И пусть (никто) не считает жалким окончившего  жизнь свою на чужбине, представившегося от этого мира в пустыне. не он достоин сожаления, а тот, кто умирает во грехах, хотя бы он кончил свою жизнь  на своём ложе, в собственном доме, хотя бы в присутствии друзей. И никто не говори мне мне этих пустых, достойных смеха и безрассудных речей: такой-то умер бесчестнее пса — при нём не было никого из знакомых; не сделано ему и приличного погребения, а сложенное от разных лиц иждивение устроено то, что нужно для погребения. Не значит это,о, человек, умереть бесчестнее пса, потому что от того вред потерпел такой человек? То только худо, если он не имел для своего прикрытия одежды добродетели. Что все другое не причиняет никакого вреда добродетельному, убедись из того, что большая часть праведников, разумею пророков и апостолов, за исключением немногих, неизвестно, где и погребены: одни были усечены усечены  в главу, другие, будучи побиты камнями, таким образом окончили свою жизнь, иные предав себя самих бесчисленным и разнообразным наказаниям, все пострадали за Христа. Но никто не дерзнет сказать о них, что смерть их была бесчестна, а скажет в след  за божественным Писанием: честна пред Господом честь преподобных его( Псал. 115,15). И как называет оно смерть преподобных, честною, так послушай, называет оно смерть грешнико лютою: смерть, говорит грешников люта (Псал.33,22). Хотя бы кто расстался с жизнью в своем доме, в присутствии жены и детей, в собрании родственников и знакомых, но,если не имел добродетели люта смерть его. Напротив, стяжавший добродетель, хотя бы умер на чужбине, поверженный на землю,—  да и что я говорю: на чужбине или на земле? — хотя бы он впал в руки разбойников, хотя бы сделался добычей зверей, честна.  будет смерть его. Скажи мне: сын Захарии не во главу ли был усечен? А Стефан, первый украсившийся венцом мученичества, не скончался ли, будучи побит камнями?

3. Слыша это и пораженный величием Того, Кто беседовал с ним, праведник сказал: повеждь ми имя твое.  И рече: вскую вопрошаеши имени моего? И благослови его.(ст.27) Держись говорит, в назначенных тебе приделах и не преступай меры........

...........Часто ведь усердное слово утешает нуждающегося больше,чем подаяние. Итак зная это, никогда не будем негодовать на приходящих к нам; но если можем помочь их нужде, то сделаем это срадостью и радушием, так , как бы больше сами получали от них,  чем подавали им. Если же мы не в состоянии помочь им, не будем, по крайней мере, грубо обращаться с ними, окажем им услугу хоть словом, и будем говорить им с кротостью. И для чего обращаться с ним грубо? Разве он принуждает тебя? Разве насильно заставляет делать что- нибудь? Он просит, кланяется, умоляет; а поступающий таким образом не жестокости заслуживает.  

.............Не то, что мы имеем вид человеческий — и глаза, и нос, , и уста, и ланиты, и прочие члены, не это отличает человека: это члены телесные. Человеком мы назовем того, кто сохраняет образ человека. В чем состоит образ человека? В том чтобы быть разумным. Что же, скажут, разве нечестивые современники Ноя не были разумными? Но и этого мало: чтоб быть человеком, надобно ещё быть добродетельным, убегая пороков, побеждать нечистые страсти, и исполнять заповеди Господни.

..................Господь наш щедр, и как видит, что мы благодарны за оказанные уже нам благодеяния Его, умножаем милость Свою и удостаивает нас ещё больших даров, только бы мы, заботясь о своем спасении, не проводили время безрассудно, и думали не о том, прошла ли уже половина четыредесятницы, но о том, сделано ли нами в это время что-нибудь доброе, исправились ли мы хоть от одной из обуревающих нас страстей.

           Если мы,  и каждый день слушая духовные наставления, будем оставаться такими  же, не будем преуспевать в добродетели и исторгать из своей души различны пороки, то это не только не послужит нам в пользу, но и ещё к большему вреду, потому что кто, и при таком попечении о нём, не приносит никакого плода, тот собирает себе больше огня гееннского. Поэтому, прошу, воспользуемся хотя остальным временем поста, как должно, и каждую неделю, или даже каждый день, будем осматривать себя и исторгать из своей души пороки, а сокровищу добродетелей приумножать, уклонимся, как увещевает пророк, от зла, и сотворим благо (Псал.33,15); это есть истинный пост. 

......Если бы сегодня явился Моисей, то откуда ты узнал бы, что это был Моисей? Если бы сегодня явился Исайя, то откуда ты узнал бы что это был  Исайя? А если бы воскрес кто-либо другой, например, из числа умерших в наши дни, то снова чудо затемнилось бы: одни сказали бы, что это- тот, который умер; другие же стали бы утверждать, что это не умерший человек, но какой- нибудь призрак. У неверия нет недостатка в злых увертках..... 

1................ Притом любящие благообразные тела и увлекающиеся красивыми лицами, если сами мерзки и безобразны, от пристрастия к тому не получают прибыли для устранения собственной уродливости, но ещё оказываются более мерзкими и противными; а при этой любви совершенно напротив. Любящий святую, благообразную, блестящую и прекрасную душу, хотя бы сам был мерзок и безобразен, хотя бы был самый мерзкий из  всех людей, от постоянной любви к святым скоро делается таким же, каков любимый им. Подлинно и это —  дело человеколюбия Божия, что тела безобразного и изувеченного невозможно исправить, а душе мерзкую и безобразную можно сделать блестящей и прекрасной. От благообразия тела не может быть никакой выгоды; а от красоты души может произойти столько благ, сколько свойственно приобретать тому, кого любит Бог.

..............................Чего другие едва достигают посредством поста, воздыханий, молитв, вретища, пепла и многократного раскаяния, т.е заглаждения грехов своих, того нам можно легко достигнуть без вретища, пепла и поста, если только мы истребим из души гнев и будем искренне прощать обидевшим нас. Бог же мира и любви, исторгнув всякое раздражение, озлобление и гнев из души нашей, да даст нам, как сочленам, тесно соединиться друг с другом, и согласно, одними устами и одной душой, постоянно воссылать Ему подобающие песнопения Ему слава и держава во веки веков.Аминь. 

Не должно ни доходить до неумеренной веселости, ни осквернять смехотворством богоподобную доброту, но следует стоять в середине совершенноцй веселости, и не опечалывать вступающих в сношения людей, ни ослаблять и делать беспечными, ни упрекать тяжело, ни льстить лукаво, но с пользой обращать на истинный путь, и добросердечно увещевать. Кто избегает говорит (Писание),  произнесения жестокого слова, тот разумен; сотове медовнии словеса добрая, сладость же их исцеление души; суть, иже глаголюще, уязвляют аки мечи, языце же их  премудрых исцеляют(Притч.10,19;16,24;12,18). Прекрасно также в умеренной степени заниматься и божественными песнями; такая веселость освящает душу, по апостолу; исполняйтеся, говорит он, духом, воспевающе и поюще в сердцах ваших Господеви (Ефес,5, 18-19). Посему, прекрасно со старанием преследовать такого рода веселие и, по причине  какой-то суровости и жесткости характера, не относиться лениво к божественному песнопению, как если бы мы не считали достойным возносить голос для воспевания Бога. Надлежит, чтоб к такому божественному делу и к этой святой беседе мы были весело насторены, но не увлекались сладкогласием, не услаждались страстно божественными песнями, не восторгались нежными и мягкими звуками, не смотрели кругом— туда и сюда—  для того, чтоб тебя похвалили,  а радовались в Боге и старались нравиться Одному только Ему, притом в особенности так, чтобы веселое оказывалось в сочетании с честностью, чтобы страх к Богу приносил нам честность, а божественное пение приводило к веселию и производило в нас подобие вечной радости, среди каковой прекрасно поступившие здесь люди будут проводить будущую жизнь пред Господом, Которому слава и держава во веки веков. Аминь.

