3.Отношения «сыновства» в готовом виде встречаются крайне редко, так как крайне редки в наше время здоровые в духовном отношении, укладные семьи. В «сыновской» модели, в отличие от «сиротской», ребенок находится в доверительно-открытом отношении к кому-то из взрослых, ему возможно принять другого человека как наставника вообще и потому общение носит совершенно открытый характер и острый повод для взаимодействия как таковой не нужен. Такой ребенок обращается ко взрослому не потому, что столкнулся с решением какой-то задачи, которая оказалась не под силу, но по устойчивому навыку к послушанию. Его душа требует того, чтобы ответственные решения принимались не по одному его субъективному мнению, но по каким-то более веским и ответственным причинам. Само собой разумеется, что и «отец», будь это родной отец или другой наставник, должен состояться в своем отцовстве, должен соответствовать своей отцовской роли.
Здесь мы встречаемся с парадоксом: «беспризорник» всегда делает все сам, но при этом его решения и действия носят незавершенный, несовершенный характер, тогда как «сыновское» отношение хоть и строится на совете другого, не только не является уходом от ответственности, но, напротив, свидетельствует о деловой и духовной зрелости. В этом проявляется различие свободы внешней от свободы внутренней. Тот, кто стремится к свободе внешней, оказывается водим собственными прихотями и заблуждениями, а тот, кто ищет совета наставника и благословения свыше, счастливо преодолевает свои несовершенства. Социальные качества, таким образом, оказываются напрямую связанными с теми духовными добродетелями, которые мы хотим воспитать в ребенке. Готовность сотрудничать с другими людьми, служить им, воспитанная в детях, является той прочной основой, на которой возникает и растет их религиозное чувство. И наоборот, отказ от родительства трагически сказывается на способности любить Бога и послушаться Ему.»

В последнее время одно из самых заметных явлений в среде православных — их, если можно так назвать, «исход из мира». Я не имею в виду случаи, когда люди избирают монашеский путь. Речь идет о тех ситуациях, когда миряне, имеющие семьи, работу, друзей из числа неверующих людей, вдруг круто разворачиваются во взглядах на свои социальные связи и перестают видеть какой-либо смысл в успехах на работе, профессиональном совершенствовании, поддержании контактов с недавними друзьями. Бывает, что даже вовсе уходят с работы, а иногда под угрозой развала оказываются семьи, в которых один супруг обрел веру, а другой супруг — нет. Таким людям, как привило, свойственно очень часто посещать церковные службы, много молиться дома, читать Святых Отцов, то и дело ездить за «вразумлениями» по монастырям и к старцам. В том же духе наставляют и детей. При этом рабочие и семейные обязанности воспринимаются как нечто отвлекающее от духовных целей. Являются ли эти настроения естественной реакцией верующего человека на сложные условия современной жизни, или это явление все-таки нужно понимать как искаженное понимание добродетелей и благочестия, искание легких путей и сигнал духовного неблагополучия для самого христианина?

Отец Артемий: «Подобный эскапизм (стремление убежать со своего места) — явление, распространенное среди христиан, хотя его едва ли можно назвать христианским, православным по духу. Чем объяснить его? С одной стороны — развращением мира, с которым христианин не хочет иметь ничего общего, с другой стороны — слабостью и развращенностью человеческой воли, что свойственно не только безбожникам, погрязшим во мраке своих страстей, но и людям верующим. Увы, с обретением человеком веры моментальной и бесповоротной перемены в нем к лучшему обычно не происходит. Одно дело осудить в себе старое (что тоже бывает непросто), а совсем другое дело — построить в себе новое. Воздвигнуть в себе новый ум, новые чувства и новую волю, освященную благодатию Святого Духа. Поэтому вполне понятно, что люди, пришедшие к вере, привносят с собой в Церковь те страсти, которые были нажиты ими еще в языческий период их жизни.

Как пастырь, я хорошо вижу, что главным несчастьем для человека бывает себялюбие и излишняя обращенность к собственному «я». От эгоизма проистекают все душевные болезни. Человек, еще в детстве заболевший «ячеством», как правило, имеет холодный расчетливый ум и очерствленное самолюбием сердце. Как это ни удивительно, у людей православных порой такое настроение бывает особенно устойчивым и сильным, поскольку прикрывается каким-то химерическим благочестием, необходимостью «работать над собой». Такой человек уходит внутрь себя, забывая о тех, кто находится рядом. Он легко теряет друзей, остается один, носясь с собою, как с писаной торбой. Он и Богу неприятен, и для семьи непереносим, и людям смешон.

Подобная замкнутость, обращенность на себя должна быть преодолеваема еще в детстве. И ничто не влияет столь благотворно на воспитание благородства и сочувствия к людям, как большая хорошая дружба в детские годы, не омрачаемая постоянными придирками, ссорами и подозрениями. Поэтому родителям и воспитателям пуще огня нужно бояться развить в своем ребенке подозрительность, склонность копаться в недостатках окружающих. Это непременно скажется на его умении дружить вообще. Взрослые, которые позволяют себе в присутствии ребенка рассуждать о греховности того или иного поступка его товарища, вместо благой цели — научения различать помысли и поступки — рискуют вырастить из своего дитяти зануду и критикана.

В вопросе подбора друзей, как и во всем деле воспитания, очень важна мера. Подозрительность — это грех, а осторожность — это добродетель. Поэтому, если общение нашего ребенка с кем-либо из его окружения видимо развращает его, отбивает у него вкус к духовному — в нас не должно быть места благодушию и мы обязаны помочь своему чаду избавиться от дурной компании, исхищая его из порочной среды. Никто ведь из нас не хочет, чтобы его сын или дочь были растлены юными развратниками или утянуты в мафиозную подворотню.

Но умение дружить — это умение любить еще кого-то кроме самого себя. А любовь, как известно нам из Апостольских посланий, всему верит, на все надеется и все переносит. Любовь чужда максимализма и категоричности, вычеркивающей из нашей жизни неугодного человека. Необходимо прививать ребенку великодушие, благородство, терпение, умение незло смотреть на людей, обращая внимание на лучшее в них. Христианин -–это не казуист, не фарисей, не лицемер, не тот, кто изымает сучок из чужого глаза, не замечая бревна в собственном. Напротив, стихия христианской этики — это благородство, сострадание, приветливость и радость общения душ.

Хотелось бы предостеречь родителей и от другого распространенного сегодня среди православных искушения — не в меру буквального перенесения на свою воспитательную практику книжных советов и рекомендаций. В последнее время появилось немало брошюр о семье и христианском воспитании детей, выпущенных, в основном, по материалам книг конца XIX — начала XX веков. Воспитание «по самоучителю», я убежден, было невозможным и в то далекое от нас время, а сейчас такая идея и подавно выглядит наивной. Знать и понимать, по каким законам была устроена жизнь наших прадедов, важно и нужно, но слепое копирование этих законов в сегодняшней жизни едва ли способно принести добрые плоды. Общество стало другим, и мы, христиане, ныне совсем другие. Даже сам слог сочинений XIX века непривычен и режет слух современного читателя. Хотя бы уже по этому мы можем судить о тех изменениях, которые произошли в человеческом сознании. Сегодня каждый, кто тем или иным образом связан с вопросами воспитания, должен вести поиск своего собственного ключика к детским сердцам. Мало того, к каждому детскому сердцу должен быть найден отдельный неповторимый ключик. Нельзя засушить дело православного воспитания, нельзя его формализовать, нельзя перегнуть палку, нельзя создавать излишнего напряжения в ребенке, нельзя преподносить Православие как систему запретов. Литературу по христианскому воспитанию детей читать можно и должно, но положительную роль для нас она сыграет лишь тогда, когда мы заимствуем из нее не методики и инструкции, но крупицы святоотеческой мудрости и сам дух кротости и любви, свойственный православным подвижникам благочестия.

Общим для нашего времени стало и другое явление — угасание жизненной энергии, той доброты, крепости, ответственности, которые были заметны еще в поколении наших родителей, хотя те и не получили должного христианского воспитания. Мне, как священнику, ведомо, в каком тяжелом положении сейчас находится христианская, а лучше сказать, становящаяся христианской молодежь. Зачастую нужно по многу раз внушать молодым людям, что именно деятельные общественные добродетели, такие, как почитание родителей, забота о своей семье, забота о воспитании детей являются основой христианской жизни. Этого сегодня не понимают даже те, кто, как кажется, начитан Св.Отцов. И сколь часто можно видеть в наших храмах людей, которые занимаются ничем иным, как переливанием из пустого в порожнее, проглатывают верблюда, отцеживая комара, которые стали, по выражению психологов, «интравертами», то есть людьми, занятыми исключительно собой при эгоистическом, равнодушном отношении к ближним! Думаю, что этот диагноз часто относится не только к людям с врожденными отклонениями в психике, но и к тем, кто убежал от своих земных трудов, сошел самовольно со креста, порвал связи с обществом, родными и близкими людьми. Думаю, излишне убеждать читателей в том, что такое бегство от мира не имеет ничего общего с христианскими добродетелями и даже наоборот — прямо противоречит им. Такая, с позволения сказать «церковная жизнь» и самому христианину, и людям, его окружающим, доставляет одни только одни неприятности. Правда, и в этих неприятностях некоторые «ревнители благочестия» ухищряются усматривать предсказанные Христом гонения и поношения за имя Божие.

Себялюбие часто уводит христианского мечтателя в эмпиреи. Появляются мечтания о каких-то подвигах, грандиозных свершениях. Вместе с тем закрываются глаза на очевидные вещи. Совершенно упускается из виду то, что для православного мирянина христианское отношение не проявляется столь явно ни в чем ином, как в ответственности за свой труд и чуткости к нуждам ближних. Внутреннее должно идти в ногу со внешним и деятельные качества как нельзя лучше отражают нравственную сущность человека. И потому одно из основных умений, которому должны научить ребенка семья и школа — умение служить другим людям. А начинается это умение со служения своему отцу и матери, с выполнения учебных и иных послушаний в школе. Если ребенок не имеет мирного духа в отношениях с матерью, как будет он относиться к своему начальнику на работе? Как будет выполнять необходимые поручения? Каким будет тружеником?

Сугубую ошибку совершают также те родители и педагоги, которые, будучи упоены мнимым аскетическим пафосом, отторгают дитя от ценностей культуры, проповедуют своеобразный нигилизм в отношении профессиональных навыков и достижений. Такие горе-воспитатели в итоге вырастят у себя под боком маленьких старичков, ничего не знающих и не умеющих, но твердо усвоивших мысли старших о недостоинстве того или иного поприща, авторитетно рассуждающих о том, что они ни в какую не станут обучаться той или иной работе из-за надуманных взрослыми псевдодуховных оснований. И, хотя к области духовной понятие профессионализма может быть применяемо менее всего, от овладения молодым человеком необходимыми навыками, от понимания им ценностей культуры в немалой степени зависят и то место, которой займет он в своем жизненном служении, и тот образ исполнения добродетелей, которым будет освящаться вся его последующая жизнь. Если ты христианин — изволь быть профессионалом в своей области. Вспомним: Христос, что ни делал, делал хорошо. Умение трудиться во славу Божию — это достоинство и добродетель. Поэтому нам необходимо взращивать в своих сердцах и сердцах наших детей известную настойчивость, умение не отчаиваться в самых отчаянных обстоятельствах, памятуя, что мир не преминет поставить христианину в упрек его христианство, если дела его окажутся несовершенными».

Евгений Кунин: «В церковной среде особенно сильно бывает настроение создать для православных некое подобие клуба единомышленников, этакой «резервации для православных». Подобный подход особенно недопустим по отношению к детям. Нельзя забывать, что их детское состояние — временное, и, взрослея, они неизбежно будут внутренне переоценивать слова и позицию взрослых. И потому, создавая для детей нежизненные «тепличные» условия, родители и педагоги рискуют одновременно в двух смыслах. Во-первых, за разговорами обо все церковном и благочестивым не учесть того, что дух мира сегодня настолько силен, что способен проникать в детские души через все мыслимые и немыслимые ограды. Посему важно помочь детям научиться встречать этот дух достойно: и отсекательно, и преобразовательно. Во-вторых, есть реальная опасность воспитать в детях не веру, но клубный интерес. Это когда человека тянет идти по наиболее легкому, комфортному для собственного «я» пути. Более, чем послужить, человек ищет возможности успокоиться в кругу своих единомышленников, в кругу тех людей, где бездеятельности и нерадение будут прикрываемы особым принятым всеми «благочестивым» порядком жизни и потому окажутся не столь заметными».

