Точнее, когда-то, в очень раннем возрасте я пыталась, но им это не нравилось. Не нравилось, когда я плевала на носовой платок и «до блеска» терла окна на кухне. «Только вчера все отмыла, — горько вздыхала мама, — а теперь все заново! Шла бы ты лучше играть». 

Не нравилось, когда я мыла холодной водой посуду, и она оставалась жирной. «Отойди, я лучше сама», — подталкивала меня мама к выходу. Не нравилось, когда я садилась лепить с ней пельмени и «переводила» половину теста и мяса. «Не мешай!» — сердилась она. 

Нет, мама не хотела меня обидеть. Она хотела как лучше. Сделать все быстрее и идти со мной гулять. У нее было еще столько дел! И я перестала мешать. Я вообще перестала что-то пытаться делать по дому. Это она мне рассказывала уже тогда, когда я стала взрослой. «Если бы все вернуть назад!», — вздыхает она сейчас. Я и готовить, собственно, научилась, только когда вышла замуж. Одна моя подруга до сих вспоминает, как я звонила ей и шептала в трубку, чтобы муж не слышал: «Оль! Скажи, как варить бульон». 

А еще помню, свекровь, бабушка Катя, женщина простая, выросшая деревне, в многодетной семье, как-то сказала мне: «Пусть всегда помогают, даже если мешают. И хвали! Хвали! Даже если от помощи хочется плакать!». Я видела, как она хвалила внучек, когда они помогали ей жарить котлеты, и весь стол, кухня, занавески, об которые кто-то вытер в кулинарном запале руки, были в фарше. 

— Смотри, это Сонечка (наша вторая) полностью сама приготовила, — показывала мне бабушка Катя какие-то бесформенные угольки. А потом на радость внучке героически их съела. Все, до единого! И на ее лице не дрогнул ни один мускул. А я с ужасом смотрела на нее и думала: «Отравится или нет? Вроде жива…». 

Она хвалила их, когда они сами накрывали на стол для чаепития и разливали по блюдечкам варенье. Приглашали ее к столу, она садилась на табуретку и понимала, что ее новая юбка прилипла. И что варенье не только на этой табуретке, но и на полу. 

— Какой у вас вкусный чай, — нахваливала бабушка Катя. 

— Можно еще вареньица? 

— Можно! — радовалась Дуня (третья) и тут же переворачивала полбанки на стол. 

Бабушка со слезами на глазах хвалила их, когда они помогали ей на даче полоть сорняки и выпалывали половину клубники. 

— Какие молодцы, — незаметно вытирая глаза, говорила она. — Не грядка, а паркет. Ни одной травинки. 

И дочки радовались… Как же они радовались! И как хотели еще помогать. Кричали наперебой: «Бабушка, что еще для тебя сделать?». А она улыбалась. И как им нравится помогать второй своей бабушке, моей маме, лепить пельмени. Ее уже не волнует, что девчонки «переведут» фарш с тестом. Наверное, это приходит с годами. 

Не буду делать глубокомысленных выводов и рассказывать, как нужно воспитывать детей. Каждая мама знает сама. Да и не помудрела я пока для этого. Но жизнь сделала все за меня: у нас четверо детей, и ясно, что без их помощи я просто не справлюсь. Да, пока они научатся, я выпью не один пузырек валерьянки, но другого пути, видимо, нет. 

Кстати, старшая Варя уже может все! Она моя главная опора и поддержка. Правда, научила ее этому не я. Просто когда рождались ее младшие сестренки, ей пришлось многое делать самой. И ей это нравилось. Детям вообще важно чувствовать, что они могут нам помочь и сделать что-то «взрослое». 

Мне проще самой погладить белье, чем доверить его Соне, которая преданно заглядывает мне в глаза: 

— Мама, а можно я? 

— Да, можно! 

Как же она сияет. Она же гладит, как взрослая! И тут же прожигает дыру на своей кружевной блузке. А я… Я почти взрываюсь и хочу отнять у нее утюг… но вспоминаю слова моей мамы: «Если бы вернуть все назад!».. И бабушки Кати: «Хвали! Даже если хочется плакать!». 

Автор: Елена Кучеренко.