...............Как делающие свои дома великолепными украшают их со всех сторон разноцветной живописью,— так и мы на стенах нашей души нарисуем казни мучеников. Та живопись бесполезна, а эта приносит пользу; для этой живописи не нужно ни богатства, ни издержек, ни какого-нибудь искусства, но вместо всего достаточно приложить усердие и ум мужественный и бодрственный, чтобы посредством него, как бы посредством искусной какой руки, изобразить их мучения. Итак, нарисуем в душе одних лежащих на сковородах, других— растянутыми на угольях, иных— вверженными в котлы, других— брошенными в море, иных— скоблимыми, иных— сгибаемыми на колесе, иных— разбиваемыми об утес, иных—  борющимися с дикими зверями, иных— низвергаемыми в пропасть, иных— так как каждому из них случилось окончить жизнь, чтобы, сделав разнообразием такой живописи жилище наше светлым, приготовить приличное пристанище для Царя Небесного. Если Он увидит такие изображения в душе, то придет с Отцем и сотворит у нас обитель с Духом Святым; и будет, наконец, наша душа царским домом, и никакой непристойный помысл не сможет войти в нее, потому что воспоминание о мучениках, как бы какая живопись, постоянно будет сохраняться в нас и производить великий блеск, и Царь Всего, Бог,бедет непристанно обитать в нас. Таким образом, приняв Христа здесь, мы по отшествии отсюда сможем быть пригятыми в вечные обители, чего да сподобимся все мы, благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, через Которого и с Которым слава Отцу, со Святым и Животворящим Духом, во веки веков.Аминь....... 

......осуждены были в рудники, где должны были выкапывать медь те, которые были сами часто драгоценнее золота и состояли из невещественного золота, выкапываемого не руками осужденных, но найденного  ревностью верных мужей; работали в рудниках те, которые были исполнены несметных сокровищ. Они видели нечто и прискорбнее такой жизни  и исполнение на самих себе тех повествований о великих мужах, которые Павел излагает, говоря о святых: приидоша в милотех и козииих кожах, лишени, скорбящи, озлоблени, их же ни бе достоин мир в пустынях скитающееся, и в горах и вертепах, и пропастех земных(Евр.11,37,38). Тоже было и при нашем поколении.......

Ктовидит  каждый день  воинов, мужественно действующих в войнах и битвах, тот никогда не пожелает роскоши и не изнеженную и рассеяную жизнью будет восхищаться, но строгою, твердую и готовую на подвиги. Да и что общего между пьянством и сражением, между чревоугодием и мужеством, между благовонными мастями и оружием, между войной и пиршествами? Ты — воин Христов, возлюбленный; вооружайся же, а не заботься об украшениях; ты— доблестный подвижник: будь же мужествен, а не заботься о нарядах. Так будем подражать этим святым; так почтим этих героев, увенчанных победителей, друзей Божиих, и прошедши одинаковый с ними путь, мы удостоимся одинаковых с ними венцов, которых да сподобимся все мы, благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с  Которым Отцу слава, со Святым Духом, ныне  и присно и во веки веков. Аминь.

Вне церкви стоит диавол; он не смеет войти в эту священную ограду, потому что, где стадо Христово, там волк не показывается, но, боясь Пастыря, стоит вне. Когда мы выйдем отсюда, не станем тотчас отдаваться непристойным собраниям или праздным речам и бесполезным занятиям, но , пока еще держим в памяти сказанное, поспешим домой, и каждый севши с женой и детьми, пусть внимательно размыслят о сказанном. А если не хотите пойти домой, то, собрав дружески тех, которые слушали вместе с вами, сядьте наедине, и предлагая от себя каждый то, что мог сохранить, вторично составьте полное поучение, чтобы вам собраться сюда не напрасно. Повеления Божии суть светильник: светильник бо заповедь закона, и свет, и жизнь, и обличение, и наказание (Притч.6,23); а кто зажигает светильник, тот не останавливается на торжище, но спешит домой, дабы не погас огонь от дуновения ветра, дабы не истощился пламень от  долгого промедления; так точно поступим и мы. Дух Святый зажег нам Свое учение, поэтому, вышедши отсюда и будучи исполнены того, что слышали, с другом ли, с родственником ли, с домашним ли, или с кем другим мы встретимся, пройдем мимо, чтобы, когда мы будем разговаривать с ним о лишнем и бесполезном, не погас между тем огонь поучения, но чтобы он пламенел в душе, как в доме, и горя в возвышенных помыслах, как бы на каком светильнике, освещал все внутреннее. Подлинно, странно было бы видеть душу, оставленную без учения, тогда как мы никогда не терпим видеть вечером дом без сетильника и света. Оттого у нас и происходит много грехов, что мы не скоро зажигаем светильник в душе; оттого многое и лежит у нас в душе без пользы и как случится, что мы, выслушав божественные изречения, ещё прежде, нежели пройдем прддверие церковное, тотчас бросаем их, и погасив  свет, ходим в большом мраке...............

.......Размышляя обо всем этом, он посмеивался злобе дьявола, презирал его козни и не поддавался ничему видимому. Поэтому когда нечистый тот увидел, что ни в чем ему никакой пользы нет, то ведет его опять в судилище и пытая предлагает непрерывные вопросы. А он на каждый вопрос отвечал одно только : я христианин; и когда палач говорил: какого ты отечества?— я христианин,  отвечал он; какое у тебя занятие? — я христианин; кто предки?— он на все отвечал: я христианин, одним этим простым словом поражая голову диавола и нанося ему постоянные одну за другой раны.

.................Пьяный не знает, что нужно говорить и о чем молчать, но постоянно открыт рот его; нет ни затвора, ни дверей на устах его; пьяный не умеет расположить богатство мыслей, не умеет одно приберечь, а другое издержать, но все тратит и извергает. Пьянство есть добровольное неистовство, утрата рассудка; пьянство есть несчастье, над которым смеються, болезнь над которой издеваются, произвольное беснование,— оно хуже умопомешательства. 

........Грядущая жизнь уничтожает и истребляет не тело, а приставшее к нему тление и смерть. Итак, воздыхание бывает не ради тела, но ради присущего ему тления. Тело  и на самом деле тягостно, обременительно и грубо, не по собственному естеству, а от приставшей к нему позднее смертности; само же тело не есть тленно, но нетленно. Его благородство таково, что и в самом тлении оно показывает свое достоинство. Тень, например, апостолов прогоняла бестелесные силы; их прах и пепел побеждал бесов; и одежды, находившиеся на их телах, уничтожали болезни и возвращали здоровье...

..........Можно ли скажешь, спастись  покаявшемуся? Вполне возможно. Хотя бы я всю жизнь провел в грехах, но если покаюсь спасусь? Конечно. Чем  это может быть доказано? Милосердием Твоего Владыки. Разве я надеюсь на твое покаяние?  Разве твое покаяние может в самом деле очистить такие скверны? Если бы одно только покаяние было,тебе действительно следовало бы бояться; но так как с покаянием соединяется Божье Милосердие, а для божественного милосердия меры нет и нельзя изречь словом Его благости, —  твоя злоба имеет меру, а у врачества нет меры; твоя злоба, какова бы  ни была, есть злоба человеческая, а человеколюбие Божие неизреченно, — то надейся, что оно преодолеет твою злобу. Подумай, может ли  упавшая в море искра светиться? Как мала искра в отношении к морю, так и ничтожен и  грех в отношении к милосердию Божию, да и не так, а в гораздо сильнейшей степени, потому что море, каково бы оно велико бы ни было, все же имеет пределы, а  Божие милосердие безгранично.

