Гимн.

1. Что совершается во мне? То таинство престрашно!
Язык бессилен высказать и написать не смеет
Несчастная рука моя словес хвалы и славы
Тому, Кто выше похвалы и Кто превыше слова.
5. Ведь то, что совершается сейчас во мне, погибшем,
Неизглаголанно, ничьим невыразимо словом.
Ужель Податель всяческих, Творец - О, кто ответит? -
От нас, убогих, требует словес хвалы и славы?
Но кем и как прославится Тот, Кто вовек прославлен?
10. Так светом не наполнится, ничем не осветится
В сем мире тварном зримое очам телесным солнце.
Извне не просвещаемо, само всех просвещает,
Хранит тот свет, что дал ему Зиждитель от начала.
Самодостаточно оно и светит щедрым светом.
15. И не нуждается ни в чем, что бы его питало.
Так как же Сам Зиждитель всех от нас приемлет славу
И от меня, ничтожного, хвалу услышать хочет?
Самодостаточен вовек Господь, Создатель солнца,
Он, благ всех исполняющий вселенную извечно.
20. Одним лишь мановением, одной Своею волей
Стяжавший силу. - Оттого язык словами скуден.
Ум зрит, что совершается, но высказать не может,
И, созерцая, ищет слов, и слова не находит.
Невидимое видит он, неведомое миру,
25. Простое, нераздельное, величины безмерной.
И ни начала, ни конца; ни края, ни средины
Найти не может. Как же ум расскажет, что он видит?
Все целым представляет он и видит нераздельным,
Сам не вмещает Сущности, но Сущности причастен.
30. Так, возжигая от огня свой светоч, ты приемлешь
Огонь, который неделим и целостен, как прежде.
И все ж от первого огня он может удалиться,
Чтоб загорелись от него премногие лампады.
Но он телесен, - Тот же Огнь, - духовный, - неразделен.
35. Ни отделить, ни удалить нельзя его частицу,
Он, уделяя часть другим, раздроблен быть не может,
Но оставаясь неделим в душе моей почиет.
Восходит изнутри меня, из глубины сердечной,
Как солнце, самый солнца диск, - тот, что очами видим.
40. Восходит круглый, точно шар, как пламя светозарный...
Не знаю - повторяю вновь - как говорить об этом!
К молчанию стремился я, но все ж молчать не в силах:
То чудо страшное моим повелевает сердцем,
И отверзает мне уста, запятнанные скверной,
45. И принуждает говорить, писать - хоть против воли.
О, Ты, Который воссиял из сумрачного сердца,
Ты, - Кто незримое очам, чудесное явил мне,
Ты, - Кто на дальний край земли - в меня - сошел смиренно,
Кто сыном и учеником апостольским соделал
50. Дотоле бывшего рабом ужасного дракона,
Убийцы смертных, и во всех споспешником злодействах!
Ты - аду воссиявшее предвечным светом Солнце -
Лучами и моей души коснулся помраченной,
И даровал ей дивный свет, день вечный, невечерний.
55. - Ленивым, суетным - как я - поверить в это трудно!
Ты - Тот, Кто нищету мою благ всяческих исполнил,
Ты даруй мне и силу слов, и силу разуменья,
С тем, чтобы знаменья Твои я смог поведать миру
И рассказать о том, что Ты рабам Своим даруешь.
60. Чтобы и дремлющие днесь во мраке неразумья
И говорящие: «Увы! Нет грешникам спасенья!
Помилованье заслужить лишь праведник способен:
Апостол Петр и прочие апостолы святые»
- Чтобы узнали, поняли, насколько это просто
65. Не нам, но Благости Твоей - как было, есть и будет.
И те, кто мнят, что обрели Тебя - о, Свет вселенной,
Но знать не знают, что должны Тебя увидеть зримо,
Ходить во свете, видеть свет, Тобою просвещаться -
Пускай поймут, что Ты еще души их не коснулся,
70. Еще не просветил их ум, нечистое их сердце;
И тщетно тешатся они пустой своей надеждой,
Что после смерти, в жизни той, Твой свет им воссияет.
Залог даешь ты здесь овцам, которых одесную
Поставишь там; даешь печать, скрепляя обещанье.
75. Со смертью нашей Ты чертог Свой брачный затворяешь
И ничего ни изменить нельзя, ни переделать.
