э., возможно, начиная с 33 года, когда христиане начали подвергаться преследованиям в Иерусалиме****.


Возможно ли было «переписать» Новый Завет

Иногда приходится слышать, что Новый Завет «много раз переписывался» или даже «подвергался редактуре в угоду церковному руководству». Мы можем совершенно определенно утверждать, что это не так. Новозаветные тексты копировались от руки во множестве экземпляров и широко распространялись по всему тогдашнему цивилизованному миру. Представьте себя на месте предполагаемого «церковного руководства», перед которым стоит задача: внести изменения во все существующие рукописи Нового Завета, а также во все рукописи, в которых соответствующие новозаветные отрывки упоминаются или цитируются, а плюс к этому — как-то «отредактировать» память людей, которые благоговейно читали эти тексты и, конечно, помнили, что в них было написано. Любая такая попытка, безусловно, вызвала бы смуты и протесты настолько масштабные, что история не смогла бы не сохранить их в памяти, так что сам факт правки текстов был бы очевиден.
Невольными свидетелями подлинности новозаветного текста могут выступать и еретики. До нас дошли обширные полемические сочинения, из которых явствует, что оппоненты Церкви хотя и предлагали свои толкования новозаветных текстов, но, как правило, не оспаривали самого их содержания. Споры шли не о том, чтo написано в Новом Завете, а о том, кaк это понимать.
Версию «редактуры» отвергают и данные текстологии — тщательного исследования более пяти тысяч дошедших до нас рукописей. Эти рукописи были созданы в разное время, в разных местах, и иногда в них можно найти различные описки или ошибки, сделанные переписчиками. Все эти описки тщательно учтены и не оказывают никакого влияния на вероучительное содержание текста. Однако они показывают, что текст определенно не подвергался централизованной редактуре, при которой любые разночтения были бы устранены.
Еще одно свидетельство подлинности — «неудобные» детали повествования, которые редактор обязательно бы удалил. Так, первыми Воскресшего встречают женщины; нас это не особенно поражает, но в древнем мире это было крайне неприятной подробностью — женщины не считались надежными свидетелями, даже в суде их показания не принимались всерьез.


Сюжет Евангелия — повторения старого мифа?

Можем ли мы знать, что Христос действительно воскрес из мертвых? «Нет! — воскликнут многие неверующие. — Это миф, похожий на другие мифы!» Нам же, наверное, стоит начать с того, что, что это совершенно определенно не миф.
Слово «миф» в нашем обыденном языке означает «неправда, выдумка»; но если мы говорим о «мифах народов мира», то это слово имеет другое значение. Миф, как его понимают антропологи, — это символическое повествование о богах и героях, которое разворачивается в далеком, доисторическом прошлом и объясняет происхождение и устройство мира, социальных институтов, ритуалов и обычаев. Миф принципиально внеисторичен, и его корни теряются в неразличимой тьме веков. Вспомним, например, вавилонский миф о Мардуке, который повествует о войне богов с силами хаоса, воплощенными в чудовище Тиамат и ее союзниках. После победы Мардук рассекает тело Тиамат на две части: из нижней создает землю, из верхней — небо, а из глаз — реки Тигр и Евфрат.
Апостолы рассказывают нам не миф — не историю о божестве, победившем силы хаоса когда-то на заре мироздания. Они рассказывают о событиях, которые они лично пережили: о том … что мы слышали, что видели своими очами, что рассматривали и что осязали руки наши, о Слове жизни (1 Ин 1:1)». Мы можем верить им или не верить, но то, что они рассказывают, не имеет никакого отношения к мифологии. Лично я могу верить или не верить тому, что Александр Сергеевич Пушкин был смертельно ранен на дуэли с Дантесом, однако письменные свидетельства современников, из которых нам об этом известно, — никоим образом не мифы вроде мифов о рождении Зевса или о космической битве Мардука и Тиамат. Это историческое свидетельство: «мы присутствовали при таких-то событиях; были произнесены такие-то слова и совершены такие-то действия».


Как мы могли бы это объяснить

Подведем некоторые итоги. Документы, вошедшие в Новый Завет, были написаны на протяжении нескольких десятилетий после описываемых событий, когда множество их свидетелей и участников были в живых.
Ученики Иисуса — причем уже их первое поколение — провозглашали, что Иисус умер и воскрес и что через Его искупительное служение Бог даровал нам спасение. Они были убеждены в истинности этого возвещения настолько, что безропотно претерпевали за него жестокие гонения, нередко даже пытки и смерть. У нас не очень много вариантов, чтобы объяснить такое поведение.
Первый — они сознательно лгали. Эта версия опровергается их мученичеством; люди могут идти на смерть ради чего-то, во что они верят, но едва ли станут умирать за то, что, как им точно известно, является выдумкой. Люди лгут, чтобы добиться богатства, или власти, или мести врагам, но все, чего добились апостолы, — это преследования и, очень часто, смерть. Можно разделять или не разделять их убежденность в том, что Иисус воскрес из мертвых и они Его видели, но вряд ли возможно отрицать глубину и искренность этой убежденности.
Второй — все они одновременно стали жертвами галлюцинаций, какой-то формы массового психоза. И здесь можно привести примеры того, как люди, напряженно ожидающие увидеть какое-то явление, в итоге действительно начинают его видеть. Однако после Распятия ученики вовсе не были охвачены энтузиазмом и уверенностью в том, что они вот-вот увидят Воскресшего. Напротив, они были убеждены, что с Иисусом покончено, и пребывали в страхе и глубоком унынии. Римляне знали, что делали, когда предавали смерти популярных народных вождей или претендентов на роль Мессии, вследствие чего движения, которые возглавляли эти люди, неизбежно и быстро сходили на нет. Некоторые из таких движений упоминаются в самом Новом Завете: Ибо незадолго перед сим явился Февда, выдавая себя за кого-то великого, и к нему пристало около четырехсот человек; но он был убит, и все, которые слушались его, рассеялись и исчезли. После него во время переписи явился Иуда Галилеянин и увлек за собою довольно народа; но он погиб, и все, которые слушались его, рассыпались. (Деян 5:36-37). Такая участь должна была постигнуть и христианство: оно должно было умереть, не успев родиться; и психологически было бы достоверно именно это. Было очевидно, что Иисус не только не избавил Израиля (Лк 24:21), как надеялись ученики, но не избавил и Себя Самого, и никакие ангелы не явились Его спасти, Он умер жалкой и позорной смертью под насмешки толпы. Для того чтобы обескураженные, затравленные и потерянные люди, пережившие полное крушение всех их надежд, превратились в бесстрашных провозвестников Воскресения, должно было произойти нечто очень и очень реальное. Другая проблема, с которой сталкивается «теория массового психоза», — пустая гробница. Противникам апостолов было бы достаточно предъявить мертвое тело Иисуса, чтобы навсегда покончить с любыми слухами о Воскресении, а самим апостолам — увидеть тело, чтобы окончательно лишиться любого проблеска надежды.
Если честно следовать простой логике, у нас остается только третий вариант — ученики действительно видели Иисуса распятым, а потом воскресшим. Как пишет апостол Павел: Ибо я первоначально преподал вам, что и [сам] принял, [то есть], что Христос умер за грехи наши, по Писанию, и что Он погребен был, и что воскрес в третий день, по Писанию, и что явился Кифе, потом двенадцати; потом явился более нежели пятистам братий в одно время, из которых большая часть доныне в живых, а некоторые и почили; потом явился Иакову, также всем Апостолам; а после всех явился и мне, как некоему извергу. Ибо я наименьший из Апостолов, и недостоин называться Апостолом, потому что гнал церковь Божию. Но благодатию Божиею есмь то, что есмь; и благодать Его во мне не была тщетна, но я более всех их потрудился: не я, впрочем, а благодать Божия, которая со мною (1 Кор 15:3-9).
Апостолы с удивительным бесстрашием проповедовали, что Человек, потерпевший по мирским меркам полное поражение, отвергнутый и казненный, есть Воскресший Спаситель, Судия, даже Бог. Есть ли этому правдоподобное объяснение? Да. И состоит оно в том, что Он действительно воскрес.
Бог вмешался в ход истории и изменил его навсегда.
Из этого следуют совершенно определенные выводы для меня и для вас, читающих сейчас эту статью, — Евангелие оказывается не древней книгой, повествующей о давно минувших событиях и давно умерших людях, а посланием, обращенным к нам здесь и сейчас, щедрым предложением спасения и вечной жизни, которое мы можем принять или отвергнуть: Кто будет веровать и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет (Мк 16:16).

*Grant, Jesus: An Historian's Review of the Gospels (1977), pp. 199, 200. — Ред.
**Гатри Д. Введение в Новый Завет. М.: Библия для всех, 2005. — Ред.
*** По закону Моисееву жертвы можно совершать только на месте, «которое изберет Себе Господь». До времени Давида жертвы совершались
в походной скинии, а со времен строительства Соломоном первого иерусалимского Храма — только в нем. — Ред.
**** The Jordan Times, http://www.jordantimes.com/?news=8471&searchFor=first%20church). — Ред.
a href='http://pravznak.msk.ru/uploads_user/53386000/53385787/247975.jpg'>


Хитон Спасителя

Хитон Господень — одежда, упомянутая в Евангелии. Грузинская Православная Церковь чтит эту святыню, принесенную из Иерусалима в Мцхету и пребывающую по сей день под спудом в основании Мцхетского Патриаршего собора Светицховели. При этом в хрониках города Трира (Германия) упоминается, что римская царица Елена привезла из Иерусалима часть Хитона Спасителя. Первохристианская община бережно хранила святыню и зашила ее, как в футляр, в другую ткань. В более поздние времена ей придали вид одежды, которую носили в Палестине в I веке.
В 1978 году этот Хитон исследовала швейцарская группа специалистов. Было научно подтверждено, что размер оригинальной части святого Хитона, привезенной царицей Еленой из Иерусалима, — 30Х30 см.
Другие части Хитона находятся в Грузии и, видимо, во Франции — в городе Аржантее под Парижем.




Терновый Венец Спасителя

Согласно Церковному преданию, святая царица Елена получила Терновый Венец в дар от иерусалимской общины во время своего паломничества на Святую Землю, после чего святыня хранилась в Константинополе.
Литературным источником, свидетельствующим об этом, является запись от 1201 года, сделанная ризничим храма Божией Матери Фаросской — Николаем Несаритом, который был хранителем важнейших святынь империи и обладал полными знаниями о них. Он дает подробное описание Венца, а также наряду с другими авторами свидетельствует, что Терновый Венец ежегодно расцветал.
После захвата Константинополя крестоносцами многие его святыни попали в Западную Европу, где через некоторое время Терновый Венец выкупил король Франции Людовик IX. Ныне Венец хранится в соборе Парижской Богоматери, а его 64 шипа пребывают в различных храмах и монастырях христианского мира.




Плат Пресвятой Богородицы

Плат Пресвятой Богородицы — это ткань, которая, по преданию, покрывала Ее в ночь Рождества Спасителя. Первым известным нам источником, повествующим об этом, является текст пресвитера константинопольского собора святой Софии, написанный в 617 году. Согласно ему, Дева Мария особо хранила этот Плат всю Свою жизнь, помня о том, что в нем Она была в ночь Рождества Христова. В 469 году Плат передали в строящийся во Влахерне храм. Дальнейшая судьба святыни прослеживается довольно четко, и сегодня Плат хранится во французском городе Шартре.
Частицы Ризы Божией Матери находятся в разных местах, в частности — в Успенском соборе Московского кремля и в Латеранском соборе во имя святого Иоанна Крестителя в Риме.
a href='http://pravznak.msk.ru/uploads_user/53386000/53385787/247978.jpg'>>

Рекомендуем прочесть

Протоиерей Александр Мень
«Сын Человеческий»
Издательство: Фонд имени Александра Меня, 2006 г., 496 с.
Изложение Евангельской истории в понятной, доступной форме. Прекрасно подходит для человека, только начинающего знакомство с христианской верой.

Брюс Мецгер
Текстология Нового Завета
Издательство: ББИ, 1996 г., 336 с.
Серьезное исследование одного из авторитетнейших ученых-библеистов, касающееся сохранности и подлинности дошедшего до нас текста Нового Завета.

Епископ Кассиан Безобразов
«Христос и первое христианское Поколение»
Издательства: Русский путь, Православный Свято-Тихоновский Богословский институт, 2006 г., 560 с.
Книга известного православного библеиста и библейского переводчика о раннем христианстве.

Дональд Гатри
«Введение в Новый Завет»
Издательство: Российское Библейское Общество, 2005 г., 800 с.
Очень подробное рассмотрение новозаветных книг с точки зрения их авторства, времени написания и т.д., приводятся мнения и аргументы многих специалистов различных убеждений.



Редакция благодарит за помощь в создании материала Православное паломническое содружество "Севастия".




Автор: ХУДИЕВ Сергей / просмотров 743 / 20-01-2010.foma.ru›article/index.php?news=4054



 

Прощение – лишь виноватым

Игумен Нектарий (Морозов)







br />

Быть виноватым в глазах людей – стыдно и невыгодно. Стыдно потому, что на тебя сразу как бы обращаются указующие персты: «Вот, смотрите, это из-за него, он виноват! Он такой, он сякой, он этакий…» Невыгодно потому, что, признав свою вину, рискуешь многое потерять: в своем статусе, в доверии к тебе как к человеку и как к профессионалу. Ты можешь с кем-то раздружиться, лишиться каких-то возможностей, преимуществ.

Признавать вину втайне от всех, в сокровенности своего сердца – больно и обременительно. Когда совесть «колет» нас, а мы не только не защищаемся от нее, но и даем ей говорить в полный голос, она может не на шутку разойтись, может открыть нам истину о том, что виноваты мы в гораздо большей мере, нежели предполагали, что мы вообще несравненно хуже, чем привыкли думать о себе. С этим трудно жить, это тяжело нести.

Сегодня даже выражение такое появилось: «комплекс вины». И от него, как и от любого комплекса, рекомендуется как можно скорее избавляться, иначе и жить-то полноценно нельзя – будешь себя бесконечно угрызать, будешь подавленным, не вылезешь из депрессии. Будешь считать себя хуже всех, ставить на последнее место, всем уступать, ничего в жизни не добьешься, никем не станешь…

Всё это очень логично.

И всё это – абсолютно неверно.

Винить себя, в любой ситуации искать и находить, в чем допустил промах, что сделал не так конкретно ты, – дело самое правильное, и самое разумное, и самое полезное. Почему? Потому что живем мы в очень больном, изломанном, несовершенном мире и, безусловно, нередко испытываем от этого не просто дискомфорт, а самое настоящее страдание. Мы мучаемся от этого несовершенства и… ничего не можем изменить. Мы не можем сделать мир качественно иным, не можем переделать и перевоспитать людей, которые нас окружают. Не можем повлиять на сложившиеся обстоятельства, заменить их другими. И от этого возникает иногда чувство безнадежности, безысходности какой-то, тупиковости, так что даже непонятно, что делать-то, когда то не в наших силах, это не в нашей власти… А весь тупик и вся безнадежность оттого в действительности, что об одном забываем: о том, что себя-то мы можем изменить, исправить, можем стать лучше, стать другими. И как только становимся другими мы, другим становится и всё вокруг нас. Во-первых, потому, что мы всё иначе начинаем воспринимать, а во-вторых, потому, что Господь никогда не забывает тех, кто трудится, работает над собой ради Него.

Вот чтобы не забывать об этом и нужно – уметь искать и находить свою вину, уметь принимать укоризны и даже поношения и смотреть при том: какая правда заключена в них? Ведь какая-то да есть, а раз так, то на пользу нам то, что услышали, узнали ее – не в том виде, не так, как хотели бы, наверное, но узнали же.

И не делает видение виновности и греховности человека слабее. Слабее делает малодушие, жалость к себе. А признаваться и каяться – это, скорее, требует смелости и мужества, подчас же – и самоотвержения.

И напрасно думает кто-то, будто не оспаривающий своего недостатка лишится доверия людей, коллег, начальства своего. Начальство, если оно, разумное, конечно, знает, что куда проще воспитать и научить чему-то честного и искреннего подчиненного, нежели того, который в любой ситуации стремится выкрутиться и всеми правдами и неправдами оправдаться. Что ж до друзей и коллег, то тут некий естественный отбор происходит: те, кто одного духа, поймут и оценят правильно, а с прочими пути-дороги в любом случае рано или поздно разойдутся.

Как священник скажу: человек кающийся, человек, сам осуждающий себя, к себе на исповеди безжалостный, всегда вызывает чувство не только сострадания, но и уважения, хотя бы и говорил он при том о самых страшных, тяжких грехах. Ведь знает каждый из нас, пастырей, – и благодаря опыту служения своего, и благодаря опыту собственному, – насколько все мы испорчены, грешны и насколько мало тех, кто не пытается показаться лучше, не пытается спрятаться за образом какой-то ложной, придуманной праведности. И как не уважать того, кто не жалеет и не приукрашивает себя, кто не боится показаться таким, каков он есть, а может, даже и хуже! И как – не любить…

Пока оправдываешься, совесть мучает всё равно. Ноет, как застарелая зубная боль. И нет на душе успокоения, нет мира. А как обвинишь себя, так вдруг приходит мир, воцаряется покой. Почему так? Наверное, потому, что Господь прощает лишь виноватых.

Игумен Нектарий (Морозов)


19 ноября 2013 года.pravoslavie.ru›put/65856.htm11 ча
 

Куда исчезли бабушки?

Людмила Селенская







a href='http://pravznak.msk.ru/uploads_user/53386000/53385787/247866.jpg'>
Арина Родионовна Яковлева – няня А. С. Пушкина. Портрет работы неизвестного художника
Рассуждая на тему няни, И. Шмелев писал в одном из писем:


«Сереже был год. Надо было няню, помимо прислуги “за всё”. Оля хотела молоденькую. Я – не помню. М.б. – тоже. Сейчас – если бы случилось чудо – взял бы “Арину Родионовну”. Чушь, когда хотят к ребенку молодую. Конечно, есть “за это”. Но больше – “за подлинную няню”. Язык!! Мудрость. Спокойствие. Ровность. Темп. Конечно, если старая няня – достойная этого имени. И всегда – с Господом. И – нет “помыслов”. Чистота, “физика” уступает “духу”, душе. Взгляд, огромное значение – добрые глаза “ба-буш-ки”. Мягкость, как бы – “шлепанки”. Поэтическая сторона – укладливость. Молитва!! Спокойствие чистого духа старой няни – сообщатся младенцу.

Сама жизнь так хочет. Мать – основа. Но – широкая “подоснова” – бабушка, ее замена – старая няня. Меньше – всякого риска! Мудрость – во всем (опытность) передается младенцу. Медлительное стучание сердца старой няни… – важно для младенца. Я понял это на нашем опыте, при чудесных качествах Даши; Сережечка рос в тревожных темпах. В страстных темпах и – взглядах»[1].

Когда я буду бабушкой, я куплю себе какое-нибудь степенное пальто и платье. Очки у меня уже есть, седина уже пробивается. Закрашивать не буду.

Пироги я так и так пеку почти всю свою замужнюю жизнь, и хотя Малыш уверял Карлсона, что «не в пирогах счастье», я на стороне Карлсона: есть что-то невыразимо домашнее и уютное, когда в доме пироги. На их запах сбегаются не только малыши, но и ушедшие в компьютерный затвор подростки и сидят в кругу семьи.

Когда я буду бабушкой, я не буду подозревать детей в том, что нарочно выкатились мне под ноги в неудобный момент, когда я, например, лью горячее молоко в пюре. И не буду думать, что назло перевернут ящик с игрушками в ту самую секунду, когда в комнату вошел гость. Может, и посмеюсь вместе с гостем.

Когда я буду бабушкой, я не буду смотреть на часы каждые десять минут, выгуливая внуков. К тому времени я постараюсь научиться полюбить прогулки.

Надеюсь, дети не попросят меня таскать бедных внуков в 150 кружков по развитию ребенка. Надеюсь, мы будем вместе читать книги, играть в настольные игры, кормить синиц и печь блинчики.

Когда я буду бабушкой, я не буду вздрагивать при малейшем чихе или не особенно мягком приземлении карапуза. Теперь-то я знаю, что без этого не растут.

Еще я знаю, что дети бывают разные, что у одних и тех же родителей один ребенок заговорит в год, а другой в три, один способен к математике, но неважно пишет, а другой сочиняет сказки, но не умеет считать. Я помогу их развивать, но без паники и привлечения армии специалистов.

Не буду смотреть сериалы, а покажу внукам «Винни-Пуха», нашего, Хитручного.

Постараюсь включать компьютер пореже, а детские песни почаще.


Белов Ю.В. Бабушка и внучка. 1958 г.
Хотя в настоящий момент это кажется недостижимым, я постараюсь не нервничать.


Я не буду торопить их, когда они будет копаться.

Мне будет решительно всё равно, раньше или позже пошли и заговорили соседские Пети и Маши и лучше или хуже они учатся. Ведь только к третьему-четвертому ребенку или первому внуку понимаешь, что ребенок рождается не для того, чтобы его сравнивали с кем-то, а для того, чтобы его любили.

Юную Софью Ковалевскую в семье ласкала только няня. Девочка была неуклюжая и могла нечаянно испортить нарядное платье матери к великому неудовольствию последней, поэтому девочка рано перестала ласкаться и замкнулась в себе. Няня считала ее «своей» деточкой и ворчала на неласковых взрослых.

Про Арину Родионовну и говорить нечего – это архетип бабушки и няни. Кстати, Пушкина в детстве тоже не любила родная мать.

Русским царям искали нянь и кормилиц из благочестивых крестьянок.

Знаю человека, просидевшего всё раннее детство на коленях у прабабушки, которая кормила его молоком с печеньем. На коленях богомольной прабабушки рос будущий пастырь, хотя в то младенческое время он даже не был крещен. Он крестился, когда ему было 20 лет, и сразу решил стать священником. Верю, что не без прабабушкиных молитв и молока с печеньем он пришел к этому решению.

Бабушки уходят из реальной жизни в воспоминания и фольклор. Когда в дверь постучится старость, примем ли мы ее или будем искать от нее лекарство?

Людмила Селенская


19 ноября 2013 года
[1] Цит. по: Солнцева Н. Иван Шмелев. Жизнь и творчество. М., 2007.pravoslavie.ru›jurnal/65855.htm
 

Имя Тебе Любовь
 21 апреля, 2012 • Ирина Рогалева • 



Каждое утро Жанночка спешила на свидание к Женечке. Вставала в шесть утра, что-то ела, наводила румянец и бежала на автобус. Когда было свободное место – садилась и, прикрыв глаза, думала о своем Женечке.

Он просыпался на другом конце города в одно время с ней. И сразу начинал ее ждать, прислушиваясь к шагам в коридоре.

Вот прошаркал мимо палаты невыспавшийся дежурный врач, за ним бодро процокали каблучки медсестры. Около девяти утра, уверенно печатая шаг, прошел профессор с гомонящей свитой, и, наконец, родные торопливые шаги.

Перед тем, как войти в палату, она изо всех сил делала радостный вид. Он знал об этом.

- Женечка, здравствуй, родной!

Она сразу начинала суетиться вокруг него – мыть, протирать, причесывать, взбивать подушку, стараясь не задеть трубки, выходившие из живота со всех сторон. А он, забыв о боли, любовался на жену, ловил ее руки и нежно прижимал их к губам.

Молоденькие медсестры, то и дело забегавшие проверить капельницы, с завистью поглядывали на Жанночку. Таких отношений между супругами они раньше не видели.

Старички, которые у них лечились, в основном были одинокими. К некоторым приходили жены, но чтобы, как эта — каждый день с раннего утра, при полном параде, с улыбкой на лице и с такой любовью в глазах, когда она смотрит на своего бесценного Женечку. А ведь ей явно за семьдесят.

После всех процедур Жанночка садилась на табурет у кровати, брала мужа за руку и, гладя его по голове, начинала говорить о пустяках. Женечка, страдавший бессонницей, мгновенно засыпал, и тогда ее лицо менялось – горестно опускались уголки губ, застывали морщины на лбу, потухали глаза. Но стоило мужу пошевелиться – жизнерадостная маска мгновенно возвращалась на ее лицо.


photosight.ru. Фото: Ростислав Зотин

Они прожили вместе тридцать лет. Переплелись корнями и ветками, как два деревца, растущих рядом, – не различишь, где какое. Говорят одинаково, думают об одном, жить друг без друга не могут, даже внешне стали похожи.

Жанне было за сорок, Евгению Петровичу около пятидесяти, когда они встретились, полюбили друг друга и сразу расписались. Его взрослый сын их осудил, а ее дочь Таня обрадовалась. Отчим ей понравился.

Как-то, еще до свадьбы, Жанночка сказала дочери:

- Я его так люблю – был бы он инвалидом, все равно вышла бы за него и всю жизнь о нем заботилась.

Тогда Таня мать не поняла.

Жили они душа в душу. За все годы ни разу серьезно не поссорились, голоса друг на друга не повысили.

Семьдесят пять лет – дата серьезная. Поэтому к юбилею мужа Жанночка начала готовиться заранее. Бегала по магазинам, покупала продукты, стараясь уложиться в пенсию.

За праздничным столом гости поднимали тосты за здоровье Женечки, за неувядающую красоту Жанночки. Салатики ели диетические. Пили аккуратно по глоточку. У одного — сердце, у другого — печень, у третьего — почки. Самым здоровым был юбиляр, смотревший на жену влюбленными глазами. «Как молодожены», — перешептывались гости.

Татьяна пожелала родителям прийти к Богу. Этого ей больше всего хотелось. Сама-то она к вере пришла недавно.

«Как у нее сил хватает каждое воскресение в церковь ходить и постоянно молиться? — удивлялся Женечка. — Утром – молится, перед едой тоже, после еды — молитву читает, а вечером еще и поет. Хорошо, хоть голос у нее приятный. Не дай Бог, в монашки уйдет», — переживал он.

И Жанночка вздыхала — не узнать прежде яркую Танюшу: щеки не румянит, юбками полы метет, кофточки носит темные, на все пуговицы застегнутые. И что самое ужасное – телевизор не смотрит.

У Татьяны по-своему сердце за родителей болело. «Крещеные, а Бога не знают. Думают только о своем здоровье. Дни у них расписаны по минутам, как телепрограмма – час здоровья, кулинарные новости, сериал «Монте Кристо». Зачем им здоровье? Чтобы на несколько лет дольше телевизор смотреть? В любой миг Господь их может к Себе призвать. Как они перед Спасителем предстанут? Что скажут?»

Придя в церковь, Татьяна, как все новоночальные, рьяно взялась за духовное воспитание родителей. Дарила им иконы, читала вслух Евангелие и Святых Отцов. Женечка, увидев дочку со Священным писанием в руках, выходил из комнаты на правах мужчины без объяснений. Жанночка терпеливо, скрывая зевоту, слушала непонятные ей тексты, и думала о своем.

Вскоре Таня от родителей отступилась. Поняла, что по гордыне взяла неподъемный крест, что Господь сам всем управит, когда придет время.

Спустя три года после юбилея у Женечки появились сильные боли в животе. «Запущенная онкология. Необходима операция», — ошарашил Жанночку врач.


photosight.ru. Фото: Slavirina

Перед тем, как Женечка лег в больницу, Татьяна уговорила родителей обвенчаться. Вместе с дочерью держала над ними венцы.

Бабульки в храме умилялись, глядя на то, с какой любовью «молодожены» смотрят друг на друга. Татьяна же сгорала от стыда перед батюшкой: дочка пришла в джинсах, родители вели себя как младенцы – ничего не понимали. Женечка во время обряда умудрился поцеловать ручку Жанночке, за что получил от батюшки нагоняй.

Следующий нагоняй он получил от врача после операции, когда с незажившими швами соскочил с кровати, чтобы помочь жене переобуться.

- Лапочка моя, не наклоняйся, я сам, — бормотал он, снимая бахилу с ее ботинка.

Пожилой анестезиолог, вошедший в палату с молодым врачом, увидев эту картину, прослезился. Вечером он рассказал дочери об увиденной сцене:

- Представляешь, ему семьдесят восемь лет, и он ей так нежно говорит — «лапочка моя». Есть еще на земле любовь! Слава Богу, есть!

Татьяна непрестанно молилась об отчиме. Везде, где могла, заказала за него сорокоусты. Обошла все монастырские подворья, обзвонила всех знакомых батюшек, прося молитв. Но что-то не заладилось у Женечки. Понадобилась вторая операция, затем третья.

В больнице отчима пособоровали. «Все легче ему к Богу будет идти», — думала Татьяна. Она принесла в палату иконы, и Жанночка начала молиться рядом с кроватью мужа. Сначала ей было очень тяжело – ни слов не понимала, ни смысла. А потом молитва пошла легко, слова сами потекли из сердца.

Перед третьей операцией Женечка со всеми попрощался. Жанночка сквозь слезы уверяла его, что все будет хорошо, а Татьяна непрестанно просила про себя: «Да будет воля Твоя, Господи! Но по нашей немощи яви на рабе Твоем Евгении чудо исцеления». Особенно горячо молила она о помощи святого Иоанна Кронштадтского.
 
Пережил Женечка и третью операцию. Только швы у него не заживали. Лежал чуть живой, весь пронизанный трубками.

Несколько раз Татьяна приводила в больницу знакомых священников, чтобы причастить отчима. После каждого причастия Женечка говорил:

- Вот этот батюшка самый лучший!

Татьяна улыбалась – дело-то не в батюшках.

Два месяца боролся со смертью Женечка, два месяца несла свою вахту Жанночка. Она не заметила, как истаяла вместе с мужем. Величавая дама превратилась в сухонькую старушку. Теперь она постоянно молилась о любимом муже. В дороге, в больнице, дома. Только до церкви дойти не могла. Не было сил.

За несколько дней до Христова Рождества врач, опустив глаза, сказал:

- Нужна четвертая операция.

Жанночка еле сдержала крик, а Женечка взял ее за руку и сказал:

- Не бойся, лапочка моя. Я буду ждать тебя на небе. Бог милостив и знает, как сильно я тебя люблю, и не разлучит нас после смерти.

И, прижав к исхудавшей щеке ее ладонь, добавил:

- Ты меня прости за все, ладно?

Вечером Татьяна позвонила врачу и спросила:

- Можно избежать операции?

- Можно. Если случится чудо, – ответил тот.

Операцию назначили после Рождественских каникул. Женечка был молодцом – часто улыбался Жанночке и почти не ворчал.

В Новогоднюю ночь они не спали. Думали друг о друге на разных концах города.

- Я тебя люблю, — говорила ему Жанночка, не сдерживая слез.


Святой праведный Иоанн Кронштадтский

- И я тебя люблю, — отвечал Женечка, — не плачь, моя лапочка. Все будет хорошо.

Второго января весь православный мир праздновал столетие со дня преставления святого Иоанна Кронштадтского.

Татьяна включила телефон после праздничной службы на Леушинском подворье. Двенадцать непринятых звонков от матери! Сердце сжалось. Она торопливо набрала номер:

- Мама, что случилось?!

- Чудо! Операцию отменили! А еще сегодня начали заживать швы!

Три месяца спустя Женечка впервые вышел из дома на улицу и, крепко взяв за руку Жанночку, повел в сторону храма. Ирина Рогалева • pravmir.ru›imya-tebe-lyubov/
 

Духов День
 23 июня, 2013 • Протодиакон Андрей Кураев  


Духов День

Собственно, это и есть день рождения Церкви. Когда Христос произносил Нагорную проповедь — вокруг него еще не было Церкви, но стояли те, кто были лишь учениками и послушниками…
a href='http://pravznak.msk.ru/uploads_user/53386000/53385787/247758.jpg'>«Надо же — в такую рань и уже так пьяны» — услышали апостолы в день Пятидесятницы от иерусалимской толпы. В тот день они действительно вели себя странно.
Как будто позабыв родной арамейский язык, они издавали какие-то странные звуки, которые можно было бы принять за иноплеменные языки, но всем в Иерусалиме было известно, что ученики Иисуса весьма далеки от книжности и учености. В их глазах и жестах, словах и интонациях слышалась необычная сила и решимость (а в Иерусалиме все помнили, что именно этих качеств и не проявили спутники Иисуса в ночь Его ареста).

На их лицах была такая неудержимая веселость (но жители святого Града хорошо помнили этих людей потерянными и рыдающими — еще и двух месяцев не прошло, как убили их учителя, а вместе с Ним все их надежды). И совсем не вязалась эта их внезапная радость с теми скорбными воспоминаниями… Нет, конечно, так повлиять на этих, в общем, вполне благочестивых и сдержанных людей могло только чрезмерное усердие в заливании вином своего горя…

Но, как нередко бывает, умудренная житейским опытом толпа оказалась неправа. Вино любого качества и количества не может проникнуть в ту глубину человеческого сердца, откуда исходила апостольская радость в день Пятидесятницы. Человек, созданный Духом Творца по образу Создателя, непостижим и сложен. И в каждом есть такие потайные кельи, куда даже он сам не может проникнуть.


Фото Олега Коновалова

Есть в человеческой душе такие потайные струны, извлечь из которых звук не может ни сам человек, ни что-либо иное, прикасающееся к ним из обыденного нашего мира. Те струны, которые изначала вложил в нас Бог, чтобы зазвучали они в полную и радостную силу при нашем возвращении в Отчий дом. Иногда доносящийся с нашей горней отчизны ветерок заставляет их слегка откликаться — и тогда рождаются стихи Пушкина и музыка Рахманинова…

Тогда даже в душе человека, который зачем-то пробует самого себя убедить, что души у него в общем-то и нет и быть не может, — рождается радостное ощущение, что мир не сводится к хаотическому сцеплению мертвых атомов. И со временем это ощущение крепнет перерастает в «постоянное чувство, что наши здешние дни это только карманные деньги, гроши, звякающие в темноте, а где-то есть капитал», с коего можно уже при жизни «получить проценты в виде снов, слез счастья, далеких гор» (Владимир Набоков).

Но происшедшее с апостолами в тот День, было больше, чем обыкновенное чудо. Впервые этих струн коснулось не эхо и не ослабевший ветерок, но рука самого Художника Мироздания. От начала в каждом человеке есть горница, о которой сказано Христом: «Мы придем к нему и обитель у него сотворим». И вот теперь, после того, как Сын Божий вырвал человека из под власти смерти, после того, как Кровь Христа очистила его от скверны, Троица входит внутрь человека: человек стал жилищем Духа.

Собственно, это и есть день рождения Церкви. Когда Христос произносил Нагорную проповедь — вокруг него еще не было Церкви, но стояли те, кто были лишь учениками и послушниками. Когда Он в ночь Своих страданий предлагал апостолам Чашу Нового Завета — вокруг Него были те, кого Он отныне называет уже не «рабами», но «братьями» — и однако, и это еще не было Церковью. Когда Он воскрес — и тогда они еще не поняли, какое значение для их собственных жизней и душ имеет тот факт, что их Учитель покинул Свою могилу. Но вот в день Сошествия Святого Духа они стали Церковью. Отныне — один и тот же Дух живет в Предвечном Сыне Божием и в них самих. Отныне они сами — Тело Христово… Теперь не извне, не как ученики или наблюдатели. Они знают тайну Сына Божия. Теперь — это их собственная тайна, точнее, теперь — это уже таинство их собственной жизни.

Теперь они могут исполнять завет Любви не потому, что им так наказали, не из послушания или из страха. Теперь в них самих дышит та самая Любовь, что некогда зажгла солнца и светила. Христос оставил после себя не нравственные прописи и не сборник писаний. Пожалуй, нельзя даже сказать, что Он оставил после себя учеников. С людьми Он навсегда оставил на земле Самого Себя, Свое Божественное естество, хотя Свою человеческую природу Он вознес на небеса. Он Дух Свой оставил в мире человеков, Он оставил — Церковь. Ту Церковь, тайну бытия которой замечательно раскрыл русский славянофил и богослов прошлого века Алексей Хомяков, увидевший в Церкви единство людей, свободно приемлющих Божественную благодать.

Итак, сегодня — наш День Рождения.

В этот День апостолы говорили из той глубины сердца, что тоскует о Слове и жаждет Духа в каждом человеке. Поэтому их слова были понятны всякому, в ком жила эта жажда, независимо от того, на каком наречии он обычно изъяснялся.И поэтому такие слова были непонятны тем, кто привык жить на поверхности. Чудо Пятидесятницы не имеет отношения к лингвистике. Апостолы говорили не на еврейском или греческом языке, не на татарском и не на русском. Они говорили просто — на человеческом языке.

Вот на этом языке и приходится нам учиться говорить всю нашу жизнь. И грамматической ошибкой здесь является грех, холодность и отчужденность. Здесь легко запутаться в спряжениях и согласованиях. Как сопрягаются, например, наши правды и единственная Истина? «Я затосковал в своих маленьких правдах и захотел Истины», — так однажды сказал о себе один вполне преуспевающий молодой журналист, друг Марины Цветаевой и наследник громкого аристократического имени. Он ушел на Афон и вместо титула «князя Шаховского» приобрел имя «монаха Иоанна». Он верно разобрался в грамматике бытия.

А только что мы были свидетелями и участниками как будто незаметной, но тем более опасной ошибки.

За десять дней до Троицы праздновалось Вознесение Господне. И это был 40 день убийства монахов Оптиной пустыни. Я думаю, в этом году не произошло и не произойдет события, которое вызвало бы больший отклик в народной совести России. Люди, приезжающие в Оптину, уже просят прежде всего показать дорогу не к могиле преподобного старца Амвросия, а к свежим холмикам новомучеников. Но в этот, сороковой день, когда по традиции Церкви творится самая значимая память об усопших, в Оптиной пустыни было пусто, греховно пусто… Было несколько сот обычных паломников. Было несколько человек, приехавших в Оптину специально, чтобы принять крещение (а это — признак истинно святой кончины убиенных: их смерть стала для других людей призывом ко вхождению в Церковь). Приехал Борис Костенко, бывший и на Пасху в Оптиной, и, снявший светлый и человечный фильм о происшедшем. Но не было ни одного приезжего монаха, епископа, священника, семинариста (были, правда, студенты недавно созданного Российского Православного Университета)… Так же как не было завсегдатаев «патриотических» митингов, участников гневных пресс-конференций о «разгуле сатанизма». Тех, кто громче всех демонстрировал свое возмущение убийством, требовательнее всех призывал к ответу и намекал на то, что при нынешнем «режиме» иначе и быть не может.

Они использовали смерть монахов как козырь в своем политическом пасьянсе — но так и не приехали к их могилам…

Это и есть та ошибка, от которой нас должен был бы уберечь дар Пятидесятницы. Боль человека и веру Церкви не стоит использовать как пособие в слишком земных играх… Когда Авраама Линкольна пригласили помолиться о том, чтобы Бог взял сторону северян в гражданской войне, Линкольн ответил: Гораздо более важно, чтобы северяне молили Бога о возможности всегда быть на стороне Бога».

Помолимся же и мы сегодня, чтобы Россия стала на сторону Бога — Распятого ради нас и Воскресшего.

Ошибки же в духовном правописании мы делаем и видим слишком часто. Например, когда духовные дары желаем поставить на обслугу наших житейских интересов. Когда заходим в храм, чтобы испросить экзаменационную оценку повыше, пенсию побольше, болезней чуть-чуть поменьше. Любое молитвенное прошение — благо. Но Дух-то не может сойти на зачетную ведомость или пенсионную книжку. Он может войти только в сердце. Вот это сердце и просит Творец у человека: «Сыне, дай Мне твое сердце!». Это не от ревности или суровости Бога. Просто у Него есть только один Дар, который Он может подарить нам: Самого Себя. Сможем ли мы вместить?

А если, вспомнив о Боге, мы попросим: да, конечно, Ты нам нужен, и, когда я попробую полюбить Тебя, но сейчас мне очень срочно нужно во-о-от это — мы сделаем ошибку. Ту ошибку, от которой нас должен был бы уберечь дар Пятидесятницы.

Цитируется по: Диакон Андрей Кураев. Школьное богословие.pravmir.ru›Духов День

«С любимыми не расставайтесь»
18 ноября, 2013 • Священник Александр Дьяченко •


Фото: alimero.ru
a href='http://pravznak.msk.ru/uploads_user/53386000/53385787/247751.jpg'>
У нас в посёлке жила семья, муж с женой, обоим где-то под сорок, и двое их детей: девочка лет семнадцати и мальчик, порядка десяти. Она была на виду, держала небольшой продуктовый магазинчик. В церковь они не ходили. Одно время он попивал, но одумался, говорят, жену любил, боялся потерять. Он ездил на «девятке», а жена – на подержанной иномарке. Как-то сломалась у Татьяны машина, и её отогнали на ремонт в соседний с нами городок.

Через пару дней в обеденный перерыв он заехал к ней на работу, и они вместе отправились её забирать. Машину вёл муж. Пока стояли и ждали на красный свет светофора, что как раз рядом с тамошней церковью, их машинку сзади слегка стукнули, и она выкатившись на перекрёсток, угодила под грузовик. Татьяна сидела рядом с водителем, не пристегнувшись ремнём безопасности, и по инерции вылетев через лобовое стекло, сильно ударилась об асфальт и погибла. Правда, сразу после аварии она ещё дышала, и сердце билось вполне исправно. Говорили, будто её можно было спасти, «скорая» вовремя доставила её в больницу. Но то ли никого из хирургов не оказалось на месте, то ли главная наша российская беда вмешалась, и не позволила скальпелю попасть туда куда нужно, и женщина умерла прямо на операционном столе.

Татьяну многие знали, и, я слышал, любили. Потому и не удивился, когда увидел как много людей пришло в храм на отпевание. На её мужа было страшно смотреть. Он даже ходил как робот, не сгибая ног в коленях и шаркая, точно старик. В дни похорон мне с ним удалось поговорить. Я сказал ему, если она тебе дорога знай, что любовь не умирает и просил молиться о жене, и ещё держать себя в руках, ни в коем случае не позволять себе снова начать пить. Теперь он единственный в семье кормилец, и для своих детей папа и мама в одном лице.

- Докажи свою любовь к жене заботой о детях, — говорил я ему, — ей это будет в радость.

Он клятвенно обещал исполнять всё, о чём я его просил. После похорон я его уже больше не видел.

И ещё я обратил внимание. Несмотря на то, что проводить Татьяну в последний путь пришло очень много людей, потом в поминальных записках я почти не встречал её имени. Выходит, пришёл народ на поминки, поел, попил, а потом взял и вычеркнул человека из памяти. На отпевании плакали, а во время сорокоуста я один её и поминал.

Месяца через три случайно узнаю, муж Татьяны, распивая на берегу возле речки с друзьями, вдруг решил покончить с собой. Мол, чувство вины замучило. Пошёл и нырнул вниз головою. Речку нашу в половодье воробей вброд переходит, так что бедолага просто свернул себе шею. Слава Богу, позвонки сломались так, что поддались лечению, но всё равно, с полгода он провалялся на больничной койке, и долго потом ещё не работал.


Фото: biografik.ru

Об этой беде мне рассказала его дочь, та пришла помолиться о матери, смотрю, а пальтишко на ней совсем не по сезону. Подошёл к ней. Спрашиваю:

- А живёте на что?

- Я работаю, батюшка.

Она устроилась в детский сад музыкальным работником. Зарплата, конечно, маленькая, но благо, бабушка делится своей пенсией.

- А пальто, или куртка зимняя, хоть что-нибудь тёплое у тебя есть?

Девочка пожимает плечами:

- Мама хотела купить, не успела.

Сколько было у Татьяны друзей, а о детях её никто не вспомнил. Так горько стало, представил, что передо мной не кто-то человек мне чужой, а мой собственный ребёнок, перебивающийся впроголодь. Пошёл, вывернул карманы, собрал всё, что было, и отдал ей.

- Купи себе что-нибудь тёплое. И вообще, приходите, не стесняйтесь. Уж чем-чем, а едой и одеждою мы вам всегда поможем.
Слёзы.

На следующий день её бабушка подходит ко мне в храме и громко так шепотом:

- Никогда, слышите, никогда больше так не делайте! Мы не нищие и в вашей помощи не нуждаемся!
Предложил придти домой, пособоровать неудавшегося самоубийцу. Отказался. Разговаривать со мной не хочет. Теперь во всех его бедах виноват Господь Бог. Словно не он за рулём сидел, а Христос его машиной рулил. Раз авария случилась возле церкви, значит, Бог и виноват. А если бы Татьяна погибла возле пожарки, то виноватым был бы, министр МЧС. А то, что убить себя собирался, так это всё от великой любви.

Любовь. В машине радио включишь. По всем каналам или про курс доллара, или про любовь. И так весь день. Домой приедешь, тебе по телевизору под эти же песни ещё и танцуют. Какую книжку, журнал не возьми – самое частая тема «любовь». Всё это, конечно, красиво, но я вот что думаю: нет на земле любви, не земная это птица. Слишком высоко она парит, и мало кто с ней пересекается. Годами наблюдая в храме за людьми, я всё чаще и чаще прихожу к этому выводу.

Ушел человек из жизни, родные плачут. Думаешь, эти точно станут приходить на панихиды. Ведь если над мёртвым телом так убиваются, то о бессмертной душе непременно побеспокоятся. Но боль утраты когда-то притупляется, и до храма доходят единицы.
Давно замечаю, дети, если и зайдут помянуть родителей, то за редким исключением, всего-то раз, другой. На каждом отпевании я прошу не забывать о любви, этом единственном чувстве, что полагая начало на земле имеет продолжение в вечности. Точно не слышат.

Мужья о жёнах, и, наоборот, за редким исключением, почти не молятся. Если много лет прожили вместе, будут страдать тосковать, но в церковь почему-то не идут.
Помню одного пожилого мужчину, который после смерти жены, приходил на все литургии и панихиды все сорок дней. На моей памяти это был единственный человек, который так молился о своей любимой, больше я таких случаев не знаю. Земные чувства обычно заканчивается краем могилы, а любовь продолжается в вечности. Сейчас они оба упокоились у нас на кладбище под одним общим памятником. Бывая рядом, всегда подхожу к их могиле. Разве можно пройти мимо тех, кто любит?
А если супруги молодые, и вместе пожили всего ничего, то порой забывают ещё до сорока дней. Смотришь, две-три недели прошло, а уже с другой живёт. Всеми силами стараясь забыть ту, о которой обещал мне молиться всю жизнь.


Иоанн, апостол Любви, говорит, что Бог есть любовь. А если нет в тебе благодати, то и любви в тебе нет, и быть не может, как бы ты ни доказывал обратное. Любовь, как и Царство небесное, даётся в награду, и усилием достигается.

Почему же мы, тем не менее, всё время говорим о любви? Потому что уверены, будто имеем её. Говорим, что любовь чувство святое, и оправдываем этим чувством, порой, самые бессовестные поступки. Почему он бросил жену, да ещё и с детьми? Потому, что полюбил другую. Полюбил, тогда всё свято.

Когда я ещё работал на железной дороге, то у одной работницы, женщины одинокой, погиб единственный 12-летний сын. Наша смена тогда работала в ночь. Кто-то позвонил и попросил ей сообщить. Весть о гибели мальчика передавалась от одного участка к другому, пока не отыскала несчастную. Почему-то я отчётливо запомнил ту ночную смену. Моя рация была включена, и я слышал как оператор просил найти мать и рассказать, что её мальчик утонул. Я слушал переговоры и всё думал об этой женщине.

Вот, пока ещё она пребывает в неведении. А узнает обо всём минут через пять. И эти пять минут её жизни бесценны, потому что это последние минуты, когда она ещё счастлива. Наверняка даже сама не подозревая, что счастлива. Может, именно в этот момент она недовольна зарплатой, или рабочим графиком, или плохими оценками сына. Сейчас ей расскажут, и её жизнь разделится надвое, на до и после этого известия. И она поймёт, что на самом деле, ещё минуту назад была счастлива.

Я недавно передачу смотрел, посвящённую композитору Александре Пахмутовой. Девочкой 22 июня 1941 года она участвовала в детской музыкальной олимпиаде, в одном из концертных залов Сталинграда. Играла музыка, и дети были в восторге. Потом кто-то из взрослых вышел на сцену и объявил, что началась война и что концерт отменяется. Война, это на самом деле беда, но зачем было прерывать концерт? Разве немцы уже подходили к городу? Пускай бы дети ещё играли, пару лишних часов детства им бы не помешали.

Помню, через полгода, мы стояли с этой женщиной и вместе ждали рабочую электричку. И вспоминаю, как она, заливаясь, хохотала над каким-то пустым анекдотом. Тогда я ещё про себя отметил: «Она способна вот так смеяться через полгода после смерти сына». Тогда для меня это было откровением.

Когда человек говорит тебе о любви, то, скорее всего, ему от тебя что-то нужно. Может, он даже сам не понимает, что именно. Может, ему просто хорошо с тобой. Мы эгоисты. В любом случае человек будет думать о себе, о своём благополучии и удовлетворении, а любовь, всё-таки, подразумевает другое. Любить, в моём понимании, значит быть способным ради любимого чем-то жертвовать, ну хотя бы тем же комфортом. И, вообще, любовь жертвенна. Иногда в разговоре я указываю собеседнику на распятие и спрашиваю:

- Крест на груди это символ. Как вы думаете, символ чего?

Мне часто отвечают, крест – это символ смерти, и никогда, что крест – символ любви.
Однажды звонит мне молодая женщина, по голосу лет тридцати. У них дача, где-то здесь в наших местах. А звонит, мама у неё умерла. Незадолго до смерти покойная хотела придти к нам на службу, болезнь не позволила. Умирая просила дочь обязательно отпеть её в нашем храме.

- Ну, раз человек об этом просил, отпоём обязательно.

-Батюшка, а сколько стоит у вас отпеть?

Я сказал ей какое мы просим пожертвование. В ответ молчание. Продолжаю:

- Если для вас это много, тогда сколько сможете.

- Нет, батюшка, мы люди обеспеченные, и у нас вопрос о деньгах не стоит. Просто, то что вы сейчас озвучили, это унизительно мало. Поймите, моя мама стоит значительно дороже! — Она именно так и сказала «стоит». – Позвольте, я пожертвую ну хотя бы раз в пять больше. Мне даже, знаете, не по себе. Я сама нотариус, и что же получается, моя самая дешёвая услуга стоит дороже, чем отпеть мою маму?!

Сколько помню, мы всегда старались обходиться по минимуму. Ведь и потребностей у нас куда меньше, чем в больших городах. Но мне в голову не приходило привязать размер пожертвования за отпевание к стоимости человеческой души. А сколько она «стоит», наша душа? Кто способен назвать её реальную «цену»? Душа богача дороже души бедняка? Смешно, а человека задело.

- Вы меня, пожалуйста, простите, я не собирался обидеть ни вас, ни вашу маму. Конечно, вы имеете право сделать пожертвование, а мы будем молиться.
Спустя двое суток я отпевал усопшую в храме. И, как мог, старался сгладить возникшую между нами неловкость. После отпевания дочь усопшей, та что звонила мне накануне, подошла к свечному ящику и спросила:

- Так, сколько вы говорите, я вам должна?

Ей ответили, она рассчиталась. Сказала спасибо и ушла.

Прошло всего два дня, и вот уже на пожертвовании никто не настаивает. Значит ли это, что за два дня мама в глазах самых близких людей «подешевела» в пять раз? Тогда я подумал, сколько же она будет «стоить» через сорок дней? А через год? Не сравняется ли её «цена» с самой маленькой свечкой, что ставят у нас на канон?
Но было же это желание, в первые минуты после маминой смерти сделать для неё, такой единственной и горячо любимой, что-то такое, выходящее за пределы рационального мышления. Это и есть то самое, что отцы называют «намерением». «Господь, — говорит святитель Иоанн Златоуст, — и намерения целует». Они на самом деле стоят того, чтобы их поцеловали.

Но там, где жизнь заканчивается могильным холмиком, прекрасные порывы неизменно упираются в здравый смысл, а зачем? На самом деле, зачем переплачивать там, где от тебя и так ничего не требуют? Для людей, у которых весь мир имеет стоимостное выражение это вопрос непраздный.
Но прежде чем поставить свечу на подсвечник, даже самую маленькую, нужно войти в храм. Только, войти потом будет трудно. Память о намерении не исчезнет и останется тревожить совесть.
Когда-то, много лет назад, мы только начинали восстанавливаться, и нам нужны были деньги, очень нужны. Случись бы это тогда, я бы наверно расстроился. Сейчас нет. Время прошло, и я понял, что восстановленный храм не самоцель. Главное – это сам процесс восстановления, причастность к нему. И ещё я заметил, что далеко не каждому позволяют в нём поучаствовать.

Бывает, примчится человек в церковь с какой-то сиюминутной проблемой. Потом она решается, и он в порыве благодарности хочет немедленно рассчитаться с Господом. Находит настоятеля и предлагает, например, подарить звонницу или купить в храм икону за совершенно непозволительные деньги. Раньше я такому предложению только бы радовался, а сейчас прошу немного подождать, хотя бы пару недель. За это время страсти в его душе поулягутся, и он начнёт рассуждать спокойно. Если желание не исчезнет, можно разговаривать дальше, если нет, значит это не тот человек.

Представляю, зайдёт потом такой «благодетель», посмотрит на иконы, написанные за выморочные деньги, и скажет себе: «Ну, кто тебя за язык тянул? А поп хитрец, подловил в минуту слабости». И будет последнее хуже первого. Пускай храмовый иконостас напишется на пару лет позже, чем бы хотелось, но именно теми, кому это предназначено.

История с гибелью Татьяны случилась много лет назад, и я не думал, что она получит такое неожиданное продолжение. К нам в храм вместе с родителями все эти годы иногда приходила очаровательная девчушка лет семи. Я вообще люблю детей, а этот ребёнок, в отличие от других, ещё и умела задавать вопросы. Даже повзрослев и отдалившись от храма, она продолжала просить меня о встречах и на разговор, точно прилежная ученица, приходила с тетрадкой для записей. Наверное, ей нравилось и то, что мы разговаривали с ней на равных. Во всяком случае, спорить со мной она не стеснялась.

В последнюю нашу встречу она рассказала о своём друге. Он старше её и уже учится в институте.

- Мой друг очень несчастен. Я пыталась говорить с ним о Боге, а он взял и закрыл мне рот ладонью. Для него Бог существо жестокое и беспощадное. Недавно он рассказывал мне историю своей семьи. Батюшка, я его слушала и плакала. И тоже начинаю верить в то, что и вы, и родители меня обманываете! Бог нас не любит, иначе он бы не сделал его сиротой, убив маму, кстати, прямо возле церкви, не сломал бы в тот же год позвоночник его отцу, и не заставил бы их с бабушкой и сестрой фактически голодать. Я знаю, вы мне не ответите, потому что вам нечего ответить. Наверно зря я это затеяла, и всё-таки, прежде чем окончательно снять с себя крест, я решила придти сюда в последний раз и дать вам шанс.

Маленькая и решительная, словно изготовившийся к бою воробышек, она сидела, оперевшись на стол стиснутыми кулачками и ждала.

- Я понимаю твоего друга, если он перестанет обвинять Бога, ему придётся винить отца. А отец, это единственное что у него осталось. А тебе, раз ты ставишь вопрос так принципиально, я дам ответ.

И беспощадно в деталях рассказал как погибла Татьяна, как пытался, забыв о детях, покончить с собой его папа, как, оставшись без средств к существованию, отказалась от нашей помощи его, уже покойная, бабушка.

Моя собеседница, сама не ожидая, попала в одну из самых болевых моих точек, потому что я никогда не забывал эту семью. Она сидела напротив меня с широко открытыми от удивления глазами и молчала. Потом потрясённая, так же молча встала и вышла из храма.

Мой маленький друг, я знаю, решение снять крест ты приняла ещё задолго до нашей встречи. Хотя твои многочисленные друзья не заморачиваются и продолжают его носить, правда, я не припомню чтобы когда-нибудь видел их в храме. Ты неравнодушный ищущий человек, ты настоящий человек. И знаешь, я не сомневаюсь, придёт время, ты снова будешь его носить. Потому что ты ищешь истину, а кто ищет, тот обязательно её находит. Священник Александр Дьяченко • pravmir.ru›s-lyubimymi-ne-rasstavajtes/ 

Осуждение исполнено несправедливости

- Геронда, я с лёгкостью сужу и осуждаю.

- Твоя способность суждения — это дар, данный тебе Богом, но пользуется им тангалашка, который заставляет тебя осуждать и грешить. Поэтому, пока твоя способность суждения не очистится и не освятится, пока не придёт Божественное просвещение, не доверяй собственному мнению. Если у человека не очистилась способность суждения, а он суётся в чужие дела и судит других, то постоянно впадает в осуждение.

- А как может освятиться способность суждения ?

- Нужно её очистить. У тебя может быть благое произволение и желание, но ты уверена, что всегда судишь правильно. Однако твой суд человеческий, мирской. Постарайся освободиться от человеческого, стяжать бескорыстие, с тем чтобы пришло Божественное просвещение и твой суд превратился в духовный, Божественный. Тогда твой суд будет отвечать Божественному, а не человеческому правосудию, будет в согласии с любовью и милосердием Божиим, а не с человеческой логикой. Только Бог судит праведно, потому что только Он знает сердца людей. Мы, не ведая праведного суда Божия, судим «по наружности», внешне, и потому осуждаем и несправедливо обвиняем других. Наш человеческий суд — это величайшая несправедливость. Помнишь, что сказал Христос: «Не судите на лица, но праведный суд судите».

Нужна большая осторожность, мы никогда не можем знать истинного положения вещей. Много лет назад в монастыре на Афоне жил благочестивый диакон, который в один прекрасный день оставил монастырь и вернулся в мир, на родину. Тогда отцы говорили о нём разное. Но что произошло ? Кто-то написал ему, что его сестры до сих пор не устроены в жизни, и он, боясь как бы они не сбились с правильного пути, поехал им на помощь. Нашел работу на одном из заводов и жил ещё аскетичнее, чем в монастыре. Как только он устроил сестер, оставил работу и снова пошёл в монастырь. Игумен, увидев, что он всё знает: устав, послушания и т. д. — спросил, где он этому научился. Тогда он открыл своё сердце и всё ему рассказал. Игумен сообщил епископу, и тот сразу рукоположил его во священника. Потом он уехал в один дальний монастырь, где строго подвизался, достиг святости и помог духовно многим людям. А те, кто не знают, чем дело закончилось, возможно, до сих пор его осуждают.

Мы должны быть очень осторожны с осуждением! Какую несправедливость мы причиняем ближнему, когда его осуждаем! Хотя в действительности мы причиняем несправедливость себе, а не другим, потому что Бог от нас отвращается. Ничто так не ненавистно Богу, как осуждение, потому что Бог праведен, а осуждение исполнено несправедливости.


Как мы доходим до осуждения


- Геронда, почему я часто впадаю в осуждение ?

- Потому что смотришь на других. Любопытствуешь и хочешь знать, что делает одна сестра, что другая. Собираешь материал, чтобы тангалашке было чем заниматься и ввергать тебя в осуждение.

- Раньше я не замечала недостатки других, а теперь замечаю и осуждаю…

- Теперь ты видишь недостатки других, потому что не видишь свои собственные.

- Геронда, откуда происходят помыслы осуждения?

- От самомнения, то есть от гордости и от склонности к самооправданию.

- Геронда, осуждение бывает из-за недостатка любви?

- И из-за недостатка любви бывает, и из-за презрения. Когда у тебя нет любви, то нет и снисходительности к чужим ошибкам, ты мысленно унижаешь и оскорбляешь других. Потом приходит тангалашка, подталкивает их к новой ошибке, ты видишь её, осуждаешь их опять, а потом начинаешь относиться с презрением.

- Геронда, иногда меня огорчает сестра, с которой я работаю, и я её осуждаю.

Откуда ты знаешь, со сколькими тангалашками в это время борется сестра? Может, на неё нападало пятьдесят демонов, пытаясь победить, чтобы ты потом сказала: «А, вот ты какая». И когда увидят, что ты её oбидела, то придёт уже пятьсот демонов, чтобы унизить ее перед тобой, дабы ты осудила её ещё больше. Например, ты можешь сказать: «Сестра, не клади туда эту вещь, её место здесь». На следующий день тангалашка может сделать так, что она забудет, что ты ей говорила, и положит вещь на старое место. Сделает ещё что-нибудь не так, и ты станешь мысленно говорить: «Разве вчера я ей не сказала, а сегодня она делает то же самое. Ещё и других дел натворила!» Тут ты её осуждаешь и не можешь удержаться, чтобы не сказать: «Сестра, разве я тебе не говорила не класть это туда? Это беспорядок. Ты меня искушаешь своим поведением!» Вот и всё: диавол сделал своё дело! Сделал так, что ты её осудила и испортила с ней отношения. А она, не зная, что ты была виновником её невнимательности, будет чувствовать угрызения совести за то, что привела тебя в смущение, и впадёт в печаль. Видите, с каким лукавством работает тангалашка, а мы его слушаем.

Поэтому постарайтесь никого не осуждать, осуждайте только тангалашек, которые из Ангелов сделались демонами, и вместо того, чтобы покаяться, становятся всё более лукавыми и злыми и изо всех сил стараются довести до погибели создания Божии. Лукавый побуждает людей делать странные действия и создавать беспорядок и сам же внушает другим людям помыслы осуждения, побеждая таким образом и тех и других. Но те, кто создаёт беспорядок, чувствуют потом свою вину и каются, а другие, которые осуждают, оправдывают себя, надмеваются и падают так же, как пал лукавый, — от гордости.

Старец Паисий Святогорец. Слова. Том 5. Афонский старец Паисий • pravmir.ru›ne-sudite-da-ne-sudimy-budete 

Старец Порфирий (Баирактарис): Да будут все едино

Александра Никифорова







2 декабря - день памяти греческого старца Порфирия Кавсокаливита. В преддверии мы предлагаем вам рассказ о нем архимандрита Георгия (Алевраса) из Трикалы, с которым мы неожиданно познакомились в Киккском монастыре на Кипре. «Я очень рад говорить с человеком из России, – признался он, – и через Вас обратиться ко всему русскому народу. Мой город связан с Россией через своего уроженца, святого архиепископа Суздальского и Тарусского Арсения Элассонского, который вел переговоры о введении в России патриаршества, а в 1589 году участвовал в избрании первого Патриарха Московского и всея Руси Иова».

С читателями «Татьяниного дня» архимандрит Георгий поделился своими воспоминаниями о своем духовном отце старце Порфирии (Баирактарисе).


Старец Порфирий Кавсокаливит
a href='http://pravznak.msk.ru/uploads_user/53386000/53385787/247600.jpg'>
Встреча со старцем


Старец Порфирий был великим старцем не только для Греции, но и для всего православного мира, и для России. Он всегда говорил, что благодать от Бога он получил через русского подвижника старца Димаса в Кавсокаливах на Афоне. Старец Порфирий пришел туда в возрасте двенадцати лет. И до последних мгновений жизни вспоминал того русского аскета.

– Как Вы познакомились со старцем Порфирием?

– Это произошло в 1985 году. Уже тогда он был известен в Греции. После первой встречи в моей душе появилось горячее желание встретить его снова и спросить, есть ли воля Божия стать мне монахом. В декабре того же года я вернулся к старцу. Посетителей в тот момент у него не было. Он встретил меня словами: «Я ждал тебя».

Отец Порфирий с духовными чадами

Я спросил о монашестве. «А чем ты занимаешься?», – поинтересовался он. «Несу воинскую службу в Афинах». Он переспросил: «Чем-чем?» Тогда я ответил, что у меня есть большой участок земли, на котором я посадил много оливок и хотел в дальнейшем заниматься земледелием, чтобы быть ближе к Богу. Он описал в деталях мой участок и добавил: «Напротив того склона, где ты посадил оливки, находится монастырь Богородицы. Между монастырем и твоим участком есть река, но вода в ней на зиму пересыхает…» Я в недоумении слушал его, думая, откуда же все это ему известно. Он тотчас ответил на мои мысли: «Откуда я это знаю? С детства я жил с подвижниками на Святой горе Афон. Я и сейчас там» (хотя беседовали мы в Мелеси). Тут я понял, что Господь посреди нас, и Он открыл старцу мою жизнь. Это был потрясающий опыт!


Дальше Геронда сказал, что на вершине участка стоит домишко. Я ответил, что там у нас действительно есть один сарайчик. «На том месте хорошо бы устроить небольшой монастырь», – озвучил он мою сокровенную мечту, о которой не знал никто, кроме Господа. Я спросил отца Порфирия: «Геронда, откуда Вы это знаете?» Он ответил: «Я просто это знаю». Так старец Порфирий покорил мое сердце. Он дал мне номер телефона, по которому ему звонили духовные чада. И попросил меня хранить втайне наш разговор и его дар прозорливости: «Поезжай в Трикалу, никому не рассказывай о том, что я сказал тебе, и все так и произойдет».

Келья старца Порфирия в Священном Исихастирии Преображения Господня в Милеси

Мы попрощались. В келью зашли два военнослужащих, с которыми сперва Геронда отказался говорить. Один из них заплакал. Старец увидел его огорчение и пригласил к себе в келью со словами: «Заходи, земляк Феодора» (так меня звали в миру). Тот стал сопротивляться: «Нет, я родился в Сербии». Но Геронда настаивал: «Ты из Трикалы». Тогда юноша вспомнил, что на самом деле его отец был родом из Трикалы! Выйдя из кельи старца, он радостно сообщил мне: «Старец Порфирий сказал, что ты станешь монахом» (а мне на мой вопрос о монашестве Геронда не ответил). В тот миг я ощутил и радость, и огорчение одновременно. Радость от того, что узнал правду, и моя душа упокоилась, и огорчение потому, что не хотелось рвать связи с миром, с семьей, да и вообще со всем, что у меня было.


Вот так мы познакомились со старцем Порфирием. Накануне Пятидесятницы 1999 года он позвал меня к себе, чтобы спросить о моей жизни (в то время я был послушником в Кавсокаливах). Я отвечал ему с вдохновением и уверенностью, что по его молитвам, слава Богу, все хорошо. «Я дам тебе подарочек, – сказал он, – чтобы тебя благословить, и тогда придет благодать Божия, без которой ничего в духовной жизни не происходит».

Через шесть месяцев в последний вечер перед его кончиной, он позвал меня к себе снова. Я сидел подле той кроватки, на которой он испустил дыхание. Он хотел мне сказать, что на следующий день я закину сеть в море (я нес рыбацкое послушание в Кавсокаливах). «Те рыбы, которые ты поймаешь, отдай в монастырь в Афинах». Дальше он уже не мог говорить, потому что силы его покинули, но он не хотел, чтобы я уходил от него. Я припал головой к его руке, молясь о последних мгновениях его жизни. Не отпуская меня от себя, Геронда хотел передать мне свои благодать и молитву, чтобы я мог с его благословением служить Господу и Церкви.

Могилка старца Порфирия на Святой Горе Афон

На следующий день 2 декабря 1999 года он ушел из жизни. Но, уходя, оставил мне его молитву, его благословение. Его последними словами были: «Да будут все едино».


Из духовного наследия старца[1]

Важно войти в Церковь, соединиться со своими ближними, с радостями и печалями всех людей. Будем воспринимать их как своих родных, молиться о всех, болеть о спасении их и забывать самих себя. Сделаем для них все, как и Христос для нас. В Церкви мы становимся едино с каждым несчастным, страдающим и грешным.

Никто не должен желать спасения лишь себе, без спасения других людей. Это ошибка – молиться о себе, чтобы спастись самому. Мы должны любить других и молиться, чтобы не погиб никто, чтобы все вошли в Церковь. Когда мы отделяем себя, мы – не христиане.

Для людей Божиих расстояний не существует, пускай это будет даже тысячи километров. Как бы далеко ни находились наши ближние, мы должны поддерживать их. Когда нас соединяет Христос, расстояний нет.

***

Чтобы сохранить единство, мы должны слушаться Церкви, ее епископов. Слушаясь Церкви, мы слушаемся Самого Христа. Христос хочет, чтобы мы стали одним стадом с одним пастырем (Ин.10,16). Будем переживать за Церковь, будем сильно любить ее. Не будем терпеть того, чтобы осуждали ее представителей. На Святой Горе я научился православному духу, глубокому, святому, молчаливому, без раздоров, ссор и осуждения. Не будем верить тем, кто осуждает клириков. Даже если своими глазами увидим, что какой-нибудь клирик делает что-либо предосудительное, не будем этому верить, не будет об этом думать и разносить повсюду. То же и в отношении к мирским членам Церкви, к каждому человеку.

Все мы – Церковь. Когда Церковь осуждают за ошибки ее представителей с той целью, чтобы якобы помочь исправлению, то совершают огромную ошибку. Такие люди не любят Церковь. Не любят, конечно, и Христа. Мы тогда любим Церковь, когда своей молитвой объемлем каждый из ее членов, и делаем то, что делает Христос: жертвуем собою, бодрствуем, делаем все, как и Он, Который, будучи злословим, не злословил взаимно; страдая, не угрожал (1 Петр. 2,23).

***

Превыше всего любовь. Без любви молитва не приносит пользы, совет уязвляет, а указание приносит вред и разрушает другого человека, который чувствует, любим мы его или нет, и реагирует соответствующим образом. Любовь, любовь, любовь! Давайте будем бескорыстно раздавать всем свою любовь, не обращая внимания на их отношение к нам. Когда войдет в нас благодать Божия, тогда мы не будем интересоваться тем, любят нас или нет, хорошо ли с нами разговаривают. Мы будем ощущать необходимость любить всех. Это эгоизм – желать, чтобы другие люди любезно с нами разговаривали. Позволим другим разговаривать с нами так, как они чувствуют. Не будем просить любви. Наше стремление будет направлено на то, чтобы любить их и молиться за них от всей души.

***

Ад – это есть отсутствие любви.

***

Когда кто-то нанесет нам какую-либо обиду каким бы то ни было образом, клеветой, оскорблением, подумаем о том, что он – наш брат, которым овладел враг. Он стал жертвой врага. Поэтому мы должны ему сочувствовать и молиться Богу, чтобы Он помиловал и нас, и его. И Бог поможет обоим. Но если мы разгневаемся на него, тогда враг с него перескачет на нас и будет играть нами двоими. Осуждающий других не любит Христа. Виною тому эгоизм. Отсюда начинается осуждение. Будем всех видеть святыми.

***

Один из видов нашего выказывания себя заключается в том, чтобы требовать от других стать хорошими. В действительности же мы сами желаем стать хорошими, но поскольку не можем, то требуем этого от других и настаиваем на том.

***

Смиренный человек осознает свое внутреннее состояние и, каким бы плохим оно ни было, не теряет своей личности. Он знает, что грешный, и скорбит из-за этого, но не отчаивается, не изнуряет себя. Тот, кто имеет святое смирение, не прекословит, то есть не противодействует. Он соглашается с тем, чтобы его проверили другие люди, делали ему замечания, но не раздражается и не оправдывается, не теряет уравновешенности. С эгоистом происходит обратное. Он чувствует себя ущербным. Сначала он похож на смиренного. Но если его кто-нибудь чуть-чуть заденет, он тут же теряет мир, нервничает и возмущается.

***

Великое искусство – достичь освящение вашей души.




Везде можно стать святым. На вашей работе, какой бы она ни была, можете стать святыми при помощи кротости, терпения и любви. Каждый день полагайте новое начало, новое расположение с воодушевлением, любовью, молитвой и молчанием.


***

Когда у человека есть какая-либо страсть, постараемся изливать на него лучи любви и милосердия, чтобы он вылечился и освободился. Это бывает только по благодати Божией. Подумайте, что он страдает больше вас.

Христианин благороден. Давайте будем предпочитать терпеть обиды, чем обижать. Когда в нас придет добро, любовь, тогда мы забываем о причиненном нам зле. Здесь сокрыта тайна.

В духе Божием все иначе. В нем человек оправдывает все поступки других людей. Все! Христос посылает дождь на праведных и неправедных (Мф. 5,45). Если ты жалуешься на других, то виновником я считаю тебя, даже если ты скажешь мне, что виновен тот или та. В конечном итоге и сам ты в чем-нибудь виновен, и обнаружишь это, когда я скажу тебе. Во всем, что бы ни случилось, укоряйте самих себя. Молитесь со смирением, не оправдывайтесь. Видите, например, соперничество и вражду с другой стороны? Помолитесь с любовью, чтобы ответить любовью на соперничество и вражду. Слышите клевету на себя? Молитесь. Смотрите, потому что и молва роптаний не крыется (Прем. 1,10). Малейший ропот на ближнего влияет на душу, и вы не можете молиться. Дух Святой, находя душу такой, не дерзает приблизиться.

***

Знай вот еще что. Страдающие души, скорбящие, которые мучаются от страстей, удостаиваются великой любви и благодати Божией. Такие люди становятся святыми, а мы часто их осуждаем. Вспомните апостола Павла, что он говорит: А когда умножился грех, стала преизобиловать благодать (Рим. 5, 20). Когда будете помнить это, тогда будете ощущать, что они достойнее и вас, и меня. Мы видим их немощными, но когда они откроются Богу, то станут все полны любви и Божественной ревности. Хотя они привыкли к другому, но потом они всю силу души отдают Христу и от любви Христовой становятся огнем. Так происходит чудо Божие в таких душах, которые мы называем пропащими.

***
a href='http://pravznak.msk.ru/uploads_user/53386000/53385787/247605.jpg'>
Что я вам говорил о соловье? Он поет, а его никто не видит. Такими и будьте, бескорыстными. Предайте себя на служение Богу тайно.




Молитесь о Церкви, о мире, о всех. Все христианство – в молитве. Если вы молитесь только о самих себе, то это скрывает корысть. Но когда вы молитесь о Церкви, то и вы – внутри Церкви.


***

Ключ к духовной жизни – молитва. Молитве никто не может научить, ни книги, ни старец, никто. Единственным учителем является Божественная благодать. Если я расскажу вам, что мед сладок, что он текуч, он такой-то и такой-то, то вы не поймете, пока не вкусите его. То же самое и в молитве.

***

Грех запутывает душу человека. Путаницу эту не изгнать ничем. Только свет Христов ее распутывает.

Душа, чтобы покаяться, должна проснуться. При этом пробуждении, происходит таинство покаяния. И в этом – произволение человека. Но пробуждение зависит не только от человека. Сам человек не может. Вмешивается Бог.

***

В глазах Божиих женатый человек ничем не отличается от неженатого, лишь бы оба жили по заповедям Божиим, жили бы жизнью по Богу. Девство, нестяжательство, нищета – это добродетели монаха, они находятся в сердце человека. Можно быть по телу девственником, а в душе подобным распутнице, растленной злом и страстями. Можно владеть многоэтажными домами, а в душе быть свободным от вещей и жить как нестяжатель. А можно быть бедным, а в душе быть стяжателем. Не количество земных благ делает человека стяжателем или нестяжателем, а сердечная привязанность.