А что сказать о тех, которые употребляют заговоры и привески и привязывают к головам и  ногам своим медные монеты Александра Македонского? Таковы ли, скажи мне, наши надежды, чтобы после креста и смерти Владыки нам полагать надежду спасения в изображении языческого царя? Неужели ты не знаешь, что совершил крест? Он разрушил смерть, подавил грех, упразднил ад, сокрушил силу дьявола, — и неужели он не достоин веры в отношении к телесному здоровью? Он восстановил всю вселенную,— и ты  не надеешься на него? Чего же,  скажи   мне, ты достоин? И не только привески ты употребляешь у себя, но и заговоры, вводя в дом свой пьяных и из ума выживших старух, и не стыдишься и не краснеешь, после такого любомудрия прилепляясь к таким делам? И вот что тяжелее всего в этом обольщении: когда мы увещеваем и отклоняем от него, думающие оправдаться говорят, что женщина, заговаривающая таким образом, есть христианка и ничего другого не произносит, кроме имени Божия. Но потому особенно я и ненавижу её, и отвращаюсь от неё, что она употребляет Имя Божие, в оскорбление Ему, что она называя себя христианкой, оказывает дела языческие. И бесы произносят имя Божие, но оставались  бесами; и они говорили Христу: вемы тя, кто еси, Святый Божий(Марк.1,24), и однако, Он запретил им и изгнал их. Посему увещеваю вас быть чистыми от этого обльщения и иметь при себе это изречение, как бы жезл. Как никто из вас не решиться выйти на площадь без обуви и одежды, так и без этого изречения никогда не выходи на площадь, но когда ты намереваешься переступить порог сеней, то произноси наперед эти слова: отрицаюся тебе сатана, и гордыне твоей, и служения тебе, и сочетаются Тебе, Христе; и никогда не выходи без этого изречения; оно будет для тебя и жезлом, и оружием, и необоримым оплотом. Вместе с этими словами изобрази крест на челе своем; тогда не только встретившийся человек, но и сам диавол не в состоянии будет повредить тебе, видя везде с этим оружием. Все это усвой себе уже с настоящего времени, дабы, когда ты получишь печать, тебе быть  готовым воином и , одержав победу над диаволом, получить венец правды, которого да сподобимся все мы  благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу со Святым Духом, слава во веки веков. Аминь.

Многие, видел  я, радуются и г оворят друг другу: мы победили, мы одолели; половина поста убыла. Таковых прошу не радоваться тому, что убыла половина поста, а смотреть на то, убыла ли половина грехов — и тогда ликовать.Это действительно достойно радости, это и есть искомое, для этого всё и делается, чтобы т.е. исправили мы свои недостатки, чтобы вышли из поста не такими, какими вступили в пост, но омылись и отстали от всех дурных привычек, и так провели священный праздник. А если не так, то нам не только не будет никакой пользы, но и величайший вред от того, что пройдет пост. не будем же радоваться, что мы прошли поприще поста, это вовсе не важно; но станем радоваться, когда проведем его в  добрых делах, чтобы, и по прошествии поста, сиял плод его. И польза зимы обнаруживается  особенна тогда, когда она пройдет; зеленеющие нивы и покрытые листьями и плодами деревья видом своим возвещают о пользе, происшедшей для них от земли. Это же да будет и с нами!  И мы зимою, во время поста, пользовались продолжительными и непрерывными дождями, быв непрестанно поучаемы, приняли (в себя) духовные семена и отсекли терния удовольствий. Будем же тщательно хранить принятое, чтобы, и по прошествии поста, процветал плод  его, и чтобы  по тем благам, которые получим от поста, помнить нам и сам пост. Если так настроим себя, то и будущий пост примем с радостью. Многие, вижу я, так малодушны, что теперь же беспокоится о будущей четыредесятнице; многие, слышал я, говорят, что по окончании поста они   не чувствуют радости отдохновения вследствие заботы о будущем годе. Что может быть малодушнее этого, скажи мне? А что причиной  тому? То, что с наступлением поста мы не о том стараемся, как бы благоустроить душу, а поставляем пост только в воздержании от яств.........

..... Постом же называю не воздержание только от явств, но, ещё более этого, воздержание от грехов. И вкусивший пищу, но пришедший сюда с должной скромностью, немного отстал от постящегося, так же как и постящийся, но без усердия и внимания слушащий поучение, немного получит пользы от поста. Вкушающий и участвующий в священном собрании и с должным усердием — гораздо лучше того, кто не вкушает и остается дома, потому что неядение отнюдь не может принести нам столько пользы, сколько доставляет пользы и добра участие в духовном учении. Да и в каком другом месте ты услышишь то, о чем любомудрствуешь здесь? Пойдешь ли в суд? Там распри и споры. В думу? Там забота о делах городских. В дом? Там со всех сторон давит попечение о делах частных. В собрания и сходбища на площади? И там всё земное и тленное: собирающиеся там рассуждают или о предметах купли, или о податях, или о роскошном столе, или о продаже полей, или о других сделках, или о завещаниях, или о завещаниях, или о наследствах, или о других подобных вещах. Войдешь ли даже в царские дворцы? и там опять тоже услышишь,— все рассуждают о деньгах, о власти, о славе, здесь уважаемой, а о духовном — ни о чем. Здесь же все напротив: здесь мы рассуждаем о небе и овещах  небесных, о душе, о нашей жизни, о том, для чего живем здесь столько времени, куда отходим отсюда, и что ожидает нас после, почему у нас тело из персти, что такое жизнь настоящая и что — будущая; словом,  ни о чем земном, а все о духовном;  и таким образом, получив великую подмогу ко спасению, выходим мы отсюда с доброю надеждою.

....Зная все это, переменим и исправим свою жизнь, прежде избавления от гнетущего нас бедствия, позаботимся о благочести и добродетели. А между тем я хочу предложить вам три заповеди, которые выполнили бы во время  поста: никого не злословить, ни скем не быть во вражде и совершенно изгнать из уст злую привычку клясться. Как всякий, услышав, что наложена подать, спешит домой, и , призвав жену, детей и рабов, думает с ними и советуется, чем бы ему уплатить этот налог; так сделаем и мы в отношении этих духовных заповедей. Каждый возвратившись домой, призови жену и детей, и скажи, что сегодня наложена дань духовная,– подать, от которой будет зависеть освобождение и избавление от настоящего бедствия, — подать, которая платящих делает не бедными, но более богатыми; вот она; ни с кем не быть во вражде, никого не злословить и отнюдь не клясться. Подумаем, позаботимся, посоветуемся, как бы нам выполнить эти заповеди; приложим все старание, будем друг другу напоминать, друг друга исправлять, чтобы не перейти нам туда должниками, и потом, когда будет нам нужно занять у других, не подвергнуться участи  глупых дев и не лишиться вечного спасения. Если так настроим свою жизнь, даю вам слово и обещаю, что за это будет конец и настоящему бедствию, и избавление от этих зол, и что важнее всего, наслаждение вечных благ. Надлежало бы внушить вам исполнение всех добродетелей; но считаю наилучшим способом исправления то, чтобы исполнять заповеди по частям, принимаясь сперва за одну, потом переходить к другим. Как земледелец с наступлением полевых работ распахивает на поле одну часть за другой, и таким образом доходит до конца; так и мы если положим себе такой закон, чтобы в настоящую четыредесятницу исполнить в точности, эти три заповеди, то, без сомнения, твердо укоренив в себе добрую привычку, с большей легкостью перейдем и к  прочим заповедям, и достигнув самой вершины любомудрия, и настоящую жизнь проведем с благой надеждой, и в будущем предстанем Христу с великим дерзновением, и получим неизреченные блага. Чего да удостоимся все мы благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым  Отцу и Святому Духу слава во веки веков. Аминь.

