Сказка о Семене-малом юноше, скором гонце

Бренчанинов А.А.

В старые годы, старопрежние,
В дальнем царстве, нам неведомом,
Были топи невылазные,
А дороги не проездные.
У болот у тех, в избушечке,
Жил да был старик убогонький
Со своими тремя детками,
Тремя молодцами добрыми.
Алексеем звали старшего,
Николаем звали среднего,
А последнего прославили
Все Семеном-малым юношей.
Вот надумал раз убогонький,
В пользу люда православного,
Через топь непроходимую
Проложить дорогу прочную,
И прямую, и проезжую;
Отвести ключи болотные,
Заверстать ложбины малые,
Чрез окнища же глубокие
Намостить мосты кленовые.
На работу стал он с детками.
И по долгом, долгом времени
Через топь прошла дороженька
Со мостами со кленовыми.

Воротясь домой, убогонький
Посылает сына старшего:
- Ты пойди под мост да выслушай,
Чем за нашу за дороженьку
Нас помянут люди добрые. –
Алексей приказ родительский
В тот же час исполнил в точности.
Вот мостом идут два странника,
Старички белобородые,
Говорят довольным голосом:
- Дай, Господь, тому, кто выстроил
Этот мост да путь дороженьку,
В том, чего у Бога выпросит, -
В ту ж минуту исполнение. -
Алексей, ту речь услышавши,
Из засады мигом выступил
И сказал им, низко кланяясь:
- Этот мост да путь-дороженьку
Строил я с отцом да братьями.
- Ну, о чем попросишь Господа?
- Вот когда бы Он деньжонками
На всю жизнь меня пожаловал!
- Хорошо, ин будь по-твоему:
Отправляйся в поле чистое…
Там увидишь дуб развесистый,
Под тем дубом погреб каменный,
В погребу же злато-серебро
Да каменья самоцветные.
Рой себе да воз наваливай –
Денег будет тебе в волюшку! -
Алексей пошел, как сказано,
Накапал богатства всякого
И домой принес родителю,
Рассказав, как все случилося.

Через день опять убогонький
Посылает сына среднего:
- Ты пойди под мост да выслушай,
Чем за нашу за дороженьку
Нас помянут люди добрые. –
Николай приказ родительский
В тот же час исполнил в точности.
Вот мостом идут два странника,
Старички белобородые,
Говорят довольным голосом:
- Дай, Господь, тому, кто выстроил
Этот мост да путь-дороженьку,
В том, чего у Бога выпросит, -
В ту ж минуту исполнение! –
Николай, ту речь услышавши,
Из засады мигом выступил
И сказал им, низко кланяясь:
- Этот мост да путь-дороженьку
Строил я с отцом да братьями.
- Ну, о чем попросишь Господа?
- Вот когда меня бы хлебушком
На всю жизнь Господь пожаловал!
- Хорошо, ин будь по-твоему:
Воротись домой да новину
Распаши, засей потщательней, -
Хлеба будет тебе в волюшку! –
Николай отцу все передал,
Целину вспахал матерую
И засеял ее озимью.

Через день опять убогонький
Посылает сына младшего:
- Ты пойди под мост да выслушай,
Чем за нашу за дороженьку
Нас помянут люди добрые. –
Сел Семен под мост и слушает.
Вот по нем идут два странника,
Старички белобородые,
Говорят довольным голосом:
- Дай, Господь, тому, кто выстроил
Этот мост да путь-дороженьку,
В том, чего у Бога выпросит, -
В ту ж минуту исполнение! –
Сенька-малый тотчас выступил,
Говорит им, низко кланяясь:
- Этот мост да путь-дороженьку
Строил я с отцом да братьями.
- Ну, о чем попросишь Господа?
- А прошу у Бога милости
Послужить Царю в солдатушках. –
- Вот что значит младо-зелено!
Ведь в солдатах служба тяжкая:
Царь Морской тебя в полон возьмет,
Будешь слезы лить горючие.
- Ах вы, старцы, люди старые,
Разве вам про то неведомо,
Что кто здесь не попечалится –
На том свете будет плакаться?
- Хорошо, ин будь по-твоему! -
Согласилися с ним странники -
И в оленя быстроногого
Обратили Сеньку-малого.
Побежал олень к избушечке,
Увидали его сродники –
И давай ловить, заманивать.
Повернул олень - и к странникам…
Те его, недолго думая,
Обратили в зайца серого -
Заяц бросился к избушечке;
Но, увидевши, что сродники
Изловить его сбираются,
Прибежал обратно к странникам…
Те его, недолго думая,
Обратили в пташку резвую -
Полетела пташка к сродникам,
На окно избы уселася;
Но, заметивши, что сродники
Изловить ее сбираются,
В тот же час вернулась к странникам.
Те ее опять по-прежнему
Обратили в Сеньку-малого,
Говорят: - Ну, в службу царскую
Ты иди теперь не трусивши:
Коль придется сбегать наскоро -
Обратись в оленя резвого
Или в зайца быстроногого,
А то в пташку легкокрылую. -
В дом пришел и у родителя
Стал проситься в службу царскую.
- Ну, куда тебе в солдатушки? -
Возразил ему убогонький:
- Тебе, малому да глупому?
- Отпусти, родимый батюшка -
Такова, знать, воля Божия! -
Отпустил его убогонький…
Сенька-малый изготовился,
Обнялся с отцом и братьями
И пустился в путь-дороженьку.

Долго ль время шло, коротко ли,
Подошел он к граду стольному
И, Царю явясь прямехонько,
Речь держал ему нехитрую:
- Не вели рубить мне голову,
А дозволь словечко вымолвить:
В службу я желаю ратную.
- Ну, куда тебе в солдатушки?
Говорит ему надежа-Царь:
- Тебе, малому да глупому?
- Хоть я мал и беден разумом,
Но надеюсь, с Божьей помощью,
Послужить не хуже всякого! -
Царь на просьбу Сеньки-малого
Согласился - взял в солдатушки
И велел, чтоб при лице его
Состоял он веки вечные.
Вот прошло немного времени –
И Царю король языческий
Объявил войну жестокую;
Царь немедля рать великую
Снарядил и в поле выступил.
Долго шел с своим он воинством,
Много всяких стран повыходил.
Вот и враг уже близехонько –
Дня чрез три вступать в сражение.
Тут хватился Царь, что палицу
И булатный меч с насечкою
Позабыл он в стольном городе!
Чем теперь он оборонится,
Чем побьет он силу вражию?
Кликнуть клич велел он по Стану:
Не возьмется ли кто наскоро
Принести из града стольного
Царский меч его и палицу?
И кто службу эту выполнит –
Тот Марию, дочку царскую,
За себя возьмет в замужество,
С полуцарством ей в приданое.
Появилися охотники…
Кто три года просит времени,
Кто находит двух достаточно,
Кто и в год сходить надеется;
Сенька три дня только выпросил.
Царь обрадовался - грамотку
Написал Царевне-дочери,
Чтоб гонцу она поверила
И оружье ему выдала.
Взял Семен Цареву грамотку
И пустился в путь-дороженьку.

Отойдя от стана ратного
С полверсты, в оленя быстрого
Обернулся он – и молнией
Припустил чрез степь широкую.
Долго он бежал – умаялся,
Обратился в зайца серого,
Во всю прыть понесся заячью;
Поприбивши ножки тонкие,
Обернулся пташкой резвою
И быстрее ветра буйного
Полетел в то царство дальнее,
Где царевна оставалася.
Долетев туда назавтра же,
Образ принял человеческий
И, войдя в палаты царские,
Подал он Царевне грамотку.
Та прочла и подивилася:
Как в такое время краткое
Мог земель он столько выходить?
- А вот так! – Семен ответствовал;
Вмиг оленем перекинулся
И, побегав, свою голову
Положил Царевне на руку;
Та, скорее взявши ножницы,
У него клок шерсти срезала.
Обратившись после в зайчика
И попрыгавши по горенке,
На колени на Царевнены
Он вскочил, головку вытянул –
Та ему клок шерсти выстригла.
Заяц пташкой перекинулся;
Пташка малость покружилася
И на плечико Царевнино,
Почирикавши, уселася;
А Царевна с птичей макушки
Ярких перышек посрезала
И затем и шерсть, и перышки,
Завязав в платочек шелковый,
Под замок к себе припрятала;
Пташка Сенькой обернулася…

