Помощь  -  Правила  -  Контакты

Поиск:
Расширенный поиск
 
"""

 К деду в деревню приехал внук:
— Дед, все мне у вас нравится, да только девушки все в длинных юбках, в платках, больно скучно.
Дед вынул из кармана две конфетки. Одна была в фантике, другая без.
— Какую выберешь, внучок?
— В фантике, конечно.
— А почему?
— Она чище.
— Ну вот и с девушками так же.

 

  Чего хочет жена от мужа?

Помните, был такой американский фильм, главный герой которого приобрёл уникальную способность слышать мысли женщин? Картина называлась «Чего хотят женщины». Из фильма выходило, что желания женщин импульсивны, непредсказуемы, самими женщинами зачастую не осознаны, и вообще — в голове женщин сплошная эмоциональная каша, сдобренная обидами, претензиями и иногда гениальными идеями.

Понятно, что наивно было бы воспринимать эту кинопродукцию как учебник по женскому душеведению. Самый лучший способ узнать, чего же хочет женщина — это остановить её суетливый бег по жизни и задать ей этот вопрос, а потом переспросить, точно ли это она хотела сказать.

Однажды подобный вопрос задали и мне. Только звучал он чуть конкретнее: «Чего жена хочет от мужа?». На размышление дали целый день. С одной стороны, уникальная возможность составить и предъявить целый список желаний меня порадовала. Ведь можно высказать всё! С другой стороны, память о старухе, которая прошла путь от скромной потребности в новом корыте до умопомрачительной жажды власти, ограничивала мои фантазии.

Пока обдумывался вопрос, я решила расспросить опытную женщину, которая трижды была замужем. С первым мужем её быстро развела измена, она не смогла простить предательство или просто боялась его повторения. От этого брака родилась дочка. Второй супруг страдал от алкоголя. В браке они пожили тоже недолго: когда сыночку было два года, мужа убили случайные собутыльники. Третий брак был, как сегодня говорят, «гражданским». Муж заботился о детях, возил их по школам и секциям, вёл домашнее хозяйство, прекрасно готовил… Но тоже страдал от алкоголя, который его в конце концов и погубил. Словом, жизнь этой женщины напоминает даже не сериал, а какую-то очень печальную сагу. Вот и спросила я у неё: «Чего вы хотели от своих мужей?» Ответ был в духе эстрадной песни, выразившей когда-то «идеал мужа» времён перестройки: «Чтобы не пил, не курил… был к футболу равнодушен и в компании не скушен» и так далее. Я возразила: «Это вы говорите, чего вы НЕ хотели от мужей. А чего же вы хотели?» Она задумалась...

Кстати, героиня той песенки вполне показательна: «Ждать буду терпеливо я, надежды, всё же, не теряя. Того, кто влюбится в меня, уже САМА я воспитаю». Грустно, потому что вопреки здравому смыслу и личному опыту, женщины, впитавшие семейную установку из уст эстрадной певицы, самообманывались многократно.

Рассказы моей собеседницы тоже рисовали грустную картину:

«Когда я осталась одна после развода с первым мужем, меня совсем перестали приглашать в гости. Нет, не стеснялись разведёнки… Боялись, что я, свободная и молодая, отобью мужей у моих подруг и знакомых. Я их понимала».

Тяжко жить без веры. Без веры в Бога, у Которого можно в молитве просить доброго и благочестивого жениха. Без уверенности в человеке, с которым связала жизнь. Без надежды на то, что замуж выходишь один раз и навсегда.

После разговора с моей собеседницей на меня в очередной раз нахлынула благодарность Богу за то, как Он устраивает мою жизнь. Однако, список «чего жена хочет от мужа» у меня, всё же, составился. Может быть, кто-то с ним не согласится, впишет что-то своё. Я написала о том, что дорого для меня лично.

Пример, а не лекторий

Жена хочет видеть ПРИМЕР доброго, терпеливого, заботливого мужа. Громкие заявления и поучения со мной точно не пройдут. Гордость не позволит мне услышать и адекватно отреагировать на самые правильные слова, сказанные с позиции «демонстрации протеста». Броню пробьёт только личный пример исполнения евангельских заповедей. Например, мне очень трудно первой просить прощения. Осознаю это и каюсь после очередного приступа ослиной упёртости, но в сам момент приступа порой ничего поделать с собой не могу. Не возьмусь сказать за осла точно, но мне кажется, что в эти моменты он готов противостоять всему миру, даже если миру дела до него нет. Итак, в момент такого противостояния голова абсолютно тупая, а намерения отстаивать свою ослиную правоту сильны, как никогда. И тут подходит муж и первым просит прощения, и броня противостояния рушится.

Вот ещё один пример мужского евангельского терпения и любви. Жена собиралась уходить куда-то, но, чтобы вернувшегося с работы мужа ждал горячий ужин, она прибегла к помощи мультиварки. Обжарила мяско, зарядила рис, выставила таймер. В заданное время вкусный плов будет готов. По возвращении домой жена спросила: «Ты поел?» — «Да, поел, не волнуйся». Жена открыла мультиварку, чтобы поужинать и… увидела сырой рис, плавающий в мутной водичке. С ужасом она поняла, что забыла нажать «Старт» на агрегате. Далее последовал такой диалог:

— Так тут же всё сырое! Рис жёсткий, как ты это ел?!
— Я посомневался немного. Подумал, что, возможно, что-то у тебя не получилось. Подогрел и поел. А тебе не сказал сразу, потому что расстраивать не хотел...

Вот это любовь! Она точно — милосердствует и не ищет своего.

Умягчение любовью

Муж должен уметь умягчать любовью плохое настроение жены. Откуда это плохое настроение? Гордость порождает самолюбие, самолюбие постоянно ущемляется обстоятельствами или окружающими, и в остатке — печаль вкупе с раздражением. Приходит муж домой, а там его поджидает плохое настроение в домашнем халатике. Самый распространённый сценарий развития событий — это ухудшение настроения у мужа, взаимные упрёки, раздутые или надуманные претензии, ссора...

Другое дело, когда муж умеет умягчать любовью. Один муж, видя плохое настроение жены, обнимает её и начинает вслух приговаривать: «Ах ты, моя хорошая», — или: «Устала, хозяюшка?» И в этот момент жену отпускают страстишки, которые буквально минуту назад держали её за горло, она ощущает мощный прилив благодарности. К тому же, душа её начинает упражняться в самоукорении: «У меня такой хороший муж, а я...».

Жизнь по совету

Муж, как локомотив, должен быть на шаг впереди, даже если он моложе годами. Жена хочет идти за мужем, который грудью прокладывает дорогу в будущее. То есть, жена хочет, чтобы он был инициатором всего нового и хорошего. Тогда и она будет при проявлении личной инициативы сначала советоваться с мужем.

На самом деле, женщины любят советоваться. Даже самая нецерковная жена любит обсудить свои планы. Только делает она это зачастую не с мужем, а с подружками или даже со случайными собеседниками на интернет-форуме. Почему так?

Можно, конечно, сослаться на неправильное феминистическое воспитание. Но это будет только часть правды. Женщина начинает действовать самостоятельно, когда убеждается, что мужу не интересно, чем она живет, когда абсолютно все её предложения проваливаются в чёрную дыру мужской пассивности. Это как с ребенком: если всё ему запрещать или вовсе игнорировать его предложения, то он скоро сорвётся и будет делать, что считает нужным, невзирая на запреты. Зато когда дитя чётко понимает, почему «это нельзя, а это обязательно сделаем» — тогда оно начинает доверять мудрому родителю, приучается спрашивать разрешения, а затем и советоваться.

