Иеромонах Мирон не имел ни родителей, ни друзей. Он даже, говорят, нигде не учился. Воспитанный в интернате, мальчик-сирота попал пономарём к одному доброму священнику, усвоил церковный устав, славянскую грамоту, пение, затем поступил в монастырь. Постригся, стал дьяконом, потом иеромонахом, и вот уже пятый год служит на приходе. Проповедей отец Мирон говорить не мог. Но служил он хорошо. Голос его - высокий мягкий тенор - покорял всех, и душа отца Мирона была очень добрая. Он не мог переносить, когда люди жили немирно. Все свои пастырские силы он полагал на умиротворение своих прихожан.
 - Ну, зачем ты, Петровна, поссорилась с соседкой? - сетовал отец Мирон на исповеди, когда Петровна рассказала ему о скандале с соседкой. Ну,зачем? Промолчала бы, и было хорошо. А вот теперь и мне печаль какая.
 - А вам-то что, разве не всё-равно? - успокаивала Петровна батюшку.
 - Эх, Петровна, Петровна, - вздыхал отец Мирон, - Как же это всё равно-то. Ведь душа-то болит о всех вас!..
 Так батюшка мирил своих прихожан и слёзно звал их ко спасению, но прихожане злоупотребляли добротой отца Мирона, и мало обращали внимание на его добрые советы.
 - Хорошо ему миром заниматься, говорили они, вот было бы у него своих ребятишек человек пять-шесть, да матушка кусачая, тогда своих не было бы времени мирить, не то что нас. А то живёт, как барин, один и не знает, что такое ссора. А отец Мирон только вздыхал: "О Боже мой! Опять подрались пьяные мужики… Опять у Ивана Иваныча гусей украли… Опять Манька Задирова Ефремовну коромыслом стукнула…". И батюшка снова мирит. Снова плачет, умоляет жить дружно и с любовью. Но вот однажды случилось событие, о котором заговорила вся округа. Отца Мирона избили до полусмерти. Он шёл поздно вечером от Всенощной. В переулке дрались два пьяных мужика. Отец Мирон стал их мирить.
 - А, это наш миротворец, закричал один из пьяных, давай, Петро, дадим ему. И бедного батюшку избили так, что он лежал без памяти два дня. Когда церковный староста дознал о всех, кто бил батюшку, он передал дело в суд, но отец Мирон велел закрыть всю эту процедуру.
 - Я прощаю их, сказал он кротко, и дело было закрыто. Однако батюшка пролежал в больнице около года. Пьяные поломали ему все рёбра, выбили зубы, вытек один глаз, сломали правую руку. Они приходили к нему в больницу навестить.
 - Прости нас, отец, - говорили виновато, склонив головы - стыдно было смотреть на искалеченного священника.
 - Бог вас простит, ребята, сказал им кротко отец Мирон, только дайте мне одно обещание.
 - Чего хочешь, сделаем для тебя, отец Мирон, хоть гору перевернём, - в один голос сказали мужики.
 - Гору переворачивать не надо, - ласково сказал батюшка - а вот пить перестаньте. Мужики задумались, почесали затылки.
 - Эх, - воскликнул один из них, сверкая глазами, - Меня лагеря и тюрьма не исправили, а вот ты, отец Мирон, наверное, исправишь. Даю тебе честное слово, что пить зелье это больше не буду.И началось исправление целого прихода. И хотя отцу Мирону и не пришлось больше служить, однако долго помнили в селе Запойном, где его побили. И из пьяниц и драчунов приход стал трезвенным и примерным. Но отец Мирон остался навек инвалидом. Он часто болел. Но когда он слышал о хорошем поведении бывшего своего прихода Запойного, радовался и благодарил Бога, что он не напрасно получил благодать священства… Вот такой ценой наших простых, безвестных пастырей совершается исправление чёрствых и заблудших душ человеческих!

Архимандрит Тихон (Агриков)