От Царевны тотчас велено
Накормить гонца проворного,
Напоить вином да бражкою
И, отдав ему оружие,
Снарядить в дорогу дальнюю.
Сенька-малый благодарствовал,
Распрощался со Царевною
И пустился к Стану царскому.
Побежал оленем матерым,
Поскакал косым зайчишкою,
Полетел резвуньей пташкою -
И под вечер в сутки третии
Усмотрел он войско царское.
Не дойдя с версту до лагеря,
Отдохнуть прилег он у моря,
Под большим кустом ракитовым.
Положивши с боку правого
Добытые меч и палицу,
Крепко он заснул с усталости.
На тот раз случись поблизости
Генералу ехать некому;
Увидал гонца он спящего
И столкнул в пучину синюю;
Взял потом оружье царское
И принес Царю, бахваляся,
Что-де он «и меч, и палицу
Раздобыл во стольном городе, -
Пустохвал же Сенька-юноша
Года три еще пробегает!»
Генерала Царь приветствовал,
Воевать стал с неприятелем –
И над ним чрез время краткое
Одержал победу славную.
Между тем Семена-малого
Царь Морской схватил немедленно
И унес во глубь бездонную.
Прожил год он там – соскучился,
Слезы лил подчас горючие;
Царь Морской раз и спросил его:
- Ты на русский свет не хочешь ли?
- Да, хочу, коль будешь милостив! -
Так Семен ему ответствовал.
Царь Морской глубокой полночью
Взял его и вынес на берег,
Сам же вглубь ушел бездонную.
Стал Семен молиться Господу:
- Дай скорее, Боже, солнышка! –
Но заря лишь побагровила,
Царь Морской явился к берегу
И унес Семена-малого.
Прожил год еще – соскучился
Чаще плакать приходилося.
Царь Морской раз и спросил его:
- Ты на русский свет не хочешь ли?
- Да, хочу, коль будешь милостив! -
Так Семен ему ответствовал.
Царь Морской глубокой полночью
Взял его и вынес на берег,
Сам же в глубь ушел бездонную.
Стал Семен молиться Господу:
- Дай скорее, Боже, солнышка! –
Но лишь на небе забрезжило,
Царь Морской явился к берегу
И унес Семена-малого.
Выжил третий год – тошнехонько
От тоски подчас случалося;
Царь Морской раз и спросил его:
- Ты на русский свет не хочешь ли?
- Да, хочу, коль будешь милостив! -
Так Семен ему ответствовал.
Царь Морской глубокой полночью
Взял его и вынес на берег,
Сам же в глубь ушел бездонную.
Стал Семен молиться Господу:
- Дай скорее, Боже, солнышка! –
Вдруг поднялось солнце красное,
Осияло всю вселенную;
Царь Морской из водной пропасти
Днем явиться не осмелился,
И Семен от плена тяжкого
Волей Божию избавился.
В тот же час в оленя быстрого
Обернулся он – и молнией
Побежал в родную сторону;
Поскакал потом зайчишкою,
Полетел резвуньей-пташкою –
И чрез время очень малое
Очутился в стольном городе.
А пока все это делалось,
Царь с войны вернулся радостный
И засватал дочь торжественно
За начальника-обманщика.
Входит Сенька-малый в горницу,
Где жених сидел с невестою…
Та его лишь заприметила,
Говорит отцу: - Царь-батюшка!
Не вели рубить мне голову,
А дозволь словечко вымолвить!
- Говори, Царевна-доченька!
Что тебе такое надобно?
- Государь мой, добрый батюшка,
Мой жених – не тот, что рядышком
За столом со мною кушает,
А вот этот, что пожаловал.
Покажи-ка, смелый юноша,
Как ты мог сходить за царскими
Боевым мечом и палицей. -
Вмиг Семен в оленя быстрого
Обернулся и, побегавши,
Стал пред Марьею-царевною.
Та, платок доставши шелковый,
Из него клок шерсти вынула
И, приставив к месту голому,
Где ту шерсть она отрезала,
Говорит отцу: - Царь-батюшка!
Погляди мои приметочки! –
Вслед за тем Царевна, выложив
Шерстку заячью и перышки,
То же самое проделала
И с косым, и с резвой пташкою.
Тут уж Царь, узнав всю истину,
Повелел казнить обманщика,
А гонца Семена-малого,
Повенчав с красой-царевною,
Объявил своим наследником.

Мальчик, который был нужен

* Знаешь, я кое-что выяснил, - сказал Джек, когда он, разгоряченный, уставший и пыльный, пришел к матери.
* Что именно? – спросила она.
* Что в мире полно мальчиков.
* Разве ты не знал этого раньше?
* Отчасти, но я не знал, что мальчиков намного больше, чем требуется.
* Почему ты думаешь, что их больше, чем требуется?
* Потому что я бегал по всей округе, пытаясь найти работу, пока совсем не вымотался. Куда бы я ни пошел, мальчиков больше, чем мест. Разве это не показывает, что мальчиков слишком много?
* Не совсем, - сказала с улыбкой мать, - это полностью зависит от того, какой мальчик. Хороший мальчик всегда где-нибудь требуется.
* Хорошо, если я хороший мальчик, то я хотел бы знать, что я где-то нужен.
* Терпение, терпение, мой мальчик. В таком огромном мире, как этот, где столько мест и столько мальчиков, неудивительно, что некоторые из них сразу же не находят для себя работу. Но будь уверен, дорогой, - сказала она, положив нежную руку на его плечо, - что каждому мальчику, который хочет получить шанс честно и порядочно работать, этот шанс представится.
* Именно так я и хочу работать, - сказал Джек. – Мне не нужны ничьи деньги просто так. Дай посмотреть, что я могу предложить? Все образование и ум, которые у меня могут быть в тринадцать лет; здоровые, крепкие руки и вежливость.
* А также разум и сердце, решившиеся на верное выполнение обязанностей, - дополнила мать.
* Я надеюсь на это, - сказал Джек. – Я помню, отец часто повторял: «Как только ты начинаешь на кого-нибудь работать, ты должен помнить, что на данное время ты продаешь себя. Твое время, сила, энергия принадлежат этому человеку, и ты должен изо всех сил и во всем преследовать его интересы».

Искренний тон мальчика уверял в том, что он очень внимательно прислушивался к словам отца, от которого он уже не получит советов.
Еще два или три дня у Джека были все основания придерживаться своего мнения о том, что мальчиков больше, чем требуется этому миру, но в конце концов он встретил одного бизнесмена, который, тщательно его расспросив, сказал:

* У нас огромное количество заявок на это место, но очень много мальчиков приходят, остаются на короткое время, а затем уходят, если им кажется, что они могут найти что-то получше. Когда парень привыкает к нашему курсу и клиентам, мы хотим, чтобы он остался. Если ты согласишься остаться по крайней мере на три года, мы согласимся платить тебе три доллара в неделю как рассыльному.
* Это именно то, что я хотел делать, сэр, - с рвением сказал Джек.

Итак, его взяли, и он с довольно гордым видом приносил каждую неделю домой свою зарплату, понимая, что постоянная помощь, какой бы маленькой она ни была, представляла собой огромную ценность для матери.
Неудивительно, что верное выполнение отцовского наставления через некоторое время привлекло внимание не только его работодателей, но и других, с кем он сталкивался в силу своих обязанностей. Однажды его пригласили в офис мистера Лэнга, господина, которому он часто приносил ценные пакеты.

* Ты когда-нибудь думал о смене места работы? – спросил мистер Лэнг.
* Нет, сэр, - ответил Джек.
* Возможно, ты смог бы добиться большего, - заметил его собеседник. – Мне нужен проворный и сообразительный парень, на которого можно положиться. Наблюдая за тобой, я подумал, что ты именно такой человек. Я хочу, чтобы ты делал доставки на фургоне для меня, и я буду платить тебе пять долларов в неделю.

Глаза Джека широко раскрылись.

* Я уверен, что это чрезвычайно хорошая плата для такого мальчика, как я. Но я пообещал работать на мистера Хилла три года, а сейчас начался только второй год.
* Ну, ты подписывал официальное соглашение с мистером Хиллом?
* Нет, сэр. Я говорил ему, что останусь.
* Ты рассказывал мне, что тебе нужно помогать матери. Разве ты не можешь сказать мистеру Хиллу, что чувствуешь себя обязанным лучше зарабатывать, если представится такой шанс?
* Не думаю, что я смог бы, - сказал Джек, посмотрев своими честными и искренними глазами прямо в лицо этому господину. – Понимаете, сэр, если я не сдержу слово, данное ему, я не буду надежным парнем, который вам нужен.
* Мне кажется, ты в чем-то прав, - со вздохом сказал мистер Лэнг. – Приходи по истечению этого срока. Осмелюсь сказать, что ты будешь мне нужен и тогда.

Джек пошел домой в большом замешательстве от того, что было ему сказано.
В конце концов, разве это неправильно пойти туда, где он настолько больше зарабатывал бы? Не было ли это в самом деле его обязанностью занять эту должность? Тогда он смог бы ездить на фургоне, а не ходить пешком по улицам, что так изматывает. Никогда еще улицы не казались ему такими жаркими и пыльными, как теперь, когда он мог бы уйти от этой утомительной рутины. Мог бы, но как? Ценой нарушения данного ним слова, продав свою правдивость и уважение. Эти размышления оказали на него такое впечатление, что когда он рассказал матери о полученном предложении, он просто добавил:

* Было бы просто великолепно, если бы я смог это принять, не так ли, мама?
* Да, это так.
* Некоторые ребята пошли бы на эту перемену, даже не подумав о том, что на их пути стоит данное обещание.
* Да, но это такие ребята, которые, раньше или позже, становятся не нужны. А ты теперь нужен именно потому, что ты был не таким.

Джек продолжал работать и так хорошо справлялся со своими обязанностями, все больше и больше знакомясь с ситуацией, что его мать иногда даже задумывалась над тем, почему мистер Хилл, который всегда искренне интересовался ним, так и не поднял его зарплату. Но этот мистер Хилл действовал иначе, даже несмотря на то что он доверял Джеку все более важные дела.
Таким образом мальчик трудился три года, в конце которых ему доверяли намного больше, чем это обычно бывает с рассыльными. Он все еще помнил о предложении мистера Лэнга и однажды, встретив этого господина на улице, осмелился напомнить ему, что срок его настоящей работы почти подошел к концу, добавив:

* Вы говорили мне, сэр, что-то о вождении фургона.
* Ага, это так; но теперь ты старше и достоин большего. Зайди как-нибудь ко мне.

