Алексей Степанович ХОМЯКОВ
1839 год

РОССИИ

"Гордись!" - тебе льстецы сказали:
"Земля с увенчанным челом,
"Земля несокрушимой стали,
"Полмира взявшая мечом!
"Пределов нет твоим владеньям,
"И, прихотей твоих раба,
"Внимает гордым повеленьям
"Тебе покорная судьба.
"Красны степей твоих уборы,
"И горы в небо уперлись,
"И как моря твои озера..."
Не верь, не слушай, не гордись!

Пусть рек твоих глубоки волны,
Как волны синие морей,
И ведра гор алмазов полны,
И хлебом пышет тук степей;
Пусть пред твоим державным блеском
Народы робко клонят взор,
И семь морей немолчным плеском
Тебе поют хвалебный хор;
Пусть далеко грозой кровавой
Твои перуны пронеслись:
Всей этой силой, этой славой,
Всем этим прахом не гордись!

Грозней тебя был Рим великий,
Царь семихолмного хребта,
Железных сил и волн дикой
Осуществленная мечта;
И нестерпим был огнь булата
В руках Алтайских дикарей,
И вся зарылась в груды злата
Царица западных морей.

И что же Рим? И где Монголы?
И, скрыв в груди предсмертный стон,
Кует бессильные крамолы,
Дрожа над бездной, Альбион!

Бесплоден всякий дух гордыни,
Не верно злато, сталь хрупка;
Но крепок ясный мир святыни,
Сильна молящихся рука!

И вот, за то, что ты смиренна,
Что в чувстве детской простоты,
В молчанье сердца сокровенна,
Глаголь Творца прияла ты, -
Тебе Он дал свое призванье,
Тебе Он светлый дал удел:
Хранить для мира достоянье
Высоких жертв и чистых дел;
Хранить племен святое братство,
Любви живительный сосуд,
И веры пламенной богатство,
И правду, и бескровный суд.

Твое все то, чем дух святится,
В чем сердцу слышен глас небес,
В чем жизнь грядущих дней таится,
Начала славы и чудес!..

О, вспомни свой удел высокий,
Былое в сердце воскреси
И в нем сокрытого глубоко
Ты духа жизни допроси!
Внимай ему - и все народы
Обняв любовию своей,
Скажи им таинство свободы,
Сиянье веры им пролей!

И станешь в славе ты чудесной
Превыше всех земных сынов,
Как этот синий свод небесный
Прозрачный Вышнего покров!

Разговор с сыном фронтовика

Надевает девятого мая сосед
На парадный пиджак ордена и медали.
(Я-то знаю - солдатам их зря не давали!)
Я шутливо ему козыряю: - Привет! -
Он шагает, медалями гордо звеня,
А за ним - батальоном идёт ребятня.
В нашем тихом дворе вдруг запахло войной.
Как волнует романтика боя ребят!
Лишь один в стороне - невесёлый, смурной.
- Что с тобою, Сергей? Может, зубы болят? -
Он бормочет в ответ: - Ничего не болит! -
И, потупясь, уходит домой. Почему?
Понимаю: у парня отец - инвалид,
И не слишком в войну подфартило ему,
Нет регалий на скромном его пиджаке,
Лишь чернеет перчатка на левой руке...
Сын солдата, не прячь ты, пожалуйста, глаз,
И отца представляли к наградам не раз.
Я-то знаю, как это бывало тогда:
На Восток шли его наградные листы,
А солдат шёл на Запад, он брал города -
У солдата обязанности просты...
Зацепило - санбат, посильней - лазарет,
В часть приходит медаль, а хозяина нет,
А хозяин в бреду, а хозяин в аду,
И притом у начальников не на виду.
Отлежится солдат и, как водится, - в часть,
Но в свой полк рядовому уже не попасть.
Гимнастёрка пуста. Ну и что? Не беда!
И без всяких наград он берёт города!
И опять медсанбаты и круговорот
Корпусов и полков, батальонов и рот.
Что поделаешь? Это, Серёжа, - война...
Где-то бродят ещё до сих пор ордена,
Бродят, ищут хозяев уже двадцать лет -
Нападут они, может, на правильный след?

Ну, а ежели нет, и тогда не беда:
Разве ради наград брали мы города?

Юлия Друнина
1965

Страна Юность

Дайте, что ли, машину Уэлльса -
С ходу в Юность я махану:
Ни по воздуху, ни по рельсам
Не вернуться мне в ту страну.
Там, в землянке сутуловатой
(Неубитые! Боже мой!),
Ветераны войны (Ребята,
Не закончившие десятый)
Перед боем строчат домой.
Там Валерка консервы жарит,
Там Сергей на гармошке шпарит.
Отчего это перед боем
Небо бешено голубое?..
Эх, мальчишки, о вас тоскую
Двадцать лет, целых двадцать лет!
Юность, юность! В страну такую,
Как известно, возврата нет.
Что из этого? Навсегда
Я уставам её верна.
Для меня не беда - беда,
Потому что за мной - война,
Потому что за мной встаёт
Тех убитых мальчишек взвод.

