Как-то, уже будучи священником,
отпевал я в соседнем городе девочку-подростка. Помню, трагедия была страшная.
Ребенок на глазах отца перебегал дорогу под окнами своего дома и попал под
машину. Отец выбежал, поднял дитя на руки, принес бездыханное тельце домой.
Положил его в ванну и давай от крови отмывать. 

Мне об этом перед самым отпеванием рассказали. Молитву начинать нужно,
а я не могу: представил эту картинку и слезы душат. Да и вопрос этот извечный:
за что, Господи, дите малое неповинное, за что? Прервался, отошел на минутку в
притвор и постарался взять себя в руки. Тебе нельзя плакать, нельзя. Твои слезы
здесь никому не нужны. Нужна молитва, иди и работай, делай свое дело, а эмоции
можешь оставить при себе. 

Прошло, наверное, месяца два после похорон девочки. Заходит в храм его
отец, нашел меня и просит квартиру освятить. Понятное дело, конечно нужно идти. 

Уже на следующий день я был у них дома. Поскольку трагедия произошла в
самом начале лета, то вся семья сразу же уехала на дачу и в город до сих пор не
возвращалась. Не могли, сил не было. Отец в одиночку и бродил по дому, как
медведь-шатун. 

- Не могу, - говорит - в ее комнату входить. Зайду и вот мне все
кажется, что она только на минутку отошла и сейчас услышу ее голосочек. Я,
батюшка, Бога никогда не обижал, за что же Он меня так? 

Посидели мы, выслушал я его рассказ. Потом начал освящение. Прохожу по
комнатам, совершаю каждение и читаю 90й псалом. Только вот у меня привычка, как
только вижу в доме книги, обязательно подойду посмотрю, что хозяева читают, чем
интересуются. Присмотрелся к его книгам и обомлел. 

Такого собрания чернокнижных
изданий в нашу новейшую эпоху я еще не у кого встречал! Чего здесь только не
было: и сборники заговоров, и белая и черная магия, практическая магия, сонники
разных колибров, руководство по составлению гороскопов... Короче говоря,
несколько полок таких книг: почему-то врезались в память и книги
распространяемые у нас кришнаитами, в ярких глянцевых обложках. Было видно, что
книжки не только стояли на полках, ими пользовались, и весьма активно.
Некоторые книжки вообще были затерты, наподобие старых учебников. 

- Отец - спросил я - это чье барахло? 

- Моё - ответил он. 

- А зачем оно тебе? 

- Интересуюсь. 

Прервал освящение и поставил условие: 

- Дом с таким багажом вражией литературы освящать не стану. 

Тот мне в ноги и чуть не в крик: 

- Освяти, сил моих нет, не могу в доме жить, душа наизнанку! 

- Ты сначала эту чертовщину сожги, а потом снова к себе зови! Зачем
мне перед Богом комедию-то ломать? Или давай так: я тебе дом освящаю, и книжки
мы с тобой сразу же в церковь уносим. У нас за храмом печка, в ней всю эту
гадость и сожжем. 

- Батюшка, может ты освятишь, а завтра я их утречком сам принесу? 

Стоит он передо мной на коленях, а глаза так и сияют и видно, что
верит в то, что говорит. Ну не буду же я с ним торговаться. Ведь взрослый же
мужик! 

- Ладно, продолжим. Но завтра ты всю свою вредную макулатуру
ликвидируешь. И помни, ты обещал! Ничего он, конечно же, на следующий день не
принес, так и остался при своих интересах. А потом встретились с ним в городе.
Спросил я у него: 

- Зачем тебе это? 

- Не понимаешь ты, - сказал он в ответ. - Вот, я простой слесарь, на
заводе по восемь часов у станка пашу. И кто я? Да никто! Червь! Меня каждый
начальник обидеть норовит, а магия мне силу в руки дает. Ты меня обидел? А я на
тебя болезнь наслал и или беду на твой дом.. Про меня начальство уже знает и не
обижает, боится - он показал мне кулак - вот они где у меня миленькие. И соседи
опасаются, никто мне жить не мешает, даже пацаны по ночам у меня под окнами не
орут. А ты власти меня хочешь лишить? Не выйдет! 

Стал я о нём потом справки наводить, и мне рассказали, что
оказывается, этот папа хотел дочку свою любимую научить всему тому, что уже сам
умел. А ребенок, чистая душа, восстал против желаний отца. Что он только не
делал: и просил и угрожал - девочка ни в какую. Может Господь и забрал эту
светлую детскую душу, пока еще не растоптал папа в ребенке Божие начало и не
заставил дитя служить врагу? Вот тебе и "ЗА ЧТО, ГОСПОДИ?" 

Священник Александр Дьяченко.