Вскоре после этого Джек задержался вечером в офисе мистера Хилла после того, как другому рассыльному заплатили, и он ушел.

* Сегодня вечером истекают мои три года, - сказал он.
* Да, это так, - сказал мистер Хилл, взглянув на него, как будто он помнил об этом.
* Вы дадите мне рекомендации для кого-нибудь другого, сэр?
* Ну, я-то дам, если ты уверен, что хочешь уйти от меня.
* Я не знал, что вы хотите, чтобы я остался, но... – он заколебался, а затем продолжил, - моя мать – вдова, и мне кажется, что я должен делать для нее все, что в моих силах, а мистер Лэнг сказал мне зайти к нему.
* Мистер Лэнг когда-нибудь предлагал тебе работу?

Джек рассказал ему о том, что говорил мистер Лэнг почти два года назад.

* Почему же ты тогда не ушел? – спросил мистер Хилл.
* Потому что я обещал остаться с вами; но теперь вы же не станете упрекать меня в том, что я пытаюсь зарабатывать больше?
* Ни в коем случае. Ты устал бегать по поручениям?
* Я бы лучше ездил, чем ходил пешком, - сказал Джек с улыбкой.
* Мне кажется, сейчас самое время платить тебе побольше. Может быть, ты думаешь, что все эти годы работал на меня почти даром; но если это так, то ты заблуждаешься. Ты выполнял большую работу, чем просто бегал по поручениям. Ты выдержал период испытания на честность и доверие. Теперь я знаю, что ты откровенный, надежный мальчик, а чтобы в этом убедиться, нужно время. Это твой капитал, и тебе следует начать осознавать это. Если хочешь, можешь поговорить с мистером Лэнгом, но я дам тебе место в офисе с зарплатой в шестьсот долларов за первый год и перспективой повышения после этого.

Джек не пошел к мистеру Лэнгу, а отправился прямо к матери, подпрыгивая и восклицая от радости.
- Ты права, ты права, мама! – выкрикнул он. – Больше тебе не придется тяжело работать. Во мне нуждаются, понимаешь, нуждаются достаточно, чтобы платить хорошие деньги! Самая тяжелая часть окончена.

Как Олю укусила оса
Детский христианский рассказ

Как только яркие лучи утреннего солнца заглянули в комнату, Оля проснулась.
– Какое чудесное утро! – радостно соскочила она с кровати и, вспомнив вчерашнее событие, счастливо прошептала: – Теперь Иисус живёт в моём сердце и я всегда буду хорошей, послушной...
Вчера, на воскресном богослужении, Оля покаялась. Она попросила прощения за все свои грехи и с радостью открыла сердце Иисусу.
Сегодня, как никогда, Оле хотелось помогать маме, хотелось всем рассказать, что она покаялась, и что Иисус дал ей новое, чистое сердце. Она быстро заправила постель, умылась, причесалась и опустилась на колени:
– Дорогой Иисус! Благодарю Тебя за новый день, за солнышко, за цветы, за всё, за всё! Благодарю за то, что Ты простил мне все грехи и поселился в моём сердце. Прошу Тебя, Иисус, помоги мне быть послушной, не обманывать и не обижать Тимура и Женю. Иисус, сохрани папу на работе, благослови нашу тётю Веру. Исцели её, чтобы она могла проводить детские собрания. Аминь.
Оля прочитала одну главу из Евангелия и осторожно, чтобы не разбудить младших, пошла на кухню помогать маме.
После обеда, когда Тимур и Женя легли спать, Оля спросила:
– Мама, можно я схожу к тёте Вере в гости?
– Сходи, проведай, – разрешила мама. – Возьми на гостинец пирожков, привет передай. Только не задерживайся, потому что мы с папой поедем к бабушке, а ты останешься с мальчиками дома.
Через некоторое время Оля была у тёти Веры. Шумно приветствуя свою наставницу, она положила на стол кулёк с пирожками и тут же похвалилась:
– Тётя Вера, а я вчера покаялась!
– А в чём же ты каялась? Разве ты грешница? – поинтересовалась тётя Вера. – Ты же всегда так хорошо вела себя, и стихи в собрании рассказывала, и пела...
– Не-е-ет, – вздохнула Оля, – я была очень-очень плохая... Дома часто не слушалась, не хотела помогать маме, обижала Тимура и Женю, даже обманывала учительницу в школе, и маму, и вас... Простите меня, пожалуйста! – В уголках глаз блеснули слезы, и Оля спрятала лицо на плече тёти Веры.
– Прощаю, Олечка. Я очень рада, что Иисус принял и тебя в число Своих детей. Прислушивайся теперь к Его советам, к Его голосу, и Он поможет тебе жить по-христиански.
– Я молюсь об этом! – прошептала Оля и радостно добавила: – Сегодня Иисус помогал мне! И ещё я молилась, чтобы Он исцелил вас, чтобы у нас было детское собрание.
– Видишь, как Господь любит тебя и отвечает на молитвы! Мне уже совсем хорошо, ничего не болит. Слава Богу!
– Ой, мне надо домой бежать! – спохватилась Оля через некоторое время. – Папа с мамой к бабушке уезжают, а мне надо за Тимуром и Женей смотреть. До свидания, тётя Вера! Приходите к нам в гости!