Когда-то святитель Феофан Затворник писал о воспитании в ребенке послушания. Читая этот отрывок, замените мысленно слово «дитя» на «жена», а «родители» на «муж»:

«Дитя многожелательно: всё его занимает, всё влечет к себе и рождает желания. Не умея различать доброго от злого, оно всего желает и всё, что желает, готово выполнить. Дитя, предоставленное самому себе, делается неукротимо своевольным. Потому родителям строго должно блюсти эту отрасль душевной деятельности. Самое простое средство к заключению её в должные пределы состоит в том, чтобы расположить детей ничего не делать без позволения. Пусть со всяким желанием прибегают к родителям и спрашивают: можно ли сделать то или другое? Убедить их опытами собственными и чужими в том, что им опасно, не спросясь, исполнять свои желания, настроить их так, чтобы они даже боялись своей воли. Это расположение будет самое счастливое, но вместе оно и самое легкое для напечатления, ибо дети и так большею частию обращаются с расспросами к взрослым, сознавая своё неведение и слабость. Отучая от своей воли, надо приучать дитя делать добро. Для этого пусть родители сами представят истинный пример доброй жизни и знакомят детей с теми, у коих главные заботы не о наслаждениях и отличиях, а о спасении души. Дети любоподражательны».

Вместе, а не рядом

Жена хочет быть с мужем вместе, а не рядом. Рядом — это когда просто рядом живут, ужинают и ложатся спать. А вместе — это когда внимают друг другу. Не обязательно замечать новую прическу. Но обязательно довопрошаться до сути. То есть, муж может спросить: «Как дела?» Жена ответит: «Нормально». Но у неё на сердце трагедия. Если он больше не будет спрашивать, то трагедия (часто раздутая) превратится в ужас.

А ещё лучше вместе гулять, разговаривая или молча — не важно. Когда у женщины в голове крутятся навязчивые мысли, то частично она может их проговорить, а остальные развеются от совместного времяпровождения.

Одна жена, например, заявила мужу: «Я хочу развестись». Муж бросился к батюшке: «Что делать?! Как спасти семью?!» А жена вовсе не хотела разводиться. Обычно такие слова или мысли у женщин означают, что им очень-очень плохо, одиноко, и что они не могут рассказать мужу о чём-то своем наболевшем. Не могут в силу личной закрытости, вредности, или потому, что «муж всё равно не поймёт». В такие периоды не нужно приставать: «Что у тебя случилось?» — или: «Давай поговорим». Нужно просто подарить жене время, самого себя подарить: гулять, вместе играть с ребёнком, путешествовать. Чтобы общение было не на словах, а через эмоции. Для женщин это очень важно. Она, может быть, и не проговорит словами свою боль, но через это дружеское общение боль станет меньше, а со временем и совсем рассосётся. Кстати, претензии типа «мало цветов» или «ничего не дарит» тоже отсюда. Ей не цветы и подарки нужны, а искренняя дружба с мужем, безо всяких условий.

Носки — предвестники Хаоса

Бытовые мелочи — это вовсе не мелочи для жены. У большинства хозяек есть определённый порядок, который для них важен. Дом — это мир, который поддерживается руками жены. Поэтому заляпанное зеркало, засунутые в батарею носки или куда-то пропавшие ножницы, которые должны быть под рукой — всё это предвестники Хаоса. Древние греки считали, что хаос — это бесформенная совокупность материи и пространства.

Как некоторые батюшки трепетно относятся к порядку в алтаре, так трепетны жёны по отношению к порядку в доме. Одновременно самые кризисные и самые радостные моменты для многих женщин — это уборка. Кризисные — потому что Вселенная дома разрушена. Радостные — потому что из разверзшейся бездны Хаоса рождается Космос, то есть, упорядоченный, хорошо устроенный мир. От мужа не всегда требуется помощь в поддержании порядка (хотя встречаются и такие супер-мужья). Он хотя бы должен понять жену, пытающуюся уложить вещи по местам и потерпеть её принципиальность.

Знакома с одним супругом, который после женитьбы целенаправленно приучался вешать своё полотенце на конкретный крючок и не засовывать свои носки по холостяцкой привычке в батарею, потому что это было важно для жены. Хотя мог бы с раздражением смотреть на «психически нездоровую жену, страдающую приступами навязчивых хозяйственных идей».

Праздник случается тогда, когда муж своими руками делает что-то полезное для жены по дому: прикрепляет крючок туда, куда давно хотела жена, или организует в свой выходной день сюрприз — прикручивает к потолку новую компактную сушилку для белья. А что означают такие действия? Значит, заботится, значит, заметил какую-то нужду, значит, у домашнего Космоса есть свой демиург!

Сюрпризы

Сюрпризы, случающиеся вне календаря государственных праздников — это просто здорово! Здорово, когда цветы дарятся не «на восьмое марта», а просто так, когда в обычный будний день жена ложится спать и под подушкой нащупывает маленькую симпатичную игрушечку. Радостно получить на телефон не «Еду домой. Разогревай», а милую, душевную смс-ку. Скажу честно, многие жёны такие смс-ки сохраняют на память и перечитывают в минуты грусти или нежности. В конце концов, можно неожиданно пригласить жену на свидание в красивое место в городе. Да мало ли что можно придумать, чтобы у жены был повод нарядиться и с удовольствием и ожиданием сюрприза отправиться к любимому мужу. Не каждый это умеет, но, если постараться, то каждый сможет. Вот поставьте себе напоминание в телефоне: «5 сентября сделать сюрприз жене».

Напоследок хочу сказать вот ещё что: конечно, мы ничего из вышеперечисленного не заслуживаем. Любовь — это наша спасительная обязанность друг ко другу вне зависимости от наших личных заслуг или промахов. Поэтому самое главное желание жены — это чтобы муж за неё молился, возделывая землю своей и её души.

Счастлива жена, у которой муж такой. Я счастлива.

 

Наташкин Бог

Аллочка Путятина плелась по улице в школу — а будто мчалась. По субъективным ощущениям. Контро-ольная! На неё всегда плетёшься, а кажется, будто мчишься. Почему вот? На светофоре рядом с ней кто-то остановился и весело поздоровался:

— Алл, привет!

Одноклассница. Наташка Фаробина. Вот она по-настоящему мчится. Ей что, контрольная не страшна?

— Приве-ет, — протянула Аллочка.

— Чего грустишь? — спросила Наташа.

— Чего веселишься? — буркнула Аллочка.

— Настроение хорошее!

Одноклассница улыбалась. А на втором уроке — контрольная! Жуть. Муть. Мрак. Почему Наташке — хоть бы хны? Улыбается, поди ж ты. А всё потому, что зубрила. Алле зубрить некогда. Жизнь пройдёт зря, если каждый день тратить на зубрёжку. Если бы не контрольная… Да если бы не контрольная, можно было бы вообще не переживать. Трагедия контрольной, что ни говори.

— А ты чего грустная, Алл? — участливо спросила Наташа. — Случилось что?

— Да так… Ничё, — уклончиво ответила Аллочка.

Наташа поняла:

— Контрольной боишься?

— А ты — нет? — огрызнулась Алла.

— Не-а, — сказала Наташа.

Легкомысленно как-то сказала, по мнению Аллы.

— А почему не боишься? — спросила она.

— А я Богу молюсь! — призналась та.