***

Матери умеют переживать, советовать, многословить, но не умеют молиться. Многие советы и указания приносят вред. Детям не нужно много слов. Слова ударяют в уши, а молитва идет в сердце. Требуется молитва с верю, без стрессов, но и с хорошим примером.

***

Родителям недостаточно быть просто благочестивыми. Нужно еще не принуждать детей, пытаясь через давление сделать их хорошими. Можно отогнать своих детей от Христа, если эгоистично следовать религиозным принципам. Дети не любят давления. Не принуждайте их ходить в церковь. Можно говорить так: «Кто хочет, может пойти со мной сейчас или прийти позже». Дайте Богу возможность говорить с их душами.



Все бывает от молитвы, молчания и любви. Вы поняли плоды молитвы? Любовь в молитве, любовь во Христе. Она приносит подлинную пользу. Чем больше будете любить детей человеческой любовью, которая часто носит страстный характер, тем больше они будут запутываться. Но когда любовь между вами и ваша любовь к детям будет христианской и святой, тогда у вас не будет никаких проблем. Святость родителей спасает детей.


***

Любовь да будет лишь во Христе. Чтобы принести пользу другим, нужно жить в любви Божией, иначе ближнему не можешь помочь. Нельзя насиловать другого человека. Настанет его час, придет тот момент, нужно лишь молиться за него. Молчанием, терпением и прежде всего молитвой мы таинственно приносим пользу другим людям.

***

В беседах не многословьте о религии и тогда победите. Позвольте человеку, у которого другое мнение, изливаться, говорить, говорить… Пусть он почувствует, что встретился со спокойным человеком. Воздействуйте на него своей доброжелательностью и молитвой, а потом скажите немного слов. Вы не достигнете ничего, если будете говорить резко, если, к примеру, скажете: «Ты говоришь ложь!» И что из этого выйдет? Вы – как овцы посреди волков (Мф. 10,16). Что вам делать? Внешне будьте невозмутимы, а внутренне молитесь. Будьте готовыми, будьте образованными, имейте дерзновение, но со святостью, кротостью и молитвой. Но чтобы поступать так, вы должны быть святыми.

***

Вот где христианство: через любовь к брату, достичь любви к Богу.

***

Каждый ближний наш, каждый окружающий – это плоть от плоти нашей (Быт. 2,23). Разве я могу быть равнодушным к нему, могу ли я его огорчать, ненавидеть? Это самая величайшая тайна нашей Церкви. Станем все едиными в Боге. Если мы будем поступать так, то станем Его близкими. Лучше этого единства нет ничего. Вот где Церковь. Вот где православие. Вот где рай.

Фотографии – Н.Амелиной, из архива храма мц.Татианы и открытых Интернет-источников.

Александра Никифорова

Татьянин День

03 / 12 / 2012

[1] По книге: Старец Порфирий Кавсокаливит. Житие и слова. Малоярославец: Издание Свято-Никольского Черноостровского женского монастыря. 2008. Перевод с новогреческого диакона Василия Петрова.pravoslavie.ru›СМИ
›Порфирий 
 

Лики Афона
Часть 2. Отцы Стефан серб, Мельхиседек румын и Никодим русский

Павле Рак







Часть 1

Отец Стефан

Это серб отец Стефан, который тоже жил на Карулях. Отец Стефан провел там около сорока лет в келье, где во время Второй мировой войны жил старец Софроний (Сахаров). И где, скорее всего, он начал писать книгу о старце Силуане. Там позади есть пещера. В этой пещере Стефан устроил маленькое искусственное озеро, и зимой собирал дождевую воду, а летом поливал ей свои цветы. У него был прямо-таки райский сад!

Отец Стефан

Мне кажется, он юродствовал (хотя некоторые говорят, что был в прелести). Во время войны отец Стефан находился в Жиче, и владыка Николай (Велимирович) рукоположил его в диакона. Однажды в самом конце войны коммунисты хотели его расстрелять, он прыгнул в овраг и убежал от них. За такие «заслуги», за связи с владыкой Николаем его уважал сербский престолонаследник, между ними существовала переписка (я видел его письма к отцу Стефану).


Отец Стефан был человеком чудовищной физической силы! Он мог затаскивать по извилистой тропинке к себе с моря брёвна по сто пятьдесят килограмм каждое. Он служил литургию ежедневно и, как правило, один (что, как вы знаете, по канонам не положено, его осуждали за это). Вынимая частицы на проскомидии, он поминал людей. Я приносил ему имена, и потом через год или два он меня переспрашивал: «А как тот, а как этот?» Я уже забыл, кого я ему написал, а он все молился о них. Тысячу имён поминал ежедневно! И мне говорил: «Божественная литургия – это такое великое дело! Если бы я знал, что последняя литургия на земле будет отслужена в Южной Америке тогда-то, я бы сейчас же отправился туда пешком, чтобы присутствовать на ней. Потому что литургия – это всё. Она держит мир».

Он сетовал на то, что наш мир пал, и даже на Афоне не стало благодати: «Ночью встал, читаю правило перед литургией. А там, за хребтом, луна – приблизительно как сейчас. Вижу, благодать поднялась, – и руками показывает, – и ушла. Лишь немножко ее здесь, на Карулях, осталось». Однажды ему в маленьком храме святого Саввы Сербского (который он сам соорудил) явился святой Савва, похвалил его и говорит: «Стефан, мы ждём тебя. Ты придешь к нам раньше, чем ты думаешь». Стефан вспоминал: «Мне так хорошо было. А потом проснулся и стал размышлять: «Что значит: раньше, чем я думал? Я рассчитывал, что буду жить ещё тридцать лет. А что значит раньше? Пятнадцать? Ну, это так много, так много! Целых пятнадцать лет ещё жить!»

Отец Стефан кормит птиц. Фото: о. Вениамин (Гомартели)

Он кормил синичек и разных маленьких птичек. Позовет: «Ци-ци! Ци-ци!», – и они слетались, садились к нему на руку. Это очень соблазняло его дымчатого кота, который тогда делал: «У-у! У-у!» Но всё равно на птичек ни разу не посягнул! Я наблюдал такие сцены много раз, сидя тихонечко в сторонке.


Отец Нестор

Это отец Нестор, бывший охотник. На Афоне он ходил по лесам и собирал лечебные травы. Он жил высоко, в заброшенной келье над Керасья, где сейчас обитает русский монах из Сибири, тоже бывший охотник. Видимо, такое «охотничье место». Зимой там довольно долго держится снег. У Нестора всегда имелся запас лечебных трав, и вот от его «охотника» осталось то, что он своими травами охотно делился.

О молитве на Афоне

Иеромонахов на Афоне не так уж много. Даже если два или три человека живут вместе, у них часто нет своего иеромонаха. Как же служить? По книгам беспоповским чином. Очень многое читают наизусть, особенно неграмотные. Как-то с моим другом Мелхиседеком мы пошли погулять и нашли возле Крио Неро, чуть выше Палеокастрицы, над оврагом языческий жертвенник. А за ним пропасть – метров двести. И вот мы там сидели и глядели вниз на море. Вдруг от Керасья идут по тропинке в сторону Кавсокаливии монахи с гружеными лошадьми и читают вечерню. Вечерню прочли, принялись за повечерие. Всё наизусть. И так удалились крутой тропинке вниз.

Карульский аскет. Фото: Александр Осокин / Православие.Ru
a href='http://pravznak.msk.ru/uploads_user/53386000/53385787/247596.jpg'>
Сейчас на Карулях много и сербов, и русских, и греков, которые по чёткам читают – это последователи старца Иосифа Пещерника. Их становится больше и больше, а ещё в начале двадцатого века их было мало. Всё индивидуально. Некоторые следуют правилам, что, мол, вечерняя служба – столько-то чёток, повечерие – столько-то. Но старый монах Климент в Святой Анне, например, говорит, что это плохо. Потому что когда ты считаешь молитвы, то стараешься произносить их быстро, чтобы скорее исполнить правило. А тогда смысл теряется.


Когда я был послушником, то однажды его встретил на тропинке, и он меня спросил, сколько мы читаем молитв, я ответил. Он говорит: «О! Это слишком много. Лучше тебе молиться не по чёткам (в смысле количества), а по часам. И всё равно, сколько молитв ты успеешь прочесть, главное, чтобы ты молился искренне. А то представь себе охотника, который взял ружьё и стал стрелять – «бум! бум! бум! бум!» – ну и что? Так ничего у него не получится. Надо тщательно прицелиться, а уже потом нажимать на курок».

У меня есть знакомые, которые читают молитву по ночам по четыре часа подряд. Если устаёшь, то просишь словами, идущими из самого сердца: «Господи, ты видишь какой я? Я хочу стать лучше, но не получается. Помоги мне научиться любить». И после нескольких минут такой молитвы продолжаешь творить Иисусову молитву. Именно такое настроение самое важное, а не спорить о несущественных вещах: кто-то читает двадцать тысяч Иисусовых молитв в день, а кто-то замедляет дыхание настолько, что едва успевает прочесть двести-триста. Но если так медленно дышать, это само по себе большой труд, и опять ускользает смысл. Меня учили замедлять дыхание, но так, чтобы я не затруднял сам процесс дыхания и не отвлекался на это, но лучше время от времени задумывался: «А зачем я это делаю? Что хочу постичь?» И тогда внимание сосредотачивается на том, что я хочу изменить себя, стать лучше, преобразиться, научиться любить окружающих. А если этого не происходит, то к чему моя молитва? Для гордыни? Чтобы сказать, что читаю по двадцать пять тысяч молитв в день?!

Отец Арсений

Здесь келья отца Арсения. Над самым морем. К ней ведут две тропинки – обе труднопроходимые, больше на руках, чем ногами идёшь. А отцу Арсению уже за семьдесят! Он занимается рукоделием – делает обложки для книг (от русских, живших в девятнадцатом веке в этой келье, осталось специальное оборудование, прессы разные). На твёрдых обложках он искусно ставит печати в виде креста.

Никодим и Иона Русские

А это русский Никодим. Один из последних дореволюционных русских монахов, которые жили на Карулях. Он умер в 1984 году. Перед смертью, уже больной, он большей частью лежал, но принимал гостей. Как-то он нам сказал: «Вот видите, я лежу перед вами такой немощной. Когда-то я был крепким человеком, всё мог, много читал, много знал. А сейчас ничего не знаю, Господь всё взял, все слова, кроме одной маленькой молитовки: “Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя”. Только её и помню».

Отец Никодим

Есть интересная брошюрка-свидетельство о том, как в 1930–1940-е годы на Афоне в русской среде проходила Иисусова молитва, как подвизались в Иисусовой молитве отец Никодим и его старец, какие испытывали искушения.


К отцу Никодиму приходил бывший псково-печёрский монах Иона. Два-три раза я видел его на престольных праздниках в разных монастырях. Особенно запомнилось, как в Ивероне после литургии все шли с иконой на место её обретения. Это в трёхста-четырёхста метрах от обители, на берегу моря. Люди несли икону, сменяя друг друга. А отец Иона умудрялся держать ее всё время. Он мог кому-то уступить место, но через несколько секунд снова нёс образ сам.

Однажды я шёл от Старого Руссика в сторону Пантелеимонова монастыря, гляжу, – влево уходиттропинка. Мне стало любопытно, я повернул. Через километр увидел келью, ульи и монаха, который в маске занимался пчёлами. Когда он поднял маску, я понял, что это отец Иона. Он обрадовался: «Как хорошо, что ты пришёл». Я стал извиняться: «Простите, наверное, вам здесь привычнее быть одному» А он: «Да нет, заходят люди. Вот, год тому назад полицейский приходил. Грибы тут искал, что ли. И зашёл». Отец Иона оставил меня переночевать в келье: «Вдвоём лучше. Можем акафист почитать антифонно». Утром предложил: «Подожди, пообедаем, а потом пойдёшь дальше». Он сварил в кастрюле чечевицу и почему-то замялся. Ходит туда-сюда в смущении. Потом говорит мне: «Знаешь, у меня тарелок нет. Но мы, когда жили в деревне, ели все из одной кастрюли. Если ты можешь, будем кушать так. А если нет, то сперва ты поешь, а потом я». Для меня не было никаких проблем: там, где я жил, в Каракальском монастыре, из тарелок собирали всю оставшуюся пищу и потом подавали вновь. Мы привыкли и не гнушались друг друга. Услышав это, отец Иона обрадовался, поставил на стол кастрюлю, и мы поели.

Келья подвижника на Карулях

Он очень хорошо отзывался об отце Никодиме, хотя тот и принадлежал к Зарубежной Церкви, которая тогда на Афоне имела полные отличия зилотской группировки, не желавшей литургического общения с Пантелеимоновым монастырём. Ионе отец Никодим передал тетрадки с наставлениями об Иисусовой молитве. Потом по заброшенным кельям я находил много подобных тетрадок. Основная часть в них – общая, но есть варианты. Видно, что все редакции переписаны из одного источника, скорее всего, конца девятнадцатого века. Но всякий раз переписчики добавляли свой собственный опыт. К сожалению, многое утрачено. В те времена наши славянские монастыри были очень неорганизованные, библиотечное дело велось плохо. Сейчас в Хиландаре гораздо лучше и, наверное, в Пантелеимоновском тоже. Но тогда тщательно относились к архивам только в Симонопетре. Туда я и отнес все мною найденные тетради. Им там сразу было определено место. И когда я после возвращался и хотел их почитать, мне в течение десяти минут их приносили. Поэтому я не жалею , что передал русские тетради именно в библиотеку Симонопетра. Их каждый может там найти и с ними работать! Одну тетрадь, рубежа девятнадцатого-двадцатого веков, я готовлю к публикации как пример афонского отношения к Иисусовой молитве. Там видна вся проблематика, которая вспыхнула в связи с почитанием имени Божия.


Румын Мелхиседек

Про него я очень люблю рассказывать случай, которому сам был свидетелем. Однажды я гостил у него во время Великого поста. Его домик двухэтажный, на каждом этаже по комнатке. Между собой они не связаны, на этаж поднимаешься по наружной лестнице. Он жил в своей комнате, я в своей. Кушали мы раз в день, собирали травы и их ели. А после еды вновь расходились по комнатам. Спустя три недели великопостной тишины во время трапезы раздался стук (в ста метрах от кельи была железяка с надписью на нескольких языках: «Постучите здесь»). Я видел, как изменилось лицо отца Мелхиседека от того, что он понял: сейчас кто-то придёт и нарушит наше безмолвие. Это был первый посетитель за три недели. Входит молодой человек, греческий офицер, приносит полный рюкзак постных продуктов и благодарит отца Мелхиседека. За что? Несколько месяцев тому назад этот офицер приезжал на Афон помолиться о матери, которая при смерти находилась в одной из клиник Фессалоник. Офицер походил по Афону, был он и у старца Паисия. На корабле к офицеру подошёл, видя его отчаяние, монах (им оказался Мелхиседек). Он тогда раз в год выходил с Горы, чтобы продать свое рукоделие. Между ними завязался разговор, офицер попросил его молитв. Через два дня он вернулся в Фессалоники, и в клинике врачи ему сказали: «Это чудо! Вашей матери лучше!» А мама рассказала: «Мне полегчало среди ночи. Я проснулась, а возле постели – два монаха. Один старенький, один молодой» (тогда Мелхиседек был ещё относительно молод, лет тридцати пяти). «Они исчезли, а это хорошее состояние осталось». Мелхиседек засмущался, посмотрел в мою сторону и говорит: «Ну, видишь, что значит молитва. Прокрутил пару раз чётки, и всё Господь дал».

После этого случая на следующий день я ушел из его домика, спустился на шестьсот метров ниже, в пещеру, потому что понял: он – настоящий отшельник и просто безропотно жертвует ради меня своим уединением. Как-то он говорил мне, что «большинство монахов не выдерживают полного одиночества, и сами спустя какое-то время желают посетителей. Но это значит, что-то неладно: раз ты чувствуешь дискомфорт от того, что одинок, ты не отшельник».

Работать, чтобы заработать на пищу, достаточно на Афоне две-три недели в год. Мелхиседек вязал чётки, крестики, и свое рукоделие продавал монастырским или церковным лавкам. Выходил раз-два в год. Закупал на вырученные деньги муку, оливковое масло, чечевицу, фасоль, – и эти продукты привозил к себе, закрывался наглухо и жил в один. Если он зарабатывал чуть больше, чем требовалось на пропитание, он покупал святоотеческие и богословские книги. Так что вот: отшельник – это монах, который освободил себя для настоящего в жизни.

Продолжение

С Павле Раком беседовала Александра Никифорова
Фотографии – из альбома «??????? ???????, ?????? ???? ???. ?.???? ??????????, 1997» и из открытых интернет-источников


29 ноября 2012 года.pravoslavie.ru›Встреча с православием
›Лики Афона
 

Лики Афона
Часть 1. Отцы Иоаким и Исидор

Павле Рак







Павле Рак, сербский философ, переводчик и публицист, жил на Святой горе в конце 1980-х – начале 1990-х. Его путь на Афон лежал через тернии диссидентских исканий и встречу со Христом через Его образ и подобие в лице верующего человека:

Крест на вершине Святой горы Афон

– Я ещё не слышал, чтобы кто-то шёл к Богу столь обходной дорогой. В молодости я в церковь не ходил. Меня крестили, но после этого я бывал в храме как турист и думал, что христиане – это бабушки, которые находят в церкви ложную утеху своим страхам. Мои представления развенчала поездка на Афон, когда после окончания философского факультета я сделал себе подарок и отправился в Грецию. На Афоне я провел несколько дней. Наш сосед передал со мной письмо своему брату, святогорскому монаху, и тот всё мне показал, рассказал. Но самое главное: я ожидал увидеть людей подавленных и больных, а встретил весёлых и полных жизни. И они, понимая какой я, ничем этого не выказывали, но обращались со мной как с другом. Тот монах подарил мне книги старца Софрония «Силуан Афонский» и отца Иустина (Поповича). Они были написаны на очень высоком уровне (в то время, как я думал, что христианство – примитив для бабушек!). Не говорю, что это сразу меня обратило, но предрассудки улетучились.


Пару лет спустя после посещения Афона из-за своих политических глупостей я бежал из Югославии в Париж, где поселился рядом с сербской церковью и стал туда ходить. Один из сербов, с которыми я там познакомился отец Николай Чернокрак (сейчас он преподаёт в Свято-Сергиевском Богословском институте в Париже), поразил меня своей добротой. Я впервые тогда понял, что эта доброта исходит из того, что он христианин. Так что Бога я узнал в лице человека, созданного по Его подобию. Из-за этого так важно в себе развивать это подобие и через себя всему миру свидетельствовать Христа не тем, что говорим о Нём, а тем, что сияем изнутри.



В кинофильмах мы видим официальное лицо Афона. А есть Афон иной, сокрытый от посторонних глаз, Афон отшельников и аскетов. О нем рассказывает Павле Рак, перелистывая страницы альбома монаха Харитона и вспоминая дорогие лица, изображенные на фотографиях:


– Когда на Афоне снимают фильм, это делается либо тайком и для себя, либо официально, и тогда нужно пройти многие инстанции, чтобы добиться разрешения. Оно обычно выдается на съемку в больших монастырях. Так святогорцы сами защищают своих отшельников от видеокамер. И лучше…

Отец Иоаким

Вот отец Иоаким. Он жил над святой Анной на высоте 900–1000 метров над уровнем моря. Зимы там холодные, со снегом. Некогда большая келья сейчас полностью разрушилась. Отец Иоаким в ней подвизался вместе с несколькими братьями – румынами. Жил тем, что вырезал ложки, они были разбросаны у него повсюду – готовые, вырезанные наполовину… В середине 1980-х он остался один, а в 1992 году почил в возрасте девяноста с чем-то лет. На Афон отец Иоаким пришёл в 1912 году ещё мальчиком. И больше оттуда не выходил. Он ничего не знал о том, что происходит в мире. Кто-то сказал ему, что в Румынии коммунизм. Слово «коммунизм» он не знал и подумал, что это «общежитие». Ещё спрашивал: «А что у вас за король сейчас правит?»

Отец Иоаким

Помню историю. После ливня везде были лужи, и я воскликнул: «Ой, какой сильный дождь прошёл!» А он: «Да, очень сильный. Я находился в этом время в церкви, закончил вечерню и вышел посмотреть. Вижу: моя маленькая цистерна для дождевой воды уже полная. А большая цистерна так и так треснула и воду не держит. Возвращаюсь в храм и говорю: «Пресвятая Богородица! Ты же знаешь, что большая цистерна у меня лопнула, а маленькая уже полная. Зачем столько воды? Один вред от нее! Всё течёт…» И помолился. Дождь перестал лить».


Потом я ещё несколько раз заходил к нему, покупал ложки. Однажды пришел, а там, где церковь, за алтарной частью, стоит крест. Всё: значит, его уже нет в живых. Через год вернулся: келья рухнула (крыша была плохая уже при его жизни). В этой развалине я нашёл солонку, которую он выдолбил из дерева, грубую такую. Но для меня она очень дорога как память о человеке.

Отец Исидор

Вы видели, какие брови у него? Мощные! Исидор тоже из тех, которые долго прожили на Афоне. Он из зилотской семьи, поэтому и на Святой горе был среди зилотов. Но это не значит, что он плохо относился к другим, зилотизм – его семейная традиция. Он имел старую закалку, вел строгую, аскетическую жизнь.

Отец Исидор

Исидор в миру, кажется, был учителем или что-то в этом роде. Он очень любил читать, в отличие от многих простых монахов (таких среди зилотов много), хорошо знал Святых отцов. У себя в келье держал небольшое их собрание. Жил он вместе с Петром, своим учеником. Пётр пришел к Исидору молодым. Он не имел образования, поэтому обычно читал вслух Исидор, а Пётр слушал.


В 1991 году я жил на Афоне послушником и тогда ещё не знал, что там запрещено купаться. Я прибыл на Святую гору в феврале. Великий пост, напряжённый период: всё время в Церкви, да и работы много (меня поставили на послушания в монастырской гостинице и помогать на огороде). Поэтому и думать было нечего куда-то отлучиться. В середине апреля наступила Пасха. Стояла жаркая погода. На второй день Пасхи – работы никакой, и я пошёл прогуляться к морю и искупался. После этого меня отправили до святого Нила заказать резной крест, и по дороге я свернул к Исидору. Он спросил, как я живу, а я в восторге рассказываю ему, что хорошо – даже на Пасху пошёл и искупался. Он удивлённо посмотрел на меня: «Как купался?! Ой, ужас. Ты знаешь, что руки можно открывать вот до сих… », – и показал приблизительно на ладонь выше запястья. Затем подумал-подумал: «…ну можно и до локтя. Но выше никак» – «Почему?» – «Телу угождать плохо». И всё.

А вот ещё история про одного афонского владыку – лаврского монаха. Когда он стал владыкой, то жил в Карее, в Андреевском скиту, в одном корпусе с Афониадой, школой для мальчиков. Кроме того, там постоянно толпились паломники. И в какой-то момент владыка Хризостом воспротивился: «Я пришел сюда, чтобы быть монахом. А тут настоящий "Вавилон"». Он взял келью на лаврской территории. Это больше часу ходьбы от святого Петра Афонского (а воздушной линией всего километр-полтора). Келья владыки виднелась от святого Петра Афонского, где жил Исидор. Владыка поселился один, без помощников и учеников, в полуразрушенной келье и потихоньку ее чинил. Однажды к нему в гости приехал друг-иеромонах из Греции. И вместе они отправились прогуляться до святого Петра, чтобы навестить соседей. Греки, вы же знаете, одеваются просто, и не отличишь даже послушника от владыки – подрясник, скуфья и всё. Пришли. Друг владыки спрашивает Исидора: «Ну как у вас здесь? Хорошо? Никого поблизости нет, тихо, спокойно, молитва…!» А Исидор отвечает: «Да, было тихо. Но некоторое время назад внизу поселился один владыка, и с тех пор "бум-бум, бам-бам". Покой – в прошлом!» Друг владыки рассмеялся. Тогда Исидор понял, что что-то не так, пригляделся и узнал владыку. Упал ему в ноги: «Владыка святой, прости меня, старого дурака. Я семьдесят лет на Афоне, но так и не научился сдерживать язык свой поганый!» Владыка его обнял. Удивительная сцена – святой владыка и Исидор – зилот, его не признающий, но искренне перед ним кающийся…

Отец Петр

Однажды весной он послал своего ученика Петра – ну, Петру уже тогда было лет семьдесят, ученику-то, – в лавру за рассадой помидоров. Сами они её без теплицы вырастить не могли в столь суровом климате. А в тот год у лаврского огородника её осталось в избытке. Исидор ждал, что Пётр принесёт штук 10–15, а он принёс и посадил 50 или 70. Когда Исидор увидел это, он испугался: «Господи, что мы с ними будем делать! Мимо нас никто не проходит, кому раздадим? А вдвоём нам не съесть такое количество!» Эту историю Исидор рассказывал мне, сидя за алтарной частью храма на скамеечке. Тем временем Пётр приносил угощения. Потом (на скамеечке места уже не было) Петр уселся на землю и смотрел Исидору прямо в уста, впитывая каждое слово. Вот такой семидесятилетний ребёночек – ученик! Эти картины мне никогда не забыть!


Продолжение

С Павле Раком беседовала Александра Никифорова
Фотографии – из альбома «??????? ???????, ?????? ???? ???. ?.???? ??????????, 1997» и из открытых интернет-источников


28 ноября 2012 года.pravoslavie.ru›Встреча с православием
›Лики Афона
 

На правильной платформе

Елена Белова







Юля мечтала о семье с тринадцати лет. Наверно, потому что самой ей чрезвычайно повезло с родителями, Юля верила, что есть где-то единственный, и душа ее изнывала в ожидании встречи с ним.

Вот так, прямо по Пушкину: «Он верил, что душа родная соединиться с ним должна, что, безотрадно изнывая, его вседневно ждет она».


Онегин и Татьяна. Художник: Юрий Кушевский



В начальной школе ей нравился добрый веснушчатый Сережа, в летнем лагере ей было приятно играть в теннис с Ромкой, но сильное чувство пришло в тринадцать лет – нет, не пришло – налетело, раздавило, чуть не уничтожило. Юле совсем не хотелось свиданий с кумиром, который был ее одноклассником и ввиду особой какой-то взрослости, красивого лица и наглого вида нравился многим девочкам. Она не искала взаимности. Хотелось мечтать и плакать. Еще хотелось выброситься из окошка или отравиться витаминами. Она стала грубить предмету воздыханий, чего с ней никогда раньше не случалось. Перестала думать об учебе и съехала по всем предметам, к ужасу родителей.

Потом ураган прошел, и романтичная Юля вдруг поняла, что всё в жизни проходит. Даже любовь до гроба.

И вот тогда-то ей захотелось семьи – не урагана, не принца, а обретения родной души. Чтобы всё было, как у ее мамы и папы.

И с тех пор примеряла образ родного человека на всех мало-мальских подходящих для этой роли молодых людей. А поскольку таковых в ее окружении было очень мало, то каждому знакомому мальчику (Борька не в счет) грозила примерка. Не раз и не два ей казалось, что она нашла его. То казалось, что это взрослый подружкин брат, который обещал подождать, пока она вырастет, то думалось, что это сосед по парте. Так добралась Юля до 18 лет. Благодаря настойчивости родителей поступила в институт, и ей впервые понравилось учиться. В школе она была добросовестной трудягой, но не было никакого полета мысли и творчества, а тут вдруг открылись новые горизонты.

К 20 годам она вдруг поняла, что вполне владеет своим сердцем и может вовремя остановить знакомые припадки лихорадки и не уязвляться прекрасными черными (синими, карими) глазами, и не пасовать перед великолепными кудрями, и не замирать от звуков приятного баритона. Простой инстинкт самосохранения, а также самоирония заперли Юлино сердце на ключ. Но когда в институте появился нереально великолепный, восхитительный Максим с пронзительно голубыми глазами, как у доктора Хауса, с мощными бицепсами и грустной философской улыбкой, Юлино сердце дрогнуло. Да и как ему было не дрогнуть, когда половина девчонок на курсе замерла от восторга, включая самых высокомерных красавиц. Мало того что он словно сошел с киноэкрана, так он еще был умный, добрый и скромный – убийственная комбинация.

Юля сразу поняла, что, если даст развиться восторгу, будет жестоко страдать. Она чутьем уловила, что они с Максимом – из разных сказок, из разных наборов конструктора, что никогда в жизни он на нее не взглянет не потому, что она уродина какая-нибудь, а потому, что не сочетаются жгучий перец и арбуз. Это понимание не было взвешиванием шансов, а было глубоким внутренним убеждением: «хоть и прекрасно, но не мое». В школьном возрасте Юле сладко было расковыривать свои раны и посыпать их солью, лелеять свою упоительную тоску, да и не мудрено: это придавало смысл ее бедному событиями существованию. Теперь ей хотелось дождаться своего, настоящего, и Юля решила: пусть сначала полюбят меня, а там посмотрим.

Смотреть долго не пришлось. Как-то раз она помогала знакомой старушке донести до метро сумки, а там бабушку встречал какой-то ее дальний родственник – по ее словам, очень положительный молодой человек.

Старушкин молодой человек действительно оказался положительным. Он не пил, не курил, не ругался, был очень серьезным и ходил в церковь. Было видно, что он рад познакомиться с Юлей. Внешне Виктор представлял собой разительный контраст с великолепным Максимом: худое, немного даже аскетичное лицо с глубоко посаженными глазами, слегка сгорбленная, словно от сознания своих грехов, фигура, очень плохие зубы и странная походка, как у моряка. Он не был привлекательным, но в нем чувствовалась большая внутренняя сила.

Они стали встречаться. Это были первые в Юлиной жизни свидания. Они гуляли в парке и много разговаривали, наблюдая за резвившимимся детьми и плаваюшими в пруду утками, куда роняли желтые листья росшие по берегу ивы и клены.

Виктор много рассказывал о себе. Он рассказывал так, что Юле было ясно: она – первый в его жизни слушатель. У него не было близких друзей, а про девушек можно было и не спрашивать – перед Юлей был дикарь, отшельник.

За плечами у Виктора было немало испытаний. В армии он поседел и потерял много зубов, а после армии немедленно крестился и с тех пор не пропускал ни одной воскресной и праздничной службы. В свои 25 он выглядел старше.

Прошло совсем немного времени с начала их знакомства, а Юля уже не мыслила жизни без этих тихих встреч и долгих откровений. Она не была влюблена, но сознание своей нужности загадочному, никем не понятому одиночке ей было приятно. Ей льстило, что она смогла приручить дикаря, как если бы кто приручил льва или пантеру, а рассказы о выбитых зубах, сломанных ребрах и несломленной воле наполняли жалостью и восторгом.

Юля всё чаще спрашивала себя: «Не он ли?»

И вспоминалось из «Отелло»: «Она его за муки полюбила, а он ее за состраданье к ним».

Но до любви было еще далеко.

Наступал Рождественский пост. Виктор вдруг заявил, что постом неприлично встречаться, а надо молиться и каяться, но по телефону всё же звонил. А Юля загадала: если они не расстанутся и будут встречаться после поста, значит, судьба. Значит, он. Она молилась и просила знаков свыше, не сомневаясь, что загаданное – благочестиво и правильно.

После поста он стал заходить к Юле домой на чай. Юлина мама, увидев его, сразу сказала, как отрезала: «Не жених». Вердикт показался Юле жестоким и несправедливым. Во всяком случае, он совсем не совпадал со знаками свыше: пост прошел, а они встречаются, и дружба их крепнет день ото дня.

Виктор стал чаще заходить к Юле домой. Они сидели в ее комнате, пили чай и разговаривали. Потом Виктор стал присоединяться к семейным чаепитиям, но Юля старалась ограничивать время, проведенное Виктором с ее семьей. Она чувствовала, что он пришелся не ко двору и никогда ее родители не смогут оценить по достоинству его редкую душу. Папа тонко и необидно иронизировал, но у Виктора чувство юмора оказалось атрофированным, и он не улавливал иронии. Юле было досадно за него, но эта серьезная важность ей нравилась. Немного было вокруг ребят с серьезным отношением к жизни. Не искать же опоры в разноцветных мотыльках-пареньках, беспечно порхавших вокруг, менявших девчонок, как перчатки, регулярно проваливающих экзамены, женившихся и разводившихся в промежутках между сессиями.

А Виктор был серьезным. Казалось, в его жизни вообще не было мелочей. За что бы он ни брался, всё делал важно. Он тоже учился в институте, но учился туго и мучительно, хотя сложность придавала учебе азарт. Вообще, как видела Юля, он любил испытания.

О родителях он рассказывал скупо и называл их не иначе, как «они». «Они» жили дружно, были честными старомодными советскими людьми, которые упорно не хотели проникаться спасительными идеями, всецело завладевшими сердцем Виктора. «Они» даже просили иногда о невозможном: помочь на даче в воскресенье, но Виктор сурово отклонял таковые погибельные просьбы, соглашаясь, впрочем, работать в другие дни. Работать он любил и умел, но только если видел в труде спасительный смысл.

Юле очень хотелось познакомиться с «ними». Она догадывалась, что «они» нестрашные и милые. Когда знакомство наконец состоялось, оказалось, что это приветливые, стеснительные люди, которые робеют перед Виктором и очень боятся его прогневать. Юлю они встретили, как солнышко, и не знали, где усадить и чем угостить ее. Они были уверены, что она принесет им и Виктору счастье, и садились к ней поближе, чтобы погреться в ее лучах.

Юля поглядывала на Виктора и ждала объяснений. Она не могла понять, как можно было жить в противостоянии с такими очаровательными людьми, как можно было заподозрить их в неуважении к Истине. Истину они любили, но познавали ее медленно, не спеша выбрасывать на свалку прежние идеалы и потихоньку двигаясь к цели.

Особенно им нравилось, что отношения Виктора и его избранницы зиждутся на «правильной платформе», что они строят свою жизнь, руководствуясь ориентирами свыше, а не как-нибудь с бухты-барахты. Разговорами о «платформе» начинались и заканчивались все их последуюшие встречи с Юлей.

А Виктор любил сложности, любил борьбу и находил возможность занять непримиримую позицию даже там, где были с ним согласны.

Особенно он увлекался темой будущего и Апокалипсисом. Он часами рассуждал о страшном пришествии Христовом и не сомневался, что оно грядет скоро и что он, Виктор, бесстрашно примет на себя удар и отразит полки врага и всяческие козни лукавого. Юле было отведено место помощницы бесстрашного воина. Нередко после усиленного чтения о последних временах Виктора мучали головные боли. Но эта тема была самая интересная и почти единственная в их разговорах: художественной литературы Виктор не читал, и, страстная читательница, Юля не могла ни обсудить с ним прочитанную повесть, ни поговорить о своих гуманитарных студенческих делах, так как Виктор был «технарь».

Несмотря на некоторую наивность и натянутость представляемых картин будушего, Юле нравилась роль помощницы, а сердце трепетало, как у Наташи Ростовой: «Время идет, а я ПРОПАДАЮ». Наташа сказала эти слова в 16 лет, а Юле было все 20, и с нетерпением сердца трудно было совладать. Оно, сердце, премудро закрывало глаза на недостатки любимого (да-да, любимого, она давно убедилась, что любит Виктора) и утешалось его неисчислимыми достоинствами. Главным достоинством была, безусловно, его горячая искренняя вера. Им было по пути.

Дело уже шло к свадьбе, а Юлина мама не могла привыкнуть к будущему зятю. Юлин папа был человеком деликатным и очень Юле доверял. Если выбрала – значит, достоин. И вопрос этот был закрыт.

Такую же позицию занял и Юлин духовник. Выяснив, что жених – человек положительный и горячо верующий, батюшка без колебаний благословил намечающийся брак и назначил день венчания. Виктора он никогда не видел, но Юле доверял.

Подали заявление в ЗАГС и поехали на дачу к Юле. Там шло строительство и нужны были руки, золотые и не очень, так как работы была пропасть. Виктору нравилось быть полезным, и, работая с будущим тестем плечо к плечу, а потом вместе обедая, они впервые за всё время знакомства по-настоящему разговорились. Юле даже досадно бывало, что за интересным разговором он забывал ее, а когда она повторяла просьбу сходить с ней в соседнюю деревню за молоком, только отмахивался.

Она шла за молоком одна и горько думала о том, что совсем не осознает себя невестой, не летает на крыльях и не утопает ни в цветах, ни в комплиментах. Но, если разобраться, так, наверно, и должно быть у серьезных людей, посвятивших себя Богу. Скорей бы уж обвенчаться, чтобы ушли горькие мысли и сомнения.

Виктор нагнал ее уже на пути назад, и вовремя: уже темнело, и ей совсем не хотелось встретить деревенских хулиганов.

На следующий день они пошли на речку. Когда шли узкой тропинкой, навстречу выбежал большой пес, хозяева которого остались позади. Юлино сердце упало. Она с детства боялась собак, а тут просто собака Баскервилей какая-то приближается большими прыжками. Юля оглянулась на Виктора, но его нигде не было. Собака поскакала дальше, не обратив на Юлю внимания, а Виктор словно из-под земли вырос. Он не прятался – трусом он не был. Он просто хотел убедиться, что Юля надеется на Господа.

Напрасно Юля обижалась и пыталась объяснить Виктору, что он бросил ее в беде. Он нисколько не жалел о случившемся и был рад, что Юля не трусиха. Долго сердиться Юля не могла, тем более что поехали покупать свадебное платье.

Вернулись с дачи родители, и Юля сразу поняла, что что-то случилось. Мама казалась растерянной, а папа, очевидно, решился на серьезный разговор. Оба выглядели бесконечно утомленными. Сели в комнате, чтобы обсудить дела, как обычно. Папа начал: «Дочка!» – и голос его сорвался. С изумлением выслушала Юля просьбу родителей отложить свадьбу на полгода. Нет, они не против Виктора. Они давно поняли, что он очень положительный молодой человек. Но всё же хорошо бы проверить чувства и сыграть свадьбу не сомневаясь.

Близко пообщавшись с будущим зятем, они не увидели в нем любви к их дочери, а поняли, что она будет только заменой его планам уйти в монастырь. В монастырь его не благословили, и лучше уж жениться, чем прозябать одному, – и не монах, и не семейный. Болтаться – грех. Планы на жизнь у Виктора были серьезными, но возникал вопрос: при чем тут Юля?

«Не могу смотреть, как он поливает кислотой всё живое, зеленое, что есть в тебе!» – сказал папа. Сказал и чуть не заплакал. Юля понимала, что он и на колени бы встал перед ней, ни перед чем бы не остановился, чтобы уберечь дитя. Юля смотрела на отца и словно впервые увидела его после долгой разлуки. Как он постарел, поседел и скорбно, умоляюще смотрит на любимую дочь. А дочь почти год не думала о нем. Что он понимал о подвиге христианского брака, ее далекий от Церкви, некрещеный отец? Она была заражена азартом Виктора, хотелось принести себя в жертву и стать святой. И вдруг она поняла, что до сих пор они с Виктором приносили в жертву своим фантазиям родителей, а вовсе не себя.

«Если бы вы не собирались венчаться, я бы сказал: ладно, иди, попробуй, поймешь – вернешься. Но ведь это на всю жизнь! Я тебя знаю: не пойдешь против совести».

Юля смотрела на отца, и вдруг весь предыдущий год показался ей сном. Вот кто ее любит, вот кто забыл ради нее о сне, о приличиях, о приглашенных на свадьбу гостях и передумал столько тяжелых мыслей, что постарел за неделю на несколько лет.

«Я доверял тебе и ни о чем не беспокоился и вдруг понял, что ты – как лунатик ходишь по крышам во сне: и разбудить тебя нельзя – сорвешься, и оставить так тебя тоже нельзя».

И родители повторили просьбу: не отменять свадьбу, а отложить на полгода.




a href='http://pravznak.msk.ru/uploads_user/53386000/53385787/247485.jpg'>/>
Для разрешения сомнений Юля пошла в церковь. Ее духовник был в отпуске, и она пошла на исповедь к «заместителю» – священнику, которому исповедовалась в отсутствии своего батюшки. Она сразу сказала, что помимо исповеди ей нужен совет, беседа. Священник решил разделить исповедь и беседу и велел ждать его после службы. Народ расходился, и Юля почти решила дать стрекача, мысленно прокрутив предстоящий диалог в голове. «Я ему скажу: так и так, а он мне: сяк и сяк. И разговаривать, вроде, не о чем».

Юля уже повернулась, чтобы уйти, как ее окликнул батюшка. Они сели на скамейку, и он приготовился слушать. Никогда Юля не говорила в храме громко, а тут батюшка унимал ее: «Потише! Что вы так кричите?» Но потише Юля не могла: слишком наболело у нее на душе, и она продолжала пугать громким голосом проходящих мимо старушек.

Батюшка долго и внимательно слушал Юлю. Особенно ему понравилось, как окрестил Юлин папа намечающийся брак: «Союз меча и орала». Подумав, батюшка сделал вступление о некоторых исключительных случаях, когда благословением родителей, встающих на пути у христианского брака, можно пренебречь, и вдруг, перебивая сам себя, воскликнул: «А вообще ваш папа прав! Ваши родители – очень мудрые люди!»

Словно камень свалился у Юли с души. А батюшка рассказал о себе, как он учился в аспирантуре, пел в хоре, совмещая это еще и с обязанностями звонаря, и провожал будущую матушку домой, а сам шел на другой конец города пешком, потому что транспорт уже не ходил. «Любовь дает крылья! Воздерживаться в пост нужно не от общения друг с другом, а от греха». И добавил: «Я без матушки пирожного не хочу съесть, в магазин скучно пойти без матушки».

Когда Юля вошла в дом, родители кинулись к ней. Прежде, чем они успели спросить об исходе беседы, она с порога объявила им о том, что они – мудрые люди, и про пирожное не забыла.

Духовник очень удивился, что свадьба не состоялась, но когда Юля эмоционально рассказала, что «мама плакала, словно в гроб меня кладет», батюшка задумчиво проговорил: «Ну что ж, мамочке видней, мамино сердце чувствует».

Через два года Юля вышла замуж по родительскому благословению и стала супругой регента. За месяц до рождения первенца у ее отца случился инсульт, и его еле спасли. «Виктор не прошел мне даром», – сказал отец. Больше он его не вспоминал.

Елена Белова


15 ноября 2013 года.pravoslavie.ru›jurnal/65714.htm
 

Мальчишки и девчонки, а также их родители

Елена Белова








Том Сойер. Художник: Норман Роквелл
Помню, на лекции по


психологии нам объясняли, что нет хороших или плохих темпераментов, и давали рекомендации относительно дифференцированного подхода к ученикам. У холериков одни плюсы, у меланхоликов другие. Просто к каждому свой ключик.

Я ушам своим не верила. У нас в школе холерики, живчики и шалуны всевозможных видов были не в чести. И было вбито с детства, что спокойные дети есть дети положительные, а резвые – отрицательные.

Хорошая знакомая рассказала, как бабушка отбила у нее всякое желание ходить в храм. Маленькая Оля, росшая в послевоенные годы, была девочкой с горячим сердцем и неутомимой энергией. Она вполне по-взрослому помогала матери растить младших сестер, одна из которых перенесла тяжелое заболевание и требовала особого ухода. Оля встречала их из школы, варила им суп, читала сказки, брала с собой гулять, возила зимой на санках. Уроки делать приходилось чуть ли не на ящике, но это не мешало Оле быть отличницей. Но своим непоседливым характером она приводила бабушку в ужас и постоянно слышала в свой адрес: «В девчонке бес». Залезет на крышу с мальчишками – «в девчонке бес»; побежит по лестнице через две ступеньки – «в девчонке бес»; высунется в окно, чтобы поприветствовать стоящих внизу подруг, – «в девчонке бес». Пошла за крещенской водой, но не удержалась от соблазна покататься на коньках, поставив банку в снег, а затем нечаянно разбила ее – «в девчонке бес». Бабушка во всем видела козни лукавого: и в стремительной Олиной походке почти бегом, и в детских шалостях, и в быстрой речи. Так что когда Оля подросла, у нее были очень сложные отношения с церковью. Бабушка ушла в мир иной, но осадок остался.

***

>
Приключения Тома Сойера. Художник: Норман Роквелл


Из проблемных детей, случается, вырастают замечательные взрослые.

Самый любимый учитель в школе у сына был из бывших хулиганов. В прошлом гроза девчонок и учителей, постоянный «посетитель» кабинета директора, он стал безусловным авторитетом для хулиганов и шалунов всех разновидностей. Несмотря на вспыльчивость, он быстро завоевал сердца всех без исключения. Робкие и задиры, отличники и двоечники, благополучные и почти беспризорные дети – все любили и слушались его. А когда он ушел на повышение – директором в соседнюю школу, на прощальной линейке все облепили его, как обезьянки, а он отчаянно чесал спину – так и не научился прилично вести себя на людях и, когда нервничал, чесался. А учитель, пришедший ему на смену, был спокойный, вежливый педагог, который никогда не повышал голоса на детей и не выходил из себя. «Как тебе ваш новый учитель?» – спросила я сына, а тот ответил: «Терпеть его не могу». Новый жил в параллельных мирах и не интересовался детьми, и вежливость не могла заменить живого участия.

***


Приключения Тома Сойера. Художник: Норман Роквелл
Перечитывая «Приключения Тома Сойера», изумляешься непониманию окружающими бойкого и доброго мальчишки. Тихий Сид и шкода Том – наверно, эта пара вечна, как «толстый» и «тонкий». В «Приключениях Тома Джонса, найденыша» – то же противостояние открытого, горячего характера и тихого подлеца.


Наверно, загадка «положительности» спокойных детей – в удобности. Удобный сын, удобный ученик, удобный прихожанин, удобный гражданин.

Когда-то в ранней молодости мне представили мальчика лет тринадцати, родственника подружки: «Ах, он такой милый, такой вежливый, необыкновенный ребенок». Он, и правда, оказался необыкновенным: при знакомстве чуть не шаркнул ножкой, предупредительный, кидался исполнять поручения малознакомых людей, а все кругом восхищались и чуть ли не аплодировали. Я была единственной в компании, на кого мальчик произвел неприятное впечатление. К тому времени я несколько раз побывала вожатой в летнем лагере и неплохо изучила «мальчишек и девчонок, а также их родителей», как поется в песенке киножурнала «Ералаш», и патологическая угодливость мальчика меня не радовала.

В летнем лагере интересно раскрывались характеры детей, и именно там я поняла, что нет плохих темпераментов. Добрые дети были всех мастей: тихие, громкие, заводные и «тормозы», импульсивные и спокойные. Некоторые долго оставались загадкой, но к середине 40-дневной смены раскрылись все. Те, кого мы определили как беспроблемных, могли оказаться равнодушными и сухими, и, наоборот, неугомонные, бегавшие по потолку дети, «напрягавшие» взрослых, могли выручить в трудную минуту.

Было несколько интересных случаев, о которых хочу рассказать.

С самого начала к вожатым прибился Денис, спокойный, вдумчивый паренек, у которого как-то не заладилось с ровесниками. Ничего особенного не происходило, все нормально к нему относились, но со взрослыми ему было интересней. К концу первой недели он стал моим пажом, всюду сопровождая и помогая в мелких и крупных делах. Мы непринужденно болтали и нашли кучу общих интересов. Мне было 19 лет, ему – 12. Любили обсуждать книги, и я дала ему почитать «Хроники Нарнии». Как-то в свой выходной, спросила у детей, кому что нужно, собрала деньги и привезла заказанные ими шоколадки, расчески и прочую мелочь. И вдруг Дениска обмолвился, что, мол, вожатые деньги на детях делают: покупают вещи дешево, продают детям дорого, а разницу – в карман. Сказал он это просто, не обвиняя нас, а с пониманием законов рынка. Всё это время он думал, что мы на них наживаемся! Лицо у меня пошло пятнами, и всё, что я могла вымолвить, это: «Вон из вожатской!»

Разжалованный из пажей Дениска быстро подружился с ровесниками, и всю его нарочитую взрослость как рукой сняло. Оказалось, что его обвинения не были такими уж беспочвенными, так как выяснилось, что музработник и кто-то еще из персонала действительно наживались на детях, продавая им шоколадки и жвачку по завышенной цене, а также снабжая их сигаретами за баснословные деньги. Обидно было, что и нас, своих вожатых, он зачислил в «банду», но что было делать?! – другие взрослые подорвали наш авторитет.

Самый младший мальчик в отряде привез порнографию и в конце смены требовал или «продукт» назад, или деньги за него – а деньги были плачены им немалые. Напрасно мы втолковывали ему, что по изъятии бросили открытки в бездонные ямы туалета, – он не верил, что можно «товар» просто выкинуть, и тоже думал, что мы на нем нажились.

Сложнее всего было с девочками. Никто из них по потолку не бегал, но нервы они помотали и нам, и друг другу порядочно. Дедовщина у девочек оказалась куда сложней, запутанней и неистребимей. Жили по 15 человек в комнате – огромная ошибка устроителей лагеря, но, может, так и было задумано. Во всем лагере дети были в возрасте от 12 до 14, но какие разные бывают дети в этом возрасте. Одни – без пяти минут взрослые, а другие еще совсем наивные и трогательные в своей детскости. Одни девчонки весь день причесывались и готовились к дискотеке, а другие были бы рады поиграть в куклы. «Взрослые» девочки жестко управляли «детскими» девочками; не разрешали им разговаривать, если хотели подольше поспать; кричали на них и обзывали матом. С каким рвением кинулись мы защищать «малышей» и верили, что вот сейчас мы поговорим по душам – и всё уладится. Но ни разговоры, ни наказания обидчиц, ни попытка разделить девочек не дали результата. Только что мы обещали наглым девицам страшную кару в виде лишения их дискотеки, но… проходим мимо их окон – и слышим угрозы в адрес «малышей», перемежаемые витиеватым матом. Они удивились, увидев вожатские лица в окне, но нисколько не смутились. В 12–13 лет были уже какие-то прожженные. Кстати, неблагополучных детей в лагере не было, только дети банковских работников и в большинстве своем из полных семей с хорошим достатком.

С проблемой матерной ругани мальчиков мы разобрались быстро. Как-то я пришла проверить палату мальчиков в «тихий час», а они стали грязно переругиваться между собой – специально, чтобы меня смутить. Я подумала-подумала и сказала: «Ребята, я понимаю, что вы приехали в лагерь, чтобы повеселиться, а вожатые созданы для того, чтобы вы могли их подразнить и над ними подшутить. Я в детстве часто ездила в лагерь, и мы мазали друг друга зубной пастой, гуляли ночью по территории и кормили ежиков вынесенным из столовой хлебом, а вожатых всячески обманывали – на то они и вожатые. Но я не только ваша вожатая. Я молодая девушка, мне 19 лет, и я не привыкла к такой речи. У меня есть родные и знакомые, которые наверняка ругаются, но не при дамах. Вы приехали сюда отдыхать, а я проходить практику, но это не значит, что мои уши должны вянуть. Пожалуйста, не забывайтесь».

Как ни удивительно, но ни один из мальчишек, включая самых отчаянных, – а был мальчик, который объявил себя сатанистом, – в присутствии вожатых ни разу за всю смену не выругался.

А с девочками разговор был такой. Стоит Оксана – выше меня ростом – и поливает лаком челку. Рядом – ее подруга: помогает ей «навести красоту». Это наши «деды», которые «строят» «маленьких».

– Девчонки, мы с мальчиками объявили мораторий на мат до конца смены.

– Это почему?

– Потому что уши вянут. Если вам с детства этого не объяснили, то медицина бессильна.

Оксана смотрит на меня сверху вниз с жалостью и говорит протокольным голосом, которым в жэке тетки разговаривают:

– Лен, ну ты сама посуди – мы же привыкли!

И хлопает глазами. Она бы рада оказать мне услугу, не такая она и вредная, но что же тут поделаешь? – привычка. Так мы и жили: мальчики следили за своим языком, а девочки выражались, как привыкли.

Другие вожатые удивлялись, что наши мальчишки не ругались: в остальных отрядах мат был нормой среди как взрослого, так и детского населения.

Были мальчишки, которые нахально вели себя в присутствии начальника лагеря, построившего отряд для строгого выговора, а потом сердечно утешали нас, расстроенных вожатых. Только что передразнивали грозного директора, корча рожи за его спиной и издавая неприличные звуки, а пять минут спустя не знают, как тебе угодить и чем помочь. Начальника лагеря они воспринимали как лицо официальное, и его было не грех и подразнить, а мы были живые, и нас было жалко.

Ведро абрикосов

Как-то раз привезли мы детям фруктов. Хотя лагерь был на море и фрукты стоили недорого, в столовой их давали мало, и ребята всегда заказывали черешню. Возвратилась очередная вожатая из однодневного отпуска с ведром черешни. Деньги сдали все, кроме Сережи и Саши, – у них не было. Не могли же мы выделить двоих из 30 человек и не дать им черешни, поэтому мы доплатили из своих денег и решили ребят угостить. Вызываем ребят по одному, вручаем кулек черешни, все рады и плюются косточками. Вручаем по кульку и Сережке с Сашей в порядке общей очереди. Сережа руки не протягивает:

– Я денег не сдавал.

– Ничего, мы угощаем.

– Не буду.

Насупился и собирается уходить. Пытаемся перевести все в шутку:

– Не выпустим, пока не возьмешь. Сегодня государственный день черешни.

Из вожатской не решается выйти без спроса, но и черешню не берет. Пытаемся сунуть ему кулек и выпихнуть из вожатской, но он каменно стоит в проходе и страдает. Смотреть на него больно, и мы его отпускаем. Без кулька.

А как обрадовался черешне Саша!

– Ой, это мне? Правда? А я денег не сдавал. Ой, спасибо! Ой, как вкусно!





Как он непосредственно радовался, и сколько радости доставил нам! Саша был «детский» мальчик, и всё просил нас спеть про ежика. У него без конца разваливались сандалии, и нам пришлось их зашивать особой иглой и ниткой, одолженными у завхоза. Других сандалий у Саши не было. Родители дали ему с собой 400 рублей: цена ведра черешни или «Сникерса», которые были тогда очень дороги. А у Саши была мечта: привезти родителям ведро абрикосов. За 40 дней смены он не потратил ни одного рубля. И вот – отъезд. Поезд останавливается в Джанкое, и Саша покупает ведро незрелых абрикосов, которое стоит ровно 400 рублей. Как светилось его лицо!

С тех пор прошло 20 лет. Мы ни разу не встретили никого из детей, у которых тогда «вожатствовали», а может, они нам и встречались, да мы друг друга не узнали. Ничего не знаю про Сашу, но верю, что из него вырос хороший человек. Сейчас ему около 33 лет – возраст Христа.

Елена Белова


7 ноября 2013 года.pravoslavie.ru›jurnal/65515.htm
 

Так получилось









Я до сих пор молюсь о его здравии, хоть почти наверняка знаю, что он умер. И всё же. Иногда мне кажется, что где-нибудь в церковном дворе я снова увижу его небритую физиономию, и мы будем идти по улице и разговаривать о жизни, а перед расставанием обнимемся крепко… И я буду чувствовать, что для него это очень важно: знать, что в жизни у него ещё есть брат…


Он навсегда останется для меня загадкой. Не только потому, что всякий человек загадка, но потому, что всей своей жизнью на вопрос «каким должен быть человек?» он ответил: «Всё не так просто, как кажется... совсем не так».

Я познакомился с ним лет семь назад. Он попросил денег, я, как водится, что-то дал, мы разговорились… Тогда еще он не производил впечатления «потерянного». Ну, обычный мужик, неудачник, жизнь потрепала… Мало ли таких? Он всё вспоминал, как счастливое, светлейшее что-то, свою жизнь в Куйбышево, с женой, в собственном доме. А там горы вокруг, леса… красота… благословенный край… С женой ходили осенью по горам, поднимались на плато, собирали фундук, кизил… поднявшись, лежали на траве лицом к небу… Это жило в нём как лучшее, как воспоминание о подлинной жизни.

Что там произошло на самом деле – никогда уже не узнаю, но, с его слов, жена пошла как-то на местный базарчик, и там её кто-то оскорбил, вернулась домой в слезах, Коля пошёл и отметелил обидчика. Так он попал в тюрьму на пять лет. А когда освободился, оказалось, что жена продала дом и уехала в неизвестном направлении. И он стал бомжом. Паспорт где-то потерял по пьяной лавочке…

Мы с ним подружились.

Он всё вспоминал, что до тюрьмы работал охранником – с правом ношения оружия, между прочим, что должно было свидетельствовать о степени внушаемой им надёжности… Вполне ответственный человек… Единственное, что меня напрягало в нём, – это то, что он всё время просил денег. И дело не в деньгах даже, а в том, что вот нормальный с виду, в силах ещё мужик – пусть даже без паспорта… но ведь в силах же – постоянно просит деньги. Как-то мне за него было обидно, как будто он именно сам себя не уважает и не видит, кто он на самом деле и каким может быть. Ну да ладно… Тогда я ещё не знал о его слабости и вот – дал ему однажды маленько деньжат, чтобы он решил наконец вопрос с паспортом…

Коля пропал… А когда появился через две недели, то пьяный, что называется, в дрезину сидел под моей дверью в подъезде на ступенях, плакал, жалея себя и прося прощения. И мне было его жалко, честно… по настоящему, без брезгливой снисходительности… по-человечески…

Потом он побрился, постригся, достал где-то новую рубаху и снова появился в нормальном, пристойном и бодром виде… И снова мы общались с ним после службы, шли по улице, разговаривая о вере, о музыке, о природе, мечтая как-нибудь вместе сходить в горы. И он оживал, обещал провести заветными тропами, показать изумительные места…

Но ничего не менялось в его жизни. Ни-че-го. Месяцы сливались в годы, а он всё так же оставался бомжом, и вот именно это было непонятно, странно… какая-то необъяснимая пробуксовка: день за днём, месяц за месяцем. Ну да, думал я, трудно, даже очень трудно одинокому, бездомному человеку в жизни, да ещё и без документов. Но ведь не может же быть, чтобы Господь не помог! Нужно только очень сильно захотеть и приложить хоть чуточку усердия и постоянства в добром деле. Наверняка можно выбить себе документы… найти работу, угол… По крайней мере, не голодать и не мёрзнуть зимой по подворотням. Это же мучительно, тяжело, невыносимо сверх всякой меры!.. Я не мог понять, никак не мог понять логику… И до сих пор не понял. Ну неужели легче страдать, мучиться от холода, голода, нищеты, унижения… чем пробиваться, пусть даже сквозь бурелом неудач, но с молитвой, с Божией помощью, к полноценной человеческой жизни?.. Не будем сейчас философствовать об относительности этого понятия – «человеческая жизнь»… о том, что и нищий бродяга может быть человеком, а состоятельный «господин» – скотиной… всё это так, но есть же какие-то среднестатистические рамки «нормальности», пусть даже внешней, в которой легче, если угодно – «удобнее», оставаться человеком… Потому что быть добрым, боголюбивым и честным, да еще и трезвым, в мороз, на улице, без еды и тёплой одежды… Оставаться в таких условиях человеком может только юродивый – в полном и высшем смысле этого слова. Но обычному, «среднему» человеку для сохранения своего человеческого облика – и внешнего, да и нравственного – нужны какие-то элементарные условия. Вот я и не могу понять: неужели легче переносить все ужасы бездомной жизни, чем приложить усилия и добиться жизни нормальной, как бы мы ни относились к этому слову?!

И вот – оказывается, что ответ не очевиден. Понимаете: не очевиден ответ – вот в чём главное моё открытие… И это главная загадка, которую поставил передо мной Коля. Оказывается, есть люди, для которых невыносимые мучения, и слёзы, и боль, и унижение… улица, грязь и нищета – всё это в конечном итоге предпочтительнее, чем наша «нормальная» жизнь. Понимаете, не вынужденно, а именно в глубине сердца предпочтительнее! Вот этого я никак не могу понять. И это осталось для меня тайной. Они будут замерзать, им будут ампутировать обмороженные пальцы, они будут плакать и жаловаться на судьбу, пить, наконец… но они не станут трудиться, чтобы хоть что-то изменить в своей судьбе, и не примут – именно сознательно не примут – вашу помощь. Я не деньги, конечно, имею в виду, а сам посыл к нормальной, полноценной, «человеческой» жизни… Они не захотят, не станут ничего менять в своей судьбе, даже если им представится такая возможность. Это, может быть, тема для диссертации, для изучения психологического феномена…

Я даже думаю, если найти кучу денег и вытащить такого человека из трясины, отмыть его, одеть и обуть, дать работу, найти умницу-жену, провести курс реабилитации и чего там угодно ещё, большая часть из них всё равно вернётся к прежнему состоянию и именно из-за того, что… вот не знаю я как это назвать! Как будто программа какая-то заложена в них по саморазрушению – и не обязательно духовному, нравственному, потому что если не многие, то некоторые из них и в Бога веруют, и в храм приходят на службу, и исповедуются и причащаются – но именно в житейском смысле этим людям свойственна какая-то непостижимая энтропия. Внутренняя глубинная потребность в страдании. И я уж и не знаю, как это объяснить!

Коля верил в Бога, твёрдо знал основы православной веры и часто задавал серьёзные вопросы о духовной жизни. Вообще он не был простофилей, многое понимал глубоко, правильно, старался сознательно жить по-христиански… и исповедовался он искренне, от души… И ещё меня привлекало в нём то, что он был, что называется, «добрым малым». Понимаете, он не озлобился из-за всех перипетий жизни. То есть он бывал резок в суждениях, гневался иногда, но это всегда был именно порыв, вспышка, но главным фоном было братолюбие и незлобие. Он был добрым человеком… да, хитрым иногда… лукавым по случаю… но всё равно добрым в своей основе, а это, я думаю, очень важно.

Как-то моя жена вышла из храма после вечерней службы и вдруг вспомнила, что дома нет хлеба. Коля, как обычно, околачивался у ворот. «Коляня, дай на хлебушек!» – пошутила жена. Коля выгреб из кармана все, что там было, и протянул жене…

Да, у него случались запои, и запои эти были страшные… когда он появлялся после них, то едва был похож на человека: страшный, опухший, чёрный, грязный, точно вывалялся в помоях… Но всё же запои у Коли случались относительно редко, примерно раз в полгода, а в остальное время…. Почему он в остальное время не предпринимал шагов, чтобы выбраться из своего бедственного положения? Особенно летом я постоянно говорил ему: «Коля, смотри: сейчас лето, тепло... Давай, шевелись, делай что-то… Документы, я не знаю… Иди в исполком, стучись, объясняй, проси, требуй… ты же человек… не могут, не должны тебя просто так вычеркнуть из жизни, только если ты сам этого не позволишь. Ну, не водить же мне тебя за ручку, как мальчика, в самом деле! Будут документы – ищи работу, сторожем каким-нибудь, чтобы к зиме у тебя был угол, крыша над головой и копейка на пропитание… много ли тебе надо? Ты же охранником работал… ладно, пусть судим был, но я верю, знаю, что Господь обязательно поможет, только ты делай что-то, стучись, проси, ищи…»

В конце декабря, когда недели две стояли жестокие морозы, его подобрали на улице и привезли в больницу. Пальцы на ногах пришлось отрезать, и стал Николай инвалидом. Но зато он месяца два прожил в тепле и в относительном уюте. Я приходил к нему иногда, приносил продукты, деньги давал, правда, уже не ему, а санитаркам… Через два месяца он позвонил и сказал: «Я на выходе с вещами, меня выгоняют». Я приехал, меня пригласили к заведующей отделением, и она объяснила, что выгоняют Колю за нарушение больничного режима, за пьянство, за брань в отношении медперсонала…

Заведующая говорила с болью: «Вы поймите, я его не могу оставить. Вы же видели: у нас таких большая палата, и мы никого не выгоняем просто так на улицу. Но если человек начинает баламутить, я не могу это оставить, ведь вся палата взбаламутится, вы же понимаете, здесь нельзя быть мягкой». Я согласился… Это был один из самых тяжёлых дней. Забрать Колю к себе я не мог: сам с женой и детьми снимал квартиру, да жена бы и не позволила мне забрать его домой. Я взял такси и стал возить его по промёрзшему, в бурой снежной каше городу от ЛТП до наркологического диспансера. Нигде его не хотели принимать. Я должен был в этот день служить вечернюю, и до службы оставалось совсем немного. Наконец я повёз его на окраину города в Центр учета и социальной защиты бездомных граждан. Поднялся наверх. Врача, санитара нет, за «смотрящего» – постоялец. Стал просить принять Колю, старшой наотрез отказывается, я требую, он отвечает грубо, мы с ним разговариваем на повышенных тонах – всё напрасно. Спускаюсь расстроенный с лестницы и вижу, как Коля на скамеечке хлещет из горла припрятанное пойло. Я не выдержал. Оставил его в фойе этого приёмника и уехал на службу, к которой едва поспел… Тяжело…

Много ещё было всего. Потом мы опять «мирились» с Колей… я его исповедовал, причащал в больничном отделении, где его приютили на несколько месяцев и где он заживлял свои культи.

В конце концов у Коли обнаружился рак челюсти… Он изумлялся, шаркающей стариковской походкой приходил в храм, всё так же просил копеечку, но это был уже не мужик, а вдрызг разбитый жизнью инвалид, старик-доходяга, хотя ему едва исполнилось пятьдесят. Я понимал, что он уходит, и у меня была одна мечта: поисповедовать его, причастить перед смертью и похоронить достойно, по-человечески. Я даже записал его данные – данные человека, которого вроде как и нет.

Но Коля так и ушёл из жизни загадкой, оставив меня в недоумении. Была зима, промозглая и сырая, с морозами по ночам и с неизбывной унылой слякотью днём. Я понимал уже, что Коля умирает, и мне хотелось, чтобы хотя бы эти последние его дни прошли в человеческих условиях. Добрые люди договорились с начальником областного онкологического диспансера, Колю согласились принять бесплатно в хоспис. Это была большая удача в его отчаянном положении. Он уже не мог пьянствовать, я дал ему деньги и сказал, глядя прямо в глаза: «Коля, завтра я тебя в восемь часов жду возле больницы. Всё, что тебе нужно, – это прийти, и ты будешь в тепле, в чистоте, под присмотром, сыт и одет. Только приди…»

На следующий день в условленное время я прождал полчаса. Коля не пришёл… И это в то время, как ему почти наверняка приходилось, больному, беспомощному, ночевать неизвестно где в промёрзшем городе.

Через несколько дней я его встретил.

Он уже совсем доходил, но реагировал адекватно. И всё же он не сумел, не смог объяснить, почему он не пришёл, только ответил медленно, едва ворочая языком: «Ну, так получилось…» – и отвёл глаза.

Я понимал только одно: он не пришёл, потому что не захотел. И опять я созвонился с людьми, и опять назначил на следующий день встречу с Колей. Назначил встречу, потому что никак нельзя было его просто взять и привести, а именно нужно было встретиться утром, когда начальник больницы ещё не занят и может отдать необходимые распоряжения.

И снова я прождал полчаса. И снова Коля не пришёл.

Больше я его не видел.

Скорее всего, вернее – даже очевидно, что он не пережил эту зиму, и мне грустно думать, что он лежал в каком-нибудь замызганном морге как безымянное тело несколько дней, а потом его в каком-нибудь пакете свалили в казённую яму с табличкой под номером – и всё. Грустно… И навсегда для меня останется тайной, почему он не захотел хотя бы умереть по-человечески. И, знаете, что я скажу… Я думаю, что ответ на этот вопрос совсем не такое простое дело. Совсем не простое… Не проще, чем объяснение, что такое человеческая душа…

У него был приёмный сын, которого он воспитывал с женой в самые светлые годы своей жизни, там – в Куйбышево. Мальчик оказался чистый, чуткий к вере, он ушёл на Кавказ и поселился в Ново-Афонском монастыре. Коля пасынка своего любил, вспоминал, радовался за него и всё мечтал повидаться… Не довелось. Но в самом этом стремлении к святости, к чистоте, несмотря на всю беспробудную грязь и ложь повседневной жизни, проглядывала вся Колина «Лазарева» душа. И как знать, может быть, за его страдания невыносимые, за смертную муку, за веру, которую он сохранил до конца, будет ещё этот «никчемный» человек ходатаем за нас, «мудрых и разумных», перед Богом? Как знать…

Священник Димитрий Шишкин


16 сентября 2011 года.pravoslavie.ru›Интернет-журнал
›Знать 

Елизавета Федоровна: жизнь как "дорога, полная света"
В чем загадка красоты великой княгини?

1 ноября - день рождения великой княгини Елизаветы Федоровны Романовой, основательницы Марфо-Мариинской обители милосердия, русской святой. Предлагаем Вашему вниманию материалы о ее жизни и трудах.

"...Дорогие мои детки, слава Богу, вы причащались: как одна душа, вы все стояли пред Спасителем. Верю, что Спаситель на этой земле был с вами всеми, и на Страшном суде эта молитва опять станет пред Богом, как милосердие друг ко другу и ко мне. О, как вы теперь будете совершенствоваться в спасении. Я уже вижу начало благое. Только не падайте духом и не ослабевайте в ваших светлых намерениях, и Господь, Который нас временно разлучил, духовно укрепит. Молитесь за меня, грешную, чтобы я была достойна вернуться к моим деткам и усовершенствовалась для вас, чтобы мы все думали, как приготовиться к вечной жизни…"

Последнее письмо Великой Княгини Елизаветы Федоровны сестрам Марфо-мариинской обители милосердия, 1918 год.









































Елизавета Федоровна - настоятельница Марфо-Мариинской обители. 1915.



«…— Тут есть еще Марфо-Мариинская обитель, — сказала она.

Я засмеялся:

— Опять в обитель?

— Нет, это я так…»

Марфо-Мариинская обитель милосердия, один из главных персонажей бунинского «Чистого понедельника», — до сих пор там, на Большой Ордынке. Вот только на нынешней односторонней улице трудно припарковаться. У метро «Третьяковская» работает «McDonald’s». Недалеко располагается Государственное училище эстрадного и джазового искусства. Его часто называют «колледжем», но слово «училище» — дореволюционного, дворянского окраса — звучит на Большой Ордынке более органично.

Сюда приезжал рассказчик «Чистого понедельника». Он хотел зайти в обитель, но дворник «загородил ему дорогу», предупреждая, что «там сичас великая княгиня Ельзавет Федровна…» Герой сунул дворнику рубль — тот «сокрушенно вздохнул и пропустил». Но только рассказчик «вошел во двор, как из церкви показались несомые на руках иконы, хоругви, за ними, вся в белом, длинном, тонколикая, в белом обрусе с нашитым на него золотым крестом на лбу, высокая, медленно, истово идущая с опущенными глазами, с большой свечой в руке, великая княгиня…»

Читая снова и снова «Чистый понедельник», я бьюсь над загадкой, что же — что конкретно — так поражает читателя и рассказчика (а может быть, и самого Бунина) в этом образе, который ставит в финале рассказа не точку, но многоточие…

Говорят, ни один художник, писавший портрет великой княгини Елизаветы Федоровны, не оставался доволен своей работой. Красота — ослепительная в реальности — ускользала, когда ее пытались зафиксировать на холсте. А современники, знавшие княгиню лично, говорили, что в Европе есть только две красавицы — и обе Елизаветы: Елизавета Австрийская, супруга императора Франца-Иосифа, и Елизавета Федоровна, супруга великого князя Сергея Александровича, московского генерал-губернатора, брата императора Александра II. Может быть, потому гениальный Бунин не описывает ее лицо — глаза? губы? скулы? — что эта красота уловима только между строк, в самом духе образа, а попытаться передать ее словами — значит разбить ее?

Думается, загадка этой красоты в том, какой путь прошла преподобная Елисавета к тому моменту, когда рассказчик и читатель «Чистого понедельника» увидели ее во главе крестного хода. Можно сказать, что все главное на этом пути было — как и ее красота — невыразимым.

…Невыразимая любовь к великому князю Сергею Александровичу. Они, венчанные супруги, жили как брат с сестрой — и жизнь без мужа Елизавета Федоровна не могла даже помыслить, не желая расставаться с ним буквально ни на минуту.



























Марфо-Мариинская обитель милосердия. Москва, конец XIX в.



…Невыразимая милость к террористу Ивану Каляеву — революционеру, бросившему 18 февраля 1905 года в карету Сергея Александровича бомбу. Елизавета Федоровна своими руками собирала с земли разбросанные взрывом останки тела любимого человека. А на третий день после убийства пришла к Каляеву в камеру. Он сказал: «Я не хотел убивать вас, я видел его несколько раз в то время, когда имел бомбу наготове, но вы были с ним, и я не решился его тронуть…» — «И вы не сообразили того, что вы убили меня вместе с ним?» Она пришла сказать Каляеву, что прощает его и что сам Сергей Александрович — она точно знает! — также прощает его с небес, но террорист ответил, что прощение ему не нужно.

…Невыразимая преданность странной стране России, которую она, урожденная немецкая принцесса Елизавета Александра Луиза Алиса Гессен-Дармштадтская, не просто полюбила, но приняла как свою судьбу и Божий Промысел. В 1917 году немецкие дипломаты предлагали помочь великой княгине уехать за границу, но она ответила, что разделит со своей новой родиной все ее испытания.

…Наконец, невыразимая глубина постижения православной веры — непонятно откуда взявшаяся в немецкой принцессе, получившей протестантское воспитание. В отличие от своей родной сестры — Аликс, ставшей супругой императора Николая II и потому обязанной принять Православие, для святой Елизаветы переход в новую веру стал личным, осмысленным и, более того, выстраданным решением. Своему отцу в письме она писала: «…Ты говоришь, что внешний блеск церкви очаровал меня. В этом ты ошибаешься. Ничто внешнее не привлекает меня и не богослужение — но основа веры. Внешние признаки только напоминают мне о внутреннем… Я перехожу из чистого убеждения; чувствую, что это самая высокая религия…» Святая Елизавета сразу почувствовала, что и вера без дел мертва, и дела без веры тщетны. Из этого выросла идея Марфо-Мариинской обители милосердия, где сестры, с одной стороны, по примеру евангельской Марии обращались бы к духовной жизни, а с другой, по примеру евангельской Марфы — оказывали бы деятельную помощь всем нуждающимся и обездоленным (Лк 10:38–42).

Именно в этой точке — за несколько лет до революции — великую княгиню Елизавету Федоровну во главе крестного хода увидел рассказчик «Чистого понедельника». Мог ли он разгадать красоту этой женщины, которая уже столько пережила, но которой предстояло пережить еще больше? Читатель в этом смысле богаче рассказчика: он знает, что произойдет с ней дальше, а значит, может догадываться о подлинной красоте великой княгини — той внутренней (и оттого невыразимой) красоте, которую излучают только святые.