Папа с мамой уехали, а Оля, Тимур и Женя построили шалаш из кленовых веток и принялись играть в куклы.
– Я буду укладывать спать Машу и Петю, а вы варите обед! – командовала Оля.
Она принесла два больших платка, завернула кукол, положила их в коляску и, напевая, зашагала по двору взад-вперёд.
– А Тимур не хочет мне помогать! – закричал Женя. – Уходи отсюда! – оттолкнул он братишку. – Мы и без тебя играть будем!
– А я не хочу ... – Тимур сердито пнул табуретку. Вся Женина «кухня» полетела на землю.
– Вот тебе! – стукнул Женя Тимура.
– А-а-а! – заревел тот. – Я всё маме расскажу!..
– Зачем ты бьёшь его? – напустилась Оля на брата и схватила его за ухо: – Будешь Тимура обижать?
– Пусти! – завопил Женя и больно щипнул Олю.
– Ой! Бессовестный ты! – рассердилась она. – Больше не буду с вами играть!
– И я тоже! – Женя с разгону прыгнул на шалаш и завалил его.
– Ах ты, негодный мальчишка! – возмутилась Оля. – Зачем сломал? Это ведь я строила!
Оля погналась за Женей и, сбив его с ног, поколотила что есть силы.
– Будешь знать! – сердито бросила она и, тяжело дыша, направилась к скамейке.
«Так ему и надо, сам виноват! – прислушиваясь к Жениному плачу, размышляла Оля. – Думала, всегда буду доброй... – вдруг вспомнила она о своём покаянии, и ей стало до боли стыдно. – Как же это получилось? Теперь Иисус не захочет жить в моём сердце...»
Слёзы навернулись на глаза, но Оля быстро вытерла их и огляделась: по двору валялись игрушки, ветки, бумажки. – Не буду убирать, – снова поднялась негодование внутри. – Пусть наводят порядок, сами разбросали! – Оля искоса глянула на плачущих братьев и, гордо тряхнув головой, отвернулась.
И вдруг она пронзительно закричала:
– О-а-ой! Оса-а-а!
Оля прижала ладошку к глазу и громко заплакала.
Первым прибежал Тимур:
– Оса укусила? – он сочувственно сморщил нос.
– Бо-о-ольно ... – причитала Оля, раскачиваясь из стороны в сторону. – Ой, как больно-о ... Ма-ма-а-а ...
– Это тебя Иисус наказал? – не отставал Тимур.
Оля ничего не отвечала, но видно было, что она сильно переживает. «Конечно, наказал, – мысленно соглашалась она. – Теперь Иисус вообще оставит меня, и я всегда буду злая, нехорошая».
– Женя! – вдруг встрепенулась Оля, размазывая по щекам слезы. – Женя, иди сюда! Скорее!
Перепрыгнув через небольшую клумбу, примчался Женя.
– Прости меня, – попросила Оля. – Давай помиримся!
– И ты меня прости, – нагнул голову Женя. – Тимур, ты тоже прости!
– Прощаю, – тут же кивнул Тимур.
– Теперь будем молиться? – выжидающе поднял голову Женя.
– Да, – всхлипнула Оля. – Пойдёмте скорее в дом!
– Ой! – испуганно вскрикнул Тимур. – Оля, смотри, как распухла щека, даже глаза не видно!
Оля потрогала опухоль, прикрыла её кукольной пелёнкой и, всхлипывая, побежала в дом.
– Дорогой Иисус, – склонилась она на колени, – прости меня за то, что я била Женю. У меня такое злое сердце... Прошу Тебя, Иисус, сделай меня доброй, чтобы я никогда не сердилась и никого не обижала. Аминь.
Иисус, прости и меня! – молился Женя. – Я тоже виноват. Исцели, пожалуйста, Олю, чтобы глаз у неё был здоровым. Прости нас всех! Аминь.
После молитвы Оля легла на диван, а Женя заботливо накрыл её одеялом.
– Очень больно? – Тимур слегка притронулся к покрасневшей щеке.
– Ещё бы! – подтвердил Женя.
Мальчики не отходили от Оли, стараясь развлечь её, но опухоль от этого меньше не становилась. Вдруг они вспомнили, что скоро приедут родители, и помчались во двор наводить порядок.
– Нас папа накажет? – с тревогой в голосе спросил Тимур, помогая Жене тащить к мусорной яме поломанный шалаш.
– Мы ведь помирились! А папа говорил, что если простили друг другу, значит, нельзя вспоминать. – Тимур облегчённо вздохнул:
– Хорошо, а то Оле ещё и ремня досталось бы ...
В это время скрипнула калитка. Во двор медленно вошла тётя Вера.
– Здравствуйте, мальчики! – улыбнулась она. – Вы что такие печальные? А где Оля?
– Она лежит, – кивнул Женя в сторону дома.
– Что-то случилось? – встревожилась тётя Вера и поспешила в комнату.
Мальчики молча поплелись следом.
– Оля, что случилось? – наклонилась тётя Вера над стонущей девочкой.
– Оса-а у-ку-си-ла-а ...
– Бедняжка, – пожалела тётя Вера. – Ну, не плачь, – захлопотала она, прикладывая какой-то компресс, – не плачь, а то ещё голова заболит. Это не очень страшно.
Надо немного потерпеть и всё пройдёт, Как же она укусила тебя?
– Я сидела на скамейке... – Оля замолчала.
Тётя Вера пристально посмотрела на Тимура и Женю. Они стояли, понурив голову.
– А вы почему плакали? Жалко было Олю?
Мальчики как будто воды в рот набрали.
– Что же всё-таки случилось? – допытывалась тётя Вера, чувствуя, что между детьми что-то произошло.
– Я сильно разозлилась. И побила Женю... – выдавила, наконец, Оля. – Я никогда не смогу быть хорошей, Иисус теперь уйдёт от меня! – Она снова горько заплакала.
– А мы уже помирились, – несмело заметил Тимур и посмотрел почему-то на Женю.
Тётя Вера обвела детей печальным взглядом и погладила Олю:
– Когда мы просим прощения, Кровь Иисуса Христа очищает нас от греха. А Иисус живёт в чистом сердце. Поэтому, если вы помирились, ты не отчаивайся, Оля. Бог ведь простил тебе и мальчики тоже.
– Папа приехал! – вдруг вскрикнул Тимур и стремглав помчался на улицу. – Мама! А Олю оса укусила!
– У нас тётя Вера в гостях! – добавил Женя, обнимая мать.
– А где же Оля? – мама торопливо вошла в дом.
Она поприветствовала тётю Веру и поцеловала распухшее лицо дочери.
– Как же это случилось? – посмотрела она на заплаканного Женю и тут же догадалась: – Опять что-то не поделили?
Женя опустил глаза.
Вошёл папа. Приветствуя тётю Веру, он спросил:
– Почему не весел, Женя? Это вы так обидели Олю?
– Её оса укусила... – прошептал Тимур.
– Как укусила? – добродушно переспросил отец и сел в кресло. – Ну-ка, сознавайтесь, что между вами произошло?
Женя, ничего не скрывая, рассказал, как он толкнул Тимура, потом подрался с Олей, как её укусила оса и как они помирились.
– Значит, вы уже не сердитесь друг на друга?
– Не-е-ет, – покачал головой Женя.
– Папа, а почему мне Иисус не помог сегодня? с тревогой спросила Оля. – Я так хотела не злиться, быть послушной, доброй. Значит, Иисус не дал мне новое сердце? Он меня больше не любит? – Она судорожно глотнула воздух и с нетерпением ждала ответа.
– Господь любит тебя, Оля, и очень хочет, чтобы ты тоже любила Его. Но знаешь ли ты, как нужно любить Бога?
Оля робко мотнула головой, а Женя с Тимуром подсели ближе к отцу, пытаясь понять их разговор.
– Любовь к Богу проявляется в отношениях к ближним: если любишь их, значит и Иисуса любишь. А если ты не любишь даже братиков, как можешь любить Бога, Которого не видишь?
Из Слова Божьего мы знаем, что всем, кто неподдельно кается и просит прощения у Бога, Он даёт новое сердце. Иисус дал его и тебе. Новое сердце влечёт тебя к доброму, ему не нравится грех, оно не может любить неправду. А старое, которое осталось в тебе, влечёт ко греху, ему противно то, что любит новое сердце. Поэтому у христианина всегда идёт внутренняя борьба между старой и новой природой.
Иисус желает, чтобы ты была похожа на Него: служила ближним, любила других больше, чем себя. Тебе же, наоборот, хочется командовать над братишками, а не служить им; хочется, чтобы тебя любили больше всех, хвалили, угождали тебе.
Оля виновато опустила голову, но отец продолжал:
– И всё же Господь будет воспитывать тебя, Оля, будет очищать и от неправды, и от всякого зла, и от гордости.
А как Он очистит тебя, если ты считаешь себя хорошей? Вот Иисус и показывает, какая ты на самом деле. Поэтому, когда сделаешь грех, не прячься, не скрывайся от Господа. Поскорее проси прощения у тех, кого обидела, вставай на колени и кайся перед Богом – Он простит, потому что любит миловать.
Папа бережно поправил компресс и, взглянув на притихших сыновей, добавил:
– Давайте, дети, помолимся вместе. Уже ведь и спать пора! Попросим Иисуса, чтобы Он помогал нам не огорчать Его своим непослушанием, но всё больше и больше любить Его и прислушиваться к Его голосу, чтобы всегда повиноваться Ему.

Не ссорьтесь на дороге
Рассказ для детей

«... не ссорьтесь на дороге» (Бытие 45:24)

Известно, что дети, играя, не всегда могут делить игрушки и из-за этого нередко происходят ссоры. Но только ли маленькие дети ссорятся? Что ссоры несут с собой? – Плач, огорчение, зло, драки. Кто умеет не ссориться, любит мир, того называют миролюбивым. Доброе ли это качество или, может быть, черта характера человека слабого, боязливого, который не может постоять за себя?