Но раз у нас зашла теперь речь о хуле, то я хочу просить всех вас об одной услуге, взамен этой речи и рассуждения, — именно, чтобы вы унимали в городе тех, кто богохульствует. Если ты услышишь, что кто-нибудь на распутьи или на площади хулит Бога, подойди, сделай ему внушение. И если будет нужно будет ударить его, не отказывайся, ударь его по лицу, сокруши уста, освяти руку свою ударом;  и если обвинят тебя, повлекут в суд, иди. И если судья пред судилищем потребует ответа, смело скажи, что он похулил  Царя ангелов, ибо если следует наказывать хулящих земного царя, то гораздо большеоскорбляющих Того(Царя). Преступление —  одного рода, публичное оскорбление, обвинителем может быть всякий, кто хочет. Пусть узнают и иудеи, и эллины, что христиане — хранители, защитники, правители и учители города; и пусть то же самое узнают распутники и развратники, что —  именно — им следует бояться рабов Божиих, дабы, если и захотят когда сказать что-либо подобное, оглядывались всюду кругом и трепетали даже теней, опасаясь как бы христианин не подслушал, не напал и сильно побил................

И посмотри на премудрость Божию. Бог не сделал обличение совести ни непрерывным(ибо,мы, непрестанно быв обличаемы, не снесли бы этой тяжести), ни столь слабых, что бы они, после первого или второго увещания, прекратила его. Если бы она стала угрызать нас каждый день и час, мы были бы подавлены унынием; а если бы, напомнив однажды или дважды, перестала обличать, мы не много получили бы пользы. Поэтому Он сделал это обличение, хотя и всегдашним, чтобы мы не впадали в беспечность, но, слыша всегда её напоминания, пребыли до самой кончины бдительными;— не непрерывным и непрестанным, чтобы мы не падали духом, но ободрялись, получая некоторое облегчение и отраду. Как совершенное равнодушие ко грехам пагубно и порождет в нас крайнюю бесчувственность, так и непрерывное ичрезмерное сокрушение о них вредно. Чрезмерное уныние, нередко отнимая естественную расудительность, может подавить душу и сделать неспособной ни к чему доброму. Посему Бог и устроил, чтобы обличение совести восставало на нас с промежутками времени, так как оно весьма жестоко, и обыкновенно уязвляет сильнее всякого острия. Совесть сильно восстает и громко восстает против нас, не только тогда, когда мы сами грешим, но и когда другие грешат, подобно нам. Блудник, прелюбодей, вор — чувствует как бы на себе удары не только когда обвиняют его самого, но и когда слышит, что других обвиняют в подобных преступлениях; ибо укоризны, делаемые другим, напоминают ему об его собственных грехах; обвиняют другого, а он, и не подвергаясь обвинению, терпит поражение, если виновен в таких же, как тот преступлениях. Тоже бывает и относительно добрых дел: когда другие прославляются и увенчиваются, тогда и совершившие подобные  дела радуются и восхищаются, как бы не те, а сами они были прославляемы. Что же может быть несчастнее грешника,если он мучится и тогда, как другие бывают обвиняемы? Что важнее добродетельного, если он радуется и  торжествует и тогда, как другие прославляются,— от похвал других получая напоминание о собственных добрых делах? Это — дела премудрости Божией; это — знаки величайшего Его промышления о нас. Обличение совести есть как бы некоторый священный якорь, не допускающий нам совершенно погрузиться в бездну греха.......

Так рассуждай и о богачах корыстолюбивых. Они— какие-то разбойники, засевшие при дорогах, грабящие проходящих и зарывающие имущества других в своих кладовых, как бы в пещерах и подземельях. Не станем же ублажать их за настоящее, но будем называть их несчастными за будущее, то страшное судилище и неизбежные судилища, тьму кромешную, которая постигнет их. Хотя разбойники не редко избегали рук человеческих; однако и зная это, мы и себе и врагам не желали бы их жизни и проклятого богатства. Но о Боге нельзя сказать этого: никто не избегнет Его приговора; но все живущие любостяжанием и хищением, непременно навлекут на себя от Него наказание вечное и не имеющие конца, как и тот богач. О всем  этом помышляя в самих себе, возлюбленные, будем считать блаженными не богатых, но добродетельных, а называть несчастными не бедных, но порочных; будем взирать не на настоящее, но на будущее, рассматривать не внешнее одеяние, но совесть каждого, и стремясь к доблести и радости, проистекающей от добрых дел, будем и богатые и бедные подражать Лазарю.

...Ничто обыкновенно так не ведёт к  спокойствию и радости, как правила любомудрия— презирать настоящее, стремиться к будущему, не считать ничего человеческого постоянным — ни богатства, ни власти, ни почестей, ни покровительства. Если ты научился так мудровать, то не будет терзать тебя зависть, когда увидишь богатого, и когда впадешь в бедность, не унизишься от бедности;  и таким образом будешь в состоянии постоянно праздновать. Христианину свойственно праздновать не в известные месяцы, не в первый день месяца, не в воскресные дни, но всю жизнь провождать в приличном ему праздновании. Какое же прилично ему празднование? Об этом послушаем Павла, который говорит: темже да  празднуем, не в квасе ветсе, не в квасе злобы и лукавства,но в безквасиих чистоты и истины (1 Кор.5.8) Итак, если чиста у тебя совесть, то ты имеешь  постоянный праздник, питаясь добрыми надеждами и утешаясь упованием будущих благ; если же ты не спокоен в душе и виновен во многих грехах, то и при тысячах праздников и торжеств ты будешь чувствовать себя не лучше плачущих. Какая мне польза от светлого дня, когда душа моя помрачена укоризнами совести? Итак, если ты хочешь получить пользу и от начала новых месяцев, то поступай так: по окончании года возблагодари Владыку, что Он сохранил тебя до этого предела годов; сокрушись своим сердцем, исчисли время твоей жизни, и скажи сам себе:  дни бегут и проходят; годы оканчиваются; много пути нашего мы уже совершили; а что мы сделали доброго? Неужели пойдем отсюда без всего, без всякой добродетели? Суд при дверях, остальная  жизнь клонится к старости.

.......Что я говорю?  Чего не могли сделать ни море расступившееся, ни камни раздавшиеся, ни воздух изменившийся, ни манна посылаемая в течение сорока лет, столь многим тысячам, ни закон, ни другие знамения, совершенные как в пустыне, так и в Палестине, то возмог сделать крест, и не в одной стране, но во всей вселенной; крест, этот знак некогда проклятый, всеми избегаемый, всем ненавистный, позорный, возмог по смерти Распятого,легко совершить все это. И не только эти, но и последующие действия являют его силу. Прежде вселенная была бесплодна в отношении к добродетели; земля была нисколько лучше пустыни и не надеялась произвести что- либо доброе; а крест вдруг сделал её раем  и материей многочаднейшей. 

