Помощь  -  Правила  -  Контакты

Поиск:
Расширенный поиск
 

Архимандрит Ефрем:

 Находясь в заключении

, я призывал имя

 Пресвятой

Богородицы

и тотчас получал силы

 

Пояс Пресвятой Богородицы в России
Преследование игумена Ватопедского монастыря Ефрема / 31.03.2012


Настоятель афонского монастыря освобожден из тюрьмы и вернулся в родную обитель …

alt

Поздним вечером 30 марта игумен Ватопедского монастыря архимандрит Ефрем возвратился на Святую гору Афон после трехмесячного предварительного заключения в тюрьме «Коридаллос», сообщает Интерфакс-Религия.

Напомним, что накануне совет апелляционного суда города Афин вынес решение об изменении меры пресечения отцу Ефрему.

После того, как был получен залог и оформлены необходимые документы, отца Ефрема на автомобиле доставили в порт Иериссо более чем в 600 км от Афин, откуда на катере в сопровождении монахов и своих духовных чад он прибыл к причалу Ватопедского монастыря, где собралось около 700 человек.

Прибытие катера сопровождалось приветственными гудками, а собравшиеся встретили отца Ефрема духовными песнопениями. Священники монастыря были в полном священническом облачении. Братия, трудники, паломники держали в руках свечи и образовали живой коридор, через который прошел отец Ефрем и возглавил крестный ход в монастырь.

«Многие верующие отмечали пасхальную атмосферу, которая царила в этот вечер в Ватопеде. Перед входом в монастырь отец Ефрем был облачен в игуменскую мантию со скрижалями. Под звон колоколов игумен вошел на территорию обители и направился в соборный Благовещенский храм, где был отслужен краткий молебен», - рассказал в интервью Интерфакс-Религия глава пресс-службы российского Фонда Андрея Первозванного Александр Гатилин.

Обращаясь к собравшимся, отец Ефрем сказал: «Я ушел 26 декабря, в день Пресвятой Богородицы, и возвращаюсь снова в Ее день (в православный праздник Похвалы Богородицы. - РНЛ). Все это время, находясь в заключении, когда я призывал имя Пресвятой Богородицы, тотчас получал силы, в которых нуждался».

Настоятель поведал, что сокамерники оказывали ему «большую любовь и уважение», а в том крыле тюрьмы, где он находился, исповедовались почти все заключенные и многие из тюремного персонала.

«Один благочестивый христианин мне сказал накануне, что я буду освобожден. Я спросил его, почему он так считает. Он ответил, что видел сон, как он пришел в тюрьму и никого не нашел там, но ему повстречалась женщина в темных одеждах, которая сказала: «Не ищи здесь старца Ефрема, он в Моем доме, в Ватопеде», - рассказал отец Ефрем.

Он признался, что благодарен всем и всех прощает за все, что произошло, а также старается, чтобы в его душе «ни на секунду не возникало ни единого движения, направленного против кого-либо».

Как сообщалось, в декабре 2011 года греческий суд принял решение об аресте отца Ефрема в связи с инициированным еще в 2008 году расследованием обстоятельств осуществления сделок с недвижимостью между Ватопедом и греческим государством.

Ранее в поддержку священника выступили влиятельные российские политики, Русская Церковь и МИД РФ, а также Фонд Андрея Первозванного. Последний впервые доставил из Ватопедского монастыря в Россию Пояс Божьей Матери, которому в период с 20 октября по 28 ноября 2011 года в разных городах страны поклонилось почти 3 млн. человек, в том числе высшие руководители государства.

Комментируя нынешнее изменение меры пресечения отцу Ефрему, Фонд Андрея Первозванного выразил свою поддержку настоятелю и надежду на то, что «правосудие и справедливость в итоге восторжествуют, и с архимандрита Ефрема будут сняты все обвинения».