Многие верующие, не отказываясь от общественного служения как такового, все же стараются получить возможность работать внутри церковной ограды, на церковных послушаниях и сознательно или бессознательно ориентируют на то же и своих детей. Можно ли назвать такую ориентацию верной?

Отец Артемий: Мыслить себя в церковной ограде и трудиться на церковном поприще прекрасно. Но будем памятовать, что Церковь — это тело Христово, а мы — члены этого тела. Все члены имеют различное предназначение и, по словам Апостола Павла, каждый должен оставаться в том, в чем призван (1 Кор. 7, 20). Поэтому хочется предостеречь православных от соблазна своеобразного «опрощения», когда, скажем, человек с педагогическим даром, с умением общения, с квалификацией педагога становится у подсвечника переставлять свечи. И эта работа хороша, и это послушание важно, но зарывание в землю таланта — дело, не угодное Богу. Поэтому стремление принести пользу людям и добрый совет с духовником — вот те необходимые составляющие, которые помогут нам определиться в выборе жизненного пути. Тому же мы должны учить и детей: работать в жизни придется на том месте и таким образом, каким укажет Господь, и работу эту необходимо научиться выполнять с должным качеством и в срок.

Настоящий христианин воспринимает любое порученное дело как послушание, данное ему от Бога, и, таким образом, оказывается способен отыскать духовное начало в любой светской работе. Иной, казалось бы, постиг глубину и смысл высоких аскетических понятий, подчеркнуто-демонстративно выполняет все церковные послушания, но в семьи и на работе вял и небрежен. Таковым скажу — неверно относить добродетели только лишь к церковной жизни. В любой церковной работе вместе с послушанием необходимо и рассуждение, а в любом мирском служении вместе с рассуждением необходимо послушание. С одной стороны, неверно представлять каждого священника в образе аввы Макария Великого и понимать каждое слово батюшки как глагол Божий, созидающий из небытия бытие, ибо поступающих так на жизненном пути, увы, ожидают многие шишки. А с другой стороны, аскетика православного мирянина состоит не столько во внешнем уподоблении монахам-отшельникам, сколько в умении беречь свое и чужое время, не пить чай в рабочее время по шесть раз на дню, не болтать без умолку по телефону. В том, чтобы вовремя делать свое дело, не откладывая его в долгий ящик, не вызывать ни в ком темных помыслов, никого не искушать и не подавать никому своим поведением повода к претыканию. Не давайте повода ищущим повода оскорбить или уличить в чем-то вас, а в вашем лице Христа! Вот об этом мы должны заботиться, когда печемся о христианской этике.

Очень важной, аскетической по своей сути задачей является послушание своему начальнику. Как часто приходится видеть, что православные христиане, выказывая знаки послушания своему духовнику, вместе с тем совершенно не понимают смысла послушания на работе! Ругают начальство в разговорах с сослуживцами и даже открыто демонстрируют свое неповиновение и ослушание! Распоряжение начальника для них — ничто. Они упоены своей «духовностью» и всех неверующих людей считают ничего не понимающими. Они назовут вам тысячу причин, по которым никак не могут согласиться со своим заданием по службе.

Рассуждая таким образом, христиане тяжко согрешают. Власть от Бога, и даже само кресло начальника это Боже установление. Даже если в него забрался недостойный или несведущий человек, православный видит в этом Божией попущение. И при этом условии повиновение начальствующему остается святым делом Божиим. Поэтому не разделяя взглядов и нравственных несовершенств начальника, нужно все же стараться быть пред ним безупречным. И делать это не ради человекоугодия, но ради Бога. Хотя, конечно, и начальствующему неплохо было бы помнить мысль святителя Феофана Затворника: «Начальствующий не должен быть страшилищем для подчиненных».

Не скроем, зачастую бывает, что человек, оборвавший все социальные связи ради какой-то особо возвышенной благочестивой жизни, приходит на церковную работу и попадает в крайне неустойчивое, я бы даже сказал, неприглядное положение. Он и здесь не может себя найти, он и здесь лишний. Становится понятно, что виною его неустройству были вовсе не те злые безбожные люди, с которыми приходилось работать раньше, но отсутствие мира в душе, а мир есть плод чистой совести, приносящей себя Господу.

Будем памятовать, что ладья движется вперед по воде только тогда, когда гребец слаженно и согласованно употребляет оба весла. Такие два весла, два крыла христианской души есть труд и молитва. Молитва, которая одухотворяет, дополняет и освящает наш труд. Но взятая отдельно, сама по себе, она не поставляет современного человека на стезю разума. Не поставляет потому, что лишает человека воли — его главной нравственной силы. Это, разумеется, не оттого, что молитва плоха. Как любое лекарство (а молитва есть лекарство духовное) она должна применяться согласно предписаниям и даст хорошие результаты при соблюдении нормального здорового образа жизни. Общественное служение, работа, семейный домашний труд и создают тот здоровый он, здоровый образ жизни, на котором должно основываться молитвенное делание. О чем взывать в молитве, если не применяешь своих способностей? О чем просить Господа, если пребываешь в бездействии?

Безусловно, не стоит также обманываться и самовольно выдвигать себя на какое-то выдающееся общественное служение, мнить себя исполнителем какой-то особой проповеднической миссии в миру. Такое понимание скорее характерно для протестантов, чем для православных. Нескромно думать о себе, как о луче света в темном царстве, ведь даже бегство в определенных жизненных ситуациях спасительно. Однако нельзя поддаваться уже упомянутому искушению «опрощения», которое вовсе не есть та простота, которую ублажает Христос. «Живя в миру, живем не по-мирски», - говорил святитель Феофан Затворник и этой мыслью должен руководствоваться в своей жизни каждый православный мирянин. Не нужно забывать, что возможность спасения общества и отдельных его членов состоит в воцерковлении умов и сердец. И каждый из нас, православных христиан, должен быть весьма осторожен и рассудителен, когда хочет уйти со своего светского места служения на церковное. Для многих единственная возможность встречи с Церковью заключается во встрече и общении с верующим человеком. Уже своим пребыванием в обществе мы свидетельствуем о той Истине, которая вдохновляет нас поступать по доброй совести, жить мирно, относиться к ближнему со вниманием, являя тем самым образец для подражания другим людям. Православный не тот, кто отрекся от каких-либо контактов с миром, но тот, кто ходит пред Богом, чем бы ни занимался: метет ли двор, составляет ли смету, пишет компьютерную программу или учит детей».

Евгений Кунин: «Как мы уже говорили, «тепличное» воспитание приводит к тому, что часть детей по достижении более-менее самостоятельного возраста неожиданно обрывает связи с Церковью, а другая часть воспринимает околоцерковный круг как единственно возможную среду обитания и всеми силами стремится оставаться в ней подольше. Давайте подробнее разберемся в этом втором, как кажется, благоприятном результате воспитания.

На первый взгляд, желание посвятить свою жизнь служению Богу и Церкви вполне положительно и закономерно. Настораживает только одно: даже выпускники, 16-17-летние юноши и девушки остаются очень и очень незрелыми в деловом отношении. Возникает резонный вопрос: является ли сам жизненный выбор в пользу служения Богу и Церкви зрелым решением или же этим выбором молодой человек хочет защититься в своей инфантильности?

Психологически ход мыслей выпускника школы, воспитанного в «клубном» духе, очень понятен. Для него со всей остротой встает вопрос: «А куда же мне идти дальше? Кто теперь меня приютит?» Момент очень тяжелый и, конечно, очень тянет подыскать себе другую похожую по своим настроениям «клуб-резервацию». Если это была православная школа, значит, необходимо идти в семинарию, богословский институт или, на худой конец, в сторожа при храме. И речь не о том, чтобы отвратить их от поступления туда. Но нельзя делать этот выбор автоматически, просто потому, что «там тоже православные». Совершенно понятно, что Церковь не может стать богадельней для всех желающих. Церковь отнюдь не менее, а даже более нуждается в ответственных и готовых к сотрудничеству людях. Детей нужно стремиться научить этим качествам. Основным в этом случае будет не вопрос, какое место в будущем занять нынешнему ребенку, но как состояться в своем служении по призванию в соответствии с обнаруженными дарами. А место этого служения может быть различным — как в церковной, так и в светской сферах».

В таком случае, может быть, не правы те, которые стараются отдать детей в православные учебные заведения? Не создают ли они тем самым для своих детей нежизненную тепличную обстановку?

Евгений Кунин: «Здесь сразу мы встречаемся с вопросами устроения жизни школы, которая способна отвечать задачам воцерковления и подготовки детей к социальному служению по призванию. Это вопросы уклада жизни школы. Остановимся на них подробнее.

Наиболее распространенный уклад можно назвать академическим или информационно-рассудочным. Он заключается в построении классического учебного заведения с предметным преподаванием ряда дисциплин, в том числе и религиозных курсов. Этот вариант едва ли может быть назван вполне религиозным или хотя бы вполне воспитательным. Такая модель скорее может быть охарактеризована как «обучение с религиозной компонентой». По сути, это даже не русская, а классическая прусская школа, к принципам которой перешли в России в середине XIX века, что к концу XIX — началу XX века дало известные отрицательные результаты. Детям преподавались отрывочные наукообразные знания по предметам, слабо связанным между собой, в том числе, и религиозные знания. Практически смысл преподаваемого материала для детей оставался неясен, и всю образовательную систему сильно накренило в сторону интеллектуального обучения, неподкрепленного практическим опытом.

Задачи подлинного воспитания прежде всего предполагают необходимость создания душевного и труженического уклада жизни школы (то, что мы уже называли «психологическим приютом») — особой атмосферы школы, поля для сотрудничества между детьми и взрослыми, а также детей между собой, общешкольного духа, пронизанного положительными мотивами и ценностями. Это основной воспитующий фактор и именно он является главным предметом заботы всех взрослых. Когда этот уклад имеется, воспитание духовных качеств происходит как обнаружение ребенком Православия в этом укладе. Если уклад основан на христианской нравственности, постоянно назидать о морали необязательно. Нужно сперва привить ребенку навык и вкус к такому способу устроения дел, а затем подвести его вплотную к обнаружению духовного начала, лежащего в основании его собственной жизни, позволить ему найти духовные объяснения ранее принятым жизненным установкам, т.е. на первых шагах основное внимание обращать на восстановление душевного, не перепрыгивая сразу на духовное. Позволить ребенку устояться в своем выборе, вжиться в новый для него образ. Это дает ему возможность со временем радостно открыть, что все принципы устроения его жизни истекают из Евангелия и находятся в соответствии с учением Церкви. Основой для такого подхода являются слова Апостола Павла: «Но не духовное прежде, а душевное, потом духовное» (1 Кор. 15, 46).