Мы с вами сейчас уйдем далеко в прошлое, сделаем экскурсию по библейским местам и посмотрим на людей, которые избегали ссор и стремились к миру. Я люблю читать, слушать, рассказывать об Аврааме. Давайте вместе посмотрим на этого друга Божия и его детей.
Авраам был богат, имел много скота, золота, слуг. Бог сказал ему, чтобы он оставил свой город, родственников и поселился в чужой земле. Жить на этой земле с Авраамом пошел его племянник Лот, тоже человек богатый. У него также были большие стада. Авраам заметил, что его пастухи и пастухи Лота не дружны между собой – они спорили из-за места, где пасти стада. Одни пастбища были лучше: трава там была сочнее, близко протекала вода; а на других земля была суше, травы меньше, воду надо было искать.
Что делать? Землю, по которой они странствовали, Бог обещал Аврааму, а не Лоту; к тому же Авраам был старше Лота и приходился ему дядей. У Авраама был выбор. Он мог бы сказать своему племяннику, что Бог обещал эту землю ему, чтобы он покинул его и поискал себе другое место. Тогда ссора между пастухами прекратилась бы и все было бы хорошо.
А как будет на сердце у Лота? Этот вопрос тоже волновал Авраама. Как правильно перед Богом поступить в такой ситуации?
Авраам нашел выход. Они должны расстаться, но мирно, без огорчения, без ссоры. Поэтому он предлагает право выбора Лоту: «Посмотри, вся земля перед тобой. Иди, куда влечет тебя сердце, а я пойду в другую сторону. Иного выхода нет, стада большие, пастухи из-за пастбищ теряют мир между собой, а мир нужно сохранять».
Да, без мира в сердце сон бежит прочь. Ссора даже с одним человеком рождает раздражение, а где раздражение, там часто недовольство, грубые слова и т.д. Ты это уже пережил?
Они расстались очень мирно. Лот ушел жить в лучшие места, ведь ему был дан свободный выбор. Он осмотрел всю окрестность, и вот, земля возле реки Иордан была как сад Эдемский, она ему очень понравилась и он стал жить возле Содома, а через некоторое время оказался и в самом Содоме и стал одним из его жителей.
Но вот, случилось непредвиденное – беда, о которой не думал Лот, да и жители Содома не были к ней готовы. Внезапно на город напали враги. Они увели людей, скот, унесли имущество. Остался город пустым, без жителей, только дома стояли одиноко.
Узнал об этом Авраам. Он был человеком мужественным. Не тот храбрый, кому не страшно вместе с другими говорить плохие слова, обижать слабых, не слушаться старших, а тот, кто не побоится сказать и поступить так, как совесть ему подсказывает. Таким был Авраам.
Лот, его племянник, попал в плен! Печально, не правда ли? Что делать? Как поступить в сложившейся ситуации? Этот вопрос возникнет не раз в твоей и в моей жизни. И вот, Авраам тоже должен был решить, что делать. Он вооружил своих слуг и сам во главе их погнался за полчищем, похитившим его родственника.
Когда человек знает, что на него надвигается беда, он может к ней подготовиться. Но враги и не подозревали, что им угрожает какая-то опасность. Авраам разделил своих слуг и, напав внезапно ночью на вражеский стан, разбил его. Лота же и всех пленников он освободил и возвратил все их имущество.
Бог дал победу, а Лот возвратился жить в Содом. Из этой истории видно, что Авраам не был человеком боязливым. В одном сердце, оказывается, могут жить вместе храбрость и миролюбие, интересно, не правда ли?
Но это еще не все. Сын Авраама Исаак видел жизнь своего отца. И знаешь, он тоже однажды стоял перед вопросом: Что делать? Сохранить мир или силой добиться своего? Колодцы, вырытые его отцом, забирали его соседи, Герарские пастухи, а он не спорил с ними. Эти колодцы по праву принадлежали ему, ведь Авраам, его отец, сам выкопал их. Но Исаак не ссорился с этими людьми, а только уходил от них все дальше, и дальше и копал новые колодцы. Исаак был весьма богат и слуг у него было много. Но он не применил силу, защищая свою собственность, а сохранял мир.
Что же произошло дальше? К нему пришел царь Герарский со своими друзьями и сказал Исааку: «Мы увидели, что с тобой Господь, давай заключим с тобой союз мира, чтобы между нами был мир». Разве Исаак силой добился этого? Нет. Увидев, что с ним Господь, соперники сами стали его бояться.
Как интересно получается: человек любит мир, избегает ссор, а его боятся и дорожат миром с ним. Кто не любит ссориться, с тем легко дружить. С таким человеком ищут дружбы. Этому нужно учиться с детства. Этому учит слово Божие, этому учит Господь Иисус Христос.
А вы знаете, кому принадлежат слова: «не ссорьтесь на дороге»? Их сказал правнук Авраама – Иосиф.
Трудная жизнь была у Иосифа. Если тебя не понимают дома твои родные братья, это очень нелегко. А когда твой приход к ним вызывает раздражение - это просто невыносимо.
Опять стоит вопрос: как поступить? Вместе с братьями творить худые дела, чтобы не иметь с ними проблем? Или же каждый раз говорить: «Нет, не делайте этого!», зная, что последнее, конечно же, вызовет гнев братьев. Чтобы правильно поступить, надо быть очень мужественным.
Кому же Иосиф сказал эти слова и при каких обстоятельствах? На какой дороге нельзя было ссориться? Тебе известна эта история? Да, Иосиф сказал это своим братьям. Их ненависть к родному брату вылилась в тяжелый проступок. Они продали Иосифа в Египет. Но вот, в Ханаанской земле наступил голод и братья Иосифа пришли туда, чтобы купить хлеба. Они и предположить не могли, что Иосиф достиг такого высокого положения, и что здесь, во дворце, они могут его встретить. И вот, Иосиф открывается им. Говорит, это я, Иосиф, вы – мои братья. Радостная весть, не правда ли? Если бы на их сердце не лежала вина перед Иосифом, они были бы счастливы через много лет увидеть своего брата. К тому же, теперь они будут обеспечены всем, их семьям не надо будет голодать, они с миром могут возвращаться домой к своему отцу, неся ему радостное известие, что его любимый сын жив!
Но Иосиф дает им напутствие, чтобы они не ссорились на дороге, когда пойдут домой. Почему? У братьев не было радости на сердце, напротив, вина перед Иосифом лишила их мира. Поэтому на дороге была возможна ссора. И Иосиф просит: «Не ссорьтесь на дороге, на дороге домой!»
Мы тоже находимся на дороге домой. Домой, в Небесное Царство, к Иисусу Христу. И поэтому очень важно для тебя и меня, чтобы мы на этой дороге не ссорились, а хранили мир. Хочешь быть миролюбивым? Попроси Господа Иисуса Христа и Он охотно поможет тебе в этом.

Из многих библейских рассказов
Я вспомнил об Аврааме.
Не ссорился он ни разу
Ни с Лотом, ни с пастухами.
Он служит примером с тех пор,
Чтоб мы избегали ссор.

Друзья
Христианский рассказ о дружбе для детей

Саша и Женя дружат с раннего детства, или, как говорят, с пелёнок. Ведь дружат не только они, но их папы и мамы. Мальчики по воскресеньям вместе ездят на собрание в церковь, вместе ходят в школу в один класс, вместе учат уроки и вместе играют. Они очень любят друг друга. Поэтому всё у них ладится. Стоит только одному заболеть, другой тут как тут: книжку почитает, историю расскажет, уроки разъяснит, а если одного из них родители накажут, кто как ни друг поймёт и утешит. Это большое счастье иметь настоящих друзей.
Но тому, кто хочет погубить наши души, совсем не нравилось, что Саша и Женя живут дружно и не ссорятся. И враг души решил разрушить эту дружбу.
Однажды Сашин папа купил ему велосипед, как раз такой, о каком он мечтал – синий, блестящий, со слегка скрипучим мягким сиденьем и голосистым звонком. Первым об этом, конечно же, узнал Женя. Он был очень рад за друга, так как такого велосипеда у него ещё не было. Ведь в семье у Жени растёт ещё много маленьких братиков и сестрёнок. А Саша у своих родителей единственный.
– Женя, тебе нравится мой велосипед? – спросил Саша друга. Хочешь дам тебе покататься?
– Вот, держи. Будем ездить по очереди. Давай вокруг нашего дома. Ты первый, а я пока на лавочке посижу.
Женя радостно вскочил на Сашин велосипед, весело нажал на звонок и поехал. Вокруг дома он объехал сразу несколько раз.
– Здорово! Даже сердце замирает от радости.
– Ох, попробовать бы побыстрее. Вот это да! Вот это велосипед!
И вдруг, бабах!
Как это случилось, трудно понять, но Женя угодил на всей скорости в клумбу. Врезался в посаженное посредине дерево и упал. С разбитых коленок тонкими струйками стекала кровь. Ныло и щипало плечо, опухал разбитый нос. Но всё это было бы не так страшно, если бы не то, что там, возле дерева, лежал Сашин новый велосипед с восьмёркой на переднем колесе и уродливо изогнутым рулём. Да и ещё и красивый блестящий щиток лопнул и тоскливо свисал над колесом. У Жени от ужаса замерло сердце.
– Что же теперь делать? Как быть?
А к клумбе уже спешил, с встревоженным долгим отсутствием друга, Саша.
– Саша, я не специально. Ты меня прости, пожалуйста? Я что-нибудь придумаю., ты только не переживай. Ладно!?
Но глаза Саши наполнились слезами. О, если бы он знал, что так случится. Ведь он даже ещё не успел накататься на своём велосипеде.
Тут, откуда ни возьмись к мальчикам подбежал их сосед Степа. Его давно уже злила их дружба. Или, может быть, завидовал мальчишка, так как не имел своих друзей.
– Вот это да. – Степа удивлённо присвистнул.
– Говорил я тебе Саша, зря ты с Женей дружишь. Он же это специально сделал. Ведь у него такого велосипеда нет. Что ты теперь своим родителям скажешь?
Женя, чуть не плача, возмутился:
– Неправда. Я не мог специально. Не верь ему, Саша.
Жене из-за всех сил хотелось убедить друга, что он не виноват. Печально подобрал Саша с земли разбитый велосипед и пошёл к дому. А рядом с ним, громко крича, шёл Степа:
– Да, я сам в окно видел, как он разогнался и в клумбу заехал. Вот тебе и дружок.
Женю душили слёзы обиды и бессилия. Когда он вернулся домой, мама была на кухне. Мальчик потихонечку шмыгнул в свою маленькую комнату. Жене сейчас так хотелось побыть одному, обо всём подумать и помолиться. Он попросил у Господа помощи. Как бы хотелось Жене, чтобы Саша ему поверил и простил, чтобы всё было, как и прежде. Да, такого между друзьями ещё не бывало.
Всю ночь Женя плохо спал. Он часто встревоженно просыпался. Только под утро Женя крепко заснул, и тут его разбудил будильник: пора в школу. Вчерашние события врезались в память, как острый нож.
– Как же быть?
Женя заглянул в комнату папы. Отец читает Библию. Лицо спокойное и доброе. Папе можно верить.
Женя шагнул к нему, еле сдерживая слёзы.
– Папа, помоги, у меня беда.
Отец внимательно выслушал своего старшего сына и, конечно же, нашёл выход.
– Сегодня я работаю. Пойдём в магазин и купим Саше новый велосипед, а поломанный забери себе. Деньги, сынок, я даю тебе взаймы. Летом в трудовом лагере заработаешь и отдашь. Согласен?
– Согласен, папочка! Спасибо тебе!
– Собирайся быстрее, чтоб тебе успеть в школу.
В свой класс Женя вошёл радостный. Взглядом поймал хмурые Сашины глаза. Улыбнулся ему.
После уроков Женя бежал домой как на крыльях. Новый блестящий уже собранный папой велосипед стоял в прихожей и был ещё лучше прежнего. Какой же чудесный у Жени папа. Он всегда готов выручить сына из беды. Женя поставил на пол портфель, схватил велосипед и покатил его в квартиру Саши. Надо ведь успеть, пока друг не вернулся из школы.
Дверь открыла тётя Клара, Сашина мама. Удивилась. Женя быстро поздоровался, как можно короче и понятней всё объяснил, хотя ему показалось, что тётя Клара ничего не поняла.
– А кто разбил велосипед? Ты? Разве не Саша? Странно.
Это всё, что она успела сказать, пока Женя вкатывал в узкий коридор новую Сашину технику и взамен уже забирал разбитый им велосипед. Как всё удачно. Женя успел до возвращения Саши из школы. Повезло. Теперь у них с папой впереди интересное дело – технику ремонтировать. Вдвоём они обязательно справятся. В этом Женя не сомневался. Ну подумать только, какой же у него хороший друг Саша. Не выдал его родителям. Наверно они поверили, что Саша сам разбил велосипед. Досталось же бедняге, наверное. Ничего. Женя этого никогда не забудет. Зря, выходит, старался Степа. Слава Богу!
Не успел Женя обо всё хорошенько подумать, как в дверь позвонили. У двери стоял Саша. Молчит. И Женя молчит. Сейчас они только смотрят друг на друга. Да и зачем им слова. И так всё ясно.
Великая вещь – дружба. И как чудесно, когда её дарит Иисус.
Елена Чепилко

И. Колгарёв
СЛУЖЕНИЕ
Рассказ для детей



Вася сидел на собрании в церкви, куда ходил каждое воскресенье с папой, мамой и еще тремя братьями, и слушал как поет хор. Ему почему-то особенно нравилось пение хора, может быть потому, что слова проповедей, которые говорили братья с кафедры, были иногда для него не совсем понятными. В них ощущалась какая-то сила, и Вася это чувствовал, принимал, но понять ему их было все-таки сложно.