— Чего? — удивилась Путятина. — Богу молишься?

— Ну, да.

— И чего — помогает контрольную написать?

— Очень помогает, — кивнула одноклассница. — Попробуй!

Весь первый урок Аллочка Путятина терзалась сомнениями: молиться — не молиться? На перемене отыскала Наташу и шепнула:

— Точно молитва поможет? Контрольная по математике — это тебе не зачёт по физ-ре.

— Поможет! — уверила Наташа. — Честное слово!

— А как молиться-то?

— Своими словами молись! Что чувствуешь, то и говори, о том и молись. Я вот прошу ясности, сосредоточенности, внимательности. И ты можешь так попросить.

— Вон что… — приуныла Алла. — Внимательности, значит… А не оценку...

И разочарованно вернулась за свою парту. Прозвенел звонок. Контрольная начала отсчёт времени. Алле тут же стало не до молитвы. Вроде бы, знакомые задания, а что-то в них другое, и как их решать, не всегда понятно. Торжествующий звонок оглушил Аллу. В волнении и панике, она забыла дописать последний ответ и сдала исписанный листок.

Перемена была посвящена обсуждению. Через десять минут Аллочка знала, что решила, в принципе, правильно, уж на твёрдую четвёрку наверняка, если бы не огорошивший её звонок, из-за которого она забыла дописать ответ. И тогда девочка вспомнила о совете Наташи Фаробиной. Сейчас, конечно, поздно, но кое-что, наверняка, можно вымолить! И Алла, бегая и прыгая на физ-ре, бросая мяч в корзину, изо всех сил думала так: «Слушай, Наташкин Бог! Я в Тебя поверю лучше Наташки, если Ты допишешь последний ответ и в третьем уравнении исправишь 0,58 на 1,58! Исправь и допиши, а я в Тебя тут же поверю, честное слово! Лучше Наташки Фаробиной поверю! И в церковь схожу! Ладно?».

Вот так она горячо молилась и думала об этом весь день, удивляя родителей своим отрешённым видом и чересчур послушным поведением. А утром в субботу раздали контрольные. Красные пометки, большой вопросительный знак на пустом месте в последней задаче и аккуратненькая, и потому вдвойне обидная, тройка. С минусом.

Аллочка уставилась на оценку, не веря самой себе. Тройка! С минусом! Но ведь она так горячо, так неистово (хоть и внешне было незаметно) молилась Наташкиному Богу! И вот, пожалуйста! Ничего не вышло! Вглядитесь как следует: тройка! С минусом! Ничего Наташкин Бог не исправил. Ничего не дописал! А мог бы, если б на самом деле существовал.

Смысл оставшихся трёх уроков потерялся во тьме забвения, потому что Аллочка усиленно размышляла, чем она обидела Наташкиного Бога, что Он не исполнил её мольбы. Вроде бы, ничем, — решила она перед последним звонком. И решила докопаться, отчего же у неё ничего не вышло. Искательница истины увязалась за Наташей. Наташа выслушала её, посмотрела на часы и сказала:

— Слушай, я сейчас тороплюсь, а ответ на твой вопрос во какой громадный.

— Да ну? — удивилась Аллочка. — Не ожидала… Ну, хоть пару слов, а то я буду терзаться. Честно.

— Терзаться?

Наташа вздохнула.

— Проводишь до остановки?

И они направились к комплексу, под крышей которого ждал транспорта народ. И по дороге Наташа выдала поразительную вещь:

— Не всё, что мы у Бога просим, нам полезно. Чаще во вред себе просим.

— В какой такой вред? — не поняла Аллочка. — Нормальная оценка за контрольную — вред?! Этого я никак не пойму.

— Ну, исправил бы Он тебе, — ответила Наташа. — Так это не ты бы сделала, а Он. А ты как знала плохо, так и знаешь. Где ж тогда польза тебе?

— А ты что просила, в таком случае?

— Я-то? Уверенности, ясной памяти, понимания. Благословения просила… Я же тебе говорила! — сказала Наташа и вдруг махнула рукой: — Ну, всё, мой автобус пришёл, я поехала. Мне ещё сегодня вечером в церковь с родителями надо идти, так что я тороплюсь. Пока, Алл! Не переживай про отметку. Исправишь потом. Жизнь-то не кончается? Значит, и учёба тоже!

— Пока, — задумчиво пробормотала Аллочка Путятина.

Автобус увёз одноклассницу домой. Какая странная у неё жизнь! Другая. Совсем не похожая на Аллину. Вот: вместо того, чтобы в субботу телик смотреть или на горке в парке кататься, она в церкви стоять будет. Почему? Что в ней такого притягательного, в церкви?

Алла не спешила домой. Она думала, что такое польза от Бога и отчего ей так хорошо, легко сейчас? От снежной тишины? Но она и прежде была… А заметила её Алла и оценила только сейчас.

Девочка достала из кармана куртки сотовый телефон и набрала номер.

— Аллё? Наташ? Это Путятина. А можно с тобой в храм поехать? Мне кое-что понять надо... Ладно, подойду… До встречи!

«Всё-всё про Наташкиного Бога выспрошу и всё-всё пойму! — решительно сдвинула брови Алла и спрятала телефон в карман. — И тогда узнаю, что для меня — польза».

 

03 июля 2015

 

 Честность
 

В древнем северном городе работала портнихой простая, скромная девушка. Получив известие, что ее мать, жившая в деревне, серьезно больна и просит приехать проститься, девушка, не раздумывая, снесла в ломбард швейную машинку, чтобы тут же уехать к матери. Она еще застала мать в живых, тепло простилась с ней. вскоре, впрочем, матушка скончалась. Девушка похоронила родительницу и вернулась в город, где надо было поспешить выкупить машинку.

Она обошла всех знакомых, прося денег взаймы, но — тщетно. Осталась у нее единственная надежда: просить Царицу Небесную о помощи. Девушка пошла в храм, где был чтимый образ Знамения Матери Божией, и со слезами помолилась. Выйдя из храма, она должна была идти мимо вокзала. Вдруг она — совершенно случайно — заметила, как один хорошо одетый мужчина, выходя из подъезда вокзала, уронил на ходу бумажник. Мужчина сел в коляску. Лошадь тронулась.

Девушка подняла бумажник, побежала за коляской, громко крича. Наконец коляска остановилась. Подавая мужчине бумажник, девушка еле смогла слово вымолвить. Хозяин бумажника удивился честности девушки и, отсчитав четыре пятисотенных бумажки (в бумажнике было шесть тысяч), отдал ей, сказав, что она по закону имеет право на треть найденных денег. «Желаю Вам, милая и добрая барышня, чтобы эти деньги, приобретенные Вашей честностью, послужили Вам в помощь на всю жизнь». Кроме того, мужчина дал девушке свою визитную карточку, обещая помочь ей, если у нее возникнет в том нужда.

Девушка горячо поблагодарила мужчину и сейчас же вернулась в только что оставленный храм восславить Царицу Небесную.

 

Урок
 

Как­-то на заре своего беззаботного и почти сказочного периода, называемого неофитством, ехал я в троллейбусе, кажется, в собор на службу. Шла Светлая седмица.

Денек был солнечный и жаркий. Другими словами, типичный для города Николаева майский день. Еду я себе, еду, да преспокойненько так мысленно осуждаю всех и вся вокруг.