Укладность в школе помогает начать проявляться по-новому даже тем родителям, учителям и детям, которые не предполагали менять что-либо в своей жизни. Для всех, участвующих в жизни здоровой укладной школы, окажется необходимым строить свой положительный опыт социальной реализации. Не разрывать связи, а ежечасно преодолевать искушение уйти от трудностей и создать под себя комфортный круг общения, позволяющий чувствовать свою значимость, искать новые возможности в отношениях с другими людьми, выход из сложных ситуаций. Иначе случится так, как будто педколлектив школы «застыл». Да, дети учатся, меняются, растут. А взрослые-то что? Стоят на месте? К сожалению, часто бывает именно так. Если в коллективе взрослых не чувствется того позитивного движения, «дыхания», которое отличает здоровый социальный организм, то понятно, что ни о какой целостной педагогической деятельности здесь не может быть и речи. Налицо отдельные, слабо связанные между собой, чаще всего ошибочные педагогические действия. В смысле ответственности и самоанализа педагог находится почти что на одной ступеньке со своими учениками. Он не анализировал сделанное, не рассматривал грамотно нынешнюю деловую ситуацию, не соотнес цели своей деятельности со своими ресурсами, возможности с уровнем сложности решаемых задач. И потому ему просто не под силу научить своих воспитанников решению задачи служения по призванию. А ведь проблемы социальной реабилитации детей даже в малокомплектной православной школе, куда чаще всего попадают дети из церковных семей, стоят очень и очень остро. Никаким отбором не создать школы, лишенные проблем «беспризорства» и «сиротства». Все равно необходим особый внутришкольный уклад, позволяющий рассматривать школу как приют и на создание и поддержание уютной приютской обстановки должна уходить подавляющая часть всего времени и сил.

Важнейший вопрос, который совместно должны решить родители и школьные воспитатели — что можно предложить городскому ребенку, проснувшемуся утром и начинающему новый день. Родители уходят на работу. Ребенок уходит в школу, где монотонно «что-то проходит» по ряду предметов, большинство из которых им внутренне абсолютно не востребованы и никакого отношения к его практическому опыту не имеют. Хорошо, если уроки в школе проводятся талантливым педагогом и этим удается поддерживать детский интерес.

Попытки дать в руки детям напильник или поставить подростка к станку сами по себе ничего не дают. Это никому не нужно, это не поддержано действием взрослых. Отцы с таким мальчишкой у станка не стоят, старшие браться тоже. Рядом нет даже просто авторитетных взрослых. В лучшем случае есть некое функциональное существо, которое называется «учитель труда». Так чего же мы хотим от детей? Мы сами не справляемся. Мы сами не в состоянии предложить мальчишкам тот образ действий, следуя которому ребенок может состояться как человек ответственный, сформироваться в труженическом и нравственном смыслах. А, не справляясь со своими задачами, мы с легким сердцем валим всю вину на пороки окружающего общества.

Еще одна существенная проблема — это, в подавляющем большинстве, женская педагогика и связанный с этим дефицит отцовства в школе. И с материнством в наших семьях дела обстоят очень тяжело, но дефицит отцовства ощущается особенно остро. Это катастрофа и для отдельной личности и для всего общества в целом, ведь дефицит отцовства ведет к неспособности ребенка к сыновским отношениям. И эта неспособность касается не только практических, но и духовных сторон личности: неспособности быть верным чадом Церкви, духовным чадом своего духовного отца, наконец, неспособности к Богообщению, ибо Бог есть наш Отец Небесный. Если человек пребывает во внутреннем отказе по отношению к родительству, то впору задаться вопросом, какова вообще его религиозность? Ребенок, не познавший своего сыновства, не сможет стать хорошим отцом, не сможет стать священником-пастырем. Мы ведь знаем, что Церковь испытывает недостаток именно в мудрых и заботливых пастырях.

И здесь мы вновь сталкиваемся с тем, чтобы повысить роль школы как института формирования социальной зрелости детей, решающего задачи их выведения на живой личный опыт встречи с современным миром и уяснение ими своих преобразовательных, а не отсекательных задач по отношению к этому миру.

Давайте посмотрим, как может решаться эта задача в школе укладной. В школе укладной помимо занятий взрослые предлагают детям совместное проживание различных жизненных ситуаций. Все эти ситуации отличает одна и та же черта — их социальная заказанность. Это означает, что в результатах совместной работы взрослых и детей кто-то заинтересован, результаты кому-то нужны. Такая потребность не обязательно должна быть сторонней, она может быть и внутришкольной. Я имею в виду обычные бытовые дела: поход в магазин, приготовление обеда, уборку. Даже они способны стать мощными воспитательными средствами. Просто несколько взрослых людей, обладающих общим пониманием укладности, на своем примере показывают детям, что есть зрелое решение и ответственное отношение. Из последовательности отдельных зрелых действий складывается зрелая деятельность, навык к которой может стать во взрослой жизни человека основным фактором, направляющим его в решении своих духовных и практических задач. Обучательная сторона процесса при этом тоже важна, но уже не как самоцель, а как подкрепление знаниями укладных действий детей.

Вот еще одно важное дело — помощь старших детей младшим. Старшеклассники могут заниматься подготовкой наглядных пособий для младших классов, помогать взрослым проводить занятия с младшими товарищами. Возможна работа и вне стен школы. Самый яркий пример — летний лагерь за городской чертой. Удивительно, как меняется в новых условиях мотивация к труду у детей! Дома родители силком тащат их на огороды, а здесь ребята трудятся на поле у подшефных старичков так, как будто это самое любимое дело в жизни. Что же изменилось? Почему дети стали поступать иначе? Во-первых, видят конкретную нужду в своей помощи, а родительские обращения считают придуманными специально для воспитательных целей. Во-вторых, укладность, существующая в школе, кочует с людьми, составляющими школу, куда угодно, хоть на Северный полюс. Дети начинают предпочитать другой, более ответственный образ действий, принятый в школьном кругу, и с радостью реализовывают этот свой навык в совместных делах. В этом и состоит воспитательное значение укладности, с помощью которой становится возможным интегрировать в школьный уклад даже целые семьи и тем самым понемногу начать восстанавливать их разрушенные семейные уклады.

Этот педагогический подход я называю делоцентрическим. Взрослые и дети нацелены на совместное дело и через такое дело обучаются правильному образу устроения своей жизни.

Два других подхода — школоцентрический (наукоцентрический) и детоцентрический. Первый из них практикуется в большинстве государственных и части православных школ, построенных по урочно-предметной модели преподавания. Отличительные черты этого подхода хорошо известны: учителя излагают информацию по ряду отдельных предметов, ученики конспектируют и, используя книги-учебники, выучивают переданный им материал, а затем «сдают» его на зачетах, контрольных и экзаменах, после чего продвигаются по учебной программе дальше. Главной ценностью провоглашается знание, а в дисциплинарном смысле — сама школа.

В последнее время в среде православных школ все большее распространение получают иные методики обучения, имеющие своей целью уйти от жесткой предметной системы преподавания и в значительно большей мере ориентироваться на интересы и способности самих детей, на углубленную индивидуальную работу с каждым учеником. Среди таких методик особенно выделяется система слитного преподавания школьных курсов, разработанная для начальных классов К.Д.Ушинским. В основном этот подход практикуется в малокомплектных частных православных школах, где возможна индивидуальная работа с каждым учеником и спокойная непринужденная «домашняя» обстановка. Систему Ушинского вообще можно охарактеризовать как домашнюю педагогику. Наверное, так занималась бы мать или старшая сестра с младшими членами семьи, будь у них нужда обучать детей не в школе, а дома. В значительной мере эта система основывается на детской потребности личностного общения со значимым (авторитетным и любимым) взрослым. Главная ценность здесь — сами дети. В этом состоит объяснение термина «детоцентрический». Как видим, школоцентрический и детоцентрический методы представляют друг по отношению к другу две яркие противоположности. Собственно, система Ушинского и формировалась как альтернатива «прусской казарме».

Не буду давать оценок правильности и эффективности детоцентрического подхода. Скажу лишь, что сам Ушинский неоднократно указывал на приоритет личности педагога по отношению к любой методе. Так что необходимо скорее не сравнивать подходы между собой, а говорить о способности конкретного взрослого выстраивать свой педагогический процесс последовательно, целостно, и, главное, живо.

Отец Артемий: «Православное образование призвано не только научать, но и ограждать. Как священник и педагог я убежден, что верно поступают те родители, которые отдают своего ребенка в православную школу или детский сад. Ибо дух времени, дух растления захватывает государственную школу теперь уже и в организованном, официальном порядке. Не будучи в силах остановить зло православные родители и педагоги объединяются для того, чтобы сохранить хотя бы отдельные островки христианской чистоты и целомудрия — школы, в которых взрослые не выливали бы на головы детей той пошлости, которой и без того переполнены улицы городов и сердца людей. А именно эту грязь, облеченную в красивую обертку и обоснованную «с научной точки зрения», собирается включить в обязательный школьный курс школы Министерство образования России. Я имею ввиду программу «сексуального воспитания», внедряемую ныне у нас при пособничестве российского филиала известной во всем мире антихристианской организации «Международная ассоциация «Планирование семьи». Давайте посмотрим, каков на сей счет опыт других стран и прежде всего опыт Америки, ибо наши министерства, судя по всему, стремятся во всем быть на уровне высоких американских стандартов.

По свидетельству специалистов-социологов, американская государственная школа погибла и погибла окончательно. Люди (не только верующие) употребляют все усилия, только бы не отдавать своих детей и внуков в государственные школы и учить их в частных.

80-85% школьников, заканчивающих обучение, испытывают значительные трудности в осмыслении отрывка литературного текста на английском языке. Те же самые трудности по отношению к техническому тексту испытывают еще большее число юных американцев — около 90%. Отчего это происходит? Не только оттого, что учителя бесталанны, но прежде всего из-за падения нравственной атмосферы в школах, которая полностью зависит от программы сексуального образования, практикующейся с самых младших классов.

Мало того, сексуальное «просвещение» малолетних, целями которого декларировалась война с подростковыми абортами и венерическими заболеваниями, не достигла даже самой прямой своей цели. На начало 70-х годов (время введения сексологических курсов в школе) приходится чудовищный всплеск этих печальных показателей. Усилившийся интерес к половым вопросам также привел к другим негативным последствиям — значительному росту изнасилований, совершенных подростками.

Европа, к сожалению, в этом отношении довольно близка к Америке, ибо и во Франции, и в Голландии, и в Дании дети 2-3х классов просто обязаны посещать уроки, на которых дипломированные развратники с помощью муляжей, видеофильмов и изобразительных средств учат детей, что нужно делать, чтобы превратить секс в «безопасное удовольствие», не предполагающее никакой ответственности ни перед Богом, ни перед своим, с позволения сказать, партнером.

Как видим, православным в России сегодня есть чего опасаться. Первейшая задача родителя и педагога — предохранить дитя от курения, мата и разврата, способствовать его нравственному выживанию в современных условиях. Поэтому нельзя не приветствовать тех родителей и детей, которые ориентированы на православные учебные заведения. Разумеется, в своих ограждающих подходах взрослые должны иметь известную педагогическую меру. Важно не уклониться ни в чрезмерную опеку, ни в неоправданный либерализм.

Безусловно, сейчас трудно учить и еще труднее учиться. Молодежи усиленно навязываются совсем другие идеалы и кумиры: супермены и мафиози. На место христианских добродетелей приходят авантюризм, грубая сила и ловкость рук. Как никогда унижен человек труда, человек творческой мысли. Новая идеология, пришедшая к нам с Запада, кажется, совершенно не включает в себя положительные созидательные ценности. Тем не менее, мы должны найти способы противостоять внедрению в души детей вирусов торгашества и делячества. Вот почему сегодня православные стараются привить своим детям вкус к ценностям родной истории и культуры. В этом смысле хорошие результаты дает углубленное изучение русской словесности, церковнославянского языка, прочих древних языков, родиноведения и расширенных курсов отечественной истории.

Нельзя также забывать, что дитя — это все же суверенное существо, почтенное Богом даром свободы, и, как бы того ни хотели родители, нельзя программировать дитя на путь преподобного Серафима или преподобного Сергия. Здесь легко «перегнуть палку» и добить противоположного результата. Особенно этого следует опасаться сегодня, когда родители, зачастую новоначальные христиане, троцкистскими и большевистскими ухватками думают взрастить православных детей. Главное в обретении веры ребенком — вовсе не богословское семинарское образование, но общесемейная атмосфера благоговения перед Святыней, уважительное отношение отца и матери друг к другу, ощущение живой связи с Церковью, особенно — в воскресные и праздничные дни, непрестанная молитва родителей за детей. Дети, погруженные в эту благотворную воспитательную среду, формируются как настоящие личности, они обязательно определятся в своих склонностях, интересах и призвании, и родители не постыдятся, на кого бы они ни решили выучиться: на инженера, бухгалтера или врача.