Он был в семье старшим ребенком, весною ему исполнилось целых 10 лет. Вася старался быть первым, выглядеть старше и умнее своих собратьев, но это не всегда получалось и он очень любил бегать с ними по коридору церкви, хотя дьяконы церкви и не разрешали этого.

Однажды родители даже отделили его от братьев и посадили с другой стороны. Васе пришлось сидеть и слушать, тогда как его братья Миша, Сережа и Гена занимались всякой всячиной: рисовали, играли машинками и строили друг другу смешные рожицы.

В это время в церковь приехал незнакомый Васе пожилой брат, его представили и он начал говорить проповедь.

-- Приветствую вас, братья и сестры! -- начал брат. -- Как радостно видеть церковь, полную христиан, готовых трудиться для Господа! Слава Богу! Вижу, что у вас именно такая церковь...

Проповедь была про важность служения в церкви, о том, что каждый евангельский христианин-баптист должен быть служителем Иисуса Христа, Его священником и благовестником.

-- Даже вот, детки наши... -- внезапно обратил внимание брат на сидящих впереди ребят, -- и те имеют право провозглашать Благую Весть неверующим людям! Да! Так заповедал Христос: «Идите, научите все народы!» И для вас труд есть, ребятки, дорогие! -- потом он повернулся к старушкам, -- и для вас, старицы Церкви Христовой! Для вас тоже есть у Господа служение, кому какое по силам. Слава Богу!

Вася, раскрыв рот, слушал бодрого пожилого брата, видел, как зал откликался на его слова и вдруг...

...Вдруг он подумал: «А что я делаю полезного в церкви? Чем я служу Христу?»

Он посмотрел на папу, сидящего с Библией в руках и проверяющего все стихи, которые называл проповедник, и на маму, следящую за младшими его братишками...

«У них есть служения... -- рассуждал Вася. -- Папа изучает Библию, объясняет ее новичкам в церкви, ездит с братьями благовествовать по городу. Мама ходит на молитвенные собрания, посещает пожилых и больных сестер по домам... А я? Что я такого делаю?»

После собрания, когда родители остались еще в зале пообщаться с верующими и с приезжим братом, Вася с младшими братиками выбежал на улицу поиграться.

-- Как ты думаешь, Миш, -- обратился он к 8-летнему брату, который представлялся ему уже способным мыслить, -- чем вот мы с тобой служим Богу и церкви?

-- Мы? -- удивился Миша, подумал, вспомнил слышанную им где-то мысль и произнес ее: -- Наше служение сейчас в том, чтобы хорошо учиться... В воскресной школе мы должны хорошо изучить Библию... Вот.

Мишу дернули за рукав малолетки и он убежал резвиться с ними по двору.

«Хм? -- задумался Вася. -- Это, конечно, так... Но вот и папа говорит, что он сам все еще учится у Бога, и даже пресвитер церкви так говорил... Но они в то же время и служат вовсю!»

Выходило, что учиться и служить Богу нужно одновременно, а никак не раздельно.

«Нет, это не полное какое-то служение», -- решил Вася.

-- Папа! -- обратился он к отцу, когда они ехали на автобусе домой. -- Я хочу тоже служить чем-нибудь в церкви. Почему всем можно, а мне нельзя?

Отец на минуту замер от удивления, но тут же радостно улыбнулся и ответил:

-- Конечно можно, Вася! Слава Богу, что ты этого хочешь! А что ты хотел бы делать?

Вася задумался. Проповедовать он еще стесняется, да и Библию сам еще не прочитал всю до конца... Петь в хоре -- ростом еще не вырос, и будет как-то чудно смотреться рядом со взрослыми хористами...

Он представил себе хор, проповедника, говорящего в микрофон, звук от которого шел из колонок, висящих на боковых стенах зала. Рядом с ними на подоконнике верующие клали свои диктофоны и маленькие магнитофоны, чтобы записать всё происходящее на собрании.

Кассеты у всех кончались в разное время, магнитофоны автоматически отключались, громко щелкая, и их хозяева постоянно бегали переворачивать кассеты на другую сторону. То один пробежит, перевернет, то -- другой. И так они часто мешали остальным слушать.

Потом, правда, эти записи с удовольствием переписывались другими, и Васины папа с мамой тоже их часто слушали дома.

-- Я буду переворачивать кассеты в магнитофонах у звуковых колонок! -- сказал Вася папе.

-- Ну, -- согласился папа, -- это очень даже неплохое служение, сын. Ты поможешь донести Слово Божие о Христе людям, и даже тем, кто никогда не бывал еще в церкви!

Вася обрадовался, отвернулся к окну, тихонечко закрыл глаза и помолился:

-- Господи! Хочу послужить тебе! Благослови! Аминь.

-- Ты помолился, что ли? -- услышал он шепот отца.

-- Да, -- ответил Вася.

-- Я тоже! -- улыбнулся папа.

Тут приблизилась их остановка и они всей семьей поспешили к выходу.

И вот в церкви Вася поставил стул рядом с подоконником около колонки и стал говорить приносящим магнитофоны:

-- Давайте я послежу за вашими кассетами, давайте я их попереворачиваю!

-- Вот какой молодец! -- радовались братья и сестры и доверяли ему свои магнитофоны и диктофоны.

Несколько собраний по воскресеньям Вася сидел и переворачивал кассеты, засекая по часам время их длительности. Он изучил уже все особенности каждого магнитофона и отличал на слух их щелчки, когда пленка заканчивалась.

Но однажды он сидел как обычно на своем «боевом посту» и слушал проповедь. Настроение было какое-то не особенно бодрое, скорее рассеянное, как и погода за окном. Шел дождь.

Вася посмотрел в зал и увидел как его родные братья Миша и Сережа тянули за шиворот маленького Гену, чтобы тот пошел с ними за дверь. Увидев, что на них смотрит Вася, Сережа тут же нарочно заулыбался и показал язык. Мол, мы пошли баловаться, а ты тут сиди сиднем!..

Внезапно Васе почему-то тоже захотелось выбежать в коридор за ними и там как-нибудь поноситься. Стало даже как-то жалко себя.

«Сижу тут как привязанный, а они там играются! -- рассуждал он, -- и веселые такие, главное! Это несправедливо вообще!..»

Он потихоньку прокрался к выходу и как ошпаренный выскочил в коридор.

-- Ага! Испугались? -- прыгнул он к братьям.

-- Ой, Вася! - удивились те.

-- Давайте бегать от Генки! -- предложил Миша и все начали убегать от младшего братишки, который не понимал еще, почему же, собственно, все от него убегают, а потому доверчиво и настойчиво гонялся за ними.

Собрание кончилось, верующие стали выходить из зала. Вышла одна старушка, у которой на подоконнике всегда стоял старенький такой магнитофончик, в котором всегда заедала клавиша «стоп».

-- Вася! Что ж ты, милый, бросил пост свой? Хоть бы сказал, что уходишь.

Вася покраснел, ему стало вдруг так стыдно, так стыдно...

Из зала выходили хористы, они были радостные и счастливые, наверное от того, что пели сегодня для Господа и могли тем самым послужить Ему. Выходили дьяконы, тоже потрудившиеся и готовые заниматься делами для Бога и церкви дальше.

Вася посмотрел на них и ему опять стало стыдно... Только он один бросил сегодня свое служение, за которое молился Богу...

Он заплакал. Подошел папа и спросил:

-- Вася, что это ты тут плачешь у нас?

-- Я хотел служить... А тут... -- всхлипывал Вася, -- я побегать решил... и бегал. А магнитофоны оставил!..

Папа обнял сына, посмотрел по сторонам и сказал:

-- Это у тебя было такое искушение. Так иногда бывает у христиан. Сатана не любит, когда верующие служат Богу, и поэтому он всячески пытается их отвлечь от этого разными забавными вещами. Он даже Христу предлагал столько всего! Помнишь?

-- Да, в пустыне, -- подтвердил Вася. -- А я не выдержал искушения, я слабый! -- и он опять заплакал.

-- Не плачь, -- присел на корточки рядом с ним отец. -- Важно, что ты понимаешь свой грех и раскаиваешься. Это так?

-- Да...