Почти каждый вошедший молодой человек поражал меня неаккуратностью своего «прикида», грубой манерой держаться на людях, громкой болтовней с приятелем и прочими нюансами поведения. Можете вообразить, как я оценивал наряды девушек и их манеру держаться? «Какой стыд и срам», «где культура?!», «ну, конечно, где уж у них найти веру в Бога?» Это далеко не полный набор мыслей, проносившихся в моей голове. Напомню, на дворе был конец девяностых, а это значит, что короткие юбки были далеко не самой «неблагочестивой» одеждой. Так называемые «лосины» еще не отжили свое, и отравляя взор кричаще ядовитыми красками, они словно сами просились под колкое словцо. И, конечно же, посреди этого «Содома и Гоморры» восседал я — чистый, добрый и верующий христианин…

И тут мой неофитский взор нашел нечто такое, что сразу заставило позабыть обо всех непристойностях пассажиров сразу. Что волнует едва пришедших в Церковь людей больше, чем сравнительная характеристика стиля одежды «своих» и «не своих»? Правильно — яростное, почти фанатичное, доказывание правоты своей веры всяким, посмевшим не веровать во Христа, веровать неправильно, смея подвергать православное учение критике, или просто проповедовать разного рода оккультные практики. Надо сказать, что в определенной степени это имело оправдание, потому что еще была свежа память о так называемом «Белом братстве», листовками которого были оклеены все трамваи, троллейбусы и заборы, оставившая неприятное послевкусие в обществе.

Итак, привлекла мое внимание аккуратно наклеенная на стенку салона листовка с приглашением посетить какое­то собрание для разговоров на «духовные» темы. В общем, без особого труда можно было понять, что это объявление — приглашение в секту.
Совесть мне подсказала, что эту листовку нужно сорвать, дабы она не смущала души доверчивых пассажиров и не стала бы причиной  погибели чьей-то души.

Однако тут же заговорил иной голос моей «чистой души» — ложный стыд, который, как оказалось, неплохо уживался в моем сознании с яростным неофитством. Еще пару мгновений назад я смотрел на этих людей, как на личностей, мнение которых мне безразлично. Но это было до тех пор, пока бесплодные и бесполезные философствования не подошли к тому пределу, за которым нужно было совершить реальный полезный поступок. И этот­-то поступок я сделать все никак не решался. Мало ли, как прокомментируют мое поведение окружающие. Да и не хочется, чтобы все эти девушки узнали, что я — их сверстник — еду в храм. В общем, я благополучно ехал себе да ехал, а листовка не менее благополучно висела на стене салона.

На какой­-то остановке в салон вошла дама, сразу же привлекшая мое внимание. Ради нее я даже оторвался от созерцания этого объявления.
Дама. Иного слова для описания ее облика я подобрать бы не смог. Это была женщина лет тридцати, модно, но со вкусом одетая, в крупных солнцезащитных очках. Что­-то мне и в ней показалось «неправославным», возможно, так называемое в народе модничанье и яркая демонстрация того, что сегодня зовется словом «гламур».

Я повернул голову в ее сторону. Между тем, она купила билет и спокойно села на свободное место неподалеку от двери троллейбуса. Трудно было сказать, куда смотрят затемненные солнцезащитными стеклами ее глаза, но вдруг она встала, уверенной походкой прошла между рядами, уверенным жестом сорвала эту злополучную листовку, смяла ее и запихнула в не менее модную дамскую сумочку. Затем подошла к своему месту и, сев, повернула голову в мою сторону. Улыбнулась и, видимо, узнав меня, громко и приветливо произнесла: «Христос Воскресе!»

В это мгновение в моей душе произошел переворот, и в полном изумлении я тогда подумал: вот оно — настоящее Православие.

Священник Рустик Вязовский, г. Николаев, Украина

 

Боженька всегда защитит
 

Оленьке было тогда пять лет. Жили они — отец, мать, она и только что родившийся братик — на хуторе, отстоявшем от ближайшей деревни километра на два. Да и деревня та, с громким именем Барское, сама насчитывала всего десятка три скученных меж болотистых перелесков стариковских полузабытых всеми дворов, заметаемых в непроглядность и суровую скудость Русского Севера то белым снегом, то сизыми туманными дождями. Временами непроходимая и непроезжая полевая дорожка подходила к высокому, с мезонином и резными ставнями дому, прикрывающему собой стайку, сенник, баню и иные необходимые в самостоятельном хозяйстве постройки. Далее до самого тальникового болота вытянулся огород.

Хуторная жизнь была не судьбой, не некой роковой случайностью, а личным выбором, гордой крепостью под флагом непреклонной отцовской воли. Как дед в свое время не поддался на коллективизацию, оттрубив за это на Соловках свои четыре года, так и отец, вернувшись с флота и встав на ноги, не захотел знать мира. Жил самобытно не от жадности, а из-­за характера. Чтоб никому не кланяться. Работал он на железнодорожной станции в Сокольском, ходил на работу через лес почти пятнадцать верст и не жаловался. Работа была суточной, с трехдневным перерывом. Мать следила за детьми, управляла немалое хозяйство и во всем всегда соглашалась с мужем. Он, когда­-то самый лихой гармонист во всей округе, с годами растерял бойкую веселость, зачурался любого общества, стал с чужими молчалив до немоты.

Но по субботам обязательно расчехлял зелено-­перламутровую, с цветными мехами гармонь и, сев около накрытого ужином стола, начинал с «подгорной». Застывала в сковороде чуть отклеванная с краю картошка, чернел в эмалированной кружке чаговый чай, а гармонь, вздыхая и эхая, переливалась от «Златых гор» к «Яблочку». С матерью на пару они пели до глубокой ночи то веселые, то жалостливые песни, сами себе смеясь и плача. Оленька так и запомнила их: отец склоняет голову к постукивающим пуговкам­ клавишам, черный чуб закрывает лицо, а за спиной у него стоит мать, положив руки ему на плечи, и поет, отстраненно глядя куда­-то сквозь потолок.

Были ли они верующие? В церковь не ходили, — да и некуда было, — но икона в углу на полочке стояла всегда, украшенная вологодской вышивкой, не взирая ни на какую правящую идеологию. Да еще мама всегда точно помнила, какой когда церковный праздник, и готовила то пирог, то кулич, а то и гуся. Но не постилась и молилась редко, по особому случаю. Как прижмет. Приезжавшая осенью на месяц помогать с новорожденным бабушка Нюра выучила с Оленькой «Отче наш» и «Богородицу», понарассказывала громким шепотом перед сном про Боженьку и Николу­-угодника, попугала страшным судом и мытарствами. Но потом отец разворчался, чтобы ребенку «голову не морочили», а то в школе комсомольцы умучают, и на этом все религиозное образование закончилось.

В тот памятный зимний день отец дежурил на станции. Мороз стоял уже с неделю, воздух потерял всякую влажность и в их крытом, по местному обычаю под одну с домом крышу, дворе неожиданно страшно лопались поленья в поленицах. Как бичом кто-­то щелкал. И колодец обмерз так, что ведро не опускалось, приходилось растапливать для хозяйства уличный снег. Мама почти круглые сутки топила печь, но все равно в избе было зябко, особенно зло поддувало по полу, так что ходили в валенках. Малыша закутали, положили повыше, привалили тулупом. Оля тоже почти весь день просидела на столе, до темноты играя в две свои облезлые куколки. Скучный был день. Ни чем не запомнился. Дело было посленовогоденное, стемнело уже в пять, и они ужинали при лампе. Поев, дети легли на постели рядом, а мать, скрипя налипшим на дверь инеем, долго еще то и дело выбегала в стайку покормить и подоить корову, перепроверить свиней, овечек и утеплить кур. Уже почти в полночь, в последний раз подкинув в печь пару здоровенных лесин, поплотнее прикрыла подтопок, чтоб они подольше горели, и осторожно прилегла к малышам с краю. Лунный свет на полу и стене перебивался быстрыми бликами от огненных щелок вокруг печной дверки. Тикали часы…

Оленька уже спала, когда ее словно кто подкинул. Она присела на кровати и, ничего не понимая, смотрела, как мама, захватив в шаль тихонько заплакавшего братишку, в одной рубахе мечется по дому, сбивая табуреты и странно постанывая. Лишь когда она, сильно ударившись о стену, замерла, Оля услыхала, как в сенях кто-­то чужой сослепу громко шарит по стенам, гремя пустыми ведрами и чугунками. Кто там?