ДОРОГИЕ БРАТЬЯ И СЕСТРЫ!!!У ОДНОЙ ИЗ ПОЛЬЗОВАТЕЛЬНИЦ НАШЕГО САЙТА СЕРЬЕЗНО ЗАБОЛЕЛ РЕБЕНОК!!!ИМЕНИ МАМЫ НЕ НАЗЫВАЮ-ИБО ПИШУ ОБЪЯВЛЕНИЕ БЕЗ ЕЕ ВЕДОМА,А КАК ВЫЙТИ НА СВЯЗЬ С НЕЙ ПОКА НЕ ЗНАЮ,ОНА НАПИСАЛА МНЕ ВЧЕРА И С ТЕХ ПОР ЕЕ НА САЙТЕ НЕТ,НО МАЛЫШ ОЧЕНЬ НУЖДАЕТСЯ В НАШЕЙ МОЛИТВЕННОЙ ПОМОЩИ!САКАРЛАТИНА И ВОСПАЛЕНИЕ ЛЕГКИХ ДЛЯ МЛАДЕНЦА-ОЧЕНЬ СЕРЬЕЗНОЕ ИСПЫТАНИЕ!ПРОШУ ВАШИХ МОЛИТВ О БОЛЯЩЕМ МЛАДЕНЦЕ ТИМОФЕЕ И ДА ПОМОЖЕТ ЕМУ ГОСПОДЬ!!!А ВАМ ДОРОГИЕ МОИ ЗАРАНЕЕ БЛАГОДАРНА ЗА ВАШУ ДОБРОТУ!ВСЕМ ВАМ ДУШЕПОЛЕЗНОГО ПОСТА!ХРАНИ ВАС ГОСПОДЬ!

 Эта старуха всегда ходила в наш храм, а как вышла на пенсию, то стала быть в храме с утра до вечера. «Чего ей тут не быть, — говорили про нее другие старухи, которые тоже помогали в службе и уборке, — живет одинешенька; чем одной куковать, лучше на людях». Так говорили еще и оттого, что от старухи много терпели. Она до пенсии работала на заводе инструментальщицей. У нее в инструменталке была чистота, как в операционной. Слесари, токари, фрезеровщики, хоть и ругали старуху за то, что требует сдавать инструмент, чтоб был лучше нового, но понимали, что им повезло, не как в других цехах, где инструменты лежали в куче, тупились, быстро ломались. 

Такие же образцовые порядки старуха завела в храме. Ее участок, правый придел, сверкал. Вот она бы им и ограничивалась. Но нет, она проникала и на другие участки. Она никого не корила за плохую рабо-ту. Она просто пережидала всех, потом, оставшись одна, перемывала и перетирала за своих товарок Даже и староста не смела поторопить старуху. Только сторож имел на нее управу, он начинал греметь старинным кованым засовом и сообщал, что луна взошла. Другие старухи утром приходили, конечно, расстраивались, что за них убирали, но объясниться со старухой не смели. Конечно, они в следующий раз старались сильнее, но все равно, как у старухи, у них не получалось: кто уже был слаб, кто домой торопился, кто просто не привык ста-раться, как она.

У старухи был свой специальный ящичек. Это ей по старой дружбе кто-то из слесарей сделал по ее заказу. Из легкой жести, но прочный, с отделениями для целых свечей, для их остатков, отделение для тряпочек, отделение для щеточек и скребков, от-деление для порошков и соды.

Видимо, этого ящичка боялись пылинки, они не смели сесть на оклады икон, на деревянную позолоченную резьбу иконостаса, на подоконники: чего и садиться, все равно погибать. И хоть и прозвали старуху вредной, но то, что наша церковь блестела, лучилась отражением чистых стекол, сияла медовым теплым светом иконостаса, мерцала искорками солнца, отраженного от резьбы окладов, — в этом, конечно, была заслуга старухи.

Но вредной старуху считали не только соратницы, а и прихожане. К ним старуха относилась как к подчиненным, как старшина к ново-бранцам. Если в день службы было еще и отпевание, старуха выходила к тем, кто привез покойника, и по пунктам наставляла, как внести фоб, где развернуться, где стоять родственникам, когда зажигать свечи, когда выносить… То же и венчание. Крестили не в ее приделе, хотя и туда старуха бросала зоркие, пронзительные взгляды. Иногда, если какой младенец, сопротивляясь, по грехам родителей, орал особенно безутешно, старуха считала себя вправе вторгнуться на сопредельную территорию и утешить младенца. И в самом деле, то ли младенец пугался ее сурового вида, то ли она знала какое слово, но дитенок умолкал и успокаивался на неловких руках впервые зашедшего в церковь крестного отца.

 

alt

 

Старуха знала наизусть все службы. «Ты, матушка, у меня не просто верующая, ты профессионально верующая», — говорил ей наш настоятель отец Михаил.

- А почему ты, — сурово вопрошала старуха, — почему на проскомидии не успеваешь читать поминания?

- Матушка, — вздыхал отец Михаил, — с благодарностью и смирением принимаю упрек, но посмотри, сколько записок.

