Самое главное – смирение, самоукорение, самоосуждение, осознание своей греховности, понимания, что без Бога человек – ничто.
 Без Меня не можете делать ничего (Ин. 15, 5).


Из Древнего Патерика:

«Спрошен был старец: как найду я Бога – постом, трудом, бдением, или милостынею? И старец на это отвечал так: многие изнурили плоть свою безрассудно, и не получили от того пользы. Уста наша дышат постом; мы наизусть изучали Писания, совершили псалмы Давидовы; а чего ищет Бог, того не имеем, т.е. страха Божия, любви и смирения».

И может быть даже вред, так если нет смирения, значит есть больше места для гордыни в нашем сердце. А это очень опасно. Это тоже самое что ходить по многокилометровому канату на высоте с надеждой успешно пройти весь путь.

Прп. Амвросий Оптинский выражал такую мысль, что важно проникнуть подвижническим духом преп. Макария Оптинского, у которго всё свободилось к самоукорению, самоосуждению, терпению.

Игумен Никон Воробьев:
 «Мерою духовного роста человека является его смирение. Чем выше духом человек, тем он смиреннее. И наоборот, чем смиреннее, тем выше. Не правила, не поклоны, не посты, не чтение Слова Божия, а смирение приближает человека к Богу. Без смирения все, даже величайшие, подвиги не только не полезны, но могут и вовсе погубить человека. А в наше время можно видеть, что чуть-чуть человек побольше помолился, почитывает Псалтирь, держит пост — и уже мнит себя выше других, осуждает ближних, начинает учить, когда не просят и проч. и этим показывает свою духовную пустоту и удаление от Господа на страну далече. Бойся высокого мнения о себе».

Я просто это особо подчёркиваю, так как не хочу, чтобы полученные знания ложились на неправильный фундамент. Я не хочу, чтобы дерево начало сразу расти вбок. Ведь потом как сложно это исправить! Я не хочу, чтобы полученное знание было во вред. Знание – сила. Но знания можно также использовать – на пользу себе или во вред. Причём использование во вред часто происход неосознанно. Поэтому так важно идти путём смиренномудрия. Это когда мы за всё благодарим, мы не ропщем в болезнях, мы считаем себя худшими не просто всех людей, но и всякой твари.