Святую Елисавету и семь ее спутников, среди которых были великие князья и одна из сестер Марфо-Мариинской обители, Варвара, 18 июля 1918 года большевики сбросят в шахту старого рудника под Алапаевском. Местные жители услышат, что из шахты еще некоторое время доносятся молитвы. Когда позже белогвардейцы найдут тела, они увидят, что пальцы правой руки великой княгини и инокини Варвары сложены для крестного знамени. Святая Елисавета упадет не на дно шахты, а на выступ на глубине пятнадцати метров. Рядом с ней найдут тело великого князя Иоанна Константиновича, его голова окажется перевязанной головным платком из монашеского одеяния великой княгини.

Свою жизнь со всеми ее трагедиями и испытаниями преподобная Елисавета однажды назвала «дорогой, полной света»Автор: МАЦАН Константин / просмотров 1391 / 01-11-2013 foma.ru›elizaveta-fedorovna…kak-doroga…sveta.html.

 

Участники вечной Пасхи
Памяти убиенных на Пасху 1993 года Оптинских братий

Ольга Рожнёва







Верю, что Господь, призвавший их в первый день Святаго Христова Воскресения через мученическую кончину, сделает их участниками вечной Пасхи в невечернем дни Царствия Своего.

Патриарх Алексий II. 18 апреля 1993 г.

Р.Абрамочкин. оптинские Новомученики

Когда ко мне обратились с просьбой написать о братии, убиенной в Оптиной Пустыни сатанистом на Пасху 18 апреля 1993 года, сначала я растерялась. До 18 апреля – дня памяти – оставалась неделя. И хоть тружусь я на послушании в Оптиной Пустыни пять лет и знаю многих насельников монастыря, но успеть за неделю расспросить оптинских отцов первого призыва – обремененных многочисленными заботами духовников обители – представлялось нереальным.


Прошло два, три дня, а я так и не смогла побеседовать ни с кем из отцов, знавших иноков, убитых на Пасху. Кто-то пообещал рассказать, но позднее, после поста, так как очень занят. Кто-то отказался, ссылаясь на то, что уже рассказал всё, что знал, и рассказ этот вошел в широко известную книгу «Пасха красная» Нины Павловой…

Каждый день перед началом послушания стараюсь приложиться к мощам старцев Оптинских и поклониться убиенной братии – иеромонаху Василию, инокам Трофиму и Ферапонту. И вот сегодня, войдя в часовню Воскресения Христова – место упокоения убиенных, попросила:

«Отцы дорогие! Простите, что дерзаю просить вас о помощи! Ясно чувствую недостоинство свое, но так хочется напомнить о вас людям, почтить вашу память и еще раз поклониться вам… Если можно, помогите, пожалуйста!»

Оптинцы опытным путем знают, как скоропослушливы отец Василий, отец Трофим и отец Ферапонт, как хотят они, чтобы никто не ушел из обители неутешенным. И дальнейшие события могут стать еще одной страницей летописи о молитвенной помощи убиенной братии всем, кто обращается к ним.

В этот же день я записала воспоминания о братии сразу трех человек.

***

Иноки Трофим и Ферапонт

Иеромонах Роман, в то время просто оптинский паломник, был студентом Ростовского вуза. Когда он стал задумываться об иноческом пути, в храме ему посоветовали найти в Оптиной отца Ферапонта, который до монастыря также ходил в Ростове в кафедральный собор. Отец Роман вспоминает:


– Я беседовал с иноком Ферапонтом дважды. Было видно, что он очень собранный. Углубленный в себя. Он деятельно занимался Иисусовой молитвой. А это сразу видно. Как видно? По сосредоточенности… Когда человек напряженно удерживает молитву, когда он старается быть в предстоянии перед Богом, это ощущается… Отсекаешь помыслы и хранишь молчание… Внутреннее и внешнее.

Знаю людей, которые держали Иисусову молитву; в Оптиной были и сейчас, конечно, есть многие братия, которые стараются держать эту молитву, но ни у кого из них тогда не чувствовалось такой внутренней сосредоточенности, как у отца Ферапонта.

Я стремился к внутреннему деланию, искал таких людей, и он был такой. Насколько он продвинулся в молитве – одному Богу известно. Но то, что он находился в этом делании, не подлежит сомнению.

Великим постом я приехал в Оптину и, побеседовав с отцом Ферапонтом, спросил у него совета про себя самого. Но он не стал от себя ничего говорить, а отправил меня к старцу, отцу Илию. И старец благословил меня остаться в Оптиной на год, сказал поступать в семинарию.

Я размышлял. А после убийства почувствовал такой духовный подъем! Знаешь, когда за Православие страдают, это очень вдохновляет! Понимаешь: они своей жизнью заплатили, а ты вообще ничего не сделал…

Вот – рассказал. Поделился. А сейчас, извини, нужно идти служить панихиду.

***

А спустя несколько минут воспоминаниями поделился иеросхимонах отец Серафим, в 1993 году – иеромонах Михаил:

Отец Михаил в часовне новомучеников

– Отец Василий, отец Трофим, отец Ферапонт – это люди, которые подвизались, искали Бога и созрели для вечной жизни. Отец Василий был ярким человеком, ему Господь даровал мощный дар проповеди, дар слова. А стихи духовные какие он писал! Молитвенник. На нем была такая благодать… Он шел впереди всех!


Отец Ферапонт молился. Он и молчал, потому что молился. Когда молишься – не до суетных разговоров… У него в дневнике последняя запись – слова Исаака Сирина: «Молчание есть таинство будущего века». Царской силы был человек и физически, и духовно. Он каждую ночь вставал и творил пятисотницу. Ночью – отрывая время у сна. Пятисотницу ночью мало кто делает… На пол – телогрейку, чтобы звук заглушить от земных поклонов…

Инок Трофим

Отец Трофим всегда всем помогал. Богатырь. На траулере работал… несколько коробок тяжеленных в одной руке нес. Он постоянно находился в доброделании. Божий человек.


Все трое убиты подло – в спину.

Многие чувствовали, что произойдет что-то страшное. Я после Пасхальной заутрени во Введенском храме шел в скит, чтобы готовиться к средней литургии. Шел, как обычно, дорожкой к скиту в предрассветной темноте, и вдруг почувствовал ужас. Он охватил меня так сильно! Никогда в жизни я не чувствовал такого ужаса! Отец Мелхиседек делился потом, что испытывал страшное уныние.

А еще раньше, у храма, на меня вдруг вышли трое, в кожаных куртках. Они шли прямо на меня, и у них были такие взгляды, полные злобы, что я сразу подумал: «Убийцы!» Хотя еще ничего не знал о предстоящем убийстве. А там снимали фильм об Оптиной. И как раз – мощный луч света. И эти трое стушевались, развернулись, ушли в темноту. Я сейчас думаю, что тоже мог погибнуть. Но я был не готов тогда, и Господь не попустил.

А они были готовы. На них печать Божия была – Господь взял лучших из нас. Их привезли потом на машине, а они лежали – как живые – мягкие, на лицах – мир и покой. Иногда говорят: «Убили первых попавшихся…» Нет. Они были избранники Божии. Умереть за Христа – это честь, которую еще нужно заслужить.

Всё, сейчас будет Чин о Панагии. Помоги Господи!

***

После послушания в этот день мне нужно было на почту. Приезжаю, а в почтовом отделении – огромная очередь. Душно, жарко. А тут еще передо мной стоит пожилая женщина очень словоохотливая… Я, уставшая, отвечаю неохотно, а потом вслушиваюсь в ее слова и понимаю, что эта встреча – неслучайна. И рассказывает она мне – о чудесной помощи убиенной братии! Вот что поведала мне Галина Дмитриевна, жительница Козельска:

– Тяжело стоять, жарко… Ну, ничего… А ты, милая дочь, в Оптиной, небось, трудишься? Как узнала? Ну, вас, оптинских, видно: молодые сейчас нечасто юбки длинные и платки носят… Я раньше в монастыре часто бывала… Да… Сейчас вот редко езжу, а раньше часто… Почему редко? Думаешь: сколько мне лет? Не-ет. Не семьдесят. Мне восемьдесят лет! Так что уже тяжело… В ближний храм хожу. С мужем. У меня три года назад муж появился! Может, тебе это и забавно покажется: в такие годы замуж выходить… Но ты сначала послушай…

В жизни у меня много скорбей было. Росла с мачехой. Она меня не любила. Обижала очень. Потом замуж вышла, а муж пить начал. Тоже сильно обижал. А потом дети выросли, разъехались далеко, муж умер. И осталась я совсем одна. И была у меня такая скорбь – одиночество…

Вот как-то, три года назад, приехала в Оптину, смотрю: а там люди окружили отца Илия. Знаешь старца Илия? Я тихонько подошла. А он вдруг ко мне поворачивается: «Как поживаете, матушка?» А я смутилась и отвечаю: «Да вот старая уже, а пожить еще хочется…» А он улыбается и спрашивает: «Двадцать лет хватит?» А мне как раз семьдесят семь исполнилось. Я и выдала: «Тогда уж, батюшка, двадцать три – чтобы как раз до ста лет дожить!» Он улыбнулся. Я унывала, а от его улыбки – сразу легче на душе стало.
>Пасха в Оптиной пустыни. 1990 г. В центре отец Василий, справа отец Илий. Фото: Оптина.Ru

Пошла в часовню к убиенной братии. Смотрю: там девушка записку за крест прячет. Я у нее спрашиваю: «Что это вы делаете?» Она засмущалась, но всё же отвечает: «Вот, прошу у отцов помощи… Они помогают… Господь их слышит…» И вышла из часовни.


Подумала я, подумала, и тоже решила написать записку. Вслух поделилась: «Отцы наши дорогие, любимые! Вот, пока нет никого в часовне, я вам расскажу… Так мне тяжело одной, так одиноко! Помогите, пожалуйста! Знаете, жизнь несладкая была. И пролетела так быстро! Может, еще поживу, даже и лет двадцать… Только тяжело мне очень одной… А еще домик я хотела продать. Никак не продается… Давно уж… Помогите, если можно…»

Это я сказала, а в записке только и написала: «Очень одиноко мне. Раба Божия Галина».

И что ты думаешь, милая дочь?! Не прошло и недели, как продала я очень удачно домик! И на этой же неделе познакомилась я со своим дедушкой! Где? А в храме! Дедушка у меня, знаешь, какой хороший! Георгий! В честь Георгия-Победоносца! Очень верующий и добрый человек. Ветеран войны…

И так мы с ним хорошо зажили, что теперь и умирать не хочется… Вот, три года живем… Мне – 80, ему – 86. Может, кто-то и думает, что в таком возрасте спутник жизни не нужен… Только нам так хорошо вместе! После моего одиночества мне это так утешительно! Утром он встанет и (я-то забываю часто, а он – никогда) всегда сам святой воды попьет и частицу просфоры скушает и мне принесет. На службу в храм всегда вместе ходим. Еще гуляем вместе, природой любуемся… Иногда ночью он встанет, я тоже проснусь, смотрю: а мой дедушка уже – у икон, стоит, тихонько молится… И так мы и живем мирно, дружно – отец Василий, отец Трофим и отец Ферапонт обо мне позаботились!

Очередь моя подходит… Видишь, сколько я тебе рассказала…

***
a href='http://pravznak.msk.ru/uploads_user/53386000/53385787/247125.jpg'>
Часовня на могиле новомучеников

Вот такие три рассказа. И закончить мне хотелось бы стихами отца Василия на смерть иеромонаха Рафаила. Звучат стихи так, как будто написаны о нем самом и об иноках Трофиме и Ферапонте:


Нашел бы я тяжелые слова
О жизни, о холодности могилы,
И речь моя была бы так горька,
Что не сказал бы я и половины.

Но хочется поплакать в тишине
И выйти в мир со светлыми глазами.
Кто молнией промчался по земле,
Тот светом облечен под небесами.

Отец Василий, отец Трофим, отец Ферапонт, молите Бога о нас, грешных!

Ольга Рожнёва


18 апреля 2013 года
[1] В Румынии принято писать в поминальной записке конкретное прошение.pravoslavie.ru›Встреча с православием
›Участники вечной пасхи 

Облеченная в солнце
(Рассказ)



a href='http://pravznak.msk.ru/uploads_user/53386000/53385787/247482.jpg'>

Посвящаю моим дедам – Борису и Димитрию
Шишкиным, расстрелянным в Ялте в 1921 году.

1



Свет проникал через узкие оконца слабо, но за три дня пребывания в подвале Андрей привык к постоянным сумеркам. И уже к концу первого дня, когда минул шок с его отупением и неспособностью ясно воспринимать окружающее, Андрей по обрывкам фраз, обращений понял, что в дальнем – самом темном – углу подвала сидит священник. Впрочем, что значит «сидит»? Сидеть, да и то на корточках, можно было только иногда, чтобы внести хоть какое-то разнообразие в положение тела… ну, можно было еще постоять, поприседать, попрыгать. О ходьбе же не могло быть и речи – так плотно был набит подвал беспорядочно лежащими телами измученных ожиданием, тревогой и физическими страданиями людей. Ходили только по нужде в дальнюю темную и зловонную комнату, возле которой и расположился священник. И Андрей, считавший себя почти атеистом, с изумлением думал: «Батюшка возле туалета… и никто не уступит место, не выкажет заботы… вот ведь, братья-славяне, как быстро вы от веры своей отреклись…» – и тут же: – «А я-то, а я-то что?..»


Его все мучила неразрешенность, невысказанность чего-то смутного, и он именно со священником хотел поговорить об этом, но вот никак не решался. И все же в конце третьего дня собрался с духом, поднялся и наугад – потому что в том углу, где находился священник, невозможно было ничего разобрать – стал осторожно пробираться через тела. Сначала он нащупывал ногой опору, а потом уже переносил на нее тяжесть тела, но все равно несколько раз наступил на живую плоть, услышал в свой адрес ругань:

– Куда тебя прет, черт…

– Чего неймется, сиди уже…

Два раза он даже упал, запнувшись об кого-то, и тут возмущенные голоса всколыхнулись разом, как вода в болоте от брошенного камня.

Наконец, остановившись почти в самом углу, в гуще тел, он спросил негромко:

– Простите, а где тут батюшка?

– Я здесь, – отозвался священник. – Подходи, подходи, дорогой; не скажу: присаживайся – но вот… возлегай рядом – это, пожалуй, верно будет… Все возвращается, брат мой. Как ученики возлежали на вечере с Господом, так и мы вот теперь возлежим… Только бы во имя Его… тогда и Он посреди нас. Ну вот, подходи, устраивайся, здесь местечко свободное есть.

Андрей хотел сначала пожать священнику руку, знакомясь, но неожиданно проговорил, присаживаясь на корточки и складывая ладони:

– Благослови, отче!

– А, ну Бог тебя благословит…

Священник приподнялся, опершись на левую руку, а правой благословил Андрея, вложил в его ладони и не отнимал, словно всматриваясь сердцем, вникая: что за человек пришел и за чем.

– Меня Андрей зовут.

– Очень, очень приятно, а я протоиерей Кирилл.

Батюшка пожал мягко, доброжелательно руку Андрея. Странно, но даже в мороз рука у священника была теплая.

– Ну рассказывай, с чем пришел. Новостей хороших не жду, а поговорить можно.

– Я к вам, батюшка, третий день присматриваюсь… то есть, скорее, прислушиваюсь… ну не так чтобы очень, а вообще, – смутился Андрей, подумав, что батюшка, чего доброго, примет его за соглядатая. Слышал, что бывают в подвалах и такие. И чтобы отогнать, забить эту мысль, он начал говорить быстро, хотя и сумбурно:

– Батюшка… я вот все думаю… По ночам не спится… все мысли о доме, о семье… о братьях, сестренке…

– Как сестренку зовут? – спросил батюшка.

– Аленка… Леночка… маленькая еще, семь лет… жалко…

Андрей почувствовал, как спазм перехватил горло, и тут же подумал, что хорошо, что темно в подвале и не видно лица.

Священник тяжело вздохнул.

– Маму тоже жалко, – продолжил Андрей. – Если меня расстреляют – она не переживет… Ну да ладно… Я не о том хотел… Батюшка, я вот все думаю: как же это получилось, что все вот так сразу рухнуло?.. Ведь не о том совсем думали, не того ждали…

Андрей помолчал, собираясь с мыслями.

– Просто понять хочется… Я ведь, батюшка, в церкви лет шесть уже не был. Заходил только иногда, когда в университете учился… Ну, общие молебны и все такое… но душой противился… Тоже, так сказать, дитя своего времени…

– А почему «тоже»? – с любопытством спросил священник.

Андрей усмехнулся.

– Да потому, что, куда ни глянь, ведь все… ну или почти все так думали и чувствовали… только вид на себя напускали, если положение или служба… ну, чтобы безбожником не считали… а в душе… Да вы ведь сами все не хуже меня знаете…

– Ну да… прости, что перебил, – отец Кирилл, извиняясь, дотронулся до рукава его шинели.

– Все казалось: сами, без Бога управимся… Что вот оно – как раз самое настоящее время и началось… В Февральскую как дурак с красным бантом на груди ходил, с товарищами в обнимку «Марсельезу» распевал на улицах… идиот. Речи какие-то толкал с кафедры… в смысле – с ногами на стол… как мальчишка… И ведь слушали же все…. И я других слушал… «Ура» кричал, аплодировал, как на театре! Чему только? Вот никак теперь понять не могу… Как хмель какой-то, пьяный восторг был… Это всеобщее братание, ажитация… Свобода! Стыдно вспоминать сейчас, честное слово. Но ведь вот в чем дело, что покоя не дает… ведь была же она – свобода эта… Была! А куда подевалась?.. И во что вылилась? В какой-то кошмарный сон…

– Да, да… Сон разума порождает чудовищ, – отозвался глухо отец Кирилл и тут же снова взял Андрея за локоть: – Ты извини, я опять перебил…

– Да… так вот… была свобода, и не стало… Ничего не стало… света, свободы… жизни… И как это все вышло, я не пойму… Почему, почему?! Не могу вместить, осознать, батюшка… Где мы промахнулись, что не так сделали?

И, торопясь предварить ответ, он добавил:

– Я вас только прошу, отче, не говорите мне истины прописные… ну, из закона Божиего… что, мол, Творца прогневали, и вот результат… Все это я и сам знаю… Читал или слышал… Но мы вот с вами сейчас в тюрьме, может быть, перед лицом вечности, и я живое слово услышать хочу. Понимаете, батюшка? Слово живое!..

Я ведь в Бога почти не верю. Да и не верил уже давно, и даже с восторгом, с ненавистью – страшно сказать… Были моменты… Но что-то еще мешает в бездну ринуться с головой, вверх тормашками… что-то держит… Может, молитва мамина, слезы ее… Может, сестренка с ее чистотой, непосредственностью… Если не от Бога это, то от кого? Здесь ведь не материя одна, я понимаю… и не психология только – здесь что-то еще, большее… Я ведь очень понимаю это, батюшка… Ну, насчет «если не станете, как дети, не сможете войти в Царствие Божие»… А я, батюшка, никогда, никогда больше не смогу стать, как ребенок… как вот сестренка моя, например… И это страшно. Страшно, батюшка… И за нее тоже страшно… Где она оказалась, что ей еще предстоит понять и увидеть?! Не хочу, не хочу…

Он склонил голову и замотал ею, как будто от боли…

Отец Кирилл обнял его и крепко-крепко прижал к груди. Потом отпустил осторожно.

– Простите, батюшка, – продолжил Андрей, сердито и второпях вытирая рукавом шинели глаза. – Нервы… А может, и не нервы вовсе, а бездна эта, что перед глазами стоит… Ждет… Смерть, она ведь не играет… лицедейства, восторгов, позерства не признает. Ну разве что внешнего, показного – этого сколько угодно, этого я насмотрелся вдоволь… и в обреченных даже… Но вот в душе, в глубине самой – не до кривляний уже, не до восторгов этих психопатических… Там, батюшка, такое творится!.. Не знаешь, за что хвататься! Вот именно это и страшно, батюшка, что хвататься не за что!..

Он замолчал опустошенно, излив самую жгучую, накопившуюся боль и не зная, что говорить дальше.

Батюшка прокашлялся и охрипшим, простуженным голосом произнес:

– Понимаешь, в чем дело, Андрюша… Вот насчет того, что о Боге не надо… Ты мне сразу как-то все пути-дорожки поперепутал… И как же я с тобой разговаривать буду? О чем, если для меня важнее и выше Бога нет ничего в жизни?! И вот как ты хотел, чтобы я не говорил тебе, – именно так я и думаю, брат мой, и не просто думаю, а живу этим… Что уж мне – лукавить теперь, что ли? Да и ради чего? Все перед бездной стоим, братец, чего уж тут умничать…

Главное призвание России – это жизнь по Богу, и другого призвания у нас нет и не будет. Мы светильником миру должны быть, маяком спасительным… А что же на деле получается? А на деле тот свет, который в нас, давно уже стал тьмой, потому что увлеклись, поддались на шепоты миродержителей тьмы. И давно уже увлекались… Ты спрашиваешь, почему так быстро все рухнуло? Так об этом и Господь говорил. В Евангелии, помнишь? Дом, построенный на песке, рухнет, и будет падение его весьма велико. Вот и строили мы столетия державность нашу не на камне веры чистейшей, а на песке лжеучений всяких, и не только религиозных, но и политических, экономических… да каких угодно…. на песке суемудрия и пустословия.

– Да какие же лжеучения, отче, если Церковь у нас срослась, почитай, с государством, стала с ним одним целым? Уж что, по-вашему, может быть надежнее и крепче?!

– Так ведь в том-то и дело, братец мой, что ты о видимости одной говоришь, о нагромождении вещей внешних: стены, храмы кирпичные, купола, кресты, кропила, книги… Все это хорошо и нужно, но ведь сути, сути самой – духа Христова – искать перестали. Вот в чем дело! Не болеют больше душой люди, охладели к вере… Как колосс на глиняных ногах наша Церковь стояла в последнее время. А сатане только это и надо, это ведь он с Богом через нашу лень и равнодушие борется…

– Ну, вы здесь, батюшка, что-то прямо противное Евангелию говорите. А как же слова Христа о том, что именно Он Церковь Свою создаст и врата ада не одолеют ее. Как же так?

– Так в том-то и дело, Андрюша, что Церковь истинная никуда не делась, только она совсем, совсем не то, чем казалась многим. Мы ведь Церковью что считали? Организацию, систему, власть со своими законами и порядками, иерархию, обряд… и подчинялись этой системе волей-неволей и даже скорее неволей… Но ведь Церковь – это иное совсем, а точнее, не только это… Вот погоди, сейчас уже начинают ее черты проступать, как «Троица» Рублева из-под намалевков бездарных… так и Церковь от струпьев страстей человеческих, от нагромождений столетних, но не присущих ей, чуждых… от помпезной надменности освободится, как из темницы, и засияет… Вот увидишь: засияет истинным светом!

– Трудновато мне, батюшка, это понять, но что-то, чувствую, правильное в ваших словах есть. Может, так и есть, что проглядели мы что-то главное, не то совсем называли Церковью…

– Вот, вот – именно так. А потому и вера в народе иссякла, что понятия живые о Боге, стремление к Нему сердечное, детское подменили обрядом внешним, укладом, канцелярией… Дело, конечно, нужное и это, но, повторю, ведь не это же только!.. Все думали по уму устроить да держать крепко, с надзором строгим… властвовать… а о Боге, о Его власти и воле как будто и позабыли. А ведь Он, брат ты мой, не внушает Себя, не навязывает никому. «Хочется, – говорит, – по-своему жить? – Ну живите… Посмотрите, что выйдет…» Тут вот именно в этом и дело все. Пока сам человек не увидит, не вкусит плодов своих желаний, устремлений и дел – никто его не научит. Чушь это все, что умные на чужих ошибках учатся… нет их – умных. Все мы дураки и есть… все познаем на собственной шкуре, и сами так захотели, а Господь свободу нашу даже не то чтобы ценит – а Он ее в нас вложил, без нее наши поступки подневольны, бессмысленны… Горько только, что пользуем мы нашу свободу как дураки – все плоды самодеятельности своей горькие вкушаем… плачем, сетуем… и опять за старое принимаемся… А когда же исправляться будем, к Богу когда по-настоящему обратимся?! Не знаю… Вот и теперь: ужаснулись все, за голову схватились, а ведь не многие понимают истинные причины катастрофы нашей. Все ругают кого-то: шпионов… провокаторов… большевиков…

– Эй, отец, – прикрикнул кто-то приглушенно, – ты там потише, а то разбираться не будут…

– Да, да, простите, – извинился батюшка и, понизив голос, продолжил:

– Господи, да неужели не ясно еще, что по-любому разбираться не будут… ни с кем. Все, брат мой, проморгали мы милость Божию, не заметили… теперь только гнев остался, но и в нем любовь, как ни странно…. Кого Бог любит, того наказывает… Да, а виноваты не шпионы, брат мой, а мы с тобой… Да вот я хотя бы и виноват! Точно знаю, вот без конспекта тебе говорю, как на духу. Из-за меня тоже куролесица эта…

– Да что это вы, батюшка, на себя наговариваете?! Ну я-то ладно… а вы, вы-то – в чем виноваты?

– А в том, что наемником стал… чиновником по духовному ведомству… Вот как власти новые определили – «служителем культа»! Именно служитель культа и есть! Пообжился, жирком оплыл благостно, ряшку наел, прости, Господи!.. Вижу, все теперь вижу ясно!.. Требил себе, крестил, венчал, отпевал – все по уставу, уютненько так, укромненько… тишь да гладь… Ну а дальше-то что? Да ничего! Ничего – вот и все… Хоть веру и не терял, но, понимаешь, не та это вера была, за которую люди в огонь идут, на муки смертные… так… тепленькое что-то, жиденькое, как лужица деревенская… головастики одни… Вот и проворонил благодать… Царствие Божие проворонил за требками своими…

Огонь мы потеряли, брат мой… Понимаешь, в чем дело?.. И понятие о нем утратили… Солью перестали быть, вот и прогнило все потихоньку, расшаталось, а потом уж и рухнуло!.. Как оно и бывает всегда… Как деревья в лесу падают – тут уже ничем не удержишь, только беги или держись… А что «держись»?.. Как тут удержишься?.. Теперь принимать надо то, что Бог послал – вот и все… «Сами в себе осуждение смерти имехом…» Благодарностью только и надо ответить… Дай-то сил, Господи!..

Батюшка замолчал и, раздумчиво погружая пальцы, расправлял свою седую взлохмаченную бородку.

– Благодать регламентом подменили – вот что, – продолжил он чуть погодя. – Не сразу, потихоньку, но подменили. Знаешь, вот как ракушки окаменевшие находят иногда. Их здесь, в горах много… А ведь это не ракушки вовсе, а видимость одна… кальцит, слепок. Вот так и то, что мы называли Церковью, стало окаменелостью ископаемой. Не обо всем говорю, не подумай, не отметаю огульно храмы, таинства, иерархию, чин и устав… нет… здесь понять надо… И живая, подлинная Церковь в тех же формах жила, но ее-то мы и не видели, а точнее – не хотели видеть, потому что обличала, тревожила, тормошила душу: не спи, не спи, не спи!..

Церковь подлинная и в иерархах, и в пастырях ревностных, и в боголюбивых мирянах жила и живет… в тех, кто таинств причастниками были не по плоти только, но и по духу… И разве я не видел таких, не знал? Видел и знал и чувствовал святость их, но последовать их примеру никак не хотел, все видимость одну хранил, отмахивался…

Оземлились мы духом, огрубели настолько, что и наготу, опустошенность свою перестали осознавать, чувствовать. Видимость одна осталась. Власть человеческая, регламент и распорядок… И вот когда власть-то рухнула – тут-то и все здание осыпалось, потому что держалось все на человеческой власти, на законе и страхе, а благодать… благодать – она в малом стаде осталась. Вот это малое стадо, брат мой, и есть Церковь. Ее-то врата ада и не одолеют. В это я твердо верю.

Отец Кирилл истово осенил себя крестным знамением.

– Слова, слова-то мы, Андрюша, все говорили правильные, да только силы, духа в этих словах больше не было из-за равнодушия нашего и маловерия. И наполнялись эти – правильные, в общем, – слова скудным и скучным содержанием, не жизнью, а видимостью жизни… в соблазн становились… в озлобленность нынешнюю… А большевики, – отец Кирилл усмехнулся обреченно и горестно, – это, брат мой, язва египетская… саранча… или мухи песьи – называй как знаешь. Наказание Божие за непокорность нашу, за то, что душу в землю обетованную отпустить не хотели… А как она просилась, как хотела!..

Батюшка склонил голову и замолчал.

На дворе смеркалось, и в подвале уже едва можно было различать очертания тел. Отец Кирилл помолчал с минуту в раздумье и продолжил прерванный монолог:

– Увидеть ясно благодать и любовь Христову, почувствовать ее и вкусить воочию – вот что нам нужно, братец мой, сейчас! Здесь, в державе нашей, главное чувство, копившееся веками, – чувство несправедливости. Ну, будем говорить о тех, кто по совести старался жить, жилы рвал, а получал одни тумаки да шишки… и сентенции о терпении. И дело даже не в том, что жизнь у народа была тяжелая, несносная и мучительная веками, а в том, что эту жизнь никто по-настоящему не хотел облегчить… я тех, конечно, имею в виду, кто имел к тому средства и возможности. И наше священноначалие за редким (увы!) исключением такого порядка было первым учредителем и вдохновителем. Почему так случилось – уж я не знаю, но думаю, все потому же – любовь иссякла. Мы ведь спесью своей, надменностью отгораживались от людей веками и… Кого обмануть думали? Все к терпению призывали, покорности рабской требовали и Страшным судом пугали, а о милосердии, братской любви и о сострадании живом, действительном как будто и думать забыли. Нет, конечно, и дома призрения были, и монастыри, кормившие в голодные годы округу… Но ведь это же совсем не норма была, согласись, не правило, а, скорее, исключение, хотя и отрадное…

Мы страх Божий человеческим или даже животным, рабским страхом подменили… судорожным. А как же вот в молитве говорится: «Возвесели сердца наша, во еже боятися имене Твоего святаго!» Вот так… чудеса… Возвесели сердца, Господи, чтобы нам Тебя бояться! Как непривычно, странно, правда? Да это же, верно, о каком-то ином страхе сказано, нами совершенно утраченном и забытом, – страхе от осознания величия Божиего, от радости Его непостижимой близости к нам, близости, от которой хочется со слезами – но со слезами умиления – упасть ниц и просить прощения, но не от ужаса наказания, нет, а от неизреченной благодарности и изумления, что Господь все еще с нами!.. Где же этот страх?! И как же он не похож на то, что внушали нам с детства…

– Вы вот, батюшка, так говорите, – ответил Андрей, – что и я опять верю. И вот так же и я сам – вспоминаю сейчас – когда-то думал и чувствовал. А потом забыл. Все в какую-то рутину скучную превратилось. Ходи… молись… постись… А зачем, для чего все это – непонятно. «Так надо», – говорят. Точно на самом деле рабов из нас делали… Чтобы место свое знали и существовали с покорностью. И я ведь это очень рано почувствовал и понял. И с детства уже стал этому рабству противиться. И Церковь мне стала казаться каторгой, а о другом если и говорил кто – так я уже в неверии своем со временем так утвердился, так очерствел, что уже не понимал ничего другого и не чувствовал, да и не хотел чувствовать. И насчет свободы вы очень верно подметили. Мы ведь не свободы, а освобождения искали… от каторги… от бессмысленной этой муштры. Причем везде – в гимназии, в университете, на службе… Везде у нас эта муштра и порядок на первом месте были, а остальное – вроде как твое личное дело, и никого это не касается. Вот и получалось, что личным-то, именно личным делом большинства и стало это стремление к свободе от внешней власти, а дальше, казалось, уж непременно гармония и счастье наступят. Сейчас даже смешно думать… Отчего же именно так казалось? Откуда эта гармония и счастье появятся вдруг?! Но – казалось… и было вот именно что один только миг – в историческом, так сказать, измерении – тогда, в феврале, было! Иллюзия… массовый психоз – иначе и не назовешь. Эйфория освобождения. А дальше сразу все пошло рушиться, как обвал, и – теперь я понимаю – никто уже не мог это разрушение остановить.

– Потому что раствора скрепляющего – Духа Божиего, любви, милосердия – во всем здании не осталось. Вытравили, выполоскали Дух дожди и ветра нашего чванства и самолюбия, гордости и лукавства. Потому и рухнуло. А Церковь осталась. И предстала она совсем не тем, чем казалась многим. И не где-то она у толстовцев, штундистов или хлыстов, не у правдоискателей суемудрых, а там, где ей и положено быть, – в сердцах благоговейных христиан – тех, что и в храмы ходили, как мы, и исповедовались, и причащались, и посты хранили. Как мы. Внешне ничем не выделялись, а в сердце, в душе – другими были, со Христом, и потому Христовыми. И вот они-то сейчас, брат мой, на Голгофу идут со Христом, и царствовать вместе с Ним будут… Потому что их вера и любовь от мучений только засияют светлее… Господи, дай и нам хоть на последок этой веры живой, этого живого стремления к Тебе! Сопричти нас ко избранным Твоим, хоть мы этого и не достойны совсем. Как разбойников, нас прими…

– Батюшка, я вот подумал… Как бы это… поисповедоваться… душу облегчить, – неожиданно попросил Андрей.

– Да, да, конечно… Очень хорошо, Андрюша, ты это подумал. Только у меня епитрахили здесь нет… Ну да это не беда. Мы сейчас… да вот хоть даже шарфик твой освятим, и будет у нас епитрахиль… Это ничего… это можно, если совсем уж ничего нет…

Батюшка снял с шеи Андрея шарф, встал на колени, положил шарф перед собой и произнес:

– Господи… Ты же все видишь! Ты видишь сердца наши… покаяние, недоумение, скорбь… Без Тебя, Господи, мы ничего не можем доброго сделать… злодейства одни… Но признаем свои грехи, каемся горько в них и просим простить нас, падших… Я вот, грешный иерей, даже и молитвы на освящение епитрахили не знаю; и не думал, что пригодится когда… прости меня, нерадивого… Но видишь желание мое горячее Тебе послужить, благослови этот шарфик… силой Твоей освяти его к совершению таинства исповеди, во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь.

Батюшка осенил шарф крестным знамением.

– Ну вот, сейчас я его узлом завяжу, чтобы концы соединить, и можно будет исповедоваться… Ага… Вот так. Ну все, Андрюша, давай, кайся в своих грехах, проси у Господа прощения. В чем согрешил?

После Андрея захотел исповедоваться растрепанный мужичок в засаленном рыжем тулупе, за ним подошла заплаканная женщина с изможденным лицом, еще несколько человек. И какой-то огромный мужик, по виду купец, рыдал как дитя, не в силах сдержаться и сотрясаясь всем телом…

Когда разрешительная молитва была прочитана в последний раз, отец Кирилл обратился ко всем исповедовавшимся:

– Дорогие мои… Страшные времена настали, горькие… Но сами мы горечь эту приблизили, сотворили своими грехами, и, кажется, вы уже это поняли… Я вот о чем сказать хочу. У апостола и евангелиста Иоанна Богослова в его Откровении есть рассказ о Жене, облеченной в солнце… Это ведь о Церкви нашей сказано! И Жена эта рожает в страшных муках Христа. Вот то, что сейчас происходит, дорогие мои… с вами, со мной – это и есть эти муки… в наших сердцах Христос рождается… и снова мы становимся Церковью, как бы ни грешили до этого, как бы кто из нас ни пал низко… такова великая сила покаяния, сердечных слез, такова непостижимая сила всепрощающей любви Божией! Вот она-то и сияет как солнце, и даже в ваших лицах сейчас сияет… я это вижу так ясно!.. а значит – Церковь не умерла… Да и не может она умереть, потому что Господь ее создал… Я не знаю, что с нами станется… не хочу обманываться сам и вас обманывать… успокаивать понапрасну. Может быть, и конец пришел нашей земной жизни, но свет, который даровал нам Господь, – он не пропадет даром… он останется, и умножится, и будет светить другим, потому что без солнца мир не может жить, без солнца воцарится тьма, а тому еще не время, я верю… Ждет Господь еще многих и многих, и собирает, и соберет их еще от всех концов земли любовью Своей, а мы, верю, по милости Божией будем свидетелями и участниками этой радости, потому что у Бога нет мертвых, Он Бог не мертвых, но живых… и Церковь Русская не погибнет, я верю… очистится в страданиях… освободится от корысти, зависти, злобы, жестокосердия и надменности… от всего, чем мы ее – облеченную в Солнце – заляпали, омрачили, мешая другим видеть Свет и чувствовать небесную Его красоту. Красоту распятого за наши грехи и воскресшего Господа! И будет она еще светить миру, и призовет, обогреет, одарит истиной многих и многих людей из самых дальних уголков земли. Такова уж воля Божия… А там и конец миру. Но и то не страшно. Страшно утратить Свет, без Солнца духовного остаться. А Солнце это сияет в Церкви, и будет сиять до скончания века и в вечности! Аминь.

2

До рассвета еще далеко, на улице тьма. Снега почти нет, но ледяной пронзительный ветер метет по брусчатке, остекленевшим лужицам белую мучнистую поземку. Очень холодно. Мороз, кажется, не только обжигает снаружи, но подбирается изнутри, и от этого как-то особенно мучительно и неуютно.

– Отец Кирилл, батюшка… Вы не спите? – тихонько окликнул Андрей священника.

– Да нет… так… забылся чуть-чуть…

– Я вот все думаю… не могу не думать… Как мне простить этих, ведь без этого же нельзя, я знаю… а вот – не выходит никак.

– А ты молись за них, Андрюша. Молись, как можешь, чтобы и их Господь не оставил, чтобы дал еще время покаяться, безумие свое осознать и оплакать…

Как бы человек ни ошибся жестоко в жизни, как бы он ни пал, всегда есть у него эта удивительная возможность – очиститься, омыть покаянием душу. И всегда, прежде чем судить других, приведи себе на ум эту возможность покаяния… эту вероятную чистоту человека в будущем и его примиренность с Богом. Тут уж волей-неволей умолкнешь в благоговении… Да и само желание докапываться до темных сторон, выискивать слабости и ошибки свидетельствует о нездоровом, не христианском отношении к ближним. Вспомни, как апостол Павел говорит удивительно: «Будьте братолюбивы друг ко другу с нежностью»… Как хорошо сказано, а?.. какая святая чистота… Наивность, непосредственность детская! Где же в нас эти чувства святые? Где та «предупредительность с почтением», о которой апостол дальше говорит?! Горе, горе, брат мой… и я не шучу ничуть. Мы в Православие точно играемся, а сути его, правды и силы отвергаемся как чего-то несущественного. Беда!..

– Да откуда же мне эти чувства в себе взять, – с болью отозвался Андрей, – если я вижу совершенно обратное? Такое, что не братолюбие с нежностью, а горечь и боль вызывает, ужас… Не может не вызвать, если я только не изображаю из себя неизвестно что, если я живой человек… Где мне эти чувства найти?

– А ты молись… Господь как сказал? «Молитесь за обидящих вас». А мы эти слова точно и не читали никогда. Любовь, мир, сострадание – это ведь все дары Божии, и их искать надо, просить настойчиво, слезно. И не один день, не месяц даже, а иногда годами молиться надо, чтобы Господь изгладил в душе следы минувших обид и сподобил истинного, ты понимаешь, настоящего прощения и любви! Но даже если и не осталось времени – молись, и Господь обязательно даст просимое, вот увидишь! Это великий дар, и он труда, пота кровавого стоит. Вот сказал Господь: «Просите, и дано будет вам». А в прошении терпение и настойчивость надо проявить, то есть не то чтобы попросить раз-другой и забыть, а чтобы настойчиво, неотвязно просить, именно и только до тех пор, пока не получишь. И получишь обязательно! Это я тебе точно говорю.

– Ну хорошо, а как – вот именно как – мне за этих молиться? Я что-то не пойму. О чем мне просить?

– Ты не о справедливости моли, не о возмездии или наказании, пусть даже и заслуженном, как тебе кажется. Ведь иное суд Божий, а иное – человеческий. О милости проси, как вот о детях своих мать молит, пусть даже непослушных… Она ведь им не наказания ищет от Господа, а исправления, и со слезами любви и с той самой нежностью, о которой апостол говорил, с трепетностью. Вот и мы так должны молиться о тех, с кем у нас отношения по той или иной причине не складываются, к кому мы испытываем неприязнь, отчуждение или холодность… Те ведь, палачи, тоже большей частью крещеные, только озлобленные вконец. И нам от них не то чтобы отмахнуться надо, потому что равнодушие – это тоже чувство не христианское. Мол, я на него зла не держу – и все… Зла не держать – это, брат мой, еще не значит любить, а нам Господь именно любовь заповедал и никак не меньше… Вот и молись, чтобы Господь, видя нашу худость, предал забвению, изгладил последствия ошибок, грехов сознательных или неосознанных, дурных устремлений. Не дал бы им развиться, принести горькие плоды и послужить к соблазну других… И, напротив, чтобы все доброе и хорошее, что успел человек сделать на свете, проси, чтобы Господь не забыл, но поддержал Своей благостью, помог развиться и принести добрые, радостные плоды! Это не значит, что Господь и так не поддержит, но наше расположение доброе, участие в Его благости делает и нас, и тех, за кого мы молимся, сопричастными жизни Самого Бога! Вот что значит с любовью молиться! И ведь мы о себе именно так и молимся, зная за собой множество горьких ошибок, греховных помышлений, устремлений и дел, помятуя времена, когда мы, будучи одержимы той или иной страстью, творили зло, о котором стыдно и мучительно теперь вспоминать. Разве мы не просим слезно, со стенанием у Господа о том, чтобы Он совершенно изгладил последствия этих наших безумств (потому что любой грех именно и есть безумие)? Разве в неразумии нашем и растерянности перед сложностью мира не просим Господа Самого вмешаться в нашу жизнь и помочь прорастить те добрые зерна, которые могут принести добрые и святые плоды?

Конечно, именно так мы и молимся о себе и о самых близких, родных людях, потому что любим себя и их. Так вот:всего-то и нужно, что недругов своих полюбить так же крепко. И почему же мы должны иначе молиться о тех, кто, как нам кажется, творит одни беззакония (только кажется часто, потому что худое всегда ярче бросается в глаза)? Ведь если бы мы так же ясно могли видеть самих себя – тотчас же с ума сошли бы или впали в отчаяние, осознав, что вся наша мнимая «добродетель» ничуть не лучше того, за что мы ждем праведного гнева и воздаяния от Господа для наших недругов. Упаси Господь! И покрой нас всех – немощных, несчастных, заблудших и неразумных – Своей благостью и помоги ясно видеть свои грехи, осознавать их с покаянием и исправлять потихоньку с Твоей помощью. Вот о чем молись, и это действительно будет по-братски!

Мы – Церковь, помни об этом! Мы все вместе – тело Христово, и только грехи вырывают нас, как живые куски плоти, лишая части от целого. А мы должны не добивать друг друга, едва живых иногда от ран, нанесенных страстями-разбойниками, а сострадать, врачевать с терпением и любовью, и только тогда мы – Церковь. Мы должны не злорадствовать по поводу греховности друг друга, не злословить, а сострадать! Только тогда мы – Церковь! Умолять Господа о помиловании друг друга, как мать о сыне единственном, приговоренном. Только тогда мы – Церковь! Потому что Церковью нас делает только причастность ко Христу, а не какое-то внешнее положение, звание или сан.

Да, это трудно… мучительно трудно – стремиться к любви, когда все, решительно все в душе противится этому… Это трудно – искать, несмотря ни на что, примирения и согласия, даже если оно не дается годами… Это трудно – считать и чувствовать родным и близким человека ожесточенного, далекого от нас внутренне. Все это трудно и даже невозможно без помощи Божией, но без этого мы уже не христиане, мы не Церковь, как бы мы сами себя ни называли. И эти слова – слова о необходимости любви – ты должен примерять не к другим, а прежде всего и даже только к себе, потому что ответ за причастность свою Христу ты будешь держать не за других, а только и только за самого себя!..

Внезапно загремели засовы, и даже те, кто спал, кто забылся на время, насколько это было возможно, пригревшись в гуще человеческих тел, все и сразу проснулись. И у всех тревожно екнуло сердце, отозвавшись у одних короткой, пронзительной мыслью: «Все, конец», – а у других жиденькой, тошнотворной надеждой: «Может, еще кого привели…»

Какое-то время в темноте был слышен только топот ног входящих в подвал людей, глухое бряцание оружия, кашель…

Наконец раздались в тишине отдельные, решительные шаги по ступеням, и осипший со сна, раздраженный голос Удриса выкрикнул:

– Всем выходить во двор и строиться по трое! Быстро, быстро!.. – добавил он зло, чувствуя, что люди замерли в оцепенении, не веря еще, что эти слова обращены к ним.

Чей-то женский голос зарыдал вдруг безнадежно и прозорливо.

– А ну молчать! – крикнул начальник. – Неча здесь сопли разводить. Раньше надо было думать.

– Отец Кирилл, давайте рядом встанем… в колонне. Раз уж так Бог судил нам встретиться… – прошептал Андрей.

– Ну да, конечно, Андрюша, конечно…

Андрей нащупал во тьме локоть священника, помог ему подняться, и они вместе стали пробираться к выходу.

– Ну, ничего… Ничего… Слава Богу за все!.. – повторял, точно в раздумье, отец Кирилл. – Женщин только жалко… Семейных…

– Да у вас ведь у самого пятеро, – отозвался Андрей.

– Я священник… – проговорил отец Кирилл, помолчал, что-то еще хотел сказать, но вдруг закашлялся надсадно, махнул рукой: мол, да что уж там, – и замолчал.

Во дворе было все-таки светлее, чем в подвале, и как-то… отраднее, что ли. Хотя все уже понимали, для чего их собрали.

– Агафонов, возьми фонарь, посмотри, не остался ли там кто внутри. Доктора возьми с собой, – вслед бухающим сапогам простужено выкрикнул Удрис.

Хотя на дворе было темно и деревья, дома вокруг громоздились черными глыбами, но над ними даже через сероватую вьюжную муть угадывались светлеющие небеса. Да и воздух был хотя и морозный, но чистый, живой. И снежинки на лицо ложились мягкими, влажными хлопьями.

– Как хорошо! – вдруг сказал отец Кирилл и негромко засмеялся.

В голове у Андрея мелькнула шальная мысль, что батюшка тронулся. Он покосился во тьме на темную, ссутулившуюся фигуру священника и вдруг так неожиданно и обескураживающе ясно осознал, что в самом деле хорошо. Хорошо!

Солдат, пряча под полой шинели фонарь, вышел с доктором из подвала и доложил приглушенно:

– Никого нет. Мертвяки только…

– Четверо, – глухо добавил доктор. И по его интонации, по этому единственному сказанному им слову стало понятно, что он безумно, страшно устал, измучился душой, да и телом от этой страшной, подневольной работы и хочет поскорее отпрянуть, очнуться от навязанного ему кошмара… очнуться хотя бы на время, отряхнуться, уйти, выплакаться, может, но не забыть… потому что забыть об этом уже никогда не получится.

Отец Кирилл тяжело вздохнул и покачал головой.

– Стройсь по трое… быстро, быстро, – скомандовал Агафонов, и солдаты засуетились, погоняя прикладами людей, формируя колонну.

– Вперед, – скомандовал Удрис, и колонна медленно тронулась со двора.

Они шли по улицам Ялты, которыми Андрей ходил и бегал всю свою недолгую жизнь, с самого детства, по улицам, которые он знал и любил, и, может быть, именно от этого казалось необъяснимым и странным, что он не может просто свернуть и пойти туда, куда ему хочется… домой, к родителям, братьям и сестренке, которые переживают о нем, тоскуют и плачут – тайком, чтобы не расстраивать друг друга и не вспугнуть надежду.

Тягостная тишина притаившейся ночи, беспорядочное шарканье десятков ног, шорох одежды, простуженный кашель сливались в однообразный унылый шум.

Они стали подниматься все выше по извилистым и узким улочкам. Колонна растянулась. Иногда она останавливалась, задние ряды наседали на передние, толпились, и слышно было, как солдаты приглушенно выясняют, куда идти дальше. Затем снова трогались, подъем становился все круче, тяжелее и громче – дыхание людей, отвыкших за несколько недель от ходьбы, меньше ощущался мороз, только руки и ноги мерзли и болели от холода.

Потом пошли по грунтовой дороге, по замерзшей грязи, и справа, за темными, шумящими на ветру кипарисами, угадывалась в чудовищном провале бесконечная бездна воды. Море… Андрей напрягал слух, пытаясь услышать шум прибоя, но слышал только шарканье ног, шорох одежды и тяжелое дыхание людей… Иногда налетал порыв ледяного, жестокого ветра и трепал волосы, врывался за воротник, шумел в замерзших и болящих нестерпимо ушах.

Наконец свернули в лес, шли какое-то время в сгустившейся темноте, и у Андрея мелькнула мысль рвануться в распадок, покатиться, забиться в беге, но он понимал, что сил на такие бега нет, и получится все только смешно и постыдно…

Вышли на поляну и остановились. Подошел Удрис, отсчитал 20 человек, и солдаты их тотчас увели куда-то в кусты, подталкивая прикладами.

Оставшиеся молчали напряженно. Андрея не переставая била крупная дрожь.

Батюшка принялся в полголоса читать молитву, снова всполошенно, навзрыд заплакала женщина, но ее осадил солдат и даже глухо ударил прикладом.

Вдруг раздался резкий и неожиданно близкий грохот пулемета. Он строчил недолго, меньше минуты. Потом из-за кустов послышались деловитые выкрики:

– Да вали прям в яму, что ты смотришь…

– Этот живой!..

– Ну так что ж…

Раздался пистолетный выстрел, за ним, чуть погодя, какой-то нечеловеческий, жуткий полустон и снова выстрел.

Через несколько минут из кустов вернулись солдаты и Удрис.

На этот раз и Андрей с отцом Кириллом оказались в числе двадцати. Их повели через кусты по дороге, почти в кромешной тьме, и вывели на небольшую поляну, с краю которой был вырыт широкий ров – было видно в глубине его страшное нагромождение беспорядочно сваленных тел.

Обреченных подвели и поставили спиной ко рву. Метрах в десяти перед собой Андрей рассмотрел два пулемета. Один стоял чуть правее, а другой – далеко влево, почти с краю ряда. Возле одного пулемета прохаживалась, похлопывала себя по бокам, потопывала фигура в шинели. Второй пулеметчик возился возле своего агрегата, заправляя ленту.

– Отец Кирилл, – сказал Андрей, – помолись за меня… И там тоже помолись… Я так мало успел хорошего в жизни… Прости меня, Господи! – сказал он, подняв лицо к ледяному, вихрящемуся и мутному небу…

– Все, готово! – крикнул второй пулеметчик и лег на шинель перед пулеметом. Лег и второй. Наступила тишина.

– Готовсь! – откуда-то из темноты раздалась хриплая команда Агафонова.

– Господи, прости нас, грешных… прости, неразумных… – проговорил негромко отец Кирилл и перекрестился, – помяни во Царствии Твоем…

– Батюшка! – вдруг воскликнул Андрей, радостно и изумленно глядя широко раскрытыми глазами. – Я люблю и прощаю всех!..

– Огонь!..

- - -

СОЛНЦЕ!!!

Священник Димитрий Шишкин


27 июня 2011 года.pravoslavie.ru›Интернет-журнал
›47220.htm
 

Короткая, пронзительная жизнь...
Цесаревич Алексей не дожил нескольких недель до своего 14-летия








Св. Цесаревич Алексей

30 июля (12 августа н. ст.) 1904 г. в Петергофе родился единственный сын последнего русского Государя Николая II и Государыни Александры Федоровны, наследник престола Российской империи Цесаревич Алексей. Он был пятым и очень долгожданным ребенком царской четы, о котором они много и горячо молились, в том числе во время торжеств, посвященных прославлению прп. Серафима Саровского 17-19 июля 1903 г.


3 сентября 1904 г. в церкви Большого Петергофского дворца было совершено таинство Крещения Цесаревича с именем в честь свт. Алексия, митрополита Московского. По мнению ряда исследователей, наследник получил имя Алексей в память царя Алексея Михайловича (1645-1676). Восприемниками порфирородного младенца были английский и датский короли, германский император, а также русские Великие Князья. Поскольку Россия в этот период вела войну с Японией, все офицеры и солдаты Русской армии и флота провозглашались почетными крестными наследника. Согласно традиции в связи с рождением наследника учреждались благотворительные организации: военно-санитарный поезд имени наследника-цесаревича, Алексеевский комитет по оказанию помощи детям, потерявшим отцов в русско-японскую войну.

Воспитатель и учитель царских детей Пьер Жильяр в своих мемуарах вспоминает, как он впервые в феврале 1906 г. увидел Цесаревича, которому исполнилось тогда полтора года: «…Я уже готовился кончить свой урок с Ольгой Николаевной, когда вошла Императрица с Великим Князем Наследником на руках. Она шла к нам с очевидным намерением показать мне сына, которого я еще не знал. На лице ее сияла радость матери, которая увидела, наконец, осуществление самой заветной своей мечты. Чувствовалось, что она горда и счастлива красотой своего ребенка.

И на самом деле, Цесаревич был в то время самым дивным ребенком, о каком только можно мечтать, со своими чудными белокурыми кудрями и большими серо-голубыми глазами, оттененными длинными, загнутыми ресницами. У него был свежий и розовый цвет лица здорового ребенка, и когда он улыбался, на его круглых щечках вырисовывались две ямочки. Когда я подошел к нему, он посмотрел на меня серьезно и застенчиво и лишь с большим трудом решился протянуть мне свою маленькую ручку.

Во время этой первой встречи я несколько раз видел, как Императрица прижимала Цесаревича к себе нежным жестом матери, которая как будто всегда дрожит за жизнь своего ребенка; но у нее эта ласка и сопровождавший ее взгляд обнаруживали так ясно и так сильно скрытое беспокойство, что я был уже тогда поражен этим. Лишь много времени спустя мне пришлось понять его значение».

Страшная болезнь

По линии матери Алексей унаследовал гемофилию, носительницами которой были некоторые дочери и внучки английской королевы Виктории (1837-1901). Заболевание стало очевидным уже осенью 1904 г., когда у двухмесячного младенца началось тяжелое кровотечение. Любая царапина могла привести к смерти ребенка; оболочки его артерий и вен была так слабы, что всякий ушиб, усиленное движение или напряжение могли вызвать разрыв сосудов и привести к роковому концу: падение, кровотечение из носа, простой порез – все, что для обыкновенного ребенка было бы пустяком, могло быть смертельным для Алексея. С самых первых лет жизни Цесаревичу требовался особый уход и постоянная бдительность, вследствие чего к нему по предписанию врачей были приставлены в качестве телохранителей два матроса с императорской яхты: боцман Деревенько и его помощник Нагорный.

Фрейлина Государыни Анна Танеева писала: «Жизнь Алексея Николаевича была одной из самых трагичных в истории Царских детей. Он был прелестный, ласковый мальчик, самый красивый из всех детей. Родители и няня Мария Вишнякова в раннем детстве его очень баловали, исполняя малейшие капризы. И это понятно, так как видеть постоянные страдания маленького было очень тяжело; ударится ли он головкой или рукой о мебель, сейчас же появлялась огромная синяя опухоль, показывающая на внутреннее кровоизлияние, причинявшее ему тяжкие страдания. Пяти-шести лет он перешел в мужские руки, к дядьке Деревенько. Этот, бывало, не так баловал, хотя был очень предан и обладал большим терпением. Слышу голосок Алексея Николаевича во время его заболеваний: «Подними мне руку», или: «Поверни ногу», или: «Согрей мне ручки», и часто Деревенько успокаивал его. Когда он стал подрастать, родители объяснили Алексею Николаевичу его болезнь, прося быть осторожным. Но наследник был очень живой, любил игры и забавы мальчиков, и часто было невозможно его удержать. «Подари мне велосипед», – просил он мать. «Алексей, ты знаешь, что тебе нельзя!» – «Я хочу учиться играть в теннис, как сестры!» – «Ты знаешь, что ты не смеешь играть». Иногда Алексей Николаевич плакал, повторяя: «Зачем я не такой, как все мальчики?».

Алексей прекрасно понимал, что он может не дожить до совершеннолетия. Когда ему было десять лет, старшая сестра Ольга обнаружила его лежащим на спине и глядящим на облака. Она спросила, что он делает. «Мне нравится думать, размышлять», – ответил Алексей. Ольга спросила, о чем же ему нравится думать. «О, много о чем, – ответил мальчик, – я наслаждаюсь солнцем и красотой лета, пока могу. Кто знает, возможно, в один из этих дней я больше не смогу этого делать».

Жизнь в Царском Селе

Внешне Алексей напоминал Государыню и Великую Княжну Татьяну: у него были такие же тонкие черты лица и большие синие глаза. П. Жильяр описывает его следующим образом: «Алексею Николаевичу было тогда девять с половиной лет. Он был довольно крупен для своего возраста, имел тонкий, продолговатый овал лица с нежными чертами, чудные светло-каштановые волосы с бронзовыми переливами, большие сине-серые глаза, напоминавшие глаза его матери.

Он вполне наслаждался жизнью, когда мог, как резвый и жизнерадостный мальчик. Вкусы его были очень скромны. Он совсем не кичился тем, что был наследником престола, об этом он всего меньше помышлял. Его самым большим счастьем было играть с двумя сыновьями матроса Деревенько, которые оба были несколько моложе его. У него была большая живость ума и суждения и много вдумчивости. Он поражал иногда вопросами выше своего возраста, которые свидетельствовали о деликатной и чуткой душе.

Я легко понимал, что те, которые не должны были, как я, внушать ему дисциплину, могли без задней мысли легко поддаваться его обаянию. В маленьком капризном существе, каким он казался вначале, я открыл ребенка с сердцем, от природы любящим и чувствительным к страданиям, потому что сам он уже много страдал».

Жительница Царского Села С.Я. Офросимова делится следующими впечатлениями: «Наследник Цесаревич имел очень мягкое и доброе сердце. Он был горячо привязан не только к близким ему лицам, но и к окружающим его простым служащим. Никто из них не видел от него заносчивости и резкого обращения. Он особенно скоро и горячо привязался именно к простым людям. Любовь его к дядьке Деревенько была нежной, горячей и трогательной. Одним из самых больших его удовольствий было играть с детьми дядьки и быть среди простых солдат. С интересом и глубоким вниманием вглядывался он в жизнь простых людей, и часто у него вырывалось восклицание: «Когда буду царем, не будет бедных и несчастных! Я хочу, чтобы все были счастливы».

А.А. Танеева вспоминала: «Наследник принимал горячее участие, если и у прислуги стрясется какое-нибудь горе. Его Величество был тоже сострадателен, но деятельно это не выражал, тогда как Алексей Николаевич не успокаивался, пока сразу не поможет. Помню случай с поваренком, которому почему-то отказали в должности. Алексей Николаевич как-то узнал об этом и приставал весь день к родителям, пока не приказали поваренка снова взять обратно. Он защищал и горой стоял за всех своих».

В семь лет Алексей начал учиться. Занятиями руководила Государыня, которая сама выбрала учителей: законоучителем стал духовник императорской семьи протоиерей Александр Васильев, преподавателем русского языка – тайный советник П.В. Петров, преподавателем арифметики – статский советник Э.П. Цытович, преподавателем французского языка и гувернером – П. Жильяр, английский язык преподавали Ч. Гиббс и сама Александра Федоровна.

Жизнь в Царском Селе носила тесный семейный характер: свита, за исключением дежурных фрейлин и командира сводно-гвардейского полка, во дворце не жила, и Царская семья, кроме случаев посещения родственников, собиралась за столом без посторонних и совершенно запросто. Уроки Цесаревича начинались в девять часов с перерывом между одиннадцатью и полуднем, во время которого наследник с воспитателем выезжали на прогулку в карете, санях или автомобиле. Затем занятия возобновлялись до обеда, после чего Алексей всегда проводил два часа на воздухе. Великие Княжны и Государь, когда был свободен, присоединялись к нему. Зимой Алексей веселился с сестрами, спускаясь с ледяной горы, построенной на берегу небольшого искусственного озера.

Св. страстотерпцы Царь Николай II и Цесаревич Алексей

Так же, как и сестры, Цесаревич обожал животных. П. Жильяр вспоминает: «Он любил играть со своим ослом Ванькой, которого запрягали в маленькие санки, или со своей собакой Джой, темно-коричневой болонкой на низких лапках, с длинными, падающими почти до пола шелковистыми ушами. Ванька был бесподобное, умное и забавное животное. Когда Алексею Николаевичу захотели подарить осла, долго, но безрезультатно обращались ко всем барышникам в Петербурге; тогда цирк Чинизелли согласился уступить старого осла, который по дряхлости уже не годился для представлений. И вот таким образом Ванька появился при Дворе, вполне оценив, по-видимому, дворцовую конюшню. Он очень забавлял нас, так как знал много самых невероятных фокусов. Он с большой ловкостью выворачивал карманы в надежде найти в них сладости. Он находил особую прелесть в старых резиновых мячиках, которые небрежно жевал, закрыв один глаз, как старый янки. Эти два животных играли большую роль в жизни Алексея Николаевича, у которого было очень немного развлечений. Он страдал главным образом от отсутствия товарищей. К счастью, его сестры, как я уже говорил, любили играть с ним; они вносили в его жизнь веселье и молодость, без которых ему было бы очень трудно. Во время дневных прогулок Государь, любивший много ходить, обыкновенно обходил парк с одной из дочерей, но ему случалось также присоединяться к нам, и с его помощью мы однажды построили огромную снеговую башню, которая приняла вид внушительной крепости и занимала нас в продолжение нескольких недель». В четыре часа пополудни уроки возобновлялись вплоть до ужина, который подавался в семь часов для Алексея и в восемь – для остальных членов семьи. День заканчивался чтением вслух какой-нибудь любимой Цесаревичем книги.
Свв. Царственные Страстотерпцы

Все близкие Алексея отмечали его религиозность. Сохранились письма цесаревича, в которых он поздравляет родных с праздниками, его стихотворение «Христос Воскрес!», посланное им бабушке, вдовствующей императрице Марии Федоровне. Из воспоминаний С.Я. Офросимовой: «Идет праздничная служба... Храм залит сиянием бесчисленных свечей. Цесаревич стоит на Царском возвышении. Он почти дорос до Государя, стоящего рядом с ним. На его бледное, прекрасное лицо льется сияние тихо горящих лампад и придает ему неземное, почти призрачное выражение. Большие, длинные глаза его смотрят не по-детски серьезным, скорбным взглядом... Он неподвижно обращен к алтарю, где совершается торжественная служба... Я смотрю на него, и мне чудится, что я где-то видела этот бледный лик, эти длинные, скорбные глаза».


В 1910 г. Иерусалимский Патриарх Дамиан, зная о благочестии наследника, подарил ему на Пасху икону «Воскресение Христово» с частицами камней от Гроба Господня и Голгофы.

По словам П. Жильяра, Алексей был центром тесно сплоченной Царской семьи, на нем сосредотачивались все привязанности и надежды. «Сестры его обожали, и он был радостью своих родителей. Когда он был здоров, весь дворец казался как бы преображенным; это был луч солнца, освещавший и вещи, и окружающих. Счастливо одаренный от природы, он развивался бы вполне правильно и равномерно, если бы этому не препятствовал его недуг». С.Я. Офросимова вспоминает: «Живость его не могла умериться его болезнью, и, как только ему становилось лучше, как только утихали его страдания, он начинал безудержно шалить, он зарывался в подушки, сползал под кровать, чтобы напугать врачей мнимым исчезновением… Когда приходили Княжны, в особенности Великая Княжна Анастасия Николаевна, начинались страшная возня и шалости. Великая Княжна Анастасия Николаевна была отчаянной шалуньей и верным другом во всех проказах Цесаревича, но она была сильна и здорова, а Цесаревичу запрещались эти опасные для Него часы детских шалостей».

Воспитание наследника престола

В 1912 г. во время отдыха в Беловежской пуще цесаревич неудачно прыгнул в лодку и сильно ушиб бедро: возникшая гематома долго не рассасывалась, состояние здоровья ребенка было очень тяжелым, о нем официально печатались бюллетени. Была реальная угроза смерти. «Императрица сидела у изголовья сына с начала заболевания, – пишет П. Жильяр, – нагибалась к нему, ласкала его, окружала его своей любовью, стараясь тысячью мелких забот облегчить его страдания. Государь тоже приходил, как только у него была свободная минута.

Он старался подбодрить ребенка, развлечь его, но боль была сильнее материнских ласк и отцовских рассказов, и прерванные стоны возобновлялись. Изредка отворялась дверь, и одна из Великих Княжон на цыпочках входила в комнату, целовала маленького брата и как бы вносила с собою струю свежести и здоровья. Ребенок открывал на минуту свои большие глаза, уже глубоко очерченные болезнью, и тотчас снова их закрывал.

Однажды утром я нашел мать у изголовья сына… Цесаревич, лежа в кроватке, жалобно стонал, прижавшись головой к руке матери, и его тонкое, бескровное личико было неузнаваемо. Изредка он прерывал свои стоны, чтобы прошептать только одно слово «мама», в котором он выражал все свое страдание, все свое отчаянье. И мать целовала его волосы, лоб, глаза, как будто этой лаской она могла облегчить его страдания, вдохнуть ему немного жизни, которая его покидала. Как передать пытку этой матери, беспомощно присутствующей при мучениях своего ребенка в течение долгих часов смертельной тревоги...»

Согласно мнению многих людей, окружавших Царевича Алексея, он обладал сильной волей, которая была не просто наследным качеством, но развилась и окрепла из-за частых физических страданий, причиняемых ребенку страшной болезнью. Болезнь стала своеобразным воспитателем маленького мученика. По словам Анны Танеевой, «частые страдания и невольное самопожертвование развили в характере Алексея Николаевича жалость и сострадание ко всем, кто был болен, а также удивительное уважение к матери и всем старшим».

Однако при всей своей доброте и сострадательности мальчик не терпел, когда к нему как к наследнику престола относились с недостаточным уважением. С.Я. Офросимова рассказывает следующий эпизод: «Цесаревич не был гордым ребенком, хотя мысль, что он будущий царь, наполняла все его существо сознанием своего высшего предназначения. Когда он бывал в обществе знатных и приближенных к Государю лиц, у него появлялось сознание своей царственности.

Однажды Цесаревич вошел в кабинет Государя, который в это время беседовал с министром. При входе наследника собеседник Государя не нашел нужным встать, а лишь, приподнявшись со стула, подал Цесаревичу руку. Наследник, оскорбленный, остановился перед ним и молча заложил руки за спину; этот жест не придавал ему заносчивого вида, а лишь царственную, выжидающую позу. Министр невольно встал и выпрямился во весь рост перед Цесаревичем. На это Цесаревич ответил вежливым пожатием руки. Сказав Государю что-то о своей прогулке, он медленно вышел из кабинета, Государь долго глядел ему вслед и, наконец, с грустью и гордостью сказал: «Да, с ним вам не так легко будет справиться, как со мной».

По воспоминаниям Юлии Ден, фрейлины и подруги Государыни, будучи еще совсем маленьким мальчиком, Алексей уже осознавал, что он наследник: «Однажды, когда он играл с Великими Княжнами, ему сообщили, что во дворец пришли офицеры его подшефного полка и просят разрешения повидаться с Цесаревичем. Шестилетний ребенок, тотчас оставив возню с сестрами, с важным видом заявил: «Девицы, уйдите, у наследника будет прием».

Клавдия Михайловна Битнер, дававшая наследнику уроки в Тобольске, так вспоминала о Цесаревиче: «Я любила больше всех Алексея Николаевича. Это был милый, хороший мальчик. Он был умненький, наблюдательный, восприимчивый, очень ласковый, веселый и жизнерадостный, несмотря на свое часто тяжелое болезненное состояние…

Он привык быть дисциплинированным, но не любил былого придворного этикета. Он не переносил лжи и не потерпел бы ее около себя, если бы взял власть когда-либо. В нем были совмещены черты отца и матери. От отца он унаследовал его простоту. Совсем не было в нем никакого самодовольства, надменности, заносчивости. Он был прост.

Но он имел большую волю и никогда бы не подчинился постороннему влиянию. Вот Государь, если бы он опять взял власть, я уверена, забыл бы и простил поступки тех солдат, которые были известны в этом отношении. Алексей Николаевич, если бы получил власть, этого бы никогда им не забыл и не простил и сделал бы соответствующие выводы.

Он многое понимал и понимал людей. Но он был замкнут и сдержан. Он был страшно терпелив, очень аккуратен, дисциплинирован и требователен к себе и другим. Он был добр, как и отец, в смысле отсутствия у него возможности в сердце причинить напрасно зло.

В то же время он был бережлив. Как-то однажды он был болен, ему подали кушанье, общее со всей семьей, которое он не стал есть, потому что не любил это блюдо. Я возмутилась. Как это не могут приготовить ребенку отдельно кушанье, когда он болен. Я что-то сказала. Он мне ответил: «Ну вот еще! Из-за меня одного не надо тратиться».

Любимая Ставка. Знакомство с военной жизнью

По традиции великие князья в день своего рождения становились шефами или офицерами гвардейских полков. Алексей стал шефом 12-го Восточно-Сибирского стрелкового полка, а позже и других воинских частей и атаманом всех казачьих войск. Государь знакомил его с русской военной историей, устройством армии и особенностями ее быта, организовал отряд из сыновей нижних чинов под руководством «дядьки» Цесаревича Деревенько и сумел привить наследнику любовь к военному делу. Алексей часто присутствовал при приеме депутаций и на смотрах войск, а в годы Первой мировой войны с отцом посещал действующую армию, награждал отличившихся бойцов, сам был награжден серебряной Георгиевской медалью 4-й степени.

20 июля 1914 г. президент Французской Республики Р. Пуанкаре вручил наследнику ленту ордена Почетного легиона. В Петрограде в Зимнем дворце работали два учреждения имени Алексея – госпиталь и Комитет единовременных пособий больным и раненым воинам, также его имя носили многие военные лазареты.

Почти весь 1916 г. Цесаревич провел с отцом в ставке верховного главнокомандующего в Могилеве. По мнению А.А. Мордвинова, флигель-адъютанта Николая II, наследник «обещал быть не только хорошим, но и выдающимся монархом». П. Жильяр вспоминает: «После смотра Государь подошел к солдатам и вступил в простой разговор с некоторыми из них, расспрашивая их о жестоких боях, в которых они участвовали.

Алексей Николаевич шаг за шагом следовал за отцом, слушая со страстным интересом рассказы этих людей, которые столько раз видели близость смерти. Его обычно выразительное и подвижное лицо было полно напряжения от усилия, которое он делал, чтобы не пропустить ни одного слова из того, что они рассказывали.

Присутствие наследника рядом с Государем возбуждало интерес в солдатах, и когда он отошел, слышно было, как они шепотом обмениваются впечатлениями о его возрасте, росте, выражении лица и т.д. Но больше всего их поразило, что Цесаревич был в простой солдатской форме, ничем не отличавшейся от той, которую носила команда солдатских детей».

Английский генерал Хенбери-Вильямс, с которым Цесаревич подружился в Ставке, опубликовал после революции свои мемуары «Император Николай II, каким я его знал». О своем знакомстве с Алексеем он пишет: «Когда я впервые увидел Алексея Николаевича в 1915 г., ему было около одиннадцати лет. Наслышавшись рассказов о нем, я ожидал увидеть очень слабого и не слишком шустрого мальчика. Он действительно был хрупкого сложения, поскольку был поражен болезнью. Однако в те периоды, когда наследник был здоров, он был жизнерадостным и проказливым, как и любой мальчуган его возраста…

Царевич носил защитную форму, высокие русские сапоги, гордый тем, что похож на заправского солдата. Он обладал превосходными манерами и свободно говорил на нескольких языках. Со временем его робость прошла, и он стал обращаться с нами, как со старинными друзьями.

Всякий раз, здороваясь, Царевич для каждого из нас придумывал какую-нибудь шутку. Подойдя ко мне, он имел обыкновение проверять, все ли пуговицы на моем френче застегнуты. Естественно, я старался оставлять одну или две пуговицы незастегнутыми. В этом случае Царевич останавливался и замечал мне, что я «снова неаккуратен». Тяжело вздохнув при виде такой неряшливости с моей стороны, он застегивал мои пуговицы, чтобы навести порядок».

После посещений Ставки любимой пищей Цесаревича стали «щи и каша и черный хлеб, которые едят все мои солдаты», как он всегда говорил. Ему каждый день приносили пробу щей и каши из солдатской кухни Сводного полка. По воспоминаниям окружающих, Цесаревич съедал все и еще облизывал ложку, сияя от удовольствия и говоря: «Вот это вкусно – не то, что наш обед». Иногда, не притронувшись ни к чему за столом, он тихонько пробирался к зданиям царской кухни, просил у поваров ломоть черного хлеба и втихомолку делил его со своей собакой.

Из Ставки же Цесаревич привез некрасивого, песочного цвета с белыми пятнами, котенка, которого назвал Зубровкой и в знак особой привязанности надел на него ошейник с колокольчиком. Юлия Ден пишет о новом любимце Цесаревича: «Зубровка не был особым почитателем дворцов. Он то и дело дрался с бульдогом Великой Княжны Татианы Николаевны, которого звали Артипо, и опрокидывал на пол все семейные фотографии в будуаре Ее Величества. Но Зубровка пользовался привилегиями своего положения. Что с ним стало, когда Императорскую Семью отправили в Тобольск, неизвестно».

В газете «Кронштадтский Вестник» от 7 ноября 1915 г. была помещена статья под заголовком «Наша надежда», посвященная пребыванию наследника в Ставке. В ней описывались дни Алексея: «…После обедни Государь вместе с наследником и свитой пошел домой пешком. Улыбка, взгляд, походка юного наследника, его привычка помахивать левой рукой – все это напоминало манеры Государя, от которого ребенок их перенял. Несмотря на военное время и частые поездки с державным родителем по фронтам, Цесаревич продолжал учиться…


В классной комнате, где проходят занятия с наставниками, атмосфера доброжелательства. Учителя прощают ребенку его привычку оставлять на уроки свою собаку по кличке Джой и кота. «Котик» – так его зовут – присутствует на всех уроках своего хозяина. После занятий игра в горелки с друзьями. Он не выбирает их по происхождению. Как правило, это дети простолюдинов. Узнав, что родители их в чем-то нуждаются, наследник часто говорит гувернеру: «Я попрошу папу помочь им». И в храм, и из храма отец с наследником ходят вместе. В религии ребенок черпает ясность взглядов, простоту в отношениях со всеми людьми».


