Добродетели мнимые чтим, 

И, тщеславия липким коварством 

Мы опять свою душу черним 

Украшаем себя благочинно, 

Подбоченясь глядим в зеркала. 

А душа самолюбия тиной, 

Как болото, совсем заросла. 

На судьбу и безденежье сетуя, 

Говорим о спасеньи души… 

Пост давно превратили в диету 

И с утра все спешим на весы. 

Храмы полны народом «смиренным» 

Ставим свечи, молитвы поем 

И, с усердием, самозабвенно 

Друг на друга злословие льем. 

Говорим: Где же старцы святые? 

Кто поможет нам душу спасти? 

Кто поднимет с коленок Россию? 

Кто научит любовь обрести? 

Но нельзя безголосым павлинам 

С гордой выси своей красоты 

Различить в шуме глас соловьиный 

И певец неприметен, увы!... 

Августа Тараканова

Во время болезни детей нужно уповать на помощь Божию. 

Я рано вышла замуж. Вера в Бога у меня была, но работа, повседневная суета отодвинули веру на второй план. Я жила, не обращаясь к Богу с молитвой, не соблюдая постов. Проще сказать: я охладела к вере. Мне даже в голову не приходило, что Господь услышит мою молитву, если я обращусь к Нему. 

Жила я с мужем и детьми в Стерлитамаке. В январе внезапно заболел мой самый младший ребенок, мальчик пяти лет. Пригласили доктора. Он осмотрел ребенка и сказал, что у него дифтерит в острой форме, назначил лечение. Ждали облегчения, но его не последовало. 

Ребенок страшно ослабел. Он уже никого не узнавал. Лекарства принимать не мог. Из груди его вырывался страшный хрип, который слышен был по всей квартире. Приезжали два доктора. Печально посмотрели на больного, озабоченно поговорили между собой. Было ясно, что ребенок не переживет ночи. 

Я ни о чем не думала, механически делала все нужное для больного. Муж не отходил от постели, боясь пропустить последний вздох. В доме все стихло, только раздавался страшный свистящий хрип. 

Ударили в колокол к вечерне. Почти бессознательно я оделась и сказала мужу: 
— Я пойду попрошу отслужить молебен о его выздоровлении. — Разве ты не видишь, что он умирает? Не ходи: он кончится без тебя. 
— Нет, — говорю, — я пойду: церковь близко. Вхожу в церковь. Навстречу мне идет отец Стефан. 
— Батюшка, — говорю ему, — у меня сын умирает от дифтерита. Если не боитесь, отслужите у нас молебен. 
— Мы обязаны напутствовать умирающих всюду и идем без страха, куда нас приглашают. Сейчас я к вам приду. 

Вернулась я домой. Хрип по-прежнему раздавался по всем комнатам. Личико совсем посинело, глазки закатились. Я дотронулась до ножек: они были совсем холодные. Больно сжалось сердце. Плакала ли я, не помню. Я так много плакала в эти страшные дни, что, кажется, и слезы все выплакала. Зажгла лампадку и приготовила необходимое. 

Пришел отец Стефан и начал служить молебен. Я осторожно взяла на руки ребенка вместе с перинкой и подушкой и вынесла в залу. Мне было слишком тяжело стоя держать его, и я опустилась в кресло. 
Молебен продолжался. Отец Стефан открыл Святое Евангелие. Я с трудом встала с кресла. И свершилось чудо. Мальчик мой поднял голову и слушал Божие слово. Отец Стефан кончил читать. Я приложилась; приложился и мальчик. Он обвил ручонкой мою шею и так дослушал молебен. Я боялась дышать. Отец Стефан поднял Святой Крест, осенил им ребенка, дал ему приложиться и сказал: «Выздоравливай!» 

Я уложила мальчика в постельку и пошла проводить батюшку. Когда отец Стефан уехал, я поспешила в спальню, удивляясь, что не слышу обычного хрипа, надрывающего душу. Мальчик тихо спал. Дыхание было ровным и спокойным. С умилением опустилась я на колени, благодаря Милостивого Бога, а затем и сама уснула на полу: силы оставили меня. 
На другое утро, лишь ударили к заутрене, мальчик мой поднялся и чистым, звучным голосом сказал: 
— Мама, что это я все лежу? Мне надоело лежать! 

Возможно ли описать, как радостно забилось мое сердце. Сейчас же согрели молока, и мальчик с удовольствием его выпил. В 9 часов в залу тихо вошел наш доктор, посмотрел в передний угол и, не увидев там стола с холодным трупиком, окликнул меня. Я веселым голосом отозвалась: 
— Сейчас иду. — Неужели лучше? — удивленно спросил доктор. 
— Да, — ответила я, здороваясь с ним. — Господь явил нам чудо. 
— Да, только чудом мог исцелиться ваш ребенок. 