Юлия Друнина
1965

Бабы

Мне претит пресловутая «женская слабость»,
Мы не дамы, мы русские бабы с тобой.
Мне обидным не кажется слово смачное «бабы» -
В нём народная мудрость, в нём щемящая боль.

Как придёт похоронная на мужика
Из окопных земель, из военного штаба,
Став белей своего головного платка,
На порожек опустится баба.

А на зорьке впряжётся, не мешкая, в плуг
И потянет по-прежнему лямки.
Что поделаешь? Десять соломинок-рук
Каждый день просят хлеба у мамки...

Эта смирная баба двужильна, как Русь.
Знаю, вынесет всё, за неё не боюсь.
Надо - вспашет полмира, надо - выдюжит бой.
Я горжусь, что и мы - тоже бабы с тобой!

Юлия Друнина
1964

Я родом не из детства

Я родом не из детства - из войны.
И потому, наверное, дороже,
Чем ты, ценю и счастье тишины,
И каждый новый день, что мною прожит.

Я родом не из детства - из войны.
Раз, пробираясь партизанской тропкой,
Я поняла навек, что мы должны
Быть добрыми к любой травинке робкой.

Я родом не из детства - из войны.
И может, потому - незащищённей:
Сердца фронтовиков обожжены,
А у тебя - шершавые ладони.

Я родом не из детства - из войны.
Прости меня - в том нет моей вины...

Юлия Друнина

«В шинельке, перешитой по фигуре...»

«В шинельке, перешитой по фигуре,
Она прошла сквозь фронтовые бури...» -
Читаю и становится смешно:
В те дни фигурками блистали лишь в кино,
Да в повестях, простите, тыловых,
Да кое-где в штабах прифронтовых.
Но по-другому было на войне -
Не в третьем эшелоне, а в огне.

...С рассветом танки отбивать опять,
Ну, а пока дана команда спать.
Сырой окоп - солдатская постель,
А одеяло - волглая шинель.
Укрылся, как положено, солдат:
Пола шинели - под, пола шинели - над.
Куда уж тут её перешивать!
С рассветом танки ринутся опять,
А после (если не сыра земля!) -
Санрота, медсанбат, госпиталя...

Едва наркоза отойдёт туман,
Приходят мысли побольнее ран:
«Лежишь, а там тяжёлые бои,
Там падают товарищи твои...»
И вот опять бредёшь ты с вещмешком,
Брезентовым стянувшись ремешком.
Шинель до пят, обрита голова -
До красоты ли тут, до щегольства?
Опять окоп - солдатская постель,
А одеяло - волглая шинель.
Куда её перешивать? Смешно!
Передний край, простите, не кино...
Юлия Друнина
1964

***

Да, многое в сердцах у нас умрёт,
Но многое останется нетленным:
Я не забуду сорок пятый год,
Голодный, радостный, послевоенный.

В тот год, от всей души удивлены
Тому, что уцелели почему-то,
Мы возвращались к Жизни от Войны,
Благословляя каждую минуту.

Как дорог был нам каждый трудный день,
Как на «гражданке» всё нам было мило!
Пусть жили мы в плену очередей,
Пусть замерзали в комнатах чернила.

И нынче, если давит плечи быт,
Я и на быт взираю, как на чудо, -
Год сорок пятый мною не забыт,
Я возвращенья к жизни не забуду!

Юлия Друнина
1960

***

Я не привыкла, чтоб меня жалели,
Я тем гордилась, что среди огня
Мужчины в окровавленных шинелях
На помощь звали девушку - меня...

Но в этот вечер, мирный, зимний, белый,
Припоминать былое не хочу,
И женщиной - растерянной, несмелой -
Я припадаю к твому плечу.

Юлия Друнина
1957

***

Я, признаться, сберечь не сумела шинели -
На пальто перешили служивую мне.
Было трудное время... К тому же хотели
Мы скорее забыть о войне.

Я пальто из шинели давно износила,
Подарила я дочке с пилотки звезду.
Но коль сердце моё тебе нужно, Россия,
Ты возьми его, как в сорок первом году!

Юлия Друнина
1955

Ветер с фронта

В сорок первом на полустанках
Я встречала юность мою.
Жизнь неслась полковой тачанкой,
Жизнь пылала, как танк в бою.
Я узнала мир не из книги,
И, когда оглянусь назад,
Вижу, как мы прощались в Риге,
Чтобы встретиться у Карпат.
Потому, где б теперь ты не был,
Всюду - кровные земляки:
Под одним почерневшим небом
Мы выскрёбывали котелки.
На привалах одних мёрзли,
Было жарко в одних боях.
Фронтовой горьковатый воздух,
Привкус пороха на губах!
Если вновь на спокойном рассвете
Будет прерван наш чуткий сон,
Если снова ударит ветер
В паруса боевых знамён,
Не смогу я остаться дома
В нашей комнатке голубой.
У знакомых дверей райкома
Нам прощаться опять с тобой.
Глухо вымолвив: «До свиданья!» -
К автомату плечом припасть -
Пусть проглатывает расстоянья
Бесконечной дороги пасть,
Пусть опять кочевать по свету,
Пусть ударит со всех сторон
Фронтовой горьковатый ветер
В паруса полковых знамён!

Юлия Друнина
1948