Сам Государь император Николай II делал очень многое для воспитания в сыне внимания и сострадания к людям. П. Жильяр описывает следующий случай: «На возвратном пути, узнав от генерала Иванова, что неподалеку находится передовой перевязочной пункт, Государь решил прямо проехать туда. Мы въехали в густой лес и вскоре заметили небольшое здание, слабо освещенное красным светом факелов. Государь, сопутствуемый Алексеем Николаевичем, вошел в дом, подходил ко всем раненым и с большой добротой с ними беседовал. Его внезапное посещение в столь поздний час и так близко от линии фронта вызвало изумление, выражавшееся на всех лицах.

Один из солдат, которого только что вновь уложили в постель после перевязки, пристально смотрел на Государя, и, когда последний нагнулся над ним, он приподнял единственную свою здоровую руку, чтобы дотронуться до его одежды и убедиться, что перед ним действительно Царь, а не видение. Алексей Николаевич стоял немного позади своего отца. Он был глубоко потрясен стонами, которые он слышал, и страданиями, которые угадывал вокруг себя».

2 (15 н. ст.) марта 1917 г. было получено известие об отречении Николая II от престола за себя и за сына в пользу Михаила Александровича, младшего брата Государя. П. Жильяр вспоминает: «… Было заметно, как она [Государыня] страдает при мысли о том, как ей придется взволновать больных Великих Княжон, объявляя им об отречении их отца, тем более что это волнение могло ухудшить состояние их здоровья. Я пошел к Алексею Николаевичу и сказал ему, что Государь возвращается завтра из Могилева и больше туда не вернется.

– Почему?

– Потому что ваш отец не хочет быть больше верховным главнокомандующим!

Это известие сильно его огорчило, так как он очень любил ездить в Ставку. Через несколько времени я добавил:

– Знаете, Алексей Николаевич, ваш отец не хочет быть больше Императором.

Он удивленно посмотрел на меня, стараясь прочесть на моем лице, что произошло.

– Зачем? Почему?

– Потому что он очень устал и перенес много тяжелого за последнее время.

– Ах, да! Мама мне сказала, что, когда он хотел ехать сюда, его поезд задержали. Но папа потом опять будет Императором?

Я объяснил ему тогда, что Государь отрекся от престола в пользу Великого Князя Михаила Александровича, который в свою очередь уклонился.

– Но тогда кто же будет Императором?

– Я не знаю, пока никто!..

Ни слова о себе, ни намека на свои права наследника. Он сильно покраснел и был взволнован. После нескольких минут молчания он сказал:

– Если нет больше Царя, кто же будет править Россией?

Я объяснил ему, что образовалось Временное правительство, которое будет заниматься Государственными делами до созыва Учредительного собрания, и что тогда, быть может, его дядя Михаил взойдет на престол. Я еще раз был поражен скромностью этого ребенка».

Последние уроки Государя-отца

С 8 марта 1917 г. Царская Семья находилась под арестом в Царском Селе, а 1 августа была отправлена в ссылку в Тобольск, где находилась в заключении в доме губернатора. Здесь Государю удалось осуществить мечту о том, чтобы самому заняться воспитанием сына. Он давал уроки Цесаревичу в мрачном доме в Тобольске. Уроки продолжались в нищете и убожестве екатеринбургского заточения, куда императорскую семью перевезли весной 1918 г.

Жизнь Царской Семьи в доме инженера Н.К. Ипатьева была подчинена строгому тюремному режиму: изоляция от внешнего мира, скудный продовольственный паек, часовая прогулка, обыски, враждебность стражи. Еще в Тобольске Алексей упал с лестницы и получил тяжелые ушибы, после которых долго не мог ходить, а в Екатеринбурге его болезнь сильно обострилась.

В трагическое время семью объединяла общая молитва, вера, надежда и терпение. Алексей всегда присутствовал на богослужении, сидя в кресле, у изголовья его кровати висело множество иконок на золотой цепочке, которая впоследствии была похищена охранниками. Находясь в окружении недругов, узники обращались к духовной литературе, укрепляли себя примерами Спасителя и св. мучеников, готовились к мученической кончине.

Цесаревич Алексей не дожил до своего четырнадцатилетия нескольких недель. В ночь на 17 июля 1918 г. он был убит вместе с родителями и сестрами в подвале Ипатьевского дома.

В 1996 г. Синодальная Комиссия по канонизации святых под председательством митрополита Крутицкого и Коломенского Ювеналия (Пояркова) нашла «возможным поставить вопрос о причислении к лику святых страстотерпцев... царевича Алексия». Канонизация св. страстотерпца Цесаревича Алексия состоялась на Архиерейском Соборе в августе 2000 г.

Юлия Комлева

Православный вестник

11 / 11 / 2011pravoslavie.ru›СМИ
›Пронзительная жизнь
 

Сбываются ли астрологические прогнозы









Астрология – это не просто учение о влиянии на нас далеких звезд, астрология – разновидность оккультизма со всеми его последствиями.


В древности волхв или маг совмещал в своем лице обязанности колдуна, астролога, гадателя, толкователя снов – в общем, был полноценным оккультистом. И в наши дни тот, кто мыслит окружающий мир в магических категориях, увлекается звездными гороскопами. Современный колдун для лучшего эффекта заклинания обязательно учитывает астрологическую ситуацию на данный момент. А простые смертные, наивно увлекшись «звездной мудростью», выслушивают прогноз на неделю, тем самым вверяя свою жизнь не Богу, а холодному расположению космических глыб.

Автор этих строк прекрасно помнит, как ведущие астрологи нашей страны супруги Глоба вдохновенно предсказывали необычайные события, которые должны ждать нас в 1990-х и начале 2000-х годов. В частности, Павел Глоба пророчествовал как о судьбоносных, так и о вполне прагматичных вещах: что Союз социалистических республик не развалится[1] , что в середине 2000 года последует денежная реформа, от которой мы весьма пострадаем[2], что в 2004 году Россия станет духовным центром Земли, даст ей нового спасителя, которого якобы упоминали еще Христос и арийский пророк Заратустра[3], что президентом США станет Хиллари Клинтон[4], а на Украине Виктор Янукович не станет президентом никогда[5]. Ничего не исполнилось, зато на протяжении всех этих лет сама эйфория слушателей астрологии стала основой привития оккультизма сотням тысяч людей.

Астрология говорит о влиянии на жизнь и судьбу человека небесных тел: Солнца, Луны, планет, в зависимости от их положения относительно зодиакальных созвездий. Если гадания, например, по картам сразу набрасывают тень на подобный способ как явно оккультный, то астрология претендует на роль особой учености, пусть и не совсем традиционной (для большего наукообразия при составлении гороскопов используются даже компьютерные технологии).

Можно ли сказать что-то по этому поводу, основываясь на Священном Писании? Кстати, сами астрологи иногда вспоминают евангельских волхвов с востока, увидевших звезду новорожденного Царя и пришедших поклониться Ему. Только вот звезда эта была не совсем обычная – движение ее по небосводу совершалось отличным от бездушных светил способом: И вот, звезда, которую видели они на востоке, шла перед ними, как наконец пришла и остановилась над местом, где был Младенец (Мф. 2: 9). Какая еще звезда могла бы так передвигаться (сначала явить себя на востоке, а затем двигаться от Иерусалима к Вифлеему) и стать над местом, где родился Христос? По словам Святых Отцов (таких как Иоанн Златоуст и Феофилакт Болгарский), это было особое знамение Ангелов об исполнении древних пророчеств – Рождении Спасителя мира Иисуса Христа. Подобно тому, как огненный столп предшествовал ветхозаветному Израилю на пути к Обетованной Земле, так и теперь чудесная звезда предшествует представителям язычества на их пути ко Спасителю.

Святитель Иоанн Златоуст, а за ним блаженный Феофилакт Болгарский в Толковании на святого Матфея Евангелиста говорят, что это было явление божественной и ангельской силы, приведшей восточных магов ко Христу, тем самым символически упразднившей магию. Как известно из предания, волхвы – Валтасар, Гаспар и Мельхиор – стали со временем христианами. Именно об этом поется в тропаре Рождества Христова: В нем бо звездам служащии звездою учахуся Тебе кланятися, Солнцу Правды, то есть служившие звездам посредством этой чудной звезды научились служить Христу, Солнцу Правды.

Но не только это можно извлечь из Писания касательно отношений людей и небесных тел. В Евангелии мы читаем о том, как после Преображения на горе Фавор к Спасителю подошел отец одержимого нечистой силой юноши с просьбой о помощи, поскольку ученики Христа не смогли его сына исцелить (см.: Мф. 17: 14–18). Причем в данном случае одержимость имела одну особенность – бес овладевал мальчиком в новолуние, так что он падал на землю, скрежетал зубами, испускал пену, бросался в огонь и в воду с каждым новым появлением Луны. Почему же подобные вещи происходили именно в новолуние? Согласно святоотеческому толкованию, демон пытался скрыть свои действия, так чтобы люди думали, будто виной страданий юноши была Луна – сотворенное Богом небесное тело (вспомним, что в повествовании о творении мира Библия особо замечает светило малое – Луну – см.: Быт. 1: 16). Исцеляя юношу, Господь запрещает мучить отрока не Луне, а демону, показывая, кто есть подлинный виновник человеческих мук и страданий. Нечистая сила старается и в наши дни использовать тот же самый прием – влиять на жизнь человека, по-видимому, соотнося случающиеся с ним события с расположением небесных тел.

Правда, читатель книги Бытия заметит, что светила были сотворены в том числе и для знамений. – И сказал Бог: да будут светила на тверди небесной, для освещения земли, и для отделения дня от ночи, и для знамений, и времен, и дней, и годов (Быт. 1: 14). Что же это за знамения? Яркий пример подобных знамений произошел во время крестных мук Спасителя, когда сделалась тьма по всей земле до часа девятого и померкло солнце (Лк. 23: 44–45). Поскольку на земле совершилось великое беззаконие – люди убили Того, Кто пришел даровать им свет вечной жизни, духовная тьма временно восторжествовала, и в знак этого земля покрылась на три часа тьмой. На Кресте умер Христос – Источник вечного света, Солнце правды, и в знамение этого померкло видимое нами солнце.

Знамения бывают и более низшего порядка. Преподобный Иоанн Дамаскин об этом писал: «Эллины говорят, что восхождением, захождением и сближением звезд, а также солнца и луны управляются все наши дела; этим и занимается астрология. Мы же, напротив, утверждаем, что ими даются предзнаменования дождя и бездождья, сырой и сухой погоды, а также ветров и подобное; но предзнаменованиями наших действий они никоим образом не бывают. В самом деле, мы, созданные Творцом свободными, являемся господами наших дел. А если мы все делаем в силу течения звезд, то, что мы делаем, мы делаем по необходимости. То же, что происходит по необходимости, не есть ни добродетель, ни порок. А если мы не имеем ни добродетели, ни порока, то мы недостойны ни наград, ни наказаний, равно как и Бог окажется несправедливым, подавая одним блага, другим скорби. Даже более того: раз все ведется и влечется необходимостью, то не будет ни управления Божия в мире, ни промышления Божия о творениях. Сверх того, и разум будет нам не нужен, ибо, раз мы не властны ни в одном действии, то нам нет нужды что-либо обдумывать. Между тем, разум нам, несомненно, дан для обдумывания наших действий, почему всякое разумное существо в то же время есть существо свободное. Поэтому мы утверждаем, что звезды не бывают причиною ничего совершающегося в мире – ни возникновения возникающего, ни гибели гибнущего, но скорее служат предзнаменованием дождей и перемены воздуха. Иные, может быть, скажут, что звезды являются если не причинами, то предзнаменованиями войн и что качество воздуха, зависящее от солнца, луны и звезд, различным образом производит различные темпераменты, навыки и расположения; но навыки относятся к тому, что находится в нашей воле, ибо они подчиняются разуму и изменяются под его руководством»[6].

Есть, правда, в современной науке молодая отрасль – гелиобиология, открытая советским ученым, профессором Александром Леонидовичем Чижевским (1897–1964). Эта наука показывает, например, явную зависимость некоторых болезней и эпидемий от уровня солнечной активности. Некоторое влияние простирается даже на психическую сферу людей. Ученый, которого знают обычно по его изобретению, «лампе Чижевского», в 1915 году увлекся исследованиями солнечных пятен и обнаружил синхронность между максимальным количеством пятен, проходившим через центральный меридиан Солнца, и военными действиями на фронтах Первой мировой войны. Чижевский обратился за советом к К. Э. Циолковскому, который предложил накапливать материал для построения научной теории, что отчасти и было выполнено.

Смысл концепции А. Л. Чижевского сводится к тому, что циклы солнечной активности проявляют себя в биосфере, а именно, влияют на жизненные процессы, начиная от урожайности злаковых культур и кончая заболеваемостью и психической настроенностью человечества. Это сказывается даже на динамике исторических событий – войн, восстаний, революций, политико-экономических кризисов и т. д. Впрочем, Чижевский всегда пояснял, что состояние солнечной активности не является основополагающей причиной земных процессов, а лишь способствует более острому проявлению уже назревших на земле процессов (это, в частности, изложено в ключевой книге ученого: Чижевский А. Л. Земное эхо солнечных бурь. – М.: «Мысль», 1976).

Иными словами, в гелиобиологии все объясняется не расположением светил и знаками зодиака, а физическим влиянием солнечной активности на растительную, биологическую и психическую жизнь. Приведем элементарный пример: если Солнце не будет светить в достаточной мере, цветок не вырастет, а если будет светить слишком сильно, то он завянет, и мистика тут не причем. Кстати, в некоторых ситуациях современные астрологи манипулируют данными метеорологии, а также другими научными данными о природных воздействиях на организм человека, например, влиянии фаз Луны на сердечно-сосудистую систему.

Проблема астрологии (равно как и хиромантии – гаданиям по линиям руки, а также нумерологии – гаданиям по числам, складывающимся, к примеру, из номеров года, месяца и дня рождения) во многом связана с сильнейшим соблазном человечества – верой в судьбу (поэтому решение этого вопроса вскрывает суть не только астрологии, но заодно хиромантии и нумерологии). Судьба и свобода – понятия, противоречащие друг другу. Свобода есть величайший дар Бога человеку. Астрология же побуждает перекладывать ответственность за собственные поступки на небесные светила, внушает мысль о предопределении. По сути, астрология превращает человека в игрушечный механизм, все действия и поступки которого прописаны звездными схемами.

Апологет II века Татиан Ассириец в своей «Речи против эллинов» писал: «Они (демоны), показавши людям порядок расположения звезд, как играющие в кости, ввели судьбу, которая чужда справедливости, ибо судья ли кто или подсудимый, такими сделались по определению судьбы; убийцы и убиваемые, богачи и бедняки – порождения той же судьбы, и всякое рождение, как на сцене, доставляет наслаждение тем, которые, как говорит Гомер, “смех несказанный воздвигли” (Илиад. 1: 599; Одисс. 8: 326)»[7].

Что же плохого в том, что жизнь связывается с фатальным предначертанием судьбы?

Во-первых, это принижает достоинство человека, созданного по образу Божию, и значит, свободного, призванного разумно созидать свою жизнь.

Во-вторых, вера в судьбу заранее оправдывает все грехи и пороки, к которым человек способен скатиться.

В-третьих, судьба не способна освятить каким-либо возвышенным смыслом трагические обстоятельства человеческой жизни, например, внезапной инвалидности, преждевременной гибели, крушения жизненных надежд или смерти ребенка – так «на роду написано» и всё. Христианство же показывает, что все, даже самые скорбные события жизни, не являются только результатом слепого случая или чьего-то злого умысла, а вписаны в Божий Промысл, то есть Его живую заботу о нас, главной целью ставящую наше вечное спасение. Даже несчастный случай, неожиданно пресекающий жизнь, не есть предначертание судьбы, а промыслительная забота Бога о человеке. Апологет Татиан, кстати, далее говорит: «Но мы выше судьбы, и вместо блуждающих демонов знаем одного Господа неизменного; и, не подчиняясь судьбе, отвергаем и ее законоположителей»[8].

Замечена одна удивительная особенность – многие люди, далекие от теплой веры в Бога, считают, что астрологические прогнозы имеют к их жизни прямое отношение, что их характеры точно соответствуют прописанным по их поводу астрологическим характеристикам. Когда же человек обретает душой своей Бога и приходит к жизни церковной, то он вдруг прозревает, насколько его душа и характер независимы от звездных расписаний, что жизнь его уже не подчиняется астрологическим закономерностям, не сообразуется с расположением звезд, а направляется удивительным, милосердным и премудрым Промыслом Божиим. Суть этого феномена заключается в том, что суеверные люди сами в своем уме подгоняют под астрологический прогноз события своей жизни, которая у каждого человека настолько многообразна и глубока, что в этой палитре обязательно найдутся цвета, схожие с жалкими мазками гороскопа. Когда же человек освобождается от суеверия, он видит и чувствует, что подлинная жизнь отличается от гороскопов так же, как живое дитя отличается от куклы.

Блаженный Августин в толковании на книгу Бытия посвятил целую главу разбору учения астрологов: «Что касается их всевозможных разглагольствий о влиянии звезд и их мнимых опытов астрологической науки, то мы всемерно должны охранять от них чистоту своей веры». Блаженный Августин пишет, «что наши души по своей природе не подчинены небесным телам». Далее он объясняет всю нелепость влияния звезд на нашу жизнь: «Что может быть нелепее и бессмысленнее, если, убедившись этими примерами, они нам скажут, что роковое значение звезд имеет отношение к судьбе одних только людей? Да в этом они и сами убедятся на примере близнецов, которые весьма часто при рождении получают одни и те же созвездия, однако живут различно, различно бывают счастливы или несчастны и различно умирают. Ибо хотя уже при самом появлении из утробы матери между ними существует некоторое различие, однако различие [по дальнейшей жизни] между иными из них бывает настолько велико, что не может быть выведено из астрологических вычислений»[9].

Известно, что в одной и той же катастрофе погибают люди, родившиеся под самыми разными созвездиями, с самыми различными астрологическими прогнозами. Напротив, двое близнецов, родившихся практически одновременно, часто имеют совершенно разные характеры и способности, кардинально противоположные судьбы, о чем и пишет блаженный Августин. Астрологи пытаются объяснить это тем, что два близнеца рождаются все же не одновременно. Но в таком случае составляемые на протяжении тысячелетий гороскопы уже не верны, ибо почти никогда неизвестна секунда рождения конкретного человека. Блаженный Августин дальше приводит пример из Ветхого Завета: «Рука младшего Иакова, при рождении, оказалась держащею за пяту старшего, так что они родились как бы один, надвое простершийся, младенец. Так называемые созвездия их не могли быть, конечно, различными. Что же может быть нелепее мысли, будто астролог, рассматривая эти созвездия, мог бы по одному и тому же гороскопу, по одной и той же Луне сказать, что один из них будет любим, а другой не любим матерью? Ибо если бы он сказал что-нибудь иное, то сказал бы очевидно ложь, а если бы сказал именно это, то хотя сказал бы правду, но несогласно с нелепыми предсказаниями своих книг»[10].

Господь, призывая человека к возвышенной цели, имеет о нем Свой план. Заранее ведая глубины души и будущее произволение нашего сердца, Бог, конечно, может предуказывать человеку его дальнейший путь. Так, младшему сыну ветхозаветного патриарха Иакова святому Иосифу во снах было явлено его будущее возвышение перед братьями. Он в простоте сердца передавал сны семье, и когда братья из зависти решили его погубить, они сказали: Убьем его и увидим, что будет из его снов (Быт. 37: 20). Пытаясь разрушить намерение Божие о возвышении их младшего брата, они сами невольно способствовали исполнению воли Божией о нем – Иосиф попал в Египет, где через много лет стал высокопоставленным чиновником, а его братья приезжали к нему в голодное время с просьбой о помощи.

Однако подобные предуказания не являются неизбежным определением, как бы железным руслом, по которому должна пролегать излучина человеческой жизни. Бытие личности определяется не предопределением или созвучием небесных светил, а Божией заботой о людях. В этом отношении большое значение имеет, к чему добровольно склонится сердце человека. Горячая молитва и искреннее покаяние способны изменить даже Божие решение о людях. В Священном Писании мы читаем о том, как Бог повелел пророку Ионе идти в Ниневию и предвещать, что за нераскаянные грехи город вскоре будет разрушен. Иона ходил по городу и говорил: Еще сорок дней, и Ниневия будет разрушена (Ион. 3: 4). Далее в Писании приводятся интересные слова: И поверили ниневитяне Богу (Ион. 3: 5), то есть, они поверили, что вскоре Бог действительно накажет их за их грехи. Тогда они стали поститься, каяться, и Бог принял раскаяние людей, помиловал город, изменив Свое решение – разрушения не произошло. И увидел Бог дела их, что они обратились от злого пути своего, и пожалел Бог о бедствии, о котором сказал, что наведет на них, и не навел (Ион. 3: 10). На формирование истории общества и судеб отдельно взятых людей влияют самые разные факторы, в том числе и внутренние, например, свободное самоопределение человека.

У пророка Иеремии мы читаем: Так говорит Господь: не учитесь путям язычников, и не страшитесь знамений небесных, которых язычники страшатся. Ибо уставы народов – пустота (Иер. 10: 2–3). Еще раз повторим, что наша жизнь определяется не созвездиями, а Промыслом Божиим, который учитывает самоопределение каждой конкретной личности. В таком случае нет строгого шаблона жизни, в который должен неумолимо вписываться своими поступками человек. Значит, переживая о будущей участи своей или своих близких, нужно обращаться не к гороскопам, хиромантам, гадателям или прорицателям, а к Богу посредством личных молитв и участия в Таинствах Церкви, ибо что лучше устроит нашу жизнь, как не благодать Духа Святого, подаваемая посредством молитв и литургической жизни?




[1] Павел Глоба. «Комсомольская правда», 27.03.91.

[2] Павел Глоба. «АиФ» № 1-2. 01.98.

[3] Павел Глоба. Газета «Нижегородский рабочий» за 21.03.91.

[4] Павел Глоба. «Комсомольская Правда» за 17.01.08.

[5] Газета «Факты» от 10. 07. 2009 г.

[6] Иоанн Дамаскин, прп. О свете, огне, светилах, как о солнце, так о луне и звездах / Точное изложение православной веры. Кн. 2. Гл. 7.

[7] Татиан. Речь против эллинов / Сочинения древних христианских апологетов. – М.: «Благовест» - Спб.: «Алетейя», 1999. С. 17.

[8] Там же. С. 18 – 19.

[9] Августин, блж. О книге Бытия / Творения. – М.: «Паломник», 1997. С. 201.

[10] Там же. С. 201 – 202.

Валерий Духанин.pravoslavie.ru›Встреча с православием
›49433.htm 

Житие и страдание святого священномученика Киприана и святой мученицы Иустины







Священномученик Киприан и мученица Иустина

В царствование Декия[1] жил в Антиохии[2] некий философ[3] и знаменитых волхвователь[4], по имени Киприан, родом из Карфагена[5]. Происходя от нечестивых родителей, он еще в детстве посвящен был ими на служение языческому богу Аполлону[6]. Семи лет он был отдан чародеям для научения волхвованию и бесовской мудрости. По достижении десятилетнего возраста, он был послан родителями для приготовления к жреческому служению, на гору Олимп[7], которую язычники называли жилищем богов; там было бесчисленное множество идолов, в коих обитали бесы. На этой горе Киприан научился всем диавольским хитростям: он постиг различные бесовские превращения, научился изменять свойства воздуха, наводить ветры, производить гром и дождь, возмущать морские волны, причинять вред садам, виноградниками и полям, насылать болезни и язвы на людей, и вообще научился пагубной мудрости и исполненной зла диавольской деятельности. Он видел там бесчисленные полчища бесов с князем тьмы во главе, которому одни предстояли, другие служили, иные восклицали, восхваляя своего князя, а иные были посылаемы в мир для совращения людей. Там видел он также в мнимых образах языческих богов и богинь, а равно различные призраки и привидения, вызыванию коих он учился в строгом сорокадневном посте; ел же он по захождении солнца, и то не хлеб и не какую-либо иную пищу, а дубовые желуди.


Когда ему минуло пятнадцать лет, он стал слушать уроки семи великих жрецов, от которых уведал многие бесовские тайны. Затем он пошел в город Аргос[8], где, послуживши некоторое время богине Гере[9], научился многим обольщениям у жреца ее. Пожил он и в Таврополе[10], служа Артемиде, а оттуда пошел в Лакедемон[11], где и научился разными волхвованиями и наваждением вызывать мертвецов из могил и заставлял их говорить. Двадцати лет от роду Киприан пришел в Египет, и в городе Мемфисе[12] обучался еще большим чародействам и волшебствам. На тридцатом году он пошел к халдеям[13] и, научившись там звездочетству, закончил свое учение, после чего возвратился в Антиохию, будучи совершенным во всяком злодеянии. Так он стал волхвователем, чародеем и душегубцем, великим другом и верным рабом адского князя[14], с коим беседовал лицом к лицу, удостоившись от него великой чести, как о том он сам открыто засвидетельствовал.

— Поверьте мне, — говорил он, — что я видел самого князя тьмы, ибо я умилостивил его жертвами; я приветствовал его и говорил с ним и с его старейшинами; он полюбил меня, хвалил мой разум и пред всеми сказал: "вот новый Замврий[15], всегда готовый к послушанию и достойный общения с нами! И обещал он мне поставить меня князем, по исхождении моем из тела, а в течение земной жизни — во всем помогать мне; при сем он дал мне полк бесов в услужение. Когда же я уходил от него, он обратился ко мне со словами: «Мужайся, усердный Киприан, встань и сопровождай меня: пусть все старейшины бесовские удивляются тебе». Вследствие сего, и все его князья были внимательны ко мне, видя оказанную мне честь. Внешний вид его был подобен цветку; голова его была увенчана венцом, сделанным (не в действительности, а призрачно) из золота и блестящих камней, вследствие чего и все пространство то освещалось, — а одежда его была изумительна. Когда же он обращался в ту, или другую сторону, все место то содрогалось; множество злых духов различных степеней покорно стояли у престола его. Ему и я всего себя отдал тогда в услужение, повинуясь всякому его велению.

Так рассказывал о себе сам Киприан после своего обращения.

Отсюда ясно, каким человеком был Киприан: как друг бесов, совершал он все их дела, причиняя вред людям и обольщая их. Живя в Антиохии, он много людей совратил ко всяким беззакониям, многих погубил отравами и чародейством, а юношей и девиц закалал в жертву бесам. Многих он научил своему гибельному волхвованию: одних — летать по воздуху, других — плавать в ладьях по облакам, а иных ходить по водам. Всеми язычниками он был почитаем и прославляем, как главнейший жрец и мудрейший слуга их мерзких богов. Многие обращались к нему в своих нуждах, и он помогал им бесовскою силою, которой был исполнен: одним содействовал он в любодеянии, другим во гневе, вражде, мщении, зависти. Уже весь он находился в глубинах ада и в пасти диавольской, был сыном геенны, участником бесовского наследия и их вечной гибели. Господь же, не хотящий смерти грешника, по Своей неизреченной благости и не побеждаемому людскими грехами милосердию, соизволил взыскать сего погибшего человека, извлечь из пропасти погрязшего в адской глубине и спасти его, чтобы показать всем людям Свое милосердие, ибо нет греха, могущего победить Его человеколюбие. Спас же Он Киприана от гибели следующим образом.

Жила в то время там же, в Антиохии, некая девица, по имени Иустина. Она происходила от языческих родителей: отцом ее был идольский жрец, по имени Едесий, а мать ее звали Клеодонией. Однажды, сидя у окна в своем доме, девица сия, тогда уже пришедшая в совершенный возраст, случайно услышала слова спасения из уст проходившего мимо диакона, по имени Праилия. Он говорил о вочеловечении Господа нашего Иисуса Христа, — о том, что Он родился от Пречистой Девы и, сотворив многие чудеса, благоизволил пострадать ради нашего спасения, воскрес из мертвых со славою, вознесся на небеса, воссел одесную Отца и царствует вечно. Сия проповедь диакона пала на добрую почву, в сердце Иустины, и начала скоро приносить плоды, искореняя в ней терния неверия. Иустина захотела лучше и совершеннее научиться вере у диакона, но не осмелилась искать его, удерживаемая девическою скромностью. Однако, она тайно ходила в церковь Христову и, часто слушая слово Божие, при воздействии на ее сердце Святого Духа, уверовала во Христа. В скором времени она убедила в сем и свою мать, а затем привела к вере и своего престарелого отца. Видя разум своей дочери и слыша ее мудрые слова, Едесий рассуждал сам с собою: «Идолы сделаны руками человеческими и не имеют ни души, ни дыхания, а потому — каким образом они могут быть богами». Размышляя о сем, однажды ночью он увидел во сне, по Божественному соизволению, чудесное видение: видел он великий сонм светоносных ангелов, а среди них был Спаситель мира Христос, Который сказал ему:

— Приидите ко Мне, и Я дам вам царствие небесное.

Встав утром, Едесий пошел с женою и дочерью к христианскому епископу, по имени Онтату, прося его научить их Христовой вере и совершить над ними святое крещение. При сем он поведал слова дочери своей и виденное им самим ангельское видение. Услышав сие, епископ возрадовался обращению их и, наставив их в вере Христовой, крестил Едесия, жену его Клеодонию и дочь Иустину, а затем, причастив их Святых Таин, отпустил с миром. Когда же Едесий укрепился в Христовой вере, то епископ, видя его благочестие, поставил его пресвитером. После сего, пожив добродетельно и в страхе Божием год и шесть месяцев, Едесий во святой вере окончил свою жизнь. Иустина же доблестно подвизалась в соблюдении заповедей Господних и, возлюбив Жениха своего Христа, служила Ему прилежными молитвами, девством и целомудрием, постом и воздержанием великим. Но враг, ненавистник человеческого рода, видя такую ее жизнь, позавидовал ее добродетелям и начал вредить ей, причиняя различные бедствия и скорби.

В то время жил в Антиохии некий юноша, по имени Аглаид, сын богатых и знатных родителей. Он жил роскошно, весь отдаваясь суете мира сего. Однажды он увидел Иустину, когда она шла в церковь, и поразился ее красотой. Диавол же внушил дурные намерения в его сердце. Распалившись вожделением, Аглаид всеми мерами стал стараться снискать расположение и любовь Иустины и, посредством обольщения, привести чистую агницу Христову к задуманной им скверне. Он наблюдал за всеми путями, по которым девица должна была идти, и, встречаясь с нею, говорил ей льстивые речи, восхваляя ее красоту и прославляя ее; показывая свою любовь к ней. Он старался увлечь ее к любодеянию хитросплетенною сетью обольщений, девица же отворачивалась и избегала его, гнушаясь им и не желая даже слушать его льстивых и лукавых речей. Не охладевая в своем вожделении к ее красоте, юноша послал к ней с просьбою, чтобы она согласилась стать его женою.

Она же отвечала ему:

— Жених мой — Христос; Ему я служу и ради Него храню мою чистоту. Он и душу и тело мое охраняет от всякой скверны.

Слыша такой ответ целомудренной девицы, Аглаид, подстрекаемый диаволом, еще более распалился страстью. Не будучи в состоянии обольстить ее, он замыслил похитить ее насильно. Собрав на помощь подобных себе безрассудных юношей, он подстерег девицу на пути, по которому она обычно ходила в церковь на молитву; там он встретил ее и, схватив, набила его по лицу и плевала на него. Услышав ее вопли, соседи выбежали из домов и отняли непорочную агницу, святую Иустину, из рук нечестивого юноши, как из волчьей пасти. Бесчинники разбежались, а Аглаид возвратился со стыдом в дом свой. Не зная, что делать далее, он, с усилением в нем нечистой похоти, решился на новое злое дело: он пошел к великому волхву и чародею — Киприану, жрецу идольскому и, поведав ему свою скорбь, просил у него помощи, обещая дать ему много золота и серебра. Выслушав Аглаида, Киприан утешал его, обещая исполнить его желание.

— Я, — сказал он, — сделаю так, что сама девица будет искать твоей любви и почувствует к тебе страсть даже более сильную, чем ты к ней.

Так утешив юношу, Киприан отпустил его обнадеженным. Взяв затем книги по своему тайному искусству, он призвал одного из нечистых духов, в коем был уверен, что он скоро может распалить страстью к этому юноше сердце Иустины. Бес охотно обещал ему исполнить сие и горделиво говорил:

— Нетрудное это для меня дело, ибо я много раз потрясал города, разорял стены, разрушал дома, производил кровопролития и отцеубийства, поселял вражду и великий гнев между братьями и супругами, и многих, давших обет девства, доводил до греха; инокам, поселявшимся в горах и привычным к строгому посту, даже никогда и не помышлявшим о плоти, я внушал блудное похотение и научал их служить плотским страстям; людей раскаявшихся и отвратившихся от греха я снова обратил к делам злым; многих целомудренных я ввергнул в любодеяние. Неужели же не сумею я девицу сию склонить к любви Аглаида? Да что я говорю? Я самым делом скоро покажу свою силу. Вот возьми это снадобье (он подал наполненный чем-то сосуд) и отдай тому юноше: пусть он окропит им дом Иустины, и увидишь, что сказанное мною сбудется.

Сказав это, бес исчез. Киприан призвал Аглаида и послал его окропить тайно из дьявольского сосуда дом Иустины. Когда это было сделано, блудный бес вошел туда с разожженными стрелами плотской похоти, чтобы уязвить сердце девицы любодеянием, а плоть ее разжечь нечистою похотью.

Иустина имела обычай каждую ночь возносить молитвы ко Господу. И вот, когда она, по обычаю, вставши в третьем часу ночи, молилась Богу, то ощутила внезапно в своем теле волнение, бурю телесной похоти и пламя геенского огня. В таком волнении и внутренней борьбе она оставалась довольно продолжительное время: ей пришел на память юноша Аглаид, и у нее родились дурные мысли. Девица удивлялась и сама себя стыдилась, ощущая, что кровь ее кипит как в котле; она теперь помышляла о том, чего всегда гнушалась как скверны. Но, по благоразумию своему, Иустина поняла, что эта борьба возникла в ней от диавола; тотчас она обратилась к оружию крестного знамения, прибегла к Богу с теплою молитвою и из глубины сердца взывала ко Христу, Жениху своему:

— Господи Боже мой, Иисусе Христе! — вот, враги мои восстали на меня, приготовили сеть для уловления меня и истощили мою душу. Но я вспомнила в ночи имя Твое и возвеселилась, и теперь когда они теснят меня, я прибегаю к Тебе и надеюсь, что враг мой не восторжествует надо мною. Ибо Ты знаешь, Господи Боже мой, что я, Твоя раба, сохранила для Тебя чистоту тела моего и душу мою вручила Тебе. Сохрани же овцу Твою, добрый Пастырь, не предай на съедение зверю, ищущему поглотить меня; даруй мне победу на злое вожделение моей плоти.

Долго и усердно помолившись, святая дева посрамила врага. Побежденный ее молитвою, он бежал от нее со стыдом, и снова настало спокойствие в теле и сердце Иустины; пламя вожделения погасло, борьба прекратилась, кипящая кровь успокоилась. Иустина прославила Бога и воспела победную песнь. Бес же возвратился к Киприану с печальною вестью, что он ничего не достиг.

Киприан спросил его, почему он не мог победить девицу.

Бес, хотя и неохотно, открыл правду:

— Я потому не мог одолеть ее, что видел на ней некое знамение, коего устрашился.

Тогда Киприан призвал более злобного беса и послал его соблазнить Иустину. Тот пошел и сделал гораздо больше первого, напав на девицу с большею яростью. Но она вооружилась теплою молитвою и возложила на себя еще сильнейший подвиг: она облеклась во власяницу и умерщвляла свою плоть воздержанием и постом, вкушая только хлеб с водою. Укротив таким образом страсти своей плоти, Иустина победила диавола и прогнала его с позором. Он же, подобно первому, ничего не успев, возвратился к Киприану. Тогда Киприан призвал одного из князей бесовских, поведал ему о слабости посланных бесов, которые не могли победить одной девицы, и просил у него помощи. Тот строго укорял прежних бесов за неискусность их в сем деле и за неуменье воспламенить страсть в сердце девицы. Обнадежив Киприана и обещав иными способами соблазнить девицу, князь бесовский принял вид женщины и вошел к Иустине. И начал он благочестиво беседовать с нею, как будто желая последовать примеру ее добродетельной жизни и целомудрия. Так беседуя, он спросил девицу, какая может быть награда за столь строгую жизнь и за соблюдение чистоты.

Иустина ответила, что награда для живущих целомудренно велика и неизреченна, и весьма удивительно, что люди ни мало не заботятся о столь великом сокровище, как ангельская чистота. Тогда диавол, обнаруживая свое бесстыдство, начал хитрыми речами соблазнять ее:

— Каким же образом мог бы существовать мир? как рождались бы люди? Ведь, если бы Ева сохранила чистоту, то как происходило бы умножение человеческого рода? Поистине доброе дело — супружество, которое установил Сам Бог; его и Священное Писание похваляет, говоря: «Брак у всех [да будет] честен и ложе непорочно» (Евр.13:4). Да и многие святые Божии разве не состояли в браке, который Господь дал людям в утешение, чтобы они радовались на детей своих и восхваляли Бога?

Слушая сии слова, Иустина узнала хитрого обольстителя — диавола и искуснее, нежели Ева, победила его. Не продолжая беседы, она тотчас прибегла к защите Креста Господня и положила честное его знамение на своем лице, а сердце свое обратила ко Христу, Жениху своему. И диавол тотчас исчез с еще большим позором, чем первые два беса.

В большом смущении возвратился к Киприану гордый князь бесовский. Киприан же, узнав, что и он ничего не успел, сказал диаволу:

— Ужели и ты, князь сильный и более других искусный в таком деле, не мог победить девицы? Кто же из вас может что-либо сделать с этим непобедимым девическим сердцем? Скажи мне, каким оружием она борется с вами, и как она делает немощною вашу крепкую силу?

Побежденный силою Божией, диавол неохотно сознался:

— Мы не можем смотреть на крестное знамение, но бежим от него, потому что оно как огонь опаляет нас и прогоняет далеко.

Киприан вознегодовал на диавола за то, что он посрамил его и, понося беса, сказал:

— Такова-то ваша сила, что и слабая дева побеждает вас!

Тогда диавол, желая утешить Киприана, предпринял еще одну попытку: он принял образ Иустины и пошел к Аглаиду в той надежде, что, приняв его за настоящую Иустину, юноша удовлетворит свое желание, и, таким образом, ни его бесовская слабость не обнаружится, ни Киприан не будет посрамлен. И вот, когда бес вошел к Аглаиду в образе Иустины, тот в несказанной радости вскочил, подбежал к мнимой деве, обнял ее и стал лобызать, говоря:

— Хорошо, что пришла ты ко мне, прекрасная Иустина!

Но лишь только юноша произнес слово «Иустина», как бес тотчас исчез, не будучи в состоянии вынести даже имени Иустины. Юноша сильно испугался и, прибежав к Киприану, рассказал ему о случившемся. Тогда Киприан волхвованием своим придал ему образ птицы и, сделав его способным летать по воздуху, послал к дому Иустины, посоветовав ему влететь к ней в комнату чрез окно. Носимый бесом по воздуху Аглаид прилетел в образе птицы к дому Иустины и хотел сесть на крыше. В это время случилось Иустине посмотреть в окно своей комнаты. Увидев ее, бес оставил Аглаида и бежал. Вместе с тем исчез и призрачный облик Аглаида, в котором он казался птицею, и юноша едва не расшибся, летя вниз. Он ухватился руками за край крыши и, держась за нее, повис, и, если бы не был спущен оттуда на землю молитвою святой Иустины, то упал бы, нечестивый, и разбился. Так, ничего не достигши, возвратился юноша к Киприану и рассказал ему про свое горе. Видя себя посрамленным, Киприан сильно опечалился и сам задумал пойти к Иустине, надеясь на силу своего волшебства. Он превращался и в женщину и в птицу, но еще не успевал дойти до дверей дома Иустины, как уже призрачное подобие красивой женщины, и равно и птицы, исчезало, и он возвращался со скорбью.

После сего Киприан начал мстить за свой позор и наводил своим волхвованием разные бедствия на дом Иустины и на дома всех сродников ее, соседей и знакомых, как некогда диавол на праведного Иова (Иов.1:15-19; 2:7). Он убивал скот их, поражал рабов их язвами, и таким образом ввергал их в чрезмерную печаль. Он поразил болезнью и саму Иустину, так что она лежала в постели, а мать ее плакала о ней. Иустина же утешала мать сою словами пророка Давида: «Не умру, но буду жить и возвещать дела Господни» (Пс. 117:17).

Не только на Иустину и ее сродников, но и на весь город, по Божию попущению, навел Киприан бедствия, вследствие своей неукротимой ярости и большого посрамления. Появились язвы на животных и различные болезни среди людей; и прошел, по бесовскому действию, слух, что великий жрец Киприан казнит город за сопротивление ему Иустины. Тогда почетнейшие граждане пришли к Иустине и с гневом побуждали ее, чтобы она не печалила более Киприана и выходила замуж за Аглаида, во избежание еще больших бедствий из-за нее для всего города. Она же всех успокаивала, говоря, что скоро все бедствия, причиняемые при помощи бесов Киприаном, прекратятся. Так и случилось. Когда святая Иустина помолилась усердно Богу, тотчас все бесовское наваждение прекратилось; все исцелились от язв и выздоровели от болезней. Когда совершилась такая перемена, люди прославляли Христа, а над Киприаном и его волшебною хитростью издевались, так что он от стыда не мог уже показаться среди людей и избегал встречаться даже с знакомыми. Убедившись, что силы крестного знамения и Христова Имени ничто не может победить, Киприан пришел в себя и сказал диаволу:

— О, губитель и обольститель всех, источник всякой нечистоты и скверны! Ныне я узнал твою немощь. Ибо если ты боишься даже тени креста и трепещешь Имени Христова, то что ты будешь делать, когда Сам Христос придет на тебя? Если ты не можешь победить осеняющих себя крестом, то кого ты исторгнешь из рук Христовых? Ныне я уразумел, какое ты ничтожество; ты не в силах даже отомстить! Послушавшись тебя, я, несчастный, прельстился, и поверил твоей хитрости. Отступи от меня, проклятый отступи, — ибо мне следует умолять христиан, чтобы они помиловали меня. Следует мне обратиться к благочестивым людям, чтобы они избавили меня от гибели и позаботились о моем спасении. Отойди, отойди от меня, беззаконник, враг истины, противник и ненавистник всякого добра.

Услышав сие, диавол бросился на Киприана, чтобы убить его, и, напав, начал бить и давить его. Не находя нигде защиты и не зная, как помочь себе и избавиться от лютых бесовских рук, Киприан, уже едва живой, вспомнил знамение святого креста, силою которого противилась Иустина всей бесовской силе, и воскликнул:

— Боже Иустины, помоги мне!

Священномученик Киприан и мученица Иустина

Затем, подняв руку, перекрестился, и диавол тотчас отскочил от него, как стрела, пущенная из лука. Собравшись с духом, Киприан стал смелее и, призывая имя Христово, осенял себя крестным знамением и упорно противился бесу, проклиная его и укоряя. Диавол же, стоя вдали от него и не смея приблизиться, из боязни крестного знамения и Христова Имени, всячески угрожал Киприану, говоря:


— Не избавит тебя Христос от рук моих!

Затем, после долгих и яростных нападений на Киприана бес зарычал, как лев, и удалился.

Тогда Киприан взял все свои чародейские книги и пошел к христианскому епископу Анфиму. Упав к ногам епископа, он умолял оказать ему милость и совершить над ним святое крещение. Зная, что Киприан — великий и для всех страшный волхвователь, епископ подумал, что он пришел к нему с какой-либо хитростью, и потому отказывал ему, говоря:

— Много зла творишь ты между язычниками; оставь же в покое христиан, чтобы тебе не погибнуть в скором времени.

Тогда Киприан со слезами исповедал все епископу и отдал ему свои книги на сожжение. Видя его смирение, епископ научил его и наставил святой вере, а затем повелел ему готовиться к крещению; книги же его сжег пред всеми верующими гражданами.

Удалившись от епископа с сокрушенным сердцем, Киприан плакал о грехах своих, посыпал пеплом голову и искренно каялся, взывая к истинному Богу об очищении своих беззаконий. Пришедши на другой день в церковь, он слушал слово Божие с радостным умилением, стоя среди верующих. Когда же диакон повелел оглашенным выйти вон, возглашая: «елицы оглашеннии изыдите»[16], — некоторые уже выходили, Киприан не хотел выйти, говоря диакону:

— Я — раб Христов; не изгоняй меня отсюда.

Диакон же сказал ему:

— Так как над тобою еще не совершено святое крещение, то ты должен выйти из храма.

На сие Киприан ответил:

— Жив Христос, Бог мой, избавивший меня от диавола, сохранивший девицу Иустину чистою и помиловавший меня; не изгонишь меня из церкви, пока я стану совершенным христианином.

Диакон сказал о сем епископу, а епископ, видя усердие Киприана и преданность к Христовой вере, призвал его к себе и немедленно крестил его во имя Отца, и Сына, и Святого Духа.

Узнав о сем, святая Иустина возблагодарила Бога, раздала много милостыни нищим и сделала в церковь приношение. Киприана же на восьмой день епископ поставил в чтеца, на двадцатый в иподиакона, на тридцатый в диакона, а чрез год рукоположил во иереи. Киприан вполне изменил свою жизнь, с каждым днем увеличивал он свои подвиги и, постоянно оплакивая прежние злые деяния, совершенствовался и восходил от добродетели к добродетели. Скоро он был поставлен епископом и в этом сане проводил такую святую жизнь, что сравнялся со многими великими святыми; при сем, он ревностно заботился о вверенном ему Христовом стаде. Святую Иустину девицу он поставил диакониссою, а затем поручил ей девичий монастырь, сделав ее игумениею над другими девицами христианскими. Своим поведением и наставлением он обратил многих язычников и приобрел их для церкви Христовой. Таким образом, идолослужение стало прекращаться в той стране, и слава Христова увеличивалась.

Видя строгую жизнь святого Киприана, заботы его о вере Христовой и о спасении душ человеческих, диавол скрежетал на него зубами и побудил язычников оклеветать его пред правителем восточной страны в том, что он богов посрамил, многих людей отвратил от них, а Христа, враждебного богам их, прославляет. И вот многие нечестивцы пришли к правителю Евтолмию, владевшему теми странами, и клеветали на Киприана и Иустину, обвиняя их в том, что они враждебны и богам, и царю, и всяким властям, — что они смущают народ, обольщают его и ведут вслед за собою, располагая к поклонению распятому Христу. При сем они просили правителя, чтобы он за сие предал Киприана и Иустину смертной казни. Выслушав просьбу, Евтолмий велел схватить Киприана и Иустину и посадить их в темницу. Затем, отправляясь в Дамаск, он и их взял с собою, для суда над ними. Когда же привели ему на суд узников Христовых, Киприана и Иустину, то он спросил Киприана:

— Зачем ты изменил своей прежней славной деятельности, когда ты был знаменитым слугою богов и многих людей приводил к ним?

Святой Киприан рассказал правителю, как узнал немощь и обольщение бесов и уразумел силу Христову, которой бесы боятся и трепещут, исчезая от знамения честного креста, а равно изъяснил причину своего обращения ко Христу, за Которого обнаруживал готовность умереть. Мучитель не воспринял слов Киприана в свое сердце, но, не будучи в состоянии отвечать на них, велел повесить святого и строгать его тело, а святую Иустину бить по устам и очам. Во все время долгих мучений, они непрестанно исповедовали Христа и с благодарением претерпевали все. Затем мучитель заключил их в темницу и пробовал ласковым увещанием вернуть их к идолопоклонству. Когда же он оказался не в силах убедить их, то повелел бросить их в котел; но кипящий котел не причинял им никакого вреда, и они, как бы в прохладном месте, прославляли Бога. Видя сие, один идольский жрец, по имени Афанасий, сказал:

— Во имя бога Асклипия[17], я тоже брошусь в сей огонь и посрамлю тех волшебников.

Но едва только огонь коснулся его, он тотчас умер. Видя сие, мучитель испугался и, не желая более судить их, послал мучеников к правителю Клавдию в Никомидию[18], описав все, случившееся с ними. Сей правитель осудил их на усечение мечом. Когда они были приведены на место казни, то Киприан попросил себе несколько времени для молитвы, ради того, чтобы прежде была казнена Иустина: он опасался, чтобы Иустина не испугалась, при виде его смерти. Она же радостно склонила свою голову под меч и преставилась к Жениху своему, Христу. Видя неповинную смерть сих мучеников, некто Феоктист, присутствовавший там, очень сожалел о них и, воспылав сердцем к Богу, припал к святому Киприану и, лобызая его, объявил себя христианином. Вместе с Киприаном и он тотчас был осужден на усечение. Так они предали свои души в руки Божии; тела же их лежали шесть дней не погребенными. Некоторые из бывших там странников тайно взяли их и отвезли в Рим, где и отдали одной добродетельной и святой женщине, по имени Руфине, родственнице Клавдия кесаря[19]. Она похоронила с честью тела святых Христовых мучеников: Киприана, Иустины и Феоктиста. При гробах же их происходили многие исцеления притекавшим к ним с верою. Молитвами их да исцелит Господь и наши болезни телесные и душевные!

Кондак, глас 1:

От художества волшебного обратився богомудре к познанию божественному, показался еси миру врачь мудрейший, исцеления даруя чествующым тя, Киприане со Иустиною: с нею же молися человеколюбцу Владыце, спасти душы наша.

Святитель Димитрий Ростовский


15 октября 2012 года

[1] Декий — римский император с 249 по 251 г.

[2] Антиохия — часто употребляемое имя городов. Здесь, вероятнее всего, разумеется Антиохия Финикийская, между Сирией и Палестиной, или же Антиохия Писидийская, на границе с Фригией, в западной часть Малой Азии.

[3] То есть языческий мудрец, в смысле ложного мудреца.

[4] Под именем «волхвов» или «магов» в древности разумелись люди мудрые, обладавшие высокими и обширными знаниями, особенно знанием тайных сил природы, недоступными обыкновенным людям. Вместе с тем, с этим именем соединялись понятия волшебства, колдовства, ворожбы, заклинаний и разных обманов и суеверий. Волшебство у язычников с древнейших времен было сильно развито; против него говорится во многих местах Священного Писания. По мнению многих учителей Церкви, языческие волхвы совершали свои, иногда замечательные, чародейства под влиянием и при помощи духов тьмы.

[5] Карфаген — древнейшая, знаменитая колония финикийцев, на севере Африки, достигшая в древней истории высшей степени могущества и разрушенная в 146 г. до Р. Х.; на развалинах древнего Карфагена при первых римских императорах возник новый Карфаген, который существовал с большим блеском в продолжение весьма долгого времени. В Карфагене весьма сильно был развит языческий греко-римский культ, со всеми его суевериями, чародействами и «магическим искусством».

[6] Аполлон — один из наиболее почитаемых греко-римских языческих богов. Почитался богом солнца и умственного просвещения, а также благополучия общественного и порядка, охранителем закона, божеством предсказания будущего. Одним из главных мест его культа была, между прочим, долина Темпейская, в Северной Греции, расстилавшаяся у подошвы знаменитой в древности горы Олимпа.

[7] Олимп представляет собою собственно целую (юго-восточную) ветвь цепи гор, составляющей границу между Македонией и Фессалией, в Северной Греции. Олимп у древних греков почитался местопребыванием их языческих богов.

[8] Аргос — древняя греческая столица восточной области Пелопоннеса (южной Греции) — Арголиды; недалеко от него находился знаменитый храм языческой богини Геры.

[9] Гера (Юнона) почиталась древними греками и римлянами сестрой и женой главного их бога Зевса, наиболее возвышенной и почитаемой между богинями; считалась богиней земли и плодородия и покровительницей супружеств.

[10] Таврополь — собственно храм в честь богини Артемиды (Дианы — богини луны, почитавшейся также покровительницей свежей, цветущей жизни природы) на острове Икаре, в юго-восточной части Эгейского моря (Архипелага). Наименование этого места происходит от того, что греки приравнивая к Артемиде богиню древних обитателей Таврического полуострова — Тавров Орсилоху, называли ту и другую безразлично Таврополой.

[11] Лакедемон или Лакония — юго-восточная область Пелопоннеса (Южной Греции). Частнее это наименование обозначало главный город Лаконии, иначе Спарту, от которой сохранились теперь лишь небольшие развалины.

[12] Мемфис — древняя могущественная столица всего Египта — находился в Среднем Египте у Нила, между главной рекой и ее притоком, омывавшим западную сторону города. От блестящей столицы древнего Египта ныне сохраняются лишь самые ничтожные, скудные остатки при деревнях Метрасани и Моганнан.

[13] Халдеями назывались Вавилонские мудрецы и ученые, занимавшиеся науками, особенно астрономией и наблюдением светил небесных; они же были жрецами и магами, занимавшимися тайным учением, гаданием, толкованием снов и т. д. Впоследствии этим именем назывались, особенно на востоке, вообще всякого рода волхвы, волшебники и гадатели, хотя бы они были и не из халдеев, т. е. происходили не из Вавилона.

[14] По учению Священного Писания, в темном царстве злых отпадших духов есть свой главный начальник, которого Писание часто называет «князем бесовским», а также веельзевулом, велиаром, сатаною и т. д., явно отличая его от других бесов, которые изображаются как бы подвластными по отношению к нему. Вообще Писание различает злых духов по их степеням и силе их власти.

[15] В смысле — нового злочестивого волхва, чародея и послушного служителя диавола. Под именем Замврия здесь очевидно разумеется знаменитый древний египетский маг, о котором известно от древних классических писателей, прославившийся своими необычайными чарованиями и находившийся, по мнению отцов Церкви, в сообществе с темными бесовскими силами.

[16] Под именем «оглашенных» в древней церкви разумелись взрослые, желавшие принять крещение и приготовлявшиеся к нему через ознакомление с учением Церкви. Имея право входа в храм для слушания Священного Писания и поучений и даже присутствовать в начале Литургии (на Литургии оглашенных), они пред наступлением самой важной и существенной части Литургии — Литургии верных — должны были немедленно выходить из храма, о чем они громко и оповещались диаконом чрез возглас, и доселе сохраняющийся в Церкви при совершении Литургии.

[17] Асклипий, или Эскулап, — греко-римский бог врачебного искусства.

[18] Никомидия — город в Малой Азии. — От древней цветущей Никомидии доселе сохраняется много развалин, свидетельствующих о ее славном прошлом.

[19] Римский император Клавдий II царствовал с 268 по 270 г. — Кончина свв. Киприана, Иустины и Феоктиста последовала около 268 года.pravoslavie.ru›Встреча с православием
›Говорил Киприан 

Кто в доме хозяин, или как помочь мужу стать главой семьи?
 25 сентября, 2007 • Марина Ярославцева • 


И будут два одной плотью…
«Тут и сказке конец…»

Вот и поженились Василиса Премудрая и Добрый Молодец, и был пир на весь мир, тут и сказке конец… И наступили суровые житейские будни, и стала Василиса не премудрою, а Молодец – не добрым.

Я очень много общаюсь с самыми разными женщинами, частенько приходиться слышать крик души: муж мне совершенно не помогает, ничего не делает по дому, пропадает за компьютером, не занимается ребенком, не обращает на меня никакого внимания, и множество, множество, множество вполне обоснованных претензий. Как перевоспитать непутевого мужа и возможно ли исцеление? Каждый знает, что болезнь легче предотвратить, чем вылечить. Поэтому делать из мужчины хозяина нужно начинать с того момента, как только молодые начали жить вместе.

Если семья православная, то все гораздо проще: муж четко знает, что он – глава малой Церкви, и должен полностью нести ответственность за свою семью. Женщина всегда деликатно может ему на это указать. Но в таком случае и она с радостью уходит в подчинение мужу, и – куда деваться? – эту свободную нишу главенства мужчина просто вынужден будет занять. Если этот процесс идет слишком медленно – можно как бы невзначай дать почитать мужу статью или брошюру, посвященную православной семье, где четко описывается обязательная роль мужа. Огромную роль здесь играет венчание, особенно если пара готовится к этому таинству, осознавая его духовный смысл, а не по велению моды.

Ну а если любимый человек нецерковный? Здесь самое главное – не взять на себя мужские обязанности, ожидая, пока супруг созреет! Человек — существо по своей природе ленивое: к послаблениям привыкает быстро, а отвыкает с трудом. Важно показать свою зависимость от мужа – пусть хотя бы видимую: ох, я и это без тебя не могу, и то не могу – и слабая я женщина, и непутевая… Инстинкт защитника обычно срабатывает – мужчинам свойственно принимать женщину снисходительно.

Не ждите, пока муж сам начнет предлагать вам свою помощь – просите его и не бойтесь просить! Многие мужчины не делают чего-то просто потому, что не видят в этом необходимости. Нагружайте его заданиями, но именно прося с любовью, а не выдвигая ультиматумы. Не беда, если забудет выполнить – не спешите ругаться – муж и так может переживать, не показывая это внешне. Следующий раз позвоните, проконтролировав, а он вам будет благодарен за понимание и отсутствие ожидаемого выговора.

Когда любимый человек вам помогает по вашей просьбе, а тем более – если он сам вызывается вам помочь, надо с радостью принимать помощь и хвалить его! Это обязательное условие того, что в дальнейшем вас так же не оставят без поддержки. Говорите, как здорово вместе что-то делать, насколько дольше вы бы делали это одна, как вам приятно от его помощи, и не забудьте невзначай похвалить его при других людях. Не скупитесь на комплименты! Восхищайтесь своей половиной! В любом мужчине можно найти что-то свое, уникальное, хорошее, красивое: если муж выполняет тяжелую работу, мудрая жена непременно восхитится его силой, если же он придумал какое-то неожиданное решение домашних проблем – то его мужским умом и нестандартным мышлением. Хорошее необходимо стимулировать, помощь по дому должна вызывать у супруга приятные ассоциации, а не сводить зубы от оскомины злой долбежки: «И опять ты ничего не делаешь, ты мне совсем не помогаешь, ты палец о палец не ударил…» — это может навсегда укорениться в его сознании. Лучшее внушение: «Ты – в доме ХОЗЯИН!»
Муж превращается в папу

И вот в семье рождается ребенок. Меня уже четыре раза посещало это счастье, поэтому хотелось бы дать рекомендации молодым мамам по поводу тех проблем, которые чаще всего атакуют молодую семью с малышом.

Первый ребенок – это всегда тяжело, а уж если дите активное, ночами не спящее, с рук не слезающее… Можно и про себя позабыть. Но нет! Вот этого как раз таки делать и нельзя! Причесаться, одеться – на это хватит и пяти минут. Если ребенок целый день кричит на ручках – несколько минут он без вреда для здоровья покричит и в своей кроватке. Нет ничего страшнее, когда муж, придя вечером домой, увидит вас в мятой ночной рубашке, лохматой и с нечищеными зубами. И к тому же у женщины, которая выкроила время для того, чтобы привести себя в порядок, настроение всегда гораздо лучше, чем у запустившей себя мамочки.

Мужчину домой должно ТЯНУТЬ. Для этого не обязательно сразу, в прихожей, вываливать на него все сегодняшние проблемы. Как бы ни было тяжело, улыбнитесь ему, ведь вы все равно рады видеть любимого дома – это во-первых, а во-вторых, этот маленький мучающий вас комочек – огромное, пусть крикливое и требовательное, но счастье.

Очень часто после рождения младенца возникает полное непонимание друг друга новоиспеченными отцом и матерью, и вот с чем это связано: у женщины чувство материнства рождается практически вместе с ребенком, и, кормя его, и одевая, и купая, она испытывает к нему непередаваемое чувство нежности. И, конечно же, ждет того же от мужа! Отсутствие сюсюканья, аханья, а чаще всего – даже и боязнь малыша — воспринимается женщиной как катастрофа: «Он его не любит! Он равнодушен к ребенку!» Но дело всего-навсего в особенности психологии мужчин. Практически у всех моих знакомых, за исключением редких счастливец, супруг стал воспринимать своего ребенка с момента, когда тот начал показывать признаки серьезной разумности: это в среднем от 8 месяцев до года. Вот такие мы разные! Главное – не паниковать и не отталкивать папу от малыша своими нескончаемыми претензиями.

Ну а что же тогда делать – неужели ждать года, когда инстинкт отцовства начнет просыпаться? Ну уж нет! Превращение мужа в папу начнем с того момента, как только принесли чудесного младенчика домой. Сразу же необходимо выделить вещи, будущие прямой обязанностью супруга. Например, мои хорошие знакомые стали творить утреннее правило так: муж читал молитвы, а жена в это время сидела рядышком и кормила ребенка. У других же только папа купал малыша – хитрая мамочка категорически отказалась это делать, сославшись, что боится держать ребенка в воде, а на широких ладонях мужа малышу будет уютнее, что их очень сблизило. Вспоминаю еще одну пару – мать утверждала, что голос отца очень успокаивает дитя, и гордый муж много разговаривал со своим месячным сыном, пока мама занималась домашними делами.

Мама девять месяцев носила в себе нового человечка, ощущала внутри себя его шевеления, потом рожала его, теперь кормит грудью – она ясно чувствует, что младенец – ее частичка. Но как же папа, не носивший в себе эту жизнь, не видевший его рождения? Крайне важно помочь мужу осознать, что он ТОЖЕ ПРИЧАСТЕН к этому крошечному существу! Обязательно ищите общее между ними и показывайте это мужу: «Смотри, у вас совершенно одинаковые глаза, и такие же мужественные губки, и хмурится он ну точно как ты!» «Дорогой, смотри – мне даже смешно, как же вы одинаково спите, раскинув руки!» «А вот дочка – ну вылитая твоя детская фотография!» «Какой кулачок у сына – явно в тебя пойдут большие сильные ладони!» Не может быть, что совсем нет ничего похожего, даже если ребенок – копия мамы, при желании можно найти много папиных черточек и внешности, и характера.



«Праздник каждый день!»

Однообразие будней затягивает, портит настроение, подрезает крылья самым светлым чувствам. Расскажу, как мы в нашей семье решаем эту проблему под названием «лодка любви разбилась о быт», а нахожусь я дома с детьми уже давно – напомню, что трое последних детей родились у нас практически подряд.

Так как у нас есть машина, мы стараемся при малейшей возможности не проводить выходные дома. Но куда бы нас ни пригласили – утреннее посещение храма для нас все равно остается обязательным, что уже само по себе дает прилив новых сил и радостное настроение. А уже после этого – на дачу, в лес, в парк, на речку весной и летом, домой в гости – осенью и зимой. Может быть, не все со мной согласятся, но мы не ждем, пока ребенку исполнится месяц – выбираться из дома начинаем, когда малышам уже неделя-две от роду. Например, по святым местам Задонска мы путешествовали с трехнедельным Яшенькой.

Но и дома должна быть возможность отдохнуть вместе: изначально я старалась приучить детей ложиться спать в одно и то же время, сейчас ровно в 21.00 у нас дома команда «Отбой» для трех младших, у старшей на час позже, но этот час посвящен не просмотру телевизора, а чтению хорошей книги. И вот, наконец-то, приходит вечернее время расслабиться, побыть вдвоем с мужем, посидеть с ним на кухне за чашкой чая, поделиться домашними новостями, спросить, как прошел день на работе. Я очень люблю вечерние совместные чтения книг – книги берем разные, но периодически зачитываем друг-другу интересные моменты и обсуждаем их. Очень сближает совместная подготовка к Причастию, чтение Правила, как и ежедневные вечерние молитвы.

Прощайте, не надо дуться! Если простить даже очень виноватого дорогого человека – он всегда оценит это. В православной семье вообще отношения между супругами, исполняющими по мере сил заповеди, гораздо легче, чем в нецерковных семьях. Мне кажется, семейный психолог может более не давать никаких советов проблемной паре, только отослать их к Библии, и там они найдут рекомендации на любой жизненный случай.

Однажды, очень давно, я услышала интересное выражение: если у вас нет семейных традиций – у вас нет семьи. И это не елка на Новый Год, не кулич на Пасху – а свои собственные, неповторимые традиции. Например, на каждый Новый Год мы со старшей дочкой, а теперь и с младшей, рисуем новогодние открытки, которые вместе с прошлогодними прячем в ящик с елочными игрушками, а через год достаем и радуемся забытым картинкам, смемся неуклюжести рисунков. А еще туда же прячем и коллекцию статуэток снеговиков, а ежегодно пополняем ее и устраиваем домашнюю выставку. К Пасхе я собираю пустую целую яичную скорлупу, аккуратно извлекая оттуда содержимое, и ставлю в воду прутики березы, потом дети раскрашивают фломастерами и красками и вешают на распустившиеся зеленые веточки легкие пасхальные яички. А на каждый детский День Рожденья придумываю и пишу сценарий праздника с конкурсами и викторинами. Все это укрепляет семью, делает жизнь радостнее, веселее.

А еще… А еще делайте любимым приятные сюрпризы. Вкусный пирог, диск с красивой музыкой в машину, новое интересное блюдо, смешной брелок для ключей, семейная фотография в рамке на его рабочий стол в офисе – только вы можете знать, что сможет порадовать вашего суженого. И – молитесь за него и за свою семью. Например, наши почитаемые в семье святые – Адриан и Наталия. Так уж получилось, что во время разлада в семье мы впервые в жизни пошли к Причастию и попали как раз в день их памяти. Теперь они наши первые молитвенники. Если начинается какая-то тень непонимания, я всегда заказываю им молебен и молюсь им дома – и всегда становится лучше. Есть еще одна молитва, к которой я часто прибегаю, она мне очень нравится – это молитва к Господу при семейном неблагополучии, когда ее читаю, понимаю, что никогда не смогла бы настолько полно сама выразить все то, чего хочу я для своей семьи.

Пусть Господь хранит ваши семьи, будьте счастливы! Марина Ярославцева •pravmir.ru›kto…dome…pomoch-muzhu-stat-glavoj-semi/
 

Как пережить развод?
 16 января, 2007 • Протоиерей Сергий Николаев br />Нужно сделать всё, чтобы избежать развода

Как говорят врачи, лучше заниматься профилактикой болезни, чем её лечением. Поэтому следует задуматься ещё до свадьбы – кого мы выбираем и чего хотим от семейной жизни. Если мы думаем только о том, какой наш будущий супруг или супруга красивый человек или какое материальное благосостояние он может нам обеспечить, и при этом не желаем знакомиться с другими его качествами, или не принимаем их во внимание, то, скорее всего, нас ожидают впереди многие неприятные сюрпризы. Когда пройдет первая радужная пора супружеских отношений, может обнаружиться, что у супругов не так уж много общего, и возникнет угроза развода…


Полезно вспомнить наши старые традиции, когда ухаживали друг за другом подолгу. Не вступая в плотские отношения, которые на время исключают трезвое, разумное видение мира. Люди и сами потом говорят: «была безумная любовь».

Этот период ухаживания занимал столько времени, сколько требуется для того, чтобы узнать человека, чтобы ответить себе на вопрос: смогу ли я с ним прожить всю жизнь? По его реакции на разные обстоятельства жизни можно понять, что это человек именно моего склада или – напротив, это не мой человек. Ведь после первого периода совместной жизни, когда новизна супружеских отношений, как плотских, так и душевных, не будет занимать всего существования, очень важной для супругов станет общность характеров, интересов, схожесть воспитания. Обидно будет, если вдруг обнаружится, что рядом с тобой совершенно чужой человек, с которым не о чем разговаривать. Так уж устроено, что нам легче смириться с непривлекательной, неизящной внешностью, чем с дурной привычкой избранника. Поэтому так много значит, не проглядеть именно нравственные изъяны, или те качества, с которыми нам трудно будет смириться.

Пока вы еще жених и невеста, посмотрите, прежде всего, есть ли общность интересов. У будущих супругов должны быть одинаковые нравственные установки, сходное отношение к различным вещам. Обратите внимание, как вы относитесь к богатству, к детям, к отдыху, ко всему, что окружает нас в жизни.

Огромное значение имеет воспитание. Одни люди, например, могут позволить себе грубое выражение, а для другого, даже просто услышать – «нож острый». И это может стать в дальнейшем препятствием для нормальных отношений.

Далее – образование. Культурного человека может привлечь и простая, необразованная девушка. Но потом ему будет трудно, и потребуется много душевных сил, чтобы не раздражаться на разницу интеллекта. А сил этих душевных у нас почему-то всё меньше и меньше. У религиозных людей тут большое преимущество, им гораздо проще найти общие темы для беседы и при различной степени образования. И простецы и мудрецы, они чувствуют, что они – ровня пред Богом.

Материальному положению также лучше быть равным. Или приблизительно равным. Если, например, девушка привыкла к роскоши, выходит за человека необеспеченного, ей будет очень тяжело. И ему тоже.

Сегодня в женской, да и не только в женской среде, стал популярным образ, или, скорее пример, Золушки. Бедной девушки, прекрасные качества которой разглядел и оценил богатый и красивый принц. Сюжет множества сериалов, нашедший отклик в тысячах глуповатых головок. Есть, случаются и такие браки… Но редко и очень не долго бывают счастливы Золушки. Сегодня ей предложили корону, а завтра она становится чем-то вроде мебели. Причём, богатенькие принцы мебель эту частенько меняют. Помню одну молодую женщину. У неё было тяжёлое детство, тогда-то она и поставила себе задачу удачно выйти замуж. Вышла за человека намного старше себя. Богатого, остроумного, щедрого. Духовник и мать отговаривали её от этого шага. Духовник сказал: «Будешь сидеть в золотой клетке. И как нет у тебя сейчас ничего своего, так и не будет». Она была слишком молода, не послушала. А потом так и вышло. Родилась дочка. Катания по клубам и ресторанам закончились. Муж дома появлялся не каждый день. Деньги на хозяйство тоже не всегда оставлял, приходилось даже у матери занимать. Ну а дальше, известный сценарий…

Раньше обязательно смотрели на то, какие родители. Всем известно правило: если хочешь узнать, какая у тебя будет жена, посмотри на свою будущую тещу.

Могу рассказать про женитьбу близкого мне человека. В женихе будущий тесть сильно сомневался. Но вот поехали невестины родители к жениховым. Пообщавшись, отец невесты вернулся в восторге. Он увидел, что у жениха родители точно такие же, как они: у них точно такие же понятия о жизни, точно такие же нравственные установки, совершенно такой же материальный уровень жизни, возраст такой же. Обе матери учительницы. Разница только в том, что он офицер, а там отец – физик. И родители увидели в этом залог того, что их дети будут друг друга понимать.

Семейные привычки, усвоенные в детстве, очень сильно сказываются в браке.

Ну а на первом месте, конечно – отношение жениха и невесты к религии. Потому что это основа всего остального. И если один из двух религиозный, а другой нет, то, я знаю, очень многие священники не благословляют такие браки. И, к сожалению, когда такие браки все-таки совершаются, они часто бывают непрочными. Если один из супругов неверующий, то очень велика вероятность, что он будет изменять. Хотя, когда всё только начинается, верить в это не хочется, но можно заметить, что очень большой процент неверующих людей в наше время изменяет своим супругам. А там, где есть измена, уже совершенно другая атмосфера в семье. Как бы люди не показывали внешне, что они любят и уважают друг друга, это уже не то. Это похоже на дом, который кто-то подкопал, и он может рухнуть.

Пример. Девушка собиралась выйти замуж. Я потихоньку спрашиваю её: «А он-то вообще верующий?» – «Крещеный». – «Ну, это же ничего не значит, – говорю. – У нас почти все крещеные. А толку-то? Он в церковь-то ходит?» – «Он говорит, что будет ходить». – «Ну, знаешь, смотри. Лучше бы он сначала начал ходить, исповедаться, причащаться. А потом уже, если он действительно воцерковится, тогда другое дело. А так это очень большой риск». Не послушалась – ни меня, ни родителей. И что? Только она родила ребенка, он ушёл к другой.

И таких случаев я знаю много. Девушки говорят: «А я уверена, что я его приведу к вере, своей любовью, что он ради любви ко мне это сделает». Нет, путь к Богу личный, и не такой простой.

– Знаете ли вы исключения из этого печального правила?

– Очень немного. Знаю одну девушку, Таню, которая полюбила человека, который был крещен в католичество, так как жил в Литве. И она поставила условием, что он должен стать православным. Ее в этом поддержала мама. Поскольку у них в семье уже был печальный опыт. Брат Тани, влюбился в женщину, которая имеет довольно заметное положение в какой-то восточной секте, занимается йогой и еще чем-то. Причем владеет какими-то сексуальными восточными техниками. Несмотря на то, что родители были против, она с ним потихоньку обвенчалась, чтобы его верующие родители уже ничего не могли сказать. А теперь брат и креста не носит, и ходит с ней заниматься йогой.

Так вот, мамочка сказала Тане: «Пока он не будет православным, даже и разговоров о браке быть не может. Только через мой труп». Жених стал читать православные книги, приходил беседовать ко мне, спрашивал: «А почему я должен переходить в Православие? Я и так верующий, хотя католического храма нет у нас». Мы с ним поговорили, и он согласился принять православие. Его крестили. Он сам по себе человек серьезный, самостоятельный, обстоятельный, ответственный. И зарабатывает прилично. Не гуляка, у него до нее никого не было, хотя ему под 30 лет. И она такая порядочная девушка. И вот они теперь оба ходят в храм, и я вижу, что у него это серьезно. Вот такой положительный пример.

Чаще по-другому бывает. Тоже вот девица вышла замуж с такими же словами: «Я его приведу в Церковь». Он завел себе другую. Она об этом узнала, пришлось разводиться…

– К сожалению, многие люди видят неразумность своего выбора, неравенство брака лишь тогда, когда начинаются проблемы в семье. Что им делать в таком случае – мириться с развалом этой семьи, разводиться и создавать новую семью, уже по описанным вами правилам? Или, несмотря на то, что многое было неправильно, стараться сохранить семью?

– Я думаю, что семью нужно стараться сохранить в ЛЮБОМ случае.

Потому что даже если человек неверующий или нецерковный, духовные законы действуют на него точно так же. А мы знаем закон: «Претерпевший до конца спасется». Человек, который сознательно терпит, жертвует собой, обретает духовный покой. Как говорит старец Паисий: «Когда ты выбрасываешь из себя своё «я», в тебя бросается Христос». Преподобный Пимен Великий сказал: «Если будем искать покоя, то он будет убегать от нас; если же мы будем убегать от покоя, то он погонится за нами».

Здесь, конечно, имеется в виду самопожертвование. В семье без самопожертвования нельзя. Если человек ищет только собственных удовольствий, он обречен в семье на дискомфорт. Однозначно, ему будет многое не нравиться. Эгоистам вообще жить очень тяжело, а в семье еще хуже.

Если появились мысли о разводе, прежде всего, нужно понять, что в конфликтной ситуации не может быть виноват только один из супругов. Постарайтесь вместе разобраться в том, что происходит.

Если развод ещё не произошёл, первое, что бы я делал – молился бы о том, чтобы его не было, чтобы конфликт умирился. А второе – я бы разговаривал с супругом.