- Раньше вставай, — сурово отвечала старуха. — А то чешешь, чешешь, людей же поминаешь. Чего это такое: такой-то и иже с ним. Чего это за имя — «иже с ним»? У тебя-то небось имя полное — отец Михаил, и они, грешные, не «иже с ним». Ничего себе имечко. Вот тебя бы так обозвали. Мученики не скопом за Христа мучились, каж-дый отдельно за Господа страдал. — Она крестилась.

- Прости, матушка, — терпеливо говорил отец Михаил.

- Бог простит, — сурово отвечала вредная старуха. Во время службы, когда выносилось для чтения Святое Евангелие и раздавалось: «Вонмем!» — старуха окаменевала. Но могла и ткнуть в бок того, кто шевелился или тем более разговаривал. Стоящая за свечным ящиком Варвара Николаевна тоже опасалась старухи и не продавала свечи, не принимала записок во время пения «Херувимской», «Символа веры», «Отче наш», «Милость миру». Она бы и без старухи не работала в это время, но тут получалось, что она как бы под контролем.

Прихожан старуха муштровала, как унтер-офицер. Для нее не было разницы, давно или недавно ходит человек в церковь. Если видела, что свечи передают левой рукой, прямо в руку вцеплялась, на ходу свечу перехватывала и шипела: «Правой, правой рукой передавай, правой!» И хотя отец Михаил объяснял ей, что нигде в Уставах Церкви не сказано о таком правиле, что и левую руку Господь сотворил, старуха была непреклонна. «Ах, матушка, матушка, — сетовал отец Михаил, — у тебя ревность не по разуму».

Когда старуха дежурила у праздничной иконы, или у мощей преподобномучеников, или у плащаницы, то очереди молящихся стояли чинно и благолепно. Когда, по мнению старухи, кто-то что-то делал не так, она всем своим видом показывала этому человеку все его недостоинство. Особенно нетерпима была старуха ко вновь приходящим в храм, к молодежи. Женщин с непокрытыми головами она просто вытесняла, выжимала на паперть, а уж тех, кто заскакивал в брюках или короткой юбке, она ненавидела и срамила. «Вы куда пришли? — неистово шептала она. — На какую дискотеку? Вы в какие это гости явились, что даже зачехлиться не можете, а?!»

А уж намазанных, наштукатуренных женщин старуха готова была просто убить. Она очень одобрила отца Михаила, когда он, преподавая крест по окончании службы, даже отдернул его от женщины с яркой толстой косметикой на лице и губах. «Этих актерок, — говорила старуха, — убить, а ко кресту не допускать».

А еще мы всегда вспоминаем, как старуха укротила и обратила в веру православную одного бизнесмена. Он подъехал на двух больших серых машинах («цвета мокрого асфальта», говорили знающие), вошел в храм в своем длинном кожаном пальто с белым шарфом, шляпу, правда, снял. Вошел таким начальником, так свысока посмотрел на всех нас. А служба уже кончилась, прихожане расходились.

- Где святой отец? — резко и громко сказал незнакомец. — Позовите.

- Какой святой отец? — первой нашлась старуха. — Ты нас с католиками не путай. У нас батюшка, отец Михаил.

Отец Михаил, снявши в алтаре облачение, шел оттуда в своей серой старенькой рясочке. Незнакомец картинным жестом извлек пачку заклеенных купюр и, как подачку, протянул ее отцу Михаилу.

- Держи, святой отец!

- Простите, не приму. — Отец Михаил поклонился и пошел к свечному ящику.

Оторопевший незнакомец так и стоял с пачкой посреди храма. Первой нашлась старуха.

- Дай сюда, ~ сказала она и взяла пачку денег себе.

- Тебе-то зачем? — опомнился незнакомец. — Тут много.

- Гробы нынче, милый, дорогие, гробы. На гроб себе беру. И тебя буду поминать, свечки за тебя ставить. Ты-то ведь небось немощный, недокормленный, до церкви не дойдешь, вот за тебя и поставлю. Тебя как поминать? Имя какое?

- Анвар, — проговорил незнакомец.

- Это некрещеное имя, — сурово сказала старуха. — Я тебя буду Андреем поминать. Андреем будешь, запомни. В Андрея крестись.

Крестился или нет, переменил имя или нет этот бизнесмен, мы не знаем. Знаем только, что деньги эти старуха рассовала по кружкам для пожертвований. Потом отец Михаил, улыбаясь, вспоминал: «Отмыла старуха деньги демократа».

Непрерывно впадая в грехи осуждения, старуха сама по себе была на удивление самоукорительна, питалась хлебушком да картошкой, в праздники старалась сесть с краю, старалась угадать не за стол, а на кухню, чтоб стряпать и подавать. Когда к отцу Михаилу приходили нужные люди и их приходилось угощать, старуха это понимала, не осуждала, но терпела так выразительно, что у отца Михаила кусок в рот не лез, когда старуха приносила с кухни и брякала на стол очередное кушанье.

Был и еще грех у старухи, грех гордости своей внучкой. Внучка жила в другом городе, но к старухе приезжала и в церковь ходила. Она была студентка. Помогала старухе выбивать коврики, зимой отскребать паперть, а летом… а летом не выходила из ограды: они обе очень любили цветы. Церковный двор у нас всегда благоухал. Может, еще и от этого любили у нас крестить, что вокруг церкви стояли удобные широкие скамьи, на которых перепеленывали младенцев, а над скамейками цвели розовые и белые кусты неизвестных названий, летали крупные добрые шмели.

На Пасху к нам приезжал архиерей. Конечно, он знал нашу строгую старуху и после службы, когда на прощание благословлял, то сказал старухе, улыбаясь: «Хочу тебя задобрить» — и одарил старуху нарядным платком, на котором золотой краской был изображен православный храм и надпись: «Бог нам прибежище и сила». Именно такими платками уже одаривал старух отец Михаил, но мы увидели, как обрадовалась старуха архиерейскому подарку, и поняли — свой платок она отдаст внучке.

И вот ведь что случилось. Случилось то, что приехала внучка, примерила платок перед зеркалом, поблагодарила, а потом сказала:

- А я, бабушка, в наш храм больше не пойду.

- Почему? — изумилась старуха. Она поняла, что внучка говорит о том храме, в городе, где училась.

- А потому. Я так долго уговаривала подругу пойти в церковь, наконец уговорила. Не могла же я ее сразу снарядить. Пошла, и то спасибо: она из такой тяжелой семьи — отец и братья какие-то торгаши, она вся в золоте, смотреть противно. А я еще тем более была рада, что к нам в город американский десант высадился, пасторы всякие, протестанты, баптисты…

- Я бы их грязной шваброй!

- Слушай дальше. Они заманивали на свои встречи. Говорят: напишете по-английски сочинение и к нам поедете в гости. И не врали. Подруга написала — она ж английский с репетиторами, — написала и съездила. Ей потом посылка за посылкой всякой литературы. Тут я говорю: «Людка, ты живи как хочешь, но в церковь ты можешь со мной пойти для сравнения?» Пошли. И вот, представляешь, там на нас такая змея выскочила, зашипела на Людку:

«Ты куда прешься, ты почему не в чулках?» А Людка была в ко-ротких гольфах. Ты подумай, баб, прямо вытолкала, и все. Людка потом ни в какую. Говорит, в Америке хоть в купальнике приди, и ничего. И как я ее ни уговаривала, больше не пошла.

- В купальнике… — пробормотала старуха. И заходила по комнате, не зная, что сказать. Ведь она слушала внучку, и будто огнем ее обжигало, будто она про себя слушала, будто себя со стороны увидала. А она-то, она-то, скольких она-то отбила от Божьего храма! «Господи, Господи, — шептала старуха, — как же Ты, Господи, не вразумил меня, как терпел такую дуру проклятую?»

Внучка пошла по делам, а старуха бросилась на колени перед иконами и возопила:

- Прости меня, Господи, неразумную, прости многогрешную!

И вспомнилось старухе, как плакали от нее другие уборщицы, от ее немых, но явных упреков, ведь которые были ее и постарше, и слабее, а Богу старались, как могли, потрудиться, а она их вводила в страдания. Старуха представила, как ее любимую внучку из-гоняют из храма, и прямотаки вся залилась слезами.

А она-то, она-то! Да ведь старуха как в какое зеркало на себя посмотрела! Были, были в ее жизни случаи, когда она так же шипела, как змея, — прости, Господи, — на молоденьких девчонок в коротких юбках или простоволосых. Где вот они теперь, миленькие, кто их захороводил?

И вспомнила старуха, как однажды, в престольный праздник, прибежала в храм и бросилась на колени перед распятием женщина и как старуха резко вцепилась ей в плечо: «Разве же встают в праздник на колени?» — и как женщина, обращая к ней залитое светлыми слезами лицо, торопливо говорила: «Матушка, ведь сын, сын из армии вернулся, сын!» А как однажды она осудила женщину, другую уже, за то, что та уходила из храма после «Херувимской». И как эта женщина виновато говорила ей: «Свекор при смерти».