Вор? Разбойник? Мать опять сдавленно застонала. Вот этот «кто ­-то» нащупал их оббитую снаружи дерматином дверь и стал дергать за ручку. Маленький, самодельный крючок запрыгал в петле, но держал, не поддавался. Убедившись в надежности запора, «кто-­то» опять начал яро шарить по совершенно темным, заставленным хозяйской и скотской посудой и утварью, сеням. И нашарил топор.

Дверь была толстая, а рубить ее из­-за низкого потолка было несподручно. Мама уже молча сидела на кровати, одной рукой прижимая младшего, второй гладила головку дочери и смотрела, как в верхнем углу двери появилась трещина, затем рядом косо пошла другая. И тут Оленька вывернулась из-­под руки, соскользнула на пол и встала на коленочки перед иконой. Страха у нее никакого не было, просто она знала, что «так нужно». Девочка громко и аккуратно, как научила бабушка, стала читать попеременно «Отче наш» и «Богородицу», каждый раз крестясь и кланяясь лицом в пол. Она молилась, повторяя молитву за молитвой, а с той стороны двери удары слабели. И в какой ­-то момент они с мамой услыхали, как там раздался звук упавшего топора и этот неизвестный «кто-­то» вдруг дико, не по ­-человечески закричал.

Он зверино, с надрывом кричал и отчаянно метался по сеням, в кромешной тьме громя все, что ни попадя, пока с визгом не вылетел на улицу.
Оленька встала с колен, продолжая молиться, подошла к окну, протаяла ладошкой ледок, и они с мамой увидели, что от их дома к далекому лесу, прямо по глубоко, почти в пояс, заснеженному белому полю бежит черный человек. Человек все время падал, проваливался, оглядываясь и отмахиваясь от чего - ­то невидимого руками, но крика уже не было слышно. На щедро сияющем под высокой полной луной, переливисто мигающем всеми цветами ледяной радуги, ровном как покрывало поле, он был совершенно черным­ - черным. И лицо тоже. От него оставался неровный, глубоко развороченный след. Человек все взмахивал и взмахивал руками, словно его преследовал целый рой пчел, пока не слился с такой же, как сам, чернотой мелкого колючего ельника. Так и остался один след под сияющей в ледяном небе луной.

Теперь уже мама стояла на коленях и молилась. Молилась до утра, иногда поднимаясь, чтобы подойти и мокро-­солено поцеловать детей. А Оленька крепко спала, обнимая и согревая собой братика, подоткнутая со всех сторон толстым перовым одеялом. Она даже не особо испугалась, так и не восприняв произошедшего всерьез. Да и что могло значить это «всерьез» для пятилетней девочки? — Разбой? Убийство? — Этого в ее возрасте еще не понять. Чувство отчаянья? Бессилия перед неотвратимым злом? — Тоже не для детей. Чего, вообще, было так пугаться?

Просто кто­-то чужой ломился в дверь.

Просто бабушка велела, если что такое, молиться.

И Боженька всегда защитит.

 

Котенок с хромой лапкой
 

Продавец одного небольшого магазинчика прикрепил у входа объявление «Продаются котята». Эта надпись, естественно, привлекла внимание местных детишек и через считанные минуты в магазин вошел мальчик. Поприветствовав продавца, он робко спросил о цене котят.

— От 300 до 500 рублей, — ответил продавец. Вздохнув, ребенок полез в карман, достал кошелек и посчитал мелочь.

— У меня только 20 рублей сейчас, — грустно сказал он. — Пожалуйста, можно мне хотя бы взглянуть на них, — с надеждой попросил он продавца.

Продавец улыбнулся и вынул котят из большого короба.

Оказавшись на воле, котята довольно замяукали и бросились бежать.

Только один из них, почему-то явно от всех отставал. И как-то странно подтягивал заднюю лапку.

— Скажите, а что с этим котенком? — спросил мальчик.

Продавец ответил, что у этого котенка врожденный дефект лапки.

— Это на всю жизнь, так сказал ветеринар. Поэтому он хромает.

Тогда мальчик почему-то очень заволновался.

— Вот его-то я бы и хотел приобрести.

— Да ты что, мальчик, смеёшься? Это же неполноценное животное! Зачем оно тебе? Впрочем, если ты такой милосердный, то забирай даром, я тебе его и так отдам, — сказал продавец.

Тут, к удивлению продавца, лицо мальчика вытянулось.

— Нет, я не хочу брать его даром, — напряженным голосом произнес ребенок. -Этот котенок стоит ровно столько же, сколько и другие. И я готов заплатить полную цену. Я принесу вам деньги, — твердо добавил он.

Изумленно глядя на ребенка, сердце продавца дрогнуло.

— Сынок, ты просто не понимаешь всего. Этот бедняжка никогда не сможет бегать, играть и прыгать, как другие котята.

При этих словах мальчик стал заворачивать штанину своей левой ноги. И тут пораженный продавец увидел, что нога мальчика ужасно искривлена и поддерживается металлическими обручами.

Ребенок взглянул на продавца:

— Я тоже никогда не смогу бегать и прыгать. И этому котенку нужен кто то, кто бы понимал его, как ему тяжело, и кто бы его поддержал, — дрожащим голосом произнес мальчик. Мужчина за прилавком стал кусать губы. Слезы переполнили его глаза…

Немного помолчав, он заставил себя улыбнуться.

— Сынок, я буду молиться, чтобы у всех котят были такие прекрасные сердечные хозяева, как ты…

 

 
6 сентября - День особой молитвы о Божьем творении
   
 
 
6 сентября
Решением Священного Синода от 13 июля 2015 года ежегодно. в первый воскресный день сентября - День особой молитвы о Божьем творении, во всех храмах Русской Православной Церкви будет совершен "Чин молебного пения о сохранении творения Божия".
 
 
 
 
6 сентября - День особой молитвы о Божьем творении
Русская Православная Церковь имеет особое попечение о проповеди добросовестного отношения человека к творению Божию — окружающему миру. В конце XX — начале XXI столетий это привело к созданию целого ряда церковных документов, выражающих позицию Православной Церкви по вопросам экологии. В частности, тема экологии поднималась на заседании Архиерейского Собора 1997 года и получила развитие в документе «Основы социальной концепции Русской Православной Церкви», принятом Юбилейным Архиерейским Собором в 2000 году. В 2008 году эта тема была поднята в документе «Основы учения Русской Православной Церкви о достоинстве, свободе и правах человека». В том же году в Турции состоялась встреча Предстоятелей Поместных Православных Церквей, по итогам которой был принят итоговый документ «Послание Предстоятелей Православных Церквей», в котором тема экологии особо освещается. В этом документе в частности указывается: «В связи с этим мы вновь подтверждаем установленный ранее [в Константинопольском Патриархате] день особых молитв о защите творения Божия 1 сентября, в начале церковного года. Мы поддерживаем введение темы защиты природной среды в катехизацию, проповедь и пастырскую работу наших Церквей, как это уже происходит в ряде из них».