Вообще при всех конфликтах супругам важно не таить в себе обиду, а разговаривать. Стараться первым идти на сближение. «Давай поговорим. Ну, давай поговорим! Ну, в чём дело? Если я виноват, объясни мне, в чём». И, как показывает практика моей жизни, очень хорошо бывает после такого разговора. Такое облегчение, благодать! Потому что человек проявил смирение. А до тех пор, пока объяснение не произошло, тяжело, противно на душе. И совершенно глупо упираться, зацикливаться на самолюбивой мысли: «Как это я пойду на примирение (буду просить прощения) первым!» Даже если ты муж, глава семьи – всё равно иди первым. Тут-то ты первым и будешь!

И тогда, когда назревает развод, нужно поговорить. «Поговорим. Объясни. Почему?» Я не могу разбирать все ситуации, но если, скажем, муж уходит к другой женщине, можно спросить его с сочувствием: «А что будет дальше? Может быть, ты и её бросишь? Сколько ты сможешь с ней прожить?» В общем, призвать к трезвому взгляду на ситуацию. Помолясь, вы найдёте верные слова.

– Вы говорите, что семью нужно сохранять в любом случае. Но если речь идет об измене – некоторые священники говорят, что в этом случае семьи де факто уже нет. Ведь когда имеет место измена, возможно, уже нет любви, по крайней мере, с одной стороны…

– Вопрос о любви очень сложный. Марк Твен сказал, что «никто не может сказать, что такое любовь, пока он не прожил в браке, как я, 25 лет».

Да, можно констатировать строго, что брака уже нет. Но ведь можно его восстановить? Идти вот так запросто после измены супруга на развод – это значит, во всяком случае, свою вторую половину обрекать на дальнейший грех. Причем грех смертный. Как мы можем на это пойти, если мы христиане?

Если я этого человека люблю, то измена – страшный удар для меня. Но если я с ним после этого развожусь, то я закрываю ему дорогу назад. Оставляю ему только два пути. Либо он должен раскаяться и до смерти жить целомудренно. Это единственный путь к искуплению греха. Либо путь блуда. Потому что даже если он со своей новой избранницей вступит в брак – это всё равно блуд, прелюбодеяние. Хоть у нас сейчас после развода можно снова даже повенчаться, но как говорят старцы – это всё равно блуд.

Что советовали святые согрешившему? Возвращаться к своей единственной жене. А жена в случае развода закрывает этот путь.

У меня есть знакомая, которая развелась со своим мужем только потому, что он алкоголик. Вышла замуж за другого человека, очень интеллигентного. Так вот, интеллигентный человек начал пить. (По-интеллигентному: не валяется, пьёт сухое вино. Но – всё время.) А её первый муж покончил жизнь самоубийством. И вот как она с этим будет жить?

Поэтому как бы тяжело ни было, нужно думать не только о себе. Хотя по закону, в случае измены, да, можно разойтись. Может быть, и греха на обиженной стороне нет. Но всё-таки проявление высшей любви, самоотвержения – это постараться смириться и простить.

– Можно ли провести границу, до которой следует терпеть? Ведь бывает и такое, что муж бьет, причиняет вред здоровью.

– Эта граница, наверно, дело совести человека. Человек должен сам оценить свои возможности. Преподобный Амвросий Оптинский сказал, что самолюбие, «если его тронут пальцем, кричит: кожу дерут». Болит в нас часто не тело, не душа, а именно самолюбие.

Пришла ко мне одна молодая женщина и говорит: «Батюшка, вот вы нас повенчали, а мы развелись, почему это так?». Вроде как я виноват. Я ей отвечаю: «А почему это – я вас повенчал, а вы развелись?». Прожили два месяца. «А что случилось?». – «А он пил». Возникает вопрос. Если он пил до того как вы поженились, зачем же ты за него выходила замуж? А если он не пил, то почему он начал пить? И за два месяца он не успел ведь стать алкоголиком, почему ты не могла немного потерпеть? Увещевать, объяснить, что «с таким я жить не буду» и прочее…

Или ещё такой случай. Прожили в браке 20 лет. Муж-хоккеист, попал в больницу. Ему порвали ахиллово сухожилие, он перестал быть хоккеистом. Инвалид, бегать больше не может. Он лежал в больнице в тяжелом нравственном состоянии оттого, что уже не сможет продолжать заниматься любимым делом, придется искать другую работу. И вот в таком состоянии, на костылях, пришёл из больницы домой, и в тот же день, прожив с женой 20 лет душа в душу, разругались, как говориться, вдрызг. Такого наговорили друг другу! Понятно, по самолюбию. Оба люди высокопоставленные. Один что-то сказал, другой не стерпел, и в итоге муж говорит: «Я уйду». Жена ему: «Ну, уходи». Он мне потом рассказывает: «Ну, я же мужчина, должен за свои слова отвечать. Я встал, ушёл». Он говорит ей: «Я уйду, но смотри, первым я к тебе не вернусь». Она: «И я первой к тебе не вернусь». И оба «выдержали характер». Бросили друг друга.

Он мне потом говорит: «Я её уважаю за это». Я ему: «За что ж тут уважать? Бес над вами посмеялся». Теперь они приходят к родителям – он с новой женой, она с новым мужем. И вот они сидят в одной компании – рядом с ним новая жена, старая жена. Это для всех ужасно неудобная, неприятная ситуация… И всё из-за чего? Из-за самолюбия только.

Я думаю, что семью в любом случае нужно стараться сохранить. Ну, если присутствует угроза для жизни…

Мы еще забываем о силе молитвы. Нельзя уж так сразу принимать решение расстаться. Ведь не сразу человек становится угрозой для семьи. С чего-то это начинается? Молитвой мы можем помочь беде. И даже для нецерковных людей остается эта же рекомендация: убедиться в том, что молитва может помочь и помогает.

У меня есть одноклассник. Кандидат наук. Но слабый к спиртному. Когда начинал пить – напивался, не мог остановиться. Он уже совсем спивался, с работой стало плохо, и его жена решила поехать в Серпухов к иконе Божией Матери «Неупиваемая чаша». Там она помолилась, взяла освященную воду и стала понемножку подливать ему в еду. И он потихоньку бросил пить. Хотя человек она малоцерковный, может, раз-два в год причащалась, постов не соблюдала. Но, тем не менее, у неё было желание, начала молиться – и Господь помог.

Когда нам кажется, что наш супруг или супруга обижают нас несправедливо, следует вспомнить ещё один духовный закон, о котором святой Иоанн Златоуст сказал так: «исследуй самого себя, не замышлял ли ты в юности чего-нибудь против какой-нибудь женщины, и вот оскорбление женщины отмщается другой женщиною, и чужую рану врачует собственная жена твоя. Хотя сама действующая не знает этого, но знает врач – Бог… А что злая жена есть бич за грехи, об этом свидетельствует Божественное Писание; оно говорит, что злая жена дается грешному мужу. Она дается ему как горькое лекарство, истребляющее греховные соки». Вспомним свои ошибки – и смиримся.

Вообще, в семейных отношениях самолюбие и гордость – самые опасные враги. Если нет смирения, то нормальная семейная жизнь невозможна в принципе. Самое главное в семейной жизни – терпеть другого человека. И это очень трудно. Одно дело потерпеть кого-то в какой-то ситуации, другое дело – терпеть все недостатки человека в течение многих лет. Это большой труд. Без помощи Божией он невозможен. Поэтому Церковь и освящает брак в таинстве венчания. В нём даётся благодать, без которой вряд ли возможна нормальная семейная жизнь.

Если в ком-то родилась обида, по семейным обстоятельствам, то надо попытаться в ней разобраться. Подумать откуда она. Самому или самой разобраться, а не цепляться за банальные фразы вроде: «Да как он мог!», «Это выше моих сил!», «Это уже последняя капля!». Жизнь не кинематограф, её нужно жить, а не играть по роли. Вспоминаю одну супругу. С праведным негодованием и пафосом: «Как он мог поднять на меня руку!». – «Ну и что? – спрашиваю. – Что он тебе, синяк поставил?» – «Нет. Но он это сделал при детях!». Конечно, он плохо поступил. Очень даже плохо. Но если ты будешь раздувать это, то будет вдвое хуже. Ты не должна при детях показывать, что их отец плохой. А то, что он совершил ошибку, это понятно. Он потом, может быть, признает это. Нет, эта звонкая фраза: «Он поднял на меня руку!», становится для неё навязчивой идеей, мучает её, и часто люди из-за этого разводятся.

Необходимо приучить себя к мысли, что самое главное в семейной жизни – не удовольствия, а терпение. И тогда та любовь, которая бывает причиной того, что люди создают семью, укрепленная благодатью венчания, изменяется, но не проходит с годами. Проявляются другие её стороны – уважение, огромное богатство совместно пережитых невзгод. Это просто счастье – мы пережили это, и у нас опять всё хорошо! Любовь остаётся тогда, когда есть согласие. Когда человек жертвует своими интересами в интересах своего супруга.

Почему мне так нравится это традиционное русское пожелание новобрачным – «Совет да любовь»? Потому что, если будет согласие, совет, то останется и любовь. Это пожелание содержит в себе огромную духовную мудрость!

– В фильмах, да и в жизни, наверно, часто встречается такая сцена. Муж и жена после 10-15-20 лет брака находятся рядом, в одной постели, и вдруг один из них понимает, что рядом с ним совершенно чужой человек, с которым ему не о чем говорить. Действительно ли дело в том, что он в своё время не выбрал себе человека с близкими интересами или в том, что ушла любовь, и поэтому различие, скажем, во взглядах на музыку кажется ему такой уж проблемой?

– Значит, они ничего не нажили.

Вообще, что такое любовь? То, что у нас обозначается одним словом, у греков – тремя. Духовная любовь – «агапи», телесная – «эрос». Духовная составляющая обязательно должна присутствовать в любви супругов. Телесная с годами может ослабевать, а духовная в полноценном браке возрастает.

Какую любовь имеют в виду супруги, когда говорят, что любовь прошла? Видимо, у них плотская любовь прошла, а духовная – не появилась! Или её и не было. А в этом вы уже сами виноваты. Потому что Господь сказал: «Заповедь новую даю вам: да любите друг друга!». Если человек хочет любить другого человека, ему Господь даст это.

Спрашивают, а как быть, если он полюбил другого человека?

Нам обязательно встретятся в жизни люди, которые гораздо красивее, умнее, интереснее нашей жены или нашего мужа. Господь попускает нам эти встречи, чтобы мы могли себя испытать, проявить себя христианами. Если я сохраняю верность своей семье, я сохраняю верность Богу.

А если я вдруг «понял», что я «полюбил» этого другого человека… Первый вопрос – какой любовью я его полюбил? Любовью это никак не назовешь. Соблазняет на это дьявол. А Господь попускает, чтобы испытать человека, как он будет с этим чувством бороться. Как говорят святые отцы, «не сиди с вином и чужой женщиной». Потому что это соблазн. От соблазнов нужно бегать. А можно не бегать – можно заглядываться. Это прямой путь к измене.

Есть хороший советский фильм – «Отчий дом». Молодая городская девчушка студентка впервые приезжает в деревню и влюбляется в немолодого, но очень симпатичного председателя колхоза. На её признание он отвечает: «Не надо!», в том смысле, что она не должна любить его. Девушка возражает, как из книжки: «Разве можно заставить себя любить или не любить?». На что он: «Любить заставить себя нельзя. А не любить – можно!».

Можно заставить себя не любить! То есть, в данном случае, – не распускаться.

– Из того, что вы говорите, и из опыта историй на нашем сайте вырисовывается сложный вопрос. Мы видим, что существует некая привязанность, которая явно от бесов. Потому что когда человек исповедуется в ней, она проходит. В то же время существует влюбленность – «доброкачественная» привязанность, которая впоследствии может вырасти в любовь. И в том, и в другом чувстве присутствует эрос. Как различить чувства от Бога и привязанность от бесов?

– Бесовское помрачение не всегда на уровне эроса. Один мой знакомый, которому уже за 60 лет, пишущий стихи, нашел слушательницу. Она тоже пишет. И он собрался разводиться со своей женой! Хотя вообще эта семья духовная, порядочная. И вдруг такое – «седина в бороду, бес в ребро».

А вот другой человек даже и развёлся. В коллективе, где он трудился, у молодой женщины случилось несчастье. Он стал ей помогать. То одно, то другое. Жене рассказывает, какие тяжёлые обстоятельства у его сослуживицы, советуется. Жалел, жалел. Помогал, помогал. Да и влюбился. Ушёл из семьи, оставив двух ребят.

Сложные рецепты, как распознать бесовскую привязанность, людям, живущим в браке, не нужны. Здесь всё однозначно. В браке чувства к любому «третьему» – всегда от бесов.

Поэтому, возвращаясь к вопросу о выборе будущего супруга, нужно помнить, что с этим человеком я буду жить до смерти. Я с ним состарюсь. Если мы состаримся не одновременно, сможет ли более молодой выдержать искушение?

Знаю случай, когда невеста была старше жениха на 10 лет. Я говорю ему: «Я вам не рекомендую. Уверен ли ты, что когда тебе будет 50 и ты будешь здоровый мужик, а твоя жена будет уже в поре увядания, ты не соблазнишься?».

К сожалению, такие истории бывают. Знаю случай, когда человек снял с себя крест, положил его на молитвослов и ушел из семьи, когда его жене было за 50.

Заранее нужно учитывать, что такие искушения будут.

– Часто причиной развода являются мамы или подружки жены или мужа.

– Когда я после венчания читаю проповедь новобрачным, я вспоминаю слова апостола, которые говорят о том, что семья – это «малая церковь». А церковь – свята и непорочна. Поэтому ничто, что может нарушить целостность и святость домашней церкви, не должно в неё входить.

И муж, и жена, должны всячески оберегать свою малую церковь. Не особенно откровенничать с другими даже о том, что вас беспокоит. Совершенно недопустимо беседовать о своей семейной жизни с подружками, особенно незамужними. «Вот он мне это сказал». – «А ты ему вот так-то ответь!». И уже посеяно семя будущего развода.

Жена не только в словах, но даже в мыслях не должна позволять себе задаваться вопросом: «Как он мог мне такое сказать!» Потому что всё начинается с мыслей…

То же самое с мамами. Я знаю несколько случаев, когда мамы развели своих дочерей. Главные причины – желание безраздельно обладать своим ребенком и зависть. Это, к сожалению, случается, что незамужние мамы, быть может безотчётно, завидуют счастью своих замужних дочерей. И точат, точат потихоньку, пока здание брака не рухнет.

Знаю одну семью, которая чудом не разваливается. У мамы нет мужа, единственная дочь. Она не представляет себе жизни вне интересов дочери, потому что сама пенсионерка, что ей еще делать. И своего зятя, человека непьющего, некурящего, верующего, порядочного, красивого, талантливого, работящего, добрейшего, безотказного, – просто золото, редкий человек! – ненавидит. Он говорит: «Я не знаю, что делать! Я боюсь, у нас дома произойдет смертоубийство! Я прохожу мимо, она мне: «Чтоб ты сдох!» За что?! Я что, пьянствую, гуляю?». Единственное, что он себе позволяет, – это в церковь ходить по воскресеньям. Он уже уходил жить к родителям на некоторое время. Если бы был неверующий, давно бы развелся. Правда, женился он после того как согрешил, и она хотела сделать аборт…

– Как пережить развод, если он уже неизбежен?

– Самое главное – не лелеять в себе чувство обиды. Потому что, конечно, к нам сразу подступают бесы. И если поддаваться на их внушения, можно дойти до чего угодно, вплоть до умопомешательства.

Нужно понять, что в конфликте не может быть виноват только один. Как бы мы ни были в этом уверены. Всегда виноваты оба.

Прежде всего, ты ошибся, выбирая человека. Ты не разглядел в нём тех качеств, которые потом мешали семейной жизни.

Второе. Возможно, и твой характер помешал созданию крепких отношений. Это могут быть самые мелкие вещи, например, привычка быть невнимательным, подсмеиваться, грубить, брюзжать. Казалось бы, вещи незначительные, но при многократном повторении они становятся невыносимыми. А не было ли во мне чего-то такого, из-за чего человеку стало со мной… неинтересно?

Помню, я ещё не был священником, как-то на работе, одного коллегу спрашивают: «Ты чего такой бледный?». Он говорит: «С женой до двух ночи разговаривали». – «Как?! А сколько вы женаты?» – «Десять лет». – «И чего, тебе ещё есть о чём с ней разговаривать?». А он: «Конечно. Ты знаешь, мне с ней очень интересно». – «А о чём вы говорили?» – «Мы о Толстом говорили»…

Я их ещё женихом и невестой помню. Они действительно всё время друг с другом о чём-то беседовали. Да и до сих пор им интересно вместе. Ещё не наговорились. Невозможно узнать человека до конца. Потому что если человек живой, он развивается в течение жизни.

Любящий человек всегда увидит в супруге те таланты, интересные качества, которые есть в каждом. Любовь даёт нам возможность обогатиться миром другого человека. Не обязательно он должен быть талантливым рассказчиком. Кто-то не много говорит, но так умеет слушать, что с ним очень интересно общаться…

Третье. Нужно всегда помнить, что любой человек – свободное существо. Дети очень часто становятся не такими, какими мы хотим их видеть. Но это их право. Он твой ребёнок, но он не твой раб. Его сотворил Бог через тебя, но дал ему свободную волю. Даже ребёнок, плоть от плоти твоей, и то имеет право на собственную жизнь! Если родители не уважают его мнения, его права на личную жизнь, то у него не будет хороших отношений с родителями. И тем более – муж или жена. Он другой человек. Он имеет право сам распоряжаться своей жизнью. И даже погубить её. Нужно это понять. Может быть, это больно, но необходимо.

Брак соединяет мужа и жену в одну плоть, развод раздирает эту общую плоть. Больно. Но случается, люди попадают в автокатастрофу, заболевают страшными болезнями. Тоже больно, но живут же… Представьте, ваша нога поражена гангреной. Что делать? Без ноги очень плохо, но её придется удалить. Придется привыкать жить без ноги.

Пережить это будет гораздо тяжелее, если лелеять в себе обиду. На супруга, или супругу, на судьбу, то есть на Господа… Более всего пережить ситуацию нам мешает самолюбие. «Как же так, он предпочёл мне другую! Я что, глупее, менее красивая?»

Очень часто люди уходят к человеку некрасивому, небогатому. Стоит задуматься, почему это произошло. Может, не сознавая этого, ты чем-то превозносилась над ним?

Знаю случай. Жена образованная, муж – нет. Женились рано. Родили двоих детей. И вдруг он ушёл. Она удивляется: «Не могу понять. Я её знаю, на ней пробы ставить негде, а он к ней ушёл!» Я говорю: «Может, ты давала ему понять его несовершенства»…

– Один из типичных вопросов, который возникает у многих женщин в момент развода, звучит так: «Я ему всё отдавала, жила только для него, как он мог?..»

– Типичный вопрос самолюбия. В женщине самолюбия гораздо больше, чем в мужчине. Потому что женщина – существо более эмоциональное, ей труднее себя контролировать. Нужно в ситуации развода всё-таки подключить свой разум и осознать свои ошибки. И когда человек смирится, признает, что у него тоже много недостатков (у нас ведь у всех очень много грехов, и большинство их мы не видим), которые тоже являются причиной разрыва.

Когда человек начинает обвинять себя, ему становится легче. Потому что человек, который себя оправдывает, как говорит старец Паисий, лишается благодати Божией. А как без Божией благодати жить и тем более переживать трудности, скорби, болезни? И наоборот, когда человек начинает себя обвинять, каяться, хотя бы перед своей совестью, ему тут же становится легче, потому что благодать приходит.

Вспомним известную историю о ссоре между двумя монахами, когда один решил поступить по-евангельски и пойти первым попросить прощения. А тот не захотел с ним даже разговаривать, и конфликт продолжался. Первый монах пришел к старцу, и старец ему объяснил: «Когда ты шёл просить прощения, ты себя внутренне оправдывал, а его обвинял. Попробуй сделать наоборот». Тогда он стал себя обвинять, а брата оправдывать и, подойдя к келье брата, увидел, что тот стоит у дверей с распростертыми объятьями. Благодать Божия известила сердце второго брата.

Так же и в семейной жизни. Нужно смирением, самоукорением привлекать благодать Божию. Но если идти наперекор духовным законам, то ничего не поделаешь – будете мучаться. Плетью обуха не перешибёшь. Духовные законы есть и действуют так же неотвратимо как закон тяготения.

– Как применять к себе слова апостола Павла: «Если же разведется, то должна оставаться безбрачною, или примириться с мужем своим»?

– Нужно смотреть по своим силам и выбирать меньшее из зол. Если не можешь хранить целомудрие, можно вступить во второй брак. Но лучше оставаться так. Даже если изменой согрешил другой.

А что, если он раскается и захочет вернуться? Но даже и без его возвращения сохранение целомудрия будет в духовном отношении лучше.

Недавно у нас был такой случай. Мужчине 45 лет, сошелся с девицей, которая только что окончила институт. Ушёл от жены, снял квартиру. Я ему говорю: «Ты глупость делаешь. Потому что у вас не будет семьи. Представь, что будет через 20 лет. Ей будет 40 с небольшим, а ты будешь старик. Она же будет соблазняться. При том, что она уже и сейчас так себя ведёт. Это явное умопомрачение, у вас это долго не продлится. И, потом подумай, ведь может быть ребёнок… Тебя эта ситуация просто придавит, не будешь знать, как быть».

Ну и точно, через год она его бросила. Как у них в Великий пост это началось, так в Великий пост и кончилось. Искушение. Вернулся домой, к жене. Конечно, жене это далось очень тяжело, у неё стало болеть сердце, она постарела. Но то, что она его приняла, это по-христиански очень высоко и правильно.

Да и по-человечески это разумно. Свою жену, мужа мы знаем, а как мы можем быть уверены в новом человеке? Не получится ли так, что в старости мы будем никому не нужны, одиноки? Дети могут сказать: «Я за ним, больным, ухаживать не буду. Где он был, когда мне было трудно, когда я поступал в институт? Он приносил нам подачки какие-то, а мать должна была на трёх работах работать, чтобы меня поставить на ноги».

Поэтому что ж, «было испытание, но мы его пережили». У него есть время для покаяния, чтобы загладить вину перед женой. Может быть, когда смирится, он станет даже лучшим мужем, чем был до измены.

– Но может быть, особенно в более молодом возрасте, и обратное: человек «сходил» на сторону, убедился, что его ждут, можно уходить и возвращаться. И в следующий раз уйдёт ещё легче.

– Есть люди и бессовестные. Глубина нравственного падения может быть любая. В таком случае, если человек просто выматывает своим поведением, если он безнадёжен, то такого можно оставить. Что поделаешь, бывает такое, что «во мне всё умерло по отношению к нему».

За одинаковыми словами в разных семьях скрывается разная ситуация, разное состояние души. Тут не может быть универсальных советов. Каждый человек должен смотреть на свою ситуацию сам. Рекомендации могут только сориентировать человека. Всё равно он должен слушать свою совесть.

Протоиерей Сергий Николаев.pravmir.ru›kak-perezhit-razvod/

 

Письма взрослым
2 января, 2013 • Елена Литвяк • Также в рубрике • •



«Некогда» – самое взрослое состояние.

Нет времени ни на что, тем более на разговоры. Тем более о детях. Растут, учатся, здоровы, и слава Богу. Но потом почему-то вырастают не такими, как хотелось бы.

Ну да ладно. Некогда так некогда. Не будем разговаривать. Будем изредка писать друг другу письма…
Письмо первое, о любви

Один мой знакомый как-то сказал: «Самое трудное для меня было – отучиться от этой фразы: «Как дела в школе?» – потому что, ничего не выясняя по существу, этими небрежными словами мы убиваем всякие отношения».

А ведь отношения – золотой ключик воспитания, которым отмыкаются самые заржавленные двери. Сумеем построить дома или в классе отношения тепла и приятия – и многие проблемы можно решить. Даже самую трудную – присвоение духовных ценностей взрослого мира.

Тем, кого он любит, ребенок будет подражать изо всех сил. И научится уступать место в транспорте, и с радостью делать добро другим просто так, и читать хорошие книжки. Потому что так делают взрослые, которых он обожает. А обожает он тех, кто любит его таким, какой он есть, несмотря ни на что.

Но взрослые слишком, слишком заняты. Мама говорит: «У сына своя жизнь, у меня своя». Считает, что так воспитывается самостоятельность мужчины. В самом деле, в свои восемь лет мальчик вполне самостоятельно болтается на улице целый день. Конечно, делает уроки. Конечно, помогает по дому. Но мама удивляется: почему мой ребенок меня не слышит, не понимает?

Потому что ни дома, ни в школе (кроме разве компании во дворе, довольно случайной) у него нет пространства понимания. Никому не интересны его восторженная болтовня о важном для него происшествии, никто не считает серьезными его обиды и поражения. Почему-то редко кому приходит в голову, что даже короткий разговор с ребенком о любой, самой незначительной, вещи (а что для него, любящего и хотящего узнать весь мир, – незначительно) в сто раз педагогичнее, чем уроки и занятия в самых замечательных кружках.

Чтобы такие разговоры происходили каждый день – это, конечно, из области мечтаний. Но пусть хоть иногда, в тот момент, когда взрослый остается один на один с ребенком, он вспомнит о том, что сказал когда-то мудрый старец: даже случайная, одна-единственная встреча незнакомых прежде людей может перевернуть жизнь.


Фото: palomina, photosight.ru

Что уж говорить о мимолетном разговоре родителей и ребенка? В эту конкретную минуту он, общаясь с нами, запоминает модель общения, которую будет воспроизводить со своими детьми. Будет ли это высокопарное поучение, раздражительное пренебрежение или уважительное собеседование – всегда зависит от нас.

Любовь не живет по принципу: я люблю тебя, потому что ты такой хороший. Я тебя люблю, потому что ты есть. Конечно, ты не ангел. Но я и не ставлю себе задачи тщательно высматривать плохие стороны, чтобы их усиленно исправлять. Воспитание – это всегда таинство.

Но что мы можем на самом деле?

Слушать и слышать ребенка. У психологов давно найден подходящий термин для такого общения – «эмпатическое слушание», когда собеседник переживает все, что ему рассказывают, как свое, в самом деле чувствует, как радостно, больно или обидно было тому, кто с ним говорит. Сочувствует и возвращает переживания собеседнику, говоря: «Как тебе было обидно, когда вы проиграли!» Или: «Слушай, ты придумал отличную идею!» Оказывается, подобный незатейливый, но эмоционально заряженный разговор приносит детям огромную пользу. Они чувствуют, что их слышат, что все, что они делают, имеет значение. И мгновенно раскрываются, начинают говорить, говорить, так, что не остановишь. И готовы дальше уверенно идти по жизни, зная, что их поймут и если вдруг что – поплачут вместе о неудачах.

Но для того, чтобы сопереживать ребенку в его жизни, нам и самим приходится тратиться эмоционально, открывать свое сердце таким, какое оно есть, а не прятать его тщательно за разными масками из глубоких педагогических соображений. Иначе невозможно почувствовать другого, тем более ребенка.

Может, потому взрослые и не любят по-настоящему общаться с детьми, что это требует от них внутреннего душевного труда. Но хочется сразу предостеречь от соблазна дешевого инструментализма – дескать, у меня теперь есть ключик к душе ребенка, я с ним сделаю, что захочу.

Очень легко отнестись к технике эмпатического слушания как к волшебной педагогической палочке, снимающей раз и навсегда поле напряжения между ребенком и взрослым. Тем более что существуют курсы, где можно этому обучиться у специалистов и даже получить диплом. Выучил несколько кодовых фраз и пользуйся на здоровье. Но дети чувствуют и раскусывают фальшь моментально. Так что все равно придется трудиться сердцем и плакать.
Письмо второе, о бесстрашии

На детской площадке девочка лет пяти взбирается на бревно, раскинув руки. Ей страшно, но очень хочется дойти до конца. Пожилая женщина рядом говорит ее маме: «Что же вы не держите дочку, она же расшибется». И девочка, глаза которой сияли до этого предвкушением победы, присела и схватилась в испуге за бревно. Летящие, раскинутые руки поникли, и сама она как-то сгорбилась.

Правда, потом, когда незнакомая бабушка ушла, девочка попробовала снова под ободряющее мамино: «Молодец! Ничего не бойся! Иди, и у тебя получится!» И получилось. Раз получилось, два, три. Неподдельная радость светилась на ее личике.

А вот еще картинка. В очереди в детской поликлинике сидят мама с дочкой и мама с сыном. Возраст детей примерно одинаковый (три-четыре года), мамы тоже одинаково ухоженные, улыбчивые и симпатичные. Дети с игрушками, полагающимися по возрасту, чистенькие, веселые. Но как по-разному мамы готовят детей к тому, что будет за этой таинственной дверью!

Девочкина мама сама внутренне дрожит (и дрожь немедленно передается ребенку), пытается отвлечь дочкино внимание, а потом все-таки говорит, что будет немножко больно. Немножко – это сколько? Как сильно? На личике девочки изображается страх. Мама гладит ее по руке и дрожит еще больше.

Мальчикова мама разговаривает с сыном о самолетах и грузовиках, о которых он тараторит без умолку, отпускает его пообщаться с другими малышами у других кабинетов и нетерпеливо смотрит на дверь – ну когда же? «А что там будут со мной делать?» – спрашивает мальчик. «Возьмут немножко крови и будут изучать», – говорит мама. И бесконечный разговор о грузовиках продолжается.

Так случилось, что и в кабинете они оказались вместе. Девочка сидит, вцепившись в стул, мальчик с любопытством рассматривает лабораторию. Девочка громко плачет и вырывается из маминых рук, мальчик спокойно дожидается конца процедуры. Может, он просто терпеливый или папа ему давно объяснил, что мужчины никогда не плачут? Или не больно ему, что ли? Конечно, больно. Но дело, думается, в другом. Мы сами, ведая или не ведая, заражаем детей своими страхами, унынием, претензиями к жизни. Особенно страхами. В этой истории в поликлинике и бояться-то было нечего, а вот – опять сработало.

Так происходит изо дня в день – прислушайтесь, сколько раз, особенно маленьким детям, мы говорим: опасно, будет больно, не трогай, поранишься, не лезь, убьешься, осторожно…

И как редко – давай попробуй, ничего страшного, все получится…


Фото: Sarto, photosight.ru

Очень немногие мамы разрешат маленьким детям карабкаться на гимнастические бревна или высоко на деревья, занимаются с ними нарезкой огурцов настоящим ножиком, дают гвозди, пилу и молоток. Да еще и подбодрят их в этом деле фразой типа: «Ух, как здорово у тебя получается! Не бойся, двигайся дальше!» А ведь это закладывается программа жизни – либо бояться, либо двигаться дальше.

Неизвестный, прекрасный, манящий мир становится для многих детей опасным и ужасным, так что они начинают бояться даже пустяков. И взрослые потом сами удивляются: «В кого он такой пугливый?» А ведь младенцы – абсолютно бесстрашные существа, жаждущие познавать мир. Трусами делаем их мы, взрослые, разумеется, из самых благих побуждений, желая воспитать в них осторожность и предусмотрительность. Но как же, скажут мамы и особенно бабушки, – дитя глупое, неразумное, попадет в беду, если не предупреждать… Но почему-то получается как раз наоборот – попадает в беду, потому что слишком часто думали за него, не давали набить шишки.

Конечно, мы все любим своих детей. Но мне почему-то кажется, что любить – это не только заботиться и оберегать, но и доверять, отпускать. И главное – не забивать своим опытом, своими страхами и печалями. Конечно, и у наших детей все это будет. Но пусть они проживут все-таки свою жизнь.• Елена Литвяк • pravmir.ru›pisma-vzroslym/

 

Наследие Сергия Радонежского
Архивный материал

Личность преподобного Сергия Радонежского, с одной стороны, давно является изученной и широко известной. Но, с другой стороны, с нею связан целый ряд вопросов. Например, что же такого сделал этот святой, если он уже при жизни был почитаем, а позднейшие поколения присвоили ему высокое звание «игумена всея Руси»? Отличен ли монашеский путь Сергия от подвига ранних иноков, и если да, то в чем именно его уникальность? И, наконец, какое влияние оказал преподобный угодник Божий на культуру Северо-востока Руси?

***

Святой жил в XIV веке – в годы монголо-татарского ига. Русские земли по-разному пережили набег ордынцев. И если Европейская часть, более известная сегодня как Украина и Беларусь, уже к середине столетия практически избавилась от политического диктата со стороны оккупантов, то Восток еще не один десяток лет ощущал на себе всю мощь поработителей. А это очень многое значило. На Западе Руси с середины столетия татары практически не вмешивались в политику князей, ограничиваясь лишь поборами и грабежом. А вот Восток вплоть до конца XV века вынужден был считаться с мнением ханов, и даже Великие князья Московские проходили унизительную процедуру признания легитимности своей власти захватчиками.

Все это не могло не сказаться на духовном состоянии как народа, так и правящей элиты. Например, русский святитель Кирилл, ставший митрополитом почти сразу после нашествия Батыя и всю жизнь старавшийся наладить церковную жизнь, в своих записках описывал больше не нищету и разорение, а глубокое нравственное одичание людей. Состояние было даже хуже, чем до крещения Руси – настолько сильно разрушило иго духовный фундамент общества.

Кроме того, на выжженной и опустошенной территории почти не осталось монахов. Те же, немногие, кто смог спастись, уходили в глухие леса. Приток свежих сил в иноческие ряды был очень слабым – народ настолько очерствел душой за годы оккупации, что заботы о Вечности в то время мало кого интересовали. Каждый стремился просто выжить, даже не задумываясь о чем-то более возвышенном. Если же и находились люди, желающие стать на путь монашеского подвига, то они проходили его самостоятельно, вне монастырей, кто как мог. Ведь старцы, которые могли бы передать свой опыт, погибли, а книги, излагающие правила монашеского жития, безвозвратно сгорели в огне пожарищ.

Для полноты картины важно не забывать и тот факт, что чем дальше на восток и север от Киева находились земли, тем дольше длилась их христианизация. На этом фоне преподобному Сергию предстояло в буквальном смысле совершить духовную революцию в глуши отдаленных русских земель, превратив их во второй очаг православной веры. С именем этого человека связан блистательный и неповторимый в отечественной истории расцвет иноческого жития на Востоке Руси.

Первое, что сделал преподобный Сергий, – изменил отношение к монашескому подвигу. В сознании большинства мирян того времени постриг был спасителен сам по себе и приравнивался к Крещению – человек принимал постриг, и уже считался стопроцентно спасенным, свободным от прежних грехов. Именно поэтому среди князей и бояр долгое время бытовал обычай предсмертного принятия иночества. Святой Сергий восстанавливает лучшие монашеские традиции Киевской Руси и всей своей жизнью утверждает истинное понимание монашества. Для всех преподобных отцов, как до Сергия, так и после него, принятие пострига – это не «второе Крещение», не «билет в Рай» и не гарантия спасения – это лишь его возможность через крест непрестанного очищения от грехов; крест послушания до полного самоотречения. И только от самого монаха зависит, использует ли он эту возможность или нет.

Эпоха преподобного Сергия дала Церкви огромное количество святых. Непосредственными учениками великого старца было более двадцати монахов, которые основали в целом около 40 монастырей! Из этих обителей, в свою очередь, выходили новые подвижники, которые дали России еще приблизительно полсотни иноческих общин. В итоге за XIV – XVI века весь Север Руси покрылся густой сетью малых и больших обителей. Например, один только Авраамий Галицкий, бывший в числе первых духовных чад игумена Радонежского, основал четыре обители. Без преувеличения, Сергий является «игуменом всея Руси», вдохновителем и во многом – создателем северного иночества.

Основание монастырей в описываемую эпоху происходило по такой схеме: подвижник, чающий молитвенного уединения, уходил в лес. Через некоторое время около него собирались другие иноки, и на месте кельи отшельника вырастал монастырь. А старец, тяготясь своей славой, снова уходил в пустынные места, и все повторялось сначала. Была и другая схема, когда инок какого-нибудь монастыря, стяжав благодатные дары Святого Духа, покидал свою родную обитель и основывал другую, уже в ином месте. Князья и богачи тоже строили монастыри, но иноческую жизнь в этих обителях все равно налаживали иноки, прошедшие трудную школу пустынножительства.

XIV столетие считается началом «Золотого века» русского монашества. В течение двух веков – XIV и XV – прославились Дмитрий Прилуцкий, Кирилл Челмогорский, Стефан Махрищский, Александр Куштский, Стефан Пермский, Пахомий Нерехтский, Дионисий Суздальский, Сергий Нуромский, Кирилл Белозерский, Савватий Соловецкий, Андрей Рублев. Это список неполный, его можно продолжать, не говоря уже о подвижниках, имен которых мы не знаем, и которые по своему смирению остались неизвестными. Многих святых связывают узы личной дружбы, которую они пронесли через всю свою жизнь.

Эти преподобные отцы служили не только Богу, но и людям. И если мы внимательно будем читать их жития, то заметим, что чудеса, творимые святыми подвижниками, были направлены, прежде всего, на помощь ближнему. Русский инок во все времена оставался верным сыном своего Отечества, и, несмотря на то, что он отрекается от мирской суеты, сам мир, его проблемы и беды, не становятся иноку чуждыми. Возносясь душой к Богу, монах продолжает болеть за свой народ и молится за него.

В XVI веке, когда наша земля стала оправляться от ужасов татарщины, когда Московское государство окрепло и у людей появилось ощущение стабильности и уверенности в завтрашнем дне, монашество стало клониться к закату. С приходом в страну благополучия и процветания все меньше людей хотело отрекаться от комфорта и достатка, уходить подальше от мира и искать спасение в обители. Подвиг, конечно, продолжал совершаться, многие иноки достигли святости, но в общем потоке монашеского движения уже не было той живой движущей силы, той массовости, которая была присуща иночеству эпохи святого Сергия и его учеников.

Но, несмотря на все дальнейшие перипетии, которые ожидали Церковь и Россию в последующих веках, фигура Радонежского игумена оставалась путеводной звездой для тех сотен тысяч людей, которые в разное время захотели посвятить себя Богу. И в годы Смуты, и в лихолетье раскола, и в бурю Петровских реформ, и в пышный век дворцовых переворотов, и в «просвещенное» XIX столетие, и в годы большевизма игумен Сергий оставался тем самым идеалом, который вдохновлял на подвиг. И даже в периоды наибольшего отпадения России от Бога этот святой служил напоминанием того, до каких высот может взлететь христианская душа в своем подвиге. Без преувеличения, все, что мы имеем лучшего в культуре и духовности России, – и «Троица» Андрея Рублева, и белокаменные соборы, и огромное литературное наследие, – все это является преломлением и переосмыслением того благодатного опыта, который приобрел, накопил и преумножил великий Радонежский инок.

Ученики и последователи Сергия Радонежского

- Преподобный Авраамий Галицкий, называемый также Городецким и Чухломским, который был одним из первых учеников и постриженцев преподобного Сергия. Из обители Сергия Радонежского он удалился в страну Галицкую. Он основал четыре обители: монастырь в честь Успения Пресвятой Богородицы, монастырь Положения пояса Богоматери, монастырь во имя Собора Богоматери и обитель в честь Покрова Пресвятой Богородицы, где и скончался.

- Преподобный Павел Обнорский или Комельский. Был келейником у самого игумена Сергия. Потом испросил у старца благословения жить в уединении в окрестных лесах. Основал общежительный монастырь во имя Живоначальныя Троицы.

- Преподобный Сергий Нуромский. Он был грек по происхождению. Основал на реке Нурме монастырь Преображения Господня.

- Сильвестр Обнорский. Основал обитель Воскресения Христова.

- Преподобные Андроник и Савва. Святитель Алексий испросил у Преподобного Сергия сего ученика для устроения обители Всемилостивого Спаса в семи верстах от Кремля, на речке Яузе в1361 г. Под руководством Преподобного Андроника воспитались его спостник и преемник по игуменству Преподобный Савва и знаменитые иконописцы Андрей Рублев и Даниил.

- Мефодий, основатель обители Пешношской,1361 г.

- Преподобный Феодор, в миpу Иоанн, родной племянник преподобного Сергия. Основатель Симонова монастыря.

- Кирилл и Ферапонт Белозерские, выходцы из Симоновой обители. Кирилл основал обитель Уcпения Пресвятой Богородицы (в1397 г.), а Ферапонт основал монастырь Рождества Богородицы (в1398 г.). В 1408 году преподобный Ферапонт перешёл в Можайск и здесь, в версте от города, основал Лужецкий монастырь.

- Преподобный Афанасий, основатель Высоцкого монастыря в Серпухове около1373 г.

- Преподобный Роман, основатель обители на Киржаче около1374 г.

- Преподобный Леонтий, основатель Стромынского монастыря Успения Богоматери на реке Дубенке около1378 г.

- Преподобный Савва, основатель Дубенского Успенского монастыря. Изображён в Успенском соборе Троицкой Лавры с закрытым правым глазом.

- Преподобный Афанасий пустынник, где впоследствии был основан Череповецкий Воскресенский монастырь.

- Преподобный Ксенофонт Тутанский основал Тутанский Вознесенский монастырь на берегу реки Тьмы.

- Преподобный Ферапонт Боровенский, основатель Успенского Боровенского монастыря, в десяти верстах от города Мосальска Калужской обл.

- Преподобный Савва Сторожевский, после смерти преподобного Сергия и по удалении преподобного Никона на безмолвие, шесть лет управлял Лаврою преподобного Сергия. В 1398 году Савва основал близ Звенигорода на горе Стороже монастырь во имя Рождества Богородицы.

- Преподобный Иаков Железноборский, или Галицкий. Основатель монастыря во имя Предтечи.

- Преподобный Григорий Голутвинский, первый игумен Голутвинского монастыря в Коломне.

- Преподобный Пахомий Нерехтский, основатель Троицкого Сыпанова монастыря близ Нерехты Костромской обл.

- Преподобный Никита Костромской, основатель Богоявленского монастыря в Костроме.


 Автор: МОИСЕЕНКОВ Александр / просмотров 3465 / 08-10-2013foma.ru›nasledie-sergiya-radonezhskogo.html  

Святой Иоанн Кронштадский: Непонятый до конца
О Жизни и подвигах протоиерея Иоанна Ильича Сергиева, в народе больше известного как Иоанн Кронштадсткий, знает едва ли не каждый верующий человек. Про этого удивительного святого написаны десятки книг и сотни статей. Многие люди почитают его не меньше, чем преподобного Серафима Саровского или даже святителя Николая Чудотворца, а труды знаменитого батюшки навсегда вошли в сокровищницу богословской мысли. Одним словом, кронштадского пастыря любили, любят и будут любить, доколе стоит на земле Русская Православная Церковь.

Но есть в его житии один момент, который как бы проходит мимо нашего сознания. На него практически не обращают внимания ни биографы отца Иоанна, ни церковные историки, ни простые почитатели великого угодника Божьего. Однако без этой важной детали трудно оценить в полной мере - какой же тернистый путь был пройден батюшкой.

Довольно часто мы попросту не замечаем, что вся земная жизнь этого священника являлась ярким примером того, как человек может противостоять тому шаблону, который сформировался в обществе. Как христианин может без внешних протестов и бунтов активно восставать против привычного, но греховного порядка вещей.
Детство и юность святого Иоанна Кронштадского

Будущий пастырь появился на свет 19 октября 1829 года в семье, что называется, потомственных священнослужителей. Его отец - Илья Михайлович - был сыном священника. Тот или иной духовный сан имели и другие мужчины в роду. Такая преемственность прослеживается по документам до последней четверти XVII века. Местность, где протекали первые дни жизни мальчика, была суровой - село Сура Пинежского уезда Архангельской губернии.

Здесь, фактически на краю земли, ребенок очень рано столкнулся с бедностью, горем и безотрадной жизнью односельчан. Все свое детство Ваня видел нелегкую долю простых людей, да и родители его сами едва сводили концы с концами. Впоследствии, уже повзрослев, «выбившись в люди» и познакомившись с укладом большого города, с его роскошью и жеманством, Иван остался верен тому опыту понимания жизни, который дало ему родное село. До конца своих дней батюшка всегда был на стороне обездоленных.

Начатки образования мальчик получил у своего отца, который до самой своей кончины служил простым дьячком в сурской приходской церкви. Грамота давалась ему тяжело, что очень печалило и родителей, и самого Ваню. Но в этой непростой ситуации и проявился впервые огромный молитвенный дар будущего угодника Божьего. Особо пламенной молитва подрастающего Ивана стала, когда Илья Михайлович, собрав все семейные сбережения, отправил сына на обучение в Архангельское приходское училище.

Однажды, очередной раз получив плохую оценку, паренек со слезами упал на колени перед иконами. Молился долго и истово. Сколько прошло времени, он сказать вряд ли смог бы, но после того пламенного обращения к Богу юный ученик стал все чаще получать хорошие отметки и постепенно сделался лучшим курсистом в училище. Ванино обучение в Архангельске закончилось тем, что его как самого успешного выпускника перевели в местную семинарию. Ее Иван тоже окончил с отличием, и тогда администрация единодушно решила направить молодого многообещающего человека в Петербургскую духовную академию. Стены этого высшего учебного заведения будущий батюшка покинул в 1855 году со степенью кандидата богословия.

У юноши был выбор. Несмотря на имевшиеся перекосы, социальная система того времени позволяла талантливым выходцам из низов занять хорошее положение и даже попасть в придворные круги. Ваня наверняка мог устроиться покомфортнее, выбив себе теплое местечко где-нибудь в канцелярии Синода или инспектуре одного из столичных вузов. Но Иван Сергиев был не такого склада, он хорошо понимал, что Господь хочет от него совсем иного служения. 26-летний кандидат богословия учился, чтобы нести слово Божие в народ, и незамедлительно занялся поиском такой возможности.

Самой заветной мечтой молодого человека было отправиться в далекую и опасную экспедицию к племенам Сибири, Дальнего Востока или Крайнего Севера. А еще Ивану хотелось сесть на корабль и плыть в далекие страны, нести туда свет Христова учения. В общем, о чем только не мечтается в юные годы! Но в отличие от многих своих сверстников выходец из русского захолустья сочетал в себе пылкость натуры с глубокими христианскими убеждениями, и все его поступки были основаны на твердой уверенности в том, что нужно поступать именно так, и никак иначе…

В годы своей учебы Иван потерял отца. Узнав о смерти родителя, он решил покинуть столицу и просить себе послушание диакона, чтобы хоть как-то прокормить осиротевшую семью. Реализовать этот замысел ему помешала родная мать - Феодора Власьевна. Она убедила сына окончить академию. Тогда тот нашел другой выход - он выхлопотал себе канцелярскую работу, и все полученные гроши отправлял вдове и двум младшим сестрам. Позже, уже будучи миссионером и прославленным на всю империю старцем, батюшка станет регулярно помогать односельчанам и даже построит на лично собранные деньги каменный храм. Но это будет потом.

А пока - он молод, полон сил и энергии. Еще учась в академии, Иван получил приглашение в Кронштадт и предложение тамошнего протоиерея Константина Несвицкого взять в жены его дочь Елизавету. Перед молодым человеком возникла дилемма - он хотел участвовать в дальних миссиях, а ему давали место в пригороде Петербурга; он хотел оставаться девственником, а ему предстояло завести семью. После некоторых колебаний, приняв сложившиеся обстоятельства как волю Божью, Иван согласился на переезд в шумный и неспокойный портовый город, военную базу Балтийского флота. Позже батюшка не раз благодарил Господа за такой поворот в своей жизни.
Святой Иоанн: Жизнь в Кронштадте

Кронштадт был очень своеобразным местом. Как и всякий морской узел, он собирал огромное количество дешевой рабочей силы - бывших крестьян и разночинцев, которые занимались в основном тяжелым трудом в портах и доках. Но это еще половина проблемы - колорита прибавляло и то, что в город из столицы ссылались различные асоциальные элементы, сюда же изгонялись нищие и попрошайки. Все это накаляло и без того взрывоопасную обстановку, в которой пришлось более пятидесяти лет служить отцу Иоанну.

Еще в столице батюшка вдоволь насмотрелся на жизнь самых низших слоев общества. Но в отличие от многих своих сокурсников - выходцев из более-менее обеспеченных кругов - Иван Ильич не спешил огульно осуждать нищих трудяг, поскольку знал об их проблемах не понаслышке.

В Кронштадте же, он, по сути дела, посвятил им всю свою жизнь. В свободное от служб и занятий время (отец Иоанн преподавал в гимназии и училище) батюшка направлялся в городские трущобы, где помогал обездоленным всем, чем мог - деньгами, словом, физической работой или присмотром за детьми. За свою помощь он ничего не брал. Наоборот, нередко бывало, что батюшка возвращался домой без обуви и верхней одежды, потому что все раздавал беднякам.

Впоследствии в одном из своих дневников угодник Божий писал, что свое служение в Кронштадте он воспринимает как миссионерское. Так исполнилась его давняя мечта проповедовать людям Христа. По собственным признаниям отца Иоанна, окружавшая его беднота в своем духовном развитии не намного ушла вперед от тех самых диких племен, к которым отправлялись миссии.

Вопрос с девством он тоже решил необычным образом - как рассказывали потом приближенные, они с матушкой еще в день свадьбы договорились жить как брат с сестрой, деля вместе всё кроме брачного ложа. Впрочем, эта деталь известна не со слов самого батюшки, а по воспоминаниям знакомых. На людях же отец Иоанн всегда подчеркивал свой семейный статус. Был ли он счастлив в семейной жизни - сказать трудно. В любом случае, недовольства и со стороны жены, и со стороны живших в его доме родичей ему хватало. И это понятно - кому понравится, когда муж днями пропадает вне дома и практически все деньги направляет на благотворительность вместо того, чтобы укреплять семейный бюджет. Непонимание встречал батюшка и в вопросах духовных - сохранились свидетельства, как он сокрушался, что в его семье с пренебрежением относятся к постам и молитве.

Отец Иоанн словно бы сознательно избрал путь личного самоотвержения, путь отречения от собственного комфорта ради счастья других. И этот выбор впоследствии дал свои результаты - к началу 1870-хх годов о нем заговорила вся столица, а за нею - и вся страна. Безропотное несение батюшкой ежедневного иерейского креста привело к тому, что он стал совестью миллионов людей. В нем видели образец христианина - тот самый образец, который к той поре уже почти исчез из повседневной жизни и который можно было встретить лишь на страницах древних житий.

Популярность вообще является огромным соблазном для каждого человека, но для батюшки она не была привлекательна. А точнее - была, и в принципе он легко мог заболеть звездной болезнью, возомнив из себя повелителя людских душ. Однако дневники показывают, как он боролся с подобными искушениями, и как настойчиво в каждой проповеди говорил, что все, чем обладает человек на земле - не ему принадлежит, а одному лишь Богу. Отец Иоанн сумел направить свою популярность на служение всей России, причем - не только благотворительное. С подачи батюшки государство активно занялось пропагандой трезвости, целомудрия, патриотизма и просветительства.

Собственно, делалось это и раньше, но лишь кронштадтскому пастырю удалось поднять проблемы низших слоев общества в масштабах страны. Самое интересное, что защита обездоленных проводилась батюшкой без призывов к бунтам и революциям. Такой подход отвернул от отца Иоанна ощутимую часть рабочих-радикалов, но старец понимал, что исправлять общество нужно не войнами и кровавыми восстаниями, а постепенно - год за годом собственным примером меняя души окружающих людей. Этим и занимался угодник Божий - проповедовал, писал, ездил по России, соединяя свое служение с высшим трудом молитвы и воздержания.

Однако, для многих современников подвиг батюшки так и остался непонятым. Экзальтированные богачи и дворяне видели в нем очередного полустарца-полудуховника, к которому обращались не за советом, а престижа ради. Большинству бедных нравилась та благотворительность, которую развернул батюшка, но его проповеди далеко не всегда бывали услышаны ими. Для священноначалия он был очень уважаемым чудаком - вроде бы и говорил что-то правильное, но оно как-то не вязалось с привычными взглядами и нормами. Однако находилось немало и тех, кого угодник Божий спас от духовной гибели, кто по-настоящему ощутил на себе исцеляющую благодать, которая исходила от кронштадского пастыря. И батюшка это знал. Ради них-то, ради ищущих и страждущих душ он и нес свой тяжелый крест непонятости, добровольно принятый им еще в юности и пронесенный до самой смерти.

Отец Иоанн умер 20 декабря 1908 года. Умер таким же бедным, каким и пришел на эту землю - после себя батюшка не оставил ни распоряжений, ни имущества. Но в то же время он всей своей жизнью показал, что по-настоящему православная страна не только строит соборы, открывает епархии или посылает миссии к иноплеменникам. Православная Россия - это такая страна, в центре внимания которой находится человек. Не идеальный «гипотетический» человек из учебников Руссо или Вольтера, а реальный конкретный житель села или города, со своими проблемами и радостями, горем и счастьем. Тот человек, с которым батюшка имел дело каждый день и которому служил верой и правдой до конца своей жизни.


Автор: МОИСЕЕНКОВ Александр / просмотров 2484 / 13-06-2013foma.ru›neponyatyij-do-koncza.html


 

Батюшка Серафим…
 15 января, 2010 • Наталья Семушкина • 




Серафим Саровский
Каждому, кто хотя бы раз произносил эти слова, приходят на ум десятки случаев помощи преподобного. А перед глазами встает образ сгорбленного старичка, смотрящего на тебя с иконы то строгими, то добрыми, но неизменно любящими глазами.


Мое первое «знакомство» с Батюшкой случилось совсем в юном возрасте. Еще некрещеная, лет в 13, поехала я с мамой в одну из ее командировок, в Курск. В тот раз ей необходимо было встретиться с правящим тогда архиереем – владыкой Ювеналием. Взяла мама и меня с собой. К сожалению, мало что осталось в памяти от того дня. Но почему-то запомнилась , как Владыка, показывая на колокольню, рассказывал о каком-то мальчике, много лет назад упавшем с нее на глазах обезумевшей от ужаса матери. И как нашла мать его, живого и невредимого, стоящего на земле.

Прошло почти 2 года. Мне было почти 16. Чуть больше года назад мама, практически «за руку», привела меня в церковь — креститься. Небольшой храм, недалеко от нашего дома, был единственным, в котором я время от времени бывала. Ничего еще не понимая ни в службах, ни в таинствах, ни в самой сути веры.

Теплый сентябрьский день. После вечерней службы я почему-то задержалась перед одной из икон. С трудом разбирая буквы прочитала — «Преп.Серафим Саровский». Это был тот самый образ где преподобный Серафим Саровский изображен во дни своего стояния на камне. Я не знала тогда толком ничего ни о нем. Только необыкновенный взгляд и молитвенно поднятые к небу руки привлекли внимание.

О чем просила, о чем думала – уже не помню. Тогда еще часто искорки подросткового сомнения вспыхивали в голове и сердце. Помню, что в один момент подумалось как-то очень искренне, по-детски: «Господи, ну ты хотя бы как-то подкрепи, подай мне знак – что слышишь!».

Пора было уходить. Я вышла во двор храма. Сквозь покрытые осенней позолотой деревья мягко согревало сентябрьское солнышко. Во дворе стоял немолодой священник, окруженный плотным кольцом прихожан, что-то спрашивающих или просто прислушивающихся к беседе. Подошла и я.

Батюшка уже собирался уходить. Вдруг, посмотрев на меня — «на вот тебе», протянул тоненькую книжку-брошюрку, которую все это время держал в руках. Я с любопытством взглянула на обложку — «Жизнь и чудеса преп.Серафима Саровского»! Открываю, листаю страницу за страницей. Взгляд задерживается на строках, рассказывающих о чем-то знакомом. Детство, колокольня, чудесное падение. Так это тот самый.. мальчик?!

«Сила Вышняго от юности твоея воистину храняше тя, преподобне: с высоты бо храма спадша сохрани тя Господь неврежденна, и страждущу ти люте Сама Владычица мира явися, с Небес исцеление принесши, зане измлада верно служил еси Богу, выну взывая Ему: Аллилуиа».

Так вот и состоялась моя первая встреча с Батюшкой…

Прошло много лет. Жизнь то поднимала на крутые горки, то сбрасывала в овраги. Часто строго смотрел на меня с иконы Батюшка, часто сама не могла глаз поднять на его образ.. Но всегда молилась: «Батюшка Серафим Саровский, не оставляй!» И ведь не оставлял. Никогда.

В первый раз в Дивеево я попала в позапрошлом году, летом.

Тяжелой казалась дорога, жарким был день приезда. Летними днями монастырь обычно переполнен. Огромная очередь и в тот раз вела в собор, чтобы приложиться к мощам преподобного. Встали и мы. Силы на исходе, от жары пересохло во рту, в глазах уже темнеет. «Батюшка Серафим, не оставляй!». Не выдержав, присела отдохнуть рядом, на лавочке.

Вдруг рядом голос: «Не хотите потрудиться во Славу Божию?». Пожилая матушка искала помощников, чтобы управиться с яблоками в монастырском саду.

- Матушка, я с радостью, но вот очередь, завтра уезжаем, достоять бы?

- Трапеза скоро, не успеем с яблоками! Давайте-ка я вас проведу так.

Обойдя собор, вошли через другую дверь и приложившись к мощам, почти бегом направились в сад. Время за работой пролетело незаметно. На прощание раздали нам благословение от монастыря – бумажные иконочки преп.Серафима Саровского. Благословение самого Батюшки.

Тот день пролетел быстро. Короткие часы ночного отдыха… Очень долгой показалась служба, начавшаяся еще затемно. Но с первыми лучами солнца, уставшая от долгого стояния и тесноты в храме – я вдруг ощутила ту радость, которую до меня здесь чувствовали сердцем многие. Ту, которую можно было выразить только словами самого Батюшки: «Радость моя! Христос Воскресе!»

Второй раз ехала в Дивеево, спустя полгода, зимой, со страшной болью в сердце. Беду, накрывшую меня всю, с головой – невозможно было выразить словами… Нет для боли от предательства ни оправданий, ни облегчения ни в чем, кроме Бога, кроме Его Всепрощающей Любви. И чудным образом дал мне Господь ее ощутить через преп.Серафима.

Ехать пришлось ночью. Темнота, гололед, накопившаяся усталость… И только та бумажная иконочка Батюшки, крепко прижатая к сердцу, утешала и ободряла.

Под утро мы подъехали к монастырю. Это было 15-е января. Праздник. Но на удивление совсем немноголюдно на ранней литургии.

Измученная физически и морально заходила я снова в храм. Но уже в дверях собора накрыло тем, летним теплом чувство: «Ну вот — ты и у Батюшки. Теперь он сам все в свои руки возьмет и управит. Не скорби!» Еще кровоточит сердце, но после службы уже спокойнее подхожу к мощам. И тут, за 2 человека передо мной – дежурящая у мощей матушка открывает стекло раки — кто-то из высоких гостей или благотворителей приехал - им особая честь. «Господи, но и псы едят крохи, которые падают со стола господ их!» Так и меня утешил Господь – не помня себя от радости, приложилась прямо к лобику преподобного!

Я не совсем помню, что случилось дальше.. Необыкновенный покой и ни одной(!), ни единой мысли в голове, ни единого отголоска боли в сердце. Я не могла стоять, ноги подкашивались. Присела на лавочку. Сколько это длилось, трудно сказать. «Радость моя! Христос Воскресе!» Эта радость воскресила и мою, запутавшуюся в саможалении и боли душу. Дала сил начать жить дальше.

Вечером, перед отъездом, снова зашла в собор – попрощаться и попросить благословения преподобного на дорогу. «Батюшка, утешил ты меня. Когда Бог даст и смогу приехать к тебе – не знаю». И тут, снова, как тогда, в 16 лет, по-детски подумалось: «Господи, ты хотя бы как-то подкрепи, подай мне знак – что слышишь!»

Снова подхожу к мощам. Снова 1-2 человека впереди. И вдруг.. что это? – опять важный гость приехал, опять открывают стекло раки! И на прощание – я ли целую лобик Батюшки? или сам Батюшка целует меня в лоб с благословением: «Радость моя! Христос Воскресе!».

Много еще испытаний и скорби было впереди. Но уже ничто не могло отнять твердой веры, что за всеми скорбями ждет нас та Радость, светом которой я утешилась там, в Дивеево!Наталья Семушкина • pravmir.ru›Батюшка Серафим

 

Протоиерей Владислав Цыпин: «Венчание должно следовать за гражданской регистрацией»
О проекте документа Межсоборного присутствия «Упорядочение практики совершения браков»







В начале сентября 2013 года на сайте Межсоборного присутствия был опубликован Проект документа «Упорядочение практики совершения браков (в частности, повторных)». Портал Православие.Ru попросил протоиерея Владислава Цыпина прокомментировать этот проект.


Венчание. Фото: А. Поспелов / Православие.Ru
— Жизнь богата самыми разными обстоятельствами. В том числе и экзотическими, — предвидеть всё невозможно. Однако не думаю, что можно было бы оставить некую неопределенность в формулировке. Поэтому что нам остается? Остается указать на норму. В спорных же случаях вопрос решается архиереем, — такова практика, — который имеет возможность учесть какие-то особые обстоятельства.

А имеющаяся и имевшаяся в прошлом практика венчания браков граждан тех стран, где государство признает венчаные браки, в том числе и совершенные Русской Православной Церковью, за акт, имеющий гражданские последствия, предусмотрена соответствующим пунктом[1].

Категорическую необходимость венчания незарегистрированного брака представить трудно. Возможно, возникает некая затяжка во времени, связанная с гражданской регистрацией брака. Но почему бы вступающим в брак не подождать? Если люди, регистрирующие браки только через государственные учреждения, в иных случаях вынуждены откладывать регистрацию, почему они не могут не отложить соответствующим образом и венчание?

— Достаточной причиной для церковного развода называются такие заболевания как сифилис и СПИД. Но если сифилис может быть следствием греховной жизни одного из супругов, то СПИД порой становится результатом несчастного случая — в больнице перелили зараженную кровь. Почему же с человеком, ставшим жертвой, нужно разводиться?

— «Нужно» — такого в документе нет, но в подобных случаях развод допускается — разумеется, по снисхождению к немощам человеческим.

Документ об основаниях расторжения брака обсуждался на Поместном соборе 1917–1918 гг. В принятом Собором определении есть некоторая новизна по сравнению с предыдущей практикой: ранее никакие заразные болезни или душевные болезни не могли служить основанием для расторжения брака.

Собор 1917–1918 гг., исходя из снисхождения к человеческим немощам, все-таки разрешил расторжение брака в случае тяжелого неизлечимого душевного заболевания или тяжелой неизлечимой заразной болезни одного из супругов. Причем не обязательного греховного происхождения. В определении Собора в пример, кроме сифилиса, приводилась проказа. В конечном итоге все человеческие болезни своей причиной имеют грехи: личные, предков и прародителей рода человеческого, но проказа — не более чем другие. Да и сифилис в те времена был распространен бытовой.

Разумеется, документ не обязывает расторгать брак, — он только предоставляет возможность, скажем, жене тяжелобольного буйного сумасшедшего просить о его расторжении.

— Люди с серьезными психическими заболеваниями не могут жить самостоятельно, и если у родственников нет желания взять их на попечении, попадают либо на улицу, либо в психоневрологические интернаты, о которых даже врачи говорят, что это страшные места. Как развод с таким человеком сообразуется с понятием личного креста, с которого «не сходят»? Этичен ли такой развод?

— Исходя из высокой христианской этики — неэтичен. Но Собор 1917–18 гг. нашел, что здесь есть и другая сторона проблемы, связанная с участью здорового супруга, позволив ему, если он не может нести это бремя, снять его. А если может нести бремя, то и слава Богу.

— Нецерковные или скажем так, малоцерковные люди воспринимают венчание как «красивый обряд» и не подозревают о том, что светская формулировка «не сошлись характерами» не является основанием для церковного развода. Как сделать так, чтобы вступающие в брак понимали всю ответственность этого шага?

— Мы не можем создать гарантии от немотивированных с церковной точки зрения разводов. Мы только можем и должны воспитывать свою паству, заниматься катехизацией, беседовать с желающими вступающими в брак, объяснять им назначение брака, — объяснять, что брак принципиально нерасторжим, и исключительно трагические обстоятельства приводят в иных случаях к разводу, который с церковной точки зрения становится допустимым.

А во всех остальных случаях расторгать брак — греховно, и грех при этом ложится чаще всего на обе стороны.

Об этом нужно говорить. И не нужно, наверное, легкомысленно венчать людей, исходя лишь из того, что налицо гражданская регистрация брака и формальная принадлежность к Православной Церкви.

— Тем не менее — вот люди повенчались, церковной жизнью жить не стали, развелись и пришли еще раз венчаться. Как может священник узнать о том, что это второй брак?

— Вопрос об этом будем им задан, и чтобы скрыть этот факт, они могут только солгать. И если они солгали, у нас нет способов это расследовать. Венчание должно следовать за гражданской регистрацией. Если у них не было расторгнуто браков, то, наверное, не было и предыдущих венчаний, но, разумеется, полной гарантии, что тут нет обмана, мы не имеем.

— Люди разводятся и должны получить разрешение архиерея на расторжение церковного брака. Как это происходит?

— Они обращаются с соответствующим прошением. Прилагают копии документов. Однако надо иметь в виду, что церковный развод не может даваться во всех случаях, когда расторгнут брак гражданский: налицо должны быть основания, как раз и оговоренные документом, Проект которого сейчас обсуждается.

— А если люди фактически уже давно не живут вместе? Могут ли они получить церковный развод?

— При наличии оснований. Типичная причина для расторжения брака в синодальной практике, решительно преобладавшая над всеми остальными, — супружеская неверность. Но тут есть нюанс: супружеская неверность одной из сторон давала право другой, невиновной стороне, искать развода. Но если обе стороны неверны друг другу, это основание для развода исчезало.

— Почему?

— Разве справедлива жалоба на прелюбодеяние со стороны супруга, который сам совершил прелюбодеяние? Только невиновная в измене сторона имеет, с церковной точки зрения, право ходатайствовать о расторжении брака! Согласитесь, было бы и странно, и против всяких моральных оснований жене подавать прошение о расторжении брака в связи с супружеской изменой мужа, притом, что она сама не отрицала бы в этом прошении, что и она позволяла себе то же самое. Почему же она тогда обижена? Потому что «он первый»?

Надо сказать, что до начала XX века решение о расторжении брака сопровождалось запретом вступать в брак виновной стороне, — навечно.

В начале ХХ века Святейший Синод принял решение дозволять вступление во второй брак лицу, виновному в расторжении брака, но не сразу, а через определенное время, — а именно, по истечении канонического срока прещения, налагаемого в связи с грехом, послужившим основанием для развода: через семь лет. Однако дозволялось просить о сокращении этого срока, но не более чем в два раза.


Протоиерей Владислав Цыпин
— Есть ли сейчас какой-то установленный срок, в течение которого повторный брак совершен быть не может?


— Дело в том, что в современной практике обыкновенно не устанавливается вина одной из сторон в расторжении брака, а потому не появляется и основания для отлагательства повторного брака стороне виновной.

Брак признается правящим архиереем прекратившимся в связи с тем, что он распался, был расторгнут гражданскими властями по инициативе одной или обеих сторон, и обычно виновная сторона не выявляется.

— Были ли раньше какие-то ограничения, касающиеся разницы в возрасте вступающих в брак?

— Они носили рекомендательный характер и касались только значительной разницы. Причем, конечно, надо понимать, что разница в возрасте не безразлична по отношению к полу старшего и младшего супруга: если муж старше, это более приемлемо, чем обратный случай: надлежало не советовать заключать такие браки. Но если намерение вступить в брак было непреклонным, то одна только разница в возрасте не позволяла отказывать в совершении брака.

— В пункте 3 Проекта говорится, что браки между православными и нехристианами признаются в качестве законных. При этом в пункте 7, подпункте « а» в качестве основания для церковного развода указывается отпадение супруга или супруги от православия. Нет ли тут противоречия?

— Противоречие было бы в том случае, если бы не учитывалась динамика процесса, его последовательность. В первом случае речь идет о браке, в который вступает православный муж с атеисткой, мусульманкой, иудейкой, etc. Таковые браки признаются законными.

Мы не видим основания для лишения причастия таких лиц по причине того, что они состоят в браке, который не может быть венчан.

Понятно, что, будучи сознательным православным христианином, человек в такой брак вступить не может. Но он мог вступить в него в ту пору, когда еще не был сознательным православным человеком. Может быть, тогда он и был крещен и даже считал себя верующим, но, тем не менее, не был сознательным и дисциплинированным членом Церкви.

И совсем другое дело, когда и муж и жена — православные, и вдруг один из супругов отпадает от веры. И таким образом жизнь с ним становится трудной и даже невыносимой для другой стороны. Создается ситуация, в которой появляется основание для развода.

Однако перечисленные основания для развода носят разрешительный, а не рекомендательный характер, потому что ни в коем случае не следует рекомендовать развод, — всегда можно исправить ситуацию.

— Касается ли это измены? Что можно посоветовать невиновной стороне?

— Исходя из современной житейской ситуации, разумеется, пытаться сохранить брак.

— Сетуют, что недостаточно подробно прописан пункт, когда основанием для развода становится монашеский постриг одного из супругов: ничего не говорится о том, должен ли тот, кто стремится к монашеству, получить согласие своего супруга.

— Не прописано потому, что относится в основном к другой теме — к статусу монашествующих. Очевидно, что в высшей степени предосудительно оставлять жену под предлогом намерения принять монашеский постриг. В синодальный период оставление мужа или жены без согласия другого супруга было невозможно, больше того: согласие другой стороны должно было быть выражено самым решительным образом, — через совместный постриг.

В досинодальную эпоху желающий пострига мог оставить семью, но в течение последующих двухсот лет Церковь к такой практике не прибегала.

Я полагаю, что нормы, выработанные в самом начале синодального периода, о недопустимости расторжения брака ради монашества против воли другой стороны должны оставаться незыблемыми.

С протоиереем Владиславом Цыпиным
беседовала Анастасия Рахлина


11 ноября 2013 года
[1] «Регистрация брака в тех странах, где церковное венчание является законной формой совершения брака, совершается согласно государственному законодательству».pravoslavie.ru›jurnal/65625.htm
 

Мир веры. О посте и милостыне

br />




Пост есть одно из церковных установлений, которое в быту встречает наибольшее противодействие со стороны не только отошедшей от Церкви части населения, но и в среде верующих. Между тем пост имеет чрезвычайно важное влияние как на тело, так и на дух человека.

Если христиане поставили себе образцом, к которому надо стремиться, по которому надо устраивать свою жизнь, Христа Спасителя, то все действия Христовы на земле имеют для христиан особенное значение и этим действиям, по возможности, должно подражать.

Христос постился, постился необыкновенным образом. В течение сорока дней, приступая к делу Своей проповеди, Христос в Иорданской пустыне ничего не вкушал. И пост прежде всего является подражанием этому первоначальному труду Христову, предпринятому Им на первых шагах Своего спасительного для нас дела.

Тело и дух являются двумя противниками, находящимися в постоянной между собою борьбе, и задача всякого человека — подчинить движения тела руководству и воле духа.

Пост, как средство закаливать волю, ограничение себя в пище и в наслаждениях, знали вообще высшие народности и лучшие люди в этих народностях.

Когда Александру Великому, томившемуся со своим войском жаждою в безводной местности, принесли в шлеме немного мутной воды, и он, не желая насытить свою жажду, тогда как войско его должно было продолжать томиться ею, вылил эту воду, с таким трудом добытую, драгоценную в ту минуту, на землю — он тогда показал замечательный пример поста.

Когда философ равнодушно проходил мимо пира знатного римлянина, равнодушно слушал звуки расслабляющей, к неге зовущей музыки, равнодушно видел венки ярких и благоухающих цветов, украшающих головы пирующих, равнодушно смотрел на этот широкий размах блеска и роскоши и спокойно удалялся в свое скромное жилище — он совершал в это время подвиг поста.

Выступление Христа на проповедь было предварено появлением проповедника Иоанна Крестителя, который был величайшим постником.

Потрясающ образ этого человека с лицом, засушенным солнцем, обвеянным вихрями, человека, питавшегося саранчою и диким медом. Его потребности были умалены до чрезвычайности — в предзнаменование того, что на место прежнего счастья, мирского, состоявшего в наслаждении как можно большим количеством благ житейских, является новая жизнь и новое счастье, которое в состав прежнего счастья языческого вовсе и не входит: мир духа, счастье природы, ограничившей себя во всем и стремящейся только к истине, к работе для Бога, к сладостному познанию Божества и к подражанию Его совершенствам.

Был замечательный момент, когда с чрезвычайною яркостью, в последних своих выражениях, стояли друг перед другом эти две стихии: стихия самоугождения, бешенства, разгула — и стихия умерщвления плоти для господства духа.

Это было тогда, когда Иоанн Креститель был осужден на казнь Иродом по требованию дочери Иродиады, восхитившей гостей на пире своей пляской и взволновавшей их чувственность.

Бесстрашный пророк, которого, несмотря на все свои отрицательные черты, Ирод уважал, был заключен Иродом в темницу, как можно думать, по требованию Иродиады за постоянное обличение пророком ее беззаконного брака с Иродом. В темнице Ирод навещал Иоанна и беседовал с ним. Казалось, было так далеко от случившейся развязки. Но вот — пир, опьянение, порыв распущенной, грешной природы, разжженной бесстыдною пляской. И у опившегося, потерявшего волю над собою царя дочь Иродиады по настоянию матери исторгает смертный приговор...

Голова Иоанна отделяется от тела под страшным ударом палача. Ее приносят на блюде к пирующим, и, по преданию, в эту минуту в последний раз разверзаются бесстрашные уста пророка и в последний раз произносят свое постоянное обличение: «Не достоит имети тебе Иродиаду, жену Филиппа, брата твоего».

Смотрите... Вот тут, в этом зале, замершем от ужаса, встретились в столь ярком воплощении две жизненные стихии: потакание себе и безудержное служение страстям, доведшее человека до преступления, которого он не хотел, которому он сам никогда не поверил бы, — и целомудренное, непоколебимое бесстрашие служащего правде человека, приведшее его к гибели, но и в этой внешней гибели одерживающее победу над миром.

Пример Христа и Иоанна Предтечи нашел себе горячих последователей в христианстве, и по сравнению с ликующим язычеством христианство первых веков должно было представляться каким-то общим жизненным постом.

Вместо прежних тонких одежд, великолепных драгоценных украшений христиане одевались скромно, просто. Дорогую обстановку у себя выводили, вместо пиров для знати устраивали трапезы любви для нуждающихся. Скромные в слове, целомудренные в жизни, они не смели роскошествовать на той земле, где понес бедственную жизнь их Бог, и, вступив на путь самоотречения, все более и более жали себя, доходя до жестокости над собою.