А как она осуждала товарок за то, что уносят домой принесенные в храм хлеб и печенье. Конечно, их всегда им раздавали, но старуха осуждала, что берут помногу. А может, они соседям бедным несли или нищим, сейчас же столько нищеты…

- Боже, Боже, прости меня, неразумную, — шептала старуха. А больнее всего ей вспоминалось одно событие из детства. Было ей лет десять, она позавидовала подругам, что у них пальто с воротниками, а у нее просто матерчатое. И пристала к отцу. А отец возьми да и скажи: «Надо воротник, так возьми и отнеси скорняку кота». Был у них кот, большой, красивый, рыжий, в лису. И вот она взяла этого кота и понесла. И хоть бы что, понесла. Кот только мигал и щурился. Скорняк пощипал его за шерсть на лбу, на шее, на спинке, сказал:

«Оставляй». И был у нее красивый воротник, лучше всех в классе.

- Ой, не отмолиться, ой, не отмолиться! — стонала старуха.

К вечеру внучка отваживалась с нею, давала сердечные капли, кутала ноги ее в старую шаль, читала по просьбе старухи Псалтырь.

И с той поры нашу старуху как перевернуло. Она упросила внучку привезти на следующие каникулы подругу, вместе с ними оставалась после службы на уборку, и уже не было такого, чтоб кто-то терпел от нее упреков или укоризны.

А еще вот что сделала старуха. У нее была хорошая белая ткань с пестренькими цветочками — ситец. Хранила его старуха на свою смерть. А туг она выкроила из ткани десяток головных платков разной величины, принесла в церковь, отдала Варваре Николаевне за свечной ящик. И когда какая женщина или девушка приходила в наш храм с непокрытой головой, та же старуха просила ее надеть платок. А звали нашу старуху тетя Маруся.и платочки ее с тех пор так и зовут-тети Марусины.

Владимир Крупин.Православие и мир.

 

Вокзал – место, где душе всегда неспокойно. Люди снуют туда-сюда, каждый озабочен чем-то своим: ожиданием поезда, покупкой билета или поиском места, чтобы присесть.

Приходили и уходили поезда. Вокзал пустел и снова наполнялся. И только в одном его месте не происходило никаких движений.

В конце зала ожидания пригрелась старушка. Вся в черном. Сухонькая. Сгорбленная. Рядом лежит узелок. В нем не было еды – иначе старушка в течение суток коснулась его хотя бы раз.

Судя по выпирающим углам узелка, можно было предположить, что там лежала икона, да виднелся кончик запасного платка, очевидно, «на смерть». Больше ничего у нее не было.

Вечерело. Люди располагались на ночлег, суетились, расставляя чемоданы так, чтобы обезопасить себя от недобрых прохожих.

А старушка все не шевелилась. Нет, она не спала. Глаза ее были открыты, но безучастны ко всему, что происходило вокруг. Маленькие плечики неровно вздрагивали, будто зажимала она в себе какой-то внутренний плач. Она едва шевелила пальцами и губами, словно крестила кого-то в тайной своей молитве.

В беспомощности своей она не искала к себе участия и внимания, ни к кому не обращалась и не сходила с места. Иногда старушка поворачивала голову в сторону входной двери, с каким-то тяжким смирением опускала ее вниз, безнадежно покачиваясь вправо и влево, словно готовила себя к какому-то окончательному ответу.

photosight.ru. Фото: Шевченко Геннадий

Прошла нудная вокзальная ночь. Утром она сидела в той же позе, по-прежнему молчаливая и изможденная. Терпеливая в своем страдании, она даже не прилегла на спинку дивана.

К полудню недалеко от нее расположилась молодая мать с двумя детьми двух и трех лет. Дети возились, играли, кушали и смотрели на старушку, пытаясь вовлечь ее в свою игру.

Один из малышей подошел к ней и дотронулся пальчиком до полы черного пальто. Бабуля повернула голову и посмотрела так удивленно, будто она впервые увидела этот мир. Это прикосновение вернуло ее к жизни, глаза ее затеплились и улыбнулись, а рука нежно коснулась льняных волосенок.

Женщина потянулась к ребенку вытереть носик и, заметив ожидающий взгляд старушки, обращенный к дверям, спросила ее: «Мамо, а кого вы ждете? Во скильки ваш поезд?».

Старушку вопрос застал врасплох. Она замешкалась, засуетилась, не зная, куда деваться, вздохнула глубоко и будто вытолкнула шепотом из себя страшный ответ: «Доченька, нет у меня поезда!». И еще ниже согнулась.