Если от других собраний бывает столько пользы, то от здешних собраний — вдвое более. Здесь мы получаем не только ту пользу, что орашаем душу божественными вещаниями, но и ту, что приводим в великий стыд врагов, а своим братиям доставляем великое утешение. В сражении полезно поспешать на помощь к той части войска, которая изнуряется и находится в опасности. Поэтому всем  следует собираться сюда и отражать нападающих неприятелей. Но ты не можешь сказать длинную речь и не имеешь способности учить? Ты только приди сюда,и этим всё исполнишь. Твоё телесное присутствие увеличивает паству и много поощряет усердие твоих братий, а врагам твоим причиняет стыд. Когда кто-нибудь, подойдя к этому освященному преддверию, видит малое количество собравшихся, тогда и то усердие, какое у него было, охлаждается, и он ослабевает, уклоняется,делается равнодушным и уходит; так мало помалу весь народ у нас делается беспечным и нерадивым. А если он видит собирающихся, усердствующих, стекающихся со всех сторон, тогда ревность других пробуждает усердие и в самом равнодушном и недеятельным. Камень, ударяемый о камень, часто производит искры: хотя что может быть холоднее камня и что теплее огня, и однако непрерывные удары побеждают его природу; а если это бывает с камнем, то тем более может быть с душами, находящимися  в общении между собой и согреваемыми огнем духовным. Разве вы не слыхали, что у наших предков было всего сто двадцать человек верующих, а ещё прежде ста двадцати было только двенадцать, и эти не все остались, но один из них, Иуда, погиб, и было всего одиннадцать? Однако из этих одиннадцати стало сто двадцать, а из ста двадцати— три тысячи, потом— пять тысяч, затем всю вселенную наполнили они познанием Бога. А причина этого та, что они никогда не прекращали общения между собой, но все вместе постоянно проводили дни в храме, занимаясь молитвами и чтением;  потому они и воспламенили такой великий костёр, что никогда не разьединялись, но привлекли к себе всю вселенную. Будем и мы подражать им. Не странно ли было бы — не оказывать даже такого попечения о церкви, какое оказывают женщины в отношении к своим соседкам? Они,  увидив какую- нибудь бедную и беспомощную девицу, все оказывают ей  свои услуги, заменяя ей родственников, и много шума бывает у собравшихся на брак такой девицы. Одни иногда приносят ей деньги, другие(делают честь) своим присутствием, и последнее немаловажно; потому что,их усердие  служит прикрытием её скудости; и  таким образом её бедность они прикрываютсвою  услужливостью.  Так поступайте и вы в отношении к этой церкви. Будем стекаться все отовсюду и прикрывать её скудость, или лучше, прекратим её бедность постоянным пребыванием здесь. Глава жены есть муж(Эфес.5,23); а жена есть помощница мужа. Пусть же ни глава не решается без тела переступать эти священные пороги, ни тело без главы пусть не является, но весь человек пусть приходит сюда,приводя с собой и детей.  Если приятно видеть дерево, имеющие произросшее от его корня молодое растение, то дерево гораздо более приятно— и даже приятнее всякой маслины— видеть человека, подле которого  стоит дитя, как бы молодое растение от его корня. Это не только приятно, но и полезно, так как собирающимся здесь будет, как я раньше сказал, большая награда. И земледельцу мы особенно удивляемся не тогда, когда он трудится над землей, многократно возделанной, но когда он, взяв поля незасеянные и невспаханные, трудится над ними с великой заботливостью. Так поступал и Павел, предпочитая проповедывать Евангелие не там, где именовася Христос, но идеже не именовася(Римл,15,20). Будем же и мы подражать Ему, как для приращения церкви, так и для нашей пользы; будем стекаться сюда на каждое собрание. Если воспламенится в тебе похоть, ты легко можешь погасить её, только увидев этот храм; если возбудится в тебе гнев, ты скоро укротишь этого зверя; если будет осаждать какая-нибудь другая страсть, ты можешь усмирить всякую бурю, и водворить тишину и великий мир в душе; чего да сподобимся все мы, благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с которым Отцу вместе со Святым Духом, слава ныне и всегда и во веки веков. Аминь.

Кто может молиться усерднее молиться, тот богаче всех, хотя бы он был беднее всех; напротив, кто не прибегает к молитве, тот, хотя бы он сидел на царском престоле, беднее всех.  Ахав был царем и владел бесчисленным количеством золота и серебра. Но так как он не возносил молитвы, то ходил искать Илию, человека, не имевшего ни убежища и никакой одежды, кроме одной только милоти. Что это,ты, имеющий столько сокровищ, ищешь не имеющего ничего? Да, говорит он; какая мне польза от сокровищ, когда он заключил небо и сделал все это бесполезным? Видишь ли, что Илия был богаче Ахава?  

Никто пусть не говорит мне: я стыжусь, совесть моя полна грехов, я ношу тягчайшее бремя. Срок этих пяти дней достаточен для того, чтобы очистить множество грехов, если будешь трезвиться, молиться и бодрствовать. Несмотря на то, время кратко, а имей в виду, что Господь человеколюбив; нинявитяне в три дня отклонили от  себя гнев Его, и несколько не помешала им  краткость времени, но все сделало душевное усердие их, при помощи человеколюбия Господа(Ион.гл.3). И блудница, приступившая ко Христу, в краткое мгновение времени смыла с себя весь позор; и когда иудеи негодовали, что Христос допустил её к  Себе и дозволил ей такую смелость, то Он заградил им уста, а её отпустил, простив ей все грехи и приняв её усердие(Лук. гл.7). Почему так? Потому, что она приступила с тёплым расположением, с пламенной душой и  с горячей верой, и коснулась святых и священных ног Его, распустив волосы, проливая из очей потоки слез и возливая миро. Чем она обольщала людей, из того устроила и врачество покаяния; чем возбуждала взоры похотливых, тем и источала слезы; теми волосами, которыми увлекала многих ко греху, отирала  ноги Христа;  тем миром, которым уловляла многих, намащала стопы Его. Так и ты, чем прогневал Бога, тем и умилостивляй Его. ты прогневал Его хищением денег? Ими и умилостиви Его, возвратив  обиженным похищенное, и ещё прибавив к тому, и скажи подобно Закхею:  возвращу четверицею за всё, что я похитил(Лук.19,8). Ты прогневал Бога языком и злословием, которым оскорбил многих? Языком и умилостивляй его, воссылая чистые молитвы, благословляя порицающих, восхволяя  злословящих, благодаря наносящих обиды. На это не нужно много дней и годов, а нужно только благорасположение, и всё исолнится в один день.  Я свидетельствую и уверяю, что если каждый из нас грешников, отстав от прежних грехов, даёт искренний обет богу не повторять их, то Бог ничего другого больше не потребует для оправдания. Он человеколюбив и милостив, и как находящаяся в муках рождения желает разрешиться от бремени, так и Он желает излить свою милость; но грехи наши препятствуют этому.Разрушим же эту преграду и с этого начнем праздник, отказавшись от всего в течение этих пяти дней; прощайте судилища, прощайте совещания, удаляйтесь житейские дела, условия и договоры: я хочу спасти Свою душу..........

......Что же вообще значить «моё» и  «не моё »? Когда я тщательно вникаю в эти слова, то усматриваю, что это только пустые слова. Многие ещё при жизни не могли удержать это серебро, ускользнувшее из их власти, а те, у кого оно оставалось до конца, при смерти волей- неволей лишились обладания им.  Что слова;  «моё  и не моё» только пустые звуки, это можно сказать не только по отношению к серебру и золоту, но и баням, и к садам, и к домам. Пользуются ими все вообще,  а считающиеся владельцами их имеют только то преимущество перед другими, что заботятся о них. Они только пользуются ими, а другие после многих забот получают тоже самое, что те  — без забот.

....... Если же отстать от долговременной привычки кажется нисколько трудным, то представим все дело сил рассудка вместе с благодатью Божьей,и, убедившись, что, если мы положим только начало  делу, то не увидим потом никакой трудности, таким образом и воостанем против этой привычки. Ибо если ты воздержишься десять дней, то потом легче перенесешь двадцать дней, а затем вдвое столько; потом простираясь вперед, ты наконец, не будешь чувствовать трудности, бывшей в начале, но весьма трудное дело найдёшь весьма легким и приобретешь другую привычку, и признаешь такую перемену удобной не только по(новой) привычке, но и по благим надеждам.

..... Ты удивляешься, что нечистый (дух) напал на тебя не в прежнее время, когда ты роскошествовал и окружал себя мирским блеском, но теперь, когда ты бросил всё это и всецело предал себя Богу; но это подобно тому, как если бы ты удивлялся, почему зрителей никто не беспокоит, а на того, кто записался в борцы, приготовился и вышел на место борьбы, на этого одного из всех нападает противник, поражает его в голову и бьет по лицу. 

.......Они спрашивали  только об одном, почему нечестивые наслаждаются  благополучием и богатством, но и этого не узнали; а нынешние хотят узнать гораздо больше их, потому что ныне предлагается  гораздо больше вопросов, чем тогда. Пусть же ясное знание предоставлено будет , Тому, Кто знает всё прежде, чем оно совершится.

