Помощь  -  Правила  -  Контакты

Поиск:
Расширенный поиск
 

Одиночество: беда? вина? роскошь?

Ирина Медведева


Психолог Ирина Медведева в соавторстве с Татьяной Шишовой написала за последние годы много книг, названия которых говорят сами за себя: «Безобразия в образовании», «Логика глобализма», «Потомки царя Ирода» (о практике «планирования семьи»), «Приказано не рожать», «Иван Царевич, он же серый волк» (о влиянии СМИ на детей и молодежь) и другие. Мы решили поговорить с Ириной Яковлевной об одиночестве человека в современном мире, потому что эта тема, как нам представляется, очень близка ей — как ученому, как психологу-практику и как православной христианке.

alt   —Вы согласны с тем, что одиночество человека в мире — это характерный признак именно сегодняшнего дня? Что в иные эпохи человек был менее одинок?

—Да ведь мы все очень хорошо чувствуем, что раньше, хотя бы в советские годы, общение было другим. Люди не смотрели телевизор столько, сколько смотрят его сейчас. Телевизор не занимал душу и сознание человека так, как сейчас, не создавал этого суррогата — суррогата общения и сопереживания. Люди любили ходить друг к другу в гости, часами говорили по телефону, многие любили писать длинные письма. Душа и ум человека пребывали в напряжении, в ожидании. Люди ждали встречи, чтобы пообщаться. Как ни парадоксально, тогдашний режим с его информационным и духовным недокормом тому способствовал. И, заметьте, общение не сводилось к примитивному обмену информацией. В дружеских встречах была еще какая-то таинственная радость. Существует ведь тайна отношений: и любовь, и дружба, и вообще любое тяготение людей друг к другу таинственны. Непонятно, почему эти двое любят друг друга, и точно так же непонятно, почему те двое становятся друзьями. Когда перекрывается эта таинственная глубина, когда человек становится одномерным — оскудевает любовь. И дружба — как форма любви. Люди становятся одинокими. Но это не тот случай, когда от одиночества страдают. Люди не страдают, потому что этого не осознают, и такое нестрадание, быть может, пострашнее страдания. Человек не хочет менять телевизор на живое общение: он не хочет отрываться от компьютера, чтобы увидеть другого человека. Насколько нужно быть душевно поврежденным, чтобы поглощать все эти мыльные сериалы, все эти пошлейшие шоу-программы, чтобы это заменяло живых людей! Здесь какой-то замкнутый круг: чем больше люди смотрят телевизор, тем больше они опустошаются, а чем больше опустошены, тем меньше у них того, чем они могли бы поделиться с другими, тем они друг для друга скучнее и тем, соответственно, меньше причин для встреч.

Вот почему сегодня принято утилитарное, функциональное отношение к человеку — о нем вспоминают только тогда, когда он зачем-то нужен.

—Но не в телевизоре же причина!

—Не в нем, конечно. Телевизор скорее следствие, он — наркотик, который принимают, чтобы заглушить боль. Главная, может быть, причина того, что мы не хотим или не можем сегодня общаться,— это глубокое и далеко не всегда осознаваемое чувство стыда. Стыда за то, что произошло. За то, что мы позволили сделать. Вместе с советской властью мы отдали свою страну, отдали те ценности, которые все же сохранялись в ее условиях. А главное, за что? За бантики, фантики, наклейки. Больная совесть — вот что разобщило людей сегодня. Мы просто не хотим признаться себе и друг другу, что несем ответственность за происшедшее, что виновны, что поддались соблазнам, и не признаемся в этом глубоко захороненном стыде ни самим себе, ни другим. Не встречаемся с друзьями, потому что не хотим видеть сообщников, которые одним своим присутствием напоминают нам о содеянном.

Мы предали своих бабушек и дедушек, отцов и матерей, которые жили при советской власти и верили в какие-то идеалы — ложные, да, но все же более высокие, чем нынешние, совсем уж убогие, трехкопеечные (хотя и стоят иногда миллионы) идолы и кумиры. А сегодня мы предаем своих детей, позволяя воцариться такому чудовищному злу, как ювенальная юстиция.

Принято говорить, что мы живем сегодня в деидеологизированном обществе. Но на самом деле нам вот уже двадцать лет кряду впаривают вполне определенную идеологию. Одиночество — это следствие навязываемой идеологии эгоизма. Именно навязываемой! А эгоистическая идеология ведет к пресекновению жизни. И совершенно ясно, кто автор всего этого — тот, кого лучше не поминать к ночи.

Вы помните, с чего эта идеология начиналась? Мы заглатывали те подлые установки, которыми были переполнены СМИ,— про то, что хватит кормить Африку и Латинскую Америку, когда самим нечего есть. Потом перешли к Союзу: хватит кормить нахлебников типа Средней Азии, в которой, кроме дынь и хлопка, ничего нет, а ртов хоть отбавляй — плодятся, как кролики. Советский Союз распался — взялись за Россию, заговорили о дотационных, депрессивных регионах: они, дескать, только берут и ничего не дают. Вскоре пошли дальше: советовали людям поменьше интересоваться тем, что происходит вокруг, особенно политикой, а больше внимания уделять семейным делам. В конце концов и до семьи добрались — о самых близких, оказывается, тоже не надо заботиться. Недавно одна моя знакомая — мы с нею ходим в один храм — сказала, что посещает замечательные курсы при наркодиспансере, где лечится ее муж, и там ей объяснили, что мужа надо оставить, потому что у нее своя жизнь, и ее ни в коем случае не следует отдавать мужу-алкоголику. Ему же все равно уже не помочь, к чему бессмысленные жертвы? Эта идеология — «ты должен заботиться прежде всего о себе и любить себя» — пронизывает общество, и как тут не быть одиночеству? Ведь общение — оно всегда затратно. Всегда хоть маленькая, но жертва. Мы имеем дело с расцветшим безрелигиозным гуманизмом. Гуманизм может казаться хорошим, только пока он еще не расцвел, пока это бутон. Тогда нам кажется, что все мы братья и все друг друга любим. А потом, когда гуманизм с его витальными, низовыми ценностями расцветает, люди подсаживаются на иглу комфорта и готовы за него отдать не только общение с друзьями, но и самых близких родных. Вот тут-то и становится ясно, что розовый бутон вовсе не был бутоном розы.

alt   —Я часто вспоминаю рассказы своих старших родных о войне и думаю: неужели нам всенародное бедствие нужно для того, чтобы вновь ощутить себя братьями и сестрами? Подобные мысли, кстати, возникают у многих старых людей, пытающихся сегодня осмыслить пережитое и переживаемое.

—Да, от людей старшего поколения мы знаем, что Великая Отечественная война — всенародное бедствие, которое можно было пережить и преодолеть только всем миром и только принося себя в жертву за други своя (Ин. 15, 13),— сплачивала людей. Но ведь и сегодня идет война, а мы не хотим себе в этом признаться. Это очень страшная война, и она имеет, с одной стороны, скрытый характер, с другой, в духовном отношении,— уже очень открытый. А люди этого не чувствуют, они не хотят оторваться от своего комфорта, от своего телевизора. Им кажется, что пронесет как-нибудь, устроится, а сегодня по телевизору такая интересная передача…

Война, о которой мы уже начали здесь говорить,— война Бога и диавола. Враг рода человеческого очень успешно прекращает этот род. Мы теряем по миллиону в год, это военные потери. И не только никак не объединимся, но, напротив, все больше атомизируемся. Если ситуация не переменится, наступит то, что называют точкой невозврата.

Но Господь милостив; ближайшие перспективы должны, наконец, напугать нас по-настоящему. Если мы не проснемся, если мы проспим введение ювенальной юстиции, то очень скоро любая тетка из органов опеки сможет прийти в любой дом и забрать детей — только потому, что она увидела трещину в потолке, или мама дала ребенку подзатыльник, а он кому-то на это пожаловался, или соседи видели, как дети поливают грядки — налицо эксплуатация детского труда. Морально и духовно мы практически сдали своих детей, но когда нам предложат сдать их еще и физически — нам придется преодолеть свой эгоизм, свое уютное одиночество, свое безоблачное уединение — и объединиться. У нас, у русских, большое преимущество перед Европой: мы хорошо знаем, что такое ГУЛаг, и это поможет нам распознать новый ГУЛаг, только другой, комфортный — тот, который для нас сейчас строят. Мы с моим постоянным соавтором Татьяной Шишовой недавно были в Швеции, в Дании, в Финляндии. Мы видели, что там происходит: люди боятся пикнуть, хотя многие из них в ужасе от тоталитарной и при этом законодательно закрепленной власти порока. В Швеции даже в солнечный день опасаются зашторивать окна. Потому что если окно зашторено — значит, семья что-то прячет, значит, ее надо проверить. Все должно быть прозрачно!

—Однако же на Западе люди открыты, доброжелательны, отзывчивы, а у нас…

—Я много езжу по нашей стране и не сказала бы, что россияне менее доброжелательны и отзывчивы, чем на Западе. Конечно, с недоброжелательностью можно столкнуться, но с нею и на Западе можно столкнуться в каких-то случаях. Наши люди на самом деле очень много помогают друг другу. Причем, по моим наблюдениям, гораздо более искренне, чем европейцы. И это дает надежду: то, что мы переживаем сейчас — еще не мрак, а только морок. Время, чтобы опомниться, пока есть.

—Мне представляется, что очень важно преодолевать этот морок всем нашим поведением, каждодневными поступками. В транспорте, например: бабушка, за которую вы заступились, попросив молодого человека уступить ей место,— она ведь уже не будет чувствовать себя одинокой.

alt   —Но знаете, что самое интересное? Эти ребята тоже перестанут чувствовать себя одинокими, если вы сделаете им замечание и попросите уступить бабушке место. У меня есть личный опыт, позволяющий сделать кое-какие выводы психологического характера,— я ведь все-таки детский психолог. Несколько лет назад я дала себе слово: никогда не взирать спокойно на подобные картины — стоящую бабушку и сидящих парней. Я каждый раз подхожу к этим ребятам и говорю, что неплохо бы место уступить,— тихонечко, на ухо, чтоб не оскорбить их стыдливость. Правда, уши у них чаще всего заткнуты наушниками, поэтому вначале они считывают вашу речь с губ. Потом вынимают наушник из одного уха, а в другом оставляют. И хотя кажется, что они не очень-то довольны моей просьбой подняться, уступить место старушке, лишиться комфорта — я каждый раз читаю в их глазах тайную и, возможно, неосознаваемую радость. Знаете почему? Потому что они не одиноки, раз кому-то из взрослых еще есть дело до них, до того, как они себя ведут; потому что есть еще взрослые, которые проявляют свою взрослую власть, а значит, небо еще не упало на землю и жить не так страшно. Они в какой-то степени, может быть, ненадолго, но успокоены и умиротворены моим замечанием. Так же, как и те подростки, которые идут по улице и разговаривают матом. Они ведь давно уже не ругаются матом, а именно разговаривают. Сделаешь замечание — фыркнут в ответ, но материться тут же прекращают, и лица просветляются. Что еще нужно, чтобы увидеть, что мы предали и своих детей? То, что происходит сегодня — это какой-то молодежный холокост. В переводе на русский — жертвоприношение. Мы растим поколение людей, у которых не будет ни любви в истинном смысле этого слова, ни дружбы. Сплошное «партнерство». Потому что их развратили с младенчества, потому что, украв у них сокровенную и драгоценную тайну любви, взамен дали «секреты безопасного секса». Якобы заботясь об их счастье, мы растим их эгоистами, эгоцентриками и обрекаем на одиночество в будущем. Многие из них будут реально одиноки — не выдержат трудностей супружества, а то и вовсе не женятся и не обзаведутся детьми. Потому что семья, дети — это жертва, это затрата, это преодоление эгоизма.

—Да, я знаю много таких молодых людей — красивых, здоровых, умных, успешных, совершенно сознательно не спешащих обзаводиться семьями. Им нужны партнерши, но не нужны жены. И самое страшное — они не хотят продолжаться, детей иметь не хотят. Это уже почти патология… Но мы с Вами принадлежим к Церкви и должны поставить вопрос таким образом: может ли она воздействовать на общественную ситуацию?

alt   —Церковь, православное сообщество сегодня — авангард такого движения к норме. Причем сохранение, а особенно утверждение христианских ценностей уже приобретает форму исповедничества. Мир так быстро становится безумным, и это безумие насаждается как норма, даже как эталон. И получается, что только христиане имеют мужество открыто исповедовать норму. Это подвиг своего рода. Катастрофы не произойдет, по крайней мере, она будет отсрочена, если православные христиане соберутся с силами. Если мы не станем блеять, как овцы,— не овцы стада Христова, а овцы, ведомые на убой: дескать, мы бессильны, мы ничего не можем, да и не должны «лезть в политику». А должны только сидеть в своей спасительной норке и молиться, тем более что многие из нас не умеют ни писать статьи, ни выступать на митингах. В Великую Отечественную войну все воевали, каждый вносил свою лепту в Победу — и тот, кто бил по врагу прямой наводкой, и тот, кто шил варежки, и тот, кто воспитывал детей в эвакуированном детском доме, и кто растил хлеб, и кто ездил по фронтам с концертной бригадой. Каждому находилось дело.

И сегодня каждому найдется дело. Нужно встречаться с близкими по духу людьми, обсуждать ситуацию и решать, что делать. Даже обсуждать политику. Мы привыкли брезгливо к ней относиться, но сейчас не то время, когда можно позволить себе быть вне политики. Сегодня приходится вникать в политику, в законопроекты вникать, чтобы не проворонить какой-нибудь вредоносный закон, направленный на упразднение, на разрушение жизненной нормы. Чувство одиночества сегодня — это роскошь, недопустимая в условиях военного времени.

—Но разве верующие этого чувства не испытывают… хоть оно и роскошь, по Вашим словам? Его ведь все равно не избежишь.

—Да нет, конечно, одиночество нередко переживается как страдание, как мука. Но ведь и муку эту Господь посылает нам для того, чтобы мы на скорбном личном опыте познали: мы не одни, даже когда мы физически одиноки. Мы с Богом, а Он с нами — не бойся, только веруй (Мк. 5, 36). Что такое истинное переживание одиночества для верующего человека? Что для него самое страшное? Чувство богооставленности. Это страдание, которое испытывал Иов,— ему казалось, что он покинут Богом, и именно от этого, как написал в одном из своих прекрасных эссе архимандрит Рафаил (Карелин), а не от свалившихся на него несчастий он страдал больше всего. Но нам не стоит примерять эту ситуацию на себя. Даже самое слабое (как у большинства из нас) богообщение выводит человека из одиночества. В таком блестящем обществе святых — как можно чувствовать себя одиноким? Когда читаешь жития, не чувствуешь себя одиноким, напротив, чувствуешь себя счастливым оттого, что приобщился хоть немного к этой немыслимой, ни с чем не сравнимой красоте.

Если говорить об одиночестве как о личном чувстве, то оно очень субъективно, более субъективно, может быть, чем прочие наши чувства. Оно зависит от того, в чем и в ком человек нуждается, с кем и с какой именно целью он хотел бы общаться.