Соседка с детьми поняла, что здесь что-то неладно. Она подвинулась, участливо наклонилась к бабушке, обняла ее, просила умоляюще: «Мамо, скажите, что с вами?! Ну, скажите! Скажите мне, мамо, – снова и снова обращалась она к старушке. – Мамо, вы кушать хотите? Возьмите!»

И она протянула ей вареную картофелину. И тут же, не спрашивая ее согласия, завернула ее в свою пушистую шаль. Малыш тоже протянул ей свой обмусоленный кусочек и пролепетал: «Кушай, баба».

Та обняла ребенка и прижала его кусочек к губам. «Спасибо, деточка», – простонала она.

Предслезный комок стоял у нее в горле…. И вдруг что-то назрело в ней и прорвалось такое мощное и сильное, что выплеснуло ее горькую беду в это огромное вокзальное пространство: «Господи! Прости его!» – простонала она и сжалась в маленький комочек, закрыв лицо руками.

Причитала, причитала покачиваясь: «Сыночек, сыночек… Дорогой… Единственный… Ненаглядный… Солнышко мое летнее… Воробышек мой неугомонный.… Привел.… Оставил».

Она помолчала и, перекрестившись, сказала: «Господи! Помилуй его грешного».

И не было у нее больше сил ни говорить, ни плакать от постигшей ее безысходности.

«Детки, держитесь за бабушку», – крикнула женщина и метнулась к кассе.

«Люди добрые! Помогите! Билет мне нужен! Старушку вон тую забрати, – показывала она в конец зала – Мамою она мне будет! Поезд у меня сейчас!».

Они выходили на посадку, и весь вокзал провожал их влажными взглядами.

«Ну вот, детки, маму я свою нашла, а вы – бабушку», – сияя от радости, толковала она ребятишкам.

Одной рукой она держала старушку, а другой – и сумку, и детей.

Я, глядя на них, тихо молилась и благодарила Бога за эту встречу. Странно, но большинство из тех, кому я рассказываю об этом случае, свидетелем которого стала несколько лет назад на вокзале города Кургана, не верят в то, что вот так, за несколько минут человек мог принять такое важное для себя решение.

Я никого не стараюсь переубедить, не пытаюсь что-то объяснить. Каждый должен чувствовать это сам. Да и как объяснишь, что нашему сердцу иногда достаточно одного мгновения, чтобы принять решение, если, конечно, оно живое и любящее Бога и ближних.

Для меня же этот случай стал еще одним подтверждением мудрой верности слов архимандрита Серафима (Тяпочкина): «Забудь это слово «случайность», случайностей не бывает».

Архиепископ Иоанн Сан-Францисский (Шаховской).
"БЕСЕДЫ С РУССКИМ НАРОДОМ".

Бедный человек,

найди время для добра!
Но тебе даже подумать
о нем нет времени.
Все заполнено в жизни твоей,
а добро стоит у порога и стучит. Добру негде преклонить голову.
О, если бы его хоть на пять минут пригласили в свою мысль, в свое чувство и желание!

Но - "некогда"...
 

И так как добро
этого не понимает,
то продолжает стучаться в совесть. Человек, человек,
где твое добро,
где ты сам?
Ты скрылся от Бога
и от самого себя спрятался за крутящимися колесами
и винтами жизни.
Скажу тебе:
торопись делать добро,
торопись,
пока ты в этом мире!
"Ходи в свете, пока есть свет"... Придет ночь, когда ты уже не сможешь делать добра,
если бы и захотел.

Начни сперва думать о том,
чтобы сделать добро,
потом подумай,
как его совершить,
а потом начни его совершать.
Добро есть светильник,
он согревает
и озаряет
твою жизнь
и жизнь людей вокруг.
Добро есть самое
важное дело в жизни.
Послушай Бога и твою совесть. Полюби добро, пока не поздно.

Ужасно будет опоздать в добре!
С пустыми руками
и холодным сердцем
отойти в вечность
с этой земли
и предстать на суд Творца...

 Кто не поторопится
сделать добро,
тот его не сделает.
Добро требует горячности.
Тепло-хладные не сотворят добра. Бесчувствие и равнодушие
хотят связать нас
по рукам и ногам,
прежде,
нежели мы подумаем о добре.
Добро могут делать только пламенные, искренние, горячие.
  Истинно добрым
может быть только
молниеносно-добрый человек.
И чем дальше идет жизнь, тем больше молниеносности нужно человеку для добра.
Эта молниеносность есть
выражение духовной силы
и светлой веры.