Творить не может человек ни доброго, ни злого,
И в чем раба Ты застаешь, Спаситель, в том и судишь.
И эта мысль меня страшит, меня приводит в трепет,
80. Мысль эта, Господи, во мне все расплавляет чувства.
Ведь тот, кто в слепоте умрет, в тот мир переселится,
Тогда лишь сможет лицезреть свет видимого солнца,
Когда, воскреснув, обретет и свет очей, и зренье.
Так точно тот, чей ум был слеп, по смерти не увидит
85. Тебя, о Боже мой, Тебя, о, мысленное Солнце!
Но, вышедший из мрака, вновь во мрак свой возвратится
И отлученным от Тебя останется до века.
Никто, Спаситель, из людей, Тебе хранящих верность,
Никто из тех, кто был крещен во имя Твое, Боже,
90. Не сможет муки той снести, великой и престрашной:
Быть отлученным от Тебя, Всемилостивый Отче.
Невыносима эта боль и пытка длится вечность:
Быть отлученным от Тебя - О, есть ли что ужасней?
Мучительнее есть ли что, чем с Жизнью быть в разлуке,
95. Ее лишившись, продолжать влачить существованье,
Но вместе с жизнью потерять все мыслимые блага?
Ведь отлученный от Тебя теряет все благое,
А жить, как он сейчас живет, по смерти уж не сможет.
Сейчас, не ведая забот, в телесном наслажденье
100. Резвятся, скачут и во всем подобны бессловесным:
Вкушают то, что Ты им дал для наслажденья жизнью,
Не помышляя ни о чем помимо жизни здешней,
Не думая, что ей конец души исход положит.
Но горько заблуждается, свидетельствуя ложно,
105. Кто мнит, что есть и без Тебя упокоенья место
И указать его готов - Ну это ль не безумье? -
Где обитают, кто ни тьме, ни свету не причастен,
Равно и Царствия далек, и пламени геенны,
Кто вне - и вечного огня, и брачного чертога.
110. Туда надеются попасть несчастные безумцы!
Не нужно им, по их словам, ни вечной Твоей славы
Ни жизни в Царствии небес - но лишь упокоенье.
Увы! Какая слепота, какое помраченье!
Увы! Несбыточны мечты и тщетны их надежды!
115. И подтверждения они в Писании не встретят,
И будет не по их словам, но так, как Ты открыл нам.
Того, кто Богу угодил, свет ожидает вечный,
А зла служителям в аду мрак вечный уготован
И между ними пролегла зияющая бездна.
120. И всех ужасней адских мук то место посредине
Оно возмездия страшней, невыносимей пыток!
Через него попавший в ад, низверженный навеки
В зияющую смерти пасть, в карающую бездну,
Оттуда никогда уже не сможет возвратиться,
125. На землю праведных ему ступить уж невозможно.
Но осужденный предпочтет в огне испепелиться,
Чем в ту зияющую пасть быть ввергнутым навеки.
А те, несчастные, как раз в нее попасть стремятся!
- Поистине достойны слез они и сожаленья:
130. Ведь не предчувствуют беды, подобно бессловесным
И в помрачении ума свою же кличут гибель.
Но Ты, о Царствие небес, Христе, обитель кротких!
Ты, о, Божественный чертог, Ты, луг зеленый рая!
Ты тайный несказанный брак, обильная трапеза!
135. Ты пиво новое и хлеб, дающий жизни силы!
Ты чаша, полная воды, воды животворящей,
Ты осветивший путь святым неугасимый светоч!
Ты и одежда, и венец, и всех венцов Податель
Ты радость наша и восторг, покой и наслажденье
140. Блаженство вечное и мир, сиянье светлой славы!
И будет благодать Твоя светить подобно солнцу
Как Всесвятого Духа дар во всех святых и верных.
И, неприступный солнца свет, Ты будешь озарять их
По мере веры и любви, надежды и усердья,
145. И светлости, и чистоты, дарованной от Духа.
Ты знаешь, Боже, Судия единый, милосердный,
Кому какую в Царстве том обитель уготовал,
И то, что мерой лишь одной - любви и просвещенья,
И лицезрения Тебя - рознятся воздаянья.
150. Лишь этим определены величие и слава,
Лишь в этом разница даров таинственных селений.