Мне представляется, что хроническое чувство одиночества свойственно в большинстве своем людям эгоцентричным. Они нуждаются в повышенном внимании, это с одной стороны, а с другой — по природному своему пессимизму считают, что вниманием этим обделены. А еще бывают люди с очень высокой самооценкой, с чувством собственной уникальности — они часто говорят о своем одиночестве, чтобы окружающие поняли, насколько этот человек для них недосягаем.

alt   —Но ведь как часто бывает, что нам не хватает какого-то человека, может быть, одного-единственного — того, например, с кем мы могли бы обсудить какую-то мучительную, запутанную ситуацию.

—Не хватает человека — это все равно следствие эгоизма: мне не хватает. Чем так страдать, не лучше ли посмотреть вокруг, «где кто-то убит, и кто-то забыт, и кто-то один» — я цитирую строчку из поэмы Ольги Седаковой. Посмотреть и увидеть, сколько страждущих неподалеку от тебя, скольким не хватает именно человека рядом. Сколько людей из-за своей физической немощи не могут просто выйти на улицу…

Да, когда-то в нашу жизнь входят безвозвратные потери, и кто-то, в конце концов, остается совсем один. Но я на собственном опыте убедилась в том, что страдание оставшегося — это тоже следствие эгоизма, жалость к себе, саможаление. Полтора года назад у меня умер муж, с которым мы были близки, причем с детства — мы учились в одной школе. Когда по-настоящему любишь человека — думаешь не о том, как будешь теперь без него страдать (хотя очень страдаешь, скучаешь), а о его посмертной участи. Это так занимает тебя, и ты так на этом концентрируешься, что тебе до твоего одиночества попросту нет дела — не до того!

Вообще-то, мой уже немалый опыт показывает, что человек, у которого есть подлинная — любовная, а не функциональная — потребность в людях, не будет одинок. В одиночестве люди, как правило, виноваты сами.

Проект документа «Церковнославянский язык в жизни Русской Православной Церкви XXI века»

Редакция интернет-портала «Православие.ru» будет признательна своим читателям за отзывы на представленный проект документа «Церковнославянский язык в жизни Русской Православной Церкви XXI века». Вы можете присылать свои размышления в виде статей, исследований, интервью (mail: editor@pravoslavie.ru) и комментариев к опубликованному материалу.

alt   Первоначальный проект данного документа был составлен комиссией Межсоборного присутствия по вопросам богослужения и церковного искусства в период в период с 29 января по 01 октября 2010 года.

13 апреля 2011 года проект был переработан редакционной комиссией Межсоборного присутствия под председательством Патриарха.

Рассмотрев проект 15 июня 2011 года, президиум Межсоборного присутствия постановил разослать его в епархии Русской Православной Церкви для получения отзывов и опубликовать с целью дискуссии. На портале Богослов.ru и в официальном блоге Межсоборного присутствия всем желающим предоставляется возможность оставлять свои комментарии.

1.

Церковнославянский язык представляет собой неотъемлемую часть богослужебной традиции Русской Православной Церкви. Он вобрал в себя многие черты древнегреческого языка — языка Нового Завета и святых отцов — и особенности живой речи древних славян, и опыт святых подвижников, обращавшихся к Богу словами церковнославянских молитв.

Церковнославянский язык является общеупотребительным богослужебным языком Русской Православной Церкви. Он является не только достоянием нашей Поместной Церкви, но и общекультурной ценностью, которую следует беречь и хранить.

2.

На протяжении своей истории церковнославянский язык, как и другие языки, сохраняющиеся в постоянном употреблении, непрерывно развивался.

Первые переводы богослужебных текстов на этот язык были осуществлены в IX веке святыми солунскими братьями равноапостольными Кириллом и Мефодием. Корпус литургических книг на церковнославянском языке, созданный учениками солунских братьев, был воспринят в конце X века Русской Церковью. После этого начался непрерывный процесс создания новых богослужебных переводов с греческого и оригинальных литургических памятников на Руси. Важным этапом этого процесса стал период конца XIV — начала XV веков, когда старый корпус древнерусских богослужебных книг студийской эпохи был постепенно заменен новым, ориентированным на Иерусалимский устав.

С началом на Руси книгопечатания приобрел остроту вопрос выбора конкретных рукописных образцов для издания той или иной книги. Поэтому централизованная книжная справа руководствовалась в основном принципом избирательного использования тех или иных конкретных славянских рукописей.

Позднее за образцы были взяты печатные издания греческих богослужебных книг XVI-XVII веков, а также уже исправленные по этим же греческим книгам южнорусские издания первой половины XVII века.

Никоновская и послениконовская редакции богослужебных текстов были призваны решить проблему соответствия перевода греческому оригиналу, но в ряде случаев чересчур прямолинейное, в ущерб строю славянской речи, воспроизведение особенностей греческого синтаксиса, словообразования, морфологии затрудняет восприятие церковнославянского текста. Кроме того, отдельные места греческих книг во второй половине XVII века были переведены не совсем удачно — особенно это заметно в Триодях и Минеях. Наконец, на доступность церковнославянского текста для понимания повлияло и то, что в XVIII-XIX веках литературный русский язык значительно отдалился от церковнославянского.

К концу XIX века проблема восприятия богослужебного текста уже осознавалась как весьма острая. Святитель Феофан Затворник (†1894) писал: «Надо что-нибудь на всю церковную жизнь влияющее сделать. И есть вещь такого именно свойства, вещь крайне нужная. Разумею новый, упрощенный, уясненный перевод церковных богослужебных книг. Наши богослужебные песнопения все назидательны, глубокомысленны и возвышенны. В них вся наука богословская и все нравоучение христианское и все утешения и все устрашения. Внимающий им может обойтись без всяких других учительных христианских книг. А между тем большая часть из сих песнопений непонятны совсем. А это лишает наши церковные книги плода, который они могли бы производить, и не дает им послужить тем целям, для коих они назначены и имеются. Вследствие чего новый перевод книг богослужебных неотложно необходим. Ныне, завтра же, надо к нему приступить, если не хотим нести укора за эту неисправность и быть причиною вреда, который от сего происходит. Одна из причин, склонивших православных к штунде, есть именно непонятность церковных песнопений… Положить начало новому переводу богослужебных книг. Положат пусть, теперь же положат перевесть все книги заново… Перевесть не на русский, а на славянский язык. Опыты уже деланы были… И благоговейно, и понятно»1.

Позицию святителя Феофана разделяли многие — епископы, священники, миряне. В «Отзывах епархиальных архиереев по вопросу о церковной реформе» (1905-1906), которые были составлены в период подготовки к Поместному Собору Русской Церкви, многие отмечали, что необходимо сделать богослужение более понятным для мирян. Так, святитель Тихон, будущий Патриарх Всероссийский, писал: «Для Русской Церкви важно иметь новый славянский перевод богослужебных книг (теперешний устарел и во многих местах неправильный), чем можно будет предупредить требование иных служить на русском обиходном языке»2.

В 1907 году начала свою работу комиссия по исправлению богослужебных книг, учрежденная Святейшим Правительствующим Синодом. Ее работу возглавлял архиепископ Финляндский Сергий (Страгородский), будущий Патриарх Московский и всея Руси, а в состав входили известные богословы, литургисты и филологи того времени. Комиссия ставила перед собой две основные цели — исправить явные ошибки перевода с греческого и сделать церковнославянский текст более доступным для усвоения на слух.

За годы своей деятельности комиссия успела подготовить редакции Триодей Постной и Цветной, а также Октоиха и части Миней. Определение Святейшего Синода № 6679 от 25 августа — 24 сентября 1909 года предполагало, что впредь Триоди будут издаваться только в этой редакции. Однако продолжению работы помешали драматические события 1917 года и последующих лет.

3.

В наши дни проблема понимания богослужебного текста является не менее актуальной, чем на рубеже XIX-XX веков, и требует своего решения, как путем повышения уровня знания нашими современниками церковнославянского языка, так и посредством продолжения начатых Святейшим Правительствующим Синодом работ по редактированию богослужебных книг.