Готовя ребенка к выходу в самостоятельную жизнь, нужно научить детей способности отделять пшеницу от плевел и различать свои помыслы, оценивать с духовной точки зрения те события и явления современной жизни, с которыми им неизбежно придется столкнуться. Ведь знание об этих вопросах и составляет главное сокровище Православия. Мне, как преподавателю и духовнику классической православной гимназии «Радонеж», одной из первых московских гимназий, очень отрадно было встретить такой навык в тех выпускниках гимназии, которые по ее окончании стали студентами светских московских ВУЗов. Многие из них вовсе не отличались благочестием в старших классах, но ныне, делясь своими нынешними студенческими впечатлениями, все они отмечают, что главный итог обучения в гимназии — это умение разбираться в людях и идеях, умение увидеть уклонение от истины в том учебном материале, которые предлагают им их нынешние педагоги, увидеть заблуждение, ложь, подмену. Они оказались способными избежать того множества ловушек, которые расставляет мир человеку, непросвещенному верой. Вот это, я думаю, главная задача воспитания — не ограничивать детей на каждом шагу и запрещать делать все, что не по нраву взрослым, но сообщить им импульс живой веры, заронить в их сердца огонек смысла, огонек разума, чтобы они пронесли по своей жизни как главное свое достояние свечу веры, возженную руками педагогов и родителей».

Какие бы вы могли дать рекомендации по выбору православным юношей или девушкой своей будущей профессии?

Отец Артемий: «Разумеется, в современном мире существуют области или, как сегодня говорят, «сферы рынка», работать в которых для православных грех. Рэкет, игорный бизнес, мошенничество или блудное сводничество ничего общего не имеют с христианской совестью и заповедями Божиими. Но это, так сказать, крайние случаи, и я верю, что большинству верующих людей никогда не приходится становиться перед таким неприглядным выбором. Сомнения часто возникают по другим, менее ярким поводам: можно ли православному работать за компьютером? Позволительно ли верующему человеку идти работать в банк? В этих вопросах слышится стремление к нравственной чистоте и совершенству, но, увы, к совершенству скорее внешнему, чем внутреннему. Таким образом, многие православные пытаются выразить свою «церковность» — эту личину благочестия, православный антураж, химеру, по выражению святого старца Льва Оптинского.

Если что-либо в силах помешать исполнению нами своего христианского долга, то это вовсе не банк и не компьютер, а только мы сами. Христианам запрещена лихва и ростовщичество, но одно дело, когда человек дает деньги под проценты своему соседу, а совсем другое дело представляют собой безличные банковские финансовые отношения. Для православного не будет грехом работать сотрудником банка или держать свои деньги в сберкассе. Грехом будет совсем иное — недобросовестное исполнение своих служебных обязанностей, повлекшее за собою ущерб для банка и его клиентов, или излишнее упование на свои сбережения в сберкассе как способ устроить свою жизнь без Бога, по своей воле.

Сегодня трудно представить себе бухгалтера, инженера или книгоиздателя (в том числе православного книгоиздателя), без компьютера на рабочем столе. Прежде всего необходимо иметь в виду, чем занимается человек, сидящий за компьютером, а вовсе не отрицать это чудо прогресса как таковое. Огромный вред могут нанести компьютерные игры, но четкое исполнение порученной руководством работы на компьютере для православного не только не предосудительно, но даже честно и всяческой похвалы достойно.

Что же касается профиля работы, то необходимо избегать греха и зараженности сердца страстью, а оставаться честным и порядочным человеком можно, занимаясь самыми разными вещами. Так что, если ваш сын или дочь сделает выбор в пользу светского учебного заведения, само по себе это не страшно. Ничего дурного ни в экономическом, ни в педагогическом, ни в статистическом ВУЗе или техникуме нет. Духовные искушения и опасности могут возникнуть на любом поприще, будь оно светским или церковным. Более важен в этих обстоятельствах не выбор профессиональной стези, но навык обращаться в сложных обстоятельствах за помощью и советом духовника.

Многие православные учебные заведения в последние годы стали заниматься обучением по вполне светским направлениям — историко-филологическому, юридическому, экономическому, экологическому и прочим. И, конечно, самым высоким призванием является священство. Вспомним изречение святого праведного отца Иоанна Кронштадтского: «Если бы мы, священники, были тем, чем нам должно быть, дьяволу бы не было места в наших городах». Православный пастырь это чудо нашего времени. К сожалению, ныне состояние духовенства не блестяще. Это понятно, ведь оно приходит из мира, и все-таки пастырь, горящий любовью к Богу и людям, сочитающий в себе и духовное, и внешнее земное знание, явяляется одновременно и учителем, и врачом.»

Евгений Кунин: «Выпускник православной школы, по моему мнению, может избрать для себя любую стезю. Каждому воспитаннику школы (а тем более школы православной) можно пожелать принимать это решение зрело и ответственно, учитывая обнаруженные в себе в процессе учебы Богом данные таланты и способности. Такое обнаружение своего служения и служит основным содержанием предыдущих лет учебы. Это принципиально иной подход, чем традиционный сегодня «выбор профессии». Здесь происходит не выбор профессии, а выбор способа устроения жизни: жить в сторону Промысла Господня о себе или вопреки этому Промыслу. А когда молодого человека, после девяти или одиннадцати лет урочно-предметного обучения спрашивают, куда он хочет пойти учиться или работать, случается совсем противоположное. В своем отказе от отцовства, что для людей сегодня является повсеместным, выпускник внимает не воле Отца Небесного и не советам более опытных людей, но своему самочинию, принимаемому за самостоятельность. И потом блуждает по жизни. Дипломы, аттестаты и сертификаты должны восприниматься не как цель последующей учебы, но как необходимые условия выхода на реализацию себя в деле социального служения. Если делу, которым ты Господу служишь, способствует титул академика, то почему бы его не иметь. Почему бы не стремиться стать академиком. Если для более полной реализации способностей необходимо выйти из положения рядового рабочего и стать начальником цеха — не след чураться идти «на повышение». Можно стать и начальником цеха.

Вопрос не в титулах и почестях, а в том, зачем они нужны православному и как он ценностно ориентирован. Считает ли, что награды, деньги, похвалы важны сами по себе или стремится к ним в том случае, если они нужны для более полного исполнения своего социального служения, благословленного Богом и Церковью».

Почти сражу же после окончания школы юношам приходится идти в армию. В обществе в целом и в среде православных в частности существует сильное негативное отношение к армейской службе. Можно ли согласиться с мнением о ее пагубности для неокрепшей молодой души, особенно для верующего? Как подготовить юношей к службе в армии?

Отец Артемий: «Война — суровое дело. Чаще всего в истории она бывала порождаема греховным себялюбием. Но одно дело война захватническая, а другое — освободительная. Христианин по природе воин, и хотя нам заповедано прежде всего духовное оружие, а главные враги наши — страсти и пороки, тем не менее, для христианина должно быть свято все, что относится к мирному благоденственному житию Отечества. Поэтому сегодня, когда Россия раздираема в разные стороны подобно Тришкиному кафтану, когда обостряются смуты и расколы, нам особенно важно воспитывать детей в установке на защиту единства России.

Безусловно, безобразия, творящиеся в нынешней российской армии, совсем не способствуют укреплению обороноспособности страны и поднятию воинского духа. Но православные сегодня имеют некоторое разрешение этой проблемы. Я имею ввиду православные воинские части, расположенные под Сергиевым Посадом и в некоторых других местах. Таким образом, становится возможным, избежав неоправданной жестокости, сохранить саму суть армейской службы, ведь сегодня наше Отечество как никогда ранее нуждается в сознательных и духовных защитниках. Задача защиты России, этой великой православной страны, воспринимается христианством очень органично. Даже те испытания, которые встречает молодой православный, пришедший в армию, имеют для него смысл духовной закалки, поскольку требуют проявления христианских черт его характера: стойкости, терпения, умения нести свой жизненный крест. Но не следует также впадать в обольщение и считать армейскую службу сплошным подвигом. Для многих армейские годы оказываются не под силу. Армия, как и любой экзамен, выявляет огрехи и минусы, а многие подростки в наше время настолько изнежены и распущены своими родителями, что служба в армии может обернуться для них очень плачевными физическими и душевными последствиями.»

Евгений Кунин: «Главная черта предармейской подготовки детей — ее ненарочитость. Знаете, если мы ограничимся высокими словами о долге перед Отечеством, станем расписывать перед ними армейский героизм, такая «подготовка» может послужить будущим воинам не на пользу, а во вред: 18-летнему юноше очень сложно будет усмотреть что-то возвышенно-героическое за каждодневными построениями и рутинными хозяйственными работами. С ним может произойти срыв, подобный тем, которые происходили с романтически настроенными студентами-медиками или геологами после производственной практики в больнице или в геологической партии. Столкнувшись с реалиями своей будущей работы, они нередко приходили в состояние настоящего шока и наотрез отказывались учиться дальше.

И все же служба в армии способна занять особое место в становлении юноши. Именно после призыва в армию для выпускника православной школы наступает тот момент, когда он встречается с миром и получает возможность применить на практике знания и навыки, приобретенные раньше. Армия — это олицетворение нашего мира, зачастую его усугубленное карикатурное изображение. Так что, если эти навыки у молодого человека имеются, армия становится особым моментом, в который гораздо проще определиться в своей нравственной позиции. Армия ставит все точки над «i». Здесь понятно, кто есть кто. Здесь нет тех множественных компромиссов между добром и злом, которыми изобилует жизнь «на гражданке».

Развитие в детях все тех же базовых навыков и умений взаимодействовать с людьми, делать общее дело, быть в подчинении, уповать на Бога, просить о помощи свыше — в этом и должна состоять православная предармейская подготовка. Здесь хорошо помогают выезды в летний лагерь, походы и экспедиции. В их программу легко включить длительные пешие переходы, общие бытовые дела, которые развивают выносливость и взаимовыручку. Дети учатся быть вместе, совершать действие сообща, помогать друг другу.

Установка на армию также способна значительно помочь взрослым в их воспитательной работе. Ожидание скорого ухода в армию заставляет ребят собраться. Если молодой человек имеет в виду, что через 2-3 года ему придется встретиться со значительными трудностями, уже одно это сознание побуждает его тщательнее трудиться над собой. Так что в целом я оценил бы воспитательную роль службы в армии как положительную.

Другое дело, что это серьезное испытание оказывается по плечу далеко не всем юношам. Армия полезна не сама по себе. Служба идет на пользу тому, кто способен из нее эту пользу извлечь. Многие молодые люди и в 18 лет остаются совершенно инфантильными существами, по своей социальной зрелости едва дотягивающими до 10-12 летнего уровня. Для таких армия — катастрофа. Именно такие юноши, попадая в армию, нравственно ломаются и доходят до любых крайностей, вплоть до самоубийства. Их просто нельзя брать в армию. Никакие они не защитники — они не способны никого защищать. Общество должно представлять им выбор: служба в армии или иная социальная работа».

Вами была высказана мысль об ответственности православных за происходящее сегодня в России. Как понимать эту ответственность? У руля государства находятся люди далеко нецерковные, к позиции Церкви и мнению верующих прислушиваются мало. Какой взгляд на политику и участие в ней должны иметь православные? Какое отношение к политике прививать детям?

Евгений Кунин: «Беда не в политике, а в политиках. Давайте, наконец, снимем вуаль с этих понятий и честно признаемся себе: политики — это просто государственные чиновники, а сама политика — это не какая-то загадочная и постоянно флиртующая дама, а всего лишь государственная служба. А там, где служба, там есть служащие, то есть вполне земные люди, к которым могут и должны быть применяемы понятия чести, долга, ответственности. Неумение же служить, сотрудничать, отзываться на нужду являются сегодня, как мы уже говорили, общим явлением. Те же беды и среди политиков. Внутренняя несостоятельность и инфантилизм этих «беспризорников» существенно усугубляют нынешний социальный кризис в России. Любая область общественной жизни: политика, промышленность, ремесло, искусство, наука сегодня испытывают острый дефицит в ответственных решениях. А основы этого закладываются в школе, которая не хочет заботиться о том, чтобы знания не были голой абстракцией и обеспечивались практическим опытом детей.