Восемнадцатого февраля отец Стефан служил у нас благодарственный молебен. Мальчик мой, совершенно здоровый, усердно молился. По окончании молебна отец Стефан сказал: 
— Следовало бы вам описать этот случай. 

Искренне желаю, чтобы хоть одна мать, прочитавшая эти строки, в час скорби не впала в отчаяние, а сохранила веру в благость неведомых путей, которыми ведет нас Промысл Божий.

 

К сожалению многие православные сегодня продолжают держаться скверного языческого обычая - поминать усопших водкой. Делают это и на могилах, и за поминальным столом. Какой же вред наносят таковые и своим усопшим родственникам, и себе самим! 

Вот так поведал однажды одному священнику странник Божий, по имени Андрей, уроженец Саратовской губернии. Была у этого Андрея единственная дочка. Крепко он её любил. Только постигло старика великое горе: захворала его любимица и умерла. Сильно горевал Андрей по своей ненаглядной: на похоронах её устроил богатые поминки, на которых не жалели водки, усердно угощая гостей. Но вот в следующую же за поминками ночь вдруг является к отцу умершая дочь, да такая скорбная и печальная. 

- О чём скорбишь и тужишь, дочка? – спрашивает отец. 

- Как же мне не скорбеть, как же не печалиться, когда вы меня не любите, не жалеете и увеличиваете мои страдания в геенском огне. 

- Что ты, дочушка, говоришь-то? Я ли не люблю тебя! Для тебя и твоего спасения я готов отдать всё, даже последнюю рубаху с себя, - говорит отец. 

- И отдавайте, - говорит дочь, - отдавайте бедным, неимущим, так как только молитвы церковные да милостыня, бедным подаваемая, облегчают и спасают от вечного мучения усопших. Только зачем вот водкой-то поминают нас, усопших? Разве не знаете, что такое поминовение водкой лишь увеличивает наше мучение? Я, отец, испытала это на себе. Страдая нестерпимыми муками, я увидела Божию Матерь, Которая сказала: «Родители этой девицы не жалеют её, усердно поят водкой поминальщиков, они не знают, что Я ужасно гневаюсь на тех, которые употребляют водку. Делая поминки с водкою, они лишаются моего ходатайства об облегчении мук поминаемой души». 

- Услышав это, - говорит явившаяся, - я сказала: «Мати Божия, разреши мне явиться к отцу моему и оповестить его о том, что он заблуждается, совершая поминки водкой». И вот я оповещаю тебя, отец, - продолжала девица, - что кто для поминок усопших употребляет водку, тот ещё более причиняет им нестерпимых мук, принося поминовением водкой жертву бесам, а Матерь Божия скорбит и гневается на таких поминальщиков, и гнев Её переходит и на нас, усопших. 

Сказав это, дочь моя, - повествовал Андрей, - стала невидима. Я тогда же дал клятву оставить совсем употребление водки. Мало того, ходил в Почаев, что бы там пред чудотворной иконой Божией Матери вымолить себе прощение и милость моей дочери. Усердно и слёзно молился я пред иконой Царицы Небесной и удостоился во сне вот такого видения. Явилась мне Матерь Божия и сказала: "Твои усердные молитвы и молитвы служителей Моей Почаевской обители исходатайствовали помилование твоей дочери, но знай, что каждая капля водки, выпитая на поминках усопшего, причиняет такую же боль, какую причиняли Сыну Моему острия тернового венца во время земных Его страданий. Знай, что все те, которые употребляют вино на поминках, - мои враги. Поведай о сем миру." 

- Вот с тех пор я и хожу по православной матушке-Руси и говорю православному русскому люду о том, как велик грех поминать души усопших водкой и как вразумила меня о сем Царица Небесная. 

Пора православным христианам оставить этот языческий обычай поминать усопших водкой. 

Молитва за усопших - это самое большое и главное, что мы можем сделать для тех, кто отошел в мир иной.

 

Которая казалось бы пустяк.

Умей благодарить, когда болеешь,

Умей благодарить, когда в скорбях.

Имеешь всё - глаза, здоровье, руки,

Имеешь дом и пищу на столе.

И встречу после тягостной разлуки,

Имеешь всё под небом на земле.

Взгляни вокруг, и оцени ещё раз,

Создатель так старался для тебя.

Леса, поля, и горы, и озёра,

Всё подарил тебе Господь, любя.