8. Если же нам самим, на основании того, что нам уже известно, следует представить какое-нибудь решение поставленных вопросов, для успокоения тех, которым очень хочется знать об этом, то скажу, что после того, как нам открыто царствие небесное и обещано воздаяние в будущей жизни, уже непристойно  исследовать, почему(на земле) праведные живут в скорбях, а порочные в спокойствии. Если там каждого ожидает воздаяние по заслугам, то чего возмущаться здешними обстоятельствами, счастливыми или несчастными?

И это весьма справедливо, потому что настоящая жизнь поистинне есть время плача и слез; такое несчастье постигло всю вселенную, такие бедствия обьяли всех людей, что,  если кто захочет распознать их в точности, если только возможна такая точность, то не перестанет скорбеть и плакать; так все извратилось и расстроилось, а добродетели и следа нет  нигде! А ещё тяжелее то, что мы сами не чувствуем и другим не даем чувствовать постигших нас бедствий, но стали похожи на человека, которого тело извне цветет, а  внутри разрушается сильным огнем; и по этой бесчувственности мы нисколько не отличаемся от умалешенных, которые без опасения и говорят и делают много опасного и непристойного, и не только не стыдятся, но  ещё хвалятся этим, и считают себя здоровее здоровых. 

......Как  же сын будет в состоянии исполнить то, заповедей о чем не знает и сам отец, который должен бы научить его? И,о, если бы было только это зло, что вы не советуете детям ничего полезного; оно не было бы так велико! Но теперь вы увлекаете их ещё к противному. В самом деле, когда отцы убеждают детей заниматься науками, то в из разговоре с детьми не слышно ничего другого, кроме таких слов:«такой-то человек низкий и из низкого состояния, усовершившись в красноречии, получил высокую должность, приобрел большое богатство, взял богатую жену, построил великолепный дом, стал для всех страшен и знаменит». Друго говорит «такой-то, изучив италийский язык, блистает при дворе и всем там распоряжается». Иной опять указывает на другого, и все — на прославившегся на земле, а о небесном никто ни разу не вспоминает; если же иной попытается напомнить, то он прогоняется, как человек, который все расстраивает.

6.Итак вы, когда напеваете это детям с самого начала, учите их не другому чему,  как основанию всех пороков, вселяя в них две самые сильные страсти, т.е корыстолюбие, и ещё более порочную страсть— суетное тщеславие. Каждая из них и порознь может низвратить всё; а когда они обе вместе вторгнуться в нежную душу юноши, то, подобно соединившимся бурным  потокам, извращают все доброе и наносят столько терния, столько песку, столько сору, что делают душу бесплодной и неспособной ни к чему доброму.

В начале своего монашеского жительства авва Евагрий пришел к некоторому старцу и сказал ему: "Авва! преподай мне душеспасительное слово". Старец сказал ему : "Если хочешь спастись, то, к кому бы ты ни пришел, не говори прежде, нежели спросит тебя " .

Когда ум через самотвержение воспримет несомненную надежду, тогда враг под предлогом исповедания, как на картине, изображает перед ним прежде бывшие грехи, дабы опять возгреть страсти, по благодати Божьей уже забытые, и тайно повредить человеку. Ибо в таком случае и просветлевший уже и ненавидящий страсти(ум) по необходимости омрачается, смутившись тем, что наделано; а если он ещё покрыт, как туманом, и сострастен похотям, то всячески укоснит( в таких помыслах) и начнет страстно беседывать с прилогами их, так что  такое воспоминание будет не исповедание, а страстное приражение. 

Иногда без согласия нашего какой-нибудь помысл скверный и ненавидимый нами, как разбойник, неожиданно напав на нас, насильно содержит у себя ум наш.  Однако же знай наверное, что и сей помысл произошел от нас самих; ибо или по крещении мы предавали себя такому худому помыслу, хотя и не исполняли его делом;  или по собственной воле держим в себе некоторые семена зла, почему и утверждается  в нас лукавый; и он, лукавыми семенами удержав нас, не отойдет, пока не отбросим  их;  скверный же помысл, пребывающий в нас чрез делание зла, тогда изгонится, когда принесем богу труды, достойнык покаяния. Итак, в невольном, беспокойном помысле виновен ты сам, потому что, имея власть отогнать его и  очистить  от него ум в начале первого приражения, ты не сделал этого, но беседовал с ним самоохотно,  хотя и не исполнил делом.( Он приходит на согретое место, к старому знакомому, приятелю). 

Горе нам, которые, занявшись тщетными вещами, забываем страх Божий. Горе нам, ум которых расслабляется и притупляется заботой о суетностях. Горе нам, что когда Божие долготерпение нас сносит и ждет нас мы однако же не раскаиваемся  и не исправляем худых деяний своих. Горе нам, что не помним грехов своих в настоящее время. хотя знаем, что немного спустя, когда душа наша совлечется тела сего, все, что позволяли мы себе в мыслях, словах и  делах, - все то с большой скорбью будем читать написанное в  памяти. Горе нам, которые, когда Апостол говорит ядый и пияй(Тело и Кровь Господни) недостойны, суд себе яст, не рассуждая Тела Господня (1 Кор. 11,29), дерзаем приступать к Страшным Христовым Тайнам, оскверненные нечистотами своими, сами себе давая разрешение в том, что мысленно сделали в ночных мечтаниях. Ибо у кого помышление нечисто, очи не целомудрены, тело не чуждо растления, душа не убелена и не приседит Богу, тот  делает себя повинным многи озлобленям плоти и болезнованиям души и вот-вот предан будет безмерным мучениям и вечному сраму. Бедный я, который пишу это с горькими слезами и однако ж не  самым делом не приступаю к покаянию.  Увы мне, который истину говорю и добра не делаю. Увы мне, который учу добру, а поступаю худо. Горе тем, которые грешат,увлекаясь похотной сластью, потому что будут подвержены крайнему страданию и вечному сраму. Горе тем, которые плачут, а грешить не перестают, потому что, плачут бесполезно.

Человек некий имел двух рабов и посла их на поле  своё жать пшеницу,приказав, чтоб каждый из них нажал  в день  сеть куч. Один из них все силы напрягал, чтоб сделать по приказанию господина своего, хотя и не мог исполнить урока как положено, ибо это превышало силы его. А другой поленился, говоря сам в себе, кто сможет столько сработать в один день? И пренебрег приказанием, никакой не томил себя заботой,  но то спал, то зевал, потягиваясь, то вертелся с боку на бок, как вертиться дверь на пятке своей,- и так потратил день он весь попусту.  Когда настал вечер, они воротились к господину своему. И он. услышав, как работал усердный раб, похвалил его,хотя он и не успел исполнить всего урока; а другого как  бездельного ленивца и презрителя его приказания, наказав порядком, велел изгнать из дома. Так-то и нам всеми силами прилежно работать и исполнять дело своё, перенося скорби; и Бог, без сомнения, примет нас и поставит со святыми Своими.

Относительно научения ближних заповедям Божьим сказал он: почему знать мне, что сам я угодил Богу, чтобы осмелиться другому предписывать: делай это или то, когда сам я ещё, оплакиваю грехи свои? Ибо кто пал когда-нибудь и как-нибудь, тот плакать должен; и не безопасен он( не должен предаваться чувству, что ему нечего бояться за себя и свою вечную участь), пока не удостовериться, что испросил прощение.Человек грешит, а Бог милует. Сердце  твое не может быть свободным  от боязни за  себя, прежде чем приступишь ты к судилищу Божию. Если хочешь уразуметь, прощены ли грехи твои, самое большее тому доказательство есть, если ничего от них  более не  осталось в сердце твоем.  Но если живут они в тебе и движутся в памяти, ты же в этом ни мало не заботишься, то это худой признак. Итак плачь, болезнуй сердцем и трепещи, пока не испросишь у Бога милосердия себе. 