-- Слава Богу! Давай мы помолимся и попросим простить тебя во имя Иисуса Христа. Ты же знаешь, Господь никогда не отворачивается от тех, кто кается!

Вася утер нос, в его глазах блеснула надежда. Он взялся за руку папы, закрыл глаза и помолился шепотом, попросив прощения за свое слабодушие. Потом за сына помолился и папа. Он очень хотел, чтобы его дети все служили Богу, любили Бога и стремились жить как настоящие христиане.

Когда папа сказал «Аминь», Вася почувствовал, как на душе стало хорошо и радостно, а значит это Господь услышал молитву и простил.

-- Папа! Бог меня простил! -- обрадовался Вася.

-- Конечно, сын мой, -- улыбнулся папа, обняв Васю и вознеся в объятиях кверху.

По дороге домой Вася сидел в автобусе и смотрел в окно. Братики Миша и Сережа сидели на других сидениях и строили ему рожицы, пытаясь рассмешить, но Васе это было уже не смешно и он только по-умному качал головой, мол, ай-яяй!

-- Папа, -- спросил он, повернувшись к отцу, -- а что, мне надо теперь стараться не общаться с Мишкой и Сережкой? Или как?

-- Почему же? -- удивился папа. -- Общаться обязательно надо. Это же твои родные братья! Играть с ними тоже нужно, просто всему должно быть свое время, и оно не должно отниматься у главного твоего служения. Правильно?

-- Да, конечно.

-- Наш пресвитер, например, не убегает же посередине проповеди с собрания, чтобы заняться каким-нибудь интересным делом? Правда?

-- Правда! -- засмеялся Вася. -- Представляю, Виктор Васильевич вдруг говорит: «Извините, я хочу побегать». Ха-ха-ха!

Оба с удовольствием посмеялись над таким предположением.

-- Так что же делать, если вдруг опять придет это... как его... искушение? -- спросил Вася, когда они уже были дома.

-- Я думаю, сын, -- ответил папа, -- что нужно тут же обратиться к нашему Помощнику Иисусу Христу, попросить Его защитить от искушения. И, конечно, главное, надо всегда быть с Ним в хороших отношениях, в тесном сотрудничестве, часто общаться, разговаривать...

-- Как с другом, наверное?

-- Да, как с Другом. «Что за Друга мы имеем», -- песня есть, помнишь? Христос -- это всё для нас. В Нем наша сила, наша вера, наше настоящее и будущее. Мы с тобой слабые, а Он сильный, и если мы Его друзья, Он даст нам всё необходимое, чтобы отражать атаки искусителя. Да нам и не захочется безобразничать, если в нас действительно живет Христос! Сам посуди: зачем нам вдруг должно хотеться огорчать нашего самого верного Друга? Правда?

-- Точно, -- согласился Вася, -- Христа огорчать я не хочу. Буду опять служить.

-- Аминь! -- обрадовался отец.

С тех пор Вася опять сидел на стуле у подоконника в зале церкви и занимался переворачиванием кассет. Таким маленьким, казалось бы делом, но ценным в глазах Бога.

Однажды к нему подошел Миша и, оглянувшись, не слышит ли кто, шепотом спросил:

-- Вась, а мне можно тоже как-нибудь Богу служить?..

Вскоре точно такой же вопрос задал и братик Сережа...

Эх ты, котенок...
В самом дальнем, самом заросшем уголке сада жили три лягушонка. Когда шел дождь, или налетал ветер, или просто приходила ночь, лягушата просто забирались под старый большой лопух. А днем, когда светило солнышко, лягушата играли в чехарду, салочки и другие игры. Веселые были лягушата. И любопытные.

А потому им очень хотелось узнать, кто живет в красивом кирпичном, с тремя окошками домике, в другом конце сада. И вот однажды, осторожно прячась среди травы, лягушата припрыгали к домику. Возле домика вокруг круглой клумбы с красивыми цветами по гладкой, посыпанной песком дорожке, прогуливался котенок. Маленький котенок с большим голубым бантом на шее. Рядом с котенком грустно катился совсем маленький, не больше мандарина, мячик. Замечательный мячик: желтый-желтый, с оранжевой полоской посередине.
А грустным мячик был вот почему. Только он хотел чуть-чуть попрыгать, котенок придерживал его лапкой и предупреждал:

- Осторожно! Попадешь в траву - травинка прилипнет.

Или:

- Осторожно, попадешь на клумбу - цветы помнешь.

Еще много разных указаний получал мячик. Было это очень скучно. Мячику хотелось попрыгать и по траве, пусть цепляется. И по клумбе - он постарался бы не помять цветы.

Как только лягушата увидели мячик, они забыли обо всем на свете. Ведь такой замечательный, удивительный мячик. Желтый-желтый! Наверное, очень веселый мячик. Лягушатам так захотелось познакомиться с ним, поиграть, что они один за другим выпрыгнули на дорожку. Сели в ряд перед котенком с мячиком, глаза вытаращили.

Осторожный котенок присел, подкатил мячик к себе, вопросительно посмотрел на лягушат. Лягушата хором квакнули, а потом один из них тихо сказал:

- Какой красивый у тебя мячик!

А другой погромче:

- Он веселый? Да?

А третий еще громче:

- Вы играете? Да?

Лягушатам очень хотелось, чтобы котенок предложил им поиграть вместе, но он только потрогал свой бант и сказал:

- Да, красивый. Да, веселый. Да, мы играем.

Лягушата переглянулись, и первый лягушонок робко спросил:

- А ты не думаешь?.. А второй подхватил:

- Что веселее будет...

А третий, набравшись смелости, закончил:

- ...веселее будет играть вместе?

Мячик обрадовался, услышав это. Он тоже считал, что вместе играть веселее. Он уже почти покатился навстречу лягушатам, но котенок придержал его лапкой и покачал головой:

- Не знаю даже. Откуда вы взялись?

- Мы оттуда.- Лягушата махнули головками в сторону заброшенного угла сада.

- Оттуда?- удивился котенок.- Странно...- И он чуть-чуть замялся.- Так вы даже и не домашние?

- Как это? Не домашние?- Теперь уже лягушата удивились.

- Очень просто,- высокомерно объяснил котенок,- не домашние - значит, бездомные, бродячие. Может быть, даже дикие.

Лягушата почти обиделись, очень растерялись, тихо квакнули, а потом затараторили.

- Мы не дикие!- выпалил первый.

- Не бездомные! Не бродячие!- подхватил второй.

- Мы совсем домашние!- поддержал третий.

- У нас чудесный...- Это опять первый.

- У нас замечательный...- Это второй.

- ...самый лучший дом на свете!- Это уже третий лягушонок.

- Интересно...- не понимал котенок (не видел он никакого дома там, куда показывали лягушата),- интересно, что же у вас за дом?

- Лопушок,- хором и очень гордо ответили лягушата,- красивый, теплый лопушок.

- Лопух!- рассмеялся котенок.- Это вы называете домом! Лопух какой-то. Смешно! Вы просто маленькие бродяжки. Дом должен быть кирпичным, как у моих хозяев.

Котенок подтолкнул свой удивительный мячик и важно прошел мимо обиженных лягушат. Мячик нехотя покатился рядом.

- Уходите,- оглянулся котенок,- я с такими не играю.

Очень обиделись лягушата. Не так за себя, как за свой дом. Ведь лопушок укрывал их и в дождь, и в жару, и ночью, когда кругом темно и страшно.

- Глупый котенок,- тихо квакнул первый лягушонок.

- Ничего не понимает,- грустно добавил второй.

- А еще в банте!- возмутился третий.

- Не в банте, а с бантом,- поправил его первый.

Но это было уже не очень важно. Расстроенные лягушата попрыгали назад в самый дальний, в самый заросший уголок сада, туда, где рос их домик. Тихо сидели они, даже играть не хотелось. Так было обидно.

Вдруг что-то желтое-желтое замелькало среди травы. Так и есть - мячик! Прикатился, запыхался.

- Это я. Сбежал. К вам. Примете?

- Ты? К нам? - Лягушата радостно захлопали пучеглазыми глазами.- К нам? Ты? Насовсем?

- К вам, к вам,- запрыгал мячик,- можно?

- И ты веришь, что наш лопушок замечательный дом?

- Как не верить,- удивился мячик,- как не верить? Ведь вы его любите? Так принимаете?

- Как не принять, раз ты сбежал!

- Раз ты веселый!

- Раз ты к нам сбежал!- перебивали друг друга лягушата.

И старый лопух прошелестел что-то одобрительное. А красивый котенок с большущим бантом не мог никак понять: почему его чудесный желтый-желтый с оранжевой полоской мячик сбежал к обыкновенным лягушатам?! Никак не мог понять. Интересно, поймет ли?

Автор: Наталья Абрамцева

http://www.pravklin.ru/publ/ehkh_ty_kotenok/2-1-0-911

Как кошка Шкурка перепостилась

Один монах из Троице-Сергиевой Лавры рассказал такую трагикомическую историю.

"Жила у нас в монастыре кошка по кличке Шкурка. Весьма пушистая была животинка. Однажды, под конец Великого поста, приходит брат из соседней кельи и говорит:

- Слышь-ка, брат! А кошка-то наша ноги сломала!

- Брат ты мой! Да неужто?

- Ага! С кровати спрыгнула и сломала. Обе задние разом.

"Что за небылица, думаю: кошки - они же звери прыгучие! Вон иная с крыши рухнет и ничего ей не сделается. А тут с кровати соскочила - и обе задние пополам? Сие маловероятно".

Решил сам проверить. Встречаю Шкурку в коридоре и вижу: верно, кошка - инвалид. Бежит-бежит, полметра пробежит и - хлоп! Ножки набок подворачиваются. Так и шлепается, бедолага. Понес я ее в город, к ветеринару. Врач Шкурку поглядел и заявляет:

- Ничего не знаю, гражданин монах. Руки-ноги целы, практически здоровая кошечка.

- Как же, - говорю, - здоровая? На лапах не стоит, подкашивается.

Врач задумался и давай снова Шкурку обследовать.

- Может, - говорит, - питание у нее неправильное? Вы ее чем обычно кормите?

- А что сами едим, то и зверю даем, - отвечаю. - У нас в Лавре кошачьих подушечек (специального корма для кошек) нет. Вот мы со Шкуркой и делимся по-братски: картошечкой вареной, капусточки квашеной, хлебушка даем…

Ветеринар как-то удивился очень:

- Не понимаю, - говорит, - какая еще капусточка? Она, что у вас - овощами питается?

Тут я его поспешил заверить:

- За милую душу потребляет! Особенно огурчики любит. Зимой - больше соленые, а летом свежие рубает, только хруст стоит. Так что вы, доктор, не волнуйтесь, наша Шкурка витаминов получает достаточно.

Врач совсем расстроился.

- Вы что, - закричал, - издеваетесь надо мною? Кошка - это же хищник! Отвечайте немедленно, когда она у вас в последний раз мясо кушала?

- Чтобы мясо кушала - не помню, - потупился я. - У нас мяса не бывает. А вот рыбку кушала на масленицу, было дело. С месяц назад.

В общем, врач потом на меня еще покричал немного и отпустил. Огорчился он.

Понес я Шкурку домой. По пути на склад пришлось зайти. Попросили мы с ней баночку тушенки. Положил я Шкурку на кровать, достал консервный ножик…

Ну, брат ты мой, что тут было! Кошка, как только запах мяса учуяла, аж зарычала. И смотрит на меня с такой обидой: мол, как же ты, брат, меня всю жизнь обманывал! Я, дескать, уже десять лет на свете живу, и до сих пор не знала, что в мире такие питательные вещи бывают - для нас, хищников, специально придуманные…

Долго на меня обижалась - до самой Пасхи.

Но огурцы по-прежнему любит. Витамины все-таки".

Автор: Наталия Скоробогатько
Из сборника рассказов "Как кошка Шкурка перепостилась", Клин, "Христианская жизнь"

Невиданная птица

На самом деле в Дремучем Лесу никто не знал, что это за птица. Видели ее часто - много лет назад птица поселилась на краю леса и как-то незаметно прижилась. Но никогда в окрестностях не встречали птицы, похожей на эту - с широкими крыльями цвета вечернего синего неба и хохолком, отливающим червонным золотом.

А еще Невиданная Птица не говорила.

Неизвестно -то ли она вовсе неумела разговаривать, то ли просто была чересчур молчалива. Наверное, именно поэтому все втайне считали, что у Птицы холодное сердце. И за все годы жизни в Дремучем Лесу у нее не появились друзья...

По вечерам Невиданная Птица летала над лесом, крылья ее отблескивали далеким закатом, и расплавленное золото уходящего солнца плескалось в глазах. Потаенное Озеро дремало в зарослях ивняка и камышей, сосны смотрели в вечернее небо и распускались на полянах белые ночные цветы.

Заросли захлебывались ликующими песнями - трели и чириканье, звонкая россыпь щелчков и гулкое уханье. Лесные птицы пели о корабельных соснах, белых ночных цветах и высоком небе, в которое издавна стремится каждое птичье сердце.

И только Невиданная Птица молчала. Отражение звезд в ручьях и шум деревьев - ничто не могло заставить ее запеть вместе со всеми ликующую вечернюю песню Дремучего Леса...

- Удивительное равнодушие! - говорил Филин, заметив крылатую тень над озером.

- Я не могу удержаться, - восклицала Малиновка, -потому что поет сердце! Ау Невиданной Птицы его, наверное, нет вообще...

Каждый год Невиданная Птица исчезала осенью из леса на несколько дней - и возвращалась измученная дальней дорогой и по-прежнему молчаливая. Любопытные сороки видели, как она что-то прячет втраву на окраине Леса, прикрывая клочками мха - и все такой же тихой и холодной тенью летит над рыжим шелестом осин и облетающим золотом берез. И молчит...

И в следующие годы прилет Невиданной Птицы из ее загадочных отлучек встречала целая болтливая стая. Сороки перехихикивались и обменивались мнениями о Невиданной Птице

- одно нелестнее другого.

- Ты принесла нам кусочек льда, Птица?

- Аты сама не из льда сделана - а, холодное сердце?

- А родина твоя - северный полюс, да? Что ты забыла в наших краях?

- Выплюнь свой кусок льда - все равно здесь не будет вечной мерзлоты. Солнце сильнее. Но Невиданная Птица молчала - и вновь крестила синими крыльями вечернее небо, и тень ее дрожала в глубинах Потаенного Озера. Видимо, основной чертой Птицы было потрясающее упрямство. Не знаю, в какую весну Малиновка вылетела на окраину Дремучего Леса -там, где зеленые волны луговых трав подкатывались к подножию старых деревьев. Там, где Невиданная Птица каждую осень прятала кусочки льда - а может, и не льда?

...Потому что из зеленых волн поднимались дружно мохнатые зеленые лапы. С длинными-предлинными иголками. Это рос кедровник, за много лет по орешку посаженный Невиданной Птицей на краю Дремучего Леса, где никогда не видели кедров. Но сколько же вытерпела молчаливая Птица, которая даже не знала, кто она.

Это потом уже болтливые сороки щелкали кедровые орешки и хвалили трудолюбие Птицы - забыв о холодном сердце, которое много лет подозревали в ней.

Это потом огромные кедры беседовали с ветрами и птицами, и только одна, притаившись в ветвях, слушала и молчала - ведь она не виновата в том, что неумела говорить.

Это потом Филин и Малиновка встречали ее из ежегодных отлучек и помогали садить новые кедры, и все трое по вечерам летели над притихшим лесом, и глаза их светились расплавленным золотом, а в глубинах Потаенного Озера догорало вечернее небо... Невиданная Птица молчала по-прежнему, но им никогда не было скучно вместе.

Василий Полушкин
http://www.tobolsk-eparhia-press.ru/prosvetitel/number.php?dat=2007.05&st=14

Бабушкины часы.

"Бабушка, отчего вы каждый раз все считаете, когда бьют ваши стенные часы, и после того задумываетесь о чем-то?" Так спросила семилетняя девочка свою любимую бабушку, прибежав к ней и взбираясь к ней на колени, когда часы били двенадцать.

— Считаю я, милая моя, удары часов по привычке, когда думаю, а задумываюсь при этом о том, что с каждым часом, жизнь моя делается короче, а смерть становится ближе ко мне. Станут бить часы, а я и думаю: еще улетел в вечность час из моей жизни; еще часом меньше мне осталось жить на свете. Звон часов, как похоронный звон колокола, напоминает мне, что когда-то пробьет и последний час в моей жизни, после которого погребальный колокол возвестит о кончине настоящей моей жизни.

— Да на что же вам, бабушка, думать и помнить о том? Разве вам это нравится? Разве вам умирать хочется?

— Умирать-то не хочется, дитя мое, да смерть не спрашивает у нас, когда ей прийти. А мои лета уже такие, что и нехотя думается о смерти. И что же я была бы за христианка, если бы я боялась думать о смерти? Думать о смерти и ожидать ее каждый день, каждый час велит нам всем Господь наш, чтобы мы приготовлялись к жизни будущей. Так вот, когда станут бить часы, я думаю: еще часом короче стала моя жизнь. Что я сделала хорошего и что худого в прошедший час? Лучше ли я становлюсь или нет, и готова ли я предстать после смерти на Божий? Если я сделала или сказала что худое в прошедший час, то вздохну ко Господу о грехах своих и после этого иногда удержусь от худого дела или худого слова. Сделал ли кто из домашних нехорошо, скажет ли обидное слово, или вот ты сделаешь какую шалость, а я вспомню о смерти и удержусь от гнева и сердитого слова, а вместо того замечу тебе и другим с ласкою да с любовью.
— Так и я теперь, бабушка, буду делать: как станут бить часы, так и я все буду вспоминать о смерти и буду делать то, что делаете Вы.

- Хорошо, дитя мое, так делать всякому христианину; но тебе пока это не по силам: не обещайся делать то, чего не можешь исполнить. Когда вырастешь, тогда старайся делать так. А теперь ты вот что сделай: когда станут бить часы, подумай тогда: вот еще час прибавился к моей жизни; что я сделала в этот час, — что выучила, что узнала? Если что опустила, или забыла сделать, — поспеши исполнить. Если кого обидела, или на кого
обиделась, поспеши помириться, и в следующий час постарайся не делать нехорошего, что допущено было тобою в прошедший час. Тогда ты с каждым часом будешь делаться умнее и добрее; будешь расти телом и душой.
- Хорошо, бабушка, я это буду делать теперь.
- Да благословит тебя Господь, доброе дитя мое