Воспитывать детей в политическом отношении, с моей точки зрения, вовсе не означает проводить для них ежедневные политинформации, рекомендовать читать или не читать определенные газеты или ориентировать их в пользу какой-то из политических партий. Это значит готовить к жизни новое поколение людей, способных в силу своих профессиональных, нравственных и духовных качеств занять в будущем любые, даже самые высокие должности и посты и, находясь на них, проявлять себя самым ответственным и нравственным образом».

Отец Артемий: «Наша православная вера неразрывно связана с судьбами нашего Отечества. И хотя христианин безусловно должен более принадлежать небу, нежели земле, все же нам должно помнить, что наша Родина, некогда именовавшаяся Святой Русью, а ныне Россией, была собираема Самим Господом и Его Пречистой Матерью в единую державу, а собирателями ее были не только князья и цари, но и преподобные угодники Божии, такие, как святой Сергий Радонежский и святой Иосиф Волоцкий. Христианство рассматривает нашу земную жизнь как подготовку к жизни вечной. Следовательно, наши гражданские добродетели можно рассматривать, как лучшую школу для возрастания к духовному совершенству, заповеданному и осуществленному Христом. Православный христианин менее всего космополит, гражданин Вселенной. Умея любить всех, сострадать ко всему человечеству, православный ощущает себя причастным к своей национальной культуре, чувствует себя чадом своей земли, которая его породила, вскормила и воспитала.

Сегодня мы живем в жестокое сложное время, когда крушатся все идеалы, все нравственные устои, когда на пьедестал человеческой алчностью и корыстью возведен золотой телец — жалкий кумир жалких людей. Мы живем в такое время, когда все люди, независимо от их политической ориентации, в личном плане разделены на два лагеря: создателей и разрушителей. Лагерь тех, кто хочет сохранить порядок в обществе и сам руководствуется порядочностью и совестью в отношении к другим людям и стране в целом, и лагерь тех, кто расшатывает, растаскивает, добивает страну, руководствуясь помыслами сребролюбия. Время тяжкое, ибо дело воспитания не может до конца осуществляться без прочных нравственных идеалов в обществе, без положительного героя, без предпочтения общего личному. Вот почему многие учителя и родители, которые еще совсем недавно были советскими людьми и твердо знали, во что верить, сегодня находятся в состоянии растерянности и неуверенности. Они не знают, чему и с помощью чего учить детей.

Не таков должен быть фундамент жизни верующего человека. Эпохи, взгляды на политику, моды могут меняться, а такие понятия, как мать, Родина, община, остаются неизменными. Никогда мы не согласимся с циничным ленинским изречением: «Отечества у вас нет. Вам нечего терять кроме собственных цепей». И никогда мы не будем уповать ни на одну из партий, ибо само слово «партия» несет в себе некую фракционность и неполноту, отражение частных интересов только одного сословия в ущерб всем другим. Наше отношение к политике и наше участие в ней не должно быть выхолощено-опосредованным, таким, какое чаще всего имеет человек, приступающий со своим бюллетенем к избирательной урне. «Проголосуй я так или иначе — все равно ничего не изменится», - думает он. И действительно, маленькие ручейки бюллетеней, сливаясь в один общий поток, как бы смывают с совести людей сами намеки на их личную ответственность за судьбу страны. После выборов можно впасть в политическую апатию и, сидя перед экраном телевизора рассуждать о достоинствах и недостатках тех или иных телевизионных фигур. Рассуждать, а самому тем временем воровать доски на работе. Мол, все так поступают, какое это имеет отношение к политике? Политика делается в Кремле и Белом Доме.

Вот такое обезличенное отношение к происходящему для православного совершенно недопустимо. Большая и важная забота для нас не ошибиться на выборах Но больше и важнее — сделать свой собственный нравственный выбор и встать не в лагерь разрушителей Отчизны, но в лагерь ее созидателей. Если у нас есть ответственность за страну перед Всевышним, то это не ответственность за политические неудачи и тайные интриги, но за свою внутреннюю честность по отношению к народу и державе. Другой непременной «политической» обязанностью православного является молитва за свою страну и людей, ее населяющих. Молитва — это та всепроникающая невидимая сила, которой не в силах помешать ни тайные заговоры, ни явная бюрократия.

Церковь вооружает своих чад жизненным мировоззрением, и только одно оно способно созидать. Это мировоззрение заключение в жительстве по заповедям Христовым и раскрывает в полноте все личностные качества человека, если только тот не зря именуется православным христианином. Церковь всегда признавала, что государство есть организм, данный Богом не для подавления одного класса другим, как объясняли нам коммунисты, но единый живой организм по образу семьи, в котором все люди ощущают себя причастными к единому целому. Поэтому в деле строительства государства столь большую и ответственную роль играют взаимоотношения в семьях между родителями и детьми, а также взрослых между собой. В этом смысле можно сказать: созидая на прочном духовном основании свой дом, воспитывая детей в христианском духе, православный христианин занимается столь высокой и полезной для страны политикой, о которой никакие лидеры и председатели даже мечтать не могут».

Воспитание нравственной личности
В глубине души всякого человека скрывается признание равенства его личности со всякой другой личностью. Христианство сделало это равенство религиозным законом.

Для непосредственного нравственного образования человека, Евангелие — единственный и наиболее совершенный источник нравственности, дающий живой образ совершенства в лице Христа-Спасителя.

Задача воспитания — пробудить внимание к духовной жизни. Надо научить ребенка любить красоту нравственных поступков. Если ваш воспитанник знает много, но интересуется пустыми интересами, если он ведет себя отлично, но в нем не пробуждено живое внимание к нравственному и прекрасному — вы не достигли цели воспитания.

Источник воды живой — Евангелие. Если эта вода питает корни растения, оно будет давать цветы и плоды.

Если дитя слишком сильно погрузится в сферу материальной жизни, если в душе его завяжутся обширные и сильные ассоциации, содержание которых взято из этой сферы, трудно пробудить в нем жажду жизни духовной.

Часто мы готовим детей для того, чтобы плыть по течению и добиваться земных благ, для того, чтобы быть счастливыми. Мы забываем, что всего этого ищут язычники, и что такое христианское понимание счастья навсегда отделено от языческого. Чем быстрей и полней вы будете удовлетворять стремление ребенка к наслаждению, тем несчастнее и ничтожнее вы его сделаете.

Любовь — единственное средство подчинить себе душу ребенка. Кто повинуется другому из любви, тот повинуется уже по требованию собственной души и делает чужое дело своим.

Христианская религия необходима для правильного нравственного воспитания не только потому, что она основана на откровении, но потому, что она связана с неумолкаемой и всеобщей потребностью души человеческой.

Вера врождена человеку. Это важно для педагога. Он должен дать пищу сердцу, уму и душе, чтобы не окарнать человека.

Как бы примитивно (как говорят некоторые) не было бы религиозное чувство, оно само по себе выше всех остальных чувств.

Научите ребенка ценить время. Время, отпущенное на земле, это тот невещественный капитал, на который мы покупаем вечность.

Из высказываний К.Д. Ушинского

О христианском воспитании детей

Слово святителя Тихона Задонского

«Воспитывайте их в учении и наставлении Господнем» (Еф.6:4)
Это слово Дух Святой говорит через апостола родителям и увещевает их, чтобы воспитывали своих детей, как подобает христианам. «Воспитывайте их в учении и наставлении Господнем». Все христиане в святом Крещении обновились к новой, святой и христианской жизни, и обещали Богу верой и правдой служить, и так Ему угождать. Но чтобы крестившимся не развратиться, и не прийти в бедственное состояние, и чтобы не случилось с ними по верной пословице: «пес возвращается на свою блевотину, и вымытая свинья идет валяться в грязи» (2 Петр 2:22), — нужно им непременно предотвратить это бедственное состояние добрым воспитанием детей, пока они еще малы и юны. Ибо с болью и воздыханием видим, что многие дети в юности развращаются. Это случается с ними от небрежения родителей. Многие родители учат своих детей художествам, служащим для временной жизни, иные стараются научить иностранным языкам, и не мало денег на это расходуют, но о христианском учении не заботятся, и не стараются научить своих детей жить по-христиански. Такие родители рожают своих детей для временной жизни, но двери к вечной жизни для них затворяют.

Святой Златоуст, размышляя о родителях, небрегущих о добром воспитании своих детей, и о бедствии плохо воспитанных детей, говорит: «Родители, которые пренебрегают тем, чтобы детей по-христиански воспитывать, беззаконнее детоубийц. Ибо детоубийцы тело от души отлучают, а они и душу и тело в геенну огненную ввергают. Телесной смерти по естественному закону никак невозможно избежать, а смерть души возможно было бы, если бы нерадение родителей не было в ней виновно. К тому же телесную смерть грядущее воскресение тотчас может упразднить, а погибели души ничто не может возвратить» (Беседа 5-я против хулителей монашеского жития). Поэтому, родители, слушайте слово Господне: «Воспитывайте детей ваших в учении и наставлении Господнем». Молодое дерево, вновь посаженное, садовник привязывает к колу, в землю водруженному и утвержденному, чтобы оно от ветра и бури не было вырвано из земли, а негодные сучки и отростки на дереве отсекает, чтобы они не повредили и не иссушили дерево. Поступайте и вы так с малыми и молодыми вашими детьми. Привязывайте сердца их к страху Божию, чтобы от козней сатанинских не поколебались и не оставили благочестие, и отсекайте возрастающие в них страсти, чтобы не возросли и ими не обладали, и так бы не умертвили внутреннего нового человека, в святом Крещении рожденного. Ибо видим, что когда дети растут, то показываются и с ними растут и страсти греховные, как негодные отростки на дереве. Поэтому, чтобы эти беззаконные отростки не выросли, и не повредили, и не погубили человека, святым Крещением омытого, освященного и оправданного, нужно обязательно наставлением и учением Господним их отсекать. Отсекайте же, возлюбленные, таковые отростки от детей ваших, и «воспитывайте их в учении и наставлении Господнем». Как только начнут они хотя бы немного смыслить и добро и зло познавать, начинайте и вы дело свое и учите их. Поступайте с ними так:

1) Напоминайте им почаще о святом Крещении и о том, что они тогда обещали Богу жить порядочно и быть постоянными, верой и правдой Ему служить и от всякого зла и греха удаляться.

2) Повторяйте им почаще, что все мы рождаемся и возрождаемся в Крещении не для этой временной жизни, не ради приобретения чести, славы и богатства в этом мире, — что сама смерть наша показывает, иначе бы вовеки в мире этом пребывали, — но рождаемся и возрождаемся для вечной жизни. Вся наша жизнь в этом мире, от рождения до смерти, есть путь, по которому идем к обещанному нашему отечеству и вечной жизни. Об этом часто им напоминайте, чтобы не пристрастились к суете мира сего и научились «о горнем помышлять, а не о земном» (Кол 3:2).

3) Вразумляйте их, Кто есть Бог христианский и чего Он от нас требует, что Он ненавидит зла и любит добро, за зло казнит человека, а за добро награждает. И хотя мы Его не видим, но Он нас видит, и везде с нами невидимо присутствует, и всякое наше дело видит, и всякое слово слышит. Надо Его бояться и угодное Ему творить.

4) Просвещайте их внутренние очи, Кто есть Христос, в Которого мы веруем, и ради чего Он в мир пришел, и жил, и пострадал, и умер. Тому причиной были наши грехи и наше вечное спасение, чтобы мы, от грехов избавившись, получили вечное спасение.

5) Учите их закону Божию и рассказывайте, чего этот закон от нас требует, то есть чтобы мы любили Бога и всякого человека. Все этому закону противное есть порок и грех, а все согласное и сходное — добродетель. Закон Божий хранить, и так удаляться от всякого греха, и добродетельно жить на святом Крещении обещали мы Богу. Кто живет иначе, тот этих обетов не хранит, и перед Богом является лживым, и если истинно не покается и не исправится, то и на суде Христовом явится лживым.

