КАК ПАВЕЛ ГРУЗДЕВ БЫЛ СУДЕБНЫМ ЗАСЕДАТЕЛЕМ

После революции и гражданской войны Мологский Афанасьевский монастырь из обители иночествующих превратился в Афанасьевскую трудовую артель. Но монастырская жизнь текла своим чередом, несмотря на все потрясения.

“Очень уж модным было тогда собрания собирать, - вспоминал о. Павел 20-е годы в Мологе. - Приезжает из города проверяющий, или кто еще, уполномоченный, сразу к нам:

-Где члены трудовой артели?

- Так нету, - отвечают ему.

- А где они? - спрашивает.

- Да на всенощной.

- Чего там делают?

- Молятся...

- Так ведь собрание намечено!

- Того не знаем.

- Ну, вы у меня домолитесь! - пригрозит он”.

Обвиненные в уклонении “от участия в общественном строительстве”, сестры обители, как могли, старались участвовать в новой советской жизни, выполнять все постановления.

Отец Павел рассказывал: “Как-то раз приходят, говорят нам:

- Есть Постановление! Необходимо выбрать судебных заседателей из числа членов Афанасьевской трудовой артели. От монастыря, значит.

- Хорошо, - соглашаемся мы. - А кого выбирать в заседатели?

- А кого хотите, того и выбирайте

Выбрали меня, Груздева Павла Александровича. Надо еще кого-то. Кого? Ольгу-председательницу, у нее одной были башмаки на высоких каблуках. Без того в заседатели не ходи. Мне-то ладно, кроме подрясника и лаптей, ничего. Но как избранному заседателю купили рубаху хорошую, сумасшедшую рубаху с отложным воротником. Ой-й! зараза, и галстук! Неделю примеривал, как на суд завязать?

Словом, стал я судебным заседателем. Идем, город Молога, Народный суд. На суде объявляют: “Судебные заседатели Самойлова и Груздев, займите свои места”. Первым вошел в зал заседания я, за мной Ольга. Батюшки! Родные мои, красным сукном стол покрыт, графин с водой... Я перекрестился. Ольга Самойлова меня в бок толкает и шепчет мне на ухо:

- Ты, зараза, хоть не крестися, ведь заседатель!

- Так ведь не бес, - ответил я ей.

Хорошо! Объявляют приговор, слушаю я, слушаю... Нет, не то! Погодите, погодите! Не помню, судили за что - украл он что-то, муки ли пуд или еще что? “Нет, - говорю, - слушай-ка, ты, парень - судья! Ведь пойми, его нужда заставила украсть-то. Может, дети у него голодные!”

Да во всю-то мощь говорю, без оглядки. Смотрят все на меня и тихо так стало...

Пишут отношение в монастырь: “Больше дураков в заседатели не присылайте”. Меня, значит”, - уточнил батюшка и засмеялся.

Рассказы старца архимандрита Павла (Груздева)