 

Дорогие братья и сестры!!!Хочу поделиться с вами первыми ,наверное пока еще не очень зрелыми впечатлениями от поездки в Дивеево,к Преподобному Батюшке Серафиму.Вернулись мы позавчера,в душе пока еще преобладает понимание того,что нам выпало огромное счастье,а счастье это по полочкам разложить сложно....но все-же,все же....Попробую хотя бы немного.

Итак....В Дивеево хотелось попасть давно,но все как-то не складывалось,да и расстояние от нас до этого благословенного места-очень большое-где-то примерно 1500 км.Но ничего в нашей жизни без Воли на то Господней не происходит,и потому когда нам вдруг позвонили и сказали что из Челябинска в Дивеево поедет паломническая группа и нам предложили к ней присоединиться-решение созрело практически моментально-ЕДЕМ!И как-то удалось отложить все дела и даже мужу на работе удалось отпроситься на неделю.И вот мы в пути.На прекрасном новеньком автобусе с табличкой"ПАЛОМНИКИ" на лобовом стекле!До Дивеево мы добирались больше суток,конечно устали в пути,но все мужественно переносили неудобства,потому что знали-что нас ждет впереди!Дивеево встретило замечательной солнечной погодой,автобус еще только подъехал к монастырю-а уже душа радостно встрепенулась от солнечного сияния куполов,от величия Соборов,от вида людей,спешаших по улочкам -в монастырь,а приехали мы как раз рано утром,до начала службы,около 8-ми утра.Хотя сразу надо сказать что здесь в Дивеево ранняя Литургия бывает обычно в 5 утра.

Разместили нас в гостиннице для паломников,небольшой,но как-то необычно вмещающей в себя огромное количество групп со всех уголоков России.И как-то всем хватало места,и отношение вокруг и между гостями-самые доброжелательные.

Теперь наверное главные впечатления.Соборы монастыря.Их вид поражает воображение,они полны такой гордой величавости,силы,красоты,что глядя на них невозможно себе представить что еще более 20 лет назад они были в поругании и нищете...Сердце кровью обливается,глядя на старые фотографии.Но Слава Богу,монастырь воссстановлен-и не возможно не любоваться-видя эту гордую и БОЖЕСТВЕННУЮ красоту!Фотографии выложу в альбомах,когда закончу словестное изложение)

Мощи преподобного Серафима.Находжятся в Свято-Троицком Соборе.К ним всегда,в любое время дня большая очередь через левый предел Храма.Тысячи людей идут к Батюшке со своими мольбами и бедами,тысячи людей вверяют ему свое сердце и душу..Соприкоснуться с ними-наверное-это-мечта любого православного человека.У нас она осуществилась....

Икона Божией Матери"Умиление".Келейная икона Преподобного Батюшки Серафима.Находится в правом пределе Свято-Троицкого Собора.К ней тоже почти всегда-длинная очередь страждущих....Икона невероятно красива..кажется что от нее и правда исходит сияние-света,любви,доброты,бесконечного прощения....Приложились....Слава Богу за все....

Канавка Царицы Небесной.Очень трудно рассказывать о  ней....Когда идешь по ней тихим,неспешным шагом ,повторяя Богородице Дево Радуйся....сердце замирает и трепещет...Хочется высказать Матери Небесной все свои боли и надежды....и душа верит-она СЛЫШИТ,,,СЛЫШИТ,,,ОНА ПОЙМЕТ И ПРОСТИТ,,,,Сказать о том,что Канавка очень красива-ничего не сказать.Каждый ее метр ухожен  с такой любовью сестричек монастыря.....Длина же Канавки 777 метров,если кто не знает...И это та самая канавка,которую антихрист ,когда наступят последние времена-перепрыгнуть не сможет....и Дивеево сохранит в себе всех,кто достоин спасенья....Каждый день Канавку Проходят Крестным Ходом все насельницы монастыря-а за ними-многочисленные паломники...

Святые источники.Их в Дивеево необычайно много,говорят-около 15-ти.Мы побывали не на всех конечно,но про те,которые видели и где сподобились окунуться в Святую Целебную водичку могу сказать-это-Чудо-дарованное нам Господом!Вода в источниках ледяная,зато какое приятное тепло разливается по телу,когда окунувшись три раза-Во имя отца и Сына И святого Духа-выходишь из воды...Счастье-неописуемое....!!!!