Не только христианские мужи, но и женщины христианства доходили до изумительных подвигов самоотречения. Таковы были Мелании и Павлы. Их состояния не поддавались учету, их необъятные имения расположены были в различных частях тогдашнего света, знатность происхождения их сливалась с мифами. А кончали они свою жизнь в какой-нибудь тесной келье, в которой еле можно было протянуться.
* * *

В прежнее время против поста, установленного Церковью, сильно возражала медицина, утверждая, что пост убивает силы человека. В последнее время указания медицины близко сошлись с требованиями религии. Во-первых, доказано, что образованные классы общества употребляют в пищу чересчур большое количество мяса и что эта мясная обильная пища бывает причиною серьезной порчи организма, порождая значительные недуги, из которых самый распространенный при сидячем образе жизни и такой пище — артериосклероз (совр. атеросклероз. — Изд.). Серьезные врачи в один голос требуют переменной пищи и настаивают на том, чтобы заменять мясо зеленью и всевозможными кушаньями из круп.

Медицина пришла также к тому, что мы постоянно переобременяем себя излишним количеством пищи, с которым организм не справляется, отчего постоянно происходит засорение и отяжеление этого организма. Некоторые доктора пришли даже к выводу, что необходимо давать в течение полных суток, раз в неделю, организму совершенный отдых от пищи, не принимая в течение этого времени решительно ничего, кроме малого количества воды и сверх того проводя эти сутки в усиленном движении. Наконец, никто уже не возражает теперь против того положения, что наиболее полезным для человека является чередование пищи растительной и мясной: то именно распределение, которого придерживаются люди, исполняющие церковное установление о посте.

Русский народ, который в предшествующие века строжайшим образом соблюдал посты, был крупнейшим по росту и по силе народом, здоровью и виду которого завидовали иностранцы, как это было в Париже, когда мы заняли его после наполеоновских войн и парижане изумлялись росту и здоровью русских солдат. Давая отдых организму, мы способствуем большей продолжительности жизни. И замечено, что строгие постники, в каких бы трудах они ни находились, жили гораздо продолжительнее, чем человек, постоянно слишком обильно питающийся.

Наконец, всякий благоразумный человек прямо-таки раздражается тем громадным расходом на стол, который он должен производить, если придерживается исключительно мясной пищи, и скорбит о том, сколько бы он мог наделать добрых дел и употребить денег на помощь, например, церквам, если бы он значительно сократил свои расходы по столу.
* * *

Все эти соображения маловажны по сравнению со значением поста для духовной жизни человека. Пост есть великий хранитель, строгий часовой благочестия.

Можно сказать, что там, куда не входит пост, легко войдет разгул. Человеку, привычному к посту, легко заставить себя сдерживаться и в других отношениях. Ему будет легче справиться и со своим языком, греша которым люди создают себе столько бед. Ему будет легче содержать себя в ненарушимой телесной чистоте. К подвижнику поста легче приходит молитва, потому что отяжелевшая объеданием плоть — плохой товарищ для молитвы. Лица постившиеся знают, какую необычайную легкость приобретает человек от поста, словно за плечами его вдруг выросли невидимые крылья.

Из цифр статистики, которая никогда не лжет и рисует жизнь, как она есть, выясняется чрезвычайно доказательно и ярко то обстоятельство, что во время Великого поста по всей России значительно сокращается количество преступлений. Прямо страшно подумать, какие деньги тратятся в России во всякой решительно среде на разгул, как бы было лучше жить, если бы все эти деньги получили производительное употребление.

Одна из крупнейших трат денег — это громадные по относительной величине своей, прямо-таки ошеломляющие и ни с чем несообразные расходы, которые производят люди для того, чтобы попышней «сыграть свадьбу».

На какой важный и даже страшный шаг решаются брачующиеся люди, образующие новую молодую семью! Истинные христиане совершают это дело с полною сознательностью и испрашивают благодать Божию, вразумляющую и соединяющую их в «любви и совете», приготовляются к Таинству брака молитвою, постом и приобщением. У нас обыкновенно совершенно забыта духовная сторона этого дела, и все предсвадебные дни проходят в неперестающей суете, хлопотах о нарядах и приданом, о дорогих шелковых мешках с конфетами, раздаваемыми в богатых семьях гостям, о свадебном обеде и путешествии.

В последнее время в высших кругах не принято делать приемов по случаю свадьбы, и обыкновенно новобрачные уезжают в путешествие. Расходы на самую свадьбу значительно сокращены, но в крестьянском и мещанском быту свадебные пиршества сохраняют свой прежний, совершенно безумный характер. В эту пору, когда для молодого, начинающего хозяйства дорог всякий гвоздь, всякая плошка, должен быть начеку всякий рубль, люди непроизводительно выбрасывают целые сотни рублей. И крестьянская семья, в общем проживающая две-три сотни рублей в год, легко выбрасывает на свадебную пирушку до ста и более рублей.

Какой толк из того, чтобы споить до потери сознания целую деревню и чтобы говорили в окрестностях, что вот-де «Архиповы на свадьбе знатно угощали». С какой грустью вспоминаешь, когда слышишь о таких безумствах, совет русскому народу великого святителя Митрофана Воронежского: «Воздержно пей, мало яждь — здрав будеши; употреби старание, приложи труд — богат будеши».

Крестьяне стесняются купить какое-нибудь недорого стоящее приспособление по хозяйству, сберегающее их время, облегчающее труд, а выбрасывать зараз громадные деньги на опьяняющие пирушки не задумываются.

Пост является великолепным воспитательным средством. Едва ли человек, соблюдающий посты, будет неумерен в словах, расточителен, едва ли будет разбрасывать по ветру свои силы и свое время, к чему мы русские вообще так склонны. Очень жаль, и ничего доброго для русской души не предвещает то сплошное нарушение постов, которое замечается теперь в народном быту. Говорят: крестьяне и так постоянно постятся, потому что редко употребляют мясную пищу; не беда, если он в пост попьет молока или сдобрит кашу салом.

Это, конечно, не беда, а беда та, что он сознательно нарушает установления Церкви, которые раньше были для него незыблемыми, и, нарушив пост, он так же легко нарушит и другие, более важные заповеди. Отношение к посту показывает верность человека церковным установлениям вообще.
* * *

Если, с одной стороны, мы видим постоянные нарушения поста в разных слоях общества, доходящие иногда до прямого глумления над ним (на Страстной неделе наесться колбасы), то, с другой стороны, лица, даже придерживающиеся постов, нередко грешат против самой сути поста. Пост предполагает всегда воздержание, полное отсутствие услаждения пищею... Между тем что мы видим? В богатых семьях готовится великолепный рыбный стол, гораздо более дорогой, изысканный и вкусный, чем если б это был скоромный день и блюда были мясные. Уничтожается большое количество икры, достигшей теперь совершенно неимоверных цен. Все это поливается дорогими винами и сдабривается заморскими фруктами. Будет ли это воздержанием? Будет ли это подвигом поста?

Я слыхал еще и о других случаях. Господин, который считает себя чрезвычайно верным сыном Церкви и постоянно укоряет других в том, что они чего-нибудь не соблюдали и не исполнили, такой господин в вечер пятницы принимает приглашение ехать в какой-нибудь дорогой ресторан, где за ужином поют цыгане. Пост не внушает ему воздержаться от такого посещения. В ресторане, в двенадцатом часу, он заказывает себе мясной ужин, и когда уже блюдо подано, кладет пред собою часы и ожидает того момента, когда стрелка покажет двенадцать. Чрез минуту после этого момента, так как уже наступил следующий день, суббота, он считает себя вправе приняться за свою мясную трапезу. Не есть ли это фарисейство, и в весьма сильной мере?

Неужели достойно человека верующего, который помнит, что в пятницу Господь наш пребывал во гробе, сидеть и слушать расслабляющее пение хора, выбрасывать без всякой нужды десятки рублей для самоуслаждения, с сознанием еще, что вот-де какой я верный сын Церкви.

Настоящий пост будет состоять не только в том, чтобы не есть запрещенного мяса, но и в том, чтобы не есть и тех постных блюд, которые вам нравятся, а только насытить себя в той мере, чтобы не потерять силы для своего ежедневного труда.
* * *

Надо сказать еще о том великом нарушении поста, наблюдаемом в России повсеместно, каким является пьянство. Повесть об усекновении главы Иоанна Предтечи должна была, казалось бы, достаточно убедить людей в том, до каких ужасов и падений доводит людей нетрезвость. Но между тем это страшное предупреждение осталось бессильным, и пьянство охватывает нашу родину все более и более цепкими когтями — в вине тонет воля и разум народный, растлевается душа богобоязненного и идеального в стремлениях своих народа. Вино захлестывает русский талант, вино доводит до нищеты, до сумы и преступления.

У нас пьют по всякому поводу и без всякого повода. Родился человек в мире, его крестят во Христа с обязанностью стать воином Христовым, исповедником Его имени, вместилищем христианских добродетелей — и по этому случаю родные и приглашенные объедаются и напиваются. Человек кончает учение, вместив по возможности в свой мозг некую часть людской, данной Богом, премудрости, — опять эта незрелая юная молодежь напивается до того, что ее выносят и увозят иногда от места попойки бесчувственными. Зарождается новая семья — и опять свадьба становится поводом самого дикого разгула. Человек умирает, и не успеют зарыть его гроб и насыпать над ним могильный холм, как уже в честь этого события хлопают пробки от откупориваемых бутылок, и чрез какой-нибудь час гости, собравшиеся помянуть покойника, уже говорят заплетающимся языком.

Пьет юная, неокрепшая молодежь, пьют старики, пьет зрелый возраст. Мастеровые иногда прогуливают по четыре дня в неделю; начинают пропивать заработок с вечера субботы, беспробудно пьянствуют воскресенье и весь понедельник, опохмеляясь во вторник, и работают только со среды до субботы. Ни один заказ не может быть исполнен вовремя.

Жизнь останавливается, и над этой пьяной толпой, дающей жизнь вырождающимся детям, невидимо хохочет и ликует сатана, ни одно предприятие которому не удавалось так блестяще, как спаивание русского народа.

Всякий, у кого есть Бог в душе, пусть даст себе клятву бороться с этим недугом, губящим судьбу великого русского племени.

Отцы, старайтесь воспитать в детях отвращение к вину, старайтесь сделать из них убежденных трезвенников раньше, чем проклятая струя коснется их невинных еще уст.

Духовенство городское и пастыри сельские, своим примером прежде всего и горячим задушевным словом проповедуйте у себя трезвость, умоляйте, склоняйте ваших прихожан отказаться от зелья, губящего их жизнь временную и жизнь их в вечности.

Рисуйте себе все то светлое будущее, когда русский народ можно будет представить себе одним невместимым, молящимся Богу и поющим храмом и когда пьянство станет давно изжитою, печальною действительностью, страшным сновидением прошлого.
* * *

Хотя о христианской милостыне уместнее всего говорить в отделе о христианских добродетелях, о ней будет сказано сейчас для того, чтобы сблизить ее в мыслях читателей с постом.

В самом деле, она весьма близко подходит к посту, потому что в большинстве случаев она предполагает известные лишения себя на пользу другого.

Высокая милостыня будет не та, когда у вас лежат большие капиталы в банке и когда ваш кошелек набит золотом, а вы пренебрежительно протянете нищему копейку. Высокая милостыня есть та, когда, делая усилие над собою, иногда очень большое, лишают себя чего-нибудь для себя приятного, а иногда даже и необходимого, для того чтобы помочь другому в беде. Величайшая из милостыней, которую может подать человек человеку, — это отдача жизни.

Мне пришлось видеть однажды в одной очень богатой семье с большим положением проявление такой милостыни с некоторым понуждением себя, с принесением некоторой жертвы. В городе была блестящая свадьба, на которую были приглашены как особенно желанные гостьи мать с дочерью.

— Маруся не поедет на свадьбу, — сказала как-то мать, — она только что наткнулась на бедную семью, которая требует большой денежной поддержки. Мы в трауре, и Марусе надо было бы сшить себе новое платье. Она находит, что будет гораздо лучше, если вся цена платья целиком пойдет этой бедной семье.

— Как, — сказал я, — я недавно видел Марию Михайловну на свадьбе в белом...

— Да, но это было до нашего траура, и платье было шелковое, а теперь она должна сшить шерстяное. Она и решила на свадьбу не ехать, что для нее составляет некоторое лишение, и употребить эти деньги на бедных.

В большей или меньшей мере истинная милостыня всегда соединена с таким лишением. Конечно, лучше подавать копейку, чем ничего не подавать. Но такая легкая для себя милостыня похожа на то, как если бы кто распорядился отдавать бедным свои объедки, никогда не приготовив для нуждающихся особой трапезы как для дорогих гостей, что заповедовал людям Христос. И как такая милостыня далека от той великой бережности, от тех изощрений любви, в которых проходила жизнь настоящих христианских милостивцев. Христианство знает потрясающие образы милосердия: праведный Филарет и Иоанн, патриарх Александрийский, получили в память милосердия своего название Милостивых.

Происходя из знатной семьи, отец семейства, Иоанн, овдовев и схоронив своих детей, стал отцом всех несчастных. Когда он вступил на патриарший престол, он призвал к себе лиц, заведующих церковным имуществом, и приказал им:

— Обойдите весь город и перепишите всех «моих господ».

— Кто это «твои господа»? — спросили они.

— Это те, которых вы называете нищими и убогими. Они «мои господа», потому что могут помочь мне достигнуть спасения и введут меня в вечную обитель.

В Александрии найдено было и переписано таких нуждающихся семь с половиной тысяч человек, и патриарх приказал выдавать им ежедневное пропитание. Всякую среду и пятницу Иоанн садился у церковных ворот, чтобы не пропустить никого из искавших у него помощи: всех принимал, выслушивал, разбирал распри, мирил враждующих. Люди удивлялись его такому терпению, а он отвечал:

— Мне никогда не возбранен вход к Господу Богу моему. В молитве я беседую с Ним и прошу то, чего хочу. Почему мне не дозволить моему ближнему невозбранный доступ ко мне, чтобы он доверил мне свои обиды и нужду и просил у меня чего хочет, помня слово Христово: «в нюже меру мерите, возмерится вам».

Однажды ему доложили, что в толпе, ждущей милостыни, стоят не только бедные, но и хорошо одетые — по-видимому, состоятельные люди.

— Если вы рабы Христовы, — сказал патриарх, — то вы подавайте, как повелел Христос, невзирая на лица, не спрашивая о жизни тех, кому вы даете. Знайте, что мы отдаем не свое, а Христово. Я верю, что, если со всей вселенной сошлись бы убогие в Александрию, чтобы получить от нас милостыню, то и тогда не оскудеет наше церковное имущество.

Великое милосердие Иоанна было внушено ему чудным видением, которое было ему на шестнадцатом году его жизни и о котором он любил вспоминать. Тогда он видел во сне прекрасную девицу, и девица сказала ему:

— Я старшая дочь великого Царя, я первая среди дочерей Его. Если ты будешь служить мне, то я испрошу от Царя великую благодать тебе и приведу тебя перед лицо Его. Никто у Него не имеет такой силы и дерзновения, как я. Я низвела Бога с неба на землю. Я Бога облекла в плоть человеческую для спасения людей.

Рассказывая об этом сне, Иоанн говорил:

— В образе этой девицы тогда являлось мне милосердие. На голове ее был венец, и о том, кто она, свидетельствуют ее слова, что Христос, побуждаемый лишь милосердием к людям, воплотился для нас, избавил нас от вечной муки. И кто желает обрести у Бога милость, тот должен иметь милосердие.

Иоанн не только кормил бедных. Он помогал людям разорившимся вновь обогатиться. Один купец, потерявший свое богатство в море, пришел к Иоанну за помощью. Иоанн дал ему пять литров золота (две с половиной тысячи рублей). Купец погрузил товары и повез их продавать, но корабль потерпел крушение, и купец снова пришел к Иоанну за помощью. Великий милостивец сказал купцу:

— У тебя оставалось золото, добытое неправдой, и ты его смешал с тем, которое ты получил от меня. За это ты был наказан.

И все же Иоанн велел дать купцу золота вдвое больше прежнего, но и эта поездка кончилась неудачей. Иоанн объяснил ее тем, что купец плыл на неправедно приобретенном корабле. И снова он помог купцу, дал ему целиком корабль, наполненный пшеницей. По пути забушевала буря, и в эту бурю Иоанн Милостивый явился купцу в видении и, ставши на корму, управлял кораблем. Корабль пристал к берегу Британии. Там была большая недостача хлеба, и купец с большою прибылью продал свою пшеницу. В уплату он получил половину золота и половину олова; и во время пути это олово чудесно превратилось в золото.

Помогая людям живым делом, святитель проповедовал милосердие и в словах, и в отзывах о людях:

— Чада, — говорил он, — перестаньте осуждать, так как этим вы впадаете разом в два прегрешения: во-первых, осуждая брата, вы нарушаете заповедь апостола: “прежде времени ничтоже судите”, потом вы клевещете на брата, не зная, согрешает ли он или покаялся».

И Бог призрел с высоких небес на неперестающий подвиг любви своего служителя, и, когда пришло время отшествия Иоанна от земли, ему явился в сновидении светозарный муж с вестью:

— Царь царей зовет тебя к Себе.

И как не думать, что в новом виде бытия душа Иоанна, расширявшаяся таким благодатным сочувствием к людям, не может забыть обычных дел милосердия и ждет зова о помощи, чтобы спешить с этой помощью...

Два святых мученика Косма и Дамиан — «врачи безмездные» названы бессребрениками по той широкой помощи, которую оказывали они людям. Изучив врачебное искусство, они увенчали его действовавшей в них благодатью. Обходя больных не только в Риме, откуда они происходили, но и в окрестных городах и селениях, они многих обращали ко Христу. Свое богатое наследие они раздавали бедным, питая голодных, одевая нагих, всячески поддерживая нуждающихся. И эту светлую жизнь милосердия они завершили мученическим подвигом.

Один из величайших подвигов милосердия, до какого когда-нибудь возвысилась душа человеческая, был подвиг епископа Ноланского — Павлина Милостивого. Уроженец нижней Франции, теперешнего города Бордо, Павлин занимал почетную должность сенатора, консула и правителя богатой области Кампании. Архиепископ Амвросий Медиоланский уговорил его принять христианство. Ему было всего тогда двадцать пять лет. Учение Христа он воспринял с такой полнотой, что роздал имение бедным, оставил те места, где родился и где жил в почете и богатстве, и удалился в Испанию в Пиринейские горы. Жители теперешней Барселоны силой вынудили его принять священство. А он, избегая славы человеческой, ушел в Италию и поселился в местечке Нола, в той самой Кампании, которою он некогда управлял.

Это был человек богато одаренный, в душе которого ключом била поэзия. Он любил украшать церкви, слагал превосходные церковные песни, воздвиг дом для странников и вел переписку с современниками, которая имеет высокую цену через проникающее ее глубокое религиозное настроение. Но высший подвиг, им показанный, был таков. В то время на Италию часто нападали сарацины-арабы и уводили жителей в плен. Пришла к Павлину бедная вдова, у которой только что арабы увели сына. Она просила помочь ей выкупить пленника. Епископ долго думал, откуда достать для нее денег, так как у него не оставалось решительно ничего. Наконец он вышел к ней, предлагая продать себя в рабство, чтобы выкупить сына. Долгое время женщина не могла понять, что предложение это серьезно; она думала, что Павлин над ней издевается. Епископ отправился в Африку и предложил себя в рабство взамен сына вдовы. Сделка состоялась, так как Павлин был человек трудолюбивый и знал хорошо садоводство. Он был приставлен к винограднику. Сын вдовы вернулся к матери. Впоследствии хозяин Павлина узнал тайну его происхождения и с миром отпустил его. Вот до каких вершин доходила в христианах любовь и самопожертвование.

Одним из любимейших духовных сказаний в русском народе является сказание о святом Филарете Милостивом, жившем на севере Малой Азии. Филарет занимал высокое общественное положение, был женат на знатной и богатой девице, у него было много стад, плодоносных нив, во всем широкое изобилие. Множество рабов и рабынь служили ему. Дом был полон сокровищами, но славнее всего был он милосердием своим. Вот рассуждения, которыми руководствовался Филарет в своей жизни:

«Ужели Господь дал мне так много для того, чтобы я питался всем один, жил в наслаждениях, угождая своему чреву? Не должен ли я разделить великое богатство, посланное мне Богом, с нищими, вдовами, сиротами, странниками и убогими? Всех этих людей Господь на Страшном Суде перед Ангелами святыми не постыдится назвать Своими братьями. Какая польза будет в день Страшного Суда от всех моих имений, если их сохраню лишь для себя? Но нужны ли мне там мои имения и земли и мои одежды? Лучше через нищих отдать Богу, как бы взаймы, и Бог никогда не оставит ни жены моей, ни детей моих. Ведь не напрасны слова пророка: “Я был молод и состарился, и не видал праведника оставленным и потомков его просящими хлеба”».

И Филарет являлся неистощимым милостивцем, к которому со всех сторон сходились нуждающиеся. Мало-помалу имущество Филарета таяло. Напали на его страну сарацины, увели в плен его стада и много рабов, и остались у него два раба, пара волов, лошадь и корова, дом и одна нива. И Филарет стал сам обрабатывать эту ниву. Потом он отдал своего вола земледельцу, у которого пал его вол; вскоре же этот земледелец выпросил у него и второго вола. Своего коня он отдал воину, который должен был снаряжаться на войну и достать где-нибудь лошадь. Оставались у него корова с теленком, один осел да несколько ульев пчел. Но теленка он отдал одному бедняку, который заявил ему, что желал бы иметь этого теленка, так как дары Филарета обогащают тот дом, куда они внесены. Когда же корова, разлученная со своим теленком, стала жалобно мычать, Филарет отдал тому человеку в придачу и корову. У него осталось только несколько ульев с медом, которым он питал себя и свою семью.

Филарет окончательно обнищал, когда в его город пришли царские посланцы, искавшие невесты для юного императора. Так как дом Филарета, стоявший на горе, отличался своими размерами и красотой, то посланцы изъявили желание остановиться тут. Жители говорили им, что в доме царствует величайшее убожество, но послы настояли на своем.

Жители этого места, узнав, какие гости у Филарета, по собственному почину нанесли ему всего нужного, чтобы приготовить богатую трапезу.

Услыхав, что у Филарета есть внучки, посланцы пожелали видеть их. И одна из них, Мария, отличавшаяся необыкновенной красотой, поразила их. Мария была увезена в Константинополь и стала императрицей. Возвысившись через этот брак, получая от царя громадные средства, Филарет продолжал свою деятельность на пользу людей и в глубокой старости достиг мирной кончины. Те золотые слова, которые он говорил, прощаясь со своими домашними, должны стать для всякого священным заветом милосердия.

«Дети мои, — говорил он, — вы видели, какую жизнь я проводил. Я не жил чужим трудом, но сам зарабатывал свой хлеб. Я не превозносился богатством, дарованным мне Богом, избегал гордости, возлюбил смирение. Когда я обнищал, я не скорбел, не хулил Бога, но благодарил Его за то, что Он наказал меня. Потом еще Господь более взыскал меня. Но и тут я не превознесся, а богатства, посланные мне Богом, снова я передал руками убогих Небесному Царю. Так живите и вы. Не дорожите мимотекущим богатством, но посылайте его в ту страну, куда я сейчас удаляюсь. Не забывайте страннолюбия, заступайтесь за вдовиц, помогайте сиротам, навещайте больных и сидящих в темнице, не чуждайтесь общения с Церковью, не присваивайте себе чужого, не обижайте никого, не говорите зла, не радуйтесь бедствиям даже врагов, погребайте мертвых и поминайте их в церквах».

И пример Филаретовой милостыни нашел многих подражателей в Русской земле.

Когда Владимир равноапостольный принял христианство, из человека дикого нрава он стал кротким, тихим и милосердным.

Глубоко скорбя о прежней, нечистой жизни своей, он говорил: «Господи, был я как зверь, жил я по-скотски, но Ты укротил меня, слава Тебе, Боже...»

Жестокий и мстительный в язычестве, Владимир-христианин сделался образцом кротости и любви к ближним. Он не хотел наказывать даже и преступников. Епископы представили ему, что злодейства умножились и строгие меры правосудия необходимы. Вняв их увещаниям, Владимир стал наказывать преступников, но весьма осторожно и без жестокости.

Бедным и нуждающимся отворен был вход к нему; он щедро раздавал им пищу, одежду, деньги; покоил странников, выкупал должников, невольников и пленникам возвращал свободу. Видя, что больные не в силах приходить к нему за помощью, он приказал развозить по улицам мясо, рыбу, хлеб, овощи, квас и мед. В праздничные дни всегда было у него три трапезы: первая — для митрополита с епископами, иноками и священниками; вторая — для нищих, третья — для самого князя с боярами и дружиною.

В начале XVII века, в царствование Бориса Годунова, разразилось страшное народное бедствие — великий голод.

Весною 1601 года небо омрачилось густою тьмою, дожди лили в течение десяти недель непрестанно, так что жители сельские пришли в ужас: не могли ничем заниматься — ни косить, ни жать; а 15 августа жестокий мороз повредил как зеленому хлебу, так и всем плодам незрелым. Еще в житницах и гумнах находилось немало старого хлеба; но земледельцы, к несчастью, засеяли новым, гнилым, тощим, и не видали всходов ни осенью, ни весною; все истлело и смешалось с землею. Тогда началось бедствие, и вопль голодных встревожил царя. Не только гумна в селах, но и рынки в столицах опустели. Борис велел отворить царские житницы в Москве и в других городах, убедил духовенство и вельмож продавать хлебные свои запасы низкою ценою, отворил и казну, раздавал целые кучи серебра народу. Но это пособие приманило в Москву несметное число нищих, и ужасы голода достигли до крайности. По свидетельству современников, люди сделались хуже зверей: оставляли семейства и жен, чтобы не делиться с ними последним куском. Не только грабили, убивали за ломоть хлеба, но и пожирали друг друга. Путешественники боялись хозяев, и гостиницы стали вертепом душегубства: давили, резали сонных для ужасной пищи. Мясо человеческое продавалось в пирогах на рынке. Матери глодали трупы своих младенцев... Злодеев казнили, жгли, кидали в воду, но преступления не уменьшались... И в это время другие изверги копили, берегли хлеб в надеже продавать его еще дороже. Но нашлись и люди сострадательные, готовые жертвовать всем своим достоянием для помощи братиям по человечеству и христианству.

Окрестные жители доселе ходят на могилу праведной боярыни Иулиании, почившей второго января 1665 года и положенной в селе Лазаревском в четырех верстах от города Мурома. Блаженная Иулиания является ярким примером сердобольной русской женщины, встающей во весь нравственный рост свой во времена общественных бедствий.
* * *

Вообще древнерусская женщина вся сияла милосердием, всепрощением, кротостью и благочестием.

Вспомним рядом с Иулианией двух русских женщин, из которых одна жила много раньше, а другая — немного позже ее: преподобную Евдокию, великую княгиню Московскую, и царицу Анастасию Романовну, первую супругу Иоанна Грозного.

С супругом княгиня Евдокия пережила великое потрясение, которое предшествовало освободительной Куликовской битве. Что чувствовала она, когда в числе дружин своих, при колокольном звоне, с развевающимися знаменами, Димитрий выступал из Московского Кремля, выступал, быть может, на победу, быть может, на страшную гибель, за которой могло последовать такое разорение страны, какого не видала Россия и при Батые.

В народных сказаниях увековечена эта пора и сложены стихи, выражающие чувства Евдокии в эти дни. С другими московскими женщинами благоверная великая княгиня помогала русской рати, бившейся на Куликовом поле, своими горячими молитвами, воздвигая небо и Московских чудотворцев ополчиться против неверных.

Рано схоронив своего мужа, Евдокия жила подвижницей в честном вдовстве, но скрывала от людей свои подвиги. Имея тело, иссохшее от поста, чтобы прикрыть свою худобу, носила на теле по нескольку одежд, придававших ей вид тучности, и являлась всюду в пышности своего сана. Дети даже стали подозревать ее в вольной жизни. Тогда ей пришлось раскрыть свою тайну. Она позвала старшего сына и, сбросив с себя одежду, показала ему свое иссохшее тело.

Когда она шла уединиться, незадолго до конца, в созданном ею Вознесенском монастыре, один нищий-слепец стал просить ее даровать ему зрение. Княгиня украдкой подала ему рукав своей одежды, которым он утер лицо и прозрел.

Краткая жизнь царицы Анастасии Романовны была подобна недолго горящей, но отрадной и прекрасной небесной звезде. В царице Анастасии Романовне были соединены все лучшие качества древне-русской женщины — глубокая вера, чудная скромность и целомудрие, задушевная мягкость обращения, глубокая привязанность, трогательная сострадательность, высокое настроение души. Ко всему этому прибавьте еще цветущую юную красоту. Анастасия Романовна принадлежала к числу тех редких женщин, в присутствии которых человек чище и лучше становится. К царице Анастасии можно приложить трогательные слова, сказанные поэтом Тютчевым про императрицу Марию Александровну, супругу Царя-Освободителя:
Кто б ни был ты, но, встретясь с ней, —
Душою чистой иль греховной,
Ты вдруг почувствуешь живей,
Что есть мир лучший, мир духовный.

Царица Анастасия была лучшей представительницей русского терема.

Терем Московской Руси сложился в тяжких обстоятельствах татарщины. Внешняя жизнь была слишком ужасна: постоянные избиения, неуверенность в завтрашнем дне, дикость нравов, павших вследствие общей безотрадной жизни, беспрерывные набеги и постоянные беды, голодовки от засух или наводнений, моровые поветрия...

Жить было тяжело. Хотелось создать себе отрадный уголок, в который бы можно было уходить и отдыхать от ужаса жизни. Таким уголком и явился терем.

Здесь, в недоступной постороннему глазу тишине, в единении с любящей и верной подругой, русский человек находил себе отдых от тягостей внешней жизни, от постоянной борьбы, от разных оскорблений и всяческих испытаний. Здесь запасались будущие русские деятели всеми необходимыми силами для жизни, полной борьбы, лишений и жертв. Действительно, они бесстрашно, стойко и свято умели стоять за родной край и служить родному народу, и это показывает, сколько благих сил было в тереме, этом гнезде русских орлят, какую мощь вдохнули в них русские женщины той поры, по-видимому, стоявшие вдали от общественной жизни.

Одною из этих прекрасных женщин, с прямым, любящим, сильным и терпеливым сердцем, и была царица Анастасия Романовна.

Ее нравственное воздействие на царя Иоанна IV было громадно. Совместная жизнь с нею была лучшею порою царствования Иоанна.

Кроткая Анастасия словно принесла с собою в дар супругу не только счастье, но и славу, удачи, — и все это безвозвратно рухнуло вместе с ее кончиной.

Отрадное, тихое семейное счастье, которое давала Иоанну царица Анастасия, так прекрасно сливалось с государственным трудом, с удачливыми предприятиями на пользу России, и вершины своей достигла эта жизнь во время Казанского похода.
* * *

Русские цари подавали подданным пример милосердия. В священные дни поста и в дни великих праздников цари лично посещали тюрьмы, оделяя колодников милостынею, присылали из дворца для них разговенье.

В царствование царя Алексея Михайловича просиял своим милосердием один из самых сердобольных и трогательных людей — боярин Феодор Ртищев, отличавшийся глубоким образованием и начитанностью. Человек широких взглядов и терпимости, боярин пылал огнем такой любви ко всему страдающему, которая постоянно заставляла его выискивать пищу для удовлетворения позывов его милосердия.

Во второй половине XVI века русская жизнь потерпела сильное экономическое потрясение. При неблагоприятных условиях велась война с Польшей за Малороссию. Голод опустошил деревни и села, сократилось производство хлеба. Пал курс денег, и вследствие этого усилилась до необычайности дороговизна жизни. В это время близко к царю стоял «ближний постельничий» Феодор Михайлович Ртищев — как бы тогдашний министр двора.

Крупный ум Алексеева царствования, богатого такими умами, человек скромный, любивший делать добро в тайне, окруженный уважением и придворного общества, и простонародья, воспитатель царевича Алексея, Ртищев поставил своей задачей служить маленьким людям нуждающейся Руси.

Если мы с особым вниманием остановились на личности Сергея Александровича Рачинского, как ярком представителе богоискательства и служения Богу в высших слоях культурной России, то с таким же вниманием надлежит разобраться в нравственной личностью незабвенного Феодора Михайловича Ртищева как яркого представителя христианского течения в образованных кругах Руси времен первых Романовых.

Ртищев был при своем обширном, тонком, изобретательном и любознательном уме, человеком редкой души. Прежде всего он являлся любопытным в том отношении, что у него совершенно не было никакого самолюбия. Он любил ближних больше, чем самого себя, и себя считал, совершенно серьезно и без всякой рисовки, как бы приставленным ко всякому нуждающемуся человеку, в качестве верного слуги этого человека. Он совершенно не знал чувства обиды, как другие не знают вкуса к вину, и первый шел навстречу тому, кто его обидел, с просьбой простить его и помириться. Для него людское множество не было бездушной массой, на которую знать смотрит свысока. Человек не был для него вещью, и всякий нуждавшийся в нем становился для него особенно значительным и интересным.

Высокое положение его как будто подгоняло его ретивость в творении добра, постоянно держа его в ощущении какой-то совестливости за свое высокое положение и за изобилие своей жизни по сравнению с другими людьми, не имевшими ни этого положения, ни этого изобилия. Но его доброта не действовала какими-то порывами. Он старался выработать постоянные установления, которые вовлекли бы в свой круг все русское множество «труждающихся и обремененных».

Когда царь Алексей двинулся в Польский поход, Ртищев сопровождал его. Здесь, в тылу армии, он насмотрелся на человеческие несчастья, которых не замечает передовая армия, терпящая первый урон, ведущая самоотверженную, но красивую и, так сказать, праздничную деятельность. Сердце Ртищева в эти дни расширилось более чем когда-нибудь. Страдая ногами, Ртищев с великим трудом мог садиться на лошадь. По дороге он созывал в свою колымагу больных, раненых и пострадавших. Доходило до того, что ему самому порой не оставалось в колымаге места, и он, кое-как влезши на коня, следовал за своим оригинальным лазаретом. В первом же городе он нанимал дом, где помещал всех этих изуродованных, изнуренных и престарелых людей, доставляя для них и врачей, и служителей:

«Назиратаев и врачев им и кормителей устрояше, во упокоение их и врачевание от имения своего им изнуряя».

Повествователь о жизни Ртищева добавляет тут некоторую трогательную подробность. Для всех этих людей в широком ртищевском денежном мешке была заключена тайная милостыня, данная Ртищеву для них царицею Марией Ильиничной. Более того, по тайному уговору между царицей и ближним постельничим было решено принимать в эти временные военные госпитали также пленных. Так эти два понимавшие друг друга человека старой Руси воплотили без шума слово Христово: «Любите враги ваша, добро творите ненавидящим вас».

Эти трогательные истории повторялись и в Ливонский поход царя, когда началась война со Швецией.

Ртищев выказал себя еще большим деятелем в борьбе с другой русской бедой того времени — он ревностно занимался выкупом пленных.

В XVI и XVII веках крымские татары часто нападали на окраинные русские земли и уводили в плен народ тысячами и десятками тысяч. Они их продавали в Турцию и другие страны. Чтобы выкупать пленных, правительство ввело особый налог, который назывался «полоняничные деньги». С татарскими разбойниками были даже договоренные порядки привоза пленников и расценка, по которой пленные выкупались сообразно их положению: за крестьян и за холопов платили по двести пятьдесят рублей с души, за людей высших классов платили тысячи. Но этих «полоняничных денег» на выкуп всех пленных не хватало.

Ртищев свел знакомство с одним купцом, православным греком. Купец был добрый человек, вел торговые дела с магометанским Востоком и любил выкупать пленных христиан. Этому человеку Ртищев вручил семнадцать тысяч рублей, к которым грек приложил и свои деньги. На все эти деньги он и выкупал у татар русских полонянников. Подобно тому как Ртищев ходил на войне за пленниками, так он и в мирное время облегчал тяжелое положение иностранных пленников, попавших в Россию.

Русская улица XVII века была неказиста как своей неопрятностью, так и своим составом. Тут нищие и калеки, стараясь перекрикивать друг друга, взывали к прохожим о подаянии, а пьяные ползали или в бесчувствии валялись на земле. Ртищев нанимал людей, которые подбирали по улице и больных, и пьяных и свозили их в дом, нарочно для этой цели устроенный Ртищевым на его счет. В этом доме больных лечили, пьяных вытрезвляли и, снабдив их необходимым, с миром отпускали домой. Кроме этого дома у Ртищева был другой дом, куда он собирал престарелых, слепых и неизлечимых калек и кормил их на свой счет. Дом этот под именем больницы Феодора Ртищева существовал и после его смерти на доброхотные деяния лиц, помнивших Ртищева.

Во времена общественных бедствий Ртищев широко раскрывал свою руку. А когда у него не хватало денег, он продавал свое имущество. Так, когда в Вологодском крае случился голод и архиепископ, сколько мог, кормил народ, Ртищев, просадивший все свои деньги на свои московские затеи, продал все свое лишнее платье и лишнюю домашнюю утварь, которой бывало много в домах богатых бояр. Вырученные деньги он послал в Вологду.

Человек, сердобольно относившийся и к иностранным пленникам, и к пострадавшим на войне солдатам, и ко всякому горю, не мог, конечно, быть равнодушным и к судьбе русского крестьянства. Крупный землевладелец, Ртищев имел много сношений с ними. И вот как заботился он о своих крестьянах. Он вынужден был продать свое село Ильинское. Покончив торг, он сам скинул покупщику некоторую часть договоренной цены, возлагая на него некоторые нравственные обязанности. Именно: он подвел нового владельца к образу и заставил его побожиться, что он не будет увеличивать повинностей, которые в пользу Ртищева отбывались крестьянами села и которые были, конечно, невысоки. Вот необычайные для нашей жизни векселя, какими обменивались в старину добрые люди.

Ртищев заботливо поддерживал инвентарь своих крестьян, он боялся расстроить их хозяйство высокими оброками и барщиной, и брови его недовольно сжимались, когда в отчетах управляющего оказывался переизбыток барского дохода.

В завещании Ртищев, оставивший наследниками после себя дочь свою княгиню Одоевскую и зятя, приказал всех своих дворовых отпустить на волю.

«Вот как устройте мою душу, в память ко мне будьте добры к моим мужикам, которых я укрепил за вами, владейте ими льготно, не требуйте от них работ и оброков свыше силы-возможности, потому что они нам братия; это моя последняя и самая большая к вам просьба».

Можно вспомнить еще о том, как Ртищев подарил городу Арзамасу землю. Частные покупатели за эту землю, принадлежавшую Ртищеву, давали ему до семнадцати тысяч. Но он знал, что земля до зареза нужна городу, и предложил ему купить ее, хотя бы по низкой оценке. Не имея денег, бедный город не знал, куда кинуться, и тогда Ртищев уступил землю вовсе задаром.

Все эти дела, освещенные искрой широкого отзывчивого сердца, теснятся на пространстве каких-нибудь двух с половиной десятилетий, потому что Ртищев жил недолго. Один из иностранных послов, побывавший в России, отзывается о Ртищеве, что, «едва имея сорок лет от роду, он превосходил благоразумием многих стариков».

Не выставляясь вперед, Ртищев был одним из тех скромных людей, которые не лезут в первые ряды. Но, по-видимому, затерянные в толпе, стоя в ее гуще, они идут, освещая путь передовым людям, высоко подняв над главами светоч, который не гаснет и служит одобрением, призывом и примером для тех, кто в будущем их поймет и, пленившись ими, станет им подражать.

Из примеров прославленных Церковью милостивцев должно вспомнить о жизни святителя Тихона Задонского.

В 1767 году он с Воронежской кафедры был уволен на покой с определением ему пенсии по пятьсот рублей и поселился в Задонском монастыре. Это был истинный народолюбец, учивший народ как своими вдохновенными писаниями, так и личными беседами и примером.

После поздней обедни, выходя из церкви, святитель беседовал с богомольцами или приводил к себе детей, чтобы их наставить. Сидя за своей скромной трапезой, святитель говаривал:

— Слава Богу, вот у меня хорошая пища, а собратии мои ходят бедно, в темнице сидят, иной без соли ест. Горе мне, окаянному.

Во время обеда святитель читал духовные книги, и умиленные мысли с одной стороны о Божием милосердии, которое его самого питает, а с другой — о тех, кто сидит без хлеба, приводили святители в такое чувство, что иногда, отложив ложку, он начинал плакать.

В жизни своей святитель соблюдал величайшую простоту. Когда он прибыл в Задонск, он имел с собою все то, что полагается по приличию иметь архиерею: шелковое платье, теплый и холодный подрясник и рясы на теплом меху, перину с подушками, хорошие одеяла, серебряные карманные часы. Все это он продал на бедных. Употреблял же он самые убогие вещи. Оловянная и деревянная посуда, два медных чайника, для воды и для чая, две пары чашек, чайник, два стеклянных стакана, медный таз, стенные часы с кукушкой, несколько холщовых полотенец и белых носовых платков — вот вся его утварь. Спал он на ковре, набитом соломой. Одеялом служил овчинный тулуп, покрытый китайкой. Одевался он также в высшей степени просто. У него была суконная гарусная ряска, два подрясника — один овчинный, другой заячий — покрытый темной китайкой. Подпоясывался он ременным поясом; носил шерстяные чулки, подвязанные ремнем, и коты. У него для выездов не было никакого приличного сундучка, а только старый кожаный мешок, в который он клал книги, гребни, несколько рубах и восемь фуфаек.

Благотворительность святителя Тихона простиралась особенно на простой народ. Он помогал бедным и из других сословий: так, он снабжал бедных девиц-дворянок приданым, но на крестьян было направлено его главное внимание.

Он давал на постройку тем, у кого был пожар. Давал скотину, земледельческие орудия и хлеб для посева неимущим крестьянам. Особенно широко развернулась его благотворительность во время одного неурожайного в той местности года. Ежедневно тогда при келье своей святитель раздавал и деньги, и хлеб.

Когда в Ельце случился пожар, святитель ездил сам в Воронеж и Острогожск и собирал там пожертвования.

Насколько сердечна была помощь святителя, можно видеть из следующего. Избегая благодарности тех, кому он помогал, соблюдая евангельскую тайну, святитель одному доверенному и уважаемому им человеку поручил в базарные дни ходить между крестьянами, привезшими хлеб для продажи, разузнавать, нет ли среди них человека, пораженного несчастьем. Этот доверенный у такого рода людей должен был приторговывать хлеб и вручать им тут же, смотря по обстоятельствам, или зараз все договоренные деньги, или часть этих денег, как бы в задаток. Затем он исчезал, и все деньги оставались, таким образом, в виде тайной милостыни.

Не ограничиваясь ближайшим к Задонску населением, святитель благотворил и дальним местностям. Три раза посылал он, например, на свою родину, в Новгородскую губернию, келейника с деньгами, раз послал полтораста рублей священнику соседнего со своей родиной села, с подробным и мудрым наставлением, как должны быть розданы эти деньги.

Святитель любил странноприимство и в малой келье своей давал приют бедным и больным. Он сам ходил за этими людьми, приносил им свою подушку, приказывал повару готовить для них лучшую пищу, по нескольку раз в день сам поил их чаем, утешал и ободрял их своими разговорами, по часу и более просиживал около них. Если такие люди умирали, он хоронил их на свой счет, отдавая им последний долг.

Святитель был усердным заступником за крестьян против несправедливостей и притеснений помещиков.

Однажды он увидел трех женщин с малолетними детьми, горько плачущих. Оказалось, что по клеветам и наветам двое сыновей старухи, мужья двух стоявших с ней женщин, были отданы в военную службу и у этих трех несчастных осталось на руках девять малолетних детей. Святитель не только стал помогать этой семье, но и, так как кормильцы ее были уже угнаны в далекие пограничные полки, решил хлопотать об их возвращении. Он написал об этом деле в Петербург, архиепископу Гавриилу, и по сношению этого отзывчивого иерарха с высшими властями дело было пересмотрено, оба брата возвращены в деревню.

Близки были также сердцу святителя заключенные в тюрьмах. Он нарочно ездил за сорок верст в Елец, чтобы посетить тюремных узников. Эти поездки свои он обставлял тайной. Подолгу беседовал он с заключенными, братски утешал невинных, напоминал виновным о Христе. Выходя из темницы, просил узников принять то, что им послал Бог и что он принес с собою. Затем он поспешно скрывался из города.

Святитель радовался в те дни, когда к нему приходило много просящих. Если же не случалось ни одного, то глубоко скорбел.

Ничтожной пенсии в пятьсот рублей не могло, конечно, хватить и на малую часть благодеяний святителя. Когда ему требовалась для помощи б€ольшая сумма денег, он объезжал своих почитателей. Главным же источником были те приношения, которые к нему отовсюду стекались.

Чрезвычайно трогательно отношение святителя к детям. Он с ласкою собирал их вокруг себя в своей келье, учил их молитвам, объясняя их чрезвычайно понятно. Самых малых детей он приучал произносить: «Господи, помилуй», «Пресвятая Богородица, спаси нас». Он оделял детей деньгами, белым хлебом и яблоками.

Если святитель бывал нездоров, не ходил в церковь и узнавал от келейника, что дети были и ушли, не видав его, то, бывало, с улыбкою промолвит: «Бедные, они ходят в церковь для хлеба и денег. Что же ты их не привел ко мне?»

Вообще, святитель любил быть в общении с народом и частенько, встречая крестьян на монастырском дворе, подсаживался к ним и заводил с ними речь как бы простой монах.

Конечно святитель не перевернул жизнь своих современников, как еще не перевернул сложившегося быта ни один проповедник. Но в быту людей отзывчивых, совестливых, которые раньше не по жестокосердию, а по легкомыслию делали тяжелою жизнь крестьянства, в быту этих людей он многое смягчил и исправил. А на некоторых лиц из купеческого и помещичьего класса его слова и дела производили столь сильное впечатление, что они решили совершенно уйти от мира. Так случилось с сыном богатого помещика Бехтеева, у которого святитель не раз бывал.
* * *

Один из великих святых Церкви Католической дошел до величайшего самоотвержения — показал едва ли кем превзойденный подвиг. Он услыхал от кого-то, что чумной больной может исцелиться, если его согреет тело здорового человека. Чума — ужаснейшая из болезней, не дающая пощады своей жертве. В порыве распалявшего его милосердия праведник лег в постель чумного, чтобы согреть его своей теплотой. Вдруг на ложе страдания оказался лежащим Христос, Который вознесся тогда пред милостивцем в небеса, дав миру новое доказательство того, что тот, кто милует людей, служит Самому Богу.

Есть самоотверженные католические священники, которые посвящают свою жизнь на служение прокаженным, отправляясь на те уединенные острова, где расположены колонии прокаженных, и обыкновенно кончают тем, что сами заражаются проказой и умирают в страшных страданиях. Из таких самоотверженных людей особенно памятно имя молодого бельгийского священника отца Дамиана.

В Москве в прошлом столетии сиял великий милостивец доктор Феодор Петрович Гааз, который все силы своего громадного сердца, всю изворотливость своего внимательного к чужим страданиям ума употребил на то, чтобы облегчать участь тюремных заключенных и преступников.

То было суровое время, когда преступников и даже лишь подозреваемых в преступлении пересылали с места на место прикованными к одной цепи всех вместе, мужчин, женщин и подростков, когда жизнь таких людей была сплошным адом. Феодор Петрович Гааз раз навсегда пожалел этих людей и служил им до конца своих дней, добившись для них многих облегчений.

Такую же деятельность, но в несколько ином направлении проявила скончавшаяся в Петербурге несколько лет тому назад княжна Мария Михайловна Дондукова-Корсакова. Она была истинно евангельская женщина. Происходя из богатой и знатной семьи, имея перед собою блестящий ровный жизненный путь, она отдала свою жизнь на служение бедным. Она была так добра, что раздавала бедным не только деньги, пока она их имела, но однажды в сильный холод, едучи в деревню за много верст и встретив в вагоне женщину, одетую в легкое платье, сняла с себя шубу и отдала совсем ей, а сама попросила на станции одолжить ей тулуп. Бывали случаи, что в осеннее ненастье она ходила по Петербургу в одних ботинках на босу ногу, отдав чулки какой-нибудь бедной. Она видела в преступнике страждущего брата и прикасалась к зачерствелым сердцам с необыкновенною нежностью, умея разбудить в преступнике человека. Особенно заботлива была она до политических заключенных и, пуская в ход свои связи, добилась права посещать их и просветлять их тяжелую судьбу словом и мыслью о Христе...
* * *

Христианство знает одну добродетель, или, скорее, некоторое свойство, общее всем добродетелям и называемое «рассуждением».

Оно состоит в известной мерности, в известном благоразумии всего поведения христианина, в том, чтоб все поступки человека сливались в одно прекрасное целое, развивались в здоровой гармонии.

Если, например, человек, увлекаемый хотя бы и светлой, но неблагоразумной мечтой, вдруг приступит к пустыннической жизни вместо того чтобы раньше, под руководством опытного старца, начать монашество, то он подвергает себя большим опасностям, точно так же как подверг бы себя большим опасностям тот, кто, будучи непривычен к посту, вдруг бы решил, в виде духовного подвига, пропоститься сорок дней... Человек опытный в духовной жизни признал бы такой поступок ни чем иным, как безумием.

Великое рассуждение требуется и для того, кто хочет мудро исполнить заповедь о милосердии. Могут быть случаи, когда милосердие, исполняемое от чистого сердца, может только идти во вред человеку.

Представьте себе, что на ваших глазах выходит из кабака нищий и просит у вас подаяния, или вы видите, что человек, которому вы только что подали милостыню, бежит с нею в кабак. Следует ли подать первому пьянице? Следует ли на следующий день подать второму?

Едва ли можно признать благоразумным совет некоторых подвижников подавать и в таких случаях, когда милостыня идет человеку прямо во вред. Ведь тем самым я отнимаю милостыню у действительно нуждающегося человека, доставляя возможность другому коренеть в своем зле. Едва ли не будет лучше воздержаться в таких случаях от милостыни и, чтобы не подпасть под осуждение в немилосердии, мысленно помолиться: «Господи, не поставь мне в грех моего отказа. Но я не хочу, чтобы милостыня, которую я подаю во имя Твое, обращалась в струю убийственного зелия. Вразуми этого человека. А если б он не злоупотребил моей милостыней, то пошли ему взамен другую милостыню».

Последнюю осень по главным улицам Петербурга расхаживал в студенческой форме человек с молодой женщиной. Они подходили к прохожим, называли себя студентом и курсисткой и просили помочь им, так как родные запоздали выслать им месячные деньги и они сидят без гроша.

Оказалось, что это наглые обманщики и самозванцы без всякого образования — проходимец из крестьянского сословия, который состоит в незаконном сожительстве с девицей крестьянского же сословия... Неужели поощрять такой обман дармоедов было бы делом высокой христианской милостыни?

Самая мудрая милостыня — это когда человек принимает на свое постоянное иждивение какого-нибудь беспомощного человека, будь то убогий, лишенный возможности трудиться старик, потерявший способность к труду, семья беспомощных сирот.

Счастлив тот, кто отыщет в нужде какого-нибудь юного талантливого человека, вовремя его поддержит и даст возможность ему выбиться на дорогу.

Русская жизнь знает необыкновенный пример такой благородной, предупредительной и мудрой помощи.

Один из знаменитейших русских композиторов Петр Ильич Чайковский первую половину своей жизни, не имея определенного обеспечения, размениваясь по мелочам, был лишен и того спокойствия духа, и того широкого досуга, который необходим для артиста. Эти обстоятельства знала его искренняя почитательница, обладавшая большим состоянием, госпожа фон Мекк. Она вела с ним оживленную переписку, восхищалась его творениями, но не искала личного с ним знакомства, так что эти двое, столь близкие по духу люди, ни разу в жизни не встретились: весьма замечательный пример чисто духовных отношений.

Желая доставить таланту Чайковского возможность развернуться во всей его силе, госпожа фон Мекк упросила его принять от нее, пока он не достигнет полной материальной обеспеченности, пенсию по шести тысяч в год, что являлось по тогдашней цене денег не меньше теперешних десяти. Приобретя таким образом полную независимость, Чайковский получил возможность отдаться свободному творчеству. Великодушное пособие госпожи фон Мекк, оказанное не человеку, а музыкальному гению, открыло лучшую пору творчества Чайковского. Этой умной женщине с виртуозно деликатным сердцем обязан не один Чайковский: обязан весь мир нашей родной русской музыки.

Во всемирной литературе мы найдем другой подобный пример людей гораздо более скромного положения. Существует рассказ знаменитого французского романиста Бальзака, озаглавленный им «Обедня атеиста». Один известный парижский врач в студенческие дни испытывал крайнюю нужду и пользовался помощью познакомившегося с ним простого человека, почти чернорабочего. Чернорабочий этот был верующим человеком и, умирая, взял с молодого врача, уже тогда довольно обеспеченного, слово в том, что, пока он жив, он будет ежегодно в день его памяти заказывать по нему заупокойное богослужение.

И атеист соблюдал свое обещание, и всякий год он, считавший себя атеистом, не только заказывал, но и отстаивал богослужение по человеку, который в молодости пожалел его и своими трудовыми деньгами помог ему выйти на дорогу.

Я знал еще такого русского человека. Простой десятник по строительным работам, человек большой набожности и чистой праведной жизни, он скопленными им в крайних лишениях деньгами учредил при Московском университете стипендию для студента-медика из крестьян, помогая тем пробиться к знанию и к святому служению больных — бедным, способным людям своего сословия.

Вот одухотворенная и разумная христианская милостыня.

В жизнеописании одной из лучших русских поэтесс, Ю. В. Жадовской, упоминается некий Перевлесский, который имел большое влияние на развитие ее таланта.

Это был молодой образованный учитель словесности, дававший юной Жадовской уроки. Красивый, пылкий, с одушевленным словом, полный благородных стремлений, Перевлесский внушал большую симпатию, перешедшую у его ученицы в глубокое постоянное чувство. Богато одаренная, талантливая Жадовская была некрасива и, кроме того, имела недоразвитые руки. Несмотря на это, брак бы был возможен, если бы не самодурство старика Жадовского.

Происходя из старого дворянского рода, он не мог допустить, чтобы его дочь вышла замуж за учителя из семинаристов. Тем не менее он оказал на творчество Жадовской самое благоприятное влияние. Мысль о нем внушила ей лучшее из стихотворений ее, положенное впоследствии на музыку:


С какою тайною отрадой
Тебе всегда внимаю я.
Блаженства лучшего не надо,
Как только слушать бы тебя.

Этот Перевлесский был бедным мальчиком причетнической семьи из села Перевлес Рязанской губернии.

В то время почетным попечителем рязанской гимназии был очень добрый человек, обладавший к тому же крупным состоянием, Николай Гаврилович Рюмин.

Он встретил однажды в непогоду Перевлесского дурно одетым, шлепающим по жидкой грязи без калош, остановил его, познакомился с ним и получил от этого знакомства такое благоприятное впечатление, что решил вывести мальчика на дорогу.

Перевлесский никогда не забывал сделанного ему добра. После преподавательства в провинции и в Москве Перевлесский был назначен преподавателем словесности в Александровском лицее в Петербурге.

В своей большой хорошей квартире он отвел маленькую комнатку, куда любил уединяться, чтобы вспоминать там о трудном начале своего жизненного пути. Там стоял его бедный студенческий стол, некоторые другие вещи из его убогой студенческой обстановки, а на стене висели портреты Рюмина и его жены, которые пожалели его, бедного мальчика, в тяжелых тисках стремившегося к знанию, и дали ему возможность без изнурения достичь в жизни того, чего бы он не достиг без них.
* * *

Милостыня не состоит в одной подаче денег. Милостыня должна быть сдобрена душевным расположением, тем жаром душевным, который дает милостыне чистый вкус, лишает милостыню унизительности для принимающих и обусловливает известную высокую душевную работу для дающего и принимающего.

К одному из русских подвижников стекалось много денег для его добрых дел. В душевном волнении он часто вспоминал о милостыне, которую получал он от одного из своих духовных детей, и говорил, что рубль, поданный этим человеком с горящим сердцем, с ласковым взором, с выражавшимся во всем существе его великим и теплым усердием, доставлял ему б€ольшую радость, чем сотни и тысячи, которые приносили ему другие люди.

Сохранилось через апостола одно слово, сказанное Христом и не записанное в Евангелии: «Больше счастья в том, чтобы давать, чем принимать».

Это слово исполняют на деле все люди с большим сердцем и с чувствующею душою. Часто милостыня оказывается ценою всей своей жизни. Не слыхали ли вы о таких случаях, что, например, человек женится на девушке, которую он даже не особенно любит, зная, насколько он ей нужен и как без него она будет несчастна. И наоборот, часто девушка без особой склонности выходит замуж за человека, веря, что она ему духовно нужна и что при ней он будет жить лучше и полней, чем жил без нее.

В одной из драм известного писателя Чехова один человек, ведущий недостойный образ жизни и горячо любимый, спрашивает у этой любящей женщины, отчего именно она остановила свой выбор на нем и посвящает ему всю душу свою, которую она могла бы посвятить такому же, как она, достойному человеку. На это он получает ответ такой, который только и мог родиться в русской христианке. Сущность ответа в том, что женщине дорого самоотвержение, которым она окружает человека, — вся та работа любви, всепрощения и снисходительности, которых требуют отношения к подобным людям.

Вы нередко можете услышать мечты русской юной чистой девушки о том, чтобы найти какого-нибудь несчастного человека, который бы в ней нуждался и которому она могла бы посвятить свои силы и свою юность.

Если бы мы более пристальным и сердечным взором присматривались к жизни, мы увидали бы, насколько широко может быть приложима милостыня там, где, по-видимому, в ней нисколько не нуждаются. В душевной милостыне люди нуждаются, быть может, куда больше, чем в милостыне материальной.

Если бы только видеть, сколько неслышных стонов рвется из груди людей — по-видимому, вполне благополучных, обеспеченных, возбуждающих в других зависть, каким великим и непоправимым одиночеством страдают люди сильные, удовлетворенные во всем и удачливые!

Как часто бывает, что человек почти сходит с ума при мысли о том, что, в сущности, он никому не нужен, никто по нем не тоскует, к нему не стремится, что, умри он сегодня, и его потеря ни в ком болезненно не отзовется.

Очень часто люди живут, никем не узнанные, тая в душе громадные сокровища внутренней своей жизни, обремененные такими тайнами, часто светлыми и прекрасными, такими высокими мечтами, которых некому открыть, некому доверить. И одно утешение, одно разрешение такой безысходной тоски одиночества для таких содержательных людей в том, что их видит Тот, Который им всегда откликнется, только бы они кинулись к Нему — ждущий их и понимающий их Сын Человеческий.

Милостыня может быть оказана не только делом, но еще более словом.

В культурных странах путешественники получают от лиц, с которыми встречаются в вагоне и на улице, много полезных для них указаний: о гостинице, о путях сообщения, о магазине, где можно купить дешевый и добросовестный товар, — все это есть милостыня.

Вы встретили на дороге в запутанном месте человека заблудившегося и вывели его на дорогу — вы подали ему милостыню. Вы встретили в высокопоставленном обществе человека скромного положения, которому в этом обществе не по себе, вы к нему подошли, ласково с ним поговорили, так сказать, его отогрели — вы ему оказали милостыню. Вы просто дали человеку хороший совет, указали ему хорошую книгу по вопросу, его интересующему, снабдили его такой книгой, которая, может быть, произведет в нем душевный переворот, — все это христианская милостыня. Наконец, часто не только слово, но даже одобрительный взгляд имеет высокое значение больше иных слов и иных добрых дел.

Милостыня есть все то, что дает душа душе — будь то привязанность всей жизни или мгновенный взгляд сочувствия, брошенный при встрече двух лиц, которые на мгновение сошлись и тотчас навсегда разошлись. И можно думать, что область духа до такой степени непреходяща, что в будущем Царствии мы встретимся со всеми людьми, которым мы оказали какое-нибудь добро, которых одарили хотя на минуту нашим сочувствием.

Я слышал рассказ, над которым нельзя не задуматься. Одна русская, очень образованная и задушевная барышня, много путешествовавшая, ехала по Португалии. В купе, где она сидела, вошла местная, такая же образованная барышня, и они, сидя вдвоем, несколько часов говорили с увлечением о разных духовных предметах. У одной из станций иностранка встала, чтобы выйти из вагона.

— Как, — воскликнула русская барышня, — вы уже уходите? Наш разговор о таких важных вещах разом прерывается, и мы в этой жизни никогда, никогда, поймите, никогда не увидимся!

Иностранка подняла руку кверху и произнесла:

— В небе.
* * *

Дела милосердия есть лучший путь для забвения и исцеления от всяких личных недочетов.

Среди тех сестер милосердия, которых солдат-простолюдин так хорошо называет «сестра милосердия», есть много девушек, которые не сыскали в жизни своего счастья. Многие из них любили, готовы были для любимых людей на всякие жертвы, но ничего не получили в ответ. И их любовь, вместо того чтобы сосредоточиться на одном человеке, как бы распыленная теперь на много порывов, творит то дело сострадания и самопожертвования, которое им не было дано проявить над одним их избранником.

Недавно умершая вдова из высшего слоя общества (М. Н. Муханова, рожденная Рюмина), дочь человека, помогавшего Перевлесскому, была замужем менее года, так что ее сын родился после смерти отца. И этот мальчик умер ребенком.

На великолепной, широкой, утопающей в садах Донской улице в Москве, упирающейся в тот Донской монастырь, где были схоронены ее усопшие, она купила усадьбу с хорошим деревянным домом и стала воспитывать детей начиная с шестилетнего возраста, так что у нее бывало их всегда человек по пятнадцати. Дав детям первоначальное образование, она проводила их через средние и высшие учебные заведения. Все они хорошо устроились. Многие из них достигли в жизни высокого положения: есть врачи, профессора, управляющие казенными местами.

Не дав горю осилить себя, она вместо одного сына воспитала многих детей и приготовила им такую участь, какой они без нее никогда бы не имели.





Евгений Поселянин

Из книги "Идеалы христианской жизни.pravoslavie.ru›pravoslavie.ru›Встреча с православием›2308.htm

Духовная жизнь / Предания Святой Горы

Сергей Тимченко
09 февраля 2011

МЫ ПРОДОЛЖАЕМ РАССКАЗЫВАТЬ О МОНАШЕСКОЙ ЖИЗНИ НА СВЯТОЙ ГОРЕ АФОН. ЧЕМ ОТЛИЧАЮТСЯ ГРЕЧЕСКИЕ МОНАХИ ОТ РУССКИХ, ИЗ ЧЕГО СОСТОИТ ДЕНЬ АФОНСКОГО МОНАХА И КТО САМЫЕ ПОЧИТАЕМЫЕ СВЯТЫЕ В ГРЕЦИИ? ОБ ЭТОМ РАССКАЗЫВАЕТ ИГУМЕН ВАТОПЕДСКОГО МОНАСТЫРЯ АРХИМАНДРИТ ЕФРЕМ.

Геронда* Ефрем, расскажите, пожалуйста, чем отличается монашеская жизнь на Афоне от жизни в других обителях, в частности, в России?

Святая Гора — место особенное. Начиная с ее основания и до наших дней, монашеская жизнь на ней не останавливалась. Монашество на Святой Горе продолжается беспрерывно, это — продолжение традиции (древ. слав. — «предания»). Говоря о святогорской традиции, мы не имеем в виду фольклор, обряды или культурные обычаи, которые имеют основой искусство, реликвии, архивы и т.п. Святогорская традиция — это предание освящения, искусство освящения. Традиция — это не мертвое состояние прошлого, не та польза, которую получаем, читая традиционные святоотеческие книги (хотя и это, конечно, обязательно). Святогорская традиция — это носительница того пути, того образа, того метода, которым монах достигает обoжения, личного освящения. Это живая традиция, которая передается (отсюда и слова «предание») от старца (духовного руководителя) монаху (послушнику, ученику).

В России наблюдается расцвет монашества, энтузиазм русских верующих и влечение к монашеской жизни. Конечно же, коммунизм причинил большой ущерб православной духовной жизни в общем и монашеству в частности. Но для того чтобы в монастырях России существовала истинная внутренняя духовная жизнь, а не только внешние формы без содержания, монахов должны окормлять соответствущие духовники, рассудительные духовные руководители, так называемые старцы. Они существуют и сегодня, так как, если бы их не было вообще, это было бы знаком богооставленности, но тем не менее, мы считаем правильным общение русских монахов с современными старцами Святой Горы. Это совершается сегодня и, на наш взгляд, должно совершаться и в будущем. Таким образом, и в Россию будет передаваться свет непосредственного живого опыта предания, также как он опытно переживается на Святой Горе.

Из чего состоит день афонского монаха: какие послушания несут братия Ватопедского монастыря?

Обычно в святогорских киновиях (общежительных монастырях), какой является и наша обитель, день делится на три части: время богослужении в соборе, время послушаний и келейное время, приблизительно по восемь часов на каждую.

Основным деланием монаха является не его послушание по хозяйству, а служение Богу, которое первенствует среди всяких других дел в общежитии. Церковное богослужение в святогорской киновии есть неиссякаемый богослужебный собор, имеющий своим прообразом непрестанное славословие Ангелов в вечности. В стенах более чем тысячелетнего соборного храма обители монах имеет возможность соучаствовать в словесной службе, которая непрерывно приносилась Богу предшествующими отцами и ныне продолжает приноситься тем же способом, всей Церковью вместе со всею тварью «едиными устами и единым сердцем».

Посредством послушаний в общежитии деятельно применяется слово Спасителя: и кто хочет между вами быть первым, да будет вам рабом; так как Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих (Мф. 20,27-28).

Послушания определяются Священным Собором монастыря в соответствии с размеренными способом ведения хозяйства и образом жизни отцов и согласно индивидуальным духовным потребностям каждого монаха. Базовыми являются послушания игумена, управляющих, эконома, представителя в Священном Киноте Святой Горы, а также протепистата, избираемого каждые пять лет. Право избрания последнего принадлежит пяти первым, в иерархическом порядке, обителям Святой Горы. Кроме того, в нашем монастыре существуют послушания секретарей, ризничего, архивариуса, библиотекаря, эконома подворья в Порто-Лагос, уставщиков, пономарей, певчих, иконописцев, поваров, трапезариев, гостиничных, садовников, пекарей, просфорника, привратника и других.

В келии монах совершает свое так называемое правило (греч. — «канoнас» — канон), которое должно исполняться каждый день без упущений. Речь идет об Иисусовой молитве по четкам и земных поклонах, число которых определяет геронда (старец, игумен). Потом инок читает, молится, плачет перед Христом, просит Его показать Свою милость не только ему лично, но и всему миру. Монах — молитвенник за весь мир. Келия монаха — место священное и священность ее таинственная. Поэтому на Святой Горе в келии к отцам не разрешается входить не только мирянам, но и другим насельникам. Монах-святогорец не принимает в своей келии гостей, кроме старца и, если болеет, монастырского врача или служащих в больнице отцов.

Общаются ли афонские монахи с русскими монахами?

Конечно же, есть у святогорцев общение с русскими монахами: у них одна цель, одно поле боя, одна мзда, один Жених Христос. У святогорского монашества вселенский масштаб — и в рамках этого измерения оно обнимает и русских монахов, множество которых посещает Святую Гору.

Как складываются отношения братии с паломниками?

Братия, которым поручено служить в архондарике (гостинице), общаются с паломниками непосредственно, рассказывают гостям об обители. Служение паломникам совершается в духе братолюбия, жертвенности и бескорыстной любви. Монах-послушник служит ближнему как Самому Господу. Никакой выгоды от этого служения у него нет, трудится он безвозмездно и похвалы от людей не ждет. Служит он ради любви ко Христу. Жизнь монаха вообще христоцентрична.

Какие существуют правила пребывания для паломников на Афоне?

Паломники, которые посещают Святую Гору, должны соблюдать устав и подчиняться законам каждого монастыря. Им необходимо участвовать в богослужениях, в общей трапезе и, в целом, следовать программе обители для их же духовной пользы. Подчеркнем, что святогорские монастыри не гостиницы, а духовные учреждения, где совершается освящение монахов благодатью Божией. Часть этой закваски могут восприять и гости-паломники, чтобы перенести ее в свое общество, в мир.

Как становятся послушниками и монахами на Афоне? Могут ли ими стать выходцы из других стран?

Когда игумен считает, что у кого-нибудь есть соответствующие предпосылки для того, чтобы стать монахом, тогда оставляет его в обители, и он следует ее уставу уже как послушник (греч. — «дoкимос монахoс» — «испытываемый монах»). Конечно же, послушниками могут стать и представители других стран мира. В каждом монастыре Святой Горы есть братья-иностранцы, не только греки. Напоминаем, что Священный Афон — место православно вселенское. Все монахи святогорских монастырей равны, независимо от возраста, национальности, образования, общественного положения. Со всеми насельниками, начиная с игумена и заканчивая последним послушником, обращаются по-равному, то есть с уважением к человеческой личности.

Какова практика пребывания на Святой Горе: сколько лет нужно потрудиться послушником, чтобы стать монахом?

Тот, кто хочет стать монахом, должен быть сперва испытан. Сначала он причисляется к послушникам. Это испытание может длиться от одного до трех лет. Постриг совершается тогда, когда игумен посчитает, что послушник готов к монашеству.

Геронда Ефрем, назовите, пожалуйста, двух-трех самых почитаемых в Греции святых.

В Греции больше всех чтут Божию Матерь (греч. — «Панагия» — «Всесвятая», самое распространенное наименование Богородицы). Также очень почитаются святые мученики Георгий Победоносец и Димитрий Мироточивый (Солунский), святитель Николай Чудотворец. В городах и селах Греции много храмов, освященных в их честь. В каждой второй греческой семье есть люди, названные в честь этих святых. Из новейших святых очень почитаются святитель Нектарий, Эгинский Чудотворец и преподобный Серафим Саровский. Необходимо отметить, что преподобный Серафим является для греков тем же, кем святитель Нектарий для русских.

Кого из женщин Греции прошлых веков (поэтесс, писательниц) любят и уважают греки?

Выдающаяся писательница эллинизма, которой греки воздают должное почтение — это Пенелопа Дельта, скончавшаяся трагически. Также очень любима София Вэмбо, замечательная певица и актриса двадцатого века. Она была той, которая своими песнями вдохновляла греков в сражениях против итальянцев и немцев во время Второй мировой Войны.

Хотя и в наши дни в Греции есть хорошие писательницы и поэтессы, мы лично больше значения придаем другим гречанкам, которых, по нашему мнению, подобает любить, чтить и брать с них пример. Разве не героини те многодетные гречанки, которые и сами подвизаются жить по-христиански, и стараются «изобразить Христа» в сердцах своих детей? Могу вам сказать и то, что знаю многих таких героинь, у которых «течет писательская кровь» и в свободное время они пишут стихи и прозу. Для общества они кажутся незначительными, но перед Тем, Кто испытывает всю тварь, они велики, очень велики.

В современной нам новейшей эпохе сменились, точнее, перевернулись нормы жизни, и вместо того, чтобы почитать и любить святых и мудрых личностей, предпочтение отдают героиням и звездам телевидения. Меня очень огорчил тот факт, который я узнал от моих знакомых, что несколько месяцев назад одна греческая «деятельница искусства» выпустила DVD греховного содержания, и за два дня было продано двести тысяч экземпляров! Надеюсь, в вашей стране таких прецедентов нет.

Геронда Ефрем, журналу «Славянка» исполняется 5 лет. Что вы пожелаете читателям нашего журнала и всем русским православным женщинам.

Пролистав те номера вашего журнала, которые вы нам посылали, я был приятно удивлен и даже воодушевлен, хотя и не знаю русского. Видно, что журнал ваш серьезный: уважает женщину, ценит традиции, любит Церковь, и стремится продолжать свое дело по Ее благословению.

На большинство греческих и европейских журналов, посвященных женщине, даже взглянуть невозможно, как говорится, «срамно есть и глаголати» (Еф. 5,12), тем более «видети». В них унижается личность женщины, которая выставляется только как предмет наслаждения и ничего больше — другой информации читатель не получает. Вспоминаю, как несколько лет назад наш монастырь посетил один паломник из Брюсселя, профессор университета. Он пожаловался нам на свою шестнадцатилетную дочь: девочка совсем не хотела слушаться своих родителей. В беседе он также упомянул об одном современном женском журнале, который она читала. Оказывается, в каждом номере этого журнала печатаются статьи с советами, как женщине лучше заниматся сексом. Скажите, какая девочка будет слушаться своих родителей при таких предпосылках? К сожалению, таковы сегодня «напутствия» средств массовой информации. Мы должны плакать и каятся, так как сегодня не только потеряли свое богочеловеческое назначение, но имеем опасность потерять и сам образ человека.

Молимся, чтобы «Славянка» отпраздновала не только сотый юбилей, но, если благословит Промысл Божий, и оставалась на достигнутой высоте до скончания веков! Молимся также, чтобы читательницы журнала и все русские женщины никогда не забывали о том, что созданы они «по образу и подобию Божию» и что только в браке или в монашестве (так как оба равно великие Таинства) они смогут усовершенствоваться как личности во Христе и во веки веков.

*Геронда (гр. «старче») — зд.: почтительное обращение к духовным лицам. К игуменам, например, никогда не обращаются словом «отче», а всегда «геронда».Сергей Тимченко.slavianka.com›read/azy…predaniya-svyatoj-gory/


 

Действенны только молитва, молчание и любовь
Из «Слов о воспитании детей»









Действенны только молитва, молчание и любовь. Вы поняли плоды молитвы? Любовь в молитве, любовь во Христе действительно помогает. Пока вы будете любить детей только человеческой любовью, которая часто эгоистична, их поведение будет плохим. Но когда ваша любовь друг к другу и к вашим детям станет христианской и святой, у вас не будет никаких проблем. Святость родителей спасает детей. Для того чтобы это произошло, необходимо, чтобы Божественная благодать подействовала на души родителей. Никто не становится святым сам по себе. Та же самая Божественная благодать впоследствии просветит, согреет и оживотворит души детей.


Часто мне звонят даже из-за границы и задают вопросы о своих детях и о других вещах. Вот позвонила одна мать из Милана и спросила, как ей вести себя с детьми. Я сказал: «Молись и, когда нужно, говори с детьми с любовью. Больше молись и меньше говори. Всем требуется много молитвы и мало слов. Не будем навязчивыми, нужно тайно молиться, а потом уже говорить, и Господь даст нам почувствовать, восприняты ли наши слова другими людьми. Если нет, мы не станем говорить. Будем только тайно молиться, поскольку своим многословием мы становимся назойливыми и вынуждаем других противиться, а иногда и возмущаться. Поэтому лучше через тайную молитву обращаться к сердцу других людей, чем к их ушам.