Что миру принадлежит, о том  не разведывайте любопытно, чтоб не стать подобно отхожим местам, в которых люди ходят слагать лишние тяжести чрева и которые полны от этого зловония. Но будьте паче храмами и жертвенниками Богу святыми, на которых утром и вечером воскуряется фимиам. И да не будет никогда жертвенник сей без фимиама (т.е молитвы).

Скажи нам: нам на какой ты степени? Ныны после крестного знамения  благодать так действует и умиряет все члены и сердце, что душа от великой радости уподобляется незлобивому младенцу, и человек  не осуждает уже ни еллина, ни иудея, ни грешника, ни мирянина, но на всех чистым оком взирает внутренний человек, и радуется  о целом мире и всемерно желает почтить и полюбить еллинов и иудеев. В иной час он, сын царев, так твердо уповает на Сына Божия, как на отца. Отверзаются перед ним двери, и входит он  внутрь многих обителей; и по мере того, как входит, снова отверзаются пред ним двери в соразмерном числе, например, из ста обителей- в другие сто обителей, и обогащается он; и в какой мере обогащается, в такой же мере  показываются ему новые чудеса. Ему как, сыну и наследнику, вверяется то, что не может  быть изречено естеством человеческим или выговорено устами или языком(8,6).

Так многие вводимы были в заблуждение самим действием  в них благодати: они подумали что, достигли совершенства, и сказали" довольно с нас, не имеем ни в чем нужды". Но Господь бесконечен и непостежим. И христиане не смеют сказать, что достигли, но смиряются день и ночь. У души много членов, и глубина её велика, и вошедший в неё грех овладел всеми её пажитями и составами сердца. Потом, когда человек взыщет благодати, она приходит к нему и овладевает двумя, может быть, составами души. А неопытный, утешаемый благодатью, думает, что пришедшая благодать овладела всеми составами души и грех искоренен. Но большая часть души во власти греха, одна же часть под благодатью. И человек обманывается  и не знает сего(26,17,50,5).

Душа должна сопротивляться, противоборствовать и отражать. Произволение твое, противоборствуя, пребывая в труде и скорби, начинает наконец одерживать верх; оно и падает и восстает; грех снова низлагает его; в десяти и двадцати борениях побеждает и  низлагает душу; но и душа со временем в одном чём-нибудь побеждает грех. И опять, если душа стоит твердо и ни в чём не ослабевает, то начинает брать  преимущество, решать дело и одерживать над грехом победы. Так-то и люди преодалевают и делаются его победителями(3,4,5). 

Некоторые говорят, что Господь требует от людей одних только плодов, а тайное совершает сам Бог. Но не так бывает на самом деле; напротив того, сколько ограждает кто себя по внешнему человеку, столько же он должен бороться  и вести брань с помыслами; потому что Господь требует от тебя, чтобы сам на себя был ты гневен, вел брань  с умом своим, не соглашался  на порочные помыслы и не услаждался ими(3,3) 

 Смерти избежать невозможно, и нет способов, Зная сие, истинно умные люди, опытно навыкшие добродетелям и боголюбивому помыслу, встречают  смерть без стенаний, страха и плача, имея в мысли, что она, с одной стороны, неизбежна, а с другой - избавляет от зол,  каким подвергаемся мы в жизни  сей. 

У людей нет ничего честнее слова. Слово столь важно, что словом и благодарением мы Бога чтим. Употребляя слова непотребные или бесчестные, обличаем непотребство души своей.  Несмысленному человеку свойственно за грехи свои винить рождение свое или другое что, когда самопроизвольно употребляет он худое слово или  делает недоброе дело.

Людям, не имеющим природных к добру расположений, не следует в отчаянии о себе, опустив руки, небречь о боголюбивой и добродетельной жизни, как бы она была недоступна и недостижима для них; но  должно и им подумать и посильнее приложить попечение о себе.  Ибо хотя и не возмогут они достигнуть  верха добродетели и совершенства, но всячески, думая о себе и заботясь, они или сделаются  лучшими, или, по крайней мере, не станут худшими - и это немалая польза для души. 

Добрым и мудрым человеком вдруг сделаться нельзя; но сие  достигается внимательным обсуждением, упражнением, опытом, продолжительным  подвигом и (главное)  сильным желанием доброго дела. Добрый и боголюбивый человек, истинно познавший Бога, покоя себе не дает, делая все  без исключения Богу. Но такие мужи встречаются редко встречаются.

...................... Ибо для того мы, люди, созданы от Бога разумными, чтоб прославляли Его, благодарили и любили за невеликие блага, дарованные Им для настоящей жизни, и таким образом сподоблялись получить в будущей жизни блага великие и вечные. Но горе нам, что, не имея совершенно никакого попечения о будущем, мы пребываем неблагодарными Богу и за настоящее, уподобляясь демонам, или, лучше сказать, являясь хуже их. За это справедливо большеиу, чем они, должны мы подлежать мучению. Ибо мы больше облагодетельствованы, чем они; соделались христианами, получили столько духовных даров, веруем в Бога, Который соделался ради нас  человеком и претерпел такие страдания и крестную смерть, чтобы избавить нас от заблуждения прелести и греха. Но что скажу на все это? Увы нам! На словах только веруем мы в Бога, а делами отвергаемсяс Его.  Не во всяком ли месте именуется Христос: в городах, селах, киновиях и горах?  Не всюду ли находятся христиане? Но разыщи, если  это кажется тебе благословным,  и расследуй до точности, исполняют ли они заповеди Христовы; и поистине, среди стольких тысяч и мириад с нуждой найдешь одного, который и делом и словом есть христианин. Не сказал ли Христос и Бог Наш: верй в Мя, дела, яже Аз творю, и той сотворит, и больша сих сотворит(Ин, 14,12)? Но кто из нас дерзнет сказать: я творю дела Христа и верую право во Христа? Но видите ли посему, братия мои, как в день суда мы имеем оказаться неверными и быть преданны горшим мукам, чем те, кои совсем не знали Христа, т.е неверные? Одно из двух необходимо: или нам быть наказанными больше неверных, или Христу оказаться нверным слову Своему, что невозможно.

Молитва: Господи Иисусе,  Христе Сыне Божий, помилуй мя, умом в сердце творимая со вниманием, без всякого  стороннего помышления, не вдруг такой является, но требует навыка.  Сначала делается сие с нуждением, причем  сторонние помышления прессекают её. но труд, терпение и усердия производят, наконец, то,что она творится уже непренужденно сама собой. Привтечение  сторонних долго не прекращается; но наконец и это проходит. Тогда и молитва сия невозмущенно из сердца возносится умом к Господу с верой, упованием и благоговением. И это есть сердечная молитва. Её сопровождает  теплота некая, которая зачинается с самого начала углубления  ума в сердце для сей молитвы и содействует  ему в отреновении сторонних мыслей и чувств и сама вместе с сим очищением ума от всего  стороннего, возрастает, усиливается  и устанавливается. Когда  сердце исполнится сей духовной теплотой, которая отлична от всех других теплот, тогда ум сидит неисходно в сердце и непрестанно  к Господу взывает с теплотой , чисто и безприместно.  В сей молитвенной теплоте порождается  в сердце любовь к приснопоминаемому  Господу Иисусу , а из неё слезы сладостные источаются от вожделения поминаемого Иисуса. Это непрестанная  молитва, которая  едино есть  с любовью  к Господу.