6) Представляйте им кончину: смерть, суд Христов, вечную жизнь и вечную муку, чтобы вселился таким образом в них страх Божий и береглись бы они от всякого зла. Все это и прочее вливайте, как молоко, в их юные сердца, дабы возрастали в благочестии. Называют они вас родителями — будьте же истинными родителями. Родили вы их по плоти — рождайте же и по духу. Родили вы их к временной жизни — возрождайте их и к вечной жизни. Возлюбленные христиане! Явитесь и вы и дети ваши на Суде Страшном Христовом и за них ответ дадите Судье праведному. Он у вас не спросит, учили ли вы детей ваших художествам, учили ли по-французски, по-немецки, по-итальянски говорить, но научили ли по-христиански жить? Юные дети более внимают родительским поступкам, нежели их наставлению. Поэтому, если хотите, чтобы дети ваши были благочестивыми и добрыми, будьте сами благочестивыми и добрыми, и себя в пример им показывайте, и так «воспитывайте их в учении и наставлении Господнем». Тогда и дети ваши, и вы получите вечное спасение о Христе Иисусе, Господе нашем. Аминь.

Спасибо,Ирин,мне эти статьи очень пригодятся))

Буду очень рада,Александра

Символ Веры
Ц
ерковь предлагает нам краткое и точное изложение главных истин христианской веры. Это изложение называется Символом веры. Он состоит из двенадцати членов (частей). В каждом из них содержится истина православной веры.

1. Верую во единаго Бога Отца, Вседержителя, Творца небу и земли, видимым же всем и невидимым.

Я верую во единого Бога Отца: верю, что Бог всё содержит в Своей власти и всем управляет, что он сотворил небо и землю, видимый и невидимый мир. Этими словами мы говорим о том, что мы уверены, что Бог есть, что Он есть один и нет другого кроме Него, что все, что существует (как в видимом физическом мире, так и в невидимом, духовном), т. е. вся необъятная вселенная создана Богом. И мы всем сердцем принимаем эту веру. Вера - это уверенность в реальном существовании Бога и доверие к Нему.

Бог един, но не одинокий, потому что Бог един по своему существу, но троичен в Лицах: Отец, Сын и Дух Святый, - Троица единосущная и нераздельная. Единство Трех, бесконечно любящих друг друга лиц.

2. И во единаго Господа Иисуса Христа, Сына Божия, Единородного, Иже от Отца рожденного прежде всех век, Света от Света, Бога истинна от Бога истинна, рожденна, не сотворенна, единосущна Отцу, Им же вся быша.

Я верую, что Господь наш Иисус Христос - это Тот же Единственный Бог, второе Лицо Святой Троицы. Он - Единородный Сын Бога Отца, рожденный до начала времен, то есть когда и времени ещё не было. Он, как Свет от Света, так же неразлучен с солнцем. Он - Истинный Бог, рожденный Истинным Богом. Он рожден, а вовсе не сотворен Богом Отцом, то есть Он одного существа с Отцом, Единосущен Ему.

Имже вся быша означает, что все существующее сотворено Им, как и Богом Отцом - Творцом неба и земли. Это означает, что мир сотворен единым богом - Святой Троицей.

3. Нас ради человек и нашего ради спасения сшедшаго с небес, и воплотившагося от Духа Свята и Марии Девы, и вочеловечшася.

Я верую, что Он для спасения нашего рода человеческого явился на землю, воплотился от Духа Святого и Девы Марии, и вочеловечился, то есть принял не только тело, но и душу человеческую и сделался совершенным человеком, не переставая в то же время быть Богом. - Стал Богочеловеком.

Св. Православная Церковь называет Деву Марию Богородицею и почитает Ее выше всех сотворенных существ, не только людей, но и ангелов, - так как она Матерь Самого Господа.

4. Распятаго же за ны при Понтийстем Пилате, и страдавша и погребена.

Я верую, что Господь Иисус Христос во время, римского правителя в Иудеи, Понтия Пилата был распят на кресте за нас-людей, то есть за наши грехи и для нашего спасения, потому что Сам Он был безгрешен. При этом Он действительно страдал, умер и был погребен.

Страдал Спаситель, конечно, не Божеством, Которое не страдает, а человечеством; страдал не за Свои грехи, которых у Него не было, а за грехи всего человеческого рода.

5. И воскресшаго в третий день по писанием.

Я верую, что Он воскрес в третий день после Своей смерти, как было предсказано в Писании. Господь Иисус Христос по-настоящему умер за нас - как Истинный Бессмертный Бог, и поэтому Он воскрес!

Так как в писаниях пророков Ветхого Завета было ясно предсказано о страданиях, смерти, погребении Спасителя и о воскресении Его, то потому и сказано: "по писаниям". Слова "по писаниям" относятся не только к пятому, но и к четвертому члену Символа Веры.

Иисус Христос умер в Великую Пятницу около трех часов дня, а воскрес после полуночи с субботы на первый день недели, именуемый с того времени "Воскресеньем". Но в те времена и часть дня принималась за целый день, почему и говорится, что Он был во гробе три дня.

6. И восшедшаго на небеса и седящаго одесную Отца.

Я верую, что Господь Иисус Христос в сороковой день по Воскресении Своем с пречистою Своею плотью вознесся на небо и воссел одесную (по правую сторону) Бога Отца.

Господь Иисус Христос вознесся на небеса человечеством Своим (плотью и душою), а Божеством Своим Он всегда пребывал с Отцом.

"Седящаго одесную Отца" означает: по правую сторону, на первом месте, в славе. Этими словами выражено, что человеческая душа и тело Иисуса Христа приняли такую же славу, какую имеет Христос по Своему Божеству.

Своим вознесением Господь наш Иисус Христос соединил земное, с небесным и прославил наше человеческое естество, вознеся его на престол Божий; и указал нам, что и наше отечество на небе, в Царствии Божием, которое открыто теперь для всех истинно верующих в Него.

7. И паки грядущаго со славою судити живым и мертвым, Его же царствию не будет конца.

Паки - опять; грядущаго - Того, Который придет.

Я верую, что Иисус Христос опять придет на землю, чтобы судить всех людей, как живых, так и умерших, которые тогда воскреснут; и что после этого Страшного Суда настанет Царство Христово, которому никогда не будет конца.

Суд этот называется страшным, потому что совесть каждого человека откроется перед всеми, и обнаружатся не только дела добрые и злые, какие кто делал во всю жизнь свою на земле, но и все сказанные слова, тайные желания и мысли.

По этому суду праведные пойдут в жизнь вечную, а грешные в муку вечную - за то, что творили злые дела, в которых не раскаялись и которых не загладили добрыми делами и исправлением жизни.

8. (Верую) И в Духа Святаго, Господа животворящаго, Иже от Отца исходящаго, Иже со Отцем и Сыном спокланяема и сславима, глаголавшаго пророки.

Иже от Отца исходящаго - Который исходит от Отца; Иже со Отцем и Сыном спокланяема и сславима - Которому следует поклонятся и Которого следует прославлять наравне с Отцом и Сыном. Глаголавшаго пророки - говорившего через пророков.

Я верую, что третье Лицо Святой Троицы - Святой Дух, такой же истинный Господь Бог, как Отец и Сын. Верую, что Дух Святый - Животворящий, Он вместе с Богом Отцом и Богом Сыном дает всему жизнь, особенно духовную людям. Он есть такой же Творец мира, наравне с Отцом и Сыном и Ему следует также поклонятся и прославлять Его. Верую и в то, что Святой Дух говорил через пророков и апостолов и по Его вдохновению написаны все священные книги.

Говорим мы здесь и о главном в нашей вере - о тайне Святой Троицы: наш единый Бог - это Отец, и Сын, и Дух Святой.

Дух Святый открылся людям видимым образом: при крещении Господа в виде голубя, а в день Пятидесятницы Он сошел на апостолов в виде огненных языков.

9. (Верую) Во едину святую, соборную и апостольскую Церковь.

Я верую в единую, Святую, Соборную (в которой участвуют все верующие), основанную апостолами Церковь.

Здесь мы говорим о Церкви Христовой, которую Иисус Христос основал на земле для освящения грешных людей и воссоединения их с Богом. Церковью называется совокупность всех православных христиан, живущих и умерших, соединенных между собою верою и любовью Христовой, священноначалием и святыми таинствами.

Каждый же в отдельности православный христианин называется членом, или частью Церкви. Следовательно, когда мы говорим, что веруем во едину святую, соборную и апостольскую Церковь, то здесь под Церковью разумеются все в совокупности люди, которые исповедуют одну и ту же православную веру, а не то здание, куда мы ходим молиться Богу и которое называется храмом Божиим.

10. Исповедую едино крещение во оставление грехов.

Я признаю и открыто объявляю, что для духовного возрождения и прощения грехов нужно только один раз принять Крещение.

В Символе Веры упомянуто только о крещении, потому что оно является как бы дверью в Церковь Христову. Только принявший крещение может пользоваться другими таинствами.

Таинством называется такое священное действие, через которое тайно, невидимым образом подается человеку благодать Святого Духа, или спасительная сила Божия.

Св. Православная Церковь содержит семь таинств; крещение, миропомазание, покаяние, причащение, брак, священство и елеосвящение.

11. Чаю воскресения мертвых.

Я с надеждой и уверенностью ожидаю (чаю), что настанет такое время, когда души умерших людей опять соединятся со своими телами и все умершие оживут.

Воскресение мертвых последует одновременно со вторым и славным пришествием Господа нашего Иисуса Христа. В момент всеобщего воскресения тела умерших людей изменятся, по существу своему тела будут те же самые, которые мы теперь имеем, но по качеству будут отличны от нынешних тел - они будут духовны - нетленны и бессмертны. Изменятся тела также и тех людей, которые, будут еще живы во время второго пришествия Спасителя. Соответственно перемене самого человека изменится и весь видимый мир, именно, из тленного обратится в нетленный.

12. (Чаю) И жизни будущаго века. Аминь.

Я ожидаю, что после воскрешения мертвых совершится суд Христов, и для праведников наступит бесконечная радость соединения с Богом. Слово Аминь означает подтверждение - истинно так! Только так может быть выражена истина нашей веры и никем не может быть изменена.

При подготовке материала использовались следующие труды:
"Закон Божий", протоирей Серафим Слободской.
"Православие для детей", О.С. Барило.

О возрастных особенностях религиозного и морального развития детей

Протопресвитер Василий Васильевич Зеньковский (1881 - 1962)


В деле духовно-нравственного воспитания детей дошкольного возраста большое значение имеет знание и понимание возрастных особенностей развития нравственных и духовных способностей ребенка-дошкольника. Это знание поможет родителям и воспитателям маленьких детей заранее предопределить акценты, необходимые при воспитании, и тем самым избежать возможных педагогических ошибок.

О возрастных особенностях религиозного и морального развития детей в различные периоды их жизни писали известные педагоги Русского Зарубежья.

Психологические особенности религиозной и моральной жизни детей раннего или первого детства (до 6-7 лет) Зеньковский рассматривает в двух своих монографиях: "Психология детства" и "Проблемы воспитания в свете христианской антропологии".

В моральной сфере ребенка раннего детства Зеньковский выделяет три ее составляющие:
-моральные чувства;
-моральное мышление;
-моральную активность

Основными моральными чувствами как у детей, так и у взрослых, по мнению Зеньковского, являются:
-чувство любви к людям;
-чувство стыда и
-чувство совести.

Чувство стыда в детях этого возраста развивается медленно. Только к концу раннего детства, когда в ребенке сформировывается субъективное самосознание, это чувство приобретает моральный смысл. До этого движения стыда (например, застенчивость) лишены морального содержания для самого ребенка.