Послушай, что я тебе скажу: молись, а потом говори. Так поступай со своими детьми. Если ты все время будешь давать им советы, то они будут им в тягость, и, когда они вырастут, то будут ощущать давление. Так что предпочитай молитву. Говори с ними через молитву. Говори все Богу, а Бог будет говорить с ними. Не надо давать детям советы голосом, который слышат их уши. Ты можешь делать и это, но прежде всего нужно говорить о своих детях Богу. Говори: “Господи Иисусе Христе, просвети моих деток. Я Тебе их вверяю. Ты мне дал их, но я слаба и не могу их направить, поэтому прошу Тебя: просвети их”. И Господь будет говорить с ними, и они скажут: “Ох, не следовало огорчать маму тем, что я сделал!” И это будет их внутреннее чувство, по благодати Божией.

Вот что является идеалом: чтобы мать разговаривала с Богом, а Бог с ребенком. А иначе ты говоришь, говоришь, говоришь… Все это в одно ухо влетает, из другого вылетает, и в конце концов начинает восприниматься как давление. И когда ребенок вырастает, наступает реакция — он начинает так или иначе внутренне мстить отцу и матери за то, что они давили на него. А в идеале должна говорить любовь во Христе и действовать святость отца и матери. Сияние святости, а не человеческие усилия делают детей хорошими».

Когда дети травмированы и страдают по какому-то серьезному поводу, не беспокойтесь из-за их сопротивления и грубости. В действительности они не хотят вести себя так, но не могут иначе в трудные моменты. Потом они раскаиваются. Но если вы раздражаетесь и впадаете в гнев, то становитесь на сторону лукавого, и он всеми вами играет.

Старец Порфирий Кавсокаливит

Портал Слово

06 / 04 / 2011.pravoslavie.ru›СМИ
›Молчание и любовь
 

Сакраментальное слово «прости»
23 февраля, 2012 • Протоиерей Игорь Прекуп


Порой возникает чувство, что для некоторых православных «повернуться лицом к Богу» подразумевает «отвернуться от ближнего».

«Избушк-избушк! Повернись-ка ко мне передом, а? Я ж позади не тебя, я позади Христа стою. Ты не мне зад кажешь… А, избушк?..» Не слышит избушка добра-молодца. То ли он вовсе не добрый молодец, то ли это не избушка, да и не на курьих, а на вполне себе таких, очень даже человеческих, даже и не ножках, а ногах. Только в ногах ли дело? И в «немолодецкости» ли дело того, кто обнаруживает, что к нему повернулись даже и не спиной?..

Меня все время удивляло, как это человек может сочетать в себе христианскую самоидентификацию и пол-ней-ше-е пренебрежение к ближнему.


photosight.ru. Фото: Устинья

«Я ее не ненавижу, – как-то, помню, возражала мне одна юная прихожанка в ответ на мои увещевания. – Я просто ее не замечаю, ее для меня нет, она для меня не существует».

Совершенно без толку было объяснять, что это и есть ненависть, что это и есть презрение (в отличие от призрения – обращать внимание). Девушка была свято уверена, что если она не мстит (активно не оскорбляет словом и действием), а просто стоит столбом, не отвечая на приветствия и глядя вперед или сквозь (тут уж как повезет собеседнику в пространственном отношении оказаться) – это самое что ни на есть нормальное и приемлемое поведение. Она не держит зла, ибо не на кого. Этого человека – нет.

Конечно же, такое демонстративное презрение к ближнему, слава Богу, не особо частое явление в церковной среде. Но и демонстративность – не самое худшее в каком бы то ни было пороке. Противно, бесспорно, смотреть на отходы жизнедеятельности, но, видя их, можно, по крайней мере, если не убрать, то хоть не вступить, а как быть с тем, что прикрыто благоухающей флорой?

То же и с душой. Как же надо любить свою порочность, чтобы не только приспособиться ее камуфлировать мнимым доброделанием, но еще и проглядывающий срам научиться выдавать за добродетель?

Когда смотришь в глаза таких виртуозов, даже стыдно становится от мелькнувших подозрений в их нечистоплотности, потому что, если такое поведение, такие речи и манеры – обман… Тогда кому ж верить?! Тогда всё обман, всё кругом – один обман, и нет веры никому и ни в кого!..

А потому страшно вдумываться, вникать, понимать: чувствуешь интуитивно, что открытие может оказаться непосильным для души. Поэтому предпочитаешь верить лжецу, вторить, поддакивать, гипнотизироваться размеренным «духовным» ритмом разговора, воображаемым видеорядом, состоящим вперемешку из выдранных из контекста святоотеческих цитат, икон, штампов обыденного сознания.

Веришь лжи, потому что страшно обнаружить подделку и оказаться в одиночестве со своим пониманием. Лучше поверить. Вернее, легче. Так спокойнее.

И всё. И порок торжествует. Да-да, именно так. Порок торжествует в тишине. Порок не тогда распространяется и засасывает, когда людей от его миазмов наизнанку выворачивает, но когда его дезодорируют фирменными средствами ада: мнимым благочестием и фарисейской моралью.

Вспомним-ка происхождение парфюмерии: изначально ее цель была в чем? Правильно – перебить смрад грязного тела. Нечто подобное происходит и в духовном плане, когда «благоуханием православия» перебивают смрад алчности, гордыни, тщеславия, человеконенавистничества, равнодушия и пр.

Чего проще? Сатана первый химик. Какое благоухание изволите? Вмиг предложим варианты – все настолько «идентичные натуральному», что самое тонкое обоняние не отличит.

Чем желаете спрыснуть язву тщеславия? Фирменным «Ревность о славе Божией»? Пожалуйста! У вас подгнивает душа в связи с недугом равнодушия? Припудрите ее из коробочки «Смирение»: ведь именно смирение (да-да, ничто другое, конечно же) вам не позволяет вторгаться в жизнь ближних, искренне справляясь, как их дела и спрашивая, не можете ли вы им чем-то помочь. Пудрите, пудрите спокойно! Препарат, апробированный веками, да что там – тысячелетиями! Мозги запудриваются равномерно и приятно: и себе, и людям. И все довольны…

Прощение… О, эта добродетель заслуживает, чтобы и о ней, и о спекуляциях на ней поговорить особо. Вспоминается одна старая добрая знакомая. Отнюдь не праведница, не какая-нибудь «продвинутая православная». Очень даже непростой жизни человек. Много лет назад я упустил ее из виду и до сих пор не знаю, воцерковилась ли она в итоге.

«Как трудно нам произнести это сакраментальное слово „прости“!» Ее фраза врезалась тогда, двадцать лет назад, в мою непроизвольно избирательную память и звучит в ней по сей день. Как хорошо, как точно она сказала: «сакраментальное».

Поистине слово «прости» – сакраментально. В душе происходит таинство отпущения греха. Нет-нет, прошу, не соблазняйтесь, братья и сестры, я не пытаюсь внести новшество в догматическое учение о таинствах и отрицать необходимость священника для совершения таинства покаяния. Речь о другом: что-то происходит в душе людей в этот момент… или не происходит. В зависимости от искренности и серьезности отношения к теме. И в душе произносящего «прости», и в душе того, кто открывается для принятия этого слова в свою душу. Если открывается. И если произносящий нелицемерно просит.

Нет, я не хочу сказать, что если человек не получил прощения, то сам виноват; значит, неискренне просил… Нет, ни в коем случае! Хотя… надо посмотреть, может, и так. Может, и в самом деле не лишне будет заглянуть в свое сердце и покопаться, так ли уж оно преисполнено стыдом и горечью от осознания своей вины?

Однако бывает, что сердце, ожесточенное обидой и злопамятством, остается неприступным при самом искреннем призыве к примирению. В связи с этим вспоминается случай, рассказанный недавно моей духовной дочерью.

В детстве проводила она каникулы у бабушки на Дону. И вот ее все время поражало, как бабушка и ее соседка лаялись друг с дружкой: огонь и пламень!!! Рок-опера «Глубины ада на станичном огороде». Никакой аппаратуры, а зато какие спецэффекты!..

Одним из них был повторяющийся пассаж, означавший в станичной семиотике завершение фольклорной композиции на свободную тему: стремительный разворот спиной к оппоненту и поясной поклон до земли с одновременным задиранием юбки. Внутреннее единство душ, сплетенных в борьбе, парадоксально сводило на нет искомый зрелищный эффект от демонстрации «пятой точки», поскольку они это делали, не сговариваясь, одновременно.

Девочка, подраставшая на чтении классической литературы и небезуспешно вскармливаемая мамой в плане хороших манер, столбенела и робко спрашивала бабушку, как это у нее совмещается «вот это всё» с хождением в церковь? Бабушка пожимала плечами, разводила руками, вроде как, не видя ничего несовместимого и противоестественного для христианской души в этом.

Однако не будем торопиться с выводами, что, дескать, обе они одинаковые, и народ, вот, «крещен, да не просвещен», и «все они – язычники», ну и прочий, хоть и не лишенный оснований, а все же поверхностный бред.

Так вот, собралась, значит, соседка бабушкина помирать. Но помирала она не дома, а в больнице. И тогда бабушка моего чада, превозмогая дикую боль в суставах, оделась-обулась и по черноземной грязи, в которой порой даже трактор застревал, пошла за тридевять земель в эту больницу.

Пришла, присела возле кровати и заговорила с умирающей о том, что, вот, лаялись они всё–лаялись, а теперь ей, видимо, пришел час помирать, и давай-ка мириться, прости меня, старую, а то, что ж?.. Та молчала, слушала. Выслушала. И, так же молча, отвернулась к стенке… Как рассказывала бабушка: «Зубы сцепыла, тай к стенки, мовчки, повэрнулась».

Вот так. С виду они как бы одинаковые: и в церковь обе ходили, и лаялись омерзительно тоже обе, и сквернословили в лицо, и фигуру канкана показывали с одинаковой завидной прытью, как списанные танцовщицы «Мулен Руж», идя ноздря в ноздрю к своему финишу на радость бесам. Да только на пороге вечности в них произошел суд (суд, по-гречески, кризис – выявление сущего): и одна повиновалась голосу Божиему, а другая предпочла «чужой глас» (Ин. 10; 5).

Потому что внутренне были разными. Не стали, а именно были. Только проявилось это при расставании, при прощании. При прощении. Одностороннем.

Трудно было уловить «разность» под грубостью. Тем более эта внутренняя «разность» с трудом просматривается, когда люди «обучены благочестивым манерам». Можно ведь и все нормы этикета соблюсти, и в глаза смотреть, и улыбаться, а при этом по сути стоять к человеку спиной, изящно, утонченно (а потому глубоко и болезненно) давая ему это почувствовать.

Так бывает: человек прощения просит, но как бы стоя спиной. При этом и подрагивание голосовых связок будет с поволокой в глазах, и очень стройное изложение своего якобы осмысления вины.

Но «лукавство спины» уловить все же можно. По некоторым реакциям и аргументации. Если, конечно, быть внимательным. Критериев, как минимум, три: о чем сожалеет просящий, чего добивается и на что ради прощения готов?

Искреннее раскаяние сопряжено с покаянием, то есть с изменением внутренним, с переменой образа мыслей и чувств. Если просящий сожалеет не о самой ране, которую нанес и не о самой безнравственности поступка, а о том, что вследствие этого потерял – это раскаяние без покаяния.

Если он добивается прощения не ради самого прощения, не ради мира в душе обиженного и не ради, как следствия, очищения своей совести, а непременно ради восстановления утраченных благ (или предотвращения их утраты) – даже раскаяние это весьма сомнительно, не говоря уже о покаянии.

Если нет у него стремления как-то исправить испорченное, возместить утрату или, если это невозможно, хоть что-то сделать во искупление вины (речь именно о стремлении, а не о готовности откупиться, чтобы избежать неприятностей) – раскаяние, может, и есть, но… только на уровне того, что вот, не рассчитал, промахнулся, недооценил, а теперь расхлебывать приходится – лучше бы не делал.

Все это значит, что если даже есть сожаление о содеянном, то не из-за горя, причиной которого стал, а из-за собственных неприятностей, которыми это «чужое» горе обернулось. Ну максимум, в самом деле, сожалеет о поступке, который причинил страдания невинному человеку, о самих страданиях жертвы тоже, может, переживает, но при этом не меняется, оставаясь таким же, относясь к себе по-прежнему.

И что с такими делать? Не прощать? Но тогда какие мы христиане? Подыгрывать им? А по-христиански ли это? Христос не лобзал Иуду в ответ, но укорил, указав на чудовищную подлость выбора знака: «Целованием ли предаешь Сына Человеческого?» (Лк. 22; 48).

Сщмч. Вениамин Петроградский не стал благословлять своего «птенца» Александра Введенского, когда тот, придя с чекистами, хотел получить благословение: «Отец Александр, мы же не в Гефсиманском саду!»

Это примеры непрощения? Нет, но примеры непотворства лукавству.

Православие антиномично не только в области вероучения, но и в области учения нравственного, которое от первого неотделимо, органически из него произрастая. Догматика питает этику, а последняя, реализуясь практически, является в спасаемый Богом мир как плод вероучения.

Если Бог непостижим, то и Его Откровение тоже не поддается схоластическому препарированию. В жизни христианина всегда будут складываться ситуации, которые можно назвать духовно-нравственными коллизиями. Не потому, что заповеди не ясны, а потому, что ум наш лукав.

И лукавый наш ум, сталкиваясь с ситуациями, в которых, чтобы адекватно применить теорию на практике, требуется напрячься и прислушаться к совести, предпочитает либо теоретизировать, выхватывая, не вникая в суть проблемы, «подходящие» отрывки из Писания, святоотеческих трудов, житий, канонов (когда речь о другом человеке), или же (когда речь о себе-любимом или о ком-то из близких), не задумываясь, отдает предпочтение житейской мудрости, решая ситуацию по привычному шаблону производственных, коммерческих, корпоративных и тому подобных типов безбожных отношений.

Если же мы хотим оставаться Христовыми, то «двойные стандарты» не для нас. Другое дело, что не всегда бывает просто поступить по Евангелию.

Вот хотя бы то же прощение. По Евангелию все ясно: от ближнего отвращаться нельзя. Нет для нас людей погибших, пока их земля носит. Есть погибающие. Тут важно и против них (значит, против Христа) не погрешить, и себя не дать им обмануть в каком бы то ни было отношении.

Так прощать или не прощать? Броситься в объятия или повернуться спиной?..

Вот из-за такой постановки вопроса люди зачастую и впадают в противоположные крайности. Почему обязательно «или-или»?

Чтобы не возникало соблазна двоедушия по принципу: «Евангелие и Отцы – это прекрасно, а жизнь – это жизнь», следует развести понятия прощения как духовно-нравственного акта и прощения как восстановления отношений.

Первое – заповедь, и без этого нет спасения. Причем не столь важно, заслуживает ли обидчик прощения – это не нам судить. Прощать, не дожидаясь, пока нас об этом попросят, надо в любом случае от сердца ради Христа, Который нас прощает и примиряет с Отцом Небесным.

И тут не проходит оправдание, что есть такие обиды, которые нельзя прощать. Потому что в таком случае и Бог нам простит только всякую мелочь, а что посущественней – останется на нашей душе, ибо мы сами так решили. Нам ведь ясно сказано: «…Каким судом судите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить» (Мф. 7; 2).

Разумеется, прощение от сердца – основа выстраивания дальнейших отношений, но отнюдь не с необходимостью влекущая их восстановление, а если и да, то совсем необязательно скорое.


photosight.ru. Фото: Инна Музычук

Разум дан человеку, чтобы анализировать и делать выводы. В том числе на будущее. Прощать от сердца надо. Быть готовым оказать согрешившему против тебя человеку милосердие, помощь – нормально. Сама по себе эта готовность – уже христианское состояние души. Но всегда ли надо действовать так, как готово простившее сердце?

Безусловно, что бы ни совершил человек, но если он искренне раскаивается, если его покаяние приносит плоды – он должен быть прощен и его зло можно, да и нужно покрыть. Он уже другой человек. Ни к чему все эти «справедливые воздаяния».

А если как был злодей, так и остался, и просит он прощения только для того, чтобы избежать наказания или каких-нибудь проблем, и ему идут навстречу, в результате чего он получает возможность продолжать свои темные дела, но уже, с учетом ошибок, более ловко – это добро? Это по-христиански?..

Когда восстанавливают с ним отношения, оказывают доверие, только лишь на том основании, что на сердце больше нет на него зла, обиды, как если бы он никогда ничего не делал плохого, тем самым позволяя ему вновь вводить людей в заблуждение – это христианское поведение? – Это глупость.

Причем глупость преступная. Потому что одно дело – простить, оказать милость, поддержать в намерении исправиться и выдать первый аванс доверия; другое – сразу оказать полное доверие, не убедившись в искренности раскаяния и степени исправления. Ведь иной, даже искренне раскаявшийся человек, поначалу может лишь отчасти осознавать свою порочность, которая полностью еще не выветрилась, и он по немощи может вляпаться в прежнее… Это при искреннем раскаянии, а что говорить о лукавом примирении?

По-христиански ли принимать решение, исходя только из своего душевного состояния, не учитывая многих факторов, которые определяют дальнейшее поведение того, кого собираешься обременить доверием? А его психическое состояние, а наклонности, а степень изменения образа мыслей (покаяние), а среда, а люди, наконец, которые могут пострадать от него?.. О них-то можно подумать и понять, что такое «милосердие» к неисправившемуся злодею – жестокость по отношению к его потенциальным жертвам?

Доверие доверию – рознь. Нам заповедано любить, а не дружить. Нам заповедано всех любить, но не заповедано всем и каждому доверять в одинаковой степени. И в то же время невозможно любить без доверия. Мы не можем любить ближнего, если не надеемся на его совесть, на то, что он изменится к лучшему. Доверие – это проявление надежды. Поначалу осторожное, а затем, от одного оправданного доверия к другому, и оно крепнет.

К любому человеку надо быть обращенным лицом, т. е. прощая заранее, не дожидаясь ничего с его стороны, в готовности принять его покаяние и поддержать в малейших изменениях к лучшему.

Но следует помнить, что чрезмерность доверия обременяет и провоцирует на злоупотребление; недостаток его оскорбляет и провоцирует на подтверждение обоснованности недоверия; аванс доверия вдохновляет и укрепляет на пути покаяния, но… аванс – это задаток, а не вся сумма.Протоиерей Игорь Прекуп.pravmir.ru›Сакраментальное слово прости 

Между жертвой и агрессором

Священник Святослав Шевченко







В последнее время на православных ресурсах всё чаще поднимаются педагогические вопросы, связанные с ситуациями, когда ребенка в школе обижают. Этой теме была посвящена одна из последних публикаций на портале «Православие.ру» под названием «Бить или не бить?» Мнения комментаторов статьи диаметрально противоположно разделились. Одни считают, что отпор хулиганам давать необходимо, а другие настаивают на том, что, дескать, христианство не этому учит.


Мальчишки дерутся. Художник: Гаэтано Лоди



Не смог пройти мимо этой дискуссии и я, поскольку тема касается меня всеми тремя сторонами: как священника, как педагога по светскому образованию и как отца двух сыновей-школьников.

Не кормите детей сухарями

Размышляя на эту тему, нужно учитывать возрастную психологию детей. По своему опыту, в том числе и отцовскому, знаю: многие христианские вероучительные истины детям в этом возрасте (7 и 8 лет) не совсем доступны. И святые отцы советуют в таком случае не пытаться кормить духовных младенцев сухарями – им сейчас нужно только молоко.

Вот почему стараюсь очень аккуратно подавать материал на занятиях по курсу «Основы православной культуры», которые веду факультативно уже четвертый год в одной из частных школ Благовещенска. Дети, а у меня занимаются ребята 1–4 классов, склонны воспринимать христианство в категориях «хорошо» и «плохо». Они еще не различают полутонов. Именно поэтому не все темы из учебника протодиакона Андрея Кураева им по силам освоить. Приходится импровизировать.

По этой причине может быть ошибочно интерпретирована заповедь Христа: «Ударившему тебя по щеке подставь и другую, и отнимающему у тебя верхнюю одежду не препятствуй взять и рубашку» (Лк. 6: 29). Эту заповедь и взрослые с трудом «переваривают», чего уж говорить о детях. По святым отцам, речь в этой евангельской строке идет только о личной обиде, которую христианин должен стойко перенести, не отвечая злом на зло. Но эта заповедь никак не относится к ситуации, если, например, обижают кого-то другого на улице или на страну напали агрессоры.

Пометить тэгом «смелость»

Проблема в том, что у детей недостаточно жизненного опыта, чтобы промаркировать тот или иной случай, сопоставив его с Евангелием. К тому же есть еще один очень важный момент, связанный с неопытностью юных христиан. Для того, чтобы из ребенка вырастить великодушного и смелого человека, ему нужен как раз этот опыт экстремальных ситуаций и правильных выходов из них. Такой опыт получают все дети в коллективах, начиная с детского сада.

Не нужно упускать из виду, что дети мыслят категорично: либо «добро», либо «зло» – и поэтому не смогут, например, выбрать из двух зол меньшее и так далее. Поэтому заповедь о подставлении щек они должны будут пометить в своем сознании либо тэгом «смелость», либо «трусость». Но еще более важно, каким образом промаркирует эту ситуацию вторая сторона – агрессор. Сомневаюсь, что бездействие того, над кем издеваются, будет оценено хулиганом как смелость. Последствия такой интерпретации будут для «жертвы» просто ужасны – ее будут травить до самого последнего звонка. И кто вырастет из такой жертвы: хороший христианин или закомплексованная личность, которая пугается собственной тени?

Спортивная уверенность

А теперь о личном опыте. Как только старшему и младшему сыну исполнилось 7 и 6 лет соответственно, мы отдали их в спортивную секцию вольной борьбы. Почему туда? Да потому, что их папа в детстве занимался борьбой. Во-первых, этот вид спорта не очень травматичный по сравнению с восточными единоборствами. Во-вторых, занятия хорошо развивают детей физически. И, в-третьих, в борьбе противники находятся в полном контакте, что отлично позволяет почувствовать свои силы и ловкость, а это дает юному спортсмену ощущение уверенности в себе. Честно говоря, определяя детей в секцию вольной борьбы, я больше всего руководствовался третьей причиной.

В школе наши дети безболезненно переносят конфликты с одноклассниками. А свою силу сыновья демонстрируют не через драки, а в различных играх, которые дети сами и придумывают.

Не превратиться в агрессора

Важная задача родителей-христиан, сыновья и дочери которых занимаются спортом, – донести до детей мысль, что свои навыки они не должны применять для агрессии. Вот агрессию можно легко пометить тэгом «плохо». Я, например, рассказываю своим детям, а иногда даже объясняю в ролевых играх, в каких ситуациях нужно применять силу, а в каких – нет. По моему мнению, применять силу можно исключительно для защиты слабых. И мои дети это знают.

Когда они рассказывают о конфликтных ситуациях, я помогаю им для начала разобраться – ведь иногда они сами виноваты в том, что кто-то щелкнул их по носу, – а затем советую, как принять правильное решение. И в этих решениях применение силы – крайний случай. Зачастую бывает достаточно вызвать оппонента на серьезный разговор. Но порой приходится ставить обидчика на место, чтобы он не задирал нос и не терроризировал класс.

В комментариях к статье «Бить или не бить?» участники дискуссии выказывали озабоченность тем, что в классе вместе с их детьми учатся и ребята с Кавказа. Думаю, что вести себя должным образом с хулиганом нужно вне зависимости от того, какой он национальности. Если, конечно, в школе не сложилась организованная группа (тогда этот вопрос уже должен решаться с администрацией школы и полицией). Например, с моим старшим сыном учится мальчик-азербайджанец. Семену было достаточно положить этого мальчика и его славянских дружков на лопатки. Самое интересное, что, видя его ловкость, этот азербайджанец записался в ту же самую секцию.

Священник Святослав Шевченко


8 ноября 2013 года.pravoslavie.ru›jurnal/65537.htmвч
 

Не подавай меча вместо пищи
Беседа о Святом Причащении и подготовке к нему

Архимандрит Клеопа (Илие)







О том, кто может приступать ко Святому Причащению и что для это делать: нужно ли поститься, исповедоваться и молиться особым образом, рассуждает самый известный румынский старец и духовник архимандрит Клеопа (Илие).

br />


Святое Причастие приносит человеку великую пользу, если он действительно причащается с верой, подготовившись и получив разрешение духовника. А кто приступает недостойно, тот суд себе ест и пьет, ибо Причастие — это огонь, пожигающий недостойных, — ты видел, что сказано в молитвах перед Святым Причащением.

— Кто может причащаться Святых Христовых Таин?

— Тот, чья жизнь чиста, непорочна; чьё извещение помысла чисто, на ком нет канонических препятствий и кто разрешён духовником, тот может причащаться, а кто не исповедан, не разрешён духовником и не выполнил назначенной ему епитимии, тот и к Причащению приступить не может. Ибо даже если он всего лишь раз в год причастится, он всё равно будет подобен Иуде, который причастился один раз, и вошёл тогда в него сатана, и он предал Господа (см.: Ин. 13:27).

Если кто-нибудь недостоин, тот и один раз в год да не причащается… А если он очистился и приготовился по каноническому порядку Церкви Христовой исповедью и выполнил полагающуюся ему епитимию — то да приступит со страхом и трепетом.

— Что вы можете сказать о причащении детей младше семи лет? Нужна ли тут исповедь?

— Невинных деток младше пяти дет хорошо будет причащать, если возможно, и каждое воскресенье. А детей шести-семи лет, особенно сейчас, хорошо будет исповедать и затем причастить, ибо сегодня дети видят и слышат много соблазнов: дома, по телевизору и повсюду, когда за ними не следят родители.

Также и о старых и больных говорит святой Симеон Фессалоникийский: «Старым и больным, на ком нет канонических препятствий, хорошо будет причащаться почаще, и в великие праздники».

Всегда перед Причастием, после того, как ты положишь свои поклоны, после того, как бросишь грех и выполнишь епитимию, назначенную священником, тебе нельзя перед Святым Причастием самое меньшее три дня ни вина пить, ни есть скоромной пищи или приготовленной на растительном масле. А в промежутки времени между постами ты не можешь причащаться без исповеди, без епитимии и без недели поста (или хотя бы трех дней). Перед тем, как причаститься, не ешь пищи с растительным маслом и не пей вина; только сухоядение. Так полагается перед Святым Причащением, братья.

— Расскажите нам о причащении монахов, о частом причащении.

— Монастырские монахи, если у них есть хороший духовник, пусть исповедуются как можно чаще. У нас исповедь, как видите, совершается раз в неделю, в пятницу. Но у меня есть очень трезвенные[1] монахи, которые приходят по два, а то и по три раза в неделю на исповедь: «Отче, я пропустил утреню», «Отче, я не вычитал правила», «Отче, я съел то-то до трапезы», — и диву даёшься, чего только они не скажут. Если его укоряет совесть, то он приходит, ты кладешь руку ему на голову, разрешаешь его, и ему становится легко.

Так что и старые, и больные монахи могут причащаться раз в неделю; остальные, если им позволяет духовник, могут причащаться самое меньшее раз в сорок дней, а лучше всего — раз в месяц.

— А имеется ли какое-нибудь указание у святых отцов о причащении раз в сорок дней?

— Да, есть, у святого Симеона Фессалоникийского. Он говорит, что раз в сорок дней каждый да готовится и да причащается, если на нём нет какого-нибудь канонического препятствия. Бывает грех, который и на двадцать лет запрещает Причащение.

В случае смерти, если ты видишь, что человек может умереть, ты подаёшь ему Причастие. Перед смертью нельзя запрещать ему причаститься; если же он не умрет и останется жив, то продолжит выполнять свою епитимию. Знайте это.

— Можно ли кому-нибудь причаститься, не исповедуясь?

— Нет. Никогда. Ни в случае смертельной опасности, ни в любом другом случае, нет. Сначала исповедь, а потом уже пусть причащается.

— Что вы можете сказать нам об общей исповеди, практикующейся по местам, на которой верующие не исповедуют индивидуально своих грехов и не бывает разрешения грехов с возложением рук на каждого?

— Эта исповедь неканонична, она не имеет силы Таинства, а грехи остаются неразрешенными. Подобные практики нужно совершенно прекратить, чтобы не упразднялось Таинство Святой Исповеди и не были ввержены в осуждение как священник, так и верующий.

— Сколько раз в году должны исповедоваться миряне?

— Исповедь не приурочена к каким-нибудь временам и срокам в течение года. Мы можем прибегать к духовнику каждый раз, когда испытываем потребность в том, чтобы облегчить свою душу от бремени грехов и получить утешение по благодати и надежду спасения. Чем чаще мы исповедуемся, тем лучше.

Однако обычно исповедь привязана к четырём постам. Четвертая заповедь Церкви учит нас исповедовать свои грехи четыре раза в году, в четыре поста. Наиболее преуспевающие и благочестивые пусть исповедуются каждый месяц, а остальные — хотя бы раз в год, а именно Великим постом[2].

— Сколько раз в году мы должны причащаться, по уставу Церкви?

— Святое Причастие, будучи тесно связано с исповедью, может быть преподано, после разрешения грехов духовником, в четыре поста или, самое частое, один раз в месяц для самых благоговейных и, самое меньшее, на Святую Пасху, но только после выполнения наложенной епитимии. Святой Иоанн Златоуст советует верующим причащаться самое частое двенадцать раз в году, в двунадесятые праздники, после разрешения грехов духовником, однако «со страхом и трепетом, чтобы не принять осуждение вместо пищи и смерть вместо жизни»[3].

— Какие главные условия надо выполнить, чтобы достойно принять Тело и Кровь Господни?

— Приготовление ко Святому Причастию бывает двух видов: телесное и душевное. В общем оно состоит из следующих частей:

а) исповедь, то есть признание грехов, без которого никому нельзя причащаться, даже клирику. Только дети до семи лет освобождаются от исповеди;

б) примирение со всеми людьми. Никому нельзя причащаться, если он находится с кем-нибудь в ссоре, не примирился с кем-то, испытывает по отношению к кому-либо злобу, ненависть или желание отомстить. Бог, будучи Любовью, принимает в Святыне только тех, кто прощает и живет в любви;

в) воздержание от скоромной пищи и всякой телесной похоти и нечистоты. Супруги должны хранить себя в чистоте самое меньшее семь дней до Святого Причастия и еще три дня после Святого Причастия.

Верующие должны хранить себя в чистоте и поститься по средам, пятницам и во все четыре поста, когда они и причащаются. В случае тяжелой болезни священник назначает более короткий пост, в зависимости от обстоятельств. Те, кто причащается не во время постов, должны поститься самое меньшее от трех до семи дней перед Святым Причастием. Перед принятием Святыни христиане должны воздерживаться от пьянства, табака, развлечений, шуток, зависти, клеветы и так далее;

г) выполнение епитимии, наложенной духовником. Верующие не могут причащаться без согласия своего духовника и выполнения епитимии, наложенной на них на исповеди, кроме случаев болезни и других тяжелых обстоятельств, когда оказавшиеся в них люди могут принимать Святыню, в какой бы ситуации они ни находились;

д) молитва; верующие перед принятием Святого Причастия должны молиться особым образом: читать накануне Часослов, Псалтирь и Акафистник, класть по силам своим земные и поясные поклоны, подавать милостыню нищим и совершать другие добрые дела. Им особенно нужно прочитать вечером Акафист Спасителю, Канон Богородице[4], Канон покаянный, Канон Ангелу хранителю и Канон ко Святому Причащению, а утром — двенадцать молитв[5]. После принятия Святыни верующие должны прочитать благодарственные молитвы.

— Как полагается исповедоваться и причащаться монахам, по установлению святых отцов? Как часто могут причащаться монахи, схимонахи и больные монахи?

— Всё, что я сказал до сих пор об этом Святом Таинстве, действительно и для монахов. Монахи и схимонахи должны причащаться Тела и Крови Господней чаще мирян, но с должным приготовлением, по священным канонам, и с разрешения их духовника.

Монахи могут причащаться самое частое один раз в месяц или, как говорит святой Иоанн Златоуст, в двенадцать великих праздников[6]. Схимонахи, в особенности больные, а также старики могут причащаться самое частое один раз в неделю, по нашей монастырской традиции. Этому учат нас и наставления из «Служебника», где говорится: «Священники же приходские пусть учат своих верующих, чтобы в чистой совести, мужеский пол и женский, причащались они, если будет возможно, в Господские праздники в течение года, а если нет, то хотя бы в четыре поста пусть готовятся к причащению Святых Таин, однако с должным приготовлением и с согласия своего духовника да делают это»[7].

— Может ли спастись человек без духовника и исповеди?

— Нет. Никто не может спастись — ни миряне, ни монахи, ни клирики — без исповедания грехов и разрешения их духовником, по слову Господа, гласящему: примите Духа Святаго. Кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся (Ин. 20, 22–23). И в другом месте: что вы свяжете на земле, то будет связано на небе; и что разрешите на земле, то будет разрешено на небе (Мф. 18, 18).

Итак, как может войти кто-нибудь в Царство Небесное, не будучи развязан[8] на земле от своих грехов? А власть эта [вязать и решить] дана только избранным, то есть апостолам, епископам и священникам, но не мирянам. Мы все должны иметь своих духовников и исповедоваться регулярно, даже те, кому кажется, что у него нет грехов.

Так учит нас святой апостол и евангелист Иоанн: если говорим, что не имеем греха, — обманываем самих себя, и истины нет в нас. Если исповедуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши и очистит нас от всякой неправды (1 Ин. 1: 8–9). А святой Симеон Фессалоникийский указывает: «Все мы должны каяться — и миряне, и монахи, и священники, и архиереи. Все будем каяться (исповедоваться), чтобы спастись»[9]. Без исповеди никто не может спастись, потому что все мы много согрешаем (Иак. 3: 2). Всякий человек зачат и рождён в грехах (см.: Быт. 8: 21; Пс. 50: 7; Мф. 7: 11; Рим. 3: 9). Священное Писание объясняет нам, что грех рождает смерть (Иак. 1: 15) и что ничто нечистое не войдет в Царство Божие (ср.: Откр. 21: 27).

Итак, будем помнить, что грех — это нарушение закона Божия, мерзость и нечистота пред Ним и что гнев Божий обрушивается на тех злых и грешных людей, которые умирают неисповеданными и нераскаянными. Грешники посредством исповеди и покаяния отводят от себя праведный гнев Божий и получают спасение души.

— Что вы думаете о тех клириках, которые слишком часто и без должного исследования совести верующих преподают им Святое Причастие?

— Священникам, которые преподают Святое Причастие верующим без должного исследования и епитимии, нужно внимательно прочитать наставления в Служебнике, которые касаются душевного и телесного приготовления верующих ко Святому Причащению. Священники должны хорошо знать священные каноны и практику Православной Церкви, а в случае необходимости — советоваться с местным епископом, которому они должны подчиняться всю жизнь.

Священники должны прочитать поучение святого Иоанна Златоуста о том, как нужно преподавать Святое Причастие. Вот что он говорит: «Немалое мучение ждёт на вас, священники, если вы, зная за кем-нибудь какое-либо зло, позволите ему причаститься этой Трапезы. Кровь Христова взыщется от рук ваших. Даже если бы то был воевода, даже если епарх, даже если это сам царь, увенчанный короной, но если он приступает недостойно (к Святыне), запрети ему. У тебя больше власти, чем у него. Потому что хуже бесноватого тот, кто согрешил и приступает. Ибо тот, поскольку он бесноватый, не будет мучиться, а эти, если приступают недостойно, предаются муке вечной. Итак, не только этим будем запрещать, но, коротко говоря, всем, кого увидим приступающими недостойно. Никто да не принимает как Иуда, чтобы не страдать, как Иуда»[10].

И ещё он говорит: «Не подавай меча вместо пищи. Но даже если бы он по безумию пришёл причаститься, воспрети ему. Не бойся. Бойся Бога, а не человека. А если ты не дерзаешь запретить ему, приведи его ко мне. Я не допущу этого, чтобы подобное совершилось. Я лучше с душой своей расстанусь, чем подам Кровь Владычню недостойно. И всю кровь свою пролью, прежде чем подам Кровь столь страшную кому не следует. А если, много исследовав, он не знал за ним плохого, то нет никакой вины»[11].

Поэтому духовник должен быть очень внимательным на исповеди, решая, кому воспретить, а кому достойно преподать Святыню. Если кто-нибудь проводит безнравственную жизнь и хочет путем обмана принять Святое Причастие, в него войдет сатана (см.: Ин. 13: 27) как в такого, кто уподобился Иуде.

Вопросы архимандриту Клеопе (Илие)
задавал архимандрит Иоанникий (Бэлан)
Перевела с румынского Зинаида Пейкова

Ne vorbeste Parintele Cleopa. Vol. 1, 4. Editie ingrijita de arhimandrit Ioanichie Balan. Ed. a 2-a. Vanatori-Neamt: Editura Manastirea Sihastria, 2004

8 ноября 2013 года

[1] Трезвенные в аскетическом смысле, от слова «трезвение» – слежение за чистотой и ума и сердца.

[2] См.: Православное исповедание. Ч. 1. Вопрос 90.

[3] Ср.: Свт. Иоанн Златоуст. Беседа 25-я на Первое Послание к Коринфянам. § 1 // Свт. Иоанн Златоуст. Творения: В 12 т. М., 2004. Т. 10. С. 272; Его же. О предательстве Иуды. Беседа 2. § 6 // Там же. М., 2005. Т. 2. С. 435.

[4] Имеется в виду Канон молебный ко Пресвятой Богородице, поемый во всякой скорби душевней и обстоянии, называемый также Параклисом Матери Божией.

[5] В Последовании ко Святому Причащению они напечатаны после Канона.

[6] См.: Свт. Иоанн Златоуст. Против аномеев Слово 6. § 3 // Свт. Иоанн Златоуст. Творения: В 12 т. М., 1991. Т. 1. С. 554.

[7] Ср.: Известие учительное // Служебник. М., 2003. С. 452.

[8] «Развязать» – именно так переводится церковно-славянское слово «разрешити».

[9] Ср.: Симеон Фессалоникийский, блаженный. Разговоры о святых священнодействиях и Таинствах церковных. Гл. 217. С. 316–318.

[10] Ср.: Иоанн Златоуст, святитель. Толкование на святого Матфея евангелиста. Беседа 82. § 6 // Иоанн Златоуст, святитель. Творения: В 12 т. М., 2001. Т. 7. С. 828.

[11] Ср.: Там же. С. 828–829.
 

Зачем сохранять девство до брака?









Современные духовные пастыри говорят, что многие в наши дни готовы согласиться и принять какой угодно церковный закон, только лишь бы не тревожили сферу их интимных отношений. Легко человек расстается со своим девством, спешит успокоить самого себя мнением, что «сейчас все так живут».


В 303 году по Р. X. в Никомидии к правителю Максимину привели девицу невиданной красоты — Евфрасию. Безжалостный мучитель повелел ей отречься от Христа, поклониться идолам — в противном случае она будет осквернена. И вот рядом с Евфрасией оказался грубый воин с обнаженным мечом, который жаждет плотской утехи. Угодница Божия обратилась с горячей молитвой к Спасителю, твердо веруя, что Господь не посрамит. И вдруг в сердце святой явилось, словно луч, небесное вразумление. Евфрасия сказала: «Храбрый воин, ты часто бываешь в сражениях. Хочешь, я найду тебе такой чудесный цветок, который сохраняет от всякого вражеского посечения?» Глаза легионера загорелись: «Найди мне такой цветок: я хочу всегда иметь его при себе». Святая продолжила: «Этот цветок может иметь силу только тогда, когда его даст девица, а не женщина». Воин, желая завладеть чудодейственным талисманом, пошел за Евфрасией в сад.

Вот она ходит по прекрасному саду и собирает цветы — вся, словно ангел, в белом, с распущенными волосами. Она ищет цветок бессмертия. Наконец девушка указала на несколько однообразных цветков: «Это и есть цветы бессмертия», — нежно сорвала их и добавила: «Для того, чтобы ты сам убедился в их чудодействии, положи их мне на шею и сильно ударь мечом». Перекрестившись, святая Евфрасия обнажила юную шею и смиренно склонила голову. А воин, приложив к ее шее цветы, сильно ударил мечом.

...Тихо, словно продолжая благоговейную, смиренную молитву, падало обезглавленное тело на траву. Изумленно смотрел воин на подвиг юной христианки. Ради сохранения девства, нетленного дара целомудрия, святая Евфрасия жертвовала жизнью. А душа ее... Наследовав небесный венец, она помогает тем, кто на земле старается соблюсти свое девство.

Многим подобный пример покажется странным. Стоило ли ради сохранения девства терять саму жизнь? Так хоть жила бы, а то вообще ничего. Давайте задумаемся: обыкновенно люди теряют девство, когда вопрос об угрозе их жизни не возникает. Святая Евфрасия показала: сохранить девство значит сохранить исключительный Божественный дар, сохранить в себе то лучшее, что в нас есть. Верно то, что девство — одно из самых драгоценных сокровищ человека. И это сокровище Господь подает всем нам даром. Подает только однажды. Сокровище это так же бесценно, как святость, как чистота и непорочность сердца. Не случайно в каждом юноше и девушке сокрыто глубокое чувство святыни своего девства. Беззащитная девушка, святая Евфрасия, оказалась сильнее и мудрее грубого воина и в итоге удостоилась небесного венца, вечной жизни. Многие же лишаются этого ради временной сласти, а потом долго, но бесполезно жалеют.

У современной молодежи бывают две формы преткновения в данном отношении и соответственно две точки зрения на вопрос добрачных отношений.

Во-первых, некоторые воспринимают добрачные связи как естественный способ общения с другим человеком на определенном этапе знакомства. Причем брак в данном случае даже не предполагается. Допустим, понравилось парню мороженое — купил и съел, привлекла внимание реклама фильма — пошел и посмотрел, заинтересовала хорошенькая девушка — познакомился и переспал. Все как бы естественно: поесть, посмотреть, вступить в интимную связь.

Несколько лет назад некая девица очень хотела выйти замуж за знакомого ей молодого человека. Но он не желал, и после одной вечеринки она смогла его соблазнить. За этим последовала беременность, и теперь она стала шантажировать свою жертву: «У нас ребенок. Если не женишься на мне, сделаю аборт». Вот так один порок влечет за собой другой: от блуда до убийства, оказывается, один шаг. Мне неизвестно, чем закончилась эта история, кроме того, что молодой человек искал разрешения своей проблемы в церкви. А стоит ли вообще создавать себе такие проблемы? Кстати, у Святых Отцов есть весьма мудрые рекомендации, которые помогут вовремя уберечь себя от ненужной трагедии. Преподобный Никодим Святогорец говорил: помни, ты — порох, не прикасайся к огню, то есть не дозволяй себе рискованной близости с человеком противоположного пола. Не ходи там, где ты потеряешь свое сокровище, избегай ситуаций, в которых случится трагедия.

Порой и девушка, допустив интимную близость, теряет свою независимость, боится, что ее теперь бросят, и начинает бегать сама за парнем. Но во взаимных отношениях теперь исчезает нежность. Любовник после этого обращается с ней уже бесцеремонно: он знает, что уже завладел ею. И как комар, напившийся крови, удаляется тяжело и медленно, ко всему равнодушный, так уходит любовник, удовлетворивший сполна свою страсть.

Здесь девы юные цветут
Для прихоти бесчувственной злодея, —

писал А. С. Пушкин.

Слишком многие девушки знают на горьком опыте: едва парень добился, «чего хотел», как стал грубым и дерзким, из дружбы исчезло благоговение. Психологию подобного искушения хорошо знал Лермонтов, когда вкладывал в уста гордого Печорина такие слова: «Есть необъятное наслаждение в обладании молодой, едва распустившейся душой! Она как цветок, которого лучший аромат испаряется навстречу первому лучу солнца; его надо сорвать в эту минуту и, подышав им досыта, бросить на дороге: авось кто-нибудь поднимет!»

Есть очень хорошее правило жизни: не присваивай себе чужого. Если ты случайно зашел в столовую, увидел накрытый стол, то это не значит, что надо выжидать момент, когда понравившееся блюдо можно будет быстренько скушать. Оно не тебе приготовлено, не кради его у другого. О каждом из нас есть Божие произволение. Господь Своим премудрым Промыслом заранее определяет нам спутника жизни, того, с кем мы соединимся в единую плоть в Таинстве Брака. Отдавая себя кому-либо до Венчания, человек дерзко вторгается в этот Промысл, он как бы говорит Небесному Отцу: «Мне не нужны Твои дары, я сам о себе позабочусь». Он подобен капризному ребенку, который меняет полезные фрукты, подаваемые в свое время, на пирог из песка, который хочет вылепить прямо сейчас.



Существуют достаточно верные жизненные наблюдения. Самолюбивый торопится удовлетворить себя, свои низкие, телесные чувства. Он жаждет насытить понравившимся человеком преступную страсть, но как только насытится, вмиг охладевает и отвращается от мнимо любимого. Желание обладать другим человеком, насытить себя его красотой и девственностью показывает не любовь, а тайную гордость. Пусть такой герой представляется симпатичным, сильным, отважным. Но очень вероятно, что это герой не вашего романа.


Поверьте, что настоящая любовь чужда дерзости. Плотская привязанность стелется по земле, словно дым от жертвы Каина, тогда как чистая дружба восходит к небесам как благовонный фимиам. Как хрупкий сосуд с драгоценным миром вы станете аккуратно держать в руках, так сохраните чистоту любви. Как мать обнимает новорожденного, так обнимайте чувства первой любви. Не дайте на растерзание свою чистоту, свое девство, не спешите с первой ночью. Пусть вы помедлите, зато обретете бесконечно большее. Девство — как чистое лицо ребенка, блуд — словно шрам на красивом лице. Как скрип железа по стеклу, так отзываются в душе блудные помыслы. И как катастрофа города, страдающего от стихийного бедствия, так и растление девства — это катастрофа твоей личной судьбы. Потеря невинности отражается даже на лице, красота такого человека утрачивает свежесть, на ней проявляется печать порочности.

Один священник зашел в библиотеку, где заказ принимала девушка, сиявшая свежестью, чистотой и невинностью. Когда он зашел на следующий день, то поразился: лицо потускнело, на девушке словно лежала какая-то тяжесть, словно кто-то разорил ее душу — батюшка сразу все понял. Об этом священник впоследствии с горечью говорил: «Кто же посмел разорить этот храм?» Это всегда карается укорами совести, и в самый первый раз добрачного контакта душа еще ощущает что-то неладное — какое-то пятно на душе, что-то преступное — такой человек переступил через запретную черту, а точнее, он совершил над своей душой глубокое осквернение. Потом, если человек продолжает подобный образ жизни, голос совести стихает, и он погружается в некое упоение, усладу подобным образом жизни. От этого трудно отказаться, так как барьер совести преодолен, а страсть услаждает глубины вашего естества яркими, хотя и временными вспышками, перед которыми блекнут все остальные утехи. Но проходит время, чувства приедаются, и плотская услада вас уже не насыщает, внутри обнаруживается пустота. Потеря девства в конечном итоге разочаровывает и похожа на осколки разбитого некогда красивого и драгоценного сосуда.

Человек, имевший добрачные связи, вступая в брак, часто уже не способен внутренне принять Божию заповедь: будут два одною плотью (Мф. 19: 5), ведь сколько раз он уже соединялся с женщинами и теперь невольно воспринимает брак как очередной вариант, может быть, не последний, как прикосновение к предметам, к которым он уже давно привык. Исчезает и сакральность интимных отношений, которые воспринимаются просто как наслаждение, а не как таинство и чудо деторождения. Да еще человек начинает сравнивать, с кем ему было лучше, то есть все меряется не духовными или душевными качествами, а самыми примитивными чувственными ощущениями.

В мире существует закон: те, кто хранит чистоту, находятся под покровом Божиим. Когда человек лишает себя чистоты, он утрачивает и Божественную помощь. Так царь Давид был под покровом Всевышнего, пока не впал в прелюбодеяние. После утраты чистоты его тотчас постигли многие беды. Какие беды преследуют в наши дни блудников, известно каждому.

В наше время иногда говорят, что опыт интимной жизни до брака теперь имеют фактически все, а потому речь о девстве есть проявление древних, средневековых представлений. Так что можно было бы констатировать, что 7-я заповедь: «не прелюбодействуй» — бесконечно устарела. На самом деле, в таком утверждении таится глубокая ложь, а те, кто ее произносит, судят об окружающих людях по себе.

Прежде всего, заметим, что блуд не только в наше время, а во все века без исключения был излюбленным соблазном человека.

Вожди народа, от которого ведет начало наша юриспруденция, то есть народа римского, — императоры отличались небывалой распущенностью. Князь Владимир до обращения в христианство не скупился на жен и наложниц. Одна российская императрица по вечерам вызывала гвардейцев, чтобы выбрать солдата на одну ночь. И даже в жизнеописании старца Силуана повествуется, что в молодости, когда он еще даже не предполагал о своем монашеском будущем, он познакомился с красивой девушкой, и однажды вечером с ними случилось «обычное». Поэтому наше время в истории не исключение. Однако в том заключается неотмирность Евангелия, новизна христианства, — эта новизна не прекращается с течением времени, — что именно в условиях подобных искушений и часто встречающихся падений особым светом сияет добродетель девства. Кто хранит чистоту, тот обретает особую близость к Богу, и Бог такому человеку помогает.

И еще добавим, что по сей день есть чистые души, сохранившие себя в целомудрии. Ведь признаемся честно, сама совесть подсказывает — девство необходимо хранить.

Все блудные грехи основываются на отсутствии настоящей любви к ближнему. Это очень важный момент. Любящий видит в любимом человеке высочайшую ценность, а не средство к удовлетворению своих страстей. Подлинная любовь благоговеет перед целомудрием любимого: до законного брака она не допустит телесной близости, а в браке сохранит взаимную верность.

Здесь стоит заметить и еще кое-что. Как мы говорили, существует еще одна точка зрения. Кто-то, например, скажет следующее: «Хорошо. Себя, конечно же, не стоит отдавать кому попало. Но если мы уже давно дружим и даже решили жениться, то почему интимное общение недопустимо до венца? Не все ли равно, когда это наступит, ведь наша судьба уже предрешена?»

Это как бы более благородный вид блуда: мы все равно скоро поженимся, и какая разница, сейчас вступить в интимную близость или через два месяца?

Представьте, что в день вашего рождения для вас специально накрыли стол, и вы, едва увидев его, тут же бросились поглощать аппетитные блюда — не все ли равно, сейчас или чуть попозже, когда все будут в сборе, когда вы уделите каждому внимание. Да, обед приготовлен для вас, но вы своим поведением разоряете торжество праздника и сами у себя крадете счастье. Так жених и невеста, допустившие интимную близость, приходят к браку как к уже разоренному обеду — нет свежести и радости новой жизни.

А давайте подумаем, что значит: все равно когда? Все ли равно, когда рожать детей: по вступлении в брак или несколько раньше? Все ли равно, когда воспитывать ребенка: имея рядом надежного супруга или когда он еще не появился (или исчез перед свадьбой)? Все ли равно, когда признаваться в любви: едва увидев или по испытании друг друга временем?

Валерий Духанин

Благодатный огонь

24 / 09 / 2012.pravoslavie.ru›СМИ
›Зачем сохранять девство 

Бумеранг
Рассказ

Мария Сараджишвили












«Давайте, и дастся вам: мерою доброю, утрясенною,
нагнетенною и переполненною отсыплют вам в лоно
ваше; ибо, какою мерою мерите, такою же отмерится и вам»

(Лк. 6, 38).

Встречаю знакомую после долгого перерыва и спрашиваю:

— Ты где пропадала?

— Мама попала в больницу в предынсультном состоянии, а я ухаживала за ней.

— С чего это вдруг? Ещё молодая для инсульта.

— Да так. Сама говорит: «Бог наказал». Несколько месяцев назад мы одолжили у соседей сто долларов под проценты. Зря мы рассчитывали на эти деньги — соседи вскоре попросили вернуть их назад. Мама пошла, отдала деньги, но пожелала им мысленно: «Чтоб у вас эти деньги на лекарства ушли!» Вскоре её замучило давление. Что ни делали, никак не могли сбить. Вот и попала мама в больницу. Лекарства, врачи. Пришлось опять в долг брать. Слава Богу, мама вернулась домой из больницы, и больше всего её поразило, что на её лечение ушла как раз та сумма, какую она пожелала «на лекарства» другим.

* * *

Лечиться в Грузии сегодня так дорого, что когда беременная жена назвала мужу ту сумму, какую надо отдать за роды в самой обыкновенной простой больнице, муж в ошеломлении не поверил ей. Да, в России (а он только что вернулся оттуда домой) есть, конечно, платные палаты — это если тебе хочется особых условий. Но чтобы в обыкновенной больнице брали такие деньги? Не может быть!

— Должна же быть в городе хотя бы одна бесплатная больница, — доказывал он жене.

— Нет их, понимаешь, нет бесплатных, — вразумляла его жена. — Вот два года назад такое случилось! Один таксист, курд, увидел на улице мальчика, истекающего кровью, и привёз его в 9-ю больницу. Его даже принимать не хотели. Медсёстры вокруг бегают, охают и ничего не делают. Врач и не думает подходить. Какой, говорит, смысл делать операцию? Вдруг он умрёт, кто мне тогда заплатит? И сидит себе в кабинете, даже не спускается в приёмный покой.

Тогда курд снял с себя золотую цепь с крестом и говорит: «Вы люди или кто? Вот вам! Пусть хирург придёт!»

Пока врач, не спеша, спускался из своего кабинета, мальчик скончался от потери крови. Когда врач подошёл к мёртвому ребёнку, то узнал в нём собственного сына.

Мария Сараджишвили

Открытые небеса (невыдуманные рассказы)

20 июня 2013 года.pravoslavie.ru›Интернет-журнал
›Бумеранг Рассказ 

Духовная жизнь / Молитва по соглашению
11 июля 2013

ПОЖАР КАК МИЛОСТЬ БОЖИЯ

Молитва матери со дна моря достанет

Народная мудрость

Звонок. В трубке голос немолодой женщины:

— Ты можешь сейчас ко мне прийти?

— А что случилось?

— Я только что потушила пожар. Надо все убрать.

Время у меня было, и идти было недалеко — на соседнюю улицу. Прихожу, и что я вижу? На балконном окне крошечной комнатки висят остатки обгоревших занавесок. В полуметре от окна — обугленный паркет. В углу — нетронутый огнем красный угол с бумажными иконами.

— Это просто чудо какое-то, — возбужденно рассказывает мне обитательница однокомнатной квартирки, еще бодрая пожилая женщина с живыми глазами и совершенно седыми волосами. Мы знаем друг друга по церкви. Из рассказов общих знакомых знаю, что она преподаватель английского языка. Ей за 70. К вере пришла около 20 лет назад, потеряв младшего сына. А однокомнатную квартиру эту снимает из-за сложной обстановки в семье.

— Сейчас читала акафист святому Георгию, — продолжает она. — И молилась так, как никогда в своей жизни. Я чувствую, что что-то случилось с моим старшим сыном. Он сейчас в Турции по делам. Большая семья, понимаешь, и все с претензиями. Уже неделю от него нет вестей. Я себе места не нахожу, молилась святому Георгию, чтобы он сохранил его. И просила, что если что-то должно произойти с ним, то пусть это произойдет со мной. Я оставила зажженную свечу и вышла на кухню. Не помню, кажется, провела там совсем мало времени. Смотрю, из комнаты валит дым. Позвала соседей, еле-еле залили пламя водой. Посмотри, разве не чудо, огонь как специально обошел святой угол на полметра... Я чувствую, что это ответ на мою молитву. Хорошо, что возник пожар. Иначе что-то непоправимое с ним там бы случилось. Немного погодя, когда мы вдвоем стали скоблить паркет стеклом, выяснилось, что дощечки сожжены на полсантиметра в глубину. Не то что стекло, циклевка была бы бесполезна. Все это говорило о силе огня.

Через несколько дней в церкви все узнали, что произошло с ее сыном. Он и его трое друзей попали в автокатастрофу в Турции. Друзья тут же погибли. Их потом в цинковых гробах привезли в Тбилиси. А Мераб в бессознательном состоянии был доставлен в стамбульскую больницу. Узнав все это после многочисленных звонков через посольство, мать с женой тут же вылетели в Турцию. Перевезли его домой. Через два месяца, когда он уже смог самостоятельно передвигаться, все видели, как мать подводила его к Причастию.

— Турки мне говорили, — рассказывала она потом после службы, — там такое творилось, муха бы не спаслась. «Это его ваш Бог спас!» — сказали. Они же не знали, что у него около сердца было Евангелие и псалом 90-й, который я ему положила.



«...НЕ ЯКОЖЕ МЫ ХОТИМ, НО ЯКОЖЕ ТЫ»

Истинно также говорю вам, что если двое из вас согласятся на земле просить о всяком деле, то, чего бы ни попросили, будет им от Отца Моего Небесного.

Мф. 18, 19

Неказистый дом в Нахаловке (Нахаловка — старый район Тбилиси). Сад с вечно распахнутой калиткой. В тени, на электрической плитке жарятся баклажаны.

— Ты знаешь, я залетела, — сообщает мне Лида, кладя новую партию на шипящую сковородку. — Придется аборт делать.

— А, может, не надо? Родишь второго.

— Сергей психует, не хочет. «Зачем мне этот ребенок, — говорит, — я еще молодой». Да и куда рожать. У него работа то есть, то нет. Ты же видишь — жить негде. Одна конура эта, три на четыре метра. Этот братан его, прямо зла не хватает, опять вчера к нам с топором ломился. Я вся на нервах. Этого-то парня не знаешь, как воспитать. Весь в отца. Двух лет еще нет, а уже матюкается. Да и мне после первого кесарева пока рожать нельзя.

— Да, но раз Бог посылает ребенка, будет и возможность, и место, где его вырастить. Все управится!

— Что управится? Проблема на проблеме. Как будто я хочу... Просто выхода нет. Пойду завтра договариваться. И не говори мне про Бога ничего. Без тебя знаю, что грех.

— Может, именно этого ребенка вам потом будет не хватать.

— Ох, перестань, пожалуйста. Нервы-то не железные. Мой-то, как начнет психовать, когда напьется, так тут все летает. Слышишь, вон папаша его концерт очередной выдает? Иди, имей дело с алкашами. У них это в крови. Объяснишь им, как же, что грех, а что нет.

На том мы и разошлись. На душе у меня было тяжело. Редкое счастье в наше время — знать духовно грамотного человека, у которого можно получить ответ на любой вопрос или объяснение трудной ситуации. И вот иду я к моей сестре во Христе именно с этой целью и рассказываю о сути дела. Чем дальше она слушает, тем больше ее глаза переполняются сопереживанием.

— Господи! — крестится на образ Спасителя, — останови Ты ее! Сохрани эту жизнь! — потом поворачивается ко мне. — Этого аборта ни в коем случае нельзя допустить. Ведь она себе потом этого никогда не простит, — голос ее звенел. — Скажи ей, что, когда супруги уничтожают вот так своих детей, их брак духовно умирает. И дело кончается разводом. Расскажи ей мою историю. И чем мне пришлось расплачиваться.

— А можно? Удобно ли это?

— Дело тут не в стеснении. Если это ее удержит от греха, то это и мои падения хоть как-то прикроет. Мне ведь это до конца жизни надо замаливать.

— Все это будет бесполезно. Она уже все решила. Да и срок, говорит, после кесарева очень маленький.

— Ну и что? Я знаю нескольких женщин, каждый год рожавших кесаревым, и все было благополучно. Знаешь, не теряй времени, обзванивай всех наших и давайте все вместе в 9 часов утра читать молитву «по соглашению», чтобы Господь отвел ее от этого убийства. Ведь этот ребенок уже существует и все чувствует. И на, вот тебе деньги, подай завтра же на Литургию. Я верю, что Господь сотворит чудо. Тут нужна просто наша общая молитва.

Я спешу уйти. Проходит день, другой. Предупрежденные, их четверо-пятеро, читают молитву «по соглашению» о человеке, которого не знают, зная только о том, что просят все одновременно, каждый у себя дома.

Прошла неделя, и я снова во дворе с незапирающейся калиткой. В пристройке слышна чья-то разборка с непечатными выражениями. Выходит Лида. Смотрю, вся светится.

— Ну, наконец-то, — обнимает меня, — я тебе новость скажу, ты сейчас больше меня обрадуешься... Я оставляю ребенка!

— Вот это да! И как ты решилась?

— После твоего ухода я долго думала, говорила про себя: «Господи, сделай что-нибудь». Потом пошли с Сергеем к врачу, уже и деньги достали. А там плакат во всю стену, как будто ребенок пишет: «Мама, не убивай меня!» Я заплакала и мужу показываю. «Смотри, — говорю, — сил моих нет». Ну, он, конечно, свое: «Да пошла ты...» А врач, который нас на операцию ждал, вдруг начал с моим-то разговаривать, объяснять, что, может у нас вообще детей больше не будет, и уговорил оставить ребенка. Сергей как-то притих и согласился... Теперь говорит: «Девочку хочу».

После этого разговора прошло несколько месяцев, в течение которых произошло немало удивительного. Изнемогавшую от постоянных пьянок-гулянок во дворе Лиду сестра пригласила рожать к себе, в Россию. Зимой, когда у маляров мертвый сезон, Сергей достал деньги на дорогу и отправил жену самолетом. Доехала она до Иванова нормально. Рассказывала потом, как совершенно незнакомые люди помогали в дороге. Роды прошли благополучно. И как-то утром, читая уже привычную молитву «по соглашению», слышу внутри: «Читать больше не надо. Она с детьми уже дома». Бегу узнать — и правда.

— Поздравь меня — кричит мне Лида. У меня девочка. А как ты узнала, что я приехала? Я же не звонила.



* * *

Чудеса от молитвы «по соглашению» мне приходилось наблюдать не раз. Напишу то, что произошло прямо «на глазах».

Зима. Мы вдвоем заходим в жарко натопленный дом. За перегородкой из старой раскладушки мычит, тужится коза.

— Ой, как хорошо, что вы пришли, а у меня тут коза пять часов мучается — родить не может, — встречает нас хозяйка.

— Давайте, сейчас же прочтем молитву «по соглашению».

Не раздеваясь, мы читаем, повернувшись к иконам: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, Ты рекл еси пречистыми усты Твоими: „Аминь глаголю вам, яко аще два от вас, совещаета на земли от всяцей вещи, еяже аще просита, будет има от Отца Моего, Иже на небесех: идеже бо еста два или трие собрани во имя Мое, ту есмь посреде их“.

Непреложны словеса Твоя, Господи, милосердие Твое безприкладно и человеколюбию Твоему несть конца. Сего ради молим Тя: даруй нам, рабом Твоим (тут мы называем свои имена), согласившимся просити Тя („помоги созданию Твоему родить“), исполнения нашего прошения. Но обаче не якоже мы хотим, но якоже Ты. Да будет воля Твоя во веки. Аминь», — звучит хором.

— Ме-е-е, — вторит тут же родившийся козленок.



О СИЛЕ КРЕСТА

Ибо слово о кресте для погибающих юродство есть, а для нас спасаемых сила Божия.

1 Кор. 1, 18

— Недавно со мной такая история произошла, если бы кто рассказал, я бы сам не поверил, — говорит мне при встрече один из наших прихожан.

— Ты же знаешь, я одну старушку навещаю время от времени. Это мать моих одноклассников. Оба ее сына, близнецы, умерли несколько лет назад. Оба были неженатые, так что их мать осталась совсем одна. Чтоб самой как-то жить, записала она свою трехкомнатную квартиру на соседей, чтоб за ней смотрели и кормили. Те, конечно, особенно не перетруждаются, но все же дают какие-то продукты. И, разумеется, ждут не дождутся, когда ее похоронят.

Очень им не нравится, что я ее проведываю. Знают, что она не одна. Рассказал я как-то всю эту историю моему духовнику. А он говорит: «Будь осторожен, а то они и тебя убьют». Он ведь так просто ничего не говорит. Удивился я, конечно, но и как предупреждение это не воспринял.

Так вот, прихожу я к этой старушке на какой-то церковный праздник. Она достала откуда-то бутылку вина. Давай, говорит, моих ребят помянем. Давайте, говорю. И что-то мне эта бутылка не понравилась. Я ее взял и перекрестил по всем правилам. И что ты думаешь? Вино цвет поменяло! У нас на глазах! Стало каким- то мутно-красным.

— Откуда у вас эта бутылка? — спрашиваю.

— Соседи давно принесли. Все как-то не было случая открыть, — ответила старушка.

Что за вино было, мы так и не выяснили, но и пить его тоже не стали. Береженого Бог бережет.

Я потом этот случай моему духовнику рассказал. Но он такие вещи воспринимает как само собой разумеющееся. «Хорошо, что перекрестил!» — только и сказал.



* * *

Еще одна история произошла несколько лет назад.

Мы с подругой шли вдвоем по проселочной дороге. Вокруг ни души. Вдруг на перекрестке, видим, летит на нас во весь опор черный королевский дог, захлебываясь лаем. Хозяина не видно. Видимо, выпустил собаку побегать, а сам сидит где-то в тени. Внутри у меня все похолодело. Бежать бессмысленно, прятаться негде.

— Не бойся, — сказала мне моя спутница и перекрестила собаку, которая уже была в трех метрах от нас. — Во имя Отца и Сына и Святого Духа! Остановись!

Собака встала, как вкопанная, и замолчала.

Записала Мария Сараджишвили, г. Тбилиси.slavianka.com›read/azy…Molitva-po-soglasheniyu





 

Почему в церкви мало мужчин? a href='http://pravznak.msk.ru/uploads_user/53386000/53385787/246285.jpg'> Фото: Александр Осокин .Мы настолько привыкли к тому, что Русская Православная Церковь – это преимущественно Церковь «белых платочков», что как-то даже перестали удивляться и беспокоиться по поводу того, что мужчин в храме действительно мало. И даже уже стали искать и находить какие-то аналогии в священной истории… Вспоминать об особенной чуткости женского сердца и о том, что даже апостолы «жестокосердые» разбежались после распятия Христа и попрятались «страха ради иудейска», а вот жены-мироносицы… И так далее и тому подобное… Врагам Церкви это дает лишний повод говорить об «ущербности» Церкви, о ее преимущественно женской природе, о том, что идеалы терпения, смирения и кротости – идеалы совсем не мужские. И можно бесконечно объяснять, что это не так, что в современном обществе самые возвышенные понятия сознательно или неосознанно искажаются… и что смирение, например, означает не примитивную забитость, а умение достойно принимать то, что случается вопреки нашей воле; что терпение – это не рабское унижение, а мудрость, умеющая ждать… кротость – не жалкая безответность, а сила доброй сдержанности… Все это можно и нужно объяснять, конечно. И все же… мужчин в храмах мало – и этот факт требует осмысления. Эта тема – недостаточного участия мужчин в церковной жизни – всплыла недавно в разговоре с дальним моим корреспондентом – русской православной женщиной, живущей в Америке. Я уже сказал, что мы почти не осознаем эту проблему как проблему, но с далекой стороны все выглядит иначе. Если в зарождающейся церковной национальной общине нет или совсем мало мужчин, то для самих прихожан это лишний повод почувствовать свою слабость, беспомощность. И можно сколько угодно говорить, что «сила Божия в немощи совершается», но эта истина ни в коей мере не оправдывает инертность и слабость, маловерие и, простите, вырождение наших мужиков. А вопрос стоит именно так. Потому что если в нашей «широкой» стране вопрос вырождения мужского начала хоть и звучит, но как-то гипотетически, то в чужой стране – это просто вопрос выживания: деградация мужиков, их безверие, беспробудное пьянство и слабость – это верный признак вырождения национальной общины и скорой ассимиляции. А для нас – наглядный пример того, что ожидает нас самих в недалеком будущем, если ничего не изменится. Что поделаешь, в этом мире для продвижения любой идеи нужны и напористость, и смекалка, и решимость чисто мужские; и горе – если все эти качества вынуждены проявлять женщины. Американская моя знакомая обратила внимание на то, что ни в какой другой Церкви этого чудовищного перекоса в сторону «женского присутствия» нет. И речь идет даже не о многочисленных протестантских общинах, а о православных церквях, принадлежащих к другой юрисдикции. Я и сам припоминаю, что, например, в греческих храмах мужчин если и меньше женщин, то ненамного и участие мужчин в жизни Церкви самое активное и плодотворное. И ведь именно так и должно быть! Ведь сознательное и деятельное служение Богу в «публичном», так сказать, измерении – это и есть в первую очередь дело мужское. Так должно быть, и, кажется, так было всегда. Роль женщины в церковной жизни всегда была огромна, но эта роль действительно вспомогательная, причем в самом лучшем, возвышенном значении этого слова. В значении помощи, и даже помощи жертвенной, а выше этого трудно себе что-нибудь и представить с точки зрения подлинного христианства. И это естественно. Помните, как в Писании говорится о сотворении женщины? «Сотворим помощницу». Как хорошо, правда? Какой глубины и мудрости исполнены эти слова! Но раз уж мы говорим и о положении женщин в Церкви, то в связи с главной нашей темой хочу сказать о том, о чем раньше говорить не решался. Больно уж щепетильная это тема… Я хочу сказать о том, что, из-за недостатка служения именно мужского, в Церкви, особенно в последнее время, появилась такая проблема, как женская властность, и даже властность непомерная, «зашкаливающая». Эта женская властность является именно прямым следствием недостатка мужской активности в церковной жизни, и эта, если можно так сказать, «спровоцированная властность» женщин ничего доброго не приносит ни самим женщинам, ни церковной жизни в целом. Впрочем, справедливости ради нужно сказать, что проблема эта – проблема женской властности в Церкви – отнюдь не наша национальная и далеко не современная. Вот что говорил об этом еще в V веке великий святой Иоанн Златоуст. Предвижу возможный хор возмущенных голосов после этой цитаты, но что поделаешь: как говорится, все претензии «не ко мне». «Закон Божественный удалил женщин от священнослужения, – пишет святитель Иоанн, – а они стараются вторгнуться в него; но так как сами по себе не имеют власти, то делают все через других и такую присваивают себе силу, что и избирают, и отвергают священников по своему произволу. Пословица “с ног на голову” сбывается здесь на деле. Начальниками управляют подначальные, и пусть бы мужчины, но – те, которым не позволено и учить. Что говорю – учить? Им блаженный Павел запретил и говорить в церкви. Я слышал от одного человека, будто их допустили до такой дерзости, что они даже делают выговоры предстоятелям Церквей и обращаются с ними суровее, нежели господа со своими слугами». Но мы сейчас говорим не о женской властности вообще, а именно в контексте того «вакуума» мужского служения в Церкви, который проявление этой властности во многом и провоцирует. И вина за это лежит опять же на нас – мужчинах. Причем не трудно заметить, что это происходит и в повседневной жизни, где женщины вынуждены «тянуть» то, от чего отмахиваются наши внезапно и повсеместно обессилевшие мужички. Проблема, как не погляди! Но почему же именно в Русской Церкви мужиков мало? Мне даже интересно стало, какой была статистика до революции, потому что первое, что приходит на ум при отыскании причин этой проблемы, – это наша недалекая безбожная эпоха, и тут аналогии с распятием Христа и с учениками, разбежавшимися «страха ради», и женами оставшимися не выглядит уж очень натянутой. С той, может быть, поправкой, впрочем весьма существенной, что большинство не разбежалось, а попросту было уничтожено как наиболее активное и – следовательно – опасное в глазах властей начало. Но все-таки любопытно узнать дореволюционную статистику, чтобы понять раз и навсегда: проблема малого присутствия мужчин в церковной жизни – это последствие революции или нечто наше «исконно русское». Если последнее – то дело обстоит сложнее, и причины тогда нужно искать не во внешних обстоятельствах, пусть трагических, но все-таки временных, а в глубинах русского мужского характера, а это, согласитесь, неизмеримо сложнее. Но поиски документов на эту тему не увенчались успехом. Объективно оценить участие мужчин и женщин в дореволюционной приходской жизни в процентном отношении не представилось возможным, потому что все вообще крещенные мужчины и женщины числились прихожанами того или иного храма, но исследования действительной жизни прихода с анализом степени участия в ней мужчин и женщин мне так и не попались. Зато современная статистика, признавая больший процент женщин в храмах и большее их участие в делах церковных, относит это к вящей эмоциональности женщин, к их большей способности к вере, в то время как мужчины в массе своей настроены более скептически и мыслят рационально. Ну что ж, тогда надо признать, что наши русские мужчины – самые рациональные в мире. Непонятно только, почему эта рациональность не приносит тех феноменальных плодов в разумной организации жизни, которые она должна бы, по логике, приносить. Напротив, мы видим совершенно нерациональное и саморазрушающее поведение как печальную и повсеместную норму нашей жизни. Думается, что решающую роль в отношении современных мужчин к Церкви играет все-таки воспитание – или совершенно безбожное, или основанное на представлении, что главное, «чтобы Бог был в душе». То есть в лучшем случае это «нецерковная» религия нравственности, соответствия основным правилам «человеческой» морали. И это считается достаточным. Увы, из этого состояния выходят и приходят к полноценной христианской жизни, как правило, только в результате каких-то серьезных потрясений. И здесь, пожалуй, надо учесть тот тип мужского характера, наиболее распространенный, который можно назвать консервативным – независимо от того, хорош он или плох. Наш мужик вовсе не склонен менять свою жизнь, какой бы она ни была, и если в случае правой веры это качество способствует утверждению в верности, то в состоянии «самочинного» заблуждения становится трудно преодолимой преградой на пути преображения и изменения своей жизни к лучшему. Иногда так и говорят: «Никогда я в церковь не ходил, а чего ж теперь пойду!» И этой своей «верностью» собственной жизни, пусть и безбожной, даже гордятся как каким-то достоинством. Что поделаешь: таков наш русский характер в его обобщенном выражении. Здесь выход только один – говорить, объяснять, взывать, пусть не к чувствам, так к разуму, молиться, чтобы Господь просветил, ну и стараться хоть детям привить основы правильного мировоззрения, основы правой веры. В надежде, что они вырастут с твердым осознанием, что церковная жизнь – это необходимое условие полноценной, здоровой и доброй жизни. Священник Димитрий Шишкин .16 марта 2012 года.pravoslavie.ru›Встреча с православием›Молодежь

Времена не выбирают
Рассказ

Ольга Рожнёва







Крупные капли дождя стучали в окна междугороднего автобуса; длинными мазками рисуя непогоду, растекались по стеклу; заглушали негромкую монотонную музыку в кабинке водителя. Внутри салона было тепло и сонно, большинство пассажиров дремали. Игорь всматривался в окно сквозь пелену ливня: осенний промозглый ветер гнул траву, срывал последние сухие листья с деревьев; небо серое, жесткое грозило затянувшимся ненастьем. Скоро автобус остановится, и нужно будет выходить из теплого салона в сырость и слякоть. Игорь зябко поежился: зачем и куда он едет? Что за странная прихоть сорвала с места, отправила в эту никому не нужную дорогу?