Исправления в богослужебные книги должны вноситься с крайней осмотрительностью и лишь по благословению Священного Синода с последующим утверждением Архиерейским Собором. Использовать за богослужением в приходах и монастырях Русской Православной Церкви дозволяется лишь книги, одобренные Высшей церковной властью.

4.

Необходимость решения поставленных выше вопросов была отмечена в определениях Архиерейских Соборов Русской Православной Церкви. В частности, Архиерейский Собор 1994 года постановил «продолжить начатые, но не завершенные Поместным Собором 1917-1918 годов труды по упорядочению богослужебной практики» и «продолжить редактирование богослужебных текстов, начатое в нашей Церкви в начале текущего столетия»3. На Архиерейском Соборе 2000 года Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II констатировал, что это постановление не было исполнено и указал на целесообразность создания специальной Литургической комиссии, отличной от Синодальной богослужебной комиссии, которая и могла бы заняться исполнением этого постановления. Собор благословил «продолжение трудов по редактированию богослужебных текстов с целью облегчения их восприятия молящимися», определив, что «для этого должна быть создана особая литургическая комиссия при Священном Синоде»4.

Для осуществления этих задач необходимо создание Священным Синодом рабочего органа с участием иерархов, клириков, литургистов, историков и филологов. Задачей рабочего органа будет последовательная сверка с греческим оригиналом и древними церковнославянскими переводами текста богослужебных книг. В ходе этой работы необходимо прояснить те места, которые труднодоступны для понимания. В этой деятельности следует руководствоваться размышлениями святителя Феофана Затворника, а также использовать литургические и филологические изыскания XIX ? начала XX вв.

Основополагающие принципы предстоящей работы таковы:

I. Основным языком богослужения Русской Православной Церкви является церковнославянский язык. Проповедь же, которая представляет собой неотъемлемую часть богослужения, произносится на современном языке (русском, украинском, молдавском, белорусском и на иных языках народов, составляющих многонациональную паству Русской Православной Церкви).

II. В Русской Православной Церкви, с благословения Священноначалия, употребляются богослужебные тексты и на национальных языках. Эти тексты должны точно передавать смысл оригинала, быть понятными для молящихся и сохранять традицию возвышенности богослужебного языка, свойственную Православию.

III. Прояснение церковнославянских переводов греческих текстов, прежде всего, должно касаться сложных для понимания мест.

IV. Основное внимание следует уделить лексическому составу языка: замене полностью малопонятных церковнославянских слов, а также тех слов, которые в современном русском языке имеют принципиально иное значение по сравнению с церковнославянским5. Эквиваленты для них следует находить по преимуществу не в русском литературном, а в церковнославянском языке, что обеспечит сохранение единства стиля и преемственность традиции богослужебного текста. Кроме того, в тех случаях, где это необходимо и возможно, следует устранить чрезмерное подражание греческому синтаксису, усложняющее понимание текста.

5.

Важной задачей остается организация работы по широкому изучению церковнославянского языка. Большинство верующих ограничивается несистематическим знакомством с ним во время богослужения. В связи с этим необходима подготовка новых пособий по церковнославянскому языку разной степени сложности и детализации, а также учебных материалов в современных медиаформатах — в виде аудио- и видеокурсов, телепрограмм и т.п.

Для научного обеспечения работ по исправлению богослужебных книг и успешного преподавания церковнославянского языка необходимо активизировать исследовательские работы, посвященные языку современного богослужения, включая создание словарей и грамматик.

В рамках международных научных конференций, предваряющих празднование Дня славянской письменности и культуры, целесообразно проводить круглые столы с тематикой, касающейся роли церковнославянского языка в жизни славянских народов.

6.

В значительной степени восприятие текста зависит от качества его исполнения. Нередко прекрасные тексты остаются непонятными не из-за труднодоступности церковнославянского языка, а из-за плохого чтения и пения в храме. Собор обращает внимание епархиальных архиереев на необходимость установления контроля за качеством чтения и пения богослужебных текстов и рекомендует раскрывать их глубокий назидательный смысл в проповедях.

Помимо качества исполнения богослужебных текстов, имеют значение также акустические условия в храмах. Собор призывает учитывать эти условия и там, где это необходимо, использовать современные звукотехнические средства.

7.

«Стану молиться духом, стану молиться и умом; буду петь духом, буду петь и умом», — поучает Церковь святой апостол Павел (1 Кор. 14, 15). Имея в виду эти слова, святитель Афанасий исповедник, епископ Ковровский, писал: «Исправление церковных книг – неотложное дело. Надо не только то, чтобы православные умилялись хотя бы и непонятыми словами молитвословий. Надо, чтобы и ум не оставался без плода. Пойте Богу нашему, пойте разумно (Пс. 46, 7). Помолюся духом, помолюся и умом»6. Святитель считал необходимым приближать «наше дивное богослужение, наши чудные песнопения к уму русского народа»7. Исполнение этой задачи полагал важным и приснопамятный Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II, отмечавший, что «глубокий духовный смысл богослужения подчас не постигается» нашими современниками и призывавший «подумать о том, как сделать богослужение более доступным людям»8.

Последуя ранее принятым решениям Архиерейских Соборов Русской Православной Церкви 1994 и 2000 годов, Собор призывает Божие благословение на предстоящие труды в этой области, которые надлежит совершать в духе послушания Священноначалию, благоговейного и бережного отношения к Преданию Церкви, соединяемого с ревностной пастырской заботой о назидании народа Божия.

Патриархия.ru

Анна Ахматова.

Сжала руки под темной вуалью…
«Отчего ты сегодня бледна?»
– Оттого, что я терпкой печалью
Напоила его допьяна.
 
Как забуду? Он вышел, шатаясь.
Искривился мучительно рот…
Я сбежала, перил не касаясь,
Я бежала за ним до ворот.
 
Задыхаясь, я крикнула: «Шутка
Все, что было. Уйдешь, я умру».
Улыбнулся спокойно и жутко
И сказал мне: «Не стой на ветру».
 

1911

* * *
 
Как соломинкой, пьешь мою душу.
Знаю, вкус ее горек и хмелен.
Но я пытку мольбой не нарушу.
О, покой мой многонеделен.
 
 
Когда кончишь, скажи. Не печально,
Что души моей нет на свете.
Я пойду дорогой недальней
Посмотреть, как играют дети.
 
 
На кустах зацветает крыжовник,
И везут кирпичи за оградой.
Кто ты: брат мой или любовник,
Я не помню, и помнить не надо.
 
 
Как светло здесь и как бесприютно,
Отдыхает усталое тело…
А прохожие думают смутно:
Верно, только вчера овдовела.
 
1911
* * *

Баллада о прокуренном вагоне.
                      

- Как больно, милая, как странно,

Сроднясь в земле, сплетясь ветвями,-
Как больно, милая, как странно
Раздваиваться под пилой.
Не зарастет на сердце рана,
Прольется чистыми слезами,
Не зарастет на сердце рана -
Прольется пламенной смолой.

- Пока жива, с тобой я буду -
Душа и кровь нераздвоимы,-
Пока жива, с тобой я буду -
Любовь и смерть всегда вдвоем.
Ты понесешь с собой повсюду -
Ты понесешь с собой, любимый,-
Ты понесешь с собой повсюду
Родную землю, милый дом.

- Но если мне укрыться нечем
От жалости неисцелимой,
Но если мне укрыться нечем
От холода и темноты?
- За расставаньем будет встреча,
Не забывай меня, любимый,
За расставаньем будет встреча,
Вернемся оба - я и ты.

- Но если я безвестно кану -
Короткий свет луча дневного,-
Но если я безвестно кану
За звездный пояс, в млечный дым?
- Я за тебя молиться стану,
Чтоб не забыл пути земного,
Я за тебя молиться стану,
Чтоб ты вернулся невредим.