Сохраняя приверженность общеправославным решениям, Архиерейский Собор 2013 года принял концептуальный документ «Позиция Русской Православной Церкви по актуальным проблемам экологии». Этим документом стимулируется активность духовенства и мирян в экологической сфере.

Высший Церковный Совет обсуждал в своих заседаниях от 17 февраля и от 25 июня 2015 года предложения Церковно-общественной природоохранной организации при Синодальном отделе по взаимоотношениям Церкви и общества, созданной в развитие намерений, выраженных Архиерейским Собором 2013 года в упомянутом документе. В частности, было предложено установить день особой молитвы о Божием творении.

Согласованная на встрече Предстоятелей Православных Церквей 2008 года дата — 1 сентября — в странах канонического присутствия Русской Православной Церкви ознаменована началом учебного года в церковных и светских учебных заведениях, молебными пениями об учащихся, и совмещение двух значимых дней не представляется уместным. Следует также отметить, что по воскресным дням в храмы приходит существенно больше людей, и проведение того или иного празднования или молебного пения имеет более широкий масштаб. В связи с этим было предложено установить днем особой молитвы о Божием творении первое воскресенье сентября.

Письма Павла Флоренского из заключения детям - как спутники, запущенные на недосягаемую для конвоя орбиту

 

alt
 
Русский священник и гениальный ученый Павел Александрович Флоренский был расстрелян в заключении 8 декабря 1937 года. Последнее из его сохранившихся писем домой датировано 19 июня 1937 года*.

Переписка, пусть и подцензурная, была последней надеждой, последним духовным пристанищем для всех, кто был вырван из родной среды. В стране, где почти все население переживало тотальную разлуку, произошел беспримерный в мировой истории взлет эпистолярного жанра. И последней из созданных Павлом Флоренским наук стала наука расставания.

Письма Флоренского семье - как спутники, запущенные им на недосягаемую для конвоя орбиту. Они доносят его любовь поверх колючей проволоки, транслируют его мысли и каждой строчкой побеждают смерть.

Более физических страданий Флоренский опасался потерять духовную близость с детьми. Он начал думать о возможной разлуке еще в ту пору, когда старшие дети (Василий и Кирилл) были совсем малы, а младших (Ольги, Михаила и Марии-Тинатин) не было на свете. После Февральской революции, хорошо понимая, что это лишь начало катастрофы, 35-летний Флоренский задумывается о духовном завещании детям. Первоначальный его текст он составляет 11 апреля 1917 года, а потом семь (!) раз возвращается к завещанию: в мае и июле 1917-го, июне 1919-го, июне 1920-го, марте 1921-го, августе 1922-го, марте 1923-го.

Он, будто предчувствуя, что его дети рано осиротеют, старается как можно яснее и доступнее выразить свои заветные мысли:

"...Дома, библиотеки, вещей не продавайте, без самой крайней нужды.

...Не ищите власти, богатства, влияния. ...Нам не свойственно все это; в малой же доле оно само придет, - в мере нужной. А иначе станет вам скучно и тягостно жить.

...Будьте всегда в жизни добры к людям и внимательны. Не надо раздавать, разбрасывать имущество, ласку, совет; не надо благотворительности. Но старайтесь чутко прислушиваться и уметь вовремя прийти с действительной помощью к тем, кого вам Бог пошлет как нуждающихся в помощи.

...Не делайте ничего безвкусно, кое-как. Помните, в "кое-как" можно потерять всю жизнь.

...Почаще смотрите на звезды..."

Письма Флоренского детям не только окутывают их нежностью, но и содержат в себе заочные уроки - биологии, математики, литературы, музыки, русского языка, минералогии... Павел Александрович отвечает на вопросы детей, не подстраиваясь под их возраст, - со всей серьезностью. Хорошо помня себя маленьким, он знал, как обидно детям, когда объяснения взрослых идут "мимо вопросов".

Павел Александрович невольно заложил принципы дистанционного обучения (тут уместно вспомнить, что еще в 1922 году, работая в электротехническом институте, он конструирует прибор, явившийся прототипом компьютера). Педагогика Флоренского, лишенная возможности действовать здесь и сейчас, лишенная зрительного, тактильного и слухового контакта, вся сосредоточилась в слове, мысли и образах.

Его эпистолярные уроки младшим детям похожи на увлекательные рассказы о живности Д. Даррелла. Они часто сопровождались рисунками. Можно подумать, что автор этих писем не за колючей проволокой, а в командировке на биостанции.

"Дорогая Тика ... Морские свинки урчат, вроде голубей, но более высокими голосами, а маленькие издают звуки как воробушки; поэтому здесь их и называют воробушками. Вот, все письмо вышло звериное..." (22 февраля 1935).

"Дорогой Мик, сообщаю тебе последние новости о чернобурых лисицах..." (13-14 марта 1935).

"Дорогая Тика, ты возишься с цыплятами, а у нас тут всякие другие ата и ята: крольчата, морские поросята, белые мышата, и наверное, будут котята. Иногда кроликов выпускают из клеток на прогулку. Они скачут по кухне и в коридоре, а я их ловлю, хотя это и не всегда удается. Они большие трусишки. Очень мягкие, мордочки плюшевые..."

"Дорогая Тика, сообщаю тебе самые последние новости. Сегодня у нашей старой, трехцветной, свинки родились детеныши. Обычно их рождается по два. Но на этот раз свинка принесла пятерых..." (23 июня 1935).

"Дорогая Тика, вот распростились с нами и последние чайки, а вместо них прилетели вороны. Говорят, чайчата этого года прилетят уже только через 3 года, очевидно будут воспитываться где-то в теплых странах. Даже чайкам, как видишь, приходится учиться своим чайкиным наукам..." (16 сентября 1935).

 

После ареста отца Олю долго не принимали в школу. Стараясь поддержать в дочке тягу к самообразованию, Павел Александрович пишет ей целую серию писем о развитии русской литературы. В этих блестящих "лекциях" Флоренский рассказывал о поэтах, имена которых в школьном курсе литературы тогда даже не упоминались. Он делится с дочкой своими личными воспоминаниями о К. Бальмонте, А. Белом, В. Розанове, Вяч. Иванове...

Для 15-летнего Миши отец устраивает викторины:

"Дорогой Мик, вот тебе загадка: какая фамилия одного ученого пишется с тремя мягкими знаками? Другой вопрос: какого цвета хлорофилл? Третий вопрос: когда Россия собиралась присоединить к себе Англию? Как-то ко мне обратился с вопросом один (увы!) мой бывший ученик и спросил: "Было два Спинозы, один Барух, другой Бенедикт. Который же из двух был особенно замечателен?" Можешь ответов мне не писать, а скажи их мамочке".

Василий с середины тридцатых годов преподавал на кафедре петрографии осадочных пород Московского нефтяного института, в годы войны был деканом геологоразведочного факультета МНИ им. Губкина.

Кирилл стал одним из основателей сравнительной планетологии (о. Павел, кстати, мечтал заниматься астрофизикой). Его именем назван кратер на обратной стороне Луны.

Ольга стала ботаником, Тина - химиком.