Чувство любви у детей первого детства имеет непосредственный, сенсуальный характер. Только в случае ясного внешнего выражения дитя способно к состраданию другому человеку. "Если мы говорим детям, что нам тяжело, трудно и т. д., то наши речи действительно не вызывают никакого движения любви к нам в детях: выслушав наши речи, они останутся равнодушными и холодными. Но если дитя замечает само наше страдание – слышит его в голосе, видит в выражении лица, в слезах и т. д., то без наших слов сердце его исполняется истинной и глубокой жалости". Такое восприятие Зеньковский объясняет естественным детским эгоцентризмом, "который как бы окружает ребенка неким волшебным кругом, за пределы которого не выходит дитя". Детский эгоцентризм, таким образом, защищает дитя от холодности нашего мира. "Может быть, поэтому и хорошо, что оно как бы заключено в некую скорлупу, что оно так глубоко погружено в себя: если бы дитя понимало всю неправду нашей жизни, оно не могло бы вынести ее без глубокой и трагической ломки".

Что касается работы совести, то она начинается в ребенке даже раньше проявления стыда. Дети 1 года уже понимают наказание как таковое. "Логическое" же понимание наказания как "естественного" следствия поведения приходит позднее и является результатом развития морального сознания.

Характеризуя в общем моральную жизнь ребенка в раннем детстве, Зеньковский отмечает ее гетерономный характер. В своем содержании его моральная жизнь определяется влиянием среды, традицией, нравами, авторитетом взрослых. Дитя делает только то, что предписывает ему традиция, авторитет родителей, и тем самым усваивает, делает своим содержание морали, господствующей в обществе. Однако такое усвоение было бы невозможно, "если бы в душе детской не было собственного морального материала, глухого, неясного, но вводящего дитя в мир моральных отношений". С возрастом собственный моральный опыт приобретает для ребенка все большее значение и вытесняет гетерономную мораль, и уже во втором детстве (с 7-11 лет), как пишет Зеньковский, дети начинают сопротивляться традициям и авторитету взрослых.

Моральное мышление в раннем детстве также неразрывно связано с окружающей средой: дитя просто повторяет то, что слышит вокруг себя, "дышит тем воздухом, который окружает его, вбирает в себя то, что находит вокруг себя". Но, к сожалению, часто сами взрослые не следуют своим моральным убеждениям и таким образом вносят в моральное мышление маленьких детей этический дуализм. Детский этический дуализм имеет, конечно, иной характер, чем у взрослых людей, – он является невинным, простодушным и наивным, поскольку ребенок просто подражает им со всей своей непосредственностью. Кроме того, детский этический дуализм объясняется слабостью абстрактного мышления у детей. Детям не всегда легко перейти от общей идеи к ее конкретным воплощениям. В детском сознании живут как бы два вида убеждений, не связанных между собой.

Уже к четвертому году жизни в поведении детей можно наблюдать усвоение разных форм социальных отношений: внимания к взрослым, учтивости, любезности. Но эта моральная активность не регулируется в детях моральным сознанием, воле, она подвержена случайным, нетерпеливым, быстрым моральным настроениям. Поэтому Зеньковский называет детство "золотой порой эмоциональной моральной активности".

Характеризуя религиозную жизнь ребенка-дошкольника, Василий Васильевич Зеньковский пишет об общем мифологическом отношении ребенка к действительности: весь мир для него полон жизни. При этом детская мифология антропоцентрична и антропоморфна: личность ребенка, его близкие стоят в центре всего, и даже неодушевленным вещам дитя приписывает те же чувства, те же стремления, какие он находит у себя и у других людей. Поэтому, пишет Зеньковский, "если бы дитя не слышало от взрослых о Боге, оно бы инстинктивно имело своей мыслью центр и средоточие мира, Хозяина и Господина – Отца и Вседержителя". В этом смысле можно говорить о врожденной религиозности детей.

В религиозных чувствах детей, конечно, нет места никаким сомнениям. И хотя детские религиозные переживания непосредственны и неясны, дитя очень явственно ощущает, что всем миром любовно и заботливо руководит "Отец", Который все направляет и сохраняет, и это является источником знакомой нам детской радости и беззаботности.

Говоря о детских религиозных представлениях, Зеньковский отмечает, что они схематичны и даже грубы. "Дитя больше видит в Боге Судию, начало Правды, чем Любовь, чем начало нежности и милосердия". Это отчасти связано с тем, что маленький детский ум сам склонен к формализму и "юридизму". Но нередко и родители превращают Божество в глазах ребенка в какую-то "карательную инстанцию": учат не любви к Богу, а развивают страх перед Ним. Предостерегая родителей от такого религиозного утилитаризма, Зеньковский советует им наполнять душу ребенка не религиозными идеями, до которых еще не доросло в своем развитии детское сердце, а доступными религиозными образами, необходимыми для выражения детских религиозных переживаний. В качестве лучшего воспитательного материала Зеньковский предлагает рассказы об Иисусе Христе, о Его Матери и святых.

Далее Зеньковский отмечает, что детям свойственен религиозный дуализм, который проникает в детскую душу из двойственной религиозной жизни взрослых. "Детская вера является цельной, – пишет Зеньковский, – но жизнь, которую находит вокруг себя дитя, не терпит и не ищет цельности, она не только не соответствует господствующим требованиям, но часто противоречит им. Нечего удивляться поэтому, что религиозная активность у детей столь мало является творческой, так мало проявляет религиозную энергию ребенка и так легко укладывается в ряд привычных действий".

Зеньковский говорит об уникальности внутреннего мира ребенка. В этом мире скрыт огромный потенциал духовно-нравственного развития. Для дошкольного возраста характерно парадоксальное сочетание духовного богатства и медленного накапливания жизненного опыта. Ребенок только "вживается" в безграничный мир природы, человеческих взаимоотношений, "дышит" этим духовным миром, хоть наивно, но живо и глубоко. Он "набирается" на всю жизнь внутренних ощущений, которые еще не всегда может выразить словами. Но сознание его еще мало связано с этим миром духовности, и он все больше и больше уходит в мир внешний. Однако такой своеобразный дуализм не мешает ребенку сохранять целостность своей души, потому что "в эту пору этот внутренний дуализм, это сосуществование рядом двух путей жизни не замечается ребенком и не таит в себе никаких взаимно ослабляющих начал". Поэтому в раннем детстве, заключает Зеньковский, "дитя уже свободно, но еще не ответственно – это как бы прообраз святости, которая всегда свободна, но которой некуда приложить момента авторства (а потому и ответственности) ввиду (окончательной уже) победы над темным началом и подлинной связи с Богом".

1. Зеньковский В.В., прот. Педагогика. – М.: Православный Свято-Тихоновский Богословский Институт, 1996. С. 153 – (Свято-Сергиевский Православный Институт в Париже).
2. Зеньковский В.В., прот. Проблемы воспитания в свете христианской антропологии. – М.: Школа-Пресс, 1996.
Зеньковский В.В., прот. Психология детства. - М.: Академия, 1996. С. 344 – (Философско-психологическая библиотека).

«Первым долгом образования дитяти должно быть образование в вере…»

Владимир Федорович Одоевский (1804 – 1869)

Примером разработки в российской педагогической традиции методики нравственного и духовно дошкольного воспитания является деятельность В.Ф. Одоевского.

Владимир Федорович Одоевский был человеком разносторонних интересов. Его занимала и философия, и литература, и естествознание; в области музыкального искусства он стал известен как незаурядный его теоретик; одновременно В.Ф. Одоевский организовал в Петербурге приюты для сирот "Общество посещения бедных".

В 30 – 40-х годах XIX века В.Ф. Одоевский стал широко известен прежде всего как организатор и теоретик дошкольного образования. С именем В.Ф. Одоевского связывается организация детских приютов для приходящих детей в Петербурге и в других городах России. Как организатор этих учреждений В.Ф. Одоевский написал целый ряд сочинений, предназначенных для детей дошкольного возраста и для их воспитателей: "Сказки и другие произведения для детей дедушки Иринея", "Азбуку для употребления в детских приютах", "Науку до науки. Книжку дедушки Иринея", "Руководство для гувернанток" и др.

Как правитель дел Комитета Главного попечительства о детских приютах Одоевский в 1839 году пишет "Положение о детских приютах" и составляет к нему "Наказ лицам, непосредственно заведующим детскими приютами". В "Наказе" Одоевский особо указывает на те качества, которыми должна обладать смотрительница, то есть воспитательница детей в приюте.

При выборе смотрительницы, в первую очередь, необходимо обращать внимание на ее "душевное образование; чистая нравственность, нрав тихий и миролюбивый, здравый смысл и врожденное чувство любви к ближнему – вот необходимые качества в женщине, долженствующей быть в некотором смысле матерью многочисленного семейства, составленного из детей ей чуждых. Сии природные качества должны быть возвышены понятием об истинной религии и теплою, простою верою, чуждою излишних мудрований".

Одоевский-педагог говорит об особой важности религиозно-нравственного воспитания детей и дает специальные наставления по духовно-нравственному воспитанию смотрительницам приютов: "Первым долгом образования дитяти должно быть образование в вере, преподание ему начальных истин ее в том виде, как они для него могут быть понятны. В сем возрасте надлежит развить в нем чистое, простое верование в могущество, святость и благость Бога, Создавшего все, Любящего все доброе, Осуждающего грех, но Милующего и Спасающего грешников, раскаивающихся и желающих исправиться".

В.Ф. Одоевский предостерегает смотрительниц от морализаторства и многословных нравственных назиданий в воспитании: "Нравственное образование тесно соединено с религиозным; но в первом еще более важен пример смотрительницы; нравственность не может преподаваться в виде уроков; она есть дело каждого часа, каждой минуты и образуется наиболее утверждаемыми привычками и постоянным надзором, нежели наставлениями".

"Человека, – пишет В.Ф. Одоевский, – можно направить, но не исправить: человек исправляется сам собою, то есть когда сам сознает необходимость своего исправления. Не передавайте человеку знания, но старайтесь, чтобы он получил способность сам доходить до него – вот крайний предел педагогии во всех степенях учения, а тем более на степени элементарной".

Поэтому главная задача в деле духовно-нравственного воспитания детей, по мнению Одоевского, состоит в том, чтобы помочь ребенку самому осознать существование в себе нравственных чувств, "заставить заговорить те стихии духовные, с которыми мы родимся, которые даже в грудном младенце проявляются в виде бессознательных побуждений навести ученика на ту дорогу, по которой он от бессознательных понятий может постепенно дойти до сознательных; то, что неопределенно представляется его душе, выразить определенным словом и связать то, что детскому уму представляется разрозненным, не имеющим между собою никакого отношения".

"Навести" ребенка на эту "дорогу" В.Ф. Одоевский считал возможным с помощью так называемого метода сократической беседы. Этот метод он представил в своей работе "Наука до науки. Книжка дедушки Иринея". Это первый в русской педагогике опыт систематической разработки практического курса духовно-нравственного воспитания детей дошкольного возраста.

Весь процесс воспитания в дошкольном детстве В.Ф. Одоевский представлял себе как особого рода подготовку к школьному воспитанию, как своего рода "науку", предпосылаемую науке школьной. Сущность этой науки сводится к тому, чтобы развить не столько детское мышление, сколько привести в деятельность "врожденное чувство добра", нравственные и религиозные чувства.

"Наука до науки" В.Ф. Одоевского написана в форме катехизиса – вопросов учителя и предполагаемых ответов ученика; в ней нет теоретического морализаторства и отвлеченных понятий, приводятся конкретные, понятные каждому ребенку образы.
Условно вопросы и ответы можно поделить на 4 раздела:

- в первом разделе рассматривается отношение ребенка к самому себе;
- во втором – отношения к близким: родителям, братьям и сестрам;
- в третьем – говорится о Боге, духовном мире;
- в четвертом рассматриваются отношения ребенка к окружающим его людям.

