Одиночество – это нормально

Нехорошо человеку быть одному, это мы все помним. Женское одиночество – особая статья. Мужчин меньше. Они не хотят жениться, они уходят к другим, у них, в конце концов, продолжительность жизни меньше. Так что рано или поздно любая женщина может остаться одна. 


Эдвард Хоппер, «Кафе-автомат», 1927. 
Фото с сайта Фото с сайта www.orangeplace.tv
 

Вот и встретились два одиночества

Сейчас, когда моим уже подругам пятый десяток, иные уже овдовели, иные развелись. А добрая половина тех, что живет с мужьями, жалуется на отчуждение, непонимание, неверность – и одиночество, одиночество, одиночество. 

Отсюда – сайты знакомств. Отсюда – тоска и надежда найти «свою половинку». Потенциальные половинки оказываются случайными людьми – а эксперименты оканчиваются неудачей. Нет, есть и счастливые истории, когда хорошим сорокалетним девочкам судьба вдруг выдает внезапный подарок: умного, красивого, порядочного, готового жениться. Но, как мы знаем, свадьба – это сказочный хэппи-энд, а в жизни с нее только все начинается. 

Скажу ужасную и непопулярную вещь: одиночество – это нормально. Неприятно, нехорошо, утомительно – и так хочется, чтобы кто-то помог, поддержал, посуду за тебя помыл, наконец, когда ты пришла домой и валяешься без сил. Но это нормально: мы люди, мы грешны, мы болеем, мы смертны – и мы одиноки. Одиночество – такая же нормальная часть жизни, как болезнь и смерть. Нам никто не обещал, что мы найдем любовь всей своей жизни, будем жить долго и счастливо и умрем в один день.

Хуже того – даже если мы и найдем любовь всей своей жизни, весьма вероятно, что мы очень скоро поймем, что и она не избавляет от одиночества. Потому что даже самый лучший и самый любимый мужчина все равно не поймет, что ты находишь в фигурном катании, например, и будет тихо, гордо умирать, когда у него 37 и 2, и ты встанешь со своей 38 и готовишь ему ужин… 

Самый лучший и любимый мужчина может обижаться, что ты читаешь вечером книжку ребенку, а не приходишь с ним поговорить. Он может совершенно не понимать, зачем тебе ходить на работу – ведь у тебя уже есть он, и ты можешь посвятить свою жизнь ему: понимать его, разделять его интересы и планы, избавлять его от одиночества… 

«Вот и встретились два одиночества» - это обычная история обычных взрослых людей: каждый тянет семейное одеяло на себя – ты, ты меня пойми, ты меня спаси от одиночества, ты раздели мои интересы, ты войди в мое положение, ты мне сочувствуй и сострадай. А я и так тебе деньги приношу (носки стираю), что ты еще хочешь?

Беда в том, что мы совершенно не умеем узнавать вот эту бытовую, повседневную любовь, заботу и поддержку в постиранных носках и купленных продуктах (и купил-то все не то, разумеется, просила совсем другое купить) – мы-то все думаем о высоком родстве душ, телепатическом понимании. Мы-то надеемся на то, что наша половинка сразу поймет, отчего нам так не по себе, сразу предложит то, что нам нужно, хотя мы еще и не поняли даже, чего мы хотим – конституции или севрюжины с хреном. 


Эдвард Хоппер, «Номер в Нью-Йорке», 1932. 
Фото с сайта www.tiempodehoy.com

Идеальная мама

Постоянного телепатического понимания во взрослой жизни не бывает. Так бывает только во младенчестве, когда стоит тебе почувствовать себя как-то плохо и заорать, - тут же придет мама, поймет, живот ли у тебя болит, или ты давно не ел, или холодно тебе, - и поможет, покормит, укроет, сделает клизму, возьмет на ручки… 

«Я хочу на ручки», пишут мои сорока-с-чем-то-летние подруги, и мне страшно это видеть, потому что даже те, кого они когда-то носили на ручках, уже вымахали выше своих мам и говорят басом. «Хочу водки и на ручки», -восьмидесятикилограммовое дитя с сединой в волосах так и не поняло еще, кушать оно хочет или какать – и все надеется, что идеальная мама услышит, придет, непременно найдет. 

Во взрослой жизни так не бывает – чтобы взяли на ручки и шестым чувством поняли, - обидели тебя на работе или ты хочешь спать. Мы все ищем идеальную маму в партнерах. Совершенно ужасное взрослое чувство – понять, что идеальной мамы нету, на ручки никто не возьмет, ты один и будешь один всегда, до скончания своих дней. 