А Михаил - специалистом в области бурения скважин. Это ему в письме жене Павел Флоренский оставил ответы на викторину:

"Загадка Мику разгадывается именем Кьельдаль...

Второй вопрос -... хлорофилл - белый, а зеленый цвет ему придает присутствующий в нем зелен пигмент.

Третий вопрос: при Иоанне Грозном, который для этой цели сватался к англ королеве Елизавете, но получил отказ - на свое счастье, т.к. Елизавета была такая ведьма, что сумела бы доконать даже Иоанна Васильевича Грозного.

Четвертый вопрос: Бенедикт есть латинский перевод еврейского Барух, так что Бенедикт Спиноза и Барух Спиноза есть одно и то же лицо..." (4 июня 1937)

Шесть месяцев и четыре дня до расстрела

* Священник Павел Флоренский. Все думы - о вас. Письма семье из лагерей и тюрем 1933-1937 гг. СПб., "Сатисъ", 2004. "...Пребывает вечно". Составитель - П.В. Флоренский. Тома 1-2. Международный центр Рерихов. М., 2012 г.

 

Начались последние часы земной жизни Христа. Совершается самое страшное предательство.

В этот день последний раз на службе читается молитва св. Ефрема Сирина , совершается последняя перед Пасхой исповедь. Закончилось время нашего сосредоточения на себе, нашей работы над собой, теперь настает то время, к которому мы так долго готовились – весь пост. Теперь мы даже для самих себя уходим в тень, теперь мы полностью растворяемся в крестном пути Спасителя. Наши мысли, чувства, наши эмоции и переживание – все они там – от Гефсимании к Лифостротону и Голгофе.

Последний раз служилась сегодня Литургий Преждеосвященных даров, последний раз мы могли положить земные поклоны – теперь – только перед святой Плащаницей.

В центре Великой Среды помазание ног Христовых и страшное предательство Иуды. Христос в доме прокаженного. И приходит женщина с дорогим сосудом, в котором очень дорогое миро, и начинает возливать ему на голову. Она готовит Христа к погребению, она, возможно, все свои сбережения вложила в этот последний дар Богу.

«Миро представляло собой благовонную жидкость из масл и пахучих веществ, обыкновенно — из лучшего оливкового масла в соединении с благовонными смолистыми веществами вроде нарда или смирны и разных цветов. Алавастр это род мрамора, замечательного своей легкостью, прозрачностью и красотой. Из него приготовлялись разные вазы, урны, курильницы и сосуды для хранения ароматических веществ. Помазание миром на Востоке употреблялось не только в смысле высшего значения, как при помазании царей и первосвященников, а и в обыденной жизни людьми богатыми и знатными, ради удовольствия. Помазывали обыкновенно волосы на голове, лоб, лицо, бороду, одежду (Пс. 22:5; 132:2; Еккл. 9:8 и др.), а в знак выражения особого почтения кому-либо — ноги.», пишет архиепископ Аверкий (Таушев)

altА ученики (как мы узнаем из Евангелия от Иоанна, это был Иуда) впервые задают вечный вопрос – зачем купола, если голодают люди, зачем Богу Богово, когда человеку не все дано: «К чему такая трата? Ибо можно было бы продать это миро за большую цену и дать нищим».

Так пишет об этом епископ Василий Кинешемский:

«Нам странно слышать эти холодные возгласы меркантильного расчета из уст учеников Спасителя. В них так мало любви к Учителю. Но нам станет понятна эта реплика, если мы обратимся к Евангелию от Иоанна и узнаем, что слова эти сказаны Иудою Искариотом.

Сказал же он это не потому, чтобы заботился о нищих, но потому что был вор (Ин. XII, 6).

Так просто объясняет психологию Иуды святитель Иоанн Богослов.

Он был вор!

Человек алчный и корыстолюбивый, он присоединился к ученикам Господа, вероятно, в надежде на славу и богатство в будущем земном царстве Мессии. Мы знаем, что этой иллюзии не чужды были и другие ученики Спасителя, но в них она смягчалась и облагораживалась неподдельною любовью к своему Равви. У Иуды же, по-видимому, был один корыстолюбивый расчет.

Становится понятным, почему, обманувшись в своих надеждах и убедившись, что Иисус Христос не тот Мессия, о котором мечтал Иуда, вступая в кружок ближайших Его учеников, что Равви даже и не думает стать блестящим и богатым царем Израиля, но, напротив, решительно от этого отклоняется, уча, что Царство Его не от мира сего, что все труды и лишения, связанные со скитальческой жизнью апостольского кружка, по-видимому, грозят остаться без всякой награды, которую Иуда понимал только в земном смысле, — становится понятным, почему он пошел… к первосвященникам, чтобы предать Его им. Они же, услышав, обрадовались, и обещали дать ему сребренники. И он искал, как бы в удобное время предать Его (ст. 10-11).

Иуда хотел хоть чем-нибудь вознаградить себя за понесенные труды и обманутые надежды.

Итак, алчность руководила этим человеком. Корыстолюбие залепило перед ним все перспективы духовного счастья, и, находясь около самого источника всякого духовного блага и радости, он не видел в Учителе ничего, кроме цены осужденного раба. Любовь к деньгам, к наживе довела его до преступления, величайшего в мире. Алчность родила это преступление. Алчность, быть может самая низкая страсть в списке людских пороков и в то же время самая могущественная по своему влиянию на жизнь мира.

На земле весь род людской
чтит один кумир священный…
Он царит над всей вселенной, —
Тот кумир — телец златой!

Вопрос об алчности, о ее противоядиях и о способах борьбы с нею и будет темою настоящей беседы.

Не забудем, что величайший преступник мировой истории страдал этой страстью и что почти в каждом человеческом сердце она занимает хотя бы маленький уголок. Это сообщает всему вопросу важность и жизненность для каждого из нас.

Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? (Мк. VIII, 36). Не можете служить Богу и маммоне (Мф. VI, 24), — сказал Господь.

Если и великие люди с громадными ресурсами духовных богатств, с широким кругозором, умные, талантливые, энергичные, находясь на высоте земного счастья, богатства и славы, при полной возможности удовлетворения самых прихотливых желаний, тем не менее: чувствовали тоску и неудовлетворенность, то разве это не красноречивое свидетельство ложности земного идеала счастья, состоящего в приобретении мирских благ? И разве не обманывает нас алчность, направляя наш труд и наши усилия в эту сторону?

Что же сказать о нас, слабых, серых, духовно неустроенных людях? Недовольство; неудовлетворенность у нас стали, кажется, заразною, повальною болезнью? В литературе появился даже особый тип так называемого нытика — человека, который только жалуется, стонет и ничего не делает.

«Мы — дачники… — говорит писатель Горький о русской интеллигенции, — мы суетимся, ищем в жизни удобных мест… и отвратительно много говорим… разве легко и свободно жить среди людей, которые всё только стонут, всё кричат о себе, насыщают жизнь жалобами и ничего, ничего больше не вносят в нее?..»