С помощью вопросов В.Ф. Одоевский без излишнего дидактизма подводит детей к пониманию того, что
– родителей нужно слушаться, так как они старше и потому лучше детей знают, что хорошо и что дурно;
– что родители наказывают непослушных детей не по злости, а по любви, чтобы их исправить;
– что неблагодарное родителям дитя хуже собаки и кошки, потому что собака и кошка слушаются и любят того, кто им делает добро;
– что любого человека должно уважать и не делать другому (ни братьям, ни сестрам, ни товарищам, никому из людей) того, чего не желаешь себе;
– что нужно любить всех людей, так как все люди составляют одну семью, в которой один общий Небесный Отец.

Вопросы помогают детям уяснить для себя, Кто является Виновником и Устроителем всего существующего, причем сначала устанавливается, что дома строят люди, все же остальное в мире, как и сам мир, имеет причиной своей Бога.

В своих произведениях, адресованных дошкольникам, Одоевский так же ненавязчиво учит детей христианским добродетелям: трудолюбию (в сказках "Мороз Иванович", "Два дерева"), справедливости и милосердию ("Серебряный рубль") и даже знакомит их с христианскими догматами (о всеобщем Воскресении в рассказе "Червячок"). Эти произведения В.Ф. Одоевского могут иметь не только историко-педагогическое, но и прикладное значение, будучи с рассуждением использованы в практике духовно-нравственного воспитания и сегодня.

1. Одоевский В.Ф. Наказ лицам, непосредственно заведующим детскими приютами //Одоевский В.Ф. Избранные педагогические сочинения. – М.: Учпедгиз, 1955. – С. 61-69

2. Одоевский В.Ф. Избранные педагогические сочинения //Под ред., с вступ. ст. и прим. В.Я. Струминского. – М.: Учпедгиз, 1955. C. 365

“О воспитании души, как главной части человека”

Ян Амос Коменский (1592 – 1670)


Считается основателем методики воспитания и обучения детей дошкольного возраста. Его сочинение "Материнская школа" – первое в истории педагогики систематическое описание целей, задач, содержания, методов и организации дошкольного образования и воспитания. Материнская школа в понимании Коменского – это семья, где протекает вся жизнь ребенка от рождения до шести лет включительно.

Коменский считал, что в первые годы можно заложить в детях начала всех добродетелей и благочестия. Очень важно, "чтобы ребенок в самые нежные годы своей жизни был хорошо воспитан и приобрел добрые привычки" (1, 16), ибо "молодое деревце легче, нежели старое, уже окрепшее дерево, может быть направлено в ту или другую сторону". (1, 42)

По мнению Я.А. Коменского можно с первых же лет заложить в детях семена многих добродетелей:
1. умеренности;
2. чистоты и опрятности в еде, питье и одежде;
3. уважения и почитания старших;
4. послушания;
5. правдивости;
6. справедливости (содержание этой добродетели для маленького ребенка
Я.А. Коменский формулирует так: дети не должны брать чужие вещи, воровать, что-то укрывать, делать другим назло);
7. любви и благотворительности (нужно приучать детей охотно делиться, не быть жадными, завистливыми, недоброжелательными);
8. терпения;
9. трудолюбия (надо стараться, чтобы дети не привыкали к праздности – источнику всех дурных мыслей и злых дел);
10. молчания (дети должны научиться не только говорить, но и молчать, когда это нужно, например, когда говорят старшие);
11. услужливости старшим;
12. вежливости;
13. скромности.

Главнейшей и величайшей заботой родителей, по мнению Коменского, должно стать "воспитание души, или духа, как главной части человека" (1,12), то есть наставление детей в благочестии. "Родители преимущественно перед всем прочим должны заботиться о том, чтобы воспитать детей в истинном, искреннем, внутреннем благочестии, без которого все искусства, науки и добрые обычаи скорее вредны, нежели полезны…" (1,52)

Самая важная задача родителей и воспитателей маленьких детей состоит в том, "чтобы привести своих детей ко всему доброму и, напротив, удалить от них все злое". А для этого сами родители должны жить свято и благочестиво и побуждать к тому же всех окружающих.

Говоря о методах духовно-нравственного воспитания маленьких детей, Я.А. Коменский выделяет в первую очередь:
– постоянный образец добродетелей и благонравия;
– своевременное и осторожное наставление;
– умеренную дисциплину. (1,43)

Главное в деле развития добродетелей и воспитания благочестия – оградить детей от влияния всего дурного: не давать им слышать и видеть что-либо дурное и постыдное. Ибо "что впервые будет внушено детям – будет это добро или зло, – крепко внедрится в них, и последующие впечатления нелегко могут изгладить прежние, уже укоренившиеся". (1,57)

Предлагаемая Я.А. Коменским методика нравственного и духовного воспитания маленьких детей основывается на глубоком знании христианской антропологии и понимании возрастных особенностей развития дошкольников. "Добрые примеры, – по мнению Я.А. Коменского, – крайне необходимы детям, потому что Бог одарил детей большими подражательными способностями и такою жаждою делать все, что делают окружающие, что, если даже ребенку не велят делать того или другого, он может все-таки научиться тому, что он только видит и слышит, как будто изучил все это на опыте. Поэтому нужно крайне внимательно наблюдать за тем, чтобы в доме, где есть дети, никогда не нарушались вышеназванные добродетели, но чтобы все были умеренны, услужливы по отношению друг к другу, послушны и правдивы. Если это будет твердо и постоянно соблюдаться, то, наверное, не понадобится ни много слов, чтобы наставлять детей, ни наказаний, чтобы принуждать их. Но, если взрослые и сами часто выходят из границ, то что же удивительного, если молодые люди повторяют то, что они видят, особенно если принять в соображение, что наша природа извращена и сама по себе более тяготеет к злу, чем к добру". (1,43)

Деятельное наставление детей в благочестии нужно начинать, по мнению Я.А. Коменского, со второго года жизни ребенка. Сначала дети учатся спокойно сидеть, когда молятся их родители, потом постепенно, начиная с коротеньких молитв, учатся молиться сами.

Я.А. Коменский советует говорить с детьми о Боге при всяком удобном случае, можно иногда указывать ребенку на небо и давать понять, что там обитает Господь Бог, Который сотворил все, что нас окружает, Который посылает нам пищу и питие, одежду и все вообще, что поэтому во время молитвы мы обращаем взоры к Нему на Небо.

Я.А. Коменский приводит одну из первых молитв, которой можно научить ребенка: "Господи Боже, наставь меня, чтобы я боялся Тебя, слушался папу и маму и угождал Тебе. Пошли мне Духа Твоего Святого, чтобы Он поучал меня и просвещал, ради Иисуса Христа. Аминь".

Учась обращаться к Богу в молитве и постоянно слыша, что взрослые памятуют о Боге, заводя разговор о Нем при всяком удобном случае, ребенок будет учиться сильнее почитать Господа и любить Его.

Чешский педагог приводит примеры понятных детям напоминаний о Боге и Божией заботе обо всем мире. Чтобы эти приближенные к детскому пониманию примеры не показались читателю слишком "ребячливыми", Я.А. Коменский поясняет: "С детьми нельзя иначе обращаться, как по-детски. В здешней жизни и Бог с нами, уже возмужавшими поступает так же, Он говорит и обращается с нами, как с детьми, ибо мы в божественных небесных вещах суть дети и не можем понимать того, что Он Сам или святые ангелы. Если Бог снисходит к нашей слабости, почему же нам не приспособляться к нашим детям?" (1,55)

1. Коменский Я.А. Материнская школа: Репринт /Пер. с нем. М.Н Воскресенской.- СПб.: Типография училища глухонемых, 1892.- 64 с.

"Самонужнейшее дело — родителям воспитывать своих детей в страхе Божием и добронравии..."

Святитель Тихон Задонский (1724 - 1783)

Как воспитать ребенка добрым?

Детям накрепко возбранять водиться, общаться и дружить со злыми. Так как злоба изменит и добрый разум.

Как воспитать ребенка целомудренным?

Опасно детей из дому выпускать, ибо увидят многие соблазны и причины ко греху. Поэтому не позволяй им выходить из дома и бродить, где хотят. Нет для них ничего полезнее, как дома держаться.

За что нужно наказывать?

Грех, оставленный без наказания, бывает причиной другого греха, а также причиной греховного обычая, что очень страшно. Поэтому за всякий проступок наказывай своих детей по мере проступка, чтобы помнили, за что наказываются, и так бы впредь боялись оступаться.

Многие родители, имея слепую любовь к своим детям, жалеют их наказывать за проступок, но после, когда вырастут и неисправными будут, сами узнают свою погрешность в том, что детей своих не наказывали, пока те малыми были.

Что вырастет из капризов?

Видим, что Сам Бог любит чад Своих, но от любви их наказывает: Ибо Господь, кого любит, того наказывает; бьет же всякого сына, которого принимает (Евр. 12, 6).

Так и плотские родители должны последовать Богу и детей своих от любви наказывать. Ибо та любовь отеческая слепа, которая оставляет детей неисправных без наказания; истинная же и мудрая та любовь, которая своевольство их смиряет наказанием.

Где золотая середина между строгостью и мягкостью в воспитании детей?

Некоторые родители так нежно и слабо детей своих воспитывают и содержат, что не хотят их за преступления наказывать и так бесстрашно и своевольно им попускают жить; другие безмерную строгость употребляют и более гнев и ярость свою над ними совершают, нежели наказывают их. Оба — и те, и другие — погрешают. Везде ибо излишество порочно; строгость и милость безрассудная во всяком чине порицается. Сия в расслабление, своевольство, развращение и явную погибель приводит юных, от природы ко злу всякому склонных; другая огорчение, раздражение и уныние в них соделывает. Везде ибо умеренность и средний путь похваляется.

Христианин, люби детей своих по-христиански и наказывай их, чтобы были исправными и добрыми. Хотя они ныне, пока молоды, и испытывают боль телесную (при наказании), но зато потом тебе не придется испытывать о них боль сердечную… Однако умеренность во всем похвальна.

Как сделать воспитание действенным?

Когда хочешь, чтобы твои дети исправными и добрыми были, будь сам исправным и добрым и всяким образом берегись подать им соблазн. Иначе ничего не достигнешь, ибо они более внимают твоим словам, делам и поступкам, нежели твоему приказанию и наставлению.

Юность, да и всякий возраст лучше наставляется к добродетели житием добрым, нежели словом; особенно же юные дети за правило себе имеют житие родителей своих; так, что в них примечают, то и сами делают, доброе ли то будет или худое, что видят. Ради чего родителям должно как от соблазнов беречься, так и пример добродетельного жития подавать детям своим, когда хотят их к добродетели наставить. Иначе ничего не могут успеть. Ибо более смотрят на житие родителей своих и то воображают в юных своих душах, нежели слова их слушают.

Юные бо люди более научаются от дел, нежели от слов и наказания... Потому сугубое горе отцам, которые не токмо не научают детей добра, но соблазнами своими подают повод ко всякому злу! Таковые отцы не телеса, но души христианские убивают.

Как учить дитя вере в Бога?

Так как, по Писанию, начало мудрости — страх Господень (Пс. 110, 10), вначале в юные сердца должно всадить страх Божий; ибо юность, от природы ко злу склонная, ничем более, как сим страхом, от того отвращается, как и всякий человек. А чтобы страх Божий всадить в сердца их, нужно им часто напоминать, что Бог везде есть, и со всяким человеком присутствует, и, что человек ни делает или мыслит, видит, и, что ни говорит, слышит, и за всякое слово, дело и помышление худое гневается и будет судить, и грешников вечному мучению предаст, как и праведным и добрым людям воздаст мзду за добрые их дела, и согрешающего или зло творящего может в самом деле показнить.

В каком возрасте лучше всего начинать религиозное воспитание?

…Наставление в благочестии и страхе Божием должно быть с младенчества, как только дети начинают хотя мало что разуметь, поскольку этот возраст, как незлобивый, весьма восприимчив к добру или злу.

В чем задача воспитания?

Самонужнейшее дело — родителям воспитывать своих детей в страхе Божием и добронравии. Без того всякое учение и воспитание ничто.

"Дети огорчают"

Дети родителям своим, за их нерадение и небрежение в воспитании, воздают равное ослушанием, презрением, злословием, а иногда и биением.