Сам виноват: сам решил ехать. В последнее время он захандрил. Всё вроде шло как обычно: и работа, и дом, и взрослые дети. Обычно – да вот затосковал… Денег, как всегда, не хватает, подъезд грязный, соседи шумные. По телевизору – катастрофы, коррупция и скандалы шоу-бизнеса, все и всем недовольны. На работе только и разговоров, что о неправильных порядках, не той власти, не той политике, не тех временах. И сам Игорь часто думал так же: да, не так, не то, не те. Как у Высоцкого «Эх, ребята, всё не так, всё не так, как надо!»

Причем как именно надо – точно никто не знал, и как надо – никто вокруг не жил. Каждый, и он сам в том числе, ежедневно совершал сделки со своей совестью, кто-то страдая от этого, кто-то ничуть не страдая, а с упоением катящегося с высокой горы лихача: эх, помирать – так с музыкой! запевайте, братцы! Но почему-то, не делая, как надо, каждый по отдельности, при этом все мечтали, нет – жаждали… да что там говорить! – просто требовали, чтобы у всех вместе, при хоровом исполнении, их фальшивящие по отдельности голоса вдруг слились в едином и стройном могучем пении, и всё стало бы прекрасно и справедливо – так, как надо, чтобы наконец настали те самые времена и те самые порядки.

Недавно среди обычного брюзгливого перебирания негатива в обеденный перерыв маленькая пухленькая белобрысая Катюша из соседнего отдела громко сказала: «Времена не выбирают!» Все обернулись, а она смутилась, покраснела сильно, как краснеют только светловолосые – даже маленькие ушки запылали пунцово, – сбилась и пробормотала: «Но дымится сад чудесный…» Народ ждал продолжения, а Катюша, от волнения видимо, забыла всё, что хотела сказать, и только беспомощно повторила: «Но дымится сад чудесный…» – и села, спрятавшись за компьютером.

Игорь понял, что хотела сказать Катюша, и даже хотел продолжить, чтобы помочь ей, но его тоже заклинило, и он начисто забыл стихотворение, которое ему нравилось. Он немного стеснялся того, что любил поэзию; знал наизусть многое, но никогда не пытался декламировать: как-то не шло это мужчине, по его мнению, немужественно, что ли…

Вот сейчас впервые чуть не прочитал вслух, такая строчка знакомая – и забыл. Замялся. С недоумением глянули – и дальше по накатанной: и то плохо, и это нехорошо.

И как-то всё накопилось, навязло, усталость какая-то навалилась, уныние. Стал думать, куда бы съездить в воскресенье. Придумал: много лет не был в городе детства. Покопался в интернете, позвонил в турбюро. И вот – сбылась мечта идиота: едет неизвестно зачем и неизвестно к кому. Как верно сказал Исикава Такубоку:

Не знаю отчего,
Я так мечтал
На поезде поехать.
Вот – с поезда сошел,
И некуда идти.

Зачем ему это возвращение в прошлое, к людям, которых давно нет, в город, где никто не ждет? Еще вдобавок оказалось, что попал не в туристическую фирму, а в паломническую службу, и поездка – паломническая, с заездом в Прыски и в Оптину Пустынь. Не то чтобы он был неверующим, нет: носил крестик всю жизнь, даже когда давным-давно учился на оборонной специальности, а тогда это было небезопасным. Но в паломническую поездку, по его представлениям, нужно было готовиться как-то заранее… А тут… Он представлял, что просто приедет в Калугу, пройдет по старинному городу своего детства… Дом бабушки стоял на улице, где жил Циолковский. Космос – это интересно, можно сходить в Музей космоса. А теперь ему предстояла совсем другая программа. Выглядело это так, как будто вмешался кто-то и властной рукой посадил его в этот паломнический автобус. А зачем?

Автобус мягко затормозил, экскурсовод объявила:

– Прыски, храм.

Ливень сменился моросящим дождиком. Игорь на не гнущихся от дальней дороги ногах проковылял к выходу. Нижние Прыски. Зашли в белоснежный храм. Игорь слышал обрывки рассказа экскурсовода:


Храм Спаса Преображения.
– Храм Спаса Преображения, год постройки – 1781-й. Храм из красного кирпича, оштукатурен и побелен, толщина стен больше метра. Под полом храма сложена огромная печь. На ее нагрев уходило по одному кубометру дров. Но зато в специально проложенных дымоходах тепло сохранялось целую неделю, а теплый пол создавал уют и обеспечивал сохранность икон и настенных росписей…


Вышел отец Леонтий, старенький, радостный, всех благословил. Внимательно и как-то по-особенному посмотрел почему-то на Игоря, а может, это ему показалось, что по-особенному… Благословил: «Помоги, Господи!»

Игорь медленно зашел в теплый тихий полумрак храма, и на него напало странное оцепенение. Он ведь был здесь! Точно, был! Игорь узнал этот храм: здесь отпевали калужскую бабушку. Это было так давно, целая жизнь прошла, а кажется: происходило вчера – нет, сегодня, сейчас. И если он немного повернется, встанет чуть боком (нужно смотреть не прямо, а вскользь, боковым зрением), – он снова увидит всех родных, черные платки, непокрытые склоненные головы мужчин и светлое умиротворенное лицо бабушки. Время остановится, потечет вспять, густо пахнет ладаном, и потянется легкий дымок от кадила, и он услышит плач и протяжное, берущее за душу: «Со святыми упокой, Христе, души раб Твоих, идеже несть печаль, ни болезнь, ни воздыхание…»

Переживание было таким острым, ярким, что вышел Игорь из храма потрясенным. Он ехал в автобусе, а перед ним плыли лица со старинных фотографий, мелькали обрывки воспоминаний. Всё, что когда-то рассказывали ему, еще маленькому, об истории семьи, его рода, всё, что казалось безнадежно забытым, погребенным под грудой камней – огромных булыжников всех этих многочисленных событий его уже такой долгой жизни: крупных передряг, сильных переживаний и житейских мелочных дрязг. И вдруг вся эта неподъемная груда камней оказалась сметенной в один миг.

Он смотрел в окно, и ему казалось, что видит деда, о котором рассказывала бабушка, то есть бабушкиного деда, его прапрадеда, мужчину крупного, крепкого, сильного, с обычным русским лицом, русыми волосами и добрыми глазами. Он отслужил при Николае I 25 лет за веру, царя и Отечество, был пожалован за безукоризненную службу целковыми, которых хватило на строительство дома в Калуге. А здоровья и душевно-телесной крепости прапрадеда хватило на то, чтобы в возрасте почти 50 лет стать купцом первой гильдии, жениться на молодой, которая в нем души не чаяла, родить с ней семерых детей, всех обеспечить, вывести в люди.

Умер дед в 80 лет быстро и легко – никому не пришлось возиться с немощным стариком. Потому что немощным стариком он не стал. А умер от пневмонии: шел с обозом, который провалился в Оку. Вытаскивал лошадей и товар, вытащил, но простудился и ушел, напутствуемый священником, оплакиваемый всей своей дружной и любящей его семьей.

Как ты там, дед? Сила твоя, воля к жизни пустила крепкие сильные ветви рода, а он, Игорь, таков ли? Нет, пожалуй. Слабая веточка, на ветру дрожащая. В чем искать опору? Слабые ветки в корнях опору ищут. Эх, дед, дед! Помолись за своего праправнука, если можешь… Ему твоя молитва сейчас очень бы пригодилась…

Подъехали к Оптиной Пустыни. Дождь перестал. Игорь шел по монастырю, и на душе становилось всё легче и легче – непонятно отчего. Звонили в колокола. Их радостный перезвон далеко летел в прозрачном осеннем воздухе. Кругом – цветы. Удивительно: везде грязь и серость, а здесь – цветы радуют глаз прощальной красотой. Бабушка очень любила цветы. Говорила: «Цветочки – остаток Рая на земле»…

Приложился к мощам преподобных Оптинских старцев в намоленной звенящей тишине храма. А прабабушка, мама его калужской бабушки, застала этих старцев еще живыми. И даже успела получить от них благословение и совет, который принес ей семейное счастье и сделал возможным рождение калужской бабушки и его самого, Игоря. Получается, Оптинские старцы и его, Игоря, благословили?

После смерти прапрадеда наследство поделили на всех взрослых детей. Младшей, прабабушке Игоря, исполнилось только 17, и денег ей не дали – молода еще деньгами распоряжаться, будет жить со старшими. Она расстраивалась, и сосед, благочинный калужского собора, посоветовал: «Сходи к Оптинским старцам, спроси о себе и своей жизни, они тебе мудрый совет дадут».

Одной – страшно, позвала подружку. Встретились с Оптинскими старцами – эх, жаль, не сохранилось воспоминаний, кто это был: может, отец Анатолий (Потапов), может, отец Нектарий… Только сказал ей Оптинский преподобный:

– Всё у тебя хорошо будет, и замуж ты хорошо выйдешь, деточка.

– А у меня ни приданого, ни жениха нет…

– Ничего, вот вернешься домой – и выходи замуж за первого, кто к тебе посватается, какого бы вида он ни был. Запомнила? Какого бы вида ни был – выходи! Это твой суженый!

А семья у них держала в то время столовую. Как раз только появились первые железные дороги, и железнодорожники приходили к ним столоваться. А прабабушка помогала в столовой, готовила. И вот пришел на обед огненно-рыжий белорус из Гомеля. Увидел девушку, приметил и посватался. А ей рыжие – ух, как не нравились! Но не посмела ослушаться старца и дала согласие. И как же люб он ей сделался! Как жили счастливо и дружно! Ни разу не пожалела, что вышла за него замуж. Детей родилось много, но выжили только пятеро. И среди них – бабушка Игоря.


Храм в честь Владимирской иконы Пресвятой Богородицы в Оптиной Пустыни.



Игорь присел на скамейку в тишине храма в честь Владимирской иконы Пресвятой Богородицы. До экскурсии по Оптиной им дали свободное время – целый час, и все были заняты: ставили свечи, писали записки, прикладывались к мощам. Игорь тоже приложился к мощам, а записки писать не стал: он не помнил половины имен, вот ведь как! Помнил рассказы бабушки о прапрадеде, воине и купце, помнил об огненно-рыжем прадеде, многое помнил, что врезалось в детскую память, но многое и забыл. Стало отчего-то очень обидно. Они-то, может, за него и молятся – а он за них?!

Бабушка у него была талантливая, пела так, что все вокруг ахали от изумления. Голос – как у Руслановой. Профессор консерватории предложил учиться, но она – синеблузница, комсомолка – отказалась: пролетарий должен петь в свободное от созидательного труда время, а она училась на фельдшера.

Ее суженый, дед Игоря, Андрей, происходил из семьи моршанского врача. Доктор этот поехал на эпидемию холеры и умер, спасая больных. Был записан посмертно в почетные граждане Моршанска. Мать осталась одна с тремя детьми, и государь император Николай II дал всем троим пособие, которое оказалось таким большим, что на него купили двухэтажный дом. Также сиротам почетного гражданина было обеспечено бесплатное обучение, но получить его дети не успели: началась революция.

Дом реквизировали, и мать умерла от горя. Дети пошли беспризорничать, и Андрей нашел дядьку, служившего лесником, жил в его сторожке. Поступил в 1920-е годы в железнодорожный техникум, выучился, получил распределение в узловую и там встретил бабушку.

Дед Андрей хранил старую закваску и крепко верил в Бога. Он стал начальником поезда, и в 1939-м их ремонтно-восстановительный поезд, чинивший пути и мосты, мобилизовали. Бабушка не рассталась с дедом и работала при поезде санинструктором, с собой взяли и детей. Одной из этих детей была мама, мамочка Игоря, Евгения.

Когда началась война, они оказались в Ленинграде. Их поезд последним проскочил замыкавшуюся блокаду, а следующий поезд, полный раненых, женщин и детей, машинист, умиравший от смертельной раны, сумел довести до станции, но из вагонов выгребали только человеческое мясо: все были расстреляны фашистами из пулеметов забавы ради. Блокада замкнулась.

Дед отправил семью в эвакуацию, а сам вернулся и остался в блокаде восстанавливать подъездные пути к Ладоге – Дороге Жизни. Машины шли по льду, а дальше нужна была железка. Работал, пока не свалился. В состоянии дистрофии деда вывезли на одной из машин на Большую Землю.

После блокады дед болел до конца жизни. Бабушка готовила ему крохотные паровые котлетки, потому что его больной желудок не терпел почти никакой пищи. И еще Игорь хорошо запомнил, как дед боялся голода и собирал все недоеденные куски хлеба, сушил их – на уютной кухне всегда висел мешочек с сухарями. Мама пыталась уговорить деда не сушить их, а потом смирилась.

Игорь посидел еще немного в тишине храма, а потом пошел снова к преподобным Оптинским старцам и, прикладываясь к мощам, помолился о всех тех, благодаря кому он живет на белом свете. А имена же их Ты, Господи, веси. Вышел из храма, и тут в памяти всплыли строчки, те самые, которые они с Катюшей никак не могли вспомнить:

Времена не выбирают,
В них живут и умирают.
Большей пошлости на свете
Нет, чем клянчить и пенять.
Будто можно те на эти,
Как на рынке, поменять.

Что ни век, то век железный.
Но дымится сад чудесный,
Блещет тучка; я в пять лет
Должен был от скарлатины
Умереть, живи в невинный
Век, в котором горя нет.

Ты себя в счастливцы прочишь,
А при Грозном жить не хочешь?
Не мечтаешь о чуме
Флорентийской и проказе?
Хочешь ехать в первом классе,
А не в трюме, в полутьме?

Что ни век, то век железный.
Но дымится сад чудесный,
Блещет тучка; обниму
Век мой, рок мой на прощанье.
Время – это испытанье.
Не завидуй никому.

Игорь шел по Оптиной, и ему очень хотелось рассказать кому-нибудь всё, что он вспомнил, поделиться с кем-то своими мыслями и чувствами и даже – впервые в жизни – прочитать стихи. Правда, непонятно: кто захочет его выслушать, кому будут интересны его воспоминания?

Группа собиралась для экскурсии под аркой у Святых врат монастыря, и лицо Оптинского экскурсовода показалось Игорю очень знакомым: да, ее рассказы он читал на сайте «Православие.ру».

Игорь подошел к экскурсоводу и, пока все собирались, спросил тихонько:

– Можно мне после экскурсии рассказать вам свою историю? У меня такое чувство, что я просто должен ее рассказать.

Экскурсовод улыбнулась и спросила:

– А о чем ваша история?

Игорь подумал минутку и ответил:

– Времена не выбирают, в них живут и умирают… Наверное, об этом…

Ольга Рожнёва


7 ноября 2013 года .pravoslavie.ru›jurnal/65514.htm

Ангел и мальчик
Автор: Марина Кравцова
br />
- Христос воскресе!

Прекрасней Ангела Коля никого не видел - такой он был лучезарный, так светился его лик, и сияли белоснежные длинные одежды. Мальчик счастливо засмеялся в ответ...

Никто не верил малышу, когда тот рассказывал о чудесном знакомстве. "Сочиняет, - решили взрослые, - ну пусть поиграет. Вырастет, в школу пойдет - там, бедняжка, забудет обо всех своих ангелах".

Шло время...

В одно чудесное утро Коленька проснулся с ощущением праздника, словно наступил его день рождения. Подумал, почему так, и вспомнил: "Сегодня же бабушка приезжает! Насовсем!"

Бабушку Коля очень любил. Бабушка была строгая, не баловала его сладостями и редко гладила по голове, но когда усаживала его рядом с собой, задумывалась ненадолго... Все еще молодые глаза темнели, чуть склонялась седая голова, а Коля, приоткрыв рот от нетерпения, ждал чудесного. Вот сейчас бабушка тихонько улыбнется, и польется из ее уст сказка, да такая, что Коленька нигде больше бы не услышал, ни в одной книжке бы не прочел. Сказка длилась порой несколько вечеров. За окном - темень, а в комнате, будто солнце лучами играет, расцвечивается все бабушкиной сказкой как жар-птицыным пером...

Рассказывает бабушка складно, может, сама сочиняет - Коленька не задумывается. А то начнет говорить быль - про войну, про подвиги Колиного дедушки. Мужа бабушка давно схоронила, дочь все звала стареющую мать к себе. Да разве могла бабушка оставить родную деревню, дорогой сердцу дом, двор с покосившимся забором, сад со старыми корявыми яблонями и тонкими вишнями, от которых в мае бывала душистая цветочная метель...

Но в последние месяцы нездоровилось бабушке, да и устала она от одиночества. И вот - приезжает. Насовсем приезжает. Родители Колины уже и комнату приготовили.

Бабушка вошла в комнату, огляделась по-хозяйски. И перво-наперво открыла большой черный чемодан. Коленька любопытно в него заглянул. А бабушка принялась доставать да разворачивать из тонкой бумаги иконы - большие, малые, бумажные, деревянные... Рядками ложились они на стол, и стол засиял окладами, расцветился яркими красками образов. Коля хлопал пушистыми ресницами, жадно смотрел.

- А это кто? - ткнул маленьким пальчиком в золоченое изображение Спасителя. Бабушка улыбнулась:

- Это Господь наш. Боженька... Не знаешь? Эх ты!

Потрепала внучка за вихор.

- А это вот твой покровитель небесный - Никола Угодник, Чудотворец. Это Матерь Божия - Пресвятая Богородица...

Коля вдруг просиял:

- А его я знаю!

Хрупка была иконочка в тонкой рамке, на которой белел Ангел, строгий и прекрасный, словно внутрь себя глядящий печальными голубыми глазами. В деснице держал Ангел крест.

- Знаю, бабушка, знаю, - захлебывался Коля в восторге, - он ко мне к кроватке приходил! Хороший он, добрый, красивый. Бабушка молча слушала, положив руку на голову внука.

- Почему, ба, он больше ко мне не приходит? Когда он тебе приснится, поговори с ним, скажи, чтобы опять ко мне пришел. Ладно?

В дверях стояла Колина мама и улыбалась, но как-то виновато.

- Лена, его бы в церковь водить? - обратилась к ней бабушка. - А, дочь? Смотри-ка, как ангелы его любят.

Мама пожала плечами.

Началась у Коленьки новая жизнь. Каждое воскресение отныне шел он, крепко держась за руку бабушки, по прямой улице вдоль шоссе и гордо, без устали преодолевал долгий путь к храму. Там было золото огня, бликов и образов, пение небесное - воплощенная сказка... Там был уже не один Ангел, они сонмом многочисленным воспевали песнь Господу и служили Ему службы - но никто из людей не знал этого и не слышал. А Коля знал - бабушка рассказывала, да и чувствовал ведь! Но в поведении Ангелам не подражал. Чуть-чуть постоит спокойно, важно, крестясь сосредоточенно или кланяясь, едва головой до пола не доставая да подпевая хору: "Господи, помилуй" и "Аминь". Но тут же сорвется с места - помочь постоянной прихожанке пяти лет свечу догорающую загасить, или поздороваться с очередным знакомым, а то и получить от него конфету. Бабушка постоянно слышала: "Пойдем к иконке!", "Пить захотелось!" Или, когда Коленька уставал ждать причастия: "А скоро ли к батюшке?

Нелегко приходилось с непоседой. И молилась бабушка, чтобы мать его, дочка ее единственная, Леночка, сама бы в Бога стала верить да в церковь с Колей ходить. Она же, старуха, скоро с ним и справляться не сможет... Лето наступило - томительное и пыльное в городе, упоительно радостное, яркое - в деревне. Семья Колина уехала на бабушкину родину - уехала на бабушкину родину - вновь зазвучали голоса в доживающем век доме, в старом вишнево - яблоневом саду, во дворе с покосившимся забором...

Коля всюду бегал с ребятней. Мальчишки постарше приключений искали, а крохи мал мала - меньше за ними увязывались, так что не всегда маме и проследить за Колей удавалось. Только что тихонько играл за окном, и вот - на тебе!

А Коленька отправился с мальчишками в поход на старый дом. Дом был почему-то брошенный, без окон, без дверей, разоренный да осевший - напоминал перезрелый гриб. Кажется, ветер дунет чуть сильнее да снесет. Пылищи в нем было да грязи предостаточно, но интересовал мальчишек, конечно, чердак, на который из сеней вела деревянная лесенка. Быстро вскарабкались по ней мальчишки и Колю, рвущегося за ними, затащили. На чердаке - темно, жутковато, интересно... Лишь через круглое окно, лишенное стекла, солнце пробивает путь своим лучам в это царство пыли да обветшалости. Коленьку потянуло к нему - к стопу света. Подбежал к окошку, высунулся наполовину. Тут же смекнул - так ведь, чего доброго, и на крышу можно перебраться. Красота, подумано - сделано!

- Эй, я на крышу пошел! - крикнул Коля товарищам. Ребята сгрудились возле окна. Малыш был уже на крыше, и было ему очень весело. Повернулся к окну, хотел что-то мальчишкам сказать, да вдруг ноги его поползли по скату...

Ребята завизжали. Кто-то первым бросился к выходу, за ним - остальные. "Колька упал!" - вопили на разные голоса. Высыпали на улицу, видят: Коленька веселый сидит у стены под злополучном окошком на поросшем сорной травой развале камней и кирпичных осколков, о которые непременно должен был бы если не насмерть разбиться, то покалечиться.

- А меня Ангел взял и сюда посадил, - объяснил он, сам ангелоподобно улыбаясь тихой, светлой улыбкой...

Невдалеке, открыв рот, стояла соседка...

Узнав от соседки и из сбивчивых рассказов ребятни о происшедшем, Колины родители пришли в ужас. Малыш, на котором не было и царапины, твердил одно:

- Меня Ангел на ручки взял!

Бабушка в сильном волнении молилась. Мать и отец пошли посмотреть на старый дом. А бабушка, поразмыслив, сказала Коле:

- А все-таки, внучек, надо тебя наказать! Ангел тебя спас по своей доброте, а ты как бы снова шалить не вздумал, беспокоить своего Ангела - Хранителя напрасно. Он ведь, дружок, очень огорчается, когда Кто-нибудь себя ведет так, как ты сегодня...

Вскоре вернулись родители. Отец - молчаливый да призадумывавшийся. Мать - в слезах. Сына они нашли тише воды, ниже травы после краткого, но внушительного знакомства со старым дедовым ремнем.

Вечером мама усадила рядом с собой сынишку, прижала его к себе и тихо спросила:

- Значит, тебя Ангел спас?

- Он меня просто на ручки взял, - прошептал Коля и уткнулся носом в мамин бок.

 Когда семья вернулась в город, Коля в первое же воскресение снова пошел в церковь. Но теперь его уже вела мама, ласково сжимая в своей теплой ладони маленькую детскую ручонку.Автор: Марина Кравцова.happy-school.ru›publ…istorii/angel_i_malchik/133… 

«Неполноценная» девочка. Рассказ священника
Автор: Протоиерей Алексий Грачёв

Ко мне на исповедь пришла больная девочка лет 12-ти из детского дома для умственно отсталых. Она не могла связать двух слов, крутилась, как волчок, ее ненормальный взгляд, постоянные гримасы, весь вид ее говорил о "неполноценности".

И вот она стала исповедоваться и причащаться каждое воскресенье. Через год у нее появилась потребность откровения помыслов (кто молится и часто исповедуется, тот знает, что это такое). Девочка стала вести такую внимательную духовную жизнь, о которой не подозревают даже те люди, которые считают себя глубоко верующими и церковными. Она стала молиться Иисусовой молитвой ("Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешную"), бороться с прилогами, прощать обиды, терпеть все. В течение нескольких месяцев она научилась читать и писать, прошли все признаки дебильности, на лице изобразилась печать духовности. Во всем, что она говорила и делала, было чувство и рассуждение.

Когда я ее видел, мое сердце сжималось от греховности и неправды моей собственной жизни. Потом ее перевели в другой детдом, и мы с ней некоторое время не виделись.

Но однажды она приехала ко мне и сказала: "Батюшка, вы за меня не беспокойтесь, я все время с Богом. Он не покидает меня даже во сне..."

 Если после этого соберутся все умники мира и представят мне самые точные доказательства того, что Бога нет, я с печалью на них погляжу...Автор: Протоиерей Алексий Грачёв.happy-school.ru›publ/nepolnocennaja…svjashhennika 

Березовая елка. Е.Санин a href='http://pravznak.msk.ru/uploads_user/53386000/53385787/245951.jpg'> Каких только чудес не случается в Рождественскую ночь! Сережа слушал, как мама читает ему святочные рассказы, и только диву давался. Все они, начинаясь грустно-грустно, заканчивались так, что даже плакать хотелось от радости. Были, правда, и рассказы с другим концом. Но мама, хмурясь, пропускала их. И правильно делала. Печального им хватало и в жизни. За окном наступала темно-синяя ночь. Двор быстро чернел, и только береза под ярким фонарем продолжала оставаться белой. Крупными хлопьями, словно ватные шарики на нитках, которыми они когда-то украшали комнату с елкой, падал снег. Вспомнив то счастливое время, Сережа прищурил глаза. Береза сразу превратилась в ель, а многочисленные горящие в честь Рождества окна дома напротив стали светящимися гирляндами. Папа с мамой сновали по заставленной мягкой мебелью и увешанной коврами комнате. Они доставали из буфета праздничную посуду и накладывали в нее сыр, колбасу, дымящуюся картошку с мясом... Сережа сглотнул голодную слюну и открыл глаза. Ель снова стала березой, а комната – пустой и унылой, где не было ни ковров с креслами, ни праздничного стола, ни папы... Мама лежала на истрепанном диване, читая про то, как бедный мальчик однажды попал из жалкой лачуги на рождественский бал во дворец. А папа... его последний раз он видел на вокзале, в окружении точно таких же спившихся бомжей. – Ну, вот и все! – сказала мама, переворачивая последнюю страницу. "Как жаль, что такое бывает только в книгах!” – вздохнул про себя Сережа и вслух спросил: – А почему эти рассказы – святочные? Мама подумала и улыбнулась: – Наверное, потому, что они про Рождество. Ты же ведь теперь знаешь, что сегодня кончается пост. – Он у нас и завтра будет! – буркнул Сережа. – ... и наступает самая веселая неделя, которая называется святки! – делая вид, что не слышит его, закончила мама. – Самая грустная неделя... – снова искаженным эхом повторил мальчик. Мама с трудом приподнялась на локте и затеплила перед стоявшей на столе иконой лампаду: – Ну, вот и праздник. С Рождеством Христовым, сынок! Я так хотела, чтобы и у нас с тобой были настоящие святки, но... Недоговорив, она легла лицом к стене. Плечи ее вздрагивали. Чем Сережа мог помочь ей? Обнять? Сказать что-нибудь ласковое? Но тогда она заплачет навзрыд, как это уже бывало не раз. И он опять стал глядеть в окно на березовую ель и радужные из-за слез на глазах окна. Он знал, что мама надеялась получить сегодня щедрую милостыню у храма, куда придет на Рождество много-много людей, и, помнится, даже помогал ей мечтать, как они потратят эти деньги. Но у мамы заболело сердце, и врач сказал, что ей нужно ложиться в больницу. "Только лекарства, – предупредил он, выписывая рецепт, – надо купить за свой счет”. А самое дешевое из них стоило больше, чем мама зарабатывала за месяц, когда еще работала дворником. Где им достать таких денег? Сережа перевел глаза на огонек лампадки. После того, как папа, пропив все самое ценное, исчез из дома, они постепенно сдали в комиссионку мебель и вещи. Осталось лишь то, чего нельзя было продать даже на "блошином” рынке: этот вечно пугающий острыми зубами пружин диван, царапанный-перецарапанный стол, хромые стулья... Мама хотела продать и родительскую икону, но какая-то бабушка сказала, что она называется "Всех Скорбящих Радость”, и если мама будет молиться перед ней, то Бог и Пресвятая Богородица непременно придут на помощь. Никто на свете уже больше не мог помочь им, и мама послушалась совета. Она сделала из баночки лампадку и, наливая в нее дешевого масла, отчего та почти сразу же гасла, стала молиться, а потом ходить в храм, где до и после службы просила милостыню. И, удивительное дело, продавать им давно уже было нечего, денег достать неоткуда, потому что маме из-за болезней пришлось оставить работу, но еда, пусть самая черствая и простая, в доме не переводилась. Сегодня, после первой звездочки, они даже поужинали по-праздничному – черным хлебом с селедкой под луком! А вот завтра, холодея, вспомнил Сережа, им совсем нечего будет есть. И тут он понял, чем может помочь маме! Если она сама не в силах пойти за милостыней, то должен идти он! Нужно было только дождаться, когда мама уснет или погаснет лампадка, чтобы он мог незаметно уйти из дома. Но огонек в этот раз почему-то горел и горел. К счастью, мама вскоре задышала по-сонному ровно, и Сережа, наскоро одевшись, неслышно скользнул за дверь. * * * Улица встретила его разноцветным сиянием и многоголосой суетой. Со всех сторон завывающе подмигивали огни реклам. Мчались, шипя колесами, по заснеженному асфальту автомобили. Люди, смеясь и радуясь празднику, шли – одни обгоняя его, другие навстречу... Десятки, сотни, тысячи людей, и ни одному из них не было дела до одиноко идущего мальчика, у которого дома осталась больная мать. Сережа шел, и ему казалось, что все это он уже где-то видел и слышал, причем совсем недавно. "Ах, да! – вспомнил он. – В святочных рассказах”. Только там бездушными прохожими были жившие лет сто назад, а не эти люди, а бедным мальчиком – он сам. И хотя в ближайшем храме, и в другом, и в третьем всенощная служба уже отошла, его не покидало ощущение, что с ним тоже может произойти что-то необыкновенное. Он уже не шел – бежал по улицам. И только раз, проходя мимо большого магазина, остановился и долго, расплющив нос о витринное стекло, смотрел на ломившиеся от всяких вкусностей прилавки и на огромного плюшевого мишку в отделе подарков. Наконец, обежав и исколесив полгорода на трамвае, он увидел церковь, в котором еще шла ночная служба. Встав на паперти, Сережа робко протянул руку и, завидев приближавшихся людей, выдавил из себя непривычное: – Подайте, ради Христа! Первый рубль, который вложил ему в ладошку старичок, он запомнил на всю жизнь. Потом одна женщина дала ему две десятикопеечные монетки, а другая – пряник. И все. После этого переулок перед храмом как вымер. Сережа понял, что, опоздав к началу службы, он должен дождаться ее окончания, когда начнут выходить люди. Зайти же в храм, где громко пели "Христос раждается...”, он боялся – вдруг за это время появится еще какой-нибудь щедрый прохожий? От долгого стояния на одном месте стали мерзнуть ноги. Варежки он в спешке забыл дома и теперь вынужден был поочередно греть в кармане то одну, то другую руку. Наконец он присел на корточки и, не опуская ладошки – вдруг все же кто-то пройдет мимо, – почувствовал, как быстро проваливается в сон. ...Очнулся он от близкого громкого разговора. Сережа открыл глаза и увидел высокого красивого мужчину в распахнутой дубленке, с толстой сумочкой на ремешке, какие носят богатые люди. – Можешь поздравить! – говорил он кому-то по трубке-телефону. – Только что исповедался и, как говорится, очистил сердце! Такой груз с души снял... Все, еду теперь отдыхать! – Подайте... ради Христа! – испугавшись, что он сейчас уйдет, с трудом разлепил заледенелые губы Сережа. Мужчина, не переставая разговаривать, достал из кармана и небрежно протянул – Сережа даже глазам не поверил, но каких только чудес не бывает в Рождественскую ночь – сто рублей! – Спасибо! – прошептал он и сбивчиво в порыве благодарности принялся объяснять: "У меня ведь мама больна ... рецепт... есть нечего завтра... было...” – Хватит с тебя. Остальное Бог подаст! – поняв его по-своему, отмахнулся мужчина. И тут произошло что-то непонятное... странное... удивительное! Мужчина вдруг изменился в лице. Брезгливое выражение исчезло, и на смену ему пришло благоговейное. Он с восторгом и почти с ужасом, глядя куда-то выше и правее головы мальчика, стал торопливо расстегивать сумочку, бормоча: – Господи, да я... Господи, да если это Тебе... Я ведь только слышал, что Ты стоишь за нищими, но чтобы это было вот так... здесь... со мною?.. Держи, малыш! Сережа посмотрел на то, что давал ему мужчина, и обомлел. Это были доллары... Одна, вторая, пятая, десятая – и сколько их там еще – зеленоватые бумажки! Он попытался ухватить их, но пальцы так задеревенели на морозе, что не смогли удержать этого богатства. – Господи, да он же замерз! Ты ведь замерз совсем! – обращаясь уже к Сереже, воскликнул странный мужчина и приказал: "А ну, живо ко мне в машину, я отвезу вас... тебя домой!” Мужчина не был пьян. Сережа, хорошо знавший по папе, какими бывают пьяные, сразу понял это. Он очень хотел оглянуться и посмотреть, кто это так помогает ему, но, боясь, что мужчина вдруг исчезнет, покорно пошел за ним следом. * * * В машине, отмякая в тепле, он сначала нехотя, а потом, увлекаясь, стал подробно отвечать на вопросы, как они с мамой жили раньше и как живут теперь. Когда же дошел до того, каким был у них праздничный ужин, мужчина резко затормозил машину и повел Сережу в тот самый большой магазин, у витрины которого он любовался недоступными ему товарами. Из магазина они вышли нагруженными до предела. Мужчина шел к машине с пакетами, в которых были сыр, колбаса, апельсины, конфеты и даже торт, а Сережа прижимал к груди огромного плюшевого мишку. Как они доехали до дома, как поднялись на этаж, он не помнил. Все происходило как во все. Пришел он в себя только тогда, когда предупрежденный, что мама спит, мужчина на цыпочках пробрался в комнату, осмотрелся и прошептал: – Господи, да как же Ты сюда... да как же они здесь... Значит, так! Рецепт я забираю с собой и завтра же отвожу твою маму в больницу. Папой тоже займусь. Ты пока поживешь у моей бабушки. А здесь мы за это время такой ремонт сделаем, что самого Господа не стыдно принимать будет! Кстати, – наклонился он к уху мальчика, – а Он часто у вас бывает? – Кто? – заморгал Сережа. – Ну, Сам... Он! – мужчина замялся и показал взглядом на икону, перед которой продолжала гореть лампадка. – Иисус Христос! – Так значит, это был Он? – только теперь понял все мальчик. – И все это – благодаря Ему?! Через полчаса Сережа, проводив мужчину, лежал на своей расшатанной раскладушке и слушал, как дышит во сне даже не подозревавшая ни о чем мама. За окном быстро наступало светло-синее утро. Окна в доме напротив давно погасли и не казались уже гирляндами. Береза тоже не хотела больше быть елью. Но ему теперь не было грустно от этого. Он знал, что в следующем году наконец-то и у них обязательно будут настоящая елка и святки. Единственное, чего он страшился, так это проснуться не в этой постели, а на промерзшей паперти. Но тут же, сжимая покрепче плюшевого мишку, успокаивал себя: ведь каких только чудес не случается в Рождественскую ночь! Е.Санин.happy-school.ru›publ…berezovaja_elka_e_sanin…3818

Преподобный Амвросий о борьбе со страстями .Ольга Рожнёва Преподобный Амвросий Оптинский a href='http://pravznak.msk.ru/uploads_user/53386000/53385787/246100.jpg'>Преподобный Амвросий много писал о борьбе со страстями. Старец указывал на первоочередную борьбу с главными страстями, после победы над которыми отсекутся и другие страсти, от них происходящие: «…для очищения нив душевных удобнее делить оные на три поля, начиная сперва очищать часть поля сугубого славолюбия, то есть искания человеческой славы и похвалы, или превозношения и презрения других и наконец третье поле сугубого сребролюбия, то есть любоимения и любостяжания. Когда эти три поля очистятся, то с ними незаметно отсекутся и другие страсти, от них происходящие, то есть гнев и памятозлобие, печаль земная, зависть, ненависть, охлаждение и леность относительно молитвы и дел благочестия». Одной из главных страстей – корнем всего зла, началом всех страстей – старец называл самолюбие. Он учил быть благоразумно строгим к самому себе и снисходительным к окружающим: «Где-то написано, что тщеславие, если дотронуться до него пальцем, кричит: кожу дерут. Хотя и не всегда так, а бывает, не по малой части, только в различных видоизменениях. Самолюбие наше – корень всему злу. Оно есть начало всех страстей, оно есть причина всех наших бедствий и страданий, иногда в настоящее время, а иногда как последствие прежних ошибок… Стараясь жить благочестиво, должно помнить и никогда не забывать, что всё читаемое и разумеваемое должно относить к себе, а не к другим, к себе быть благоразумно строгим, а к другим снисходительным». Преподобный Амвросий наставлял, что страсти действуют во всех христианах, не достигших совершенства, а Господь промыслительно оставляет эти страсти для смирения: «На самом же деле придется многое перечувствовать, потому что человек не вдруг стяжавает бесстрастие. А где страсти, там и скорби со многими недоумениями и недоразумениями». «Господь оставляет страсти в человеке к пользе его душевной, чтобы не возносился, а смирялся». Старец учил, что Господь более всего ценит сопротивление страстям, хотя бы человек иногда по немощи и побеждался ими: «Пред судом Божиим имеют значение не характеры, а направление воли. Знайте, что характеры имеют значение только на суде человеческом и потому или похваляются, или порицаются; но на суде Божием характеры, как природные свойства, ни одобряются, ни порицаются. Господь взирает на благое намерение и понуждение к добру и ценит сопротивление страстям, хотя бы человек иногда от немощи и побеждался чем. И опять судит нерадение о сем Един, ведый тайная сердца и совесть человека, и естественную его силу к добру, и окружающие его обстоятельства». Преподобный Амвросий неоднократно повторял, что невозможно человеку исправить себя мгновенно, это долгий труд, который он сравнивал с тем, как тянут барку: «Кто имеет дурное сердце, не должен отчаиваться; потому что с помощию Божиею человек может исправить свое сердце. Нужно только внимательно следить за собою и не упускать случая быть полезным ближним, часто открываться старцу и творить посильную милостыню. Этого, конечно, нельзя сделать вдруг, но Господь долготерпит». «Бесстрастными ведь не сейчас можно сделаться, а всякий раз, чувствуя свою греховность, говори: “Господи, прости мне!” Господь Один силен вложить в сердце человека любовь». «Не должно думать, что вдруг можно исправиться от злых навыков, но постепенно, с Божией помощью». «Чтобы человеку исправить себя, не надо вдруг налегать, а как тянут барку: тяни-тяни-тяни, отдай-отдай! Не всё вдруг, а понемногу. Знаешь рожон на корабле? Это такой шест, к которому привязаны все веревки корабля; и если тянуть за него, то потихоньку и всё тянется; а если взять сразу, то все испортишь от потрясения». Если страсти притихли, то старец учил не радоваться преждевременно: «Спокойного духа враг не дает, а только может примолчать на время и притихнуть ради подсады, чтоб внушить тщеславные и самомнительные помыслы, что будто бы человек начал уже приобретать духовный успех или духовные чувства; тут-то и нужно поминать грехи свои». Преподобне отче Амвросие, моли Бога о нас, грешных! Ольга Рожнёва16 мая 2013 года.pravoslavie.ru›Встреча с православием›А направление воли…

И Он исцелил всех
 27 августа, 2013 • Священник Александр Дьяченко  



К вере я пришла в результате условия, поставленного мною Христу. Да, именно так и пришла. Где-то я об этом читала. Ты очень хочешь, чтобы с тобой или с любимым тобой человеком случилось чудо. И просишь, Бог, говорят, что ты есть на самом деле. А я не знаю, есть ты или нет. Хочешь, чтобы я в тебя поверила? Тогда исполни мою просьбу, и я поверю.

Мне только-только исполнилось четырнадцать лет, и я ходила в седьмой класс обычной советской школы. Учителя нас учили, что Бога нет, и в церковь ходят только старики и прочие тёмные элементы.

К числу этих «тёмных» элементов принадлежала и моя мама. Сейчас я понимаю, что она была по-настоящему верующим человеком и очень меня любила, свою единственную дочь. Конечно, в душе она лелеяла мысль, чтобы я тоже начала верить и молилась бы вместе с ней, но мне этого как раз-то и не хотелось. Скажу больше, я стыдилась, что мой самый близкий человек — и вдруг богомолка. У всех одноклассников родители — нормальные люди, а моя мама ходит в церковь.

Вместе со всеми я вступила в комсомол. Дождалась, когда мама вернулась с работы, и с гордостью показала ей свой членский билет.

— Вот, мама, теперь я уже взрослая!

Та подержала в руках красную книжечку, посмотрела на мою фотографию, вздохнула и ничего не сказала. Больше она не предлагала ходить вместе с ней в храм, но, и я уверена в этом, продолжала обо мне молиться.

Известие о маминой болезни прозвучало как гром среди ясного неба. Я привыкла к тому, что она периодически мучилась болями в животе, но того, что единственно родному мне человеку жить остаётся всего каких-то несколько месяцев, моё сознание никак в себя не вмещало и отказывалось понимать в принципе.

— Мама, мамочка! Что же делать? Ты умрёшь, а я, мне-то куда деваться?! Я что без тебя буду делать? Может, всё-таки существуют какие-то лекарства, которые могут тебя спасти?

Та гладила меня по голове и молчала. Помню её тогдашний взгляд, такой мирный и кроткий.

— Нет таких лекарств, доченька. Единственное лекарство — это твоя молитва. Молитва любящего человека.

Но как просить того, в кого не веришь? А мамка, она что же, ему не молится? Да у неё от поклонов кожа на коленках как у того верблюда. Почему он её не слышит? И как услышит меня, которая никогда не молилась?

Я ломала голову над мамкиной просьбой и ничего не могла с собою поделать. Но и тянуть тоже было нельзя, я видела, как она начинает худеть. И я намерилась сходить в церковь с кем-нибудь посоветоваться. В свой храм я, понятно, пойти не решилась. Городок у нас маленький, все друг дружку знают. Завтра же в школе станет известно, что Иванова была в церкви, смеяться начнут.

Мы жили рядом с железнодорожной станцией. Утром в воскресный день, когда мама ушла на литургию, я села на электричку и отправилась в соседнюю область. Там в одном из городков, кстати, совсем недалеко от железки, я ещё раньше заприметила храм, хотя ни разу в нём не была. Открываю дверь, вхожу и слышу песнопения на непонятном мне языке.

Прохожу внутрь. Пахнет мёдом. Всюду люди, в основном такого же возраста, как и моя мама, есть и старше. Стоят молча, никто ни с кем не разговаривает, и только изредка крестятся. Думаю, к кому бы мне подойти за советом? Я ведь никого из них не знаю. А кому из них есть дело до моих проблем? Моя беда — это моя беда.

Так в сомнениях и стояла. Служба закончилась, народ стал расходиться по домам. Люди шли мимо, и никто не смотрел в мою сторону. Минута, другая — и храм опустел. Я ещё немного потопталась на месте, и тоже направилась к выходу, и вдруг услышала за спиной:

— Девочка, постой. Я заметил тебя ещё во время службы. Среди наших прихожан нет молодых людей. Наверно, что-то случилось?



Я повернулась и увидела молодого человека в рясе и с крестом на груди. Священник. Ну, а пусть даже и священник, раз никто больше со мной не заговорил. И всё ему рассказала, и о маминой болезни, и о том, что в Бога не верю, а мамка просит о ней молиться. А как просить помощи у того, в кого не веришь? И что я комсомолка и не хочу врать. И что без мамки меня отправят в детский дом. Всё выложила.

— Ты правильно сделала что приехала. Говоришь, что комсомолка, не веришь в Бога и не хочешь врать? Это правильно. Ему не нужна ложь. И вот что я тебе посоветую. Если хочешь, здесь, нет — так дома, только так, чтобы тебе никто не мешал. Встань и скажи: «Господь, если Ты есть, помоги моей маме. Кроме неё у меня никого больше нет. Если Ты услышишь меня и поможешь, я поверю в Тебя и приду в церковь». И потом, как свободная минутка появится, снова проси: «Помоги, Господи! И я приду в церковь».

— И всё?

— Да. Еще я запишу имя твоей мамы, мы станем молиться вместе. И пускай это будет нашей с тобой маленькой тайной.

— Вы не шутите? Это на самом деле может помочь?

— Какие уж тут шутки, если на кону человеческая жизнь?

— Мамкина?

Он посмотрел на меня очень внимательно и сказал:

— Скорее, твоя.

Каждый год мама ездила в Троице-Сергиеву Лавру, и не по одному разу. Благо, что Загорск от нас совсем рядом. Там они сперва шли на службу, прикладывались к мощам преподобного Сергия, потом кооперировались, нанимали машину и ехали на Гремячий ключ за святой водой.

Вот и сейчас она взяла с собой бидончик и, несмотря на все мои уговоры, отправилась к Преподобному. Они набрали воды в источнике и вновь вернулись в Лавру. Другие женщины окунулись в купели, но мама не решалась раздеваться на людях. Всю жизнь она страдала экземой, причём в тяжёлой форме, потому боялась, что окружающие станут её чураться.

Потом все отправились на вокзал. Когда стояли на платформе в ожидании электрички, рядом играли дети, гонялись друг за другом, и один ребёнок случайно задел мамин бидончик. Он опрокинулся, и вода из источника пролилась на асфальт.

Что было делать? Возвращаться домой? Без воды? Но будет ли у неё ещё возможность вернуться сюда, на святое место? Силы её покидали…

Мама снова отправилась в монастырь искать попутчиков на Гремячий ключ. От Лавры это прилично, километров двадцать, наверно. Она шла и просила Преподобного о милости.

Её взяли с собой люди, приехавшие в Лавру на своей машине. Они не знали, как проехать в Малинники к источнику, и искали проводника.

Чтобы от шоссе попасть к самому источнику, нужно идти пешком. И сегодня трудно до него добраться, а тогда и подавно. Машину оставили в поле, а сами пошли. Когда идёшь ровным полем, не ожидаешь, что вдруг перед тобой появится целая гора с потоками целебной воды.

Паломники наполнили банки с бидонами и поспешили назад к машине. Уже смеркалось, а автомобиль в те годы был роскошью. Мама осталась одна. Она подумала: «Вот бы сейчас окунуться, но нужно спешить». И вдруг непонятно откуда перед ней возникли три фигуры. Все трое — монахи, вернее, одна была женщиной в монашеском одеянии, а по бокам от неё с обеих сторон стояли двое мужчин. Женщина посмотрела на маму и сказала мягко, но повелительно:

— Ничего, они подождут. Войди в воду и окунись. Полностью, три раза.

Мама скинула одежду и, не стесняясь монахов, кинулась в воду. Трижды окунулась и, радостная, выходя из купели, хотела поблагодарить матушку-монахиню, но никого не нашла.

Мама вернулась домой, и с того времени её здоровье пошло на поправку. Она исцелилась всего за одну неделю, экзема, кстати, тоже исчезла. Я выбросила комсомольский билет и пришла в церковь.

Скажу больше. После той встречи с монахами у мамы появилась необъяснимая способность к быстрому заживлению ран. Стоило ей только порезаться, рана затягивалась буквально на глазах. Однажды на работе её ударило током. Удар пришёлся в руку и был такой силы, что прожёг её до кости. Любого другого человека убило бы на месте, а маме хоть бы что, рука вскоре зажила. До конца своих дней она почти не болела, дождалась правнуков и тихо умерла.

* * *

— Может, и тебе стоит поездить по святым местам? На тот же Гремячий ключ, в Дивеево. Видишь, людям помогло, глядишь, и тебе поможет. Только всё надо делать с верой, по-другому ничего не получиться.

Мы разговариваем с Сергеем. Сегодня он практически в первый раз пришёл в храм, хотя с ним мы знакомы уже давно. Жена и раньше пыталась уговорить его исповедоваться и причаститься, но раньше он ни на что не жаловался. А если ты ни на что не жалуешься, то зачем идти в церковь?

— Для начала я тебе дам кое-что почитать и подготовиться к исповеди. Это очень важно, а потом ты начнёшь причащаться.

— Нет, пожалуй, литературы не нужно, у моей Анны всех этих книжек предостаточно. Ты её знаешь, она ваша постоянная прихожанка.

Анна, замкнутая молчаливая женщина средних лет, посещает воскресные службы, но никогда не ходит со всеми на трапезу и не остаётся на приходские собрания. У неё очень грустные глаза. Потеря двух взрослых сыновей наложила на них свой отпечаток. Выйти из тяжелейшей депрессии и вновь вернуться в церковь не каждому по силам. И будь ты даже очень сильным, после такой трагедии не скоро улыбнёшься.

* * *

— Нет, батюшка, в храм я пришла ещё девочкой. По-другому, наверно, и быть не могло. Моё детство прошло в глухой деревне, с трёх сторон окружённой легендарными мещёрскими болотами. Говорят, будто в прежние времена в этих болотах стояли языческие капища и совершались обряды. Может, из-за этого у нас в деревне нередко происходили какие-то странные вещи.

Мне уже было восемнадцать лет. Я сдала зимнюю сессию досрочно и приехала в деревню. Мы с подружкой, а дело было на Святках, бежали к нам домой по расчищенной от снега дороге. По сторонам высились горы убранного снега, а к каждому дому была прочищена своя отдельная дорожка. Мы почти добежали к нашей дорожке, и видим незнакомую бабушку. Сама старая-старая, вся согнулась и обеими руками опирается на палку.

В деревнях принято здороваться со всеми, и мы вежливо сказали ей: «Здравствуйте, бабушка. С праздником вас!» В ответ она засмеялась и скрипучим старушечьим голосом ответила: «С праздником вас, красавицы! Угощайтесь». И тут же на снегу рядом с моими ногами появился кулёк с конфетами. Ой, я была такой сладкоежкой! Наклонилась за конфетами, и вдруг мысль: а ведь я совсем не знаю этого человека, и откуда вдруг здесь появились конфеты? У меня хватило ума сказать: «Конфеты. Я не люблю конфет. Вот если бы это были вафли…». И кулёк вместо конфет немедленно наполнился вафлями.

Дело принимало серьёзный оборот. «Я не хочу вафель! Вот если бы это была халва!» Вафли на моих глазах превратились в халву. Нам стало откровенно страшно, и мы опрометью кинулись в спасительный дом: «Не надо халвы! Лучше печенья!»

Мама, заметив наше состояние, тут же спросила:

— Что это на вас лица нет?!

Мы, не раздеваясь, перебивая одна другую, принялись рассказывать о происшедшем.

— Как же вам не стыдно, — качает мама головой, — и это называется комсомолки! Верят во всякую чушь. Ну, шёл человек, обронил случайно на дорогу сладости, не заметил и дальше пошёл, а им всякая глупость мерещится.

Про сладости услыхали мои младшие братья.

— Где, ты говоришь, кулёк лежит? Прямо возле нашего дома?

И мальчишки, накинув телогрейки, выбежали во двор. Как я и боялась, они принесли кулёк свежего, чудесно пахнущего домашнего печенья и весь вечер пили с ним чай.

Утром я специально пошла посмотреть на то место, где стояла бабушка. Следы необыкновенно больших ног шли по направлению к заброшенному колодцу, сверху накрепко забитому досками, и обрывались рядом с ним.

Было и ещё много чего связанного с этими болотами, потому уже в те годы я прекрасно знала что такое «бесовщина», и что защититься от неё можно только в церкви.

* * *

— Батюшка, — продолжал Сергей, — я постараюсь сделать всё от меня зависящее, чтобы победить болезнь. Вы знаете Анну, это человек души необыкновенной, и заслуживает лучшей судьбы. Я её очень люблю и не хочу, чтобы она ещё и по мне страдала. Жена ничего не знает о моей болезни.

Сергей добросовестно готовился к причастию, часто подходил на исповедь. Был и в Малинниках на Гремячьем ключе, ездил в Дивеево.

* * *

— У моего мужа, не знаю уж сколько лет это длится, существует какая-то необъяснимая связь с преподобным Серафимом. Это началось ещё когда он служил в милиции. Однажды во время его ночного дежурства поступила информация, что в таком-то вагоне электрички, которая следует до станции Энск, находится вооружённая банда грабителей из трёх человек. Приказано, не подвергая опасности пассажиров, обезвредить и задержать подозреваемых.

Незадолго до прибытия электропоезда железнодорожники его задержали и пропустили запаздывающий скорый. В момент, когда пассажирский состав на скорости проносился мимо милицейского наряда, Сергей вдруг заметил, что из окна вагона на миг показалась рука, и в тот же момент почувствовал, как что-то ударило ему по лицу и осталось висеть на воротнике. Сперва подумал, что из поезда выбросили мусор, но взяв предмет, на ощупь определил, что это, должно быть, цепочка с кулончиком. Сунул цепочку в карман и поспешил вместе со всеми к подходящей электричке.

Без шума взять бандитов не удалось. В Сергея стреляли несколько раз, но ни одна пуля в него не попала. Утром, вернувшись домой, он вспомнил про цепочку.

— Ой, Аннушка, посмотри! Здесь какая-то иконка.

Он рассказал, как к нему попала эта серебряная цепочка с иконкой преподобного Серафима.

— Святой человек? Знаешь, в меня сегодня стреляли, но не попали. Может, это он меня и уберёг?

Потом, выйдя на пенсию, Сергей одно время подряжался сторожить конеферму с элитными лошадьми. И как-то ночью с фермы увели несколько лошадей. Наверно, это сделали цыгане, хотя зачем сегодняшним цыганам лошади? Сегодня народ предпочитает передвигаться на автомобилях. И, тем не менее, лошадей украли. Сергей всю ночь ходил по округе и под самое утро набрёл на незнакомого старичка. Тот поздоровался с моим мужем и назвал его по имени:

— Там твои лошадки, мил человек, вон, за теми деревьями.

Когда он мне-то обо всём рассказал, я сразу поняла, что такие встречи просто так не случаются. Подвела его к своему уголку с иконами и говорю:

— Посмотри, старичок тот ни кого не похож?

Он мне на преподобного Серафима и показал. Сразу, без всякого сомнения. Я тогда всю голову сломала, как так получилось, что у моего супруга, от веры, несомненно, далёкого, возникла такая связь со святым человеком? И пришла к выводу, что кто-то там за моего Серёгу очень сильно молится.

Это мы не знаем наших предков, а они нас знают прекрасно. Как-то в одной из книжек я читала, будто усопшие, особенно те, что попали в рай, полностью забывают о нашем мире и обо всех тех, кого любили здесь на земле. Иначе радость их от пребывания в раю будет неполной. Они, мол, в раю, а близкие, может, во аде мучаются, и какая тогда может быть радость?

Сергей умер в начале июня. Анна похоронила мужа на их родовом месте, рядом с близкими ей людьми. Какое-то время она в храме не появлялась, но потом стала приходить молиться, как и прежде.
* * *

Помню, утром 31 июля мы сперва отслужили молебен, потом помянули на литии усопших. Анна подошла ко мне и попросила благословения на следующий день поехать навестить могилку мужа. Мы немного поговорили, и потом она ушла.

Вечером, уже после одиннадцати, у меня зазвонил телефон. Обычно так поздно звонят те, у кого случалась какая-то беда. Подымаю трубку и слышу взволнованный голос Анны:

— Батюшка, простите, что так поздно. Но произошло нечто такое, что не поддаётся обычной логике. Боюсь, вы мне не поверите. Готовлюсь к завтрашней поездке. Собрала кое-что на помин. Мельком глянула на Серёжину фотографию и увидела, что она вся в пыли. Пошла, взяла влажную тряпку, протёрла фотографию, подставку.

Отнесла тряпку в ванную, и слышу — звонит мой мобильный телефон. Подхожу к столу и вижу, что на дисплее высвечивается моя фотография. Но я знаю, что такой фотографии у меня в памяти телефона нет. Это Сергей когда-то меня сфотографировал на свой телефон. Если я ему звонила, то она у него появлялась. И самое главное, определитель говорит, что звонок идёт с Серёжиного мобильника. Какое-то время я не могла взять трубку, но потом всё-таки решилась.

— Алло!

В ответ слышу как бы шепот, идущий словно очень издалека, в сопровождении скрежета, накладывающихся друг на друга звуковых волн. Шепот и такое металлическое потрескивание, точно в радиоприёмнике. В день похорон, ещё на кладбище, я звонила родственнице. И я помню, мы с ней разговаривали на фоне таких же звуков.

— Может, кто-то воспользовался его телефоном?

— Нет, он здесь, на столе, рядом со мной. И уже полностью разрядился. После Серёжиной смерти никто к нему не прикасался. Шёпот настойчивый, точно на том конце кто-то хотел сказать мне что-то очень важное.

У меня не было оснований не доверять Анне. Последние месяцы Серёжиной жизни нас очень сблизили. Самообладание, с каким женщина готовилась к его смерти и потом переносила потерю близкого человека, поражало. И не в её традициях было бы кого-то разыгрывать, и уж тем более священника.

* * *

Год назад погиб человек, которого я теперь поминаю ежедневно. Вёл машину, ему позвонили, мой товарищ отвлёкся и погиб. Он был предпринимателем. В начале своей карьеры жёстким и расчетливым, но потом с ним словно что-то случилось, и он стал помогать очень многим. В том числе и нам. Те, кто знал его раньше, не могли поверить, что он прежний и он нынешний — это один и тот же человек. Стоило только позвонить, как он тут же интересовался:

— Помощь нужна?

Может, поэтому я и звонил-то ему не так часто. Теперь вот жалею. Накануне трагедии он увидел в банке человека, с которым они долгое время судились из-за нескольких метров, что проходили вдоль общей границы их предприятий. Эта тяжба увлекла и рассорила их совершенно. Но в тот день он подошёл и сказал:

— Саша! Какая ерунда. Весь наш спор ерунда. Из-за чего мы ругаемся? Ты и я помогаем одну и тому же храму, а друг друга ненавидим. И вот что, я прошу у тебя прощения и предлагаю свою дружбу.

Когда через несколько дней Саша, большой серьёзный дядька, пересказывал мне тот разговор в банке, то плакал как ребёнок.

Прошло какое-то время, я познакомился со вдовой моего погибшего товарища. Она рассказала, что в ночь с 38 на 39 день после его смерти он пришёл к ней во сне и сказал:

— У меня осталось одно незавершённое дело. Незадолго до аварии ко мне приходила женщина и просила помочь ей в приобретении двух слуховых аппаратов для её детей. Я обещал, но не успел. Напомни об этом разговоре моей секретарше, у неё остался адрес той женщины.

Творение добра стало сутью его души. Он просто пришёл во сне и довёл до конца то, что обещал. А здесь, даже если предположить, что звонок от Сергея, то почему именно звонок?

Нет, лучше не лезть в эти дебри. Мы не в той мере, чтобы судить о таких вещах. Правда, через день после звонка племянница Сергея вместе с мужем попали в аварию, но Бог милостив, остались невредимы. Может, именно об этом он и пытался предупредить? Кто знает?

* * *

— После возвращения из Дивеево Серёжу словно подменили. Я ещё ничего не знала о его болезни. А он вернулся с навязчивым желанием «творить добрые дела». Прямо как главный герой в фильме «Морозко». Какое вам доброе дело сделать? Хотя, сам по себе он никогда не был злым.

После смерти детей я боялась, что сойду с ума. Горе навалилось на меня огромным неподъёмным камнем. Казалось ещё день — другой и оно меня раздавит. Сергея же я всегда видела сильным, владеющим своими эмоциями. В те дни он постоянно был рядом, как мог утешал и не оставлял меня одну. Уныние захлёстывало, и однажды я поймала себя на мысли, что хочу умереть. Сперва было испугалась, но потом смирилась с этой мыслью и уже не боялась.

Не знаю, что было бы дальше, но однажды я вернулась с работы немного раньше обычного. У Серёжи был выходной, он остался дома и не слышал, как я вошла. Зато я первый раз увидела, как он плакал. Держал в руках фотографию сыновей и плакал. И только тогда я ужаснулась своему эгоизму. Ведь моё горе — это ещё и его горе. В такой же мере, как и моё. Он страдает не меньше моего, а я вижу только себя, о нём не вспоминаю совершенно и не сочувствую ему. Вместо того чтобы разделить трагедию с любимым человеком, решаюсь на самоубийство, и тем самым собираюсь в разы увеличить его страдания.

Даже заболев, жалея меня, он до последнего ничего не говорил о своём диагнозе. Только мысль о добрых делах не давала ему покоя.

Октябрьским вечером мы с ним ужинали, и он сказал, что ему наконец повезло сделать «доброе дело».

— Представляешь, сегодня еду с работы и вижу женщину с велосипедом. У неё со звёздочки слетела цепь. Она пыталась поставить её самостоятельно, но сил не хватило, и тогда она принялась голосовать. Но ни одна из проезжающих машин не остановилась, а я остановился и помог.

— А кто эта женщина. Я её знаю?

— Да, конечно, это, — и он назвал фамилию.

— Эта, одиночка, которая постоянно заглядывается на чужих мужиков? Теперь я понимаю, почему все проезжали мимо, потому что они порядочные люди и знают, что это за штучка. Вот только ты у нас такой единственный!

— Нет, в тот момент я не думал, что это за женщина. Я думал о тебе. Представил, что это тебе нужна помощь. Уже смеркается, ты просишь остановиться, а все проезжают мимо.

Он молча ел, уставившись в тарелку. Потом посмотрел на меня и сказал:

— Аннушка, даже если никто не остановится, не бойся, я обязательно остановлюсь.

Я ничего ему тогда не сказала, потому что ничего не поняла. О чём он говорит?

Прошёл год. Сергея уже нет целых пять месяцев. Октябрьским вечером я возвращаюсь с дачи. Еду на велосипеде, и у меня слетает цепь. Пытаюсь поставить её на место, а ничего не выходит, нужна грубая мужская сила. Хочу остановить машину, но никто не останавливается, все проезжают мимо. Тогда я вспомнила и поняла те его слова. Год назад, предчувствуя моё одиночество, он увидел меня никому не нужной, стоящей на обочине дороги. От жалости к самой себе заплакала и шепчу:

— Серёжа, Серёженька, ты же обещал остановиться! Где ты? Помоги мне!

В отчаянии берусь за цепь, и та неожиданно легко становится на место.

Смеркается, я еду через лес и чувствую, что никого не боюсь. Раньше боялась ездить одна, теперь не боюсь. Я знаю — он рядом и никому не даст меня в обиду.

Нет, батюшка, теперь я точно знаю, душа не забывает тех, кого любила на земле. Любовь и память — это то, что остаётся с нами навсегда.Священник Александр Дьяченко  .pravmir.ru›i-on-iscelil-vsex/
 

Святой Иоасаф Белгородский. Песня

Видение Божией Матери и ангелов отцу будущего святителя, Андрею Горленко

>



Вечер морозен и месяц блестит,
Мирно лампада мерцает.
В горнице той, где Святитель лежит,
Тихо виденья витают.

Ясное детство средь отчих садов,
Матери ласки родные,
Киев, священных исполненный снов,
Волны Днепра голубые.

Светлая юность, вся полная грёз,
Райских безгрешных видений,
Радость поста, покаянья и слёз,
Подвиг полночных молений.

Дальняя Лавра в виденьи встаёт,
Рака Игумна блистает,
Хор монастырский молебно поёт,
Лаврский трезвон замирает.

Белгород мирный в вишнёвых садах,
Солнца полдневного радость,
Подвиг святительский, в тяжких трудах,
Тайной милости сладость.

Ревность к служенью, бесстрашная речь,
Тёмных грехов обличенье,
Проповедь правды, как ангела меч,
Грешников бедных прощенье.

Тихо в дому Грайворона села
Гаснет лампада святая,
В тёмном бору стоит келья одна,
Старец сидит в ней, рыдая.

Слышал он голос чудесный с небес:
«Сын твой – святитель скончался»,
В небо взглянул – из сияющих звезд
Там хоровод заплетался.

Вспомнил старик, как тому сорок лет
Видел он ясно виденье:
В небе Царицу Небес и пред Ней
Отрока-сына в моленьи.

Мантию ангел на сына тогда
С неба набросил, слетая.
«Слышу молитву твою, отроча», –
Божия Матерь сказала.

Сбылось виденье… Рыдает старик
В страхе, в смятеньи духовном,
Тихо он шепчет в тот трепетный миг:
«Умер молитвенник добрый».

Вечер морозен, блистает луна,
Бледные звёзды мерцают,
В небе вечернем святая душа
К Богу полёт совершает.
Л. Н. Погожева

22 декабря 2010 года  .pravoslavie.ru›Интернет-журнал
›Песня



 

Смерть отца Захара
Рождественское стихотворение из записных книжек о. Павла (Груздева)







Это стихотворение неизвестного поэта было записано отцом Павлом (Груздевым) в его дневнике 14 марта 1980 года. Пометка батюшки гласила: «Приведи, Господи, и мне такожде».
Тутаев. Фото: П. Ушанов / petrushanov.livejournal.com
br />

Полночь. Вьюга в поле воет и шумит,
в небольшом селенье все давно уж спит.
Улицы пустынны, около домов
целые сугробы наметает вновь.
Изредка, далеко заунывный вой
раздается дико в тишине ночной.
Псы, его, заслышав, лай подымут вдруг
и опять замолкнут. Только снег вокруг.
Словно пыль несется, застилая свет,
заметая густо на дороге след.
Рано улеглося ныне спать село,
завтра день великий, праздник Рождество.

II.

В стареньком домишке, что уж в землю врос
и стоял под кровом вековых берез,
по соседству с храмом, ветхим, как и он,
слабый огонечек виден из окон.
Там горят лампады у святых икон,
и их тихим светом домик озарен.
Комнаты в нем малы, с низким потолком,
но во всем порядок, чистота кругом.
Целый ряд икон там, во святом угле,
на накрытом тут же небольшом столе
книга в переплете кожаном лежит,
рядом крест в оправе при огне блестит.
Свернут аккуратно близ эпитрахиль,
и на нем сверкает золотая пыль.
На стене картинок виден целый ряд,
чинно, по порядку все они стоят.
Все архиереи. Вон из темноты
видны Филарета строгие черты,
рядом Иннокентий, а за ним Платон
смотрит величаво, в думу погружен.
Тут же два монаха, вид монастыря,
да войны прошедшей два богатыря.
Старых два дивана, стол да стульев ряд,
скромно все прижавшись, по стенам стоят.
Зеркало в простенке, больше для красы,
чем для туалета, да в углу часы
тикают сердито, вот уж сорок лет,
а им все покоя и замены нет.
А давно пора бы! Сам отец Захар,
их хозяин тоже очень, очень стар.
Ведь когда на место здесь он поступил,
то часы-то эти в первый год купил.
«Старые — мы стары», — маятник стучит,
«Верно, верно, верно», — во ответ урчит,
на лежанке лежа, толстый серый кот,
что годам своим он потерял и счет.

III.

В тесной боковушке, освященной чуть
светом от лампады, положа на грудь
высохшие руки, старичок лежал,
на кроватке бедной ночи он не спал.
Он и прежде мало сладких снов знавал,
а теперь к тому же сильно захворал.
Вот уж две недели с постели не встает:
видно, дело к смерти уж теперь идет.
Он и не горюет, он свое отжил.
А вот горе — завтра он бы отслужил
Божью литургию, хоть в последний раз,
да нет силы... И из впалых глаз
покатились слезы... Завтра Рождество,
день святой, великий, людям торжество.
Завтра в храмах будут праздник все встречать,
Деву и Младенца в песнях величать.
Он же одинокий, старый и больной,
должен здесь валяться в праздник годовой.
И его любимый небольшой приход
в день такой без службы будет в этот год.
И вздохнул глубоко старый иерей,
в думы погрузился о судьбе своей.
Вспомнил, как бывало праздник он встречал,
окружен друзьями, как счастлив бывал
он тогда, но это все давно прошло,
счастье улетело, будто не было.
Старый, позабытый, он один живет,
от родных далеко и один умрет.
Родственники! Сколько с ними было слез,
сколько горя, нужды он для них понес.
Как любил их сильно, всем им помогал,
а теперь под старость, знать, не нужен стал.
А желал бы сильно он их повидать
и, прощаясь с ними, многое сказать.
Умер бы в сознаньи, что родных рука —
не чужих – закроет очи старика.
Их к себе напрасно каждый день он ждет,
знать, и не дождется, скоро смерть придет.

IV.

На дворе сильнее вьюга все шумит,
оторвавшись, ставня хлопает, скрипит,
злобно ветер воет и в трубе гудит.
И отцу Захару сон на ум нейдет,
смутная тревога вдруг запала в грудь,
В памяти пронесся долгой жизни путь.
Боже мой! Как скоро жизнь моя прошла,
и итог свой страшный смерть уж подвела.
Страшно оглянуться на всю жизнь, она
разных злых деяний и грехов полна.
Добрых дел не видно, а ведь он же знал,
что к Тому вернется, Кто его создал,
что за все отдаст он Господу ответ.
Где же оправданья? У него их нет.
Жил, не помышляя о своем конце,
часто забывая о своем Творце.
Вспомнил он, что в жизни суетной своей
меньше он боялся Бога, чем людей.
Бог-то милосердный, все потерпит Он,
легче ведь нарушить Божий-то закон,
чем мирской. Ведь люди, как Господь, не ждут,
за проступок в здешней жизни воздадут.
И хоть суд людской-то больно тороплив,
да не так, как Божий, прост и справедлив.
Без суда, без следствий он всю жизнь прожил,
но зато пред Богом много нагрешил.
Из-за выгод людям часто угождал,
перед кем гордился, перед кем молчал.
Сильным поклонялся, как нужду имел,
грешников богатых обличать не смел.
Хоть по долгу должен был сие творить.
Да ведь людям страшно правду говорить.
Обличи, попробуй, будешь без куска,
а семья, на грех-то, больно велика.
Пастырем примерным тут уж трудно быть,
ну, и потакаешь, чтоб на хлеб добыть.
Правда, он приходом век доволен был
и нелицемерно прихожан любил.
Лишнего за требы он не вымогал
и чем мог несчастным часто помогал.
Но в нужде, случалось, согрешал и он.
Раз кабатчик сельский, скряга Агафон,
на богатой вздумал сына обвенчать.
А тут надо было в город отправлять
сыновей в ученье, вот он и прижал
кулака и лишних пять целковых взял.
Да потом и сам-то деньгам был не рад:
приходил кабатчик в дом к нему сто крат,
торговались каждый день они до слез.
Сколько тут упреков, сколько тут угроз
выслушать он должен был от кулака!
Лишняя надбавка стала не сладка.
К высшему начальству жалобой грозил,
а владыка строгий в это время был.
Страху-то какого натерпелся он,
да спасибо скоро сдался Агафон.
Он за все служенье, целых сорок лет,
как огня боялся ябед и клевет.
Слава Богу, не был никогда судим,
и владыки были все довольны им.
Будет ли доволен им Владыка Тот,
к коему с ответом скоро он пойдет?
От души глубоко иерей вздохнул
и на образ Спаса с верою взглянул.
Освящен лампадой, лик Христа сиял
и с любовью кротко на него взирал.
«Боже мой, великий! — старец прошептал
и рукой дрожащей сам креститься стал. —
Согрешил я много, Боже, пред Тобой,
был не пастырь добрый, а наемник злой.
Раб был неключимый и за то Тобой
я сейчас наказан, Боже, Боже мой.
В день, когда Ты миру светом воссиял
и звезду с востока в знаменье послал,
в день, когда в восторге вся ликует тварь,
в день, когда родился Ты, мой Бог и Царь,
совершить служенье как желал бы я!
Но во всем пусть будет воля лишь Твоя».
Снова осенил он тут себя крестом
и забылся... Буря выла за окном.

V.

Вдруг пронесся гулко колокольный звон,
заглушая вьюги заунывный стон.
Встрепенувшись, слушать стал отец Захар:
мерно за ударом следовал удар.
Чудным переливом колокол звучал
и восторгом дивным душу наполнял.
Пел о чем-то чудном, пел про край иной,
там, где нет печали, суеты земной.
Чудодейной силой влек к себе, манил.
Про болезнь, про горе иерей забыл.
Очарован звоном и готов был он
поспешить тотчас же на чудесный звон.
«Где же это звонят? — думал иерей.—
Нет с подобным звоном здесь у нас церквей».
И пока с собою так он рассуждал,
с силою в окно вдруг кто-то постучал.
«Собирайся, отче, в церковь поскорей.
Слышишь звон? Приехал к нам Архиерей».
И Захар в испуге тут метаться стал,
облачился в рясу, трость свою достал.
Вышел вон проворно. Вьюга улеглась,
теплота, не холод, в воздухе лилась.
В тишине безмолвной колокол гудел,
звездами весь яркий небосвод горел.
Месяц круторогий на краю небес
плавно опускался за соседний лес.
Яркими огнями храм его блистал.
«Кто же там владыку без меня встречал?
Как он мог приехать в столь нежданный час?
Много беспорядка он найдет у нас.
Две недели в храме сам я не бывал,
знать, должно, владыка как-нибудь узнал,
что я стар, не годен, не могу служить,
и меня от места хочет отрешить».
Так, идя ко храму, думал иерей.
«Ничего, не бойся, добр Архиерей, —
кто-то близ незримый старца утешал. —
Кто на Божьей ниве устали не знал,
был доволен малым, сроду не роптал,
кто трудом и горем был обременен,
тем места благие назначает Он».
Вот взошел, смущенный, в освещенный храм.
Где ж Преосвященный? Пусто было там,
тихо лишь горели свечи у икон,
фимиам дымился, и со всех сторон,
как живые, лики строгие святых
на него глядели, много было их.
А из отворенных настежь Царских врат
свет сиял чудесный, ослепляя взгляд.
И взойти в алтарь уж старец не посмел,
сердце страхом сжалось, ум оцепенел.
Кто там за престолом, светом весь облит,
с книгою разгнутой во руке стоит?
И слова горели в книге той огнем.
Иерей прочел их, сердце сразу в нем
радостно забилось, он теперь понял,
Кто такой Владыка перед ним стоял.
Это Он, Великий, Сам Архиерей,
Кто обремененных скорбию людей
и понесших в жизни тяжкий трудный гнет
на покой любовно всех к Себе зовет,
обещает бремя благо и легко.
Страх, сомненье, скорби, — все вдруг далеко
где-то осталися; перед ним в виду
новый мир открылся... «Господи, иду!!!» —
радостно и громко иерей вскричал...
В комнате давно уж белый день настал,
солнышко сияет ярко сквозь окно,
но отцу Захару было все равно.
Он лежал спокойный, тих и недвижим,
для него мир этот был теперь чужим.



7 января 2013 года.Рождественское стихотворение из записных книжек о. Павла (Груздева).pravoslavie.ru›Интернет-журнал
›58620.htm