Если в прежнее время эту неудовлетворенность жизнью наши писатели с легкой руки Байрона пытались задрапировать в романтическую тогу Чайльд Гарольда, заставляя предполагать в своих героях избранную породу людей, стоящих выше всех остальных и потому непонятых и тоскующих, то сейчас ни для кого из нас нет ни малейшего сомнения в том, что сущность этих русских чайльд гарольдов — просто кислятина. Это — не герои, это — нытики.

alt

 

Недовольство — наша общая болезнь. Вряд ли можно было найти в России за последние двадцать лет много людей вполне довольных жизнью, и причина этого заключается в материалистическом понимании жизни, в желании найти свою долю счастья исключительно в области земных благ Это стремление развивало алчность, желание как можно больше захватить в свое личное обладание, и в то же время требовало готового, дарового счастья без необходимых для этого усилий и труда. Не получая желанного счастья, ибо на этом пути его не могло и быть, люди ворчали, жаловались, злобились, винили друг друга и, создавая общую атмосферу недовольства, отравляли свою и чужую жизнь.

Это недовольство, доходящее порой до отчаяния, до самоубийства — неизбежный результат материалистического понимания жизни. Та азартная борьба за счастье, или, говоря точнее, за материальное благополучие, которая особенно обострилась за последнее время, неизбежно разделяет людей на два класса — победителей и побежденных; победителей, достигших своей цели, оказавшихся на верхних ступенях жизни и упрочивших свое благополучие (богатство, в первую очередь), и побежденных, смятых в этой отчаянной беспощадной борьбе, оказавшихся слабее своих противников и не сумевших обеспечить для себя сытного места под солнцем. И те и другие несчастны и неудовлетворены. Побежденные проникнуты завистью к своим счастливым соперникам и злобой на свою судьбу. Победители, добравшись до верху, с досадным разочарованием убеждаются, что достигнутое ими положение вовсе не так заманчиво и блестяще, как оно казалось снизу, в мечтах, когда представляло лишь отдаленную цель, и что не стоило оно тех трудов и лишений, которые пришлись перенести, чтобы до него добраться. К этому надо присоединить еще постоянное беспокойство за прочность достигнутых успехов и тяжелое сознание направленных против них злобы и зависти, возбужденных этими успехами в душе побежденных.

Создается общая атмосфера вражды, злобы, недоверия, подозрительности, и все это отравляет жизнь. В материалистическом понимании жизни лежат корни всех социальных катастроф и брожений».

Вот где коренится причина нашего недовольства жизнью, зависти. Это коварнейшее чувство, построенное, как наблюдают многие, на обмане – причина зависти и неудовлетворенности не вне нас, а внутри, что бы мы ни получали, это чувство только прогрессирует.

Так пишет об этом святитель Иоанн Златоуст:

«Нет ничего беззаконнее сребролюбивого.

Действительно, такой человек и сам себя продает, и делается общим врагом вселенной, когда скорбит, что земля не приносит золота вместо колосьев, и что вместо рудников существуют источники, вместо драгоценных камней — горы; с негодованием смотрит он на плодородие, печалится при виде общего блага, отвращается от всякого дела, чрез которое нельзя приобресть денег; все терпит, когда можно ему получить хотя две малые монеты; ненавидит всех, бедных и богатых: бедных из-за того, как бы они не пришли к нему когда-нибудь просить милостыню; богатых за то, что он не имеет их богатства.

Он думает, что все завладели его имуществом, и как бы всеми обижаемый, негодует на всех. Он не знает довольства и насыщения, он самый несчастнейший из всех. Наоборот, свободный от всего этого и любящий истинную мудрость, счастливее всех.

alt

Добродетельный, будет ли он рабом или пленником, блаженнее всех. Никто не сделает ему зла, хотя бы со всей вселенной стеклись все с оружием и войсками и стали воевать против него. Негодный же и злой человек, и такой, какого мы описали, хотя бы был царем и украшен бесчисленными венцами, может потерпеть от всякого величайшие несчастия. Так бессильна злоба! Так сильна добродетель!

Что же ты печалишься находясь в бедности? Для чего рыдаешь в праздник? Это время — время празднества. Для чего проливаешь слезы? Бедность составляет для тебя торжество, если только ты благоразумен. Для чего горько плачешь, дитя? Подлинно, такого должно назвать дитятею. Бил ли кто тебя? Что ж? Он сделал тебя чрез это терпеливее. Отнял ли кто у тебя деньги? Отнял излишнее бремя. Лишил ли славы? Опять ты говоришь мне о другом виде свободы.

Послушай, как об этом рассуждают язычники; они говорят: ты не претерпел никакого несчастия, если только не присваиваешь его себе. Отнял ли кто у тебя большой и укрепленный оградами дом? Но вот пред тобою вся земля, общественные здания, — употребляй их, как хочешь, — на увеселение или на пользу. Что приятнее и прекраснее тверди небесной? До каких пор вам быть нищими и бедными? Нельзя быть богатым тому, кто не обогащает душу; равно как нельзя быть нищим тому, кто не беден душою.

Мы более всего желаем того, в чем наиболее имеем нужду, так как от нужды происходит желание. Где же довольство, там не может быть желания. Мы тогда особенно томимся жаждою, когда ощущаем нужду в питье. Все это сказано мною для того, чтобы показать, что если мы будем бодрствовать, то никто не может сделать нам вреда, и что не от бедности, а от нас самих бывает нам вред.

Напрасно мы ждем от Него земной славы
И вот Иуда предает Христа на смерть:

«Тогда шед един от обоюнадесяте, глаголемый Иуда Искариотский, ко архиереом, рече: что ми хощете дати, и аз вам предам Его?» –

«Тогда»: этим словом выражается не столько последовательность событий, сколько их внутренняя логическая связь.

Иуда ожидал от Господа Иисуса Христа земных благ, мирского богатства и владычества: его корыстолюбие теряло терпение, видя полную нестяжательность Учителя: он начал сам вознаграждать себя из ковчежца, тайно присваивая себе вметаемые в него пожертвования, по свидетельству Евангелиста Иоанна (Иоан. 12:6).

Случай в доме Симона прокаженного окончательно дал ему понять, что он напрасно ждет обогащения от Учителя добровольной нищеты и самоуничижения. Досада на Господа, обманувшего, как ему казалось, его надежды, и желание использовать хоть какой-нибудь случай к наживе, сделали его предателем.

Уже зная о решении синедриона схватить Господа, он сам пошел к первосвященникам, чтобы предложить им за деньги свои услуги — предать им Господа без народа, в уединенном месте. «Что ми хощете дати?…» — эти слова указывают на его досаду и злобу против своего Учителя, которого он решил во всяком случае предать, не споря о цене. Поэтому ему и назначают в общем совсем ничтожную сумму — цену беглого раба — «тридесять сребреник», т.е. тридцать серебрянных, так называемых «священных сиклей», в каждом из которых было всего по 80 копеек приблизительно, а всего, следовательно, около 24 рублей серебром. Такую цену положили, по-видимому, чтобы показать все свое презрение к Господу Иисусу Христу, и в расчете на скупость и сребролюбие предателя, который не станет торговаться. И Иуда действительно оказался сговорчивым, не требовал большего, и «оттоле искаше удобна времене, да Его предаст», Удобного случая, т.е. такого, когда можно будет схватить Иисуса наедине, без обычно окружавшего Его народа. Назначением такой цены исполнилось пророчество Захарии в 11:12-13 о 30 сребренниках, коими неблагодарный народ оценил отеческое попечение о нем Иеговы».

Традиционно, в Великую Среду совершается исповедь, завтра, в Великий Четверг, православные готовятся приступить к Святой Чаше, завтра Христос, перед судом и распятием, установит для нас таинство Святого Причащения.


Источник:Правмир

« Предыдущая страница  |  просмотр результатов 1-10 из 20  |  Следующая страница »
Требуется материальная помощь
овдовевшей матушке и 6 детям.

 Помощь Свято-Троицкому храму