Что еще сказать о Дивеево из самых главных впечатлений?В Дивеево хорошо и вольготно всем....Благодать растворена в воздухе....К слову-многочисленные кошки,коих видели в монастыре настолько свободно и счастливо там проживают-видя вокруг только доброе отношение.Их прикармливают,видимо по мере возможности раздают многочисленных котят...Ведь привезти котенка из Дивеево-это привезти домой Счастье)))

Краткий отчет пожалуй закончу.Желаю сем,кто еще не побывал в этом благословенном месте-побывать там непременно!Храни всех Господь!С началом Успенского Поста!Пусть он будет душеполезным для всех нас!

О ,Господи,как краток путь земной....Свечу мою задуть страшится ветер. Молю,ты смерть не посылай за мной,пока во мне нуждаться будут дети. Ты можешь хворь ЛЮБУЮ исцелить,простишь меня,и примешь покаянье. Лишь только Ты умеешь так любить,и понимать душевные страданья. Ты путь прошел от ясель до креста,Господь,принявший облик человечий..Твоя непостижима доброта,Ты был и есть,и неизбежно вечен!  Храни детей моих среди невзгод,не допусти угрозы смертной битвы! И верю я,от зла их сбережет моей слезой умытая молитва...О Господи,как краток путь земной! Свечу мою задуть стремится ветер. Молю ,Ты смерть не посылай за мной,пока во мне нуждаться будут дети.......(L)

Помолись... за меня в чистом отблеске света
Чуть дрожащей в руке воспылавшей свечи.
Помолись за меня и за души поэтов
Убиенных, ушедших, угасших в ночи.
(L)  
Помолись, видит Бог, что ты искренен в чувствах.
Помолись, только этим ты сможешь помочь.
Не сжимай кулаки до безумного хруста
И отчаянье это сумей превозмочь.
(L)
Помолись за людей незнакомых, незнатных –
Всепрощенье твоё приумножит добро.
Помолись, перед Ним все предстанут на равных,
Даже те, кто сегодня зашёл далеко.
(L)
Никого не суди, даже если достали,
Даже если пытаются вновь уязвить.
Помолись и за них, и всё это отстанет.
Нам врагов своих надобно тоже любить.

Злость сжирает дотла, беспощадностью душит.
Отпусти, пусть своею дорогой идёт.
Помолись за свою беспокойную душу.
И она, исцелившись, опять зацветёт.
(L)
Помолись за людей – чисто, искренне, свято.
Помолись за всех нас и не думай, что зря.
Добродетель души, нет, не станет распятой!
Знай, что также я где-то молюсь за тебя…

В жаркой пустыне, под солнцем сгорая
Шёл старец седой с ним старуха слепая.
Сума за плечами и в горле песок
Шли молча, мечтая:- воды бы глоток!
Прекрасный оазис возник перед ними,
Как райские кущи с вратами резными.
Приказчик сидит на скамье у ворот
И сыт и одет, но с ухмылкою рот.
Входи, говорит старику - это Рай,
Что только желаешь себе выбирай.
Но только старуху оставь у ворот
И снова скривило усмешкою рот...
Слепую слезу у жены вытирая
И ей в утешенье слова подбирая,
Сказал, что мираж перед ними возник
Пойдём, дорогая, уж скоро родник.
На сей раз, дорога его привела
К простому крыльцу - «ни двора, ни кола».
Хозяин приветлив, гостей напоил
Обоим дал хлеба, и спать уложил…
-Спите, спокойно,-сказал – Вы в Раю,
Коль не оставил старуху свою
Вечное Царствие Вам на двоих.
В Рай не пускают, кто предал своих.

Абсолютная Вера

Христианская притча



Стояло засушливое лето, и крестьяне, жители небольшой леревни, были обеспокоены тем, что будет с их урожаем. В один воскресный день после службы они обратились к своему священнику за советом.



— Отец, мы должны что-то делать, или мы потеряем урожай!



— Всё, что от вас требуется, — это молиться с абсолютной верой. Молитва без веры — это не молитва. Она должна исходить из сердца, — ответил священник.



Всю следующую неделю крестьяне собирались дважды на день и молились, чтобы Бог послал им дождь. В воскресенье они пришли к священнику.



— Ничего не получается, отец! Мы каждый день собираемся вместе и молимся, а дождя всё нет и нет.



— Вы действительно молитесь с верой? — спросил их священник.



Они стали уверять его, что это так. Но священник возразил:



— Я знаю, вы молитесь без веры, потому что ни один из вас, идя сюда, не захватил с собой зонтик!



« Предыдущая страница  |  просмотр результатов 1-10 из 19  |  Следующая страница »
Требуется материальная помощь
овдовевшей матушке и 6 детям.

 Помощь Свято-Троицкому храму