То, чтобы молиться всегда внутри, равно как и то  что за пределами сего последует, достигается не просто и как случилось, не с недолгим и немалым трудом, хотя и это бывает, но требует и долгого времени, и труда, и подвига телесного и душевного, и нуждения себя напряженного и продолжительного. Ибо, по превосходству дара и благодати, коих чаем мы сделаться причастными, надлежит нам по силе своей приложить и соразмерные с тем подвиги и часы, или предел того, означить, который, по священным наставникам нашим, есть извержение из пажетей сердца врага и действенное  вселение в него Христа. Так св.Исаак говорит: "Кто желает видеть Господа внутри себя, да  напряжется всеусильно очистить  сердце свое непрестанным памятованием о Боге, и так  во светлости ума своего всякий час будет он зреть Господа" (Сл.8 стр.55). И св. Варсонофий: " Если внутреннее делание с Богом не поможет  человеку, то напрасно он трудится  во  внешнем. Ибо внутреннее делание с соболезнованием сердца приносит чистоту;  чистота- истинное безмолвие сердца; безмолвие сие- смирение;  смирение же  уготовляет человека в обиталище  Богу;  силой же возобитания такого изгоняются бесы  со страстьми;  и бывает  так человек храмом Божьим, полным святости, полным света, чистоты и благодати. Блажен  тот, кто, во внутреннийших тайнниках сердца созерцая Господа, с плачем изливает пред его   благостью моление   свое " (Отв.210). И преподобный Иоанн Карпафский : "Долгий подвиг в молитвах и немалое время  потребны для того, чтоб в нестяжаемом устроении ума обрести иное  некое сердечное небо, где обитает Христос, как говорит апостол: или не знаете себе, яко Иисус Христос в вас есть, разве точию чим неискусне  есте (2 Кор.13, 5)".  И великий Златоуст : "Непрестанно пребывай с именем Господа Иисуса, да поглотит сердце Господа, и Господь сердце, и будут два едино. Но  дело сие не есть дело одного дня или двух, но долгого подвига и немалого времени. Ибо  много подвигов и времени потребно, да извержится враг и вселиться Христос ".

Воистину, не только в себе, как жизнь душа сие имеет, но и когда от  других учащих слушает, чувствует то, коль скоро  обоими ими руководит любовь и вера,-  когда один слушает с верой, а другой поучает с любовью, без надмения и тщеславия предлагая словеса о добродетелях. Тогда слово от учения душа приемлет, как педагога; слово от чтения, как питателя; слово от деяния, внутреннейшее, как невестоукрасителя сладчайшего; слово от Духа просветительное, как слово жениха, сочетавающего её с собой и обвеселяющего. Всякое слово, исходящее из уст Божиих, есть или слово, из уст святых исходящее действием Духа, или сладчайшее от Духа вдохновение, коим не все, а только одни достойные  наслаждаются. Ибо хотя все разумные наслаждаются словом, но таких, которые бы здесь обрадованы были словесами  Духа, очень немного; наибольшая часть же только виды духовных словес по памяти  и знают и  причастны  их бывают, не причастившись ещё в чувстве слова Божия, сего истинного хлеба будущего века. Ибо там сей один предлагается вдоволь достойным ко всякому услаждению, не бывая ни сьедаем,ни иждивением, ни похищаем никогда.

Слово дано всему разумному естеству для пользования им, и от него, как от неких разных явств, душа разную получает пользу и разное чувствует услаждение. Научное слово для неё есть, как педагог,нрав её образующий; слово от чтения- как вода покойна, её питающая: слово от деяния- как место злачно, её уточняющая; слово от благодати- как чаша, упоявающая её и веселящая(Пс. 22,2,5);  неизреченное же благодати радование- как елей, лице умащающий, веселящий и светлым соделывающим(Пс.103.15)

когда что-либо такое случиться с тобой, когда стараешься петь разумно,смотри не разленись, возмалодушествовав, и покой тела не предпочти пользе душевной, подумав, что уже позден час. Но как только заметишь пленение ума, остановись, и хотя бы ты был уже на конце псалма, востеки усердно к началу его и, снова начав, читай тот же псалом и делай так, хотя бы многократно в час случилось с тобой пленение. Если будешь так делать, то демоны, не снося твоего терпения, постоянства и силы рвения, убегут от тебя. стыдом покрытые.

Без призвания свыше никогда не ищи получить председательство при помощи золота или при содействии и ходатайстве людей, хотя бы ты видел, хотя бы ты видел, что имеешь силу пользовать души;ибо три следующие беды могут встретить тебя, и одна из них сбудется: или негодование Божие и гнев найдут на тебя в различных напастях и скорбных обстоятельствах, когда восстанут на тебя не только люди, но и вся почти тварь, и жизнь твоя будет многовоздыхательна; или с великим  бесчестием будешь свергут оттуда, когда преодалеют тебя другие; или умрешь не в свое время, будучи отсечен от насоящей жизни.  

Говорят, слышал я, будто невозможно навыкнуть добродетели без ухода в даль и убежания в пустыню, и удивлялся, как вздумалось им  неопределимое  определять местом, Ибо если навык в добродетели есть восстановление  сил души в первобытное благородство и сочетание воедино главнеших добродетелей для свойственного ей по естеству действования, - а это не совне  привходит в нас, как нечто вводное, а прирожденно нам от сотворения, и чрез это входим мы в Царствие небесное, которое, по слову Господа, внутрь вас есть,- то пустыня излишня, когда мы и без неё входим ы Царствие Небесное чрез покаяние и всякое храниение заповедей что возможно   на всяком месте владычества Божия.............. 

Пав во глубину зол отнюдь не отчаивайся в возможности воззвания оттуда, хотя бы ты низвергся на последнюю ступень адской злобы. Ибо если ты имеешь у себя основание благочестия, усердно заложенные прежде деятельными добродетелями,то, хотя бы построенная тобою на нем из разных камней добродели храмина его, будучи поколеблена, подвергаясь падению и разорению сверху донизу, до самого лица страстнейшей земли зол, и тогда Бог не забудет прежних твоих трудов и потов, коль скоро ты сокрушенное о падениях своих носишь сердце, которое, помня прежние дни, с воздыханием взывает к  Нему о своих падениях. 

Если пойдем к другому духовнику(что непозволительно нам делать), то когда духовник этот одной с нами киновии, все братья осудят нас за то, что оставили веру, какую имели к прежнему, и Бог крепко осудит нас за это. Да и сам духовник, к которому перейдём, подумает, что и в отношении к неиу мы также поступим наконец. И наверное поступим; и таким образом, привыкнув переходить от одного к другому, уже никогда не прекратим этого; начнем пытать, где есть такие столпники, затворники, безмолвники, и ходить к ним исповедываться, тоже переходя от одного к другому и теряя веру к каждому .........

Тому, кто много говорит устами в молитве своей, неудобно осозновать все, что говорит; но кто молиться немногословно, тот может осозновать, что говориться в молитве. Тем, которые не все сознают хорошо, что говорят, положено  много говорить; тот же, кто научился сознавать, что говорит в молитве, не может говорить много, чтоб не рассеиваться умом............. 

Как тот, кто станет предлагать уроки по риторике и философии изучающему лишь азбуку, не только никакой не принесет ему пользы, но отвратит его и от того,что он проходит, и сделает, что он забудет выученное, потому что ум не вмещает предлагаемых ему учений: так и тот, кто толкует о последних степенях совершенства новоначальным и особенно более ленивым из них, не только не принесет им пользы, но ещё сделает, что они возвратяться вспять.                       Потому  что как взглянут они на высоту добродетели и увидят, как далеко отстоят от вершины её, то, подумав, что им никак не возможно взойти на верх её, бросят и те немногие добрые дела, которые начали уже делать, как бесполезные, и погрузяться в безнадежие

Как тот, кто входит в воду моря по колено или допояса, ясно видит все, находящееся вне воды, а когда низойдет в глубь и станет весь под водой, ничего уже не может видеть, что вне, и одно только знает то, что он весь в глубине моря, то же бывае и стеми, кои возрастают в духовном преуспеянии и восходят в совершенство видения и созерцания.