Умей благодарить за дождь и ветер,

Ведь всё по Божьей воле и не зря.

Умей благодарить за радость в детях,

Умей считать все милости подряд.

Умей ценить, с утра и до заката

Всё то, что подарил тебе твой Бог.

И за спасенье, что дано бесплатно,

И за обещанный, Небесный наш чертог!

 

Войти в него, как в церковь издали. 

Где мы - подсвечник, а оно - как свечка, 

Что мы, крестясь, пред образом зажгли. 

 

Начать с себя. В округе нету рая, 

Но ты гори, гори моя свеча, 

Огнём любви и веры, не сгорая! 

Да будет в нас молитва горяча! 

 

Да станем перед вечностью другие,

Дождём омыты покаянных слёз... 

Сердечко - как алтарь, где - Литургия 

И там во мне Христос. 

В тебе Христос.

Скажи, Господь, ну как мне быть?»
Спокойно Бог мне отвечает:
«ЛЮБИТЬ, ты должен их ЛЮБИТЬ».

«А если друг про обещанье
Забыл, то как мне поступить?
Коль в сердце злоба закипает,
Что делать мне?» «В ответ ЛЮБИТЬ!»

«Кому-то я доверил тайну,
А он не смог её хранить,
Ту тайну многие узнали.
И что теперь?» «Его ЛЮБИТЬ!»

«Скажи, а кто меня не любит,
Не хочет кто со мной дружить,
Как относиться к таким людям?»
«ЛЮБИТЬ, ты должен их ЛЮБИТЬ!»

Но если кто-то так обидел,
Что очень тяжело простить,
Навек его возненавидел?»
«Его ты должен ПОЛЮБИТЬ!»

«Я понял всё, Господь мой мудрый,
Хочу Тебя я попросить,
Мне поступить так будет трудно,
Ты научи меня ЛЮБИТЬ.

Я понял, в чём же я нуждаюсь,
Не достаёт ко всем ЛЮБВИ,
В молитве пред Тобой склоняюсь,
Свою ЛЮБОВЬ во мне зажги.

Своими силами не справлюсь,
Так тяжело менять себя.
Тебе во всём я доверяюсь,
Ты измени, Господь, меня!»

 

Как пахнут кофе и халва!
А может быть имеют запах
И наши чувства и слова?

Любовь, к примеру, пахнёт розой
А детский лепет - молоком
А слово доброе - мимозой
Ромашкой, или васильком...

Словесный мат, простите, смрадом
И, как невидимый палач
Он побивает, будто градом
Росточки счастья и удач.

Какая красочная дыня!
Разрезала - а там труха!
Наверно пахнёт так гордыня
Родоначальница греха.

Улыбка пахнёт шоколадкой
И комплимент - конфетой сладкой
Покой - домашним пирогом
А гнев - горячим утюгом!

С свободе слышу запах моря
Так пахнут ветер и цветы
А если кто друг с другом в ссоре -
Там запах серной кислоты!

Духами пахнет благородство
Доброжелательностью мир
Но свалкой мусорной - уродство
Обжорство, пьянство и трактир.

Уныние - как тяжёлый камень
Всегда у мира на виду
А нежность пахнет лепестками
Цветущей яблони в саду!

Пусть будет счастья добрый запах!
И аромат красивых слов!
На кухне я готовлю завтрак
Печенье, кофе и любовь.

Игумен Тихон (Борисов)

 

 

В жаркой пустыне, под солнцем сгорая, 

Шёл старец седой, с ним старуха слепая. 

Сума за плечами и в горле песок, 

Шли молча, мечтая: "Воды бы глоток!" 

 

Прекрасный оазис возник перед ними, 

Как райские кущи с вратами резными. 

Приказчик сидит на скамье у ворот 

И сыт и одет, но с ухмылкою рот. 

 

Входи, говорит старику - это Рай, 

Что только желаешь себе выбирай. 

Но только старуху оставь у ворот, 

И снова скривило усмешкою рот... 

 

Слепую слезу у жены вытирая 

И ей в утешенье слова подбирая, 

Сказал, что мираж перед ними возник 

Пойдём, дорогая, уж скоро родник. 

 

На сей раз дорога его привела 

К простому крыльцу - «ни двора, ни кола». 

Хозяин приветлив, гостей напоил, 

Обоим дал хлеба и спать уложил… 

 

– Спите, спокойно, – сказал – Вы в Раю, 

Коль не оставил старуху свою, 

Вечное Царствие Вам на двоих. 

В Рай не пускают, кто предал своих. 

 

Сергей Курдюков