Домами, скиниями мы зовем их прикровенно,
Зовем их роскошью одежд, блистательным убранством,
Венцов сияньем золотых и перлов многоценных,
155. Неувядающих цветов цветеньем называем
То чудо, странное для нас; сияющим чертогом.
Но истинное лишь одно мы знаем наслажденье:
То лицезрение Тебя - оно одно лишь вечно.
Но те, о ком я говорил, не видящие света,
160. Кто в отдаленье от Тебя влачит существованье,
Кто лицезрения Тебя не знает всеблагого,
- Какое думают они найти упокоенье,
Освобождение от мук и воздаянье правых?
165. «Вселятся правии с лицем Твоим» - то всем известно.
Лишь только в чистом сердце их Ты смог вообразиться
И с образом Твоим, Христе, они в Тебя вселились.
О чудо странное! О дар премногой благостыни!
Смог оказаться человек во образе бессмертном
170. И в нем вообразиться смог, Кто невместим твореньем.
Бог, неизменный естеством, Бог вечный, непреложный!
Благоволивший обитать во всех, кто был достоин,
Чтобы обрел внутри себя Царя и Царство каждый.
И чтобы было в нем и все, вмещаемое Царством,
175. И чтоб блистаньем он блистал воскреснувшего Бога
Светлее солнечных лучей и видимого солнца.
И, предстоя Тому, Кто так прославил человека,
И в изумленье приходя от преизбытка славы,
Чтобы он чувствовал приток Божественного света,
180. И чтобы не было конца, предела возрастанью.
Ведь если кончится приток, то с ним и бесконечность
И будет схвачено умом, что ныне необъятно,
И станет Тот, Кто невместим, предметом пресыщенья.
Но нет предела полноте, конца - сиянью славы,
185. Ведь Он - начало без конца и возрастанья бездна.
И те, внутри кого Христос живет, вообразившись,
Ему, Царю, и предстоят во свете неприступном.
И вечной славы в них конец становится началом,
И, - чтобы мысль моя тебе была чуть-чуть понятней -
190. Они в начале обретут конец, в конце - начало.
Не скажешь ведь, что полнота нуждается в притоке,
Что бесконечности конца стремящийся достигнет?
Пусть даже прейдут небеса - подумай, все возможно!
Земля, и все, что на земле - все видимое нами.
195. Тогда достигнешь ли конца, и точки завершенья?
Не о телесной говорю я точке, но увидеть
Умом ты сможешь полноту невидимого мира.
Не мир - воздушный океан - но тот ли, что и прежде?
- Нет, уж не воздух - пустота, - она необъяснима,
200. Подобна бездне без конца, и «Все» ей будет имя,
Единая со всех сторон и целостная всюду.
И это «Все» заполнено Божественностью Бога.
И те, кто обитает в нем, и кто ему причастен
Как могут охватить его, дойти до пресыщенья?
205. И как достигнуть им конца того, что бесконечно?
Ты согласишься, что никак такое невозможно?
И эта мысль сама святым прийти на ум не может,
Ни тем из них, кто здесь еще во плоти пребывает,
Ни тем, кто с Богом в мир иной уже переселился.
210. Сияньем покрывает их Божественная слава,
Они и просвещаются, и светят в ликованье
Им ведать истинно дано с неколебимой верой,
Что совершенствованью их не будет завершенья,
Что нет предела и конца их возрастанью в славе.
215. Но где найдут себе приют отпавшие от Бога?
От Вездесущего вдали как можно быть - не знаю.
Сколь это чудо велико и сколь оно престрашно!
Сужденье нашего ума должно быть просвещенным,
Дабы его уразуметь, не впав при этом в ересь
220. И сомневаться не начав в словах Святого Духа!
Те грешники внутри «Всего» пребудут, но при этом
Вне Бога все-таки и вне Божественного света.
Так точно бедные слепцы, не видящие солнца,
Им освещаются, но все ж вне света остаются.
225. Их неспособность видеть свет от света отлучает.
Так Троицы нетленный свет весь мир осиявает,
Но посреди его во тьме томятся души грешных,
Его не видя: нет у них Божественного чувства.
Их вечным пламенем палит недремлющая совесть,
230. И осуждает вновь и вновь на новые мученья.
И несказанная та скорбь терзать их будет вечно.
прп. Симеон Новый Богослов.

На этой фотографии: