Старцы- это люди, которых коснется благодать Святого духа и которые отзовутся на нее и будут верными, — верными тому, чему учит нас Христос, и верными тому, что говорит дух Святой в их душах. Старцы — явление редкое. Старчество, уровень тех людей, которые, говоря образно, почти всю дорогу прошли до дверей Царства Небесного, может быть, не вошли в него, а может, допущены были в него, но были посланы обратно, на землю, к нам, чтобы нас вести в это Царство. Вот это старец. Это человек, который весь путь прошел до глубин своей души, дошел до того места, где запечатлен образ Божий в нем, и который может говорить из этих глубин. Но старцем самого себя не сделаешь, и, если можно так выразиться, старцами не рождаются.
Протоиерей Владислав Свешников.

Старчество — это великое делание. Старцев всегда было немного. В наше время особенно наблюдается сокращение числа подвижников Божиих. Старец — человек, живущий в Боге и возвещающий Его волю. Но никто не может стеснять свободу человека, даже такой подвижник. Бог есть свобода, поэтому диктаторствовать — никому не позволено. Отец Серафим (Тяпочкин) никогда не произносил: «Я тебя благословляю». Он говорил: «Советовал бы поступить в этом случае так…». А если кто-то спрашивал: «Батюшка, а, может, лучше вот так поступить…?» Он отвечал: «Ваша святая воля». Он высказал свое мнение в решении вопроса, и все. Поэтому там, где слышится «я тебя благословляю» или «я тебе велю» — человек, так говорящий, вряд ли может являться старцем. Однако и послушание — великая вещь! Если человек выполнит волю своего духовника или старца, даже не совсем правильную, этот поступок будет вменяться ему в праведность. Но здесь тоже нужно иметь разум: если воля старца будет противоречить заповедям Божиим, то от такого бежать надо.
Епископ Сергий (Булатников).

со старцами...осторожность требуется, по-моему. не попасть бы к лже-старцам. а уж если получено благословение от старца или духовного отца...тут уж как ни крути, а исполнять придется. поездка к старцу, поэтому, это не просто "экскурсия" из любопытства. тут определенный настрой необходим: принимать все, что он скажет и выполнять. это не фантики...)

 

Есть в духовничестве три степени. Есть приходской священник, роль которого — совершать таинства Церкви. Он может не быть хорошим проповедником, он может не давать никаких советов на исповеди, он может ничем не проявлять себя в пастырском отношении. Достаточно того, что он совершает Божественную литургию, если только он помнит, что чудо Божественной литургии или других таинств совершается Господом. Но это не значит, что ему дано право или возможность руководить другими людьми. Рукоположение не дает человеку ни ума, ни учености, ни опытности, ни духовного возраста. Оно дает ему страшное право стоять перед престолом Божиим там, где только Христос имеет право стоять. Он в каком-то смысле икона, но он не должен воображать, будто он святыня.

Есть другая степень. Это священник опытнее или старше, который более научен и призван давать наставления другому человеку о том, как идти от земли на небо. И этот священник должен быть предельно осторожен. Он не должен говорить того, чего он опытно не пережил или чего он как-то своим нутром не знает. Мы приходим к духовнику с тем, чтобы встретить проводника дверей до Царства Божия. Но если он там не бывал, он нам ничего не может дать. Об этом должен задумываться каждый духовник, каждый священник, которому приходят люди на исповедь. Можно ли сказать, что каждый священник имеет в себе способность каждому человеку сказать то, что ему нужно? Нет. Бывает так, что исповедующий священник или просто священник, к которому пришел человек на духовную беседу, слышит его, понимает то, что говорится, но ответа у него нет. В таком случае священник должен быть честен и сказать своему духовному чаду: «Все, что ты мне сказал, я понимаю, но ответа у меня для тебя нет. Я буду молиться о тебе. И ты молись, попроси Бога о том, чтобы Он мне простил то, что по своей неопытности я не могу тебе и Ему послужить в этой встрече, но я тебе не могу сказать ничего».

А есть еще третий уровень. Это старчество.

Если бы самый неопытный священник так относился к исповеди, то он был бы уже тайносовершителем; а старец только тогда старец, когда он именно так может относиться к человеку — и на исповеди и вне исповеди при всякой встрече.