И сказал ей Илия: не бойся, пойди, сделай, что ты сказала; но прежде из этого сделай опреснок для меня и принеси мне; а для себя и для своего сына сделаешь после (3 Цар. 17, 13)

Какая поразительная картина! Пророк Илия обращается к голодающей женщине и велит ей в ожидании будущего блага располагать им заранее. Первое ее действие должно быть подаянием, а не приобретением. Прежде всего она должна была потрудиться для другого, для пророка: "Прежде сделай опреснок для меня". Не будем удивляться этому, да не видим в этих словах равнодушия пророка к чужой нужде или забвения о чужом горе.

Это было, напротив, выражением самого чуткого понимания потребности человека. Отречение от самого себя должно быть нашей главной потребностью, как в духовном, так и в материальном мире. Все наши горести происходят от излишней заботы о самих себе. Сосредотачиваясь на наших личных затруднениях и невзгодах, мы не получаем желаемого облегчения. А посвящая себя чужим невзгодам, стараясь облегчить чужое бремя, облегчаем и свое. Помогая в немощах другим, мы находим излечение и своему недугу. Всегда, во всех обстоятельствах, мы должны помнить, что чужие раны открыты, как и наши, что темные тучи, висящие над нашей головой, бросают ту же тень и рядом с нами, что братья наши так же, как и мы, нуждаются в облегчении, в ободрении, в ласке и любви.

Самое горе наше приносит нам великий дар - дар сочувствия. Отдадим же дар этот, будем щедро расточать его, и наша духовная сила от этого удвоится. Забудем о себе и, вернувшись потом в свою духовную келлию, найдем ее уже озаренной новым светом, украшенной новым сиянием, светом Духа Господня, сиянием любви Божией.

Пророку, сильному, независимому человеку, нелегко было, может быть, попросить хлеба у бедной вдовицы; и ей нелегко было забыть свою нужду и послужить другому. Но оба повиновались Божией воле, и обоим это принесло великое благо. Послушный и смирившийся пророк стал орудием великого чуда, а бедная беззащитная женщина узрела в этом чуде любовь и попечение о ней Самого Бога. Так всегда бывает, когда душа без видимой опоры идет путем повиновения.