Твой любимый может уйти от тебя или раньше тебя, твои дети вырастут и уйдут во взрослую жизнь – а ты останешься наедине с собой. «Лишь жить с самим собой умей – есть целый мир в душе твоей». 

Ни любовь, ни дети, ни семья – все это не содержание жизни. Если в твоей жизни есть собственное содержание – с одиночеством можно справиться. 

Одиночество прилагается к понятию «человек». Одиночество – часть нашей человеческой природы; мечта об абсолютном понимании, абсолютно родной душе – сродни мечте о потерянном рае и о беззаботно счастливом детстве. 

Тепло и пожар

Эту тоску по идеальному пониманию пугающе часто путают с тоской по любви – той самой, которая бывает между мужчиной и женщиной. Классический пример такой путаницы – две самые печальные самоубийцы русской литературы: Катерина из «Грозы» и Анна Каренина. Живущие в равнодушном, безжизненном мире, без искренней любви, искренней заботы, душевного понимания, радости, – они обе ищут настоящей любви там, где ее нет: в обреченной страсти. 

И большая девочка Таня сорока семи лет, которая последние двадцать лет живет без мужа и которая на прошлой неделе рассталась с пятым любовником, потому что «полный неадекват», тоже ищет настоящей любви – и тоже думает, что замерзающему без человеческого тепла поможет пожар. А пожар испепеляет. 

С человеческим теплом, правда, есть такая хорошая штука, которая прекрасно работает с одинокими девочками за сорок. Они уже большие: они умеют терпеть, ждать, выживать, работать на износ, не спать ночами – и все это еще ждет своей благой цели; у них еще столько пороха в пороховницах, что можно разнести пару железобетонных стен, только надо понимать, с какой стати их взрывать. Они страшно устали от коней, которые все скачут, и изб, которые все горят и горят, - но если надо, то и остановят, и войдут. В них есть огромные запасы любви и тепла, и ожидания чуда, - и все это, кажется, невостребованный груз, никому не нужный, никто не скажет спасибо – ни мужу не нужный, ни детям… 

Но взрослый человек – это тот, кто умеет не ждать благодарности. Делать добро, потому что хочется кого-то порадовать и кому-то сделать хорошо, а не потому что кто-то отплатит добром и сделает хорошо. Излучать тепло, чтобы тепла стало больше, а не чтобы тебе подарили теплую шубку взамен. 

Не стой на ветру

Взрослые девочки за сорок уже умеют не дрожать на ветру, как в шестнадцать лет, в ожидании, кто подойдет, накинет на плечи пальто, обнимет и уведет в даль светлую. Они уже сами кого хош обнимут, согреют и уведут. Ужасную вещь скажу, но на этом и стоит сосредоточиться. Найти собственное содержание в жизни: кругом столько простора для приложения рук, сил, души, для излучения тепла, что хватит не на одну человеческую жизнь. 

Найти ресурсы, которые позволяют стоять и не падать, даже если прекрасный принц все не едет, а любимый и единственный пришел с работы не в духе и наговорил гадостей. 
Продумать собственную систему ресурсов и поддержки, которая позволяет держаться на плаву, когда нет никаких сил. Здесь есть место и мужу, если он есть, и детям, и творчеству, и знакомым, и подружкам.

На то мы и люди: вроде бы бесконечно одинокие, вроде бы никому не нужные - а вот фокус в том, что когда научишься «жить в себе самом», не предъявляя миру претензий, не вымогая у него сострадания, - оказывается вдруг, что вокруг люди, которые тебя любят. Люди, на которых можно рассчитывать, которые придут и помогут. 

И опыт одиночества, когда сквозь него пройдешь, оборачивается ответственностью, любовью, теплотой - и людей вокруг оказывается не меньше, а больше. Просто обучаешься их видеть, наверное.

Еще, говорят, бывает так, что когда перестаешь вымогать у жизни то, что тебе нужно, и смиряешься с тем, что его нет, - оно падает в руки само, будь то долгожданное дитя или счастливый брак. Счастье оказывается возможно не тогда, когда ты вопишь – дай, дай, а то умру! – а тогда, когда принимаешь жизнь без вожделенного дара, и живешь, и не умираешь. Когда принимаешь жизнь – такую, какая она есть, свою, не очень счастливую, не сказочную, не очень складную, но единственную и драгоценную. 

И, в общем, это все, конечно, опять выходит не про ожидание любви и женское одиночество, а про отношения с Богом и мужество стоять перед ним лично, в одиночку – что прожито, то твое. 

 

Марина ВИНОГРАДСКАЯ