Трясясь в прокуренном вагоне,
Он стал бездомным и смиренным,
Трясясь в прокуренном вагоне,
Он полуплакал, полуспал,
Когда состав на скользком склоне
Вдруг изогнулся страшным креном,
Когда состав на скользком склоне
От рельс колеса оторвал.

Нечеловеческая сила,
В одной давильне всех калеча,
Нечеловеческая сила
Земное сбросила с земли.
И никого не защитила
Вдали обещанная встреча,
И никого не защитила
Рука, зовущая вдали.

С любимыми не расставайтесь!
С любимыми не расставайтесь!
С любимыми не расставайтесь!
Всей кровью прорастайте в них,-
И каждый раз навек прощайтесь!
И каждый раз навек прощайтесь!
И каждый раз навек прощайтесь!
Когда уходите на миг!

 

 

 

Как это было…

Покровский турнир по мини-футболу

18 октября 2009 года состоялся традиционный Покровский турнир по мини-футболу во имя благоверного князя Димитрия Донского. Команда Сретенской духовной семинарии заняла на этих соревнованиях 2-е место.

Игрок СДС Валерий Зайцев Игрок СДС Валерий Зайцев Соревнования по мини-футболу среди духовных училищ, семинарий, академий и воскресных школ проводятся уже на протяжении десяти лет. А начиналось все с нескольких московских команд, которые разыгрывали звание лучшей, в приспособленном скорее для теннисных баталий, чем для футбольных турниров спортивном комплексе в Северном Бутове. Бессменный организатор соревнований отец Андрей Кожа с помощью Божией сумел за эти годы превратить сугубо местные по своему значению встречи горстки безвестных команд воскресных школ при столичных храмах в полноценные футбольные состязания.

Сегодня футбольный турнир на кубок благоверного князя Димитрия Донского проводится в манеже старейшего стадиона Москвы – на «Динамо» в Петровском парке, где буквально все дышит историей отечественного футбола, пропитано лучшими спортивными традициями футбольной России. Турнир теперь является международным: в нем принимают участие 16 команд из России и Сербии, прошедших специальный отбор. Значительно расширилась география и российских участников: теперь на футбольных полях мерятся силами не только команды из Москвы, но и из Санкт-Петербурга и Великого Новгорода. А со следующего турнира в дружную семью участников вольются футбольные коллективы из Белоруссии и Украины. Соревнования освещаются в прессе, центральным и местным телевидением, а каналы «ТВЦ» и «ВКТ» готовят о них отдельные репортажи. Наконец, на турнир обратило внимание и высшее футбольное начальство России. Так что теперь он проводится под совместным патронажем Русской Православной Церкви, Российского футбольного союза и Профессиональной футбольной лиги России. Особое попечение от лица футбольных властей взял на себя человек, по праву считающийся живой легендой отечественного футбола, – вице-президент РФС и президент ПФЛ Николай Александрович Толстых, который, по сложившемуся уже обычаю, произносит приветствие на открытии турнира и вручает кубок победителю.

Нынешний Покровский турнир, проводившийся 18 октября, в воскресенье, стал для команды Сретенской духовной семинарии воистину историческим, ведь впервые она прорвалась в финал этих престижных соревнований! Никто не верил, что это когда-нибудь сможет случиться именно с нашей командой, поскольку многие годы, из турнира в турнир, команда СДС в своей подгруппе занимала исключительно последнее место и всегда считалась записным аутсайдером.

Надежд не питали мы и накануне последнего старта. Команда подошла к очередному испытанию в «разобранном» виде: тренировочный процесс начался с опозданием на месяц, лишь с октября, за две недели до контрольной даты. Ни один игрок основного состава по разным причинам так и не смог вырваться хотя бы на одну тренировку. В рабочий распорядок тренера дни наших занятий вставить не удалось, и ему пришлось руководить командой заочно. О какой-либо сыгранности помышлять было невозможно. Произошли и потери игроков основного состава, правда, по уважительной причине: Михаил Савин, например, был рукоположен во диакона и служил сорокоуст. Ребятам кроме тренировок приходилось много времени уделять занятиям в семинарии, подготовке сочинений, рефератов и работе в библиотеке. Так что спортивная форма семинаристов перед решающими матчами оставляла желать лучшего.

Но благодаря усилиям администратора команды Владимира Правдолюбова собраться все-таки удалось в пятницу, 16 октября, на малой спортивной арене в «Лужниках», где прошел последний смотр сил перед воскресными соревнованиями. Причем явились все без исключения. Даже первокурсники, среди которых мы рассчитывали разглядеть тех, кто, возможно, станет лицом команды семинарии в самом недалеком будущем. Из числа студентов первого курса в команду были зачислены Николай Правдолюбов и Николай Пушкарь. После тренировки, в раздевалке, подводя итоги подготовительного периода и осознавая всю трудность нашего положения, капитан команды Валерий Мешалкин отметил, что на этот раз объективно мы не заслужили право рассчитывать на хороший результат и можем уповать только на милость Божию. Поэтому задачи на турнир были поставлены весьма скромные, исходя из фактического состояния команды: задача-минимум предполагала выход в четвертьфинал, максимум – в полуфинал.

Господь из любви к нам и ради нашего смирения помогает опытным путем познать наше истинное место в «табели о рангах». В нашей группе «D» были собраны команды из духовных училищ и семинарий «Перерва» (Москва), «Луч-МДС» (Сергиев Посад) и «Садко» (Великий Новгород). Открывал турнир поединок между СДС и «Перервой». Матч сразу стал складываться тяжело: на первых же минутах один из соперников нанес травму нашему вратарю, долго мы не могли наладить взаимодействие друг с другом, никак не получалось нащупать игровые связи. На последних двух турнирах мы обыгрывали эту команду дважды – 6:2 и 5:0, теперь же первый тайм подходил к концу, а счет, несмотря на мощную поддержку болельщиков, открыть никак не удавалось. Наконец свое веское слово «сказал» капитан нашей команды: перехватив мяч в своей зоне, он выдвинулся вперед, обыграл по пути нескольких соперников и… ударил точно в нижний угол ворот соперника. Вратарь «Перервы» был бессилен, ворота противника – распечатаны! И тут нас как прорвало: голы посыпались словно из рога изобилия. Первый тайм заканчивали со счетом 4:0. На второй тайм вышел второй состав. Приятно, что ребята не подвели: не только не пропустили, но и увеличили голевой отрыв. Надо отметить, что во втором тайме на поле появились, пусть и не надолго, но абсолютно все запасные игроки, включая и дублера основного вратаря. Блеснули братья Правдолюбовы, забив каждый по мячу. Но особенно зрителям запомнился нападающий нашей команды Даниил Солошенко, который буквально за одну минуту пребывания на поле успел выйти, деловито осмотреться, выиграть единоборство, сделать ускорение, открыться и удачно подставить ногу, от которой мяч влетел прямо в ворота. После краткого, но бурного выражения эмоций этот не по годам мудрый и рассудительный футболист тут же заменился, давая возможность проявить себя другим товарищам. Нестандартный поступок семинариста публика живо оценила продолжительными аплодисментами. Неплохо смотрелись также братья Болотаевы, Борис Яковенко, Семен Волощенко, Андрей Овчинников и Михаил Середа. Волей к победе среди других выделялся Максим Воронин, обладающий громовым ударом с правой ноги. Он играл с растяжением мышц голеностопа, но травма, конечно, не могла понизить добротный уровень его игры. В итоге болельщики остались довольны результатом встречи – 7:0 в нашу пользу. Есть почин!

Вторая игра – с командой Московской духовной семинарии – должна была стать сражением за первое место в группе. История встреч на двух предыдущих турнирах (0:1, 2:0), казалось, не сулила нам легкой игры в этом матче. К тому же, в сравнении с прошлыми выступлениями, МДС усилилась целым рядом талантливых игроков, в том числе в составе противников был замечен воспитанник Сретенской семинарии Владимир Хажомия. Но наши футболисты, убаюканные крупным счетом первого поединка и невесть откуда взявшимся мнением о собственном величии, видимо, настроились на триумфальное шествие по «Динамо» без всякого сопротивления. Однако суровая действительность быстро вернула нас с небес на землю: игра шла совершенно равная, лишь с небольшим территориальным преимуществом СДС, которое нам никак не удавалось воплотить хотя бы в один забитый гол. Наконец к середине второго тайма Антон Смирнов хлестким ударом издалека дал повод группе поддержки вспомнить о своих домашних заготовках: надо отдать им должное – они произвели много шума. Однако этот гол не выглядел логичным, а скорее натужным, вымученным, трудовым. Открытый счет, к сожалению, дал нам повод успокоиться, мы начали «сушить» игру. И быстро за это поплатились: пас защитника вратарю стал для нашего голкипера неожиданностью. Вместо того чтобы отдать кому-нибудь пас или по-простому выбить мяч за боковую линию, он, взяв его руками в пределах вратарской площади, обрек нас на опаснейший штрафной. Неудачно выставив «стенку», частью которой зачем-то решил стать и он сам, Владимир Овчинников совсем позабыл про ворота, и мы получили тем обиднейший гол, что сами сотворили его из ничего, на пустом месте. Ход игры не позволил нам выпустить игроков второго состава, а результат матча 1:1 заставил считать расклады на третью встречу, поскольку не исключал перспективу второго места в группе. Этого допустить было нельзя, ведь тогда, согласно регламенту турнира, в соперники нам доставалась первая команда группы «С», по нашим прогнозам – «Восход», двукратный победитель соревнований, команда воскресной школы храма Параскевы Пятницы, чрезвычайно грозный противник, которого за всю историю турнира нам не удалось обыграть ни разу. Таким образом, команду «Садко» нам желательно было «разделать под орех».

Задача не выглядела невыполнимой, но требовала приложить усилия там, где мы по нашей турнирной стратегии планировали дать отдых игрокам основного состава. Коллектив «Садко», деморализованный двумя поражениями кряду с одинаковым счетом 1:3 – от МДС и «Перервы», действительно, оказался нам по зубам. К концу первого тайма мы уверенно вели 3:0 и вновь прибегли к помощи запасных. Однако на этот раз резервистам не позволил «разгуляться» соперник, стремившийся во что бы то ни стало забить гол престижа. К концу второго тайма СДС оказалась прочно запертой на своей половине поля, а единственный верный момент у чужых ворот упустил Николай Пушкарь, не реализовав выход один на один с вратарем «Садко». Гол в наши ворота «назревал». Чтобы не доводить до беды, «основа» вернулась на поле и без особых усилий сделала то, что от нее ожидали преданные поклонники – порадовала их еще двумя забитыми мячами. Окончательный итог 5:0 в пользу СДС и – выход в четвертьфинал с первого места в группе, а МДС так и не смогла обыграть «Перерву» с нужной разницей в счете, ограничившись победой 6:0.

Каково же было наше разочарование, когда мы узнали, что в четвертьфинале нас ждет… снова «Восход»! Полтора года назад мы в первый раз уступили этой команде на этой же стадии турнира со счетом 4:3. Что говорить, проиграли тогда по делу. Но все-таки не было так обидно, как спустя полгода, когда мы со слезами на глазах покидали поле, проиграв им же в четвертьфинале по серии пенальти после матча, завершившегося в основное и дополнительное время вничью 2:2. И вот – новое испытание «Восхода», который стал для нас непреодолимой стеной, досадной преградой на пути к полуфиналу, несокрушимым психологическим барьером! Как справиться с задачей победить команду, заведомо превосходящую во всех компонентах игры? Как прыгнуть выше головы, показав запредельный результат? Неужели опять покидать турнир досрочно?! Нет, совсем не хочется испытать еще раз чувство горечи не до конца пройденного пути. Значит, будем биться. Кстати, как получилось, что «Восход» занял в своей группе второе место? Они отдали победу в очном поединке (2:3) и первое место в группе сербской команде «Милош Обилич», нашим старым знакомым, которых мы обыгрывали на прошлом турнире 2:0. Что ж, все не так уж плохо. Шансы есть!

Борис Яковенко и Даниил Солошенко Борис Яковенко и Даниил Солошенко Игра началась осторожно, мы словно изучали друг друга: что изменилось за последний год? Постепенно темп увеличивался, росло и количество нарушений, и жесткость в единоборствах. Судья позволял соперникам играть. Пришлось оказать на него моральное давление – против нас играли грубее и правила нарушались чаще. Закончилось это давление желтой карточкой нашему капитану. Но жертва не была напрасной. Чувствуя несправедливость вынесенного наказания, арбитр стал более либерально относиться к нашим невинным шалостям. Но это, конечно, не было главным. На первом месте всегда тактическая выучка. Наша установка на игру не отличалась заумной сложностью: отбор в защите, точный пас вперед, обработка мяча нападающим, разворот, обыгрыш и хлесткий удар по воротам без каких-либо комбинационных излишеств. Действуя строго в соответствии с выбранной тактикой, мы к концу первого тайма добились результата. Невероятный рейд совершил Валерий Зайцев, показав себя настоящим мастером обводки, а затем неожиданно ударил из-под защитника – 1:0! Во втором тайме соперник усилил давление на наши ворота, и казалось, вот-вот добьется своего. Однако его атаки были предсказуемы, не таили в себе остроты, а наши защитники действовали до поры безошибочно. И вдруг – нам удается резкая контратака! Это Антон Смирнов прорвался по правому флангу и неотразимо ударил с «неродной» ноги – 2:0! Запахло сенсацией, ведь до конца матча едва оставалось минут пять. Когда мяч влетел в сетку ворот «Восхода», все наши игроки бросились к центральному кругу поздравлять друг друга с победой. Мелькнула мысль: не рановато ли? И точно: едва начав с центра поля, нападающий «Восхода» чуть продвинулся в глубь нашей территории и, не видя дальнейшего продолжения, неуклюже ударил навстречу бежавшему к нему защитнику. Мяч скакнул под его ногой и не сильно, но неожиданно полетел в сторону ворот. Вратарь не успел среагировать и… 2:1. А затем начался настоящий штурм: противник заиграл на предельных скоростях, все вдруг закрутилось с неимоверной быстротой, и наши защитники перестали успевать за перемещениями соперников. Стали возникать опасные моменты. В один из них показалось, что гол неминуем: мяч метался по ленточке, попадал в штангу, вратаря «расстреливали» в упор, мы никак не могли отбиться. Наконец, мяч отскочил к игроку «Восхода», который бил уже в пустые ворота. Как Владимир Овчинников умудрился отразить этот удар и перевести его на угловой, не скажет никто. Это был его геройский поступок. Что тут скажешь? Бог помог! Но и Овчинников не оплошал. Все мы поняли в тот момент: Владимир открыл нам дорогу в полуфинал. Оставались считанные секунды! Как долго они тянулись, прошла уже целая вечность. Мы с жадностью смотрели в сторону арбитра. И вдруг – свисток! Он прозвучал так неожиданно и так долгожданно! Мы обернулись – на нас неслась ликующая толпа наших дорогих, самых замечательных и любимых болельщиков! Ура! Ур-р-р-а-а! Проклятие «Восхода» снято! Ура! Мы – в полуфинале! Все бросались в объятия друг к другу, радовались, торжествовали! Наше счастье, такое яркое и такое короткое, было бесконечно. Даже отец Андрей Кожа проникся нашей радостью и простил нам поражение своей команды. Наконец мы обнялись и, образовав огромный круг, стали прыгать на месте, скандируя на весь динамовский манеж: «СДС! СДС! СДС!» В эти мгновенья гимн беспредельной любви к родной Сретенской семинарии потряс всех участников турнира – это был один из лучших его моментов.

В полуфинале нам предстояло сыграть с сербами, которые в четвертьфинале одолели МДС также со счетом 2:1. После бурного выражения эмоций многие игроки основного состава ясно осознали: надо выигрывать этот матч, потому что следующий, будь то финал или игра за третье место, мы обязательно проиграем. Такие были ощущения. Сил не хватало: главные поединки ведь играли без замен, да и отсутствие полноценной подготовки сказывалась. Но воодушевление от победы над «Восходом» было так велико, а настрой – таким боевым, что сильного беспокойства полуфинал не вызывал: ребята буквально рвались в бой. Единственный вопрос, который волновал в отношении команды «Милош Обилич»: та ли эта команда, которую мы довольно легко одолели на прошлом турнире, не испытав сколько-нибудь серьезных проблем, или собрался совершенно другой коллектив, дополненный футбольными дарованиями? По первым же минутам встречи сразу стало ясно: команда сербов не претерпела кардинальных изменений. По мере течения матча стала крепнуть уверенность в благоприятном исходе, тем более что игра проходила в среднем темпе. Мы успевали и атаковать, и возвращаться в защиту, перекрывая все возможные зоны потенциальных угроз. Убаюканные сербы даже не заметили, как мы открыли счет. Правда, еще до перерыва они отыгрались: мяч после хорошего удара с дальней дистанции от штанги попал в наши ворота. Красивый получился гол. Но во втором тайме, стоило нам немного увеличить скорость, как сербы «поплыли». Выше всяких похвал сыграл атакующий дуэт СДС Антон Смирнов – Валерий Зайцев. Они делали все, что хотели: «возили», терзали, мучили сербов, и в конце концов просто «порвали» их, по меткому народному выражению, «как тузик тряпку». При счете 4:1 в нашу пользу Антон Смирнов даже позволил себе замениться, дав прочувствовать дух полуфинала Николаю Правдолюбову. Окончательный счет не изменился вплоть до финального свистка и… снова летящая на нас ликующая толпа игроков и болельщиков, снова беспредельная радость, снова круг прыгающих, светящихся от счастья людей и парящее над манежем «СДС! СДС! СДС!» Кто мог себе это представить, вообразить?! Кто осмелился бы даже мечтать о том, что теперь стало абсолютной реальностью?! Да, мы в финале! В финале! Впервые в истории турниров команда Сретенской семинарии дошла до последнего и решающего матча соревнований!

Вручение грамоты лучшему бомбардиру турнира, игроку СДС Валерию Зайцеву Вручение грамоты лучшему бомбардиру турнира, игроку СДС Валерию Зайцеву Все самое важное произошло до финала: осознание положения безнадежного аутсайдера, приложение сверхусилий и преодоление себя, пот и кровь на тренировках и контрольных играх, наконец «прыжок выше головы». Этот путь со дна турнирной таблицы на самый верх явно показал всю глубину любви Божией к нам, исключительную Его милость: мы получили то, к чему стремились, не столько в результате упорной подготовки к турниру, как бывало раньше, а благодаря помощи Божией. Правду люди говорят: «Делай всегда Божие дело, а Господь позаботится о твоем».

А проиграли мы со счетом 1:5 замечательной команде «Крылья Совета» из Москвы. Ребята были просто на голову сильнее нас. И, прежде всего, тактически: при вялой и апатичной, чрезвычайно медленной игре «Крыльев» вдруг следовал «взрыв» с головокружительной быстротой и точностью взаимодействия всех атакующих игроков, который для нас каждый раз был подобен маленькой смерти. Собственно, мы даже ничего не успели понять: ни того, как счет стал 4:0 в пользу «Крыльев», ни того, как это произошло. Во втором тайме боролись уже за гол престижа, который сотворил Валерий Зайцев. Спасибо ему за это от всей Сретенской семинарии! На последних минутах финала место в воротах Владимир Овчинников, проведший все игры турнира на высоком уровне, уступил Алексею Щербенко, в недавнем прошлом нашему основному вратарю. Алексей не подвел и отстоял свой микроотрезок на «ноль»! Что же касается «Крыльев», мы искренне благодарим ребят за школу мастерства и за урок футбольной мудрости. Постараемся не подвести своих учителей и в следующем турнире выступить немного лучше.

Ну, а потом были добрые слова в адрес организаторов соревнований, теплое прощание с турниром и, конечно, награждение. Кстати, лучшим снайпером турнира с семью забитыми мячами стал наш Валерий Зайцев, которого наградили специальным призом. Приз зрительских симпатий достался сербской команде «Милош Обилич», уступившей в борьбе за третье место команде «Форт-Росс». Наконец-то и мы получили не простую грамоту за участие, а «серебряные» медали и диплом за 2-е место, который не стыдно показать и отцу ректору, и братии монастыря, пребывавшей весь турнир в молитвенном с нами общении.

Валерий Мешалкин
студент IV курса СДС

 

Из  глаз  катились  слезы  и  высыхали  на  щеках,
Но  плакать  слишком  поздно,
Надежды,  страх  –  мечтами  в  прах.
А  слезы  вырывались  из  души,
Словами  капали  на  строчки.
Я  даже  не  успела  поспешить,
Потом  начать  себя  жалеть,
Чтобы  потом  себя  винить.
В  конце  –  концов  поставить  точку.
Но  только  боли  больше  нет,
И  я  жалеть  себя  не  буду.
Скажи,  что  я  тебя  забуду.
Скажи,  что  я  себе  не  вру.
Мечты  все  в  клочья  разорву,
Как  лист  бумаги,  на  котором  я  пишу.
Я  вместе  с  ним  и  образ  твой,
Что  до  сих  пор  в  душе  ношу
Без  толку.
Как  ты  все  мои  чувства    -  
На  осколки.
Я  выброшу  
И  попрошу,
Чтоб  больше  не  катились  слезы,
Что  слезы?  Все  соленая  вода.
А  плакать  уже  слишком  поздно,
Скажи,  что  я  тебя  забуду  навсегда.

   Когда человек не ищет глубокого смысла в Писании, он только в предрассудках укрепляется. Господь же сказал, о том, что не войдете в Царство Небесное, если не уподобитесь детям. Дети на все смотрят без предрассудков, принимают все таким, как есть на самом деле. Дети в суть смотрят вещей, когда мир познают, учатся. Смотрят и оценивают: хорошо или плохо, иного не дано – так происходит со всеми вещами, которые попадают в поле их внимания. Так происходит с самого рождения, потому дети до семи лет причащаются без исповеди, они не грешат.
   Вы должны знать, что Господь сказал говорить только: да да, нет нет.  Или этого вы не знали!?  Все в мире делится на добро и зло. Человек познал добро и зло, но! Но он это сделал прежде времени, вопреки воле Бога. Потому не узнал, как распоряжаться, умножать и делить, вообще, как обращаться с добром и злом. Не познал человек это, потому должен был погибнуть. Погибнуть потому, что порядка не знал, плода с древа жизни не вкусил. Жизнь – это порядок, в жизни хаоса нет.
    Итак, разделим все, что есть на добро и зло, хорошее и плохое так, как это делают дети. Назовем все доброе и хорошее словом – да, а все злое и плохое словом – нет. И будем говорить так, как заповедал нам Господь: да да, нет нет.
   Например: Миру мир, войне не надо.  Мир – это хорошо –  да, война – это плохо – нет, не надо –  это плохо – нет.  Получится равносильное предложение: Да да, нет нет. Поясняю, на всякий случай: Миру(да) мир(да), войне(нет) не надо(нет). Миру мир, войне не надо – это ,получается, истина. По такому же принципу и все остальное определяется, чтоб убедится в этом, почитайте Евангелие, оно и на этом принципе и построено. Ветхий Завет и Новый Завет – это истина, это Закон. Если точнее, то четкое руководство на все случаи жизни. Хотя, чтоб все верно понять, надо знать намного больше.
  Вернемся к вопросам, и попробуем на них ответить так, как нам Господь сказал. Получится следующее:

Грех – это хорошо или плохо?                                       =    Нет – это да или нет?          Ответ: нет
Дети – это хорошо или плохо?                                      =     Да – это да или нет?           Ответ: да
Пожелание хорошего – это хорошо или плохо?                =    Да да – это да или нет?       Ответ: да
Пожелание нехорошего – это хорошо или плохо?             =   Да нет – это да или нет?       Ответ: нет

Вполне логично! Глубокий смысл и т. д. А самое главное: Все правильно! Младенцы на эти вопросы отвечают всегда правильно! Это конечно если знать как их задавать и понимать, что они отвечают.

Господь сказал: да да – это хорошо, тоесть одобрил. Так же Он сказал говорить: нет нет – это тоже хорошо. Господь никогда плохого не скажет! Желает, чтоб мы делали как Он, Он плохого не делает! Значит это, что говорить: нет да, да нет – это не правильно, это грех. Греху говорить должны – нет. Добродетелям говорить должны – да. И так далее.

Посмотрим теперь на предмет нашего спора: Является ли грехом нежелание иметь детей?
Заменим этот вопрос на равноценный по смыслу, ради простоты понимания. Например: нежелание детей – это грех? На мой взгляд, смысл вопроса сохранился. Распишем: нежелание – это нет, дети – это да, грех – это нет. Получается: нет да – это нет.  Все правильно! Нежелание иметь детей – это грех! Рассмотрим другой вариант, для проверки: нежелание детей – это добродетель. Распишем: нежелание – это нет, дети – это да, добродетель – это да. Получается: нет да – это да.  Неправильно! Неверно потому, что Господь сказал, что да да –это хорошо(да), нет нет – это хорошо(да), а все остальное это не хорошо: да нет – это плохо(нет), нет да – это плохо( нет). Надо менять что-то, чтоб получилось правильно, поменять одно "да" на "нет" или "нет" на "да". Тогда получится: желать детей –это хорошо (да да – да) или нежелание детей – это плохо (нет да – нет).  

Решать  вам...грешть или нет..
П.С. прости меня  Автор!) за то што статью забрала.
 Мысли не мои,но я с этим человеком согласна...
 

Вот прочла информацию в интернете.

Цитирую:
молиться за людей ОЧЕНЬ тяжело, начинаешь нести крест того человека, за которого молишься.если человек нормальный (в пределах) - молиться за него легко, а если очень сильно грешен - то молиться за него трудно, монахи и болеют часто за то, что молятся за таких вот. поэтому многие монахи не берутся молиться за незнакомых - это удел особо сильных духом монахов (это мне так рассказали монахи!!!!)

и смутилась, получается когда мы просим монахов или вообще кого-либо помолиться за себя, мы посылаем им свои болезни и скорби.


Т.е.  фактически говорим "помолись за меня и укороти свою жизнь, заболей за меня."


Я бы может восприняла эту информацию как пустой трёп, но дальше были приведены слова старца Паисия. В которых он фактически укоряет человека, что тот просит помолиться за кого-то, а при этом на старца ложатся все грехи болящего. И что бы как-то ослабить свои скорби , которые ему придётся нести, он предлагает взять на себя часть скорбей просящего.


Цитировать
Старец Паисий рассказывает (это в 1 томе) как к нему пришел человек с просьбой помолиться о больном раком человеке. Батюшка и предложил - Давай поделимся. будем молиться вместе. Я беру на себя 80% болезни, а ты 20%. Просящий перепугался. Тогда старец предложил изменить соотношения и предложил взять на себя только 5 % болезни. Но даже и такая маленькая часть болезни не подвигла его на молитву за болящего друга.

Вот в этом конкретном случае, я понимаю страх просящего человека: он не предполагал, что молясь за кого-то берешь его болезни. И 5% рака или 25% уже роли не играет. Нельзя заболеть раком чуть-чуть, это не простуда.
Вот и получается: если сам молишься - берешь горе другого на себя, если просишь помолиться за себя - перекладываешь своё горе на других.
И так и так выходит боком.
И если это так, то как отмолить грех того, что прося помолиться за себя обрекла других на страдание ?

 

Как же быть тогда?...

 

Вот она, толерантность по-мусульмански.

В одном из кварталов Бохума, населенного выходцами из мусульманских стран, совершено нападение на православного священника отца Алексея Рыбакова

 

33-летний отец Алексий - клирик ставропигиального (т.е. подчиняющегося непосредственно Патриарху Всея Руси) дюссельдорфского прихода Покрова Пресвятой Богородицы при Постоянном представительстве Русской Православной Церкви в Германии. В день происшествия, 19 октября, он возвращался домой после воскресного богослужения и посещения клиники, где причащал двух больных прихожан. Подъехав к своему дому, он оставил машину на парковке и направился к подъезду. Облачен он был в черную рясу, поверх которой был одет нагрудный серебрянный крест. В руке нес чемоданчик с атрибутами причастия - Святыми Дарами (освященными хлебом и вином, с точки зрения православия - величайшими святынями, которые священнослужитель обязан оберегать от поругания до последнего вздоха своего).

 

Рассказывает о. Алексий:

 

-Время было примерно без двадцати семь вечера. От парковки до моего дома метров тридцать. Уже подходя, я увидел у своего подъезда троих юнцов-акселератов лет по 16-17. Когда я приблизился, один из них произнес по-немецки: «Ты, придурок, не показывайся больше в таком виде в нашем квартале!» - и плюнул мне в лицо. После этого он и второй из их группки стали меня избивать кулаками, целя в грудь и приговаривая: «Мы тебя, ..., побьем аккуратно, без следов на лице, чтобы ты не мог на нас заявить в полицию». Судя по выговору, один из них был араб (скорее всего, ливанец), другой – типичный выходец из Турции (турок или курд), я различаю акценты и даже могу сказать несколько фраз по-арабски и по-турецки. Третий, в очках, не вмешивался, молча наблюдая происходящее. По виду это был типичный европеец – светловолосый, светлоглазый. Такая вот «интернациональная» команда.

 

"СП": -Вы оказали сопротивление?

 

-Дать им отпор я не мог – ведь при мне был чемоданчик со Святыми Дарами, его я и защищал собой. В какой-то момент мне удалось выхватить свой мобильный телефон и набрать номер полиции. Заметив, что соединение произошло, все трое бросились наутек. Я поднес телефон к уху, и в это время один из напавших вернулся, нанес мне еще один удар – опять в грудь, - после чего убежал вслед за приятелями. Полиция приехала минут через 10-12. Конечно, напавших уже и след простыл. От меня тут же, на месте, приняли заявление, пообещав, что меры будут приняты.

 

"СП": - Это первый такой случай, отец Алексий?

 

- Увы, далеко не первый. Я десять лет живу в этом районе. Прежде он был тихим, здесь жило много русских. Но последние года четыре здесь стали селиться выходцы из Турции и арабы. И началось... Словесные оскорбления в мой адрес – явление теперь обыденное, такое чуть ли не изо дня в день случается. В последние год-полтора мою машину минимум пять раз мазали нечистотами, царапали, разбивали стекла. Я всякий раз обращался в полицию, но в ответ мне приходили письма с сообщением, что виновных установить не удалось. Тем все и кончалось. И это в тех случаях, если машину повреждали. А что на нее помочились или измазали нечистотами – так это, оказывается, вообще не считается преступлением.

 


Требуется материальная помощь
овдовевшей матушке и 6 детям.

 Помощь Свято-Троицкому храму