И снова прописные истины :)

А вот насколько часто в церкви сталкиваешься с лицемерием?

Когда человеку важно ВЫГЛЯДЕТЬ благочестиво, а что у него на уме – это уже даже для него самого неважно. Когда человек показательно просит прощения, показательно кается (даже пусть эта показательность - лишь перед батюшкой), показательно смиренно себя ведёт, а чуть глубже копни – и оказывается, что смирение там «и не ночевало», а на самом деле страшно больное самолюбие…

Самое интересное, что посыл «просить прощения» признаётся правильным и благочестивым в любом случае, искренне ли ты считаешь себя виновным или нет – никого как будто бы не интересует. Просить прощения – надо и правильно, и в итоге тот, кто, собственно, просит, чувствует себя этаким героем, который поступил правильно, и его теперь надо похвалить. Как в одной – не знаю, то ли притче, то ли ещё что-то в этом роде: «Аз есмь червь, а не человек. А вот мой сосед не признаёт, что он червь. Значит, он червь, а я человек».

Просить прощения, чтобы выглядеть более правильным и на этом основании собой гордиться?

Одеваться благочестиво, чтобы так же точно выглядеть более правильно? Несмотря на то, что эта одежда тебе не нравится, неважно, главное – чтоб никто не ругал за то, что выглядишь не так, как надо.

 Как там было из указа Петра Первого, кажется, что-то вроде того, что каждый должен одеваться так, как хочет, «дабы дурь каждого была сразу видна». И не только внешнего вида касается же, всего поведения.

Как часто встречаешь, что человек ведёт себя показательно совсем не так, как он хотел бы себя вести, только потому, что хочет выглядеть лучше для других людей? Чтоб не поругали. Чтоб похвалили. Чтоб обратили внимание. Вот, какой хороший пример подаёт, благочестивый.

Не лучше ли вести себя честно? Честно одеваться, как хочешь, честно говорить, что хочешь, а не что «правильно» (смысл в этой правильности, если внутри всё бунтует?), честно вести себя так, как тебе по сердцу, а не так, чтобы все кругом тебя одобряли? Просить прощения не напоказ и не потому, что «так надо».

Потому что одно дело, когда так душа просит. А другое дело, когда душа совсем иного просит, а тебе и перестраиваться не хочется, но ты насильно себя заставляешь делать то, что тебе неприятно, чтобы произвести впечатление на окружающих. Лицемерие? По-моему, да. Одно дело – работа над собой, когда ты перестраиваешься, перестраиваешь свои желания и стремления, и духовный облик, и на этом основании меняешься и внешне, в том числе и в поведении. И другое дело, когда внутри ничего не меняется, только внешне.

По-моему, честность лучше попыток выглядеть «правильно».

Проблема в том, что зачастую человек уже и сам не знает, насколько он сам с собой честен – внушение и самовнушение никто не отменял. И докопаться до сути бывает крайне сложно, он уже и сам не знает, искренне ли он этого хочет или именно ради того, что «так правильно», чтоб не ругали, а хвалили. Рано или поздно он уже вообще не может вести себя честно и искренне, он только выдаёт некую программу «правильного» поведения. На самом деле, это нередко бывает очень даже хорошо заметно окружающим – неискренность сопровождается расхожими (но неуместными) цитатами, пафосом, явным показушничеством, в общем, некоей театральностью поведения, и это бросается в глаза. Такой человек практически не способен выкладывать собственные суждения, он только повторяет чужие, внушённые ему, и неважно, насколько эти суждения правильные – важно то, что они не принадлежат этому человеку, он просто их зазубрил, даже не вдумываясь. Ну и, естественно, он вполне может сорваться – когда в какой-то нестандартной ситуации нанесённое внешнее благочестие даёт трещину, и обнажается суть, злобненькая, развязная и совсем не смиренная.

Честность честности тоже рознь, конечно, потому что честно послать собеседника матом – однозначно плохо. Но тут дело уже в том, насколько ты работаешь над собой, потому что по-настоящему духовный человек не будет ругаться не потому, что «так неправильно», а потому, что ему самому это не нравится, не по сердцу и не к душе. Или он вообще не так воспитан. 

Так что одной добродетели мало. Но главное, чтоб добродетель не была лишь внешняя...