Владыка Феодосий был назначен на сибирскую кафедру после Германии, где он служил Патриаршим экзархом Среднеевропейским, с резиденцией в Западном Берлине. Архиерей с огромным опытом служения, но в условиях подневольной приниженности Церкви, когда нельзя было строить храмы, вообще вести диалог с обществом вне церковной ограды. Глава епархии не имел права провести православное богослужение без санкции уполномоченного по делам религий, и «добро» давалось считанные разы в год. Энергичный, деятельный владыка Феодосий в Полтаве спасался от вынужденного бездействия исследовательской работой и написал труд о церковных расколах в Украине с 1917 по 1941 год, ставший основой его докторской диссертации. Когда недавно она была поднята из архива Московской духовной академии и издана толстым томом, ученые, и не только богословы, но и политологи, обнаружили в этой работе ключ к современным проблемам православия в Украине. А в Смоленске владыка Феодосий отстоял право принимать в соборе знаменитых гостей города и самому проводить экскурсии. Во время работы в Берлине представители советской власти осудили архиерея за излишнюю активность — ему удалось открыть храм, в который потянулись соотечественники из военных. Это казалось немыслимым. И только на омской кафедре митрополит Феодосий смог начать дело, к которому все предыдущие годы были только подготовкой.
- Всё приходилось начинать сначала: ведь люди забыли дорогу к храму, — говорит митрополит Феодосий. — Когда я впервые приехал в Омск в 1986-м, еще на пути к архиерейскому дому в машине увидел Свято-Никольский казачий собор и восхитился: «Какой красивый кафедральный собор, в самом центре города!» А мне говорят: «Владыко, это сейчас не кафедральный собор, а Органный зал филармонии». Вскоре я убедился, что атеистическая война в Омской области велась воистину безжалостно. Даже по сравнению с Тюменской, где сохранилось 94 храма. Хоть и без крестов, приспособленных под другие нужды, но остались. А здесь храмы взрывали, разбирали, пытались стереть с лица даже память о том, что были эти святыни. В областном центре до революции было 50 церквей (при том что Омск был в десять раз меньше), а я застал две действующие. Подумал: «Какой бездуховный город».

Первым начинанием нового архипастыря стал созыв межконфессиональной конференции. В небольшой домик у Крестовоздвиженского собора пригласили и журналистов. Рылись в справочниках: как обращаться к владыке? С тех пор он провел 24 такие конференции, и проходить они стали в переполненном Концертном зале. А в 1987-м саму возможность такой встречи религиозных деятелей обсуждали в высоких кабинетах обкома КПСС.

Первое паломничество по Иртышу в том же году вызвало панику среди секретарей райкомов, через чьи города или поселки пролегал маршрут, в обкоме даже проводили совещание, разъясняя, как реагировать на приезд паломников — встречать ли, не встречать, приветствовать или не замечать. Тогдашний начальник областного управления культуры Нина Михайловна Генова получила нагоняй по партийной линии за участие светских хоров в концертах духовной музыки. В новинку были встречи с детьми. На первой, что случилась в Рождественские дни, владыка обратился к ребятам со словами: «Считайте, что я Дед Мороз».

Но уже начинались перемены. Праздник 1000-летия Крещения Руси стал символическим в освобождении православия от гнета атеизма. И Омску повезло, что в это время у кормила духовной власти оказался умудренный опытом, просвещенный и разносторонний деятель — архиепископ Омский и Тюменский Феодосий. Две огромные области составляли